Мета-боль (джен)

— Я НЕ СОБИРАЮСЬ С ТОБОЙ ЦЕРЕМОНИТЬСЯ!!!

Рыцарь молнией ринулся вперёд, превратившись в стремительную вспышку. В одном месте, в другом, в третьем, он неудержимо приближался к огромному чудовищу, замахнулся зелёным мечом с большим лезвием, и нанёс первый удар. За ним второй, третий, десять, двадцать — удары сыпались быстро и неудержимо. Коже дракона было всё равно, насколько зол был его соперник, потому что у его злобы даже не было острия.

Он прыгнул высоко вверх, ракетой оттолкнувшись от земли, и начал бить по уязвимым местам, высекая мутную кровь из широких порезов. Она туманила сознание, попадая на кожу и обжигая её; в один момент он и вовсе почувствовал, что порезы, сделанные им — на его собственном теле, а на драконе ни царапины.

«Мне всё равно».

Дыхание чудовища отбросило рыцаря назад; он ударился спиной о своды пещеры; оттолкнулся и снова полетел вперёд. Злой, злой, злой! Убить дракона, растерзать в клочья! Стиснув зубы, рыцарь крепче сжал рукоять меча, снова начал наносить удары, один за другим — бессильно и яростно одновременно. Он был настолько зол, что глаза слезились, но всё естество его всё равно просило: «убей дракона, причини ему боль, хотя бы заставь его что-то почувствовать».

Закричав, рыцарь вонзил клинок в плечо дракона и побежал вперёд, оставляя за собой глубокий красный рубец, из которого били фонтаны тёмной крови.

— ПОЛУЧАЙ!!!

Рыцарь постоянно прыгал и бил везде, где только мог: по хвосту, по ногам, по груди, по крыльям, по шее и голове, её венчающей… Дракон, сидящий спокойно, иногда поворачивал к нему голову, лениво контратакуя. Да и контратаковал ли он вообще? Ему, кажется, вообще не было никакого дела до того, что кто-то пытается его поранить.

«У меня есть свои дела».

Рыцарь тяжело дышал, всё тело его было изранено, по руке из-под доспехов текла кровь. Рука, однако, не желала разжимать меч, потому что он помнил, что случилось в последний раз, когда он сделал это.

Он закричал на дракона: громко, до хрипа, бессильно и почти не похоже на человека. Крик его вышиб лампочки на стенах, крик его был хриплым воем отчаяния — и всё же придал ему сил, и рыцарь рванул вперёд, в очередную атаку на существо, которое ненавидел.

— ПОЧУВСТВУЙ!!! ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ!!!

Удары огромного меча сыпались на дракона со всех сторон, но итог был ожидаем: монстр даже с места не двинулся. Дёрнул мордой, щёлкнул зубами, и меч в руках рыцаря с треском развалился на части. Всё ещё оставаясь в воздухе, рыцарь сделал из осколков два тонких и длинных клинка, и принялся орудовать ими. Лезвия ярко сверкали, высекая молнии и огонь, но стоило дракону топнуть лапой по полу, усеянному золотом, как взрывная волна разошлась по всей пещере, и вновь откинула рыцаря назад, прямиком на шипы. Один из них пронзил затылок насквозь, и вылез во лбу.

Было больно.

«Мне некогда».

Снова вперёд, уже с дырявой головой, снова в атаку — просто потому что ненависть и боль ведут вперёд, на это равнодушное существо, просто потому что все силы направлены на то, чтобы оно хоть что-то ощутило, хоть немного поняло, что он чувствует…

Слив клинки воедино, рыцарь поднял светящийся столб света над собой, превратив его в массивный, размером с самого дракона, клинок, и с силой обрушил его на чудовище. Встретив атаку в лоб, дракон вновь не пошевелился — и осколки разбитого оружия вонзились в стены пещеры, вызвав небольшой камнепад…

Дракон склонил голову к рыцарю, осевшему на колени от бессилия. Сжимая кровоточащий, израненный кулак, он слабо пытался бить чудовище по чешуе, но теперь это даже на удары походило слабо.

«Ты всё портишь».

— Прости, — шептал рыцарь, плача. — Прости. Прости. Прости. Прости.

«Мне не за что тебя прощать».

— Мне больно.

«Ну и что теперь? Бывает».

— Помоги мне.

«?».

— Я не знаю…

«?».

Дракон молчал.