Не только Грейнджер (гет)

Одним воскресным утром, когда Гермиона Грейнджер сидела за столом и наслаждалась завтраком, в окно ее квартиры ворвалась сова.

Несмотря на то, что вот уже одиннадцать лет Гермиона жила среди маглов, она все еще поддерживала связь с некоторыми своими друзьями из волшебного мира. Но эту сову ей не доводилось видеть прежде. Такой не было ни у Поттеров, ни у Рона, ни у любого другого Уизли…

Она сняла письмо с совиной лапки, протянула птице кусочек тоста — та приняла угощение и была такова — и взглянула на конверт со знакомым гербом на сургучной печати. Это было письмо из Хогвартса. Словно загипнотизированная, она замерла и смотрела на него, не отрываясь.

Письмо из Хогвартса… Кто бы мог прислать письмо из Хогвартса? Я так старательно избегала общения с кем-либо оттуда с тех пор, как... Она пыталась успокоиться. Это всего лишь официальный документ, Гермиона!

Собравшись с духом, перевернула конверт, прочитала имя адресата и обреченно закрыла глаза. Она предполагала, что это должно случиться, но все же где-то глубоко внутри теплилась надежда, что этот день не настанет. Она продолжала верить вопреки всему здравому смыслу, несмотря на магию, что проявляла себя с тех пор, как ему исполнился год. И даже осознавая, насколько это беспочвенно и нелепо, надеялась, что письмо не придет никогда.

Гермиона отложила на стол вселяющее страх послание и отпила чай из кружки. Открыла глаза — письмо по-прежнему было на месте. Она смотрела на желтоватый пергамент, пытаясь собраться с мыслями, и понимала: битва проиграна. Она думала об этом с тех пор, как он родился, но так и не смогла разобраться с мучительной проблемой. Волшебница со вздохом подняла голову, и ее глаза встретились с другими — глубокого черного цвета, что пристально наблюдали за ней.

— Доброе утро, мам. — Мальчик отодвинул стул и сел напротив. — Что-то случилось?

— Нет, ничего, — она слегка качнула головой и опустила взгляд в тарелку с яичницей. — Что могло случиться?..

— Ты пялишься на это волшебное письмо с тех пор, как я вошел. Прошла по меньшей мере минута, прежде чем ты меня заметила! — он насмешливо усмехнулся. — Это от дяди Гарри или от дяди Рона?

Ну почему ему непременно нужно так ухмыляться? Гермиона снова вздохнула. Как поразительно он напоминает своего отца в такие моменты… Или когда чем-то недоволен, или когда…

Голос сына вернул ее в реальность.

— Мама! Прекрати меня так разглядывать! — он укоризненно поморщился. — С тобой точно все в порядке? Ты сегодня какая-то… потерянная. Так это волшебное письмо, да? — и прежде, чем мать смогла опередить его, потянулся к лежащему на столе пергаменту. Она попыталась было перехватить послание, но тщетно.

Мальчик взглянул на конверт, но не обнаружил имени отправителя, герб тоже оказался ему незнаком. Он перевернул пергамент, и в тот самый момент, когда глаза его расширились от удивления, мать спрятала лицо в ладонях.

Мистеру Натану Грейнджеру

Уингфилд Корт, E14 2DR

Набережная Вирджиния

Лондон

— Мама, это мне! Кто бы мог прислать мне волшебное письмо? Это не от дяди Гарри и не от дяди Рона, а никаких других волшебников я не знаю, — сказал он, рассматривая конверт. Затем перевернул его, сломал печать под очередной всхлип матери, развернул пергамент и принялся читать:

Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс

Директор Минерва Макгонагалл,

член Визенгамота

Дорогой мистер Грейнджер!

Мы рады проинформировать Вас, что Вы приняты в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.

Искренне Ваш,

Филиус Флитвик,

заместитель директора

Гермиона отняла от лица руки, когда услышала, что Натан открывает письмо. Она в точности помнила написанные там слова. И наблюдала, как менялось выражение лица сына: вот он нахмурился, разворачивая пергамент, изумился, когда узнал, что письмо из Хогвартса и, наконец, просиял широкой улыбкой.

— Я волшебник! — объявил он с удовлетворением.

И она не смогла сдержаться, волна гордости и счастья затопила ее изнутри. Его радость была так заразительна, что она невольно улыбнулась в ответ, несмотря на катившиеся по щекам слезы. Она плакала от бессилия и утраты, когда он разламывал сургуч, но теперь не могла определить свои чувства. Я расстроена или нет? Определенно, я очень горжусь им. Он кажется по-настоящему счастливым оттого, что он тоже волшебник. Но… Нет, никаких «но», Гермиона! — она мысленно одернула себя. Позволь решить ему самому, как когда-то твои родители позволили тебе.

— Мама, ты слышала хоть что-нибудь из того, что я только что сказал?

— Прости, сынок. Так что ты говорил?

— Я спросил, когда у нас будет время пойти купить книжки и все остальное. И еще мы должны как можно скорее отправить в Хогвартс сову с подтверждением, что я приеду! — заявил Натан с тем воодушевлением, что охватило и ее саму, когда она получила точно такое же письмо.

Его пыл избавил Гермиону от необходимости озвучивать вертевшийся в голове вопрос. Вне всяких сомнений, он предпочел бы волшебное образование магловскому. Он едет в Хогвартс. Мерлин! Он едет в Хогвартс!

Но стоило вспомнить о проблеме, как тотчас же ее улыбка погасла. Нет, все-таки она в любом случае должна узнать у него самого. И, надеясь на чудо, спросила:

— Ты уверен, что хочешь учиться там, Натан? Это совсем не то, что твоя нынешняя школа. И твои друзья не смогут поехать с тобой!

Несколько мгновений он внимательно разглядывал ее.

— Так ты против? Я думал, ты будешь гордиться, что я тоже волшебник, — тихо сказал он.

— Так оно и есть, Натан. Я только спрашиваю, действительно ли ты хочешь этого. Хочешь ли ты быть им? — она все еще надеялась услышать отрицательный ответ и совершенно не была готова к той буре, которую вызвали ее слова.

Натан вскочил на ноги, горечь исказила его лицо.

— Нет, это ты не хочешь! Но почему! Ты же сама ведьма! И мой отец был волшебником, так ведь? Ты ничего не говорила, но я знаю, что это правда! И я, черт возьми, тоже им буду. Я поеду в Хогвартс!

Он выбежал из кухни, оставив свою расстроенную мать смотреть на громыхнувшую за ним дверь.

Гермиона тяжело вздохнула и снова спрятала лицо в ладонях.

Зачем ему понадобилось упоминать об отце? С чего он взял, что тот был волшебником, я никогда этого не говорила. Ее сын ничего не знал о папе, а тот и тем более даже не подозревал о существовании Натана. Такое решение она приняла еще до рождения мальчика.

Не то чтобы люди никогда не интересовались. Сын спрашивал раз в году, в свой день рождения. И она всегда отвечала одно и то же: «Не имеет значения, как его зовут, Натан. У меня есть ты, а у тебя есть я, вот что действительно важно». Конечно, его не устраивал такой ответ, и вопрос стал традиционной частью праздника. Натан рос настолько упрямым и решительным, что трудно было сказать, от кого он унаследовал эти черты: от матери или от отца. Вероятно, от обоих. Тем не менее, Гермиона никогда не меняла ответ. Она защищала свой секрет всеми силами, даже если это приводило к ссорам.

В свой восьмой день рождения Натан был настолько решительно настроен раскрыть личность отца, что целый день не ел и отказывался разворачивать подарки. Он прекратил упорствовать спустя неделю, и все это время Гермиона была не на шутку встревожена его маленьким восстанием. Она страдала всякий раз, когда он отказывался от еды или бросал на нее исполненные ненависти взгляды. Даже навещавший ее по праздникам Поттер был обеспокоен настолько, что вернулся на следующий день.

— Почему бы тебе не покончить с этой треклятой тайной раз и навсегда? Ничего страшного не произойдет, Гермиона. Прошло уже восемь лет, и я не стану злиться и осуждать тебя, даже если это Снейп.

С тех пор прошло много времени. Несомненно, ее друг заметил внешнее сходство между Натаном и Северусом Снейпом, но никогда не спрашивал напрямую, а она никогда не отрицала, но и не подтверждала его догадки.

— Не буду настаивать, Гермиона. Но помни, что я всегда буду рядом, если тебе захочется поговорить об этом. И я действительно считаю, что Натан имеет право знать, кто его отец.

Больше они к этой теме не возвращались.

От своих друзей она узнала, что Северус Снейп вновь преподает зельеварение в Хогвартсе. После войны его невиновность и преданность светлой стороне были доказаны благодаря оставленным Альбусом Дамблдором свидетельствам. Тем не менее, многие по-прежнему ненавидели его за убийство директора и связь с Волдемортом. Он и не отрицал, что именно его авада кедавра отправила Дамблдора на тот свет. Но после тщательного анализа воспоминаний и писем, объясняющих действия профессора в ту ночь, Визенгамот вынес бывшему шпиону оправдательный приговор.

Гермиона Грейнджер была одной из немногих, кто после убийства директора продолжал верить, что Снейп на их стороне. Ведь не мог же великий Альбус Дамблдор позволить столь долго водить себя за нос… Даже рассказ Гарри не прекратил ее попыток отыскать доказательства преданности зельевара Ордену. Среди множества предположений одно оказалось верным, и они обнаружили оставленные Дамблдором письма и воспоминания, подтверждающие, что профессор Снейп убил того по его же приказу.

Профессор вернулся в Орден и оказал огромное влияние на исход войны. Он спас множество жизней, включая ее собственную, когда она оказалась в плену у пожирателей во время одной из стычек с Орденом Феникса. Приближался конец войны — им оставалось найти последний крестраж, когда это случилось. Она была в их власти девять дней, именно столько понадобилось Гарри, чтобы уничтожить и артефакт, и самого Волдеморта, практически невредимая благодаря Снейпу. Он сделал все, чтобы защитить ее, не вызвав подозрений, которые могли бы его раскрыть. И она была ему благодарна.

Вот почему никто не знал, кто был отцом Натана. Она не могла бы с ним так поступить, только не после той боли, которую ему пришлось вынести ради нее. Она никому и никогда не расскажет, что Снейп — отец ее ребенка. Ни сыну, ни ему самому.

С другой стороны, в сентябре Натан уедет в Хогвартс. Она не могла ему запретить, прекрасно зная, какие чувства вызывает это письмо. Нет-нет, исключено. Она сделает все от нее зависящее, чтобы справиться с возможными последствиями! Не будь она гриффиндоркой.

Со вздохом Гермиона встала из-за стола и отправилась на поиски сына. Дверь его спальни была закрыта, и она трижды осторожно постучала. Она уже собиралась пойти в гостиную и ждать там, пока он сам не решится поговорить с ней, как дверь с грохотом распахнулась, и Натан тут же метнулся в постель с зажатым в руке письмом. Он задрал подбородок и вызывающе сверкал глазами. Вздохнув, Гермиона вошла в комнату.

— Натан, я очень горжусь, что тебя пригласили учиться в Хогвартс, правда. Мне просто грустно, что ты уедешь из дома, оставишь меня… — и встретишься с отцом, добавила она про себя. Так оно и было. Отчасти ее печаль и в самом деле была вызвана тем, что ей придется отпустить своего ребенка. — Я не в восторге от мысли, что ты будешь жить так далеко…

Натан спрыгнул с кровати и крепко обнял мать. Она снова не смогла сдержать слез. Ее сын и в самом деле был удивительным. И он был достоен учиться в Хогвартсе.

Наконец они разомкнули объятия, и она заставила себя улыбнуться:

— На выходных поедем в Косой Переулок за всем необходимым. Мы сможем послать сову в Хогвартс оттуда.

— Спасибо, мам! Я тебя не разочарую, вот увидишь. Я стану лучшим волшебником, когда-либо переступившим порог Хогвартса! — он снова обнял ее.

Она рассмеялась. Такой самоуверенный и пылкий, полный решимости сделать все возможное, чтобы она им гордилась. Так похоже на нее саму в его возрасте… Она потрепала его блестящие, черные как смоль волосы и поддразнила:

— Ты весьма амбициозный молодой человек, если так считаешь! Ты ведь помнишь, что там учился Гарри Поттер?

Натана очаровывали истории, которые всякий раз при встрече рассказывали ему мама, дядя Рон и дядя Гарри. Он ухмыльнулся:

— Не такое уж и большое дело победить этого Волдеморта. К тому же это было десять лет назад.

Волшебница фыркнула и с удивлением возразила:

— Ты думаешь, что все это ерунда, да? Хотела бы я однажды увидеть, как ты пытаешься доказать это Гарри, а заодно и Рону.

— Дяде Рону ни за что меня не переспорить, — пренебрежительно отозвался он, добавив, — да и дядя Гарри тоже не думает, будто сделал что-то особенное.

— Что ж, должна согласиться, что скромность — одно из самых благородных качеств Гарри. Он никогда бы не признался, что сделал нечто выдающееся, — произнесла она с ностальгией и взглянула на сына. — И тебе бы у него этому поучиться, высокомерный ты дурень!

И они вместе рассмеялись.

— Так что, мам, мне действительно можно поехать в Хогвартс? — спросил мальчик и, получив утвердительный кивок, добавил, — я буду посылать тебе сову каждый день, обещаю!

Сияя, он взял мать за руку и усадил ее рядом с собой на кровать.

— Хочешь посмотреть, какие у меня там будут учебники?

— Конечно, Натан, — она смахнула остатки слез тыльной стороной ладони.

Они сидели на его постели, изучали список книг и болтали о Хогвартсе, что она делала только тогда, когда Гарри, Джинни или Рон приезжали в гости. Ее малыш вырос, пришло время и ему открыть для себя все те чудесные и волнительные вещи, которые мог предложить ему волшебный мир. Включая его отца…

Они отправились в Косой Переулок в следующую субботу. Натан увидел его впервые, ведь мать ни разу не наведывалась туда с тех пор, как скрылась из волшебного мира. Гермиона загодя связалась с Гарри и Джинни, а те в свою очередь с Роном, все вместе они должны были встретиться в «Дырявом котле».

Ее сердце заныло, стоило им зайти в паб. Он был точь-в-точь таким же, каким она его запомнила. Впрочем, ей не стоило удивляться, волшебный мир всегда менялся медленно. Здесь по-прежнему пользовались перьями и пергаментами.

Она скользнула взглядом в поисках друзей и нашла их за самым дальним столиком, в окружении детей, жаждущих познакомиться со знаменитым вратарем «Пушек Педдл» и Мальчиком-Который-Выжил-Чтобы-Победить-Сами-Знаете-Кого. Рон оживленно беседовал с маленькими фанатами — к немалому раздражению Поттера, который так и не смог привыкнуть к своей популярности. Едва завидев их в дверях, Гарри с облегчением избавился от поклонников и крикнул через весь зал:

— Гермиона, Натан! Как я рад вас видеть!

— Здравствуй, Гарри! — она сократила расстояние, обняла его, затем его жену. — Как поживаешь, Джинни? Где Лили и Сириус?

— Оставили их в лавке Фреда и Джорджа. Привет, Натан! — Джинни погладила мальчика по голове. — Не терпится в Хогвартс?

— Еще бы! Я уже все о нем разузнал.

— Дай-ка угадаю, твоя мама дала тебе свою «Историю Хогвартса»? — Гарри многозначительно посмотрел на Гермиону и с хитрецой прищурился. — Поздравляю, ты стал вторым человеком за всю историю школы, который ее осилил.

— Даже не вздумай дразнить меня, Гарри Поттер, — ведьма шутливо хлопнула его по руке. — Ты же знаешь, сколько нужной информации я почерпнула из этой книги. Тебе тоже бы не мешало ее прочитать.

— Согласен! Но зачем нам стараться, если ты сама сообщишь нам все самое важное, — Рон насилу освободился от своих почитателей и присоединился к разговору. И, не обращая внимание на ее убийственный взгляд, добавил, — эй, Натан, сходим купим тебе метлу?

— Даже не знаю, — засомневался тот. — В письме написано, что первокурсникам не полагается…

— Да брось, в это время Гарри уже был ловцом Гриффиндора. Конечно, тебе нужна метла! — отмахнулся Рон.

Она смотрела на него почти свирепо.

— Никакого квиддича в течение первого года, Рон. Это правило! Гарри был исключением.

— Друзья, не пора ли нам? — пришел на выручку Поттер.

После шестого курса Гермиона встречалась с Роном целых полгода, и это был полный крах. Они только и делали, что собачились из-за всякой ерунды, пока, наконец, не поняли, что им лучше просто остаться друзьями. Рон так и не женился и, похоже, чувствовал себя вполне комфортно. Перспектива стать отцом пугала его не меньше, чем пауки.

— Пойдем, — откликнулся Натан, — пока моя мама не забросала дядю Рона проклятьями!

Они вышли из паба в маленький дворик, через который открывался проход в Косой Переулок. Гарри постучал палочкой по кирпичной стене, и за ней показалась улица, наводненная толпами, как в тот самый год, когда они сами стали первокурсниками. Теперь, когда Волдеморт был повержен, волшебный мир вернулся к своему обычному ритму. Беспокоиться было не о чем — ну разве что о покупках, и на улицах стало полным-полно счастливых семей и веселья.

Натан всматривался во все с жадностью. Это место оказалась несравнимо прекраснее всего того, что он себе нафантазировал. Люди в разноцветных мантиях, искрящая повсюду магия. Его будоражили запахи трав и чего-то еще, что он не мог определить, растекавшиеся в воздухе рядом с лавкой аптекаря, мимо которой они проходили.

Они направились прямо в Гринготс, чтобы обменять магловские деньги. О нем он тоже был наслышан. Гоблины показались Натану очень деловитыми, пусть и несколько жутковатыми. Разменяв достаточно, они с матерью вышли из банка.

Мальчик пытался охватить все сразу: магазины, людей, предметы… Гермиона ловила каждый его жест, и счастливая улыбка не сходила с ее лица. Она знала, каково это — впервые очутиться в этом удивительном месте.

— Ну что ж, давай начнем с мадам Малкин, а потом можем пойти за учебниками во «Флориш и Блоттс», — сказала она сыну и, обращаясь к самой себе, едва слышно добавила, — пока эти двое не затащили тебя во «Все для квиддича» или в лавку с волшебными приколами.

Так они и поступили.

Натан пришел в неподдельный восторг, стоило им добраться до книжного. Книги были тем, что он любил по-настоящему. Эта любовь передалась ему от матери, они часто проводили вечера за чтением, сидя рядышком в уютной тишине.

Они потеряли счет времени, и Гермиона чувствовала себя так, словно вернулась домой. «Более, чем идеально!», — подумала она, как вдруг заметила, что Натан болтает с незнакомым белокурым мальчиком, они обсуждали какую-то книжку. Еще один Малфой — вне всякого сомнения. Она убедилась в этом окончательно, как только позади мальчишки возник Драко Малфой собственной персоной.

В считанные секунды она оказалась рядом со своим детенышем и в защитном жесте положила руку ему на плечо, пытаясь осторожно увести подальше.

— Поторопись, Натан! Нам нужно многое успеть до ужина.

Но ее уже заметили.

— Грейнджер? Ты жива! — изумленно выдавил Драко.

— Как видишь, — она вздернула подбородок.

— Так значит, ты Натан? — он обернулся к мальчику. — Собираешься в этом году в Хогвартс?

— Да, сэр.

— Замечательно. Вижу, вы с моим Девоном будете приятелями-первогодками, — он с усмешкой посмотрел на его мать.

— О, уверена, они станут хорошими друзьями, — она ответила ему с плохо скрываемой неприязнью и обернулась к сыну. — Давай, Натан, уже поздно, а впереди еще много дел.

— Приятно было встретить тебя живой и здоровой, Грейнджер. Полагаю, все это время ты пряталась в своем магловском мире? — в его голосе послышалась насмешка.

— Я лишь избегала подобных тебе, Малфой! — она схватила сына за руку и потянула его за собой к прилавку. Вскоре они снова оказались на улице.

— Почему ты была так груба с отцом Девона, мама! — острый язык и вспыльчивый характер матери не был для Натана в новинку, но он редко видел, чтобы она без повода впадала в такую ярость, и не мог понять, что же в словах мистера Малфоя могло так взбесить ее.

— Малфои — отвратительное семейство, Натан! От его отца было слишком много неприятностей, когда мы вместе учились в Хогвартсе. И вряд ли он с тех пор сильно изменился.

— И что, теперь мне нельзя дружить с Девоном? Он кажется нормальным.

— Дружи, с кем хочешь. Но будь осторожен, когда имеешь дело с Малфоями.

— Ладно, мам, — настаивать было бесполезно. И что в них такого ужасного? Надо будет разузнать у дяди Гарри.

Они закончили с покупками и отправились во «Всевозможные волшебные вредилки». Натан был знаком со всеми Уизли — как-то раз те пригласили их в Нору на Рождество. Тогда он был счастлив каждое проведенное там мгновение. Близнецы оказались невероятно остроумными, и с тех пор, как они с матерью решили съездить в Косой Переулок, он с предвкушением думал об их магазинчике.

Там было не протолкнуться. Полки были завалены вещами настолько, что глаза разбегались. И тогда Лили, дочь Гарри, взяла его за руку и утащила вглубь лавки показывать всякие разные волшебные штуки, предоставив Гермиону самой себе.

— Что сейчас слышно о Малфоях, Гарри?

Ее неожиданный интерес к Драко застиг Поттера врасплох.

— Почему ты спрашиваешь?

— Имела неудовольствие столкнуться в книжном с Драко и его отпрыском. Хотелось бы знать, насколько опасным может быть этот мальчишка. В этом году он тоже пойдет в Хогвартс, и я должна быть уверена, что он не навредит Натану.

— Правда? Я и не знал, что они одногодки! Не думаю, что тебе стоит волноваться, Малфои растеряли почти все свое влияние после победы над Волдемортом.

Он немного помолчал и добавил:

— Но я все равно бы не стал с ними связываться. Скажи Натану, пусть держится от них подальше.

— Уже, — согласилась она, но казалось, ее это мало успокаивает.

— Все с ним будет хорошо, Гермиона. Он не кажется беспомощным и никому не позволит травить себя. Слишком напоминает тебя в его возрасте, если не сказать больше.

— Знаю, Гарри, просто… — она осеклась, не желая озвучивать свои опасения. Волшебница не могла признаться другу, насколько сильно ее беспокоила встреча Натана с отцом. А теперь еще и Малфой... Было слишком много сложных вещей, о которых ее сын даже не подозревал.

— С ним все будет в порядке, — повторил Поттер. — Даже Снейп не заставит его отступить, не говоря уже о малфоевском сосунке.

Снейп… как Северус Снейп отнесется к Натану? Она снова задумалась. Что, если он будет вести себя с ним не как с остальными, станет унижать его, только потому что это мой сын? Ведь он не догадывается о своем отцовстве!

Звонкий голос Натана с другого конца лавки отвлек ее от размышлений.

— Мама! Ты должна это увидеть! Смотри, на вид обычные стекляшки, но когда ты на них надавишь, они увеличиваются, а потом взрываются разноцветными струями дыма и воняют невероятно. Правда, здорово?

Он был всецело увлечен изобретениями близнецов. Пусть Гермиона и не смогла полностью отказаться от магии, но все же волшебных вещей в их доме было совсем немного. Раз уж Натан воспитывался мире маглов, не стоило наводнять дом подобными предметами.

Некоторое время спустя они вышли из магазинчика с таким арсеналом всевозможных «вредилок», который Гермиона вряд ли бы смогла когда-либо одобрить, не будь они все подарены Натану его многочисленными дядями, и она не стала отказывать ему в удовольствии.

Совиная почта была их последней остановкой. И едва сова пустилась в путь, унося с собой письмо в Хогвартс, они покинули Косой Переулок, выбрались из «Дырявого котла» в магловский Лондон и направились к себе домой.

До первого сентября оставалось немногим больше месяца, и тогда Натан уедет из дома и расстанется с мамой, чтобы начать новую жизнь — жизнь волшебника. У Гермионы еще оставалось достаточно времени, чтобы подготовить сына к новым вызовам, которые ждали его в волшебном мире, и первым в ее списке был пунктик касаемо некого зельевара. Она должна была предотвратить любую вражду между ними, не раскрывая при этом всей правды. Не самое простое занятие, но Гермиона не привыкла сдаваться. Она слыла человеком, который мог разобраться в самом безнадежном деле, и собиралась приложить все силы к решению поставленной задачи.

Сентябрь наступил быстрее, чем Гермионе бы того хотелось. Она и опомниться не успела, как пришло время провожать Натана на вокзал Кингс-Кросс, чтобы Хогвартс-экспресс увез его с платформы девять и три четверти.

— Давай же быстрее, мам! Не хотелось бы опоздать на поезд, — подгонял Натан, стоя у самых дверей.

— Уже выходим, мы приедем как раз вовремя! Или так не терпится избавиться от меня? — в ее голосе сквозила обида.

— Ну, мам, не начинай! Мы ведь уже договорились, что я буду писать тебе каждые выходные, — казалось, он повторил это в тысячный раз.

— Я знаю, знаю! — она набросила пальто и помогла ему с чемоданом.

* * *

В скором времени они уже стояли на платформе, и Гермиона раз в двадцатый принялась обнимать сына.

— Мама, мне нечем дышать! — он уткнулся ей в плечо, и голос его звучал глухо сквозь ткань ее одежды. — Ты ставишь меня в дурацкое положение!

— Я не хотела, — выдавила она сквозь душившие ее слезы. — Тогда тебе лучше сесть в поезд прямо сейчас.

И промокнула глаза тыльной стороной ладони.

— Береги себя! Не забывай, что я тебе говорила, и все будет в порядке. Пиши мне, если что-то понадобится, — я тотчас же загляну.

— Я справлюсь, мам. А завтра утром первым делом отправлю тебе сову, — Натан схватил чемодан и поднялся в вагон. Нашел свободное купе и, как только поезд тронулся, подошел к окну, чтобы помахать матери рукой на прощание.

— Я люблю тебя, — прочитал он по ее губам и послал в ответ воздушный поцелуй.

Когда он отвернулся, дверь в купе приоткрылась, и на пороге возникли двое мальчишек.

— Найдется свободное место? — спросил один из них.

— Конечно! Кроме меня здесь больше никого нет, — отозвался Натан. И едва они разложили вещи и расселись, спросил:

— Вы тоже первокурсники?

— Ага. Я Кевин Браун, — представился голубоглазый мальчик со светло-каштановыми волосами.

— А я Андерсон Вуд, можно просто Энди, — у второго были прямые черные волосы и медово-карие глаза.

— Натан Грейнджер, рад нашему знакомству.

— Грейнджер? Случайно не родственник Гермионы Грейнджер, которая помогала Гарри Поттеру победить Сам-Знаешь-Кого? — заинтересовался Браун.

— Ну да, это моя мама, — Натан был удивлен, что они знают о ней. Это было необычно. Одно дело слышать от матери рассказы о двух его знаменитых дядях и совсем другое — увидеть реакцию других людей на ее собственный счет. Только сейчас он начал осознавать, как много значило ее имя в этом новом для него мире.

— Ничего себе! — Энди был ошеломлен. — Твоя мама! Очуметь!

Натан уже открыл рот, собираясь сказать, что он об этом думает, как на него свалился еще один вопрос.

— Выходит, ты знаком с Гарри Поттером?

— Ну, вообще-то он мой крестный.

— Ух ты! — воскликнули оба его соседа, так что Натан слегка дернулся от неожиданности.

— Ты хочешь сказать, что Гарри Поттер — твой крестный отец? — неверяще переспросил Энди.

— Гарри и Джинни мои крестные, — кивнул Натан, изогнув бровь в ожидании очередного возгласа, но на этот раз его новые приятели просто вытаращились, разинув рты.

Он уже начал чувствовать себя неловко, когда Кевин наконец качнул головой и обрел дар речи:

— Какой он? Ну, я имею в виду, он рассказывает тебе истории про Сам-Знаешь-Кого?

— А он дает тебе полетать на своей метле? — вставил Энди.

Поттер прославился не только своей победой над Волдемортом. После финальной битвы он занялся тем, что называл «каникулами от всех тревог», — некоторое время профессионально играл в квиддич. И только потом пошел учиться на аврора.

— Мы нечасто видимся, мы с мамой живем среди маглов, но он навещает нас, когда появляется какой-нибудь особенный повод, — ответил Натан. — Не очень-то он любит вспоминать о Волдеморте.

Он сделал паузу, когда мальчишки вздрогнули, услышав это имя, и продолжил:

— И у нас нет двора, так что он не может захватить с собой метлу.

— О! — Кевин выглядел разочарованным. Затем помрачнел. — Почему ты произносишь его имя?

— Чье? Волдеморта? — уточнил Натан, и мальчишек снова передернуло. Он закатил глаза.

— Да… — решился Энди.

— Так ведь он сдох! Моя мама всегда называла его так, даже когда он еще был жив. Дядя Гарри считает, что бояться имени, значит, бояться самого волшебника. А я не боюсь Волдеморта, и наплевать мне на то, как там следует говорить о нем, — объяснил он, не обращая внимание на реакцию мальчиков, которая возникала всякий раз при имени Темного Лорда.

— Похоже, ты очень смелый. Мой папа говорил мне, что он был очень могущественным волшебником и убил кучу людей, а однажды восстал из мертвых. Тебе разве не страшно, что он может сделать это снова? — поинтересовался Кевин.

— Ерунда! Дядя Гарри рассказал мне, что они уничтожили все кусочки его души, прежде чем убили его самого. От него совсем ничего не осталось, — ответил Натан будничным тоном.

— Ну раз ты так говоришь… — сдался Кевин.

Они переключились на квиддич, рассказывали понемногу каждый о себе, и остаток пути прошел незаметно. Натану понравились оба его соседа. По крайней мере, одно из опасений развеялось: в Хогвартсе у него будут хорошие друзья. И если бы он мог выбирать, то пожелал бы, чтобы все они вместе попали на один факультет. Гриффиндор, — уточнил он про себя.

Как только за окном показался Хогсмид, они переоделись в школьные мантии и подождали немного, пока поезд не остановится на станции. Затем подхватили свои чемоданы и направились к выходу.

На платформе до них донеслось громогласное «Первокурсники! Первокурсники, все сюда!». В этом голосе Натан сразу признал Хагрида — полувеликан был одним из героев маминых рассказов. Мальчик приблизился к возвышающейся над ним фигуре:

— Вы Хагрид, не так ли?

Тот посмотрел вниз:

— Э-э…Ты, стал-быть, первокурсник. Я тебя знаю, малыш?

— Нет, но моя мама мне о вас много рассказывала.

— А кто, э-э-э, будет твоя мама? — Хагрид удивился.

— Гермиона Грейнджер.

Бородач расплылся в улыбке.

— Добро пожаловать в Хогвартс... — в голосе лесничего послышались вопросительные нотки.

— Натан, сэр. Натан Грейнджер.

— …Натан. Передавай привет от меня своей маме.

Мальчик улыбнулся в ответ:

— Непременно!

Вскоре все первогодки подтянулись к Хагриду, и тогда они направились к лодкам, чтобы пересечь озеро и добраться до замка.

* * *

Едва они подошли к высоченным дубовым парадным дверям и столпились на ступеньках, как двери распахнулись, и за ними показался маленький человечек.

— Вот, первачков привел вам, профессор Флитвик.

— Благодарю вас, Хагрид, — пропищал коротышка.

Первокурсники направились за ним через вестибюль в маленький зальчик и выстроились в шеренгу в алфавитном порядке. Тогда профессор Флитвик объявил: «Церемония распределения начнется прямо сейчас. Прошу вас следовать за мной».

Они очутились в Большом зале и заозирались по сторонам в благоговейном трепете. На табурете перед длинным преподавательским столом лежала потрепанная шляпа, которая вскоре затянула свою ежегодную приветственную песню. Когда она смолкла, профессор Флитвик вызвал первого из них.

— Арчер, Дункан, — мальчик приблизился к табурету и натянул на себя шляпу. А через мгновение…

— ХАФФЛПАФФ! — заорала шляпа.

Мальчик снял ее с головы, положил обратно и направился к своему столу, где его встретили аплодисментами.

Друг за другом первокурсники надевали шляпу и ждали, пока она выкрикнет название их факультета. Кевина Брауна распределили в Гриффиндор, а потом дошла очередь и до Натана.

— Грейнджер, Натан, — зачитал Флитвик.

Мальчик подошел к табурету, и шляпа упала ему на глаза. Он не знал, что с преподавательского стола за ним пристально наблюдает темноволосый волшебник.

Едва шляпа коснулась его головы, он услышал ее голос: «Х-м-м, ты не так-то прост. Блестящий ум, я это вижу. Я чувствую благородное сердце и большую отвагу. К тому же ты весьма талантлив. Ох, и амбициозен… очень сложный выбор».

Все это время, пока шляпа шептала ему на ухо, он думал о своей матери, дяде Гарри и дяде Роне и, не отдавая себе отчета, упрашивал отправить его в Гриффиндор. Казалось, та прислушивалась к его мольбам. «Ага, значит, Гриффиндор? Точно? С такими амбициями ты можешь стать великим, Слизерин тебе в этом поможет… Ну что ж, если ты так уверен… ГРИФФИНДОР!».

Натан положил шляпу на место и отправился к гриффиндорскому столу, откуда его уже приветствовали радостными воплями. Он был доволен, что его не распределили в Слизерин. Остальные три факультета тоже были ничего, но он теперь станет учиться на лучшем из всех! Как его мать и ее друзья.

Сидя за своим столом, он наблюдал, как Девона Малфоя отправили в Слизерин, а изрядно перенервничавший Энди Вуд, замыкавший шеренгу первокурсников, присоединился к гриффиндорцам.

Директриса поприветствовала учеников, праздничный пир был объявлен открытым. И тогда вдруг Натан почувствовал на своей спине чей-то тяжелый взгляд. Он обернулся — и какое-то мгновение смотрел прямо в глаза профессору Снейпу, а потом улыбнулся ему. Тот выгнул бровь, неприязненно скривился, а Натан, все еще улыбаясь, вернулся к ужину.

— Что такое? — поинтересовался Энди.

— Ничего особенного, — отмахнулся тот. — Я просто вспомнил кое о чем, что мне сказала мама, вот и все. Кстати, еда здесь отменная!

* * *

Мастер зелий с кислой миной ковырялся в тарелке и гадал, какой черт дернул мальчишку улыбнуться ему. Первогодки так не поступают, стоит мне посмотреть на них, как они удирают со слезами на глазах! Что не так с этим сопляком? Не знает, с кем имеет дело? Снейп поморщился. Реакция мальчика на попытку его запугать казалась ему омерзительной и в то же время интригующей.

С тех пор как профессор чар объявил его имя, Северус и думать не мог ни о чем другом. Даже Малфой не привлек его внимание. Грейнджер. Какой-нибудь ее родственник? Скажем, племянник? Он не решился развивать эту тему дальше.

Снейп поднял голову, чтобы еще раз посмотреть на мальчика. У него нет ее лохматых волос, впрочем, прямыми их тоже не назовешь, и не каштановые, а угольно-черные. Он достаточно высок. И в целом неплохо сложен, — подумал он, удивляясь, что не может найти в его внешности определенного сходства с Гермионой Грейнджер. Но в то же время всем своим видом мальчик чем-то напоминал ему ее.

Натан снова обернулся, прервав его размышления. На этот раз Северус без колебаний одарил его своей фирменной глумливой ухмылкой, и мальчишка в ответ изогнул бровь. Северус в ярости сузил глаза. Кем он себя возомнил? Низкий рык застрял в горле, и Макгонагалл вопросительно посмотрела в его сторону. Она проследила за его взглядом, когда он не обратил на нее никакого внимания, и нахмурилась.

— В чем дело, Северус? Уже выбрал себе нового гриффиндорца на заклание? — поинтересовалась она. — Подожди хотя бы до начала занятий, ты должен дать шанс другим факультетам.

— Что тебе известно о мальчишке Грейнджере? — он проигнорировал ее выпад. — Он имеет какое-то отношение к той несносной всезнайке, над которой ты кудахтала, Минерва?

— О, так вот, что тебя заботит, — протянула она, и Снейп снова недобро прищурился. — Полагаю, это ее сын, как меня и проинформировал Поттер.

— Сын? — переспросил он, скрывая свое удивление, и с ухмылкой прибавил, — кажется, я все-таки не потерял хватку при выборе своих «любимчиков».

— Северус, дай мальчику шанс! — директриса укоризненно качнула головой. — Ты даже не знаешь его! То, что ты невзлюбил его мать, не означает, что ты и его должен возненавидеть. Не повторяй тех же ошибок, что и с Поттером, Северус.

Она бросила на него предупреждающий взгляд.

Снейп вернулся к еде, но ужин больше не лез в горло. Он еще раз посмотрел в сторону мальчика, и непрошенные воспоминания затопили его сознание. Сын Гермионы Грейнджер… Гермиона… Девчонка, которая изводила меня шесть лет, пока я был ее учителем, и все же… Он не мог избежать тех истинных эмоций, которые всегда вызывали воспоминания о ней. Ярость снова всклокотала в нем. Грейнджер была напоминанием о тех вещах, которые он предпочел бы забыть, о вещах, которые он был вынужден делать во время войны с Волдемортом. О, как он ненавидел эти чувства.

Как только праздник подошел к концу, и все ученики разошлись по спальням, а его обязанности декана были выполнены, он смог вернуться в свои личные покои, чтобы подготовиться к завтрашнему дню. Проклятому первому учебному дню.

* * *

После выходки профессора зельеварения Натану все же удалось переключить внимание на друзей. Какая муха его укусила? Он сам на меня пялился! — сердился мальчик. Но потом вспомнил, что рассказывала ему мать об этом человеке, расслабил плечи и позволил злости отступить, сосредоточившись на происходящем вокруг.

Десерт был подан, и пир подходил к концу, но прежде, чем они смогли уйти, директор дала им несколько строжайших предостережений относительно Запретного леса, а потом добавила еще парочку-другую от мистера Филча, завхоза.

Вскоре один из факультетских старост собрал всех первокурсников и повел их в гриффиндорскую башню. Натан был очарован всем, что видел в замке. О большинстве вещей он уже читал или слышал, но все это не шло ни в какое сравнение с реальностью. Это было… волшебно!

Они остановились напротив портрета Полной Дамы, которая спросила пароль.

— Шоколадная лягушка, — ответил староста, и портрет отъехал в сторону, открывая проход в гостиную.

Они разошлись по своим спальням, их чемоданы уже лежали рядом с кроватями. Натан переоделся в пижаму и забрался в постель. Он должен был сначала написать обещанное матери письмо, чтобы отправить его утром. А потом провалился в сон, пытаясь представить, какими будут его первые занятия.

* * *

Было уже три часа ночи, когда Северусу Снейпу наконец удалось лечь спать. Призраки прошлого терзали его разум… воспоминания о днях, которые он изо всех сил старался забыть, днях, исполненных ненависти и отчаяния… кошмары, всплывшие из глубин, когда профессор Флитвик произнес это имя. Грейнджер.

Она была частью периода его жизни, доверху набитого тягостными воспоминаниями, худшими из них, если быть откровенным. О событиях, которые вызывали в нем ужас. Которые произошли в тот чертов год, когда его палочка убила Альбуса Дамблдора. Не имело значения, что его об этом попросили, это не отменяло всего того, что он чувствовал, когда послал проклятие, отнявшие у старика жизнь. Жизнь, пожалуй, единственного человека, который ему доверял, но оставил его разбираться со всем в одиночку. А потом…

Потом была Гермиона Грейнджер, которая верила ему, как никто другой, и это после всего, что он сделал. Несмотря на события, произошедшие в Астрономической башне, несмотря на убийство директора. Я никогда не смогу это понять. Он провел немало ночей в размышлениях, пытаясь найти ключ к разгадке этой тайны. Девчонка выступала против всех и вся, доказывая его преданность Альбусу и подлинные мотивы его поступка. Нет, он никогда не поймет, что двигало Гермионой Грейнджер.

И я предал ее. Он закрыл глаза в страдальческом жесте. То, что я должен был сделать, чтобы сохранить ей жизнь... Он не мог это забыть. Как и не мог простить самого себя.

Северус Снейп поерзал в постели и в конце концов забылся в беспокойном сне, полном кошмаров давно минувших дней.

Коридор, в который Натан свернул по дороге из совятни, привел его не туда, куда надо, и в Большой зал мальчик примчался с опозданием — все уже завтракали. Он направился к своим приятелям и сел рядом, не замечая пары темных глаз, следивших украдкой за каждым его движением.

— Эй, Натан! Где тебя носило? — тут же спросил Кевин.

— Ходил в совятню отправить маме письмо и немного заблудился.

— А как ты ее нашел? — заинтересовалась Жозефина, девочка с его курса, длинноволосая зеленоглазая брюнетка.

— Спросил у какого-то старшекурсника. Забыл его имя.

Он положил себе в тарелку немного яичницы и намазал маслом тост.

— Кевин, ты не мог бы передать мне сок? Спасибо, — он наполнил кубок.

Они оживленно болтали, пока профессор Люпин, глава их факультета и преподаватель защиты от темных искусств, не принес им расписание.

— Держи, Натан, — он протянул мальчику пергамент.

Натан поблагодарил его с улыбкой. Он знал немало историй, приключившихся с Ремусом Люпином, когда тот был помоложе. Его учитель был оборотнем и хорошим другом Гарри Поттера, а еще героем войны. Они уже встречались как-то раз на дне рождения крестного.

Их первым уроком были сдвоенные зелья, и разговор вскоре плавно перешел к профессору Снейпу.

— Слышала, с гриффиндорцами он ведет себя особенно гадко, — сообщила какая-то девочка.

— А мне брат сказал, что он убил студента только потому, что тот взорвал котел! Он же был пожирателем, ты ведь знаешь, — поддакнула другая, и все вокруг выпучили глаза, — все кроме Натана, который прыснул со смеху.

Третьекурсник, который прислушивался к их разговору, воззрился на него в недоумении:

— Тебе кажется это забавным? Не знаю, что там по поводу того бедолаги, но Снейп определенно точно прихлопнул предыдущего директора.

— О, я в курсе, — беспечно заверил Натан и вернулся к завтраку. Он приподнял брови, когда почувствовал, что все по-прежнему смотрят на него осуждающе:

— Что такое?

— Что такое? — рассердился Кевин. — Ты знал, что у нас будут занятия с убийцей, и ты все еще считаешь, что это весело?

— Ну, на самом деле он не убийца.

— Чего не знаю, того не знаю, но мне совершенно не хотелось бы опоздать на его урок, — Энди поднялся с места. — Ты закончил, Натан?

— Вполне, — тот отправил в рот последний кусок тоста с маслом и тоже вышел из-за стола.

Вся их компания направилась в подземелья, где проходили занятия по зельеварению. В классе уже было несколько слизеринцев. Они расселись по местам и принялись ждать.

Профессор Снейп стремительно ворвался к ним минутой позже, резко хлопнув дверью, так что некоторые подпрыгнули от неожиданности, его черная мантия взметнулась вслед за ним. Не удостоив их вниманием, он уселся за свой стол, начал перекличку и сделал паузу, лишь когда прочитал имя Натана, чтобы взглянуть на него, и повторил то же самое, когда дошел до Малфоя. Снейп добрался до конца списка и наконец окинул взглядом их всех.

— Вы здесь, — начал он, — чтобы изучать точную науку и тонкое искусство изготовления зелий. За тридцать лет преподавания стадам болванов я потерял всякую надежду, что хоть один из вас, не говоря уже о целом классе, постигнет красоту кипящего котла и заключенной в нем магии...

Он закончил речь, и вокруг воцарилась абсолютная тишина. Все взгляды были прикованы к Мастеру зелий, они следовали за ним неотрывно, когда он вышел из-за стола и принялся расхаживать между партами.

— Грейнджер! — обратился он внезапно. — Просветите-ка нас, в чем разница между яйцами докси и яйцами кусачей феи?

— Ни в чем, сэр. Докси и кусачие феи — одно и то же существо. Они обитают в волшебных лесах, их укусы умеренно ядовиты, а яйца используются для изготовления противоядий… — его слушали с изумлением. Единственным, кого, казалось, не впечатлил ответ, был профессор Снейп.

— Ну что ж, вы такая же невыносимая всезнайка, как ваша мать, — он брезгливо поморщился. — Могу ли я предположить, что вы уже прочли учебник от корки до корки?

— Дважды, сэр.

Каков щенок! Он ухмыльнулся:

— В таком случае поставлю вас в известность, что вызубрить книжку еще недостаточно, чтобы достичь высот на моих занятиях, мистер Грейнджер.

Натан спокойно улыбнулся:

— Я знаю, сэр.

Снейп прищурился, глядя на улыбающегося перед ним мальчика. Что не так с этим паршивцем? — подумал он и обернулся к остальным.

— Откройте ваши книги на странице шестнадцать и приготовьтесь варить зелье. В конце урока я жду от каждого на своем столе флакон с образцом ваших жалких потуг.

Он сообщил им некоторую информацию о зелье от фурункулов, и они кинулись нарезать ингредиенты, один за другим бросая их в свои котлы. Снейп коршуном метался по классу, следя за каждым движением, и нагонял страх на любого своим мрачным, угрюмым присутствием. Он распекал их всех, даже слизеринцев, но баллы снимал только с Гриффиндора.

К его величайшему раздражению, единственным, кто, казалось, получал удовольствие от процесса, был Натан. Он остановился позади мальчика и задержался там дольше обычного. Намеренно прочистил горло. Но — ни испуга, ни дрожащих рук, ни мимолетного колебания… только улыбка и… смешки?

Он хихикает! Снейп с отвращением нахмурился. Что он себе позволяет!

— В ваше зелье попала смешинка, мистер Грейнджер? — зарычал он.

— Нет, сэр.

— Тогда вы, должно быть, решили посмеяться надо мной? — обманчивая мягкость в его голосе не обещала ничего хорошего.

Черт! Мальчик лихорадочно соображал.

— Ни в коем случае, сэр. Я просто вспомнил кое-что забавное и… — его прервали, прежде чем он успел закончить.

— Пять очков с Гриффиндора за ненадлежащее внимание к уроку, мистер Грейнджер! — прошипел Снейп и рявкнул на отвлекшихся, — возвращайтесь к своим котлам!

Повисшую тишину можно было резать ножом. Навлечь на себя его гнев не хотелось никому. Они сдали в конце урока свои образцы и постарались исчезнуть с его глаз как можно быстрее, и только Натан не торопился собирать свои вещи. Когда он наконец направился к выходу, Снейп с нечитаемым выражением уставился ему вслед.

Направляясь в класс защиты от темных искусств, первокурсники делились своими впечатлениями от первого урока.

— Этот человек — террорист! — восклицал Энди. — Рыщет вокруг, как зверь, готовый прыгнуть и разорвать тебя на кусочки.

— Меня от него прямо в дрожь бросает, — тихо призналась Жозефина.

Когда Натан догнал их, Кевин взглянул на него с любопытством:

— Что там тебя так рассмешило?

— Ничего особенного, я вспомнил одну смешную вещь, которую мне как-то рассказала мама, — ответил Натан и снова не смог сдержать ухмылку при мысли об этом.

— Иногда ты ведешь себя странно, — заметил Кевин.

По правде сказать, Натан действительно смеялся над Снейпом, а точнее, над тем, о чем его предупреждала мать. Зельевар вел себя в точности, как она и предполагала: задал вопрос с подвохом, отчитал за правильный ответ, стоял над душой, пытаясь запугать, и вдобавок вышел из себя, когда ему это не удалось. Ну и как после такого можно было сдержаться!

Несмотря ни на что, занятие пришлось ему по вкусу. Зельеварение было одной из тех немногих волшебных вещей, которым его научила мать, он любил варить с ней целебные снадобья. И все, о чем говорил профессор Снейп, завораживало его.

Запутавшись в коридорах и лестницах, их компания добралась до класса к самому началу урока. Профессор Люпин уже стоял при входе, ожидая, когда последние из пришедших займут свои места. Затем он взмахнул палочкой, и на доске появилось его имя.

— Доброе утро! Я профессор Люпин, и я буду преподавать вам защиту от темных искусств.

Приблизившись к своему столу, он продолжил:

— Прежде всего, мы должны определить, что считать Темными искусствами, а что нет. Кто может назвать мне какое-нибудь темное проклятие?

С тех пор как Волдеморт был повержен, темная магия перестала быть предметом обсуждения на занятиях, о ней теперь знали мало, поэтому никто из студентов не вызвался отвечать.

— Натан, может быть, ты нам скажешь? — обратился профессор Люпин.

— Круциатус, сэр.

— Верно! Пять баллов Гриффиндору. А почему оно темное, Натан?

— Это одно из трех непростительных заклятий. Оно нацелено на нервную систему жертвы, вызывая у нее нестерпимую боль и в конце концов необратимое повреждение разума. Чтобы оно сработало, нужно действительно желать причинить страдания, — закончил мальчик.

— Очень хорошо, Натан. Еще пять баллов Гриффиндору. Чувства — вот именно то, что делает это проклятие темным, такие проклятия требуют от волшебника что-то взамен, — пояснил профессор. — Кто-нибудь может привести другой пример?

Девон Малфой смотрел на Грейнджера с легким интересом. Он не подозревал, что гриффиндорец может знать что-то о Темных искусствах. Его самого кое-чему научил отец и, конечно же, он знал все о непростительных. Он поднял руку.

— Да, Девон?

— Заклятие Империуса, сэр, — ответил он и добавил, не дожидаясь вопроса, — оно тоже одно из непростительных.

— Правильно! Пять очков Слизерину, — похвалил Люпин. — Империус используется, чтобы приказать жертве сделать все, что потребует от него наславший заклятие маг. И раз уж мы заговорили о непростительных, последним из них является Убивающее заклятие. Двум уже упомянутым можно сопротивляться, но не этому.

Еще одна рука взметнулась в воздух.

— Да, Жозефина?

— Если Убивающему заклятию нельзя противостоять, как тогда Гарри Поттеру удалось выжить после нападения Сами-Знаете-Кого? — поинтересовалась девочка.

— Гарри Поттер оказался под защитой материнской любви, потому что она пожертвовала собой, чтобы спасти его. Это совершенно особый случай, — ответил профессор.

Они продолжили обсуждение, и вскоре урок подошел к концу. Ребята попрощались с преподавателем и поспешили на обед.

Первокурсники сидели вместе за гриффиндорским столом и болтали о прошедших занятиях.

— Откуда ты знаешь все ответы? — не отставал Кевин, накладывая себе в тарелку сэндвич с большого блюда.

— Ага, — поддержал Энди, — и все эти вещи о темных проклятиях?

— Да что в этом такого особенного. Должно быть, прочитал в какой-то книге или что-то в этом роде, — небрежно ответил Натан, но потом задумался и добавил, — нет, кажется, мама мне об этом рассказывала… Или дядя Гарри. Не могу вспомнить.

— О, ну ясное дело! Тебя взрастили герои, — поддел его Энди.

— А как насчет Малфоя, который из Слизерина? — поинтересовался Адам, маглорожденный мальчик с их курса. — Похоже, он тоже много знает о Темных искусствах.

— Его семья известна своей причастностью к ним, — ответил Энди. — Он принадлежит очень древнему волшебному роду. Чистокровные.

— Если все знают, что они практикуют Темные искусства, почему их не арестуют? — спросил Адам.

— Этого никто не может доказать, — ответил Натан. — На самом деле, нет ничего плохого в том, чтобы знать о темной магии, пока ты ей не пользуешься. Не думаю, что Малфой стал бы швыряться чем-то подобным.

Покончив с едой, они покинули замок и направились в теплицы на свой первый урок травологии. Послеобеденные занятия оказались очень увлекательными, не считая истории магии. Сам предмет казался интересным, но профессор Бинс — их учитель-призрак — был зануден до невозможности.

Поужинав, мальчики отправились в гостиную и плюхнулись в кресла возле камина. Одни из них достали волшебные шахматы, другие резались в подрывного дурака, остальные просто тихо беседовали.

Вскоре под тяжестью век глаза Натана начали закрываться, мальчик пожелал своим друзьям спокойной ночи и поднялся в спальню по винтовой лестнице. Он сменил мантию на пижаму, забрался в кровать и тут же уснул. Уходящий день был захватывающим и утомительным одновременно, а еще — первым из длинной череды учебных дней, которые ожидали его впереди, потому что до окончания школы оставалось семь долгих лет.

Было субботнее утро, первое после отъезда Натана в Хогвартс, и Гермиона в волнении расхаживала по гостиной своей квартиры. Сын обещал писать ей каждые выходные, и она ничего не могла поделать с охватившим ее нетерпеливым предвкушением.

Да где же эта сова? — она мерила шагами комнату. Мысли о том, что могло бы случиться за целую неделю, которую ее сын провел в новой школе, назойливо роились в голове. Все ли с ним в порядке? Как он приноравливается к волшебному миру? У него уже появились друзья? И хорошие ли они? Тут она вспомнила о малфоевском мальчишке и, слегка нахмурившись, присела на диван. Надеюсь, он проявляет должную осмотрительность, как я и просила.

Волшебница поежилась, стоило истинным тревогам вырваться наружу из глубин ее потаенных мыслей. Она прикрыла глаза и вздохнула. Что Северус думает о Натане? И замечает ли он его вообще? А может, обращается с ним точно так же, как тогда со мной, когда и я была первокурсницей? — она задумалась.

— Надеюсь, они не возненавидят друг друга, — сказала она в пустоту комнаты и поднялась с дивана, едва коричневая сова приземлилась рядом с ней, хлопая крыльями.

Гермиона торопливо отвязала письмо с птичьей лапки и, не обращая внимания на все совиное негодование, приблизилась к стулу у окна. Разорвала конверт и вытащила вложенный внутрь пергамент.

Здравствуй, мама!

Моя первая неделя в Хогвартсе была потрясающей! Гриффиндорцы оказались отличными друзьями, особенно Кевин и Энди. Преподаватели очень хорошие, и я полюбил ходить на занятия. Я уже пользовался своей волшебной палочкой на уроке чар, она взаправду работает! И кажется, она мне действительно подходит. Нам нужно было левитировать перышко, и я справился с этим самым первым. Профессор Флитвик сказал, что я прямо создан для таких вещей и наградил мой факультет баллами. Думаю, я и впрямь хорош в чарах.

Маленький чванливый индюшонок! — подумала Гермиона с улыбкой. Успехи сына наполнили ее гордостью. Она снова принялась за чтение.

Но мой самый любимый предмет — зельеварение. Нам пришлось самостоятельно варить зелье от фурункулов! Это был лучший урок за всю неделю, хотя профессор Снейп и снял с меня баллы за невнимательность…

Ее лицо помрачнело. Так-так, значит, он по-прежнему ведет себя как мерзавец. Прекратит ли он когда-нибудь? — мысленно спросила она и вернулась к письму.

…Но я был внимательным, клянусь! Он нависал надо мной — прямо как ты меня предупреждала, а я только старался не рассмеяться над его попыткой заставить меня перепутать ингредиенты, которые я добавлял в котел. Думаю, он все услышал, и спросил, не смеюсь ли я над зельем. А я ответил, что вспомнил кое-кто забавное, и только, — но он все равно вычел баллы.

У нее отвисла челюсть. Натан смеялся над ним? О Боже мой! Должно быть, это его здорово взбесило! — подумала она и, ухмыляясь, прибавила вслух:

— И поделом ему, нечего было провоцировать!

Он и в самом деле обращается со студентами по-свински, но его урок мне все равно понравился больше всего. Остальные ребята действительно боялись его, еще даже до первого занятия. Они все наперебой говорили, что он пожиратель, что он убил другого директора. Но я не испытываю страх перед ним! Ты рассказала мне, что он сделал и почему, а тебе я верю.

В животе кольнуло от жалости. Бедный Северус! Люди никогда не поймут того, что он должен был сделать. Решений, которые он вынужден был принять, - она вздохнула, у нее не было иллюзий по поводу того, на какие тропки ему приходилось сворачивать в течение всей своей жизни. Один из его поступков однажды спас ее саму, и она уважала его за мужество и стойкость. Я должна не забыть рассказать Натану, каким самоотверженным был Северус во время войны. Кто знает, может, ему удастся изменить мнение других об их учителе.

Кроме того, я теперь могу превратить спичку в иголку, нас учили этому на трансфигурации. А еще на защите узнал о темных проклятиях, о свойствах почвы на травологии, на астрономии — о созвездиях и про восстание гоблинов на истории магии. Профессор Бинс самый никудышный преподаватель, но все остальные просто отличные!

Уже поздно, думаю, пора идти спать. Завтра придется встать очень рано, чтобы отправить тебе это письмо. Уверен, ты будешь ждать его с самого утра.

Надеюсь, дома все в порядке. Я очень скучаю по тебе и знаю, что тебе тоже меня не хватает. Мне бы совсем не хотелось, чтобы ты грустила, постарайся занять себя чем-то на выходных. Съезди к дяде Гарри!

Люблю тебя,

Натан

— И я тебя, сынок, — произнесла она едва слышно, не давая себе заплакать. Она тосковала по нему. Со вздохом сложила письмо. И, направляясь в кабинет на поиски ручки и бумаги для ответа, подумала, — во всяком случае, он не упомянул о Малфое.

* * *

Послеобеденное время Натан решил провести в библиотеке в поисках каких-нибудь справок, чтобы добавить их в свое эссе по зельеварению. Ему хотелось сначала дописать работу и уже потом пойти побегать на свежем воздухе, как большинство других студентов. К серьезному отношению к учебе его приучила мать.

Войдя в библиотеку, он тотчас же отыскал свободный столик в самом дальнем конце — посторонние звуки мешали бы ему заниматься. Поставил на стол свою сумку и направился на поиски книг по зельям, но так до них и не добрался.

Его отвлекла какая-то возня, доносившаяся из темноты прохода между двумя стеллажами. И после чей-то резкий вскрик. Его любопытная натура одержала над ним верх, и он, крадучись, чтобы не спугнуть кого-нибудь, кто скрывался там, последовал навстречу шуму.

Трое слизеринцев запугивали какого-то первогодку из Хаффлпаффа. Один из них при ближайшем рассмотрении оказался Малфоем, тем самым блондином из книжной лавки. Они услыхали шаги Натана, несмотря на все его старания оказаться незамеченным, и оглянулись. Поняв, что его присутствие раскрыто, Натан с вызовом расправил плечи:

— Что вы здесь устроили? Отвяжитесь от него!

— Эй ты, из Гриффиндора, не суй свой нос, куда не просят! Скажешь кому-нибудь об этом, и ты следующий! — вскинулся один из них. Сопровождающие Малфоя ребята были старше Натана года на три.

Он не смог бы просто взять и уйти, позволив им глумиться над своей жертвой. И лишь приблизился к ним, стискивая в руке тринадцатидюймовую ясеневую палочку с сердцевиной из сердечной жилы дракона. Малфой вытащил свою.

— Что ты собрался делать, Грейнджер? Я тебе не перо, которое можно поднять в воздух, — осклабился Девон.

— Прикуси язык, Малфой! — выплюнул Натан и обернулся к старшекурсникам. — Оставьте его в покое, иначе придется узнать, что еще умеет моя палочка, кроме как перышки левитировать.

Он произнес это самым опасным тоном, на который был способен, и угрожающе ухмыльнулся для пущей острастки. Он блефовал, никаких сгодившихся бы для драки заклинаний он не знал, но и отступать не собирался. Он не был из тех, кого можно было легко запугать. Но прежде чем что-либо успело вырваться из палочки, за его спиной проступила темная высокая фигура.

— Как неосмотрительно, мистер Грейнджер, швыряться проклятиями в библиотеке, — голос профессора Снейпа замораживал. — Потрудитесь объясниться.

Девон уже успел спрятать свою палочку в рукаве мантии и, приняв самый невинный вид, доложил:

— Он угрожал нам, сэр.

Его приятель поддакнул:

— Мы просто пытались помочь этому студенту, которого он собирался поколотить.

Возмущение захлестнуло Натана. Как они смеют!

— Это вранье! — завопил он. — Все было совершенно наоборот, профессор! Они солгали!

— Вы отрицаете, что нацелили на них вашу палочку, мистер Грейнджер? — хмуро поинтересовался Снейп.

— Нет, нет. Я просто хотел, чтобы они отстали от этого мальчика, — он стиснул зубы.

— Что ж. Ваша выходка стоит вам десяти баллов и отработки, мистер Грейнджер. В среду. После ужина. В моем кабинете. Вам понятно? — его тон обещал все муки ада. Казалось, Снейп наслаждался возможностью приструнить дерзкого гриффиндорца.

— Но, сэр…

— Еще одно слово, и оно обойдется вам в двадцать очков и неделю вечеров в моей компании, — прошипел профессор.

Натан знал, что сражение проиграно, и не пытался больше спорить. Его мать предельно ясно обрисовала ему, чем заканчиваются стычки с Мастером зелий. Мальчик кивнул и спросил:

— Могу я идти, сэр? Я должен закончить домашнее задание.

— Вы свободны.

— Спасибо, сэр, — он бросил свирепый взгляд на мальчишек и вышел из прохода.

Почему профессор Снейп им поверил? — злился Натан себе под нос, роясь в фолиантах в разделе книг по зельеварению. Только потому, что они слизеринцы, а я нет? Быть того не может. Он разочарованно мотнул головой. Профессор Снейп не мог бы так поступить, не так ли? — угрюмо подумал он. Ну, хорошо, это было их слово против моего, и в конце концов профессор Снейп ведь благородный человек, — размышлял он вслух. Их было трое, а я один. Этот ход мыслей немного смягчил его, но тут он вспомнил о наказании и мрачно вздохнул.

Итак, я схлопотал отработку, и это только моя первая неделя здесь! Что моя мама об этом скажет? — он погрустнел. Мама меня убьет, — признался он вслух и, подхватив три книжки, направился к своему столу.

* * *

Профессор Снейп спровадил слизеринцев и хаффлпаффца в их гостиные. Он уже шел к выходу из библиотеки, когда рядом с секцией зелий услышал, что кто-то бормочет его имя. Это был мальчишка Грейнджер. Он остановился за стеллажом напротив того, где стоял Натан, и наблюдал за ним украдкой. Насупившись, мальчик просматривал содержимое полок и разговаривал сам с собой.

— Профессор Снейп не мог бы так поступить, не так ли?

Еще как мог, — зельевар ухмыльнулся. Но стоило мальчику продолжить, усмешка медленно растаяла, уступив место удивленному выражению.

— Ну, хорошо, это было их слово против моего, и в конце концов профессор Снейп ведь благородный человек.

Каким он меня назвал? Благородным? А почему не мерзкой сальноволосой сволочью? Или Пожирателем смерти? Он растерялся. Откуда у этого мальчишки такие мысли? Он не знал, что и думать, пока ответ не пришел вместе со следующей фразой мальчика.

— Мама меня убьет.

Мисс Грейнджер. На бледном лице зельевара снова появилось его вечно мрачное выражение. Он смотрел, как мальчик возвращается с книгами к своему столу, и покинул библиотеку, направляясь в подземелья. Он ненавидел любые упоминания о тошнотворной «золотой троице» и о мисс Грейнджер в особенности. Он сразу же вспоминал, как ему пришлось поступить с ней во время войны. Еще одна пытка, которой его терзала совесть. И теперь, когда он понял, что она рассказала о нем своему сыну, боль казалась еще нестерпимей. Благородный человек, мистер Грейнджер? — Снейп горько усмехнулся при мысли об этом. Куда уж благороднее.

* * *

Остаток дня миновал без происшествий. Возвратившись в Большой зал на ужин, Натан встретился со своими друзьями.

— Ну как прошел твой день в библиотеке? Мне кажется, солнце и свежий воздух пошли тебе на пользу, — сострил Кевин, вызвав у Натана ухмылку.

— Ладно, можешь смеяться, сколько влезет, только не подходи ко мне завтра вечером со своими жалостливыми оправданиями по поводу домашки. Черта с два я тебе стану помогать.

— А я вообще ничего не сказал, Натан! — вставил Энди. — Меня-то ты выручишь, правда?

— Я подумаю об этом, — ответил Натан.

Он положил себе немного картофельного пюре и ростбифа. Остальные тоже потянулись за едой, и тут группка слизеринцев прошествовала мимо них, паясничая и тыча пальцами в сторону Натана.

— Это был не я, профессор. Они угрожали мальчику, профессор. Они наврали, профессор, — ребята с гоготом направились к своему столу.

— Что все это значит? — изумился Кевин, с подозрением рассматривая слизеринцев.

— Ничего особенного, — небрежно ответил Натан, не поднимая взгляд от тарелки. — Просто решили поиздеваться надо мной, потому что я получил отработку за то, что они сделали.

Он пожал плечами.

— Что? — вспыхнул от негодования Энди.

— Ты получил отработку! — воскликнул Кевин. — Но от кого? И за что?

— Профессор Снейп решил меня наказать за то, что я пригрозил проклясть некоторых слизеринцев в библиотеке, — пояснил Натан тоном, не предполагающим дальнейшего обсуждения.

— Оу, — откликнулся Энди. — Мне очень жаль.

Гриффиндорцы еще некоторое время с замешательством смотрели на приятеля, но вернулись к ужину, как только поняли, что он не проронит больше ни слова. Натан молча закончил трапезу. Обернувшись в сторону преподавательского стола, он посмотрел на зельевара, который о чем-то переговаривался с директрисой. Что он заставит меня делать, когда я буду отрабатывать наказание?

Поймав на себе его взгляд, Снейп ухмыльнулся. Натан вернул ему такую же усмешку, поднялся из-за стола, попрощался с товарищами и направился обратно в гриффиндорскую башню.

Профессор Снейп хмуро смотрел ему вслед, пока тот не скрылся из виду. Должно быть, тебе сейчас весело, мальчик. Стоит показать тебе во время отработки, каким ублюдком я могу быть, — подумал он и встал, чтобы тоже уйти.

* * *

Солнечные лучи пробивались сквозь ткань балдахина, вынуждая Натана проснуться. Он свесил ноги с кровати и, зевая, лениво потягивался. Воскресенье было днем ничегонеделания.

Он спрыгнул на пол и поплелся в ванную, увидел свое отражение в зеркале и слегка нахмурился. Волосы у корней начали казаться жирными. Мальчик почистил зубы и принял душ. Когда он вернулся в комнату, вытирая голову полотенцем, все его соседи уже начали постепенно просыпаться.

— Доброе утро! — он усмехнулся, получив в ответ сонное невнятное ворчание. — Вы собираетесь на завтрак?

— Да-да! Уже идем, — Кевин поднялся с кровати и направился в ванную. — Ты кажешься слишком жизнерадостным для того, кто получил отработку у самого злобного профессора школы.

— Все может оказаться не так плохо, — ответил Натан. — Подожду вас в гостиной.

Вскоре его друзья с заспанными физиономиями спустились вниз по винтовой лестнице.

— Да ладно вам, сегодня же воскресенье! Веселее, ребята! — Натан был оживлен. — Чем мы сегодня займемся?

— Для начала позавтракаем, а там решим. Что думаешь? — спросил Энди.

Они вышли из гостиной в хорошем настроении и направились в Большой зал. Он еще не был заполнен студентами. Воскресенье было идеальным днем, чтобы спать допоздна, особенно в начале семестра.

Солнце уже лилось из окон, когда они расселись за гриффиндорским столом и принялись накладывать себе завтрак. Он был в самом разгаре, когда стая сов ворвалась в зал — прибыла почта. Бурая сова приземлилась прямо напротив Натана, к ее лапке был привязан конверт. Мальчик отвязал его и угостил птицу кусочком сосиски со своей тарелки. Сова взмыла в воздух и вылетела наружу. Письмо было от его матери. Он вскрыл конверт.

Дорогой Натан!

Я так рада, что тебе нравится Хогвартс и что у тебя уже появились друзья! Мне потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть к твоему отъезду, и я переживала, что у тебя могут возникнуть какие-то трудности. Расскажи мне все о Кевине и Энди в своем следующем письме.

Меня радует, что тебе легко дается волшебство, но не обманывай себя — чары и трансфигурация очень сложные предметы, и тебе придется приложить немало усилий, чтобы преуспеть в них. В зельеварении тебе нужно быть более чем усердным. Я знаю, оно тебе по душе, но профессору Снейпу в самом деле очень непросто угодить и то, что другие преподаватели считают выдающимся, для него всего лишь приемлемо.

Ничто не дается легко, я знаю, — подумал Натан. Речь о "труде не покладая рук" была ему хорошо знакома. Мать то и дело напоминала ему, что без кропотливой работы ничего с неба не падает. Он вернулся к чтению.

К слову сказать, я верю, когда ты говоришь, что уделял должное внимание своему зелью, и я уверена, что оно было идеальным, но если ты не хочешь терять баллы на уроках профессора Снейпа, не смейся над ним! Я знаю, он великолепный учитель, но он может быть очень противным, когда его провоцируют, и тебе вряд ли понравится быть на острие его язвительных атак. Или же ты потеряешь больше очков, чем сможешь заработать на других занятиях. Или того хуже — нахватаешь еще больше отработок, чем дядя Гарри и дядя Рон вместе взятые! Вряд ли бы тебе этого хотелось, верно?

Слишком поздно, мам, — подумал он, коротко фыркнув. Я уже стал объектом его гнева… и был наказан. Он продолжил.

Меня огорчило, что твои друзья опасаются профессора Снейпа из-за его прошлого. Темные вещи, которые он совершал во время войны, принесли нам Свет. Я рада, что ты заступился за него и хочу, чтобы ты продолжал напоминать своим друзьям, что он хороший и благородный человек. Тебе не нужно стараться изменить их мнение, просто поступай, как должен. Уважать его — меньшее, что мы можем сделать!

Не так просто, мама, не так просто, — откликнулся он мысленно. Ему не нравилось, что его друзья постоянно упоминали о прошлом профессора. Он знал, что тот не раз помогал дяде Гари и спасал его мать во время войны.

Дом без тебя кажется совсем пустым. Я так по тебе скучаю! Обещаю, что постараюсь не унывать. Я найду, чем заняться на выходных, не волнуйся. Не забывай писать мне, и, если тебе что-нибудь нужно, просто отправь мне сову. Не обязательно для этого дожидаться субботы.

С любовью,

мама

Натан с грустью улыбнулся, когда закончил читать ее письмо. И я очень скучаю по тебе, и я. Он сложил пергамент обратно в конверт и сунул его в карман. Продолжил завтрак и подключился к болтовне своих приятелей, стараясь отогнать тоску по дому.

— Давайте побродим вокруг озера? — предложил Кевин, когда они закончили есть.

— Отличная идея, — отозвался Натан.

— Тогда вперед, — Энди выбрался из-за стола.

И они зашагали прочь из замка.

В понедельник Натан проснулся раньше обычного. Нужно было отнести письма в совятню, ему хотелось подготовиться к предстоящему у профессора Снейпа наказанию. Один конверт предназначался Гарри Поттеру, второй — Рональду Уизли. В своем последнем письме мать упоминала, что его дяди частенько получали отработки. Вот кто мог бы рассказать ему, чего ожидать от Мастера зелий.

Едва совы взмыли в воздух, унося с собой письма, мальчик спустился в Большой зал. У него еще оставалось достаточно времени, чтобы позавтракать, прежде чем отправиться на сдвоенные зелья.

Добравшись до подземелий, Натан вошел в стылую классную комнату и сел прямо напротив профессорского стола. Он как раз готовился к уроку, вытаскивая из сумки учебник, пергамент, перо и чернила, когда Снейп ворвался в помещение и, резко крутнувшись на каблуках, развернулся лицом к классу. Не проронив ни слова, Мастер зелий взмахнул палочкой, и на доске появился список ингредиентов.

— Сегодня вы приготовите простейшую успокаивающую настойку, — обратился он к присутствующим. — Откройте книги на странице двадцать три и следуйте инструкциям.

Профессор обогнул свой стол и уже собирался сесть, но замер, заметив, что они по-прежнему смотрят на него в немом изумлении. Ну, хотя бы не все, - Снейп раздраженно закатил глаза. По крайней мере, мальчишка Грейнджер уже занят делом.

— Вы оглохли? Чего вы ждете? Приступайте к работе, живо! — подстегнул он.

И они засуетились с невероятной быстротой, словно очнувшись от гипнотического транса. Снейп наконец присел на стул и переключил внимание на стопку эссе седьмого курса. Время от времени он вставал и принимался расхаживать вокруг столов, заглядывая в котлы из-за спин студентов, чем повергал их в совершенный ужас.

— Вы уверены, что знаете, как выглядит куб, мисс Паркс? — поинтересовался он ледяным тоном.

— Д-да, сэр, — запнулась Жозефина.

— В таком случае какая часть фразы «нарежьте корень имбиря кубиками» осталась вам не понятна? Начните заново, мисс Паркс.

Котел за котлом, студент за студентом, Снейп плевался ядом, а Гриффиндор лишался баллов. Приблизившись к Натану, профессор отметил, что зелье приобрело идеальный фиолетовый оттенок. Мальчик определенно был талантлив, он не мог не признать этого. Не вслух, разумеется.

— Чересчур вязкое, мистер Грейнджер. В дальнейшем потрудитесь помешивать достаточное количество раз, — он чувствовал себя обязанным сделать хоть какое-то замечание, пусть консистенция зелья была не так уж и далека от желаемой.

Натан поднял голову. Несколько мгновений они молча сверлили друг друга взглядом, пока мальчик не закатил глаза. Зельевар недобро прищурился, но промолчал. Он завершил свой зловещий обход и вернулся к проверке эссе.

Студенты закончили свои зелья и прежде, чем покинуть класс, разлили их по флаконам. Натан как раз собирал свои вещи, когда профессор окликнул его.

— Мистер Грейнджер, жду вас в этом же классе в среду, в семь часов. Я не потерплю опозданий.

— Да, сэр.

Мальчик направился к выходу и помчался догонять остальных ребят, которые уже были на пути к классу защиты от темных искусств.

* * *

Когда следующим утром за завтраком совиная стая закружила под волшебным потолком Большого зала, две птицы спланировали прямо к Натану. Они принесли ему ответы на отправленные накануне письма.

Мальчик отвязал пергаменты от их лапок, и совы умчались прочь сквозь высокие окна. Сперва он принялся за письмо дяди Рона.

Привет, Натан!

Рад весточке от тебя. Я, правда, хотел бы получить ее при других обстоятельствах. Ну и ну, отработка со Снейпом! И я не могу тебя винить. Я знаю, каким ублюдком он может быть. (Только не говори маме, что я пишу такие вещи).

Натан лишь закатил глаза и продолжил чтение…

Отвечая на твой вопрос: думаю, он заставит тебя весь вечер отскребать от котлов какую-то вонючую дрянь — без магии! Та еще мерзость, да, но поверь мне, бывает и похуже. Удачи тебе, парень, и постарайся избежать неприятностей со Снейпом. Он способен превратить твою жизнь в сущий ад, как было с нами в свое время.

Я уже поздравил тебя с распределением на Гриффиндор? Кажется, еще нет, так что поздравляю!

Пока!

Рон Уизли

Чистить котлы магловским способом. И это все? Он размышлял над ответом Рона. Может быть, у дяди Гарри найдутся еще какие-нибудь предположения, подумал он, разворачивая второе письмо.

Дорогой Натан!

Я рад был получить письмо от тебя. И рад, что ты так хорошо ладишь с другими ребятами из твоего класса.

Как вышло, что Снейп назначил тебе отработку? Напиши мне подробнее, ладно? Если он ведет себя настолько же отвратительно, как когда-то со мной и с твоей матерью, дай мне знать, я с ним разберусь.

Зачем? Неужели он думает, что сам не справлюсь? Натан задумался над словами крестного.

Если только он не изменил свой стиль, а я не думаю, что это могло бы случиться, скорее всего, он заставит тебя драить грязные котлы до тех пор, пока ты не увидишь в них свое лицо. Другая его изощренная забава — заставлять студентов готовить мерзкие ингредиенты. Выдавливать вонючий гной из бубонтюберов или что-то в этом духе. Но я больше склоняюсь к первому варианту, учитывая, что ты первокурсник.

Надеюсь, что хоть немного тебе помог. Если Снейп будет цепляться к тебе без причины, просто скажи мне, хорошо? Ему придется иметь дело со мной.

С любовью,

Гарри

Прекрасно, гной бубонтюбера или вонючие котлы. Восхитительный будет вечер, — саркастично посетовал Натан.

— Кто это тебе пишет? — услышал он вопрос Энди.

— Дядя Гарри и дядя Рон.

— Письмо от Гарри Поттера? — Кевин внезапно потерял интерес к завтраку, желая услышать, о чем таком пишет знаменитый дядя его друга.

— Да, я спросил их по поводу отработки у профессора Снейпа.

— А они что? — поинтересовался Энди.

— Думают, что мне придется весь вечер отскребать грязь с котлов, — вздохнул Натан.

— Отскребать? Без магии, что ли? — Кевин возмутился.

— Так они говорят, — подтвердил Натан с покорностью в голосе.

— Тогда напомни мне, чтобы я никогда не связывался с профессором Снейпом, ладно? — отозвался его приятель и вернулся к своей тарелке.

Натан снова вздохнул и тоже принялся за еду. К завтрашнему вечеру он будет готов к отработке.

* * *

В среду, ровно в семь вечера профессор Снейп услышал стук в дверь.

— Войдите, — отозвался он.

— Добрый вечер, профессор, — поздоровался мальчик, входя в класс.

Не утруждая себя приветствием, резким движением головы Снейп указал на два грязных котла, что стояли на подставке возле его стола, за которым сидел он сам с книгой в руках.

— Трите их, пока не увидите свое отражение, — сказал он своим бархатным голосом. И с ухмылкой добавил:

— Палочка вам не понадобится.

Молча, Натан потянулся за щеткой и принялся за работу. Мальчик не проронил ни слова, пока чистил первый котел. Но взявшись за второй, он внезапно спросил:

— Почему вы назначили мне отработку, сэр?

Почему я назначил ему отработку? Что за нелепый вопрос? - удивился Снейп.

— Похоже, я переоценил ваши умственные способности, — ответил он. И так как мальчик по-прежнему не спускал с него глаз, с раздражением прибавил:

— Вы пытались проклясть другого студента, мистер Грейнджер. И даже не скрывали своих намерений. А теперь немедленно за работу! Я не собираюсь торчать здесь с вами до ночи.

Мальчик не сдвинулся с места. Разве я недостаточно ясно выразился? — подумал Снейп.

— Почему вы не наказали других студентов? Они угрожали тому хаффлпаффцу, — продолжал упорствовать Натан.

Зельевар сдвинул брови. Мальчишка позволил себе усомниться в моем решении?

— Пять баллов с Гриффиндора за неуважение к преподавателю, мистер Грейнджер! Живо беритесь за щетку. И не заставляйте меня повторять вам дважды, — процедил он сквозь зубы.

— Я не собираюсь отлынивать, сэр, — возразил Натан. — Я просто хотел бы понять, почему вы все время придираетесь к гриффиндорцам и никогда к слизеринцам. Почему вы никогда не снимаете с них баллы?

Чаша профессорского терпения была переполнена. Снейп вскочил на ноги и, в два длинных шага преодолев расстояние между ними, навис над мальчишкой. Тот не шелохнулся и, не отводя взгляда, вопросительно вскинул бровь. Снейп задохнулся от гнева.

— Я этого не потерплю, щенок! Вы забываетесь! Вы здесь, чтобы отрабатывать наказание, потому что вы заслужили это. Прекратите испытывать мое самообладание и принимайтесь за работу! Сейчас же!

На этот раз мальчик подчинился, и Снейп опять уткнулся в книгу. Натан молча вымыл второй котел и подошел к профессорскому столу. Не отрывая глаз от пожелтевших страниц, зельевар прошипел:

— Вон!

Мальчик не двигался. Некоторое время Снейп не обращал на него внимания, а потом тяжело вздохнул. Что ему нужно на этот раз? Он еще несносней, чем его мать! Подняв голову, он пристально посмотрел на него и произнес с еще большим нажимом:

— У вас проблемы со слухом? Убирайтесь, я сказал!

— Профессор, — начал Натан, — я не хотел оскорбить вас своими вопросами. Простите.

Он… извиняется? Снейп был удивлен, но виду не подал.

— Мама говорила мне, что вы должны были демонстрировать особое расположение к слизеринцам, когда она здесь училась, из-за войны, — продолжал мальчик. — Я просто пытался понять, почему вы делаете это сейчас. — Он замолчал. — В любом случае простите.

Упоминание о мисс Грейнджер раздражало зельевара. Он вспомнил слова мальчика в библиотеке, об этом его якобы благородстве, и это еще больше его разозлило. Я немедленно выбью из него эту чушь!

— Не знаю, что ваша мать наговорила обо мне, но уверяю вас, она знает меня не так хорошо, как себе возомнила. Я не обязан перед вами отчитываться — ни сейчас, ни когда либо еще. Ни вам, ни вашей матери, никому! — Он был в ярости. — А теперь прочь отсюда!

Вид разъяренного Мастера зелий, не оставил Натану иного выбора, кроме как подчиниться. Он развернулся и направился к выходу. Он так и не ответил на мой вопрос, — размышлял Натан. Может быть, если бы я действительно заслужил, он бы начислил мне баллы? Наверное, я недостаточно стараюсь, чтобы заработать их. Мама была права! Профессору Снейпу трудно угодить.

Уже возле двери он обернулся и посмотрел на зельевара:

— Спокойной ночи, профессор Снейп.

И с жаждой доказать, что заслуживает признания своего преподавателя, Натан отправился в гриффиндорскую башню. Он отказывался думать о том, что Мастер зелий был несправедлив только потому, что отдавал предпочтение собственному факультету перед всеми другими. Он просто должен был показать, на что способен!

Оставшись в одиночестве, профессор потерял всякий интерес к книге, которую читал. Он погрузился в свои мысли, размышляя о том, что сказал ему мальчик. Почему я до сих пор выделяю одних только слизеринцев? В этом нет больше никакой нужды. Тогда зачем я это все еще делаю? — подумал он, прежде чем вновь обрести контроль над собственным разумом. Да потому что ты Снейп, скользкий мерзкий декан Слизерина, вот почему! — ответил он, досадуя на самого себя.

Мастер зелий вздохнул. Он не интересовался этим вопросом с тех пор как… да никогда не интересовался. Так почему же я забеспокоился об этом сейчас? Он вновь задумался.

— Грейнджер, — процедил он сквозь зубы и с силой захлопнул книгу. Поднялся из-за стола и вышел из класса, направляясь в свои покои.

Он шел по коридорам и думал о вопросах Натана. Но как бы он ни старался, ему не удавалось найти объяснение своим действиям. Он никогда прежде не чувствовал необходимости оправдывать свое предвзятое отношение в пользу собственного факультета. Даже перед Дамблдором, который закрывал на это глаза, учитывая его шаткое положение. Но сейчас… У него не было иного ответа, кроме того, что я делаю так, потому что я всегда так делал. Но почему-то это больше не казалось достаточной причиной.

После отработки Натан некоторое время вел наблюдения за поведением Мастера зелий во время уроков. Он дотошно записывал снятые и начисленные профессором баллы — все до единого. Поля его учебника и пергаментов пестрели цифрами, именами, буквами «Г» и «С», словами — такими как «верный ответ», «некачественное измельчение», «хорошее зелье» и «взрыв котла». У него имелись записи по меньшей мере за три недели занятий. Подобные заметки были и в его конспектах по защите от темных искусств. Сравнения ради он точно так же наблюдал за деканом Гриффиндора — профессором Люпином.

Как-то вечером Натан склонился над столом в факультетской гостиной, за которым Кевин и Энди играли в волшебные шахматы. Он как раз просматривал свои учебники и конспекты, систематизируя всю собранную информацию в таблице баллов, когда Кевин, ожидавший следующий ход Энди, прервал его занятие:

— Чем это ты развлекаешься? Ты листаешь страницы и строчишь как помешанный. Невозможно выучить хоть что-то в таком темпе, — заявил он.

— Это не учеба, — возразил Натан, заполняя очередную графу. — Что-то вроде независимого исследования, над которым я работаю, — добавил он, не поднимая глаз от пергаментов.

— То есть? — отвлекся Энди. — Хочешь сказать, ты делаешь что-то кроме того, что нам поназадавали? — он задумчиво качнул головой. — Слушай, Натан, надо тебе как-нибудь попробовать сыграть в шахматы. — Он рассматривал доску, прикидывая свои шансы на победу после недавнего хода Кевина.

— Ага, можешь сыграть со мной партию, когда я разберусь с Энди! — Кевин насмешливо усмехнулся. — Он в любом случае долго не протянет.

— Ценю ваше приглашение, но шахматы — не мое, — отмахнулся Натан, перелистывая свой учебник по зельеварению до тех пор, пока не обнаружил на полях еще одну запись, которую следовало бы занести в таблицу.

— Так а что ты вообще исследуешь? — спросил Энди, когда его слон весьма неохотно вступил в бой с конем противника.

— Анализирую различия между тем, как деканы Слизерина и Гриффиндора снимают и начисляют баллы, — заявил Натан. Энди выгнул бровь, а Кевин иронично фыркнул и с сарказмом в голосе поинтересовался:

— Ну ты и чудак. И что это тебе даст? Дополнительные очки?

— Собственно, именно на это я и надеюсь, — кивнул Натан. — Я пытаюсь понять, за что профессор Снейп начисляет больше всего баллов, а за что профессор Люпин. Так мне удастся разработать план действий, чтобы они оба дали Гриффиндору как можно больше, — объяснил он как нечто само собой разумеющееся.

— Великолепная идея! — с энтузиазмом воскликнул Энди. — Мы могли бы обставить слизеринцев и выиграть соревнование между факультетами!

— Да-да, — с некоторой досадой произнес Натан. — Как только я доделаю таблицу, — добавил он, и оттого, что его отвлекли, в голосе его засквозило раздражение.

Его приятели переключили внимание на игру, и Натан продолжил свое занятие. Он утаил от них часть причин, побудивших его сравнивать именно этих двух преподавателей. Я еще докажу, что он награждает баллами не только слизеринцев, — подумал мальчик.

Час спустя Кевин и Энди уже резались в подрывного дурака с Жозефиной и ее лучшей подружкой Энн. Натан сидел на прежнем месте и вносил в свою таблицу последние корректировки.

— Готово! — объявил он. Ему оставалось лишь добавить итоговую строку и проанализировать результаты, что он и сделал.

Мальчик достал свою волшебную палочку и направил ее на пергамент:

— Тоталус.

Результат заставил его нахмуриться. За все это время профессор Снейп не дал Гриффиндору ни единого очка, — отметил он про себя. И это вовсе не типичное для главы факультета поведение, потому что профессор Люпин награждает баллами Слизерин, так что…

— Что случилось, Натан? — спросил Кевин, заметив огорчение на лице друга.

— Мне нужно больше данных, — откликнулся тот, не желая верить выводам. Должно быть, это совпадение. Мальчик еще раз внимательно просмотрел таблицу, и, анализируя особенности каждого присужденного балла, обнаружил, что больше всего прочего профессор Снейп ценил хорошо сваренные зелья и верные ответы. Ну ладно, у гриффиндорцев не самые лучшие зелья в классе, — мысленно признал он, — да и страх мешает им добровольно вызываться отвечать на вопросы. Он и сам не поднимал руку, а это, видимо, было решающим моментом в присуждении баллов. Надо было действовать, а не ждать, когда его спросят.

Другое дело — баллы за хорошо проделанную работу. Натан был талантливым зельеваром, к его зельям нельзя было придраться. И выводы из этого следовали неутешительные. Он что-то имеет против меня? Так все дело во мне? Эта догадка опечалила мальчика. Возможно, это из-за моей матери, — неохотно предположил он.

Ему хотелось отбросить эти подозрения, а для этого требовалось еще больше информации. Ведь не мог же Мастер зелий в самом деле относиться к нему как-то иначе только из-за того, что произошло, когда его, Натана, еще на свете не было. Профессор Снейп на дух не переносил Гарри Поттера, а заодно и его друзей. Но он ведь не ненавидит меня, правда? Мальчик встряхнул головой, отгоняя эту мысль. Мне нужно продолжить исследование, прежде чем я смогу сделать окончательные выводы.

Натан собрал со стола все свои книги и записи. Ему необходимо было поговорить с кем-то, кто был бы знаком с профессором Снейпом больше времени, чем он сам. Мальчик обвел взглядом гостиную и уставился на сидевших у камина семикурсников. Староста! — осенило его. Идеальный вариант! Хороший студент и с дисциплиной у него все в порядке. Вот кто должен знать!

Приблизившись к ребятам, Натан подозвал одного из них:

— Мистер Корнуэлл, можно вас на минуту?

Староста поднял голову:

— Что-то случилось, мистер Грейнджер?

— Я просто хотел задать несколько вопросов, если вы не против.

Извинившись, семикурсник отошел от своих друзей и уделил все внимание Натану.

— Итак, мистер Грейнджер, о чем вы хотели спросить?

— Мне хотелось бы узнать, профессор Снейп когда-нибудь давал вам баллы на занятиях? — тут же перешел Натан к делу, не желая тратить чужое время на пустые разговоры.

— Профессор Снейп? — удивленно моргнул Корнуэлл.

— Снейп не дает баллы гриффиндорцам, — вмешался другой старшекурсник. — Он присуждает их только своим гаденышам.

— Притворись, пожалуйста, что хоть немного уважаешь профессора Снейпа, — осадил его староста.

— Так это правда? — спросил Натан.

— Да. Профессору Снейпу весьма трудно угодить.

— И он сальный мерзавец, который ненавидит гриффиндорцев, — прибавил еще один парень.

Натан непременно отреагировал бы на это гнусное оскорбление, если бы полученные сведения не произвели на него столь глубокое впечатление. Значит, так оно и есть. Профессор Снейп отдает предпочтение слизеринцам. Он был подавлен и бесконечно разочарован в человеке, которого его мать непреклонно считала таким благородным и заслуживающим всеобщего уважения.

Натан вернулся к столу за сумкой и поднялся в спальню. Он собирался заснуть, но сон никак не шел — мысли шныряли в его голове беспрестанно. Но когда ему наконец-то удалось это сделать, лицо его уже не было ни печальным, ни разочарованным — оно светилось надеждой.

* * *

В понедельник утром Натан спустился в Большой зал к завтраку, преисполненный уверенности. Он старался все выходные, и теперь у него был план, который — у него не оставалось сомнений — заставит-таки профессора Снейпа расщедриться на баллы для Гриффиндора. Гриффиндорцы просто выбрали неправильный подход, к такому выводу он пришел, анализируя свою таблицу снова и снова.

Он собирался приступить к первому этапу этого плана сегодня же. А именно, вызваться отвечать на вопросы. Для этого Натан дважды прочел тему из учебника, которую они должны были проходить в этот раз, и еще несколько дополнительных материалов, какие смог найти в библиотеке. Он был уверен в своей подготовке.

Его завтрак прошел в оживленной беседе с друзьями. Время от времени он поглядывал на преподавательский стол, встречаясь с темными глазами как с собственными из зеркального отражения. Снейп, конечно, мрачно хмурился, но это было вполне в его духе.

Потом — небольшая прогулка по коридорам подземелья; в классе зельеварения было холодно, несмотря на умеренную температуру снаружи. Натан занял свое привычное место и приготовился к занятию. Профессор Снейп появился несколько минут спустя, его высокая фигура заскользила к преподавательскому столу, и полы черной мантии развевались за ним вслед.

Урок начался с вопросов. Натан вскидывал руку на каждый из них, давая столь исчерпывающие ответы, что его мать гордилась бы им, но профессору Снейпу этого, похоже, было мало. Фраза "Сносно, мистер Грейнджер" оказалась самой положительной оценкой, которой Натану удалось добиться.

Ближе к перемене профессор Снейп был раздражен до предела.

— Может ли кто-нибудь сказать мне, почему я не должен смешивать эти два вещества? — он едва успел закончить вопрос, когда рука Натана взметнулась вверх.

— Ну? — настаивал Снейп.

При виде мальчишки, который едва не вскакивал на ноги, желваки на его скулах напряглись, он сжал кулаки.

— Кажется, нашему местному всезнайке снова есть, что сказать, — прошипел он. — Осчастливьте нас, мистер Грейнджер.

Тон, которым это было сказано, степень токсичности яда в его взгляде ошеломили Натана, и все же он немедленно ответил:

— Мы имеем дело с основой и кислотой соответственно. При смешивании они образуют соль и воду в качестве побочного продукта, которая и разрушит зелье на данном этапе приготовления.

Мальчик не сомневался — это был превосходный ответ, который к тому же нельзя было прочитать в учебнике. Он почерпнул эти сведения из других источников, и теперь выжидающе смотрел на своего учителя. Это заслуживает по меньшей мере пяти баллов, — подумал он.

— Верно… но неполно, — прокомментировал профессор Снейп.

Неполно! Неполно! На лице Натана отчетливо проступило разочарование. Он упал обратно на стул и недоверчиво уставился на преподавателя. Неполно.

Вскоре после этого занятие закончилось, и Натан вышел из подземелий в сопровождении одноклассников. Энди шел рядом, когда они направлялись в класс защиты от темных искусств.

— Откуда ты все это знаешь? — спросил он.

— Какая теперь разница? — Натан кисло пожал плечами. — Все равно профессор Снейп не дал ни балла, — он расстроенно махнул рукой.

— Да брось, — Кевин подбадривающе похлопал его по плечу. — Он просто мерзкий ублюдок, который ненавидит весь Гриффиндор. Ты не стал из-за этого хуже. Видел лицо Малфоя? Да ни одна сотня очков не стоит его унылой физиономии! — он ухмыльнулся.

— Точно, это было бесценно, — закивал Энди, ткнув Натана в другое плечо.

И Грейнджер должен был признать — ему действительно немного полегчало. Друзья поддерживали и утешали его как могли, и это было здорово. Но пусть внешне это уже и не отражалось, в глубине души он по-прежнему страдал. Мастер зелий был несправедлив и не переваривал гриффиндорцев. Или только одного меня. При мысли об этом мальчик вздохнул. Но они как раз входили в класс защиты от темных искусств, так что он на время запретил себе думать об этом, чтобы сосредоточиться на других занятиях.

* * *

Профессор Снейп вошел в класс, где его ожидало очередное раздражающее занятие с первокурсниками из Гриффиндора и Слизерина. Зелье, которое он выбрал на этот раз, было довольно сложным для их уровня, так что он готовился по меньшей мере к одному взорванному котлу.

Он остановился напротив студентов и начал урок. Он задал вопрос и даже не посмотрел, тянет ли руку мальчишка Грейнджер, спросив первого же слизеринца, который взмахнул рукой. Затем еще вопрос, и в этот раз намеренно посмотрел в сторону Натана, чтобы с ухмылкой проигнорировать его порыв и поднять кого-нибудь другого. Но оказалось, что тот и вовсе не вызвался отвечать.

Это озадачило Снейпа. На предыдущем уроке мальчишка был раздражающе назойлив, вновь вызвав в памяти образ этой невыносимой мисс-я-знаю-все — его матери. И вот теперь снова стал таким же, каким был в начале семестра, — сосредоточенным и сдержанным.

Профессор задал другой вопрос, более сложный, чем предыдущий, пытаясь спровоцировать мальчика на добровольный ответ, — и снова безуспешно. Больше не сдерживая себя, он подошел к Натану и насмешливо протянул:

— В чем дело, мистер Грейнджер? Не потрудились почитать учебник? А мне уж было показалось, вы столь же бесценный кладезь знаний, как ваша мать.

Вот так-то! Сейчас узнаем, на что ты способен, малыш Грейнджер, — подумал он, все еще ухмыляясь.

— Я подготовился, сэр. Просто я не думал, что вы действительно хотите, чтобы я ответил. Мне показалось, я немного надоел вам на прошлом уроке, — признался Натан.

Снейп был настолько удивлен его искренностью, что на какое-то мгновение это отразилось на его лице, пока он не сумел взять себя в руки, вернув прежнюю невозмутимость. Тот факт, что мальчишке удалось его смутить, лишь рассердил его, и он сдвинул брови:

— Пять баллов с Гриффиндора за дерзость, мистер Грейнджер.

Почувствовав себя после этого чуточку лучше, Снейп снова обратил внимание на остальных, взмахнул палочкой — и на доске возник рецепт зелья. Он дал несколько коротких инструкций и занял место за своим столом, чтобы проверить эссе, не оставляя при этом класс без присмотра. Когда доверяешь такое зелье пустоголовым тупицам, результат может быть непредсказуемо разрушительным, а ему не хотелось рисковать.

Время от времени он вставал и расхаживал между столами, придирчиво осматривая содержимое котлов. Он успел снять несколько баллов там и сям, когда поравнялся с котлом Натана. Зелье… безупречно, — осмелился признаться он самому себе. Мальчик уже обогнал остальных и как раз был на самой ответственной и трудоемкой стадии приготовления. Снейп наблюдал за его руками — как они нарезали, измельчали, отмеряли ингредиенты, и был поражен его способностями. Движения очень точные и плавные, — подумал он, очарованный их изящностью.

Он попытался отвлечь Натана, но только убедился, насколько тот был сконцентрирован. Мальчик действительно талантлив! — поймал он себя на мысли. Снейп вернулся к своему столу и бумагам, но то и дело отвлекался, минутами наблюдая за работой Грейнджера. Теперь он определенно был им заинтригован. Мальчик вел себя так по-разному от урока к уроку, что это определенно делало его загадкой.

Наконец Натан в последний раз помешал зелье по часовой стрелке и погасил огонь под котлом. Идеально! — подумал с улыбкой гриффиндорец. Он был по-настоящему доволен варевом, остывающим в его котле. Затем перелил немного в бутылочку и прибрал рабочее место. Когда он оглянулся по сторонам, оказалось, что все вокруг еще заняты работой. Круто! Я справился первым, и зелье просто великолепное! — он с гордостью посмотрел на пузырек с образцом. Затем взял его и подошел к столу, за которым сидел учитель.

— Почему вы не на своем… — начал было Снейп и осекся, заметив флакон в руках Натана.

— Я закончил, профессор, — Натан поставил зелье на стол. Он немного помедлил, прежде чем вернуться обратно. Ему хотелось знать, что думает Мастер зелий о результате его работы.

Тот посмотрел на мальчика, затем на бутылочку с образцом зелья — и вновь уткнулся в свои бумаги.

— Вы свободны, мистер Грейнджер.

И это все? А зелье? Оно превосходно, но он даже словом не обмолвился! Натан в полном изумлении плюхнулся на свой стул. Ему потребовалось немного времени, чтобы собраться с мыслями, прежде чем он широким шагом вышел из класса и хлопнул дверью. Он был в ярости!

Он брел по коридорам, не замечая ничего вокруг: мысленно он все еще находился на уроке зельеварения. В раздумьях он прошел мимо профессора Люпина, и тот почувствовал что-то неладное.

— Что случилось, Натан? Разве ты не должен быть на занятии?

— Меня отпустили, сэр, — мальчик явно был взбешен, и это не осталось незамеченным.

— Хм, впервые вижу студента, который бы так злился потому, что его выгнали из класса профессора Снейпа. Взорвал котел или что-нибудь в этом роде? — поинтересовался Люпин, с любопытством рассматривая мальчика.

— Вовсе нет! Я закончил свое зелье раньше всех, а он освободил меня от занятия, — заявил Натан таким тоном, что профессор Люпин не сомневался: он был раздражен Мастером зелий. Однако не мог понять, что стало тому причиной. Он направился к своему классу, и мальчик, все еще погруженный в свои мысли, последовал за ним.

— И это плохо, потому что… — сделал паузу Люпин, желая, чтобы тот сам все объяснил.

— Мое зелье было великолепно, а он не сказал ничего! Он просто… отправил меня прочь. — Натан сердито взмахнул руками.

На лице Люпина проступило понимание:

— А ты ждал некоторого признания своей работы, верно?

Декану Гриффиндора было не привыкать — каждый год ему приходилось успокаивать одного-двух разгневанных ребят, которые считали, что профессор Снейп незаслуженно не признает их таланты.

— Ну да! Мое зелье было безупречным! — воскликнул Натан с негодованием, и его черные глаза замерцали от переполнявших его эмоций. — Оно заслуживало по меньшей мере пяти баллов!

Люпин улыбнулся мальчику.

— Натан, ты должен понять: профессор Снейп не относится к тем преподавателям, которые раздают очки Гриффиндору. Но это совсем не значит, что он не оценил твои старания.

— Но почему? Потому что он декан Слизерина? — спросил мальчик. — Вы глава Гриффиндора, но вы даете баллы всем факультетам, включая и его факультет тоже, — добавил он.

— Это правда, Натан. Но профессор Снейп думает иначе, чем я, попробуй посмотреть на это под другим углом. Он считает, что гриффиндорцы работают усерднее, когда им бросают вызов. В то время как слизеринцы нуждаются в публичном признании.

Натан фыркнул.

— И как по-вашему, он прав, сэр? — мальчик недоверчиво качнул головой.

— Ну, я не использую такой специфичный прием, но не могу отрицать, что он неплохо срабатывает на его занятиях. Он уже давно преподает, Натан. Его уроки иногда могут быть травмоопасными, и он должен держать себя в руках, иначе может случиться что-то очень нехорошее, — профессор Люпин был серьезен.

Натан молчал, переваривая услышанное. Это имело смысл.

Видя, что объяснения подействовали на него, Люпин продолжил:

— Не стоит разочаровываться, если профессор Снейп не наградит тебя баллами. Он похвалит твою работу другими способами. И я думаю, тот факт, что он освободил тебя пораньше, является одним из них.

Натан приподнял бровь.

— Как это? — спросил он с любопытством.

— Профессор Снейп мог оставить тебя до конца урока и попросить написать эссе или что-то в этом роде, но он решил дать тебе свободное время. Это не типичная для него практика, Натан. Я почти уверен, что это эквивалентно десяти очкам, — пояснил с улыбкой Люпин.

Натан улыбнулся в ответ. Его декан был прав: Мастер зелий мог запросто дать ему домашнее задание или чем-нибудь еще нагрузить. Это немного остудило мальчика.

Они дошли до класса защиты от темных искусств. Натан сел и вытащил книгу, чтобы почитать до начала урока. Профессор Люпин оставил его наедине с его мыслями и, все еще улыбаясь, скрылся в своем кабинете.

Гермиона аппарировала из своей квартиры, когда время уже плавно приближалось к полудню. Она собиралась заскочить на работу, прежде чем встретиться за обедом с Поттерами. Ей нужно было зафиксировать промежуточные результаты своего эксперимента — в маггловском университете, где она преподавала и занималась исследованиями.

Даже в субботу зеленые лужайки кампуса были заполнены студентами, которые наслаждались этим замечательным погожим деньком, читали, развлекали себя играми или просто праздно шатались. Волшебница пересекла территорию от потайного места, которое по обыкновению использовала для перемещений, и вошла в химический корпус, направляясь в свою лабораторию. При виде студентов, отдыхающих под деревьями, ей вспомнились выходные в Хогвартсе. Ей всегда нравилась атмосфера замка, и в особенности она любила его окрестности — берег Черного озера, рощицы, изумрудные пейзажи.

Она шла по университетским коридорам, но мысли ее были полны воспоминаний о других местах — тех, где она провела почти семь лет. А еще она думала о Натане. Рано утром она получила весточку от него, и он снова писал ей по большей части о Северусе Снейпе. Его интерес к Мастеру зелий начинал ее тревожить. Конечно, ей бы не хотелось, чтобы он возненавидел своего отца, но она и предположить не могла, что ее сын будет так… одержим им. Да, это было самое верное слово: «одержим».

Натан всегда был предан тому, во что вкладывал душу. Когда он еще учился в обычной школе, его любимым предметом стала химия, так что его страсть к зельеварению была вполне объяснима. Дома он обычно помогал матери варить несложные зелья, она еще тогда заметила, что у ее мальчика талант. Может быть, все дело просто в его склонностях к этой науке.

Гермиона добралась до лаборатории и сосредоточилась на сборе данных. Она чиркнула несколько пометок, увеличила давление водорода в хитроумной системе на своем рабочем столе и, убедившись, что все в порядке, покинула здание, чтобы снова аппарировать. Пришло время встретиться с друзьями.

На заднем дворе дома номер двенадцать на площади Гриммо юная Лили Поттер практиковалась в полетах на метле.

— Привет, Лили. Отрабатываешь квиддичные приемы? У тебя отлично получается! — похвалила Гермиона.

— Спасибо, тетя Миона! — крикнула ей с высоты девочка.

Грейнджер вошла в дом через кухонную дверь и попала в распахнутые объятия подруги:

— Гермиона! Ты уже здесь!

— И я тебя рада видеть, Джинни. Я немного рано, знаю. Были дела в университете, думала, проторчу там больше времени. Гарри уже дома?

— Только что вернулся. Сидят с Роном наверху, — сообщила Джинни и, дав Добби еще несколько поручений, повела Гермиону из кухни в гостиную.

Встретили их сердечно.

— Гермиона! — Рон сгреб ее в охапку. — Не думал, что доживу до того дня, когда ты снова навестишь нас.

— Теперь, когда Натан в волшебном мире, она станет бывать у нас чаще, верно? — спросил Гарри, обнимая ее следом.

Они заняли диван и стулья возле камина, и волшебница ответила:

— Может, ты и прав, Гарри. Раз Натан учится в Хогвартсе, мне стоило бы побольше интересоваться тем, что у вас происходит.

— Супер, я тут как раз уломал Гарри пойти на мой следующий матч, — отозвался Рон, и оживленная беседа заполнила комнату, пока Добби не объявил, что обед готов.

Гермиона и Джинни позвали детей, и вскоре они обедали все вместе в кухне на цокольном этаже. Они болтали о вещах, которые были частью их жизни, пока Гарри не начал про случай с отравленным зельем, тот потрепал ему нервы на прошлой неделе. Так незаметно разговор перескочил на другое — их ненавистного профессора.

— Уверен, что Снейп здесь не замешан? — Рон принялся поддразнивать Гарри.

— Он был среди моих подозреваемых, — ухмыльнулся Поттер, и все, кроме Гермионы, засмеялись.

— Кстати, о Снейпе, как там у Натана с отработкой? — Рон посмотрел на Гермиону.

— Какой еще отработкой? — она опешила.

— Упс! Кажется, Рон, у Натана из-за тебя будут неприятности, — заметил Гарри.

— Какой еще отработкой? — Гермиона повторила вопрос и теперь всматривалась в каждого из них по очереди.

— Ну… — поколебавшись, начал Рон под ее потяжелевшим взглядом, — у Натана было взыскание со Снейпом. Я думал, ты в курсе.

— Когда? И за что? — она была сердита на всех сразу — Натана, его профессора и двух мужчин за столом. — Ты знаешь об этом, а я нет? — в ее голосе звенела обида. Почему Натан не рассказал мне? Что еще он от меня утаивает? Ее разум был полон сомнений.

— Не принимай близко к сердцу, Гермиона. Не за то, за что мы нарывались, это точно. Мы узнали, потому что Натан написал нам, спрашивал, на что похожи отработки со Снейпом. Это уже давно было, так что не переживай, — заверил Гарри.

— Когда? — спросила она снова, на этот раз более сдержанно.

— На второй неделе учебы, — вспомнил Рон.

— Что? — воскликнула Гермиона, теряя то немногое самообладание, которое ей удалось вернуть секундами ранее. — Он влип в неприятности всего через неделю! Какого черта он там навытворял? — от возмущения она практически сорвалась на крик.

— Успокойся, Гермиона, — снова попытался Гарри, бросая на Рона свирепые взгляды.

— Ты слишком остро реагируешь, Миона. А как мы с Гарри нахватали отработок, едва учебный год начался, тот случай с летающей машиной, помнишь? И нас все равно никогда не исключали, — вставил Рон с набитым ртом и, не обращая внимание на реакцию Гермионы, продолжил:

— Да Снейп просто искал, над кем бы из гриффиндорцев поизмываться, а Натан попался под руку.

— Похоже, Рон прав, — поддержала Джинни.

— Тогда зачем ему скрывать это от меня? — поинтересовалась Гермиона со страдальческим видом. — И что он все-таки наделал? Должно быть, что-то действительно произошло, раз уж он не потрудился сообщить об этом мне — своей матери!

— Брось, Гермиона. Наверняка сказал что-то такое, что Снейпу не понравилось, ты же помнишь, какой это гнусный ублюдок, — Поттер выразительно посмотрел на нее.

— Ну, не знаю, Гарри, — она отрицательно качнула головой, отказываясь принимать его доводы. — Я думала, Натан с ним поладил. Похоже, ему даже нравятся его уроки. — заметила волшебница и после краткого размышления добавила, — даже, возможно, слишком сильно нравятся. Он постоянно пишет про занятия с профессором Снейпом, про домашние задания. Мне казалось, это потому, что он так любит зельеварение, но теперь… — она не договорила, снова замотав головой.

Она уже ни в чем не была уверена. Натан не все ей рассказывал — тревожное открытие. Что, если Северус узнает правду о сыне, но не будет искать встречи со мной? Что, если он расскажет Натану о своем открытии, и тот станет это от меня утаивать? Что, если Натан каким-то образом обнаружит, что Северус — его отец? Множество «что, если» наполняли ее сердце неуверенностью. Ей хотелось тотчас же сорваться с места и помчаться в Хогвартс. Она должна знать, что там происходит!

Обед подошел к концу, и они переместились обратно в гостиную, но Гермиона продолжала думать о двух мужчинах своей жизни — Натане и Северусе.

— Не стоит тебе так переживать из-за этой отработки, — сказал ей Поттер, заметив, что она выпала из их общей беседы.

— Если бы дело было в ней, Гарри, — она вздохнула. — Мой сын скрывает что-то от меня, вот что заставляет меня волноваться. Он знает, что может быть искренним со мной. У нас очень доверительные отношения, по крайней мере, мне так казалось, но сейчас… — она смолкла.

— Возможно, он предполагал, что ты будешь разочарована, вот и не сказал тебе. Не думаю, что он стал бы что-то скрывать от тебя, Гермиона, если бы это было чем-то действительно важным, — сказал Гарри, похлопывая ее по плечу.

— Ты прав, Гарри. Я просто преувеличиваю. Мы никогда не жили порознь, и мне тяжело не знать каждую мелочь из его жизни, — призналась она, раскрывая лишь часть правды. Она не собиралась говорить ни слова о Северусе.

— Все в порядке, Гермиона. Наверное, я могу понять, что ты чувствуешь. Не знаю, как сам переживу, когда Лили и Сириус тоже уедут в Хогвартс, — он сочувствовал ей. — Вот что: я буду там скоро — подменю Ремуса, обещаю прояснить для тебя, что там произошло. Что ты на это скажешь?

— Спасибо, Гарри. Буду признательна, — улыбка у нее получилась грустной, но затем Гермиона нахмурилась и добавила:

— Скажи, будь добр, Натану, что ему придется объяснить мне свое поведение, ладно?

— Скажу, — согласился Поттер.

* * *

Приближалось полнолуние, и еще один профессор защиты от темных искусств вот-вот должен был появиться в Хогвартсе. Прогнозы студентов сбылись, во время обеда профессор Макгонагалл поднялась со своего места и во всеуслышание объявила:

— Как вы могли заметить, профессору Люпину нездоровится. Он присоединится к нам после полнолуния, до тех пор гриффиндорцы могут обращаться ко мне, если им понадобится глава их факультета, а занятия по защите от темных искусств будут проходить под руководством мистера Гарри Поттера.

Большой зал загудел. За каждым столом взволнованно переглядывались и обсуждали с восторгом знаменитого волшебника. Радость Натана, что крестный скоро будет в школе, не шла ни в какое сравнение с реакцией окружающих. Представители львиного факультета что есть мочи захлопали.

Профессор Снейп раздраженно закатил глаза. Каждый год одно и то же. Стоило лишь известить, что Гарри гребаный Поттер приедет в замок, как студенты демонстрировали всю мощь своих бушующих гормонов, даже его слизеринцы. Но всех невыносимей были гриффиндорцы.

На следующий день за обедом герой магической Британии появился в Большом зале через боковую дверь, в сопровождении профессора Макгонагалл, оживленно о чем-то болтая. За столом он занял место по ее левую руку и сделал вид, что вовсе не замечает ажиотаж, вызванный его присутствием. К тому времени Северус Снейп уже сидел на своем привычном месте справа от директрисы.

— Не желаете ли поприветствовать ваших воздыхателей, Поттер? — протянул он с издевкой. — Уверен, один лишь взмах руки героя приведет их в неописуемый восторг.

— Если так не терпится увидеть их на седьмом небе от счастья, Снейп, может, мне бы стоило притащить вас в Министерство, чтобы убедить их засунуть вас в Азкабан? — огрызнулся тот. — Студенты будут праздновать это радостное событие всю неделю.

— Довольно! Прекратите эту чушь немедленно! — вмешалась Макгонагалл. — Пока мистер Поттер здесь, я не потерплю стычек между вами двумя.

Они продолжали молча сверлить друг друга. Гарри отвел взгляд первым и осмотрел зал. Как обычно, ребята смотрели на него с восхищением, а после краткой перебранки со Снейпом еще и с долей любопытства. Он отыскал среди гриффиндорцев Натана и расплылся в улыбке. Мальчик просиял в ответ, и оба принялись за еду.

Обед подошел к концу, но в Большом зале все еще было полно народу. Даже в этот солнечный воскресный день студентам не хотелось уходить раньше Гарри Поттера. Они посматривали на него время от времени, пока он не поднялся с места. Но боковой дверью Поттер не воспользовался. Он спустился с возвышения, на котором стоял преподавательский стол, и направился прямиком к гриффиндорцам.

Он остановился возле крестника и положил руку ему на плечо:

— Как поживаешь, Натан? Все в порядке?

— Все хорошо, дядя Гарри. Я рад, что ты приехал, — улыбнулся тот и тут же дернулся от тычка локтем под ребра. Это был Кевин. Поттер усмехнулся.

— Это мои друзья, дядя Гарри, — Кевин Браун и Энди Вуд. — мальчик сердито уставился на них. — С тех пор, как ты вошел, они только и делают, что пускают слюни в тарелки.

Поттер рассмеялся.

— Приятно познакомиться, ребята. Ты родственник Оливера Вуда, Энди?

— Вы помните моего отца? — изумился тот.

— Еще бы. Он был капитаном квиддичной команды, когда я к ним присоединился.

— Точно! Папа мне рассказывал!

— Ну, передавай ему мои наилучшие пожелания, — сказал Гарри и обратившись к Натану, добавил:

— Я тут подумал, может, тебе захочется чуть позже присоединиться к нам с Хагридом за чаем?

— Конечно, во сколько?

— В три часа. Встретимся в холле?

— Давай, — согласился Натан.

— Тогда до встречи, — Гарри сжал его плечо в знак симпатии. — Увидимся завтра в классе, — кивнул он остальным и ушел.

— Гарри Поттер помнит моего отца. Что может быть круче? — просиял Энди. Натан закатил глаза. Вскоре они вышли из Большого зала и отправились обратно в гриффиндорскую башню.

* * *

В назначенное время в холле Натан встретил Хагрида. Поттер опаздывал.

— Привет, Хагрид, — поприветствовал мальчик своего преподавателя по уходу за магическими существами.

— А, это ты, Натан. Стал-быть, тож на чаек собираешься? — полувеликан приветливо улыбнулся.

— Ага. Дядя Гарри позвал меня, — подтвердил тот.

В это время из подземелий вышел профессор Снейп и направился прямо к ним.

— Добрый день, Хагрид, — обратился зельевар. — Требуются ваши услуги. Мои запасы волос единорога закончились, нужно пополнить их для занятий на этой неделе, — продолжил он, не обращая внимание на мальчика, словно его тут и вовсе не было.

— Да не вопрос, профессор Снейп. Добуду вам немного завтра вечерком.

— Слишком поздно, мне они понадобятся уже утром. Не могли бы вы принести сегодня? — настаивал зельевар.

— Сожалею, профессор, — ответил Хагрид, — есть у меня нынче кой-какие школьные дела в Лондоне.

— Что ж, придется изменить расписание завтрашних занятий, — слегка наклонив голову, Снейп развернулся и отправился обратно в подземелья. Как раз в этот момент в холле показался Гарри.

— Натан, Хагрид, — поприветствовал Поттер. — Извините, что опоздал. Минерва томила меня у себя немного дольше, чем я рассчитывал, — начал он оправдываться.

— Нет проблем, Гарри, — отмахнулся полувеликан, и они вышли из замка по направлению к его хижине.

* * *

— Ну как прошло чаепитие с Гарри Поттером? — накинулась с расспросами Жозефина, едва Натан вошел в гостиную, и все, кто был там, повернулись к нему с нескрываемым любопытством.

Он сделал паузу и нахмурился:

— Нормально прошло. Не то, чтобы это кого-нибудь из вас касалось, — он сердито зыркнул на присутствующих, так что тем пришлось заняться своими делами. Натан пользовался уважением среди гриффиндорцев, хоть и был всего лишь первокурсником, — благодаря своим связям с золотым трио; в конце концов, он являлся сыном знаменитой Гермионы Грейнджер. Мальчик заметил своих приятелей в углу комнаты и присоединился к ним.

— Эй, Натан. Нам-то ты ведь собираешься рассказать? — спросил Энди.

— Конечно, расскажет. Мы же его лучшие друзья, да, Натан? — подмигнул Кевин.

— Ладно, — смирившись, вздохнул мальчик. — Что конкретно вы хотите узнать?

— Ну, так о чем вы говорили? — Энди пододвинул свой стул поближе.

— Сперва дядя Гарри и Харгид болтали про всякие разные министерские дела. Скука смертная, — заверил Натан, пытаясь отбить их интерес.

— А потом? — спросил Кевин.

Это не сработало.

— Ну, он хотел поговорить со мной о взыскании. Мама разузнала про это, так что теперь она ужасно зла на меня. — продолжил Натан, все еще размышляя над словами крестного. Мать была им разочарована.

— И это все? — судя по тону, Кевин явно ожидал большего.

— Ага, в целом.

Мальчишки вновь занялись своими домашними заданиями, у Натана все уже было готово, так что у него еще оставалось свободное время, чтобы поразмыслить над тем, что сказал дядя Гарри. Ему нужно было все уладить с матерью. Он не оправдал ее доверия, и теперь обязан был предпринять что-нибудь такое, чтобы она снова могла им гордиться. Его ум напряженно работал. И тут Натан вспомнил тот разговор. Он посмотрел в окно. Идеально, солнце как раз садится! Он резко вскочил, привлекая внимание друзей.

— Куда это ты? — спросил Энди.

— Собираюсь раздобыть кое-какие ингредиенты для зелий, — Натан был уже возле портрета Полной Леди. — Увидимся позже.

Он почти никого не встретил по дороге в холл и никто, похоже, не обратил внимания на пробегавшего мимо них мальчика, даже когда тот отворил парадные двери и вышел прочь. Он оставил позади безопасные стены замка и зашагал к границе Запретного леса.

Натан не солгал своим друзьям — он действительно намеревался принести оттуда то, что озвучил. Но что предназначались эти ингредиенты не ему, а профессору Снейпу, — об этом он умолчал. Он найдет стадо единорогов и унесет с собой пучок их волос. Вот так блестящая идея! Профессор Снейп наградит меня баллами, и моя мама будет очень гордиться мной, когда узнает об этом, нет сомнений! С этой мыслью мальчик вошел в лес.

Отыскать единорогов казалось делом нехитрым. Их можно было встретить на полянах, жили они стадами, а их белоснежные гривы мерцали в лунном свете. Натан нашел все это в книгах. Но пробираться сквозь чащу оказалось труднее, чем он ожидал. Деревья сдвигались все ближе и ближе друг к другу по мере того, как он углублялся в лес. Их нижние ветви царапали его лицо и руки, а отбрасываемые ими тени поглощали большую часть света, который давала полная луна, сиявшая этим ранним вечером.

И все же он не повернул назад. Он продолжал идти дальше и дальше, пока не вышел на открытый участок, — но единорогов там не было. Не желая отступать, Натан пошел еще глубже в густолесье, высматривая этих волшебных созданий, пока наконец не обнаружил их на третьей по счету поляне, до которой добрался.

Он был очарован ими. Никогда прежде он не видел ничего столь же завораживающе прекрасного. Читал — да, но видел — впервые. Мальчик замер и стоял так некоторое время, любуясь этими существами, пока какое-то внезапное движение не спугнуло их с места. Он невольно вздрогнул, очнувшись от оцепенения, и осмотрелся в поисках того, что могло бы так перепугать единорогов, но ничего не заметил. Тогда он вышел на поляну, чтобы побежать за ними следом, и вот тогда-то и увидел их. Со стороны, противоположной той, куда умчались единороги, появились три гигантских паука.

У него даже не оставалось времени, чтобы закричать. Он сорвался с места и бросился наутек, вслед за белоснежными созданиями. Мальчик мчался так быстро, как только мог, продираясь сквозь спутанные густые заросли. Пауки преследовали его по пятам, и он бежал, не думая о том, куда, не обращая внимания на ветви, что больно хлестали кожу, пока одна из них не вонзилась так глубоко в ногу, что он запнулся и упал на землю. Пауки были где-то рядом, Натан слышал их шумные движения. Он поднялся и, прихрамывая, побежал снова, распоротая рана кровоточила.

Ему удавалось немного опережать их, пока он не споткнулся о выступающий корень дерева, повредив левую лодыжку. Мальчик закричал от боли, упал и теперь лежал там, скорчившись, на ворохе прелой осенней листвы. Сил больше не было, он тяжело дышал после долгого бега. Вот и все, — подумал он и заплакал. Он еле держался, пытаясь не потерять сознание, пока слабость, вызванная кровотечением, не взяла над ним верх.

* * *

В Большом зале Кевин и Энди расправлялись с ужином. Они устали ждать Натана и вышли из гриффиндорской башни в надежде отыскать его в библиотеке, но неудачно. Тогда они отправились в Большой зал, думая, что найдут его там, но и там его тоже не оказалось. Трапеза уже подходила к концу, а Натан все еще не появлялся.

— Как считаешь, где его носит? — спросил Энди.

— Понятия не имею, — пожал плечами Кевин. — Он что-то там говорил про ингредиенты для зелий. Я думал, он в подземелья пошел или еще куда-нибудь…

— Может, Снейп убил его? — с испугом предположил Энди. — Не похоже, что Натан ему сильно нравится.

— Не говори ерунды, — возразил Кевин. Впрочем, не слишком убедительно.

Они решили подойти к преподавательскому столу и сообщить о пропаже друга профессору Макгонагалл.

— Вам что-то нужно? — спросила она, когда они приблизились.

— Да, госпожа директор. Натана не было за ужином, мы нигде его не можем найти, — проинформировал Кевин.

Это привлекло внимание человека, сидевшего по левую от Макгонагалл руку.

— Вы искали его в библиотеке? — спросил Поттер.

— Да, сэр.

— Я был с ним сегодня днем. И видел, как он входил в замок, — Поттер взглянул на директрису.

— А вы, мистер Вуд и мистер Браун? Вы видели его сегодня после обеда? — повернулась она к гриффиндорцам.

— Да, — кивнул Кевин. — Он вернулся после встречи с мистером Поттером, но потом сказал, что ему нужны какие-то ингредиенты для зелий и снова куда-то ушел. И мы его с тех пор не видели.

Эта новость заставила мужчину справа от Макгонагалл вмешаться в разговор. До этого он лишь прислушивался, изображая равнодушие.

— Я не видел его сегодня в подземельях, — заявил Снейп.

— Куда же он тогда мог деться? — с недоумением спросил Гарри.

Профессор Снейп поднялся с места.

— Нужно начать поиски в окрестностях замка и прочесать лес, — обратился он к Минерве.

— Что вы имеете в виду? — спросил Поттер. — Вам что-то известно?

— Подозреваю, этого болвана охватила идиотская гриффиндорская отвага, и он отправился в лес за волосом единорога, — Снейп вполголоса чертыхнулся.

— Почему ты так уверен в этом? — Макгонагалл занервничала.

— Он слышал наш с Хагридом разговор. Откуда мне было знать, что этот безмозглый мальчишка захочет сам раздобыть треклятые волосы, — выругался зельевар, устремившись к выходу из Большого зала. Не желая тратить время на «почему» и «как», Поттер заспешил за ним следом. Они разберутся с этим позже.

Они стремглав вышли из замка и за какой-то миг добрались до опушки леса.

— Я пойду по тропе направо, а вы можете свернуть налево, — поставил перед фактом Поттер и скрылся за деревьями, прежде чем Снейп успел что-либо возразить.

Тот зарычал сквозь зубы, но вынужден был подчиниться. Свет, льющийся из кончика его волшебной палочки, освещал ему путь. Он прошептал заклинание обнаружения, и оно указало ему вглубь леса.

— И почему я не удивлен? — раздраженно пробормотал Снейп, прежде чем двинуться дальше.

Он добрался до места, где Натан встретил единорогов, и нахмурился. Чары обнаружения указывали не тропу, а на густые лесные заросли. Что-то здесь не так, подумал он и последовал по указанному направлению с еще большей спешностью.

Мальчик определенно пошел в этом направлении. Сломанные ветви были достаточным тому доказательством. Снейп остановился как вкопанный, когда заметил что-то на земле. Кровь, мелькнула догадка, подтверждая, что Грейнджер и в самом деле попал в беду. Снейп почти бежал.

Кровавый след оказался неожиданно длинным. Количество крови лишь увеличивалось, и вдруг зельевар услышал крик. Грейнджер, он узнал этот голос и кинулся бежать по направлению к источнику звука. Вскоре он нашел, кого искал, а затем понял и причину крика. Три гигантских паука пытались добраться до лежавшего на земле мальчика. Снейп вскинул палочку и направил ее на чудовище, что ближе всех подобралось к своей жертве. С его губ не сорвалось ни слова, но красная вспышка света рассекла на мгновение темноту и, попав в одного из пауков, заставила того беспомощно корчиться в судорогах. Все теми же безмолвными взмахами палочки он расправился и с остальными тварями.

Пауки были побеждены и неопасны, Снейп прошел мимо них и опустился на колени рядом с мальчиком. В очередной раз выразив все свое мнение о его непроходимой тупости, он осмотрел его, оценивая повреждения. Небольшие царапины и порезы не вызывали опасений, но на правой ноге он заметил уродливую рану.

— Мистер Грейнджер! — громко сказал Снейп. Он не дождался ответа и принялся трясти мальчишку за плечи. — Мистер Грейнджер!

Натан едва приоткрыл глаза и почти тут же закрыл их снова.

— Чертов Гриффиндор! — прошипел Снейп и снова позвал мальчика, на этот раз по имени. — Натан!

Тот вновь открыл глаза и нашел в себе силы, чтобы выдохнуть слабое:

— Профессор Снейп, — он прерывисто глотнул воздух, — я знал… что вы придете.

Слова Натана взволновали зельевара. Он ждал, что я приду за ним, — что-то внутри него задрожало. Он справился с эмоциями и спросил:

— Вы сможете встать? — и с неудовольствием отметил, что в его тоне почти не было привычной желчи.

— Нет, — проскулил Натан. — Моя лодыжка…

Все еще стоя на коленях, Снейп обнял его и оторвал от земли. От этого внезапного движения у Натана вырвался болезненный стон. С мальчиком на руках Мастер зелий пошел обратно к границе Запретного леса. Тот обвил руками его шею и уткнулся лбом ему в плечо.

— Бодрствуйте, Грейнджер! — приказал Снейп, когда заметил, что мальчик снова закрывает глаза. — Вы потеряли слишком много крови. — Он ускорил шаг.

На полпути к опушке они встретили изрядно встревоженного Поттера.

— Я слышал крик. Что с ним? — спросил он, переводя дыхание.

— Повредил ногу, потерял много крови, — бросил Снейп, не замедляя хода.

— Дайте его сюда.

— В этом нет необходимости, Поттер. Он со мной.

— Дальше я его понесу, — настаивал Гарри, протянув руку, чтобы забрать Натана.

— Все в порядке… дядя Гарри, — голос Натана был слаб. — Профессор Снейп… меня спас. — добавил он и снова закрыл глаза.

— Не сметь засыпать, мальчик! — рявкнул Снейп. Натан открыл глаза и крепче сжал его плечи.

Так втроем они продолжили путь к школе. На опушке леса Снейп обернулся к своему спутнику:

— Поттер, предупредите остальных, что я нашел его. Я отнесу его в Больничное крыло.

Поколебавшись мгновение, тот выполнил указание. Снейп вошел в замок и направился прямиком в лазарет. Мадам Помфри уже ждала их.

— Положи его вон туда, Северус, — указала она.

Снейп мягко опустил мальчика на кровать и отодвинулся.

— У него слишком большая кровопотеря, — сообщил он медиковедьме. — И сильное переохлаждение.

— Благодарю, Северус, — отрезала Поппи. — А теперь дай-ка мне больше места, чтобы я могла тут как следует поработать.

Он сделал, как она велела, но из лазарета не вышел. Он размышлял о мальчике, который лежал на больничной койке. Он хотел, чтобы его нес я, не Поттер. Почему? Я спас ему жизнь, да! И все-таки… Снейп не мог понять, что двигало гриффиндорцем. Не мог подобрать слова и ничего убедительного не приходило ему на ум. Когда вошли Поттер и Макгонагалл, он отступил еще дальше и застыл теперь в лишенном света углу палаты, наблюдая оттуда за движениями целительницы.

— Как он? — спросил Гарри.

— Поправится, мистер Поттер, — успокоила мадам Помфри. — Небольшая кровопотеря и сломал лодыжку. Я уже позаботилась о ней. — Она влила содержимое флакона в рот пациента.

— Что это?

— Кроветворное зелье. А теперь позвольте-ка мне закончить работу, — она сердито прикрикнула.

В это мгновение пламя в камине взметнулось вверх изумрудно-зелеными языками, из него к ним шагнула молодая женщина.

— Где мой сын? — воскликнула она, но ответ не потребовался. — Натан! — Она заметила его лежащим на единственной занятой койке и подбежала к нему, невзирая на протесты мадам Помфри.

— Что с ним? — она откинула со лба сына черные пряди, и в ее глазах блеснули слезы.

— С ним все будет в порядке, Гермиона, — Поттер обнял ее за плечи и отвел в сторону.

— Что произошло? Я получила известие, что мой сын ранен, — она смотрела, как медиковедьма хлопочет возле Натана. — Как такое могло случиться?

— Его нашли в Запретном лесу, — проговорила Макгонагалл. — Мы еще не выяснили, что он там делал.

— Кто его нашел? — Гермиона посмотрела Гарри в лицо.

— Снейп, — отвел взгляд Поттер.

Стало тихо.

Высокий человек с пятнами крови на черных одеждах тоже молчал, слившись, никем не замеченный, с темнотой угла. Он с очевидным интересом наблюдал за возникшей из камина волщебницей. Она изменилась физически, теперь это была взрослая женщина, отметил зельевар. Которая боялась за сына и отчаянно стремилась его защитить. Ну, конечно, подытожил он, в конце концов, у нее эта гриффиндорская натура.

— Где он сейчас? — ее голос нарушил неловкое молчание.

— Не знаю. Вернулся, наверное, в подземелья, — предположил Гарри.

— Я бы хотела его увидеть.

Это заявление заставило Снейпа напрячься. Он не желал с ней встречаться. Он даже не смог бы посмотреть ей в глаза.

— Зачем? — не понял Поттер.

— Чтобы поблагодарить его, разумеется.

Сердце Снейпа заныло. Благодарность Гермионы Грейнджер была последним, чего бы ему хотелось. Я не заслуживаю вашей доброты, мисс Грейнджер, с горечью подумал он. Да и ни чьей-либо еще, если уж на то пошло, но в особенности вашей. Он прикрыл веки в попытке восстановить контроль над чувствами.

— Я могла бы позвать его, — предложила Макгонагалл.

— Я была бы вам признательна, Минерва.

Мадам Помфри залечила Натану царапины, и Гермиона снова подошла к кровати.

— Он уже не раз спасал тебя, — прошептала она лежащему без сознания мальчику, поглаживая его лицо ладонью.

Она произнесла это, впрочем, недостаточно тихо — Снейп расслышал ее и теперь в недоумении хмурился. Разве я прежде спасал мальчишку? Он ничего не мог припомнить. Я даже не знал, что у нее есть сын, пока не начался семестр.

Макгонагалл приблизилась к камину и бросила в него горсть летучего пороха, вызвав класс зельеварения, но никто не ответил. В кабинете Северуса тоже не оказалось. Тогда она попыталась перехватить его в личных покоях, но его не было и там.

— Мне не удалось найти профессора Снейпа, — директриса повернулась к Гермионе. — Возможно, он патрулирует коридоры.

Гермиона кивнула. Мастер зелий выдохнул, лишь теперь обнаружив, что сдерживал дыхание.

— Часы посещения закончились, — сообщила медиковедьма, когда вернулась в лазарет некоторое время спустя. — Мистеру Грейнджеру необходим покой, и он будет спать, пока будет действовать сонное зелье, — по меньшей мере до утра.

— Я никуда не уйду, — запротестовала Гермиона. Поппи смерила ее гневным взглядом.

Это выражение лица было Гарри слишком хорошо знакомо.

— Пойдем, Гермиона, мы сможем вернуться завтра, как только начнет светать. Ты же слышала, что сказала мадам Помфри, твой сын проспит всю ночь, — он приобнял ее за плечи.

— Вы можете остаться здесь на ночь в одной из комнат, Гермиона, — разрешила Макгонагалл, и они втроем вышли из лазарета. Целительница скрылась в кабинете в самом конце палаты. И тогда в ней остались двое — спящий мальчик и его профессор.

Снейп приблизился к кровати и на мгновение замер.

— Что имела в виду твоя мать? — спросил он спящую фигуру. — Я никогда не спасал тебя раньше.

Он постоял там еще немного, наблюдая, как с каждым вдохом поднимается и опускается грудь Натана, и вышел из палаты.

Он не свернул в подземелья, не жалея столкнуться с теми, кто мог бы искать с ним встречи. Вместо этого он и в самом деле отправился патрулировать коридоры. Мастер зелий не стал бы теперь даже пытаться заснуть — слишком о многом нужно было подумать. Ноги сами понесли его к единственному месту, где он не был с тех пор, как вернулся в Хогвартс после войны, — к Астрономической башне.

Пробившись сквозь окна палаты, первые утренние лучи солнца упали на волшебницу, которая сидела на стуле у кровати Натана. Напрасно было ожидать, что она оставит своего ребенка, когда он прикован к больничной койке. Большую часть ночи Гермиона провела, наблюдая, как спит ее сын, и размышляла, что же могло заставить его отправиться в Запретный лес. Кто-нибудь взял его «на слабо»? Неужели он мог сбиться с пути? А что, если он спасался бегством от кого-то, кто пытался причинить ему боль? Лишь под утро, измотанная, она наконец-то провалилась в сон.

Мальчик открыл глаза и не смог разобрать, где находится. Его взгляд блуждал по комнате, пока не наткнулся на женщину, которая сидела возле его кровати, — он узнал в ней свою мать. Она спала, неудобно свесив голову. Натан попытался окликнуть ее, но вместо этого лишь закашлялся, все равно ее разбудив.

— Ты проснулся! Слава Мерлину! — она вскочила со стула и прижала к себе сына. — Как же ты напугал меня, Натан! Никогда так больше не делай!

— Прости, мам, — его голос прозвучал глухо из-под ее объятий.

— Как ты себя чувствуешь? — она слегка отстранилась и принялась осматривать его так тщательно, словно боялась пропустить хотя бы дюйм его тела.

— Прекрати. Я в порядке, — запротестовал мальчик.

— Да, и тебе неслыханно повезло! — голос ее зазвучал резко. — О чем ты только думал, Натан? Пойти в Запретный лес, ночью, в одиночку! — теперь, когда она убедилась, что с ним не случилось ничего по-настоящему страшного, ей хотелось показать ему, насколько сильно она рассержена. — Тебе что, жить надоело? Тебя чуть было не убили!

— Мне жаль, мне так жаль, мама. Я просто… — он не решался признаться ей, что им двигало. Сейчас, когда он думал об этом снова, все это казалось таким ужасно глупым. Надо же было быть таким болваном, чтобы отправиться туда самому. Следовало бы предусмотреть подобные вещи. Он сдавленно повторил:

— Мне очень жаль.

— Что ты делал в Запретном лесу?

— Я был… — ну как он мог сказать ей об этом? — Мне…

— Ну же, Натан, — потребовала она, — я не могу высиживать здесь весь день, чтобы вытянуть из тебя ответ.

Мальчик вздохнул.

— Я охотился за единорогами, — выдавил он наконец.

— Зачем, Натан? Чего ради тебе понадобились единороги — ночью, в Запретном лесу, одному, — она выделяла каждое слово, показывая, что ее терпение вот-вот лопнет.

Лучше признаться сразу, он это знал.

— Мне были нужны их волосы. Я услышал, что профессор Снейп…

— Снейп! — мать сердито оборвала его. — Почему это вечно профессор Снейп, Натан?

— Теперь-то я знаю, что это была дурацкая затея! — он закусил нижнюю губу. — Но в тот момент план казался безупречным! Прости.

— Да, Натан, это было глупо, — она потерла ладонью глаза и вздохнула.

— Он спас меня, — тихо произнес мальчик, когда их молчание стало невыносимым. — Профессор Снейп сразил гигантских пауков и принес меня сюда, потому что я сам не мог идти, — он пристально рассматривал свои сцепленные руки, лежащие поверх белого покрывала.

— Он замечательный человек, — голос матери звучал мягко и низко. — Гигантские пауки, говоришь? Акромантулы? Ты хоть осознаешь, что был на волосок от смерти? Пожалуйста, обещай мне, что будешь держаться подальше от леса, какой бы захватывающей ни была бы твоя идея, — она снова крепко прижала его к себе. — Я тебя очень прошу. — Тон ее был теперь умоляющим, она смотрела ему в глаза, не выпуская из объятий.

— Я понял, мам. Я ведь уже признал, что это был идиотский план. И я не собираюсь быть еще большим тупицей и пойти туда снова.

— Прекрасно. — она громко чмокнула его в лоб и отстранилась. — Потому что глупость тебе совсем не к лицу.

— Конечно, нет, — мальчик ухмыльнулся. Он знал, что мать все еще сердится, но казалось, чувство облегчения, которое она испытывала, было сильнее гнева. Он и сам начал успокаиваться. Мать была права: он жив благодаря лишь чуду, имя которому было — Снейп. И он был счастлив такой удаче.

Их отвлек шум, донесшийся из-за дверей палаты.

— Очнулся! — воскликнул Поттер, приблизившись к постели крестника. — Ну, можешь объяснить мне, какого черта ты делал один в Запретном лесу?

— Вряд ли, — мальчику не хотелось, чтобы кто-нибудь еще тыкал пальцем в его тупоголовость.

— Искал единорогов, Гарри, — пояснила Гермиона. — Хотел раздобыть немного их волос для зелий.

— Я в курсе, потому-то мы и ринулись туда в первую очередь. Снейп припомнил свой разговор с Хагридом и заподозрил, что Натан мог отправиться в Запретный лес.

— То есть профессор Снейп знает, что мне там было нужно? — внезапное осознание поразило мальчика: Мастер зелий даже не сомневался, что ему, Натану, хватит дурости, чтобы отправиться на поиски ингредиентов самостоятельно. — Вот позорище! Я выставил себя полным идиотом! — добавил он, пряча лицо в ладонях.

— Да уж, — согласился Поттер. — Зачем ты пошел туда один? Вот я чего понять не могу. Не знаешь, что ли, что там опасно? Ты должен был хотя бы взять кого-нибудь на подмогу, кого-нибудь из своих друзей, например.

Гермиона взглянула на него с недоверием:

— Гарри, это что, лучшее из того, что ты можешь ему посоветовать? Позвать кого-нибудь с собой? Ты ему, кажется, крестный отец, а не закадычный приятель!

— Ладно, больше ты ни ногой в Запретный лес. Даже с самыми лучшими друзьями, — сообщил Поттер Натану, и мальчик закатил в ответ глаза.

— Отлично, я уже сказал, что не собираюсь туда снова! Я туда больше не пойду! — повторил Натан. То, что профессор Снейп теперь не сомневается в моей тупости, уже само по себе достаточное наказание, чтобы рискнуть сделать это еще раз, подумалось ему. И только после этого до него дошло, что его еще даже не успели наказать за нарушение школьных правил. — В любом случае, не думаю, что увижу окрестности замка до конца учебного года. Скорее всего, меня запрут здесь до самого лета, — добавил он язвительно.

— Возможно, это не так уж далеко от правды, — согласился Гарри, и Натан расстроенно вздохнул.

По мере того как приближалось время завтрака, замок вновь просыпался вместе со всеми учениками. Троица в больничном крыле не сразу заметила мальчишек, которые в нерешительности топтались и перешептывались у дверей. Гермиона заметила их первой.

— Вам нужна мадам Помфри?

— Э-э… нет, — заволновался Кевин. — Мы пришли проведать Натана, мисс Грейнджер.

— Вы, должно быть, Энди и Кевин, — подбадривающе улыбнулась волшебница. — Не стойте на пороге.

Они робко приблизились к кровати.

— Здорово, ребята, — поприветствовал Натан.

— Привет, мы просто хотели повидать тебя перед уроками, — объяснил Энди.

— Мам, это — Энди, а это — Кевин, — представил их Натан. И добавил, хоть в этом и не было никакой надобности:

— А это моя мама, Гермиона Грейнджер.

— Мы знаем, Натан, — Кевин утвердительно кивнул и протянул руку, — приятно познакомиться с вами, мисс Грейнджер. Энди последовал его примеру.

— Мы слышали, ты был ночью в Запретном лесу, — Энди не мог сдержать любопытство.

— Был. Не хочу сейчас об этом, — Натан едва заметно кивнул в сторону матери.

— Но что… — ой! — дернулся Энди, когда локоть Кевина врезался ему под ребра.

— Ты, наверное, устал, мы все понимаем, — торопливо произнес Кевин, в то время как Энди потирал ушибленный бок.

В палату через маленькую дверь, ведущую в кабинет, вошла мадам Помфри.

— Доброе утро, мистер Грейнджер. Вижу, вам намного лучше, чем в нашу последнюю встречу, — она принялась водить над ним палочкой, накладывая диагностические заклинания. — Да, и в самом деле, гораздо лучше.

— Мне нужно пойти позавтракать, — сказал Гермионе Поттер, и, повернувшись к мальчикам, добавил:

— Надеюсь увидеть вас сегодня на моем уроке в полном составе.

— Если он съест свой завтрак и после этого будет чувствовать себя хорошо, — Поппи посмотрела в сторону Натана, и тот скривился.

— Почему бы вам не прогуляться со мной, ребята? — спросил Гарри и увидел две восторженные улыбки. Он усмехнулся в ответ, коротко поцеловал Гермиону в щеку и покинул палату в компании гриффиндорцев.

Мать и сын завтракали вместе. Они проболтали все те несколько часов, пока ждали, что мамам Помфри разрешит Натану покинуть Больничное крыло. Гермиона шла рядом с сыном по коридорам замка, и все это время сердце ее сжималось от воспоминаний. Хогвартс был ей вторым домом, и она в самом деле по нему тосковала. Они остановились перед портретом Полной Дамы, и волшебница в который за сегодня раз обняла сына и поцеловала его в макушку.

— Мне тебя очень не хватает. Будь умницей и не ввязывайся в неприятности, ладно? — она ласково потрепала его по волосам.

— Спасибо тебе, мам, — Он улыбнулся ей и, произнеся пароль, исчез за портретом.

Гермионе же предстояло еще кое-что сделать в Хогвартсе, прежде чем отправиться в Лондон. Она должна была отыскать Северуса Снейпа.

* * *

Присутствие мисс Грейнджер в школе встревожило Мастера зелий больше, чем он мог признать. Она пробудила в нем воспоминания о худшем в его жизни году. Прошлой ночью он провел много часов на Астрономической башне, прежде чем спуститься в свои комнаты в подземельях. Он не был в этой части замка со дня смерти Дамблдора — с того самого дня, когда он убил его. И вот теперь вернулся. Он просто стоял там и смотрел на полную луну, на звезды, которые мерцали вокруг него повсюду, и терзал себя воспоминаниями о давно сделанном, давно канувшем в вечность, давно утерянном.

Мог ли он сделать все иначе? Определенно. Он придумал десятки вариантов развития событий той ночью, и все они заканчивались его гибелью. Ни Дамблдора, ни Поттера, ни Малфоя — только его собственной смертью. И все же он выжил, чтобы послушно выполнить наказ Альбуса. Чтобы убить человека — единственного, который доверил ему свою душу, и честь зельевара теперь покоилась в той белой гробнице — вместе с его единственным другом.

И вот чуть более года спустя Визенгамот оправдал его чудовищное преступление. Поттер прав, он должен гнить в Азкабане, рядом с остатками пожирателей. Вот, где ему самое место — среди хладнокровных убийц, а вовсе не в школе, где учат невинных детей.

И была еще Гермиона Грейнджер — человек, за все это ответственный. Которая доверяла ему так, как никто другой никогда не доверял. Она отыскала его после той ночи. Она привела его на собрание Ордена. Она разъяснила и доказала его преданность Дамблдору, даже после кончины старика.

А он только еще раз подтвердил, что честь его была похоронена в ту же ночь, когда он убил директора. Она верила ему так сильно, как прежде верил Альбус, а он предал ее. Он изнасиловал ее, причинил ей боль ради спасения. О, как он ненавидел себя. Себя и свой проклятый поступок. Тем более, что она никогда не винила его — напротив, именно она защищала его в суде. Она, Гермиона Грейнджер, вытащила его из Азкабана, где ему самое место.

А теперь еще и мальчишка, Натан Грейнджер. Она все время твердила сыну, какой он благородный, Северус Снейп, какой он герой — всю эту чепуху. Мальчику следовало опасаться его — безжалостного убийцу из подземелий, не чувствовать себя так беспечно на его уроках, на его взысканиях… в его руках. Мальчик так отчаянно нуждался в признании своих успехов, что готов был рискнуть жизнью, лишь бы получить от него похвалу. От него, мерзкого сукиного сына! И во всем этом была ее вина.

Он заглянул в Больничное крыло, направляясь в свои подземелья с Астрономической башни, и нашел ее там, уснувшую у постели сына. Он не решился войти в палату, пока она была там, и рассматривал ее сквозь крохотное окошечко в двери. Она спала здесь, в Хогвартсе, рядом со своим сыном, и остаток ночи стал для него сущим адом.

Он продолжал избегать ее все следующее утро. Шел урок — те самые сдвоенные зелья, на которых должен был присутствовать ее сын, не будь мальчик на больничной койке… по ее вине, добавил он мысленно. Да, потому что все это из-за нее. Во всем виновата Гермиона Грейнджер.

Звук упавшего на пол пестика выдернул его из размышлений. Он вскочил со стула и зарычал на бедолагу:

— Неужели так трудно держать инструмент, когда им пользуешься, мистер Бакнолл? Пять баллов со Слизерина за вашу бездарность!

Изумление было написано на лице каждого ученика в классе.

— Что это с ним? — как можно тише спросил Энди у своего приятеля, который сидел позади.

— Не знаю и даже знать не хочу, раз он снимает баллы со Слизерина! — шепотом ответил Кевин.

Остаток урока прошел в мертвенной тишине, больше никаких происшествий не было. Никому не хотелось лишний раз провоцировать Мастера зелий, когда тот был в хорошем расположении духа, и тем более теперь, когда настроение у него было хуже некуда.

— У вас десять минут, чтобы сдать образцы, прибраться за собой и исчезнуть с глаз долой! — объявил Снейп, когда занятие подходило к концу.

Каждый постарался сделать это так быстро, как только мог; никому не хотелось уйти последним, чтобы не остаться наедине со Снейпом и с самым его поганым настроением из всех, что они только видели. Когда последние двое торопливо покинули класс, в дверях показалась Гермиона Грейнджер.

— Итак, вы все еще здесь, — произнес Снейп, признавая ее присутствие.

— Я должна была найти вас, прежде чем вернуться в Лондон, — она вошла в класс, приближаясь к столу, за которым он сидел.

Он поднялся и принялся собирать пузырьки, оставленные учениками.

— Вы меня нашли, — бросил он сухо.

Гермиона рассматривала стоявшего перед ней мужчину. Она не видела его со времени слушаний в Министерстве — тогда, более одиннадцати лет назад. Отца ее сына.

— Да, нашла, — ответила она, не зная, что сказать теперь, когда они оказались наедине.

Ее нерешительность раздражала его все больше. Она могла бы прекратить эту чертову пытку прямо сейчас, подумал он, по-прежнему продолжая ее игнорировать.

— Я хотела поблагодарить вас за то, что вы сделали вчера, — произнесла волшебница, наблюдая за движениями его рук, когда он убирал образцы с зельем в ящик на своем столе.

Он предполагал, что она это скажет, и все же почувствовал себя так, будто его огрели наотмашь, от ее слов его затошнило. Он перестал притворяться, будто занят.

— Вам не следует делать это. Защищать студентов — моя обязанность, — он не отрывал взгляд от стола.

— Я знаю, но мне все равно хотелось бы поблагодарить вас, — она сделала шаг в его сторону.

Снейп поднял глаза и посмотрел на молодую женщину. Она была совсем другой, чем он ее помнил, и не такой, какой она показалась ему ночью. Он чувствовал себя неловко от того, как она на него смотрела, и опустил глаза, продолжив прерванное занятие.

— Если это все, ради чего вы сюда явились, можете уходить. У меня много дел.

Гермиона опустила взгляд — мужчина напротив тоже вызывал у нее ощущение дискомфорта, но по совершенно другим причинам.

— Не смею вам мешать, — мягко произнесла она и развернулась, чтобы уйти. — Хорошего дня, профессор Снейп.

Он промолчал и лишь слегка повернул голову, чтобы видеть, как она уходит. Едва волшебница скрылась за дверью, он вздохнул и ослабил хватку вокруг флакона, который неосознанно сжимал в руке. Ушла.

* * *

Натан дожидался друзей на третьем этаже, возле класса по защите от темных искусств. Он заметил их в самом конце коридора. Они увидели его и замахали руками, ускоряя шаг.

— Так ты снова в строю! — радостно поприветствовал Энди.

— Ага, мадам Помфри разрешила вернуться на занятия.

— Это хорошо, и тебе повезло, что ты пропустила зелья. Профессор Снейп сегодня был страшен в гневе, — сообщил Кевин.

От этого известия Натану стало не по себе.

— Ты тоже так считаешь, Энди? — спросил он.

— Ну да! Видел бы ты, как он обозлился, когда Бакнолл выронил пестик. Снял баллы со своего факультета и обозвал бездарным — слизеринца! — сердито отозвался Энди.

Да уж, ничего хорошего в этом нет, подумал Натан. Мать взяла с него обещание, что он найдет профессора и принесет извинения за свой идиотизм. Он и сам этого желал, даже зная, что наказания ему не миновать. Черт возьми, да он даже заслужил его, если на то пошло.

— Отвратительно, учитывая, что мне нужно подойти к нему позже, — сказал он вслух.

— Зачем?

— Поблагодарить за мое вчерашнее спасение.

— Он тебя спас? Я думал, это Гарри Поттер! — Кевин был удивлен новостью.

— Да нет, профессор Снейп нашел меня в лесу и защитил от гигантских пауков. А потом отнес в Больничное крыло, потому что я не мог идти. Видели бы вы, как он завалил этих тварей! — Натан не смог сдержать благоговение.

— Подожди. Ты говоришь, что Снейп — тот самый Снейп, который преподает зелья, этот слизеринский ублюдок, спас тебя? Гриффиндорца! Какая-то бессмыслица! — смущенно воскликнул Кевин.

Натан закатил глаза.

— Я знаю только одного Снейпа.

Из боковой двери, которая вела в кабинет Люпина, в класс вошел Гарри Поттер. Завидев Натана рядом с его друзьями, он улыбнулся:

— Рад, что ты смог прийти на мой урок, Натан.

Тот усмехнулся в ответ.

— Итак, не думаю, что есть необходимость в представлении. Давайте сразу же приступим. Сегодня мы будем изучать некоторые защитные блоки. Достаньте ваши палочки, — начал Поттер. Класс притих, ребята пристально рассматривали преподавателя. Он вздохнул. — Ладно, валяйте. Чего вы хотите услышать? — Спросил он со смирением в голосе. Каждый раз одно и тоже, когда он замещал Люпина. Ученики желали знать только о его героических деяниях.

— Каково это было — встретиться с Сами-Знаете-Кем? — спросила девочка напротив, и все обратились в слух.

— Это было то, что я должен был сделать, вот и все. Волдеморт не планировал оставить меня в покое, пока я жив, поэтому мне пришлось убить его.

— И вы взаправду использовали Непростительное?

— Да, — коротко кивнул Гарри.

Зная, что крестный терпеть не может вспоминать о войне, Натан поднял руку.

— Да, Натан? — с легким удивлением спросил Поттер.

— Почему ты бросил квиддич и стал аврором?

Гарри благодарно улыбнулся:

— Подумал, что пришло время найти применение своим знаниям по защите от темных искусств, и как раз этим мы прямо сейчас и займемся. Палочки наизготовку! — и класс приступил к уроку.

* * *

За трапезами в Большом зале Снейп в тот день так и не появился. Он не желал никого видеть. Таясь в полумраке своего кабинета, он ожидал наступления комендантского часа, чтобы совершить привычный обход замка, прежде чем удалиться в свои покои и попытаться вычеркнуть из памяти этот проклятый день.

Ее голос, благодарящий за спасение сына, все еще звучал в голове, вместе с фразой, украдкой подслушанной в Больничном крыле. Разумеется, он не стал бы ее расспрашивать, но слова о том, что однажды он уже спасал ее ребенка, озадачили его. Он принялся вспоминать каждого из учеников, которым помог за все эти годы. Их было немного — и все они не имели никакого отношения к Натану. Он тряхнул головой, пытаясь прогнать назойливые мысли. Не хотелось больше думать об этом. Он в который раз попытался переключиться на проверку эссе третьекурсников.

Мастер зелий успел разнести в пух и прах парочку работ, когда услышал стук в дверь. Он поднял голову от пергаментов, кляня того, кто осмелился его прервать.

— Войдите! — рявкнул он.

В дверном проеме показалась фигура, очерченная светом факелов. Когда она проскользнула в комнату, Снейп узнал в ней мальчишку.

— Грейнджер, — выплюнул он. Это именно то, чего ему так не хватало для завершения этого адского дня — еще одной встречи с еще одним Грейнджером.

— Добрый вечер, профессор Снейп, — вежливо начал Натан.

Все, чего Мастер зелий желал — вышвырнуть его вон и поскорее.

— Что вам нужно? — нетерпеливо поинтересовался он.

— Я хочу извиниться, — голос мальчика был тих. Он двигался робко, избегая взгляда преподавателя, и эта несвойственная ему скованность выдавала некоторые его чувства.

Снейп вздохнул. Что все-таки не так с этими Грейнджерами? Он уловил нерешительность мальчишки. Ему… совестно? Он ухмыльнулся.

— Вам должно быть стыдно за ваш идиотизм. Похоже, я ошибся, пытаясь увидеть в вас нечто большее, чем безмозглого беспечного гриффиндорца. Вы лишь еще один болван. — Он заметил, что мальчик вздрогнул. Ожидаемой радости это ему не принесло, и он нахмурился.

— Мне очень жаль, — Натан опустил вниз голову. — Я повел себя как тупой тролль и я пришел, чтобы понести наказание, сэр.

Пришел, чтобы быть наказанным? Это сбивало с толку. Никто не приходит в мой кабинет поисках наказания, если только их не направляют... или не тащат сюда.

— Кто вас сюда послал? — спросил Снейп.

— Никто, сэр, — Натан посмотрел на него в замешательстве.

— Тогда зачем вы здесь? Вы хотите, чтобы я наказал вас? — его голос так и сочился сарказмом.

— Никто другой не имеет на это большего права, сэр, — уверенно ответил мальчик. — Это вы спасли меня от пауков, это вы принесли меня в Больничное крыло. Вполне логично, что именно вы должны определить мне наказание.

Профессор приподнял бровь.

— Пятьдесят баллов с Гриффиндора и месяц отработок, — изрек он. Натан не издал ни звука в знак протеста. — Этого достаточно, как вам кажется? — добавил Снейп с глумливой ухмылкой.

— Если вы спрашиваете, удержит ли меня это от прогулок по Запретному лесу, то да. Но если вас интересует, компенсирует ли это мой проступок, следовало бы назначить мне отработки до конца года, — глаза мальчика засверкали при свете огня в камине.

Снейп заметил его гнев, но не смог не восхититься находчивостью мальчишки.

— Что ж, думаю, нравоучительную проповедь в таком случае можно пропустить, — сказал он насмешливо.

— Моя мать уже справилась с этой задачей, — согласился Натан.

— Не исключено, но она лишь один из ваших родителей. Как насчет вашего отца?

Натан на мгновение замялся, отводя взгляд от профессора. И тот по-своему растолковал этот жест:

— Значит, он маггл. Понимаю.

— Нет, сэр, я… — Натан смолк, не понимая, как объяснить. Может, стоит сказать, как есть. — Я не знаю, кто мой отец, — признался он совсем тихо, надеясь, что Снейп не расслышит его.

Но тот услышал и нахмурился.

— Не знаете? — переспросил он, почти рефлекторно среагировав на откровение мальчика. Он не знает, кто его отец? Его разум пытался переварить эту информацию. Мисс Грейнджер не в курсе, от кого зачала ребенка? Это казалось невероятным. Ну, конечно же, она должна знать! мысленно укорил он себя. Мисс-Я-Знаю-Все определенно должна быть осведомлена об этом, ведь верно?

Его размышления были прерваны ответом Натана:

— Да, но если дело касается дисциплины, всегда найдется кто-нибудь, кто выполнит его роль. На этот раз это был дядя Гарри.

Снейп замер, уставившись на мальчика с едва скрываемым недоверием.

Натану стало немного не по себе. Хотя он и привык к подобным ситуациям, он все равно чувствовал себя не в своей тарелке, когда люди обнаруживали, что он ничего не знает об отце. Словно прочитав мысли зельевара, Натан продолжил:

— Моя мать, конечно, в курсе. Только она мне ничего не хочет рассказывать.

И почувствовав, что это его шанс, он лишь немного поколебался и спросил:

— Вы учили ее, когда она была вашей студенткой, сэр. Вы не помните, может быть, у нее был какой-нибудь парень на последнем курсе? — и, желая скрыть волнение, саркастично добавил: — Я знаю, что она встречалась с дядей Роном, но я определенно не Уизли.

Теперь Снейп внимательно изучал его. Мальчик смолк и просто стоял напротив. Он был именно такой головоломкой, которые нравилось разгадывать Мастеру зелий. Нет, мальчишка совершенно точно не был Уизли.

Он разглядывал Натана так, словно никогда до этого не видел. Окинул взглядом его стройную, слишком вытянутую для одиннадцатилетнего фигуру, длинные пальцы. Затем перевел взгляд с рук мальчика на его лицо: волевой подбородок, полные губы, красиво очерченный нос и угольно-черные волосы. Когда его глаза встретились с такими же черными, — ему показалось, он видит самого себя в зеркале. И тогда Снейп, наконец, сопоставил свои воспоминания о том времени и все то, что он увидел в стоящем напротив мальчике. Его глаза распахнулись.

— Нет! — выдохнул он на гране слышимости.

Странное выражение, промелькнувшее на лице профессора, не осталось незамеченным, и Натан заверил его:

— Все в порядке, профессор. Похоже, кроме моей матери, никто и не знает, — он вдруг почувствовал себя каким-то беззащитным. Ему не хотелось больше оставаться здесь. Он направился к двери, оставив позади себя мрачного Мастера зелий.

— До завтра, сэр. Доброй ночи, — и закрыл за собой дверь.

Не мигая, Снейп все еще смотрел туда, где недавно стоял мальчик, словно тот все еще был там. Он закрыл глаза, и малейшее сходство между ним самим и Натаном Грейнджером мелькало перед ним, словно в Омуте памяти. Натан за работой в классе. Натан, вскидывающий бровь во время трапезы. Глаза, волосы Натана, его изящные руки…

— Нет! Нет! Нет! — он прорычал последнее слово, вынужденный признать теперь очевидное — это он был отцом Натана! И уронил лицо в ладони.

Как она могла так поступить? Зачем? Она сохранила ребенка от… ему вдруг стало трудно дышать. В груди ныло, он закрыл глаза. Внезапно он вскочил из-за стола, опрокинув стоящий позади него стул. Схватил пузырек с чернилами.

— Как она могла так поступить со мной! — взревел он, и красная краска растеклась по двери, когда пузырек разбился об нее вдребезги.

Снейп оперся ладонями о край стола, пытаясь обрести равновесие, и свесил голову. Он чувствовал себя больным. Попытался снова вздохнуть, но каждый вздох был пыткой. Боль усиливалась с каждым глотком воздуха, с каждой мыслью. Я изуродовал ей жизнь. Ноги вдруг стали ватными, и он рухнул на колени, вцепившись в стол побелевшими пальцами.

В голове один за другим вспыхивали образы той ночи, когда Гермиону Грейнджер схватили. Он видел их так, словно проходил через это снова и снова. Те четверо были в масках — двое держали ее за руки, пока она тщетно пыталась вырваться, — они вошли зал, где проходило собрание пожирателей смерти, воссоединившихся с Темным Лордом. Когда девушку с силой швырнули на пол, Снейп едва сумел скрыть свой страх. Он заметил блаженство на обезображенном лице Волдеморта.

— Поклонница Поттера номер один, какой приятный сюрприз, — прошипел тот своим змеиным голосом.

Он лихорадочно думал, как спасти ее, не выдав при этом себя, — особенно теперь, когда он сделал так много, чтобы стать ближе к Волдеморту, но ничего не мог придумать. И с затаенным ужасом наблюдал, как она скорчилась от брошенного Темным Лордом круциатуса, и крики ее, проникнув в его сознание, укрепили его в мысли, что он обязан найти способ вытащить ее отсюда.

Волдеморт обшарил каждый закоулок ее разума в поисках ценной информации, и заявил, что теперь она больше не нужна ему. И когда один из пожирателей, расстегивая на ходу ширинку, уже приближался к девушке, зельевар увидел свой шанс. Он должен был сделать это, чтобы спасти ей жизнь. И он решился.

— Она моя, — заявил Снейп, расталкивая столпившихся вокруг нее пожирателей.

Он должен был помнить: другого выхода нет. Он расстегнул ремень, приспустил брюки и опустился рядом с ней на колени. Слезы застилали ей глаза, и он отвел взгляд, стараясь сосредоточиться на омерзительной задаче. Он должен был сделать это, если хотел спасти ей жизнь.

Он с силой дернул девушку на себя и одним рывком вошел в ее тело. Он двигался внутри нее, и с каждым толчком чувствовал, как осколки души покидают его существо. Она глотала беззвучные слезы, пока он насиловал ее. Пожиратели вокруг смаковали происходящее, и едва все закончилось, потребовали продолжения.

Тогда Снейп крепко схватил Гермиону за руку и поднял ее на ноги.

— Я хотел бы оставить грязнокровку себе, милорд, — сказал он, когда они приблизились к Темному Лорду.

Казалось, существо со змееподобным лицом задумалось над его просьбой. Все застыли в ожидании.

— Зачем тебе это, Снейп?

— Она шесть лет изводила меня, милорд. Сделайте ее моей игрушкой. Чувство мести, милорд, — он сильнее сжал руку девушки, чтобы показать серьезность своих намерений.

Этот жест, казалось, удовлетворил Волдеморта.

— Можешь забрать ее, Снейп. Но ты несешь за нее полную ответственность. Сбежит — и ты умрешь.

— Да, милорд, — зельевар наклонился, заставив наклониться и Грейнджер, чтобы поцеловать край мантии Темного Лорда. — Разрешите мне оставить вас, мой господин.

Снейп аппарировал их в его ветхое жилище в Тупике Прядильщиков. Он перенес девушку в небольшую комнатку на втором этаже и осмотрел ее на предмет серьезных повреждений. С тех пор, как он впервые прикоснулся к ней, она не проронила ни слова. Как мог, он залечил ее мелкие порезы и ушибы, стараясь не касаться ее больше, чем то было необходимо. Набросив потрепанное покрывало на ее неподвижное тело, он направился к выходу. Его правая рука уже лежала на дверной ручке, когда ее голос нарушил молчание:

— Спасибо вам.

Он застыл на месте, он не был достоен этих слов. На мгновение прикрыл глаза и оставил ее в комнате, возвратившись только затем, чтобы принести ей еду и несколько книг на время ее пребывания в доме. Он не мог смотреть ей в лицо.

И вот сегодня следствие его поступка только что покинуло его кабинет. Ребенок, его сын, появившийся на свет в результате изнасилования. Волна ярости поднималась все выше и выше из глубин его существа, и словно хлынула из глаз, когда он снова открыл их, сверкая в свете огня. Он поднялся с колен, вымещая весь свой гнев на собственных вещах в попытке притупить отчаяние. Если раньше он чувствовал, что никогда не сможет простить себя, теперь он готов закопать себя заживо вместе с собственной честью и Альбусом Дамблдором, которые уже покоились в белой гробнице у озера.

* * *

Гермиона сидела за письменным столом в собственной квартире и не подозревала о буре, что бушевала в тот момент в одном из кабинетов Хогвартса. Она покинула замок вскоре после короткого разговора со Снейпом. Университетские дела отвлекли ее от недавних событий, но теперь, когда работа больше не занимала все ее мысли, она не могла не думать о произошедшем.

Северус спас Натана, даже не зная, что спасает собственного сына. Причуды судьбы, подумала она. Встреча со Снейпом всколыхнула в ней чувства, которых, как ей казалось, у нее больше не было. Ей снова было неуютно в его присутствии. И то, что она хранила в себе тайну поистине масштаба вселенской катастрофы, само собой, тоже не было благоприятным фактором.

Он не особенно изменился с момента их последней встречи. Ни внешне, ни, судя по рассказам Натана, в поведении. И то, как прошла их встреча в школе, было лишь очередным тому подтверждением. Почему он не может просто принять благодарность? недоумевала она. Вечно прячется за речью «это был мой долг». Волшебница покачала головой.

Ей вспомнились его руки, складывающие в ящик флаконы с зельями. Все так же виртуозен в каждом движении, подумала она. Это навеяло ей воспоминания о первом уроке зельеварения, когда она увидела его впервые и когда сама была лишь первокурсницей. Его увлеченная речь, манипуляции с ингредиентами, инструментами… Это напомнило ей о Натане. Она вздохнула. Ее тайна вновь не давала ей покоя.

Встреча с ним вызвала в памяти ту ночь, когда ее схватили пожиратели смерти. Вспоминать о ней было мучительно, она преследовала ее в ночных кошмарах, заставляла просыпаться в слезах. Тем не менее, при здравом размышлении воспоминание не повергало ее в ужас. Она была благодарна Снейпу — не будь его там, она давным-давно была бы мертва. Он оказался самым мужественным человеком из всех, кого волшебница когда-либо знала.

Его храбрость в ту ночь изумила ее. Она уже смирилась со своей участью быть изнасилованной и убитой, когда услышала его голос, как он сказал, что теперь она принадлежит ему. Она поняла, что последует за этим, едва он опустился рядом с ней на колени, но несмотря на весь ужас, доверилась ему. Она знала, что он получал от этого удовольствие не более, чем она сама, но вынужден был переступить через себя ради того, чтобы она жила, и она поблагодарила его за это.

Его дальнейшее поведение говорило о том, насколько сильно он сожалеет о своем поступке. Снейп не сказал ей ни слова за все те девять дней, что она провела в его доме. Он отводил взгляд и не оставался в отведенной ей комнате дольше, чем то было необходимо. Он разрешил ей пользоваться своей обширной библиотекой, но она ни разу не встречала его там.

Даже когда война закончилась, они едва ли обменялись парой слов во время слушаний по его делу. В то время она уже знала, что носит его ребенка, но приняла решение не говорить об этом. Он ни за что не позволил бы ей выносить ребенка, а ей хотелось иметь его. Она обещала себе, что он узнает об этом, когда пройдет время и аборт уже не будет безопасной для нее процедурой, но ей не хватило смелости признаться. Как и тогда, когда Натан появился на свет, и теперь тайна по-прежнему изматывала ее.

И все же, несмотря на то, через что ей пришлось пройти, с ней был ее сын — самый ценный подарок, который только могла преподнести ей жизнь. Она представляла, что однажды придет тот день, когда она сможет рассказать ему о его отце. И в то же время боялась, что этот день может так и не наступить. Встреча в Хогвартсе не была особенно способствующей этому. Снейп, казалось, совсем не изменился, как она могла признаться ему? Она не понимала.

Ночь, проведенная на стуле у постели Натана, давала о себе знать. Она чувствовала себя выжатой, у нее ныла спина. Волшебница встала и вышла из кабинета, намереваясь как следует отмокнуть в ванной. Чтобы подготовиться к совещанию в ректорате, ей еще предстояло наверстать по работе, которую она откладывала. Завтра будет напряженный день.

Из кабинета Мастера зелий Натан вышел в хмурой задумчивости. От него не ускользнуло странное выражение, промелькнувшее на лице профессора после вопроса о прошлом матери. Ему что-то известно, пришел он к выводу, равно как и дяде Гарри. Любой, кто мог бы помочь пролить свет на личность его отца, предпочитал не говорить ему вообще ничего. Но почему? Неужели он настолько отвратителен, что каждый считает своим долгом защитить меня от него? Эта мысль не раз уже приходила ему в голову.

Мальчик возвращался в гриффиндорскую башню, строя по пути предположения, что же такого ужасного могло быть в его отце. Он умер? Нет-нет, он уже как-то думал о такой возможности и отбросил ее. Если бы отец действительно был мертв, скрывать его личность не имело бы никакого смысла, верно? По крайней мере, это было бы логично. Он, должно быть, опасный, страшный человек. Вот это уже могло оказаться ближе к правде: его отец — чудовище. Значит, он в Азкабане? Этого тоже нельзя было исключать, потому что в одном Натан был уверен: его отец — волшебник. Но даже в таком случае, почему тогда было так важно, чтобы он не знал о нем совершенно ничего? Натан покачал головой, не имея понятия, что ответить на данный вопрос.

Он размышлял об этом так часто, и по-прежнему искал хоть какие-то зацепки, которые могли бы привести его к разгадке. Итак: Снейп определенно что-то знает. Это было что-то новенькое. Дядя Гарри был маминым лучшим другом, так что скорее ему должно быть что-то известно, но Снейп?.. Абсолютно неожиданно. Натан никогда не думал, что профессор мог входить в круг общения матери. Он задал вопрос Мастеру зелий скорее по наитию, и теперь понимал, что не зря. Что ему известно? Знает ли он, кто мой отец? Натан вздохнул.

В гостиную он вошел, всецело погруженный в свои мысли. Кевин заметил его еще у входа и привлек внимание Энди, который был занят своим эссе по трансфигурации. И теперь оба они растерянно наблюдали, как их друг бесцельно расхаживает взад-вперед по комнате.

— Эн, Натан! — Кевин вырвал его из задумчивости.

Казалось, Натан был удивлен их присутствием.

— Привет, ребят, — он вяло откликнулся. Затем приблизился к ним и плюхнулся в кресло напротив стола, за которым они делали домашние задания. Он чувствовал себя уставшим — и от уроков, которые утомили его все еще слабое тело, и от умственного перенапряжения.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — Энди заметил несвойственное его другу состояние.

— Все нормально. Немного подустал, вот и все.

— Это как-то связано со Снейпом? — уточнил Кевин. — Никогда прежде не видел его в таком премерзком настроении. — мальчик немного помолчал и добавил. — Он дал тебе что-нибудь из своих зелий? Ты же отказался, да? — он с беспокойством взглянул на друга.

— Считаешь меня настолько тупым? — Натан недоверчиво качнул головой. — Мне хватило идиотизма, чтобы пойти в Запретный лес, да, но я никогда бы не стал пить что-либо, что профессор Снейп предложил бы мне в своем кабинете.

— Это было бы глупо, — согласился Энди. — Любой знает, что Снейп увлекается темной магией, и то, как он сегодня…

— Профессор Снейп не злой волшебник. Он вообще-то спас мне жизнь вчера, если ты забыл, — укоризненно напомнил Натан. — Я не стал бы ничего пить, что он бы предложил мне, потому что он слизеринец.

— Это тоже веская причина, — кивнул в знак согласия Кевин. — И каков тогда результат вашей встречи?

— Минус пятьдесят баллов и месяц отработок.

— Целый месяц? Шутишь! Как можно пережить месяц отработок со Снейпом? — вытаращился Энди.

— Ничего, справлюсь, — вздохнул Натан. — Пережил один день, переживу и все остальные.

— Но месяц? Ну, не знаю… — с сомнением протянул Энди. — Ты должен сходить к Макгонагалл и попросить ее сделать с этим что-нибудь. Не думаю, что она могла бы допустить, чтобы кто-либо проводил со Снейпом столько времени.

— Со мной все будет в порядке, — заверил еще раз Натан. Предстоящий месяц отработок виделся ему теперь в другом свете, но его друзьям вовсе не обязательно было об этом знать. Мастер зелий определенно что-то знал о его отце, так что проведенное с профессором время могло оказаться весьма полезным. Так у него будет больше возможностей для дальнейших расспросов. Как знать, вдруг это и есть тот самый шанс пролить свет на терзавшую его тайну.

Натан никогда не рассказывал об этом своим друзьям. Они не задавали вопросов, а сам он не делился информацией. И такое положение вещей вполне его устраивало: их жалость — последнее, чего бы ему хотелось. Нет, он ничего им не скажет. Лучше держать это при себе.

Конечно, каждый раз, когда Энди принимался рассказывать разные истории о своем отце — как тот обучал его трюкам для квиддича и все в таком духе, Натан начинал мечтать о своем. Ведь он был лишен всего того, что мог дать ему только его папа. Он пытался было представить себя на месте Энди — будто бы это его собственный отец проделывает с ним все эти вещи, но ему никак не удавалось сформировать точную картинку. Все время чего-то не хватало, все время он не мог представить себе лицо отца.

Натан пожелал ребятам спокойной ночи и поднялся в спальню, у него не осталось сил даже на чтение, которое он запланировал на вечер. Завтра предстояла первая отработка, и он все еще думал, что делать с полученной сегодня информацией: Снейпу было что-то известно о его отце.

* * *

После вспышки гнева Мастеру зелий удалось немного успокоиться, и теперь он расхаживал по гостиной в своих покоях и размышлял, как теперь быть. И все, что подбрасывало ему сознание, оказывалось всевозможными способами причинить боль Гермионе Грейнджер. Лишь однажды он остановился, чтобы перевести дыхание, и тут же снова принялся нервно вышагивать по комнате.

На одно безумное мгновение он подумал о том, чтобы убить ее, затем — чтобы самому свести счеты с жизнью, но сумев вернуть контроль над чувствами, понял, что это ничего не даст. Прежде всего, ему хотелось бы, чтобы она жила. Мысль о самоубийстве все еще звенела отголоском в его голове где-то между плохой и очень плохой идеями, но вскоре его слизеринский инстинкт самосохранения забраковал и ее, и он вернулся к исходной точке размышлений. У него по-прежнему не было ни единой мало-мальски годной идеи насчет того, что теперь делать.

Утомившись от бессмысленной ходьбы, он опустился в кресло напротив потрескивающего в камине огня, освещавшего гостиную. Как она могла так поступить со мной? Он глухо зарычал, раздосадованный отсутствием ответа. Как она могла поступить так с собой? Снейп вздохнул. Невозможно было представить причины, по которым такая женщина как Гермиона Грейнджер могла бы сохранить ребенка от насильника. Аборт при таких обстоятельствах был вполне оправдан, и его не покидала уверенность, что она должна была понимать это. Но почему тогда? Зачем продолжать беременность, начатую таким образом? Разумного объяснения у него не было, еще одной головоломкой в его коллекции под названием «Мисс Грейнджер» стало больше.

Ребенок от меня, она это знала. В этом он не сомневался, что лишь сильнее сбивало его с толку. Знала, и это все равно ее не остановило, — этот факт приводил его в полное замешательство. Зачем ей ребенок, в котором течет моя кровь? Снейп скривился при этой мысли. У него есть сын — он не был готов к такому. Он мог справиться лишь с теми чувствами, которым мог дать объяснение, но теперь он испытывал их слишком много. И в этом вихре эмоций ему хотелось найти виноватого. Но он не мог винить Натана — ведь у того попросту не было выбора. Все было на совести его матери.

Мысли его невольно вновь переметнулись к мальчику. Нет, он не мог обвинять его. Но и любить тоже не был обязан. Мальчишка оказался столь же раздражающим, как и его мамаша. Впрочем, и столь же умным, пришлось ему признать. Умение ребенка обращаться с зельями… это было от него самого. Он вспомнил, как восхищался работой Натана во время уроков. Теперь, когда он знал, от кого мальчик унаследовал этот талант, он не мог больше отрицать его. Снейп тряхнул головой, пытаясь отогнать назойливые мысли. Ему не хотелось думать о сыне.

Он встал, вышел из небольшой гостиной и направился в ванную. Возможно, горячая ванна поможет найти решение. Искать его следовало с ясной головой, а он же теперь чувствовал себя так, будто схлестнулся с дюжиной дементоров. Мастер зелий повернул кран, и вода хлынула шумным потоком. Обернувшись, он увидел свое отражение в зеркале. Он замер и рассматривал себя, прислушиваясь к звукам падающей воды и к собственным мыслям. Прикрыл глаза и, откинув голову назад, устало потер шею. Открыл глаза. Ты просто ходячая катастрофа, сказал он отражению. Вечно ломаешь чьи-то жизни.

Он стоял так, пока вода не выплеснулась за край ванны. Тогда он разделся и погрузил свое ноющее тело в ее теплые объятия. Необходимо встретиться с мисс Грейнджер, — подумал он, — сказать ей, что она совершила самую большую глупость, какую только можно было. Снейп вздохнул. Разве это могло что-либо изменить? Что сделано, то сделано. Тогда я заставлю ее пожалеть об этом, — он стиснул зубы от гнева. Раз уж он ничего не может поделать с тем, что у него есть сын, он заставит эту женщину ответить за ее чудовищную глупость.

Он снова закрыл глаза, пытаясь расслабиться. Он не хотел ребенка, видит Мерлин, никогда не хотел. Еще один Снейп — именно то, чего так не хватало этому миру, подумал он с издевкой. Семья никогда не входила в его жизненные планы. Чего уж там — ее не было даже среди десятка вещей, которые он желал больше всего. Но примись он анализировать все, чего ему когда-либо хотелось от жизни, и он осознал бы, что все эти годы посвятил не тому, чему следовало. Все совершенные в юности промахи, все ложные шаги его зрелости. Так ли я понимаю, чего хочу на самом деле? спросил он себя. Все, что мне сейчас нужно — чтобы меня просто оставили в покое. Уж в этом он точно был уверен.

Но покой теперь казался ему чем-то недосягаемым. Он снова был в смятении, последствия его неверных решений продолжали преследовать его по пятам. Никакого спокойствия, только неопределенность и очередной выбор, который необходимо сделать, — как много шансов наворотить очередную гору ошибок. К утру я найду выход, - убеждал он себя. Нужно было только расслабиться, очистить разум и немного поспать. Он выбрался из ванной и натянул пижаму.

Теперь он лежал, по-прежнему разбитый, в мягкой постели и пытался уснуть, но как ни старался, не мог расслабиться. Он крутился с боку на бок, и мысли о событиях, перевернувших его размеренную жизнь с ног на голову, вновь донимали его. Этой ночью он явно не сможет забыться во сне. И, как ему казалось, много-много ночей после тоже.

Утром Снейп все же собрался пойти на завтрак. Не стоит менять свою жизнь лишь потому, что по венам какого-то мальчишки течет его кровь, — так он решил. Профессор вышел из своих комнат и направился в Большой зал, обогнав по пути нескольких учеников. Было все еще очень рано, и он пришел одним из первых, что вполне его устраивало. Его отвратительное настроение не располагало ни к тому, чтобы лицезреть раздражающих студентов, ни к праздной болтовне с коллегами.

Он занял свое обычное место и привычным движением плеснул себе в чашку кофе. Подлетевшая сова, как и всегда, принесла ему свежий номер «Ежедневного пророка», и он, потягивая крепкий бодрящий напиток, почитывал заурядные новости волшебного мира. Он намазал тост маслом и съел порцию яичницы с сосисками, как делал это каждое утро. И лишь потом, по привычке внимательно осмотрев факультетские столы и бросив взгляд на входные двери, он осознал, что теперь уже ничто больше не будет как обычно, стоило ему заметить стайку гриффиндорцев-первокурсников у входа в Большой зал.

Грейнджер и его друзья устроились за гриффиндорским столом, сведя на нет все попытки Снейпа вернуться к привычному течению дел. Ночью Натану так и не удалось как следует поспать, он долго ворочался, размышляя о событиях минувшего дня. Но теперь его мысли были заняты совсем другим. Когда он спустился в гостиную, у доски объявлений уже толпились другие ребята, и ему не нужно было протискиваться сквозь толпу, чтобы выяснить, в чем дело, потому что Кевин уже ринулся к нему со счастливой улыбкой:

— Будет вечеринка на Хэллоуин! — воскликнул он с возбуждением, и с тех пор они только об этом и трещали.

Мысль отметить праздник в волшебном мире приводила Натана в восторг. Даже ему, выросшему среди маглов, было известно, какое это значимое событие для всех волшебников. Он слышал немало историй о хогвартских праздниках, и, если все будет действительно так, как ему описывали, это будет наикрутейшая вечеринка!

Он уже отмечал Хэллоуин прежде — как отмечают маглы. Он и еще несколько ребят из его дома переодевались во внушающие страх костюмы и бегали по ближайшим улицам, стучась в двери и выпрашивая конфеты. Матери, правда, это не особо нравилось. Она всегда отбирала половину его добычи. Это все Натан теперь и пытался объяснить Энди и Кевину.

— То есть, ты наряжался, чтобы бегать от дома к дому ради конфет? — переспросил Энди.

— Именно! Стучишь в дверь и говоришь: «Сладость или гадость!». Если они тебе ничего не дают, можешь сделать какую-нибудь пакость с их жилищем.

— А они что, ничего не могут с этим сделать? Ну, когда они видят, что ты хулиганишь, они просто стоят и смотрят? — недоумевал Энди.

— Только если у них нет конфет, но они у них всегда есть.

— А чучела из тыкв они тоже вырезают? — поинтересовался Кевин.

— Кто-то да, не все. Можешь просто купить искусственную и воткнуть ее в розетку, так намного проще, — пояснил Натан, и это лишь сильнее запутало его друзей. Они посмотрели друг на друга и пожали плечами. Натан закатил глаза.

И разговор переключился сначала на эссе по чарам, потом на квиддич. Натан черпал ложкой хлопья из миски, как вдруг почувствовал себя неуютно. Словно кто-то исподтишка следил за ним. Он стал осматриваться вокруг, пока не встретился взглядом с профессором Снейпом, который пристально его разглядывал. Мальчик уже привычно уставился на него в ответ, но удивительное дело — Мастер зелий не нахмурился, как обычно, в неодобрении. Натан даже прищурился, но никакой реакции не последовало. Словно профессор смотрел на него в упор и не видел. Да что это с ним? подумал Грейнджер. Он еще немного с любопытством порассматривал его и вернулся к завтраку. Странно.

Сражение, которое вел Снейп, притворяясь, будто бы ничего не изменилось, было проиграно. Его сын сидел в одном с ним зале и завтракал с друзьями. Он смотрел на мальчика, глубоко погрузившись в свои мысли. И даже не заметил, что несколько минут назад тот в свою очередь не менее пристально его рассматривал. Ему не удавалось игнорировать мальчика. Мужчина встряхнул головой и опустил взгляд в тарелку. Некоторое время он в задумчивости ковырял ее содержимое, пока раздавшийся позади него голос не вырвал его из невеселых мыслей.

— Вот вы где.

— Что нужно, Поттер? — Снейп прекратил чертить вилкой замысловатые узоры, но взгляд так и не поднял. И почему мне казалось, что у меня будет хоть капля покоя?

— Ну, после пятницы меня здесь уже не будет, и я подумал, мы могли бы провести дуэль в этот день.

Каждый год после победы над Волдемортом Гарри вызывал Снейпа на поединок. Поначалу он просто хотел с ним сразиться и по предложению Рона вызвал его на дуэль. Снейп вызов принял — после того, как его вновь обозвали трусом, — и с тех пор сражения между ними стали своего рода ежегодной традицией. По большей части проходили они весьма добродушно, и в то же время каждый из соперников понимал, что так долго существовавшая меж ними вражда никогда не будет забыта полностью. К тому же стремление Поттера наконец-то одержать верх лишь подливало масло в огонь.

Несколько мгновений Снейп молчал, будто обдумывая просьбу.

— Не теряете надежду победить меня, Поттер? — он поднял голову и встретился с глазами Мальчика-Который-Выжил. По лицу расползлась насмешливая ухмылка. — Даже после стольких лет неудач?

— Вы же знаете меня. Ну так что, готовы сразиться со мной на этот раз?

— К вам, Поттер, я готов всегда, — Снейп вернулся к завтраку. — Здесь только вы — тот, кто никогда не готов ко мне.

— Еще увидим в пятницу, — Гарри сел за стол и принялся поглощать приготовленную эльфами пищу.

И пусть Снейп был погружен в более важные заботы, теперь он даже рад был отвлечься. Лучше уж думать о дуэли, чем о Грейнджер. К тому же, сказать по правде, это была одна из тех вещей, которую он с нетерпением ожидал каждый год. Показать Гарри, мать его, Поттеру, его место. Любая возможность ткнуть того носом в неусвоенные даже после стольких лет уроки доставляла ему истинное наслаждение.

Насытившись, Снейп встал из-за стола и направился прочь в свои подземелья. Проходя мимо увлеченных беседой мальчишек за гриффиндорским столом, он скользнул по ним взглядом. И тут же отругав себя за эту маленькую слабость, стремительно покинул Большой зал.

Поглощенный разговором с друзьями, Натан, впрочем, не заметил ухода Мастера зелий. Они яростно спорили о метлах. На прошлой неделе начались их первые уроки полетов, и с тех пор Жозефина, которая летать боялась до дрожи в коленках, сомневалась хоть в мало-мальской пользе от этих занятий.

— Я считаю, у нас должно быть право самим выбирать, нужны нам эти уроки или нет! — протестовала она. — Ненавижу эти полеты!

— Не понимаю, что в них можно ненавидеть! Да это самые потрясающие ощущения за всю мою жизнь. Ветер, свобода, — мечтательно произнес Энди. Он как и его отец страстно любил метлы и квиддич.

— Я понимаю, о чем ты, Джоуз. Моя мать не летает на метле с тех пор, как закончила школу. Но мне нравится, — заявил Натан.

— Летать — круто! Они должна разрешить первокурсникам иметь собственные метлы. Вот у Гарри Поттера была, я точно знаю, он даже играл в квиддич на первом курсе, — прибавил Кевин и посмотрел в сторону Поттера, который в тот самый момент беседовал с Макгонагалл.

— Ага, было бы здорово! — согласился Энди. — Я бы хотел быть вратарем или охотником. А ты, Натан?

— Не знаю. Дядя Гарри говорит, я слишком высокий для ловца, а дядя Рон считает, что я мог бы стать хорошим вратарем, но…

— Не думаю, что ты сможешь хорошо играть хоть на какой-нибудь позиции. — насмешливый голос позади прервал Натана на полуслове. — Что, если бладжер улетит в Запретный лес? Попросишь Гарри Поттера достать его для тебя? — Девон Малфой собственной персоной с двумя дружками по бокам.

Насмешка, казалось, не достигла цели. Натан лишь развернулся, чтобы получше рассмотреть Малфоя, словно бросая тому вызов. Не дождавшись продолжения, он повернулся к столу и бросил:

— Если это самое остроумное из всего, что ты можешь сказать, Малфой, предлагаю тебе отвести свою свиту обратно к вашему столу.

Девон явно был задет:

— Считаешь себя умником, но из-за тебя твой факультет теряет столько очков, что даже всех твоих тупых ответов на уроках не хватит, чтобы компенсировать это. Нам даже не надо волноваться о Кубке Хогвартса. Сколько баллов ты потерял вчера, пятьдесят, кажется? — сказал Малфой, и слизеринцы рядом с ним захихикали.

Казалось, их маленькая стычка привлекла всеобщее внимание. Умолкли разговоры и стихли звуки столовых приборов — все с любопытством наблюдали, как Натан и Девон обмениваются оскорблениями.

— Ну вот, уже лучше. Неплохая попытка. — парировал Грейнджер и, вновь обернувшись к Девону, прибавил, — Но, думаю, я смогу возместить эти баллы, если придется. А это куда больше, чем ты в принципе сможешь когда-нибудь получить.

Они сверлили друг друга взглядами, и напряжение между ними лишь усиливалось, как усиливались перешептывания окружающих.

Макгонагалл и Поттер успели вмешаться прежде, чем произошло что-то нехорошее.

— Что все это значит, — поинтересовалась директриса, прорвавшись сквозь толпу, что уже успела образоваться вокруг мальчишек, которые вот-вот готовы были пустить в ход волшебные палочки. И, не дождавшись ответа, обратилась к слизеринцам:

— Прошу немедленно вернуться на свое место, мистер Малфой. Всех остальных это тоже касается.

Некоторое время мальчишки еще смотрели друг на друга волками, а затем слизеринцы молча направились к своему столу. Остальные зеваки тут же уткнулись в свои тарелки, стоило Макгонагалл одарить их свирепым взглядом.

— Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь произошло? — она посмотрела в сторону Натана, но ответил Кевин.

— Это все Малфой, госпожа директор. Он сам пришел сюда, чтобы поиздеваться над Натаном.

— Что он сказал? — Гарри заинтересованно обратился к крестнику.

— Просто пришли понасмехаться, — с пренебрежением бросил Натан. — Ничего особенного.

И хотя это объяснение не удовлетворило ни Поттера, ни Макгонагалл, дальнейших расспросов не последовало. Гарри лишь окинул крестника внимательным взглядом, но тот сидел с непроницаемым выражением лица. Мальчику не хотелось, чтобы дядя Гарри пытался его защитить. Стоит рассказать ему, о чем говорил Малфой, и это лишь ухудшит ситуацию. Нет, это его, Натана, заботы.

Поттер и Макгонагалл вернулись обратно к преподавательскому столу, и уровень шума в зале опустился до своей обычной отметки. Натан вздохнул и повернулся к друзьям. Никто, казалось, не хотел его ни о чем спрашивать. Хорошо, подумал он, потому что обсуждать это прямо сейчас у него не было ни малейшего желания.

* * *

— Решение задачи должно быть у меня до конца недели, и ни днем больше, — объявила Гермиона студентам курса неорганической химии, когда прозвеневший звонок оповестил об окончании утренней лекции.

В до этого тихой классной комнате стало шумно, подхватив свои сумки, студенты отправились на ланч, строя по пути планы на весь остаток дня. Гермиона вернулась за стол, чтобы тоже собрать свои вещи. Несколько минут спустя она услышала стук в дверь. Она обернулась и увидела коллегу, который направлялся к ней, широким шагом пересекая класс.

— Не составите мне компанию за обедом, профессор Грейнджер? — он улыбнулся ей.

Профессор Уильям Брайс, еще один преподаватель и научный сотрудник химического факультета, всегда был с ней очень любезен. Он был новеньким в университете и еще не успел завести себе много друзей среди коллег.

— Конечно, — согласилась Гермиона. — Есть что-нибудь на примете?

Он приблизился к столу и взял книги, которые она только что сложила в аккуратную стопку. Она чуть было не запротестовала.

— Полагаю, теперь ваш черед выбирать, — он снова улыбнулся ей.

— Тогда пусть будет итальянская кухня, — предложила она, и они вышли из класса и отправились в ее кабинет. Она открыла дверь и оставила на столе свои конспекты и студенческие работы. Профессор Брайс проследовал за ней и положил рядом с ними ее книги.

— Вам определенно нравится проверять домашние задания! По ощущениям, их тут целая тонна.

Гермиона улыбнулась.

— Я просто считаю, что они помогают в процессе обучения, — она взяла свое пальто и сумочку. — Идемте, я готова.

Они вышли из здания и прошли несколько кварталов, которые отделяли университет от уютного итальянского ресторана, в котором Гермиона иногда обедала, вовлеченная в оживленные беседы. Они заняли столик возле окна, и вскоре официант подошел к ним, чтобы принять заказ.

В ожидании обеда они обсудили несколько вещей, связанных с лекциями и научными исследованиями. Потом им принесли пасту, и чем меньше еды оставалось в тарелках, тем более личные темы затрагивала их беседа.

— Я слышал, ваш сын учится в школе-интернате, — в голосе Брайса сквозило любопытство.

— Это та же школа, в которой я когда-то училась. Очень престижное заведение. — Гермиона надеялась, этот ответ покажется ему исчерпывающим и он сменит тему.

— Должно быть, вы чувствуете себя немного одиноко без него, — продолжил он тем не менее.

Она была немного озадачена ходом этого разговора.

— Разумеется, я по нему скучаю, но я знала, что в конце концов это время наступит. Расставание с ребенком всегда неизбежно, — заметила она.

— Да, я понимаю, все так говорят. Если вам что-нибудь понадобится, вы всегда можете обратиться ко мне. — Он коснулся ее руки, лежащей поверх стола, и добавил, — Вы не должны чувствовать себя одиноко, Гермиона.

Она не одернула руку, хотя ей было не по себе.

— Буду иметь в виду, Уильям, — выдавила она, высвобождая ладонь.

Они расплатились и вышли из ресторана. Этот маленький обмен репликами оставил между ними какое-то неловкое напряжение. И Гермиона не могла понять, почему она сама вдруг так закрылась от него. Он замечательный мужчина, умный, деликатный, веселый и красивый. Почему бы не дать ему шанс?

Они возвращались обратно в неуклюжем молчании. Она понимала, что задела его чувства.

— Думаю, еще увидимся, — сказал он напоследок.

— До встречи, Уильям, — ответила она, и он, развернувшись, отправился прочь. Гермиона смотрела вслед, пока он не скрылся из виду, свернув направо. Она вздохнула. Это было ужасно, подумала она, отворяя дверь своего кабинета. После обеда у нее не было лекций, только проверка домашних заданий. Она сидела за столом и не могла понять, почему такой замечательный мужчина не вызывает у нее никаких чувств. Что со мной не так? Разве он не имеет права хотя бы попытаться? Почему ты не хочешь дать ему шанс? Она не знала.

Она взяла первую стопку эссе и принялась читать самое верхнее. Но не добралась и до середины страницы. Ее мысли были заняты последним событием. Потому, что он маггл? При мысли об этом она фыркнула. Это просто смешно! Конечно, ей было все равно, волшебник он или нет. Она сама маглорожденная и жила теперь в маггловском мире. Тогда почему? Но она не могла дать себе ответ на этот вопрос. Все, что она чувствовала, так это неправильность всего этого, она не хотела его.

Но кто же тогда мне нужен? — спросила она себя, и ни с того ни с сего в голове возник образ Северуса Снейпа. Она мягко улыбнулась. Пока не осознала, кто именно вызвал у нее эти чувства. Что за!..

* * *

Снейп вошел в Большой зал, чтобы позавтракать. Он не позволит какому-то мальчишке нарушить привычный ход вещей. Но этот самый мальчишка был уже там, что не ускользнуло от зельевара, и он тут же скривился от отвращения к самому себе за то, что он вообще это заметил.

Ему прекрасно удавалось игнорировать Натана. Почти до самого конца трапезы. Пока мальчишка сам не приблизился к главному столу.

— Профессор Снейп?

Тот прикрыл глаза, скрытые за завесой волос.

— Что вам нужно, Грейнджер? — выплюнул Мастер зелий.

— Я хотел узнать, в котором часу мне нужно прийти на отработку, сэр.

Отработка? Из-за всего того, что последовало после их разговора о взыскании, это самое взыскание напрочь вылетело у него из головы. Месяц отработок, — вспомнил он и хмуро уставился на мальчишку.

— Жду вас в семь.

— Да, сэр, — Натан развернулся и заторопился к друзьям, которые ожидали его у дверей Большого зала.

Теперь Снейп окончательно осознал, что игнорировать мальчишку у него больше нет возможности. Он совершенно забыл о назначенном наказании, сегодня в семь ему снова придется встретиться с сыном.

И волне возможно, что именно эта маленькая встреча за завтраком и послужила причиной того, что многие ученики покидали его класс со слезами на глазах, а количество камней в волшебных часах к обеду уменьшилось у всех факультетов сразу. К вечеру Снейпу так и не удалось придумать решение для предстоящей отработки. Он даже предпочел пропустить ужин и скрылся в своем кабинете.

Ровно в семь он услышал стук в дверь.

— Войдите.

Натан отворил дверь и собрался было подойти к его столу, как Снейп резко прервал его:

— Стойте, где стоите, мистер Грейнджер. Сперва пойдем к директору, чтобы обсудить ваше положение.

— Но зачем, сэр? — Натан в удивлении нахмурился.

— Вам обязательно все время задавать вопросы? — процедил Снейп сквозь зубы и, не проронив более ни слова, пронесся мимо мальчика. Натан поспешил за ним.

Они молча поднялись по лестнице, отделявшей подземелье от башни, где находился кабинет директрисы. Поравнявшись с каменными горгульями, Снейп произнес пароль, и по вращающейся лестнице они поднялись наверх. Зельевар постучал и, услышав «Войдите!», отворил дверь.

— Что случилось, Северус?

— Я пришел обсудить наказание для мистера Грейнджера за грубое нарушение им школьных правил и прогулку по Запретному лесу. Я уже лишил его факультет пятидесяти баллов и назначил месяц отработок, — он говорил так, словно Натана там и вовсе не было. — Все, что мне нужно, чтобы кто-то провел с ним взыскания.

— Почему ты сам не можешь это сделать, Северус? — с легким изумлением поинтересовалась Макгонагалл. — Обычно ты весьма услужлив в таких вопросах, особенно когда речь идет о гриффиндорцах.

— Не мое дело нянчится с твоими львятами, — раздраженно заявил Снейп. — Это обязанность Люпина.

Натан старался не пропустить ни слова из их разговора. Он с любопытством слушал, как Снейп пытается избавиться от него. И он был не единственным, кто пристально наблюдал за Мастером зелий: пара голубых глаз внимательно следила за ним с того самого момента, как они появились в кабинете.

— Тебе прекрасно известно, что прямо сейчас Люпин не может, — начала терять терпение Макгонагалл.

— Ну тогда, возможно, ты сама могла бы взять на себя его отработки? — спросил Снейп, и этот вопрос выдавал все его отчаяние.

Макгонагалл недоверчиво уставилась на него.

— Я директор этой школы, и у меня совершенно нет времени следить за наказаниями! И поскольку Ремус отсутствует, придется тебе самому проследить за его отработками, Северус.

Ее тон не предполагал дальнейших пререканий. Снейп выдохнул, признавая поражение.

— Возвращайтесь в подземелья, мистер Грейнджер, — выдавил он, не глядя на мальчика.

Натан слегка помедлил, прежде чем развернуться и выйти. Он был в этом кабинете впервые, и внимательно слушая разговор, с интересом рассматривал все, что его окружало. На стене за столом директрисы висело множество портретов, и все они с любопытством прислушивались к профессорской перебранке. Все, кроме одного. Сперва и тот, как и все остальные, наблюдал за Снейпом, но спустя некоторое время взгляд его голубых глаз переместился на мальчика. И когда тому приказали отправиться прочь, портрет лишь улыбнулся.

Натан брел в подземелья и размышлял. Итак, профессор Снейп хотел от меня избавиться. Почему? Это из-за нашего вчерашнего разговора? Натан припомнил то странное, несвойственное Снейпу выражение лица. Он избегает меня, потому что ему что-то известно.

Он добрался до подземелий и решил, что войти в класс будет лучше, чем торчать под дверью. Внутри царил полумрак. Мальчик сел за ближайшую к профессорскому столу парту и принялся раздумывать, чем бы занять себя в ожидании Мастера зелий. Долго ему, впрочем, ждать не пришлось. Снейп ворвался в класс в явственном раздражении. Он подлетел к столу и, не глядя на сына, отрывисто бросил:

— Перо и пергамент! Будете писать строчки.

Натан внимательно посмотрел на него, прежде чем повиноваться.

— Отправляйтесь за последний стол, — приказал Снейп, когда Натан достал все необходимое. — И пишите: «Я не должен нарушать школьные правила. Не уйдете отсюда, пока не испишите стодюймовый свиток.

Спорить Натан не стал, но решение показалось ему весьма странным. Почему я должен сидеть в самом конце класса? Он взял свои вещи, сел, куда было велено, и принялся за работу.

Снейп не желал видеть мальчишку подле себя, но у его разума, очевидно, было иное мнение. Время от времени зельевар поднимал голову и наблюдал, как старательно Натан выводит строчку за строчкой. Жест, вслед за которым мелькали яркие картинки — как Гермиона Грейнджер корчится от причиненной им боли. И все же он не сдвинулся с места до самого конца отработки.

Натан подошел к профессору спустя час, держа в руке свернутый в трубочку пергамент.

— Я закончил, сэр.

Снейп схватил протянутый ему свиток.

— Убирайтесь!

Натан немного замешкался, словно хотел что-то сказать, но развернулся и, не проронив ни слова, вышел прочь из класса.

Снейп развернул пергамент и прочел строчку, что, повторяясь, добегала до самого конца листа: «Я не должен нарушать школьные правила». Он пробежался по написанному, пока взгляд его не зацепился за самую последнюю фразу. Он сузил глаза. Там было выведено: «Я не должен нарушать школьные правила. Я разочаровал Вас, профессор Снейп. Я обещаю, что больше никогда не буду таким болваном. Простите меня».

Снейп смял пергамент.

* * *

На следующий день незадолго до отработки Натан и его друзья уже болтались у входа в подземелья. Кевин и Энди решили поддержать Натана, пока он ждал назначенное время.

— Думаешь, он снова заставит тебя писать строчки? — спросил Энди.

— Не знаю. Надеюсь, что нет. Ужасная скука сидеть в этом мрачном классе и писать эти глупые фразы, — пожаловался Натан.

— А тебе хотелось бы снова драить котлы? — усмехнулся Кевин.

— Да уж лучше это, чем бессмысленная писанина.

Они еще немного поболтали, пока не настало семь часов вечера. Пожелав Натану удачи, его друзья отправились обратно в гриффиндорскую башню, а Грейнджер спустился в подземелья. Он постучал в дверь класса зельеварения и подождал, пока не услышал «Входите».

— Здравствуйте, профессор Снейп, — поздоровался мальчик и, как обычно, не услышал ничего в ответ. Он посмотрел на место, за которым сидел вчера вечером, и увидел там котел. Он не был уверен, стоит ли ему подойти к Снейпу или сразу же отправиться за тот стол. И поскольку зельевар молчал, Натан приблизился к нему и спросил:

— Что я должен делать сегодня?

— Прежде всего, будьте добры объяснить, чем вы думали, когда посмели меня ослушаться? — не ожидая ответа, Снейп продолжил. — Мне кажется, я вполне четко объяснил вам задание, мистер Грейнджер, но вы снова решили доказать, что не так умны, как вам кажется. Что именно вы должны были написать?

— «Я не должен нарушать школьные правила», сэр.

— И это было именно тем, что вы написали?

Натан молчал. Он строчил эти фразы, но потом добавил еще кое-что от себя. И сейчас, когда увидел, что Снейп снова собирается отругать его за это маленькое дополнение, сказал:

— Я исписал ровно сто дюймов, как вы и хотели, сэр, и только после этого дописал остальное.

Снейп не нашелся, что ответить. Натан снова застал его врасплох. И это превращалось в дурную привычку. Мальчишка хитер, подумал он. Нахмурившись, он признал, что это было еще одной замечательной чертой его сына.

— Будете чистить этот котел, пока он не засияет.

— Да, сэр, — Натан опустил голову и побрел в самый конец класса. Он отмывал котел, в то время как профессор Снейп проверял чьи-то эссе — или по крайней мере пытался это делать. Как и накануне, время от времени зельевар обнаруживал себя наблюдающим за мальчишкой. Но он не замечал, что и тот в свою очередь следит за ним самим.

К чему весь этот выговор из-за какого-то простого извинения? недоумевал Натан. Я думал, ему бы хотелось знать, что мне жаль, что ему приходится торчать здесь из-за меня. Давая короткий отдых рукам между длинными периодами работы, Натан исподтишка рассматривал Снейпа. И будучи весьма наблюдательным, он понял, что его профессор вовсе не был занят чтением домашних заданий, а только притворялся. И возможно, сейчас было самое время, чтобы порасспрашивать его.

— Профессор Снейп? — обратился Натан.

— Надеюсь, вы прервали меня, чтобы сообщить, что закончили.

— Не думаю, что прерываю вас, сэр, — возразил Натан и, не оставляя возможности для упрека, быстро продолжил, — я хотел узнать, все ли с вами в порядке, сэр.

— Было куда лучше, пока вы не появились в этой школе, — выплюнул Снейп. И то была чистая правда.

Значит, он все еще злится на меня, решил Натан.

— Мне очень жаль, что вы застряли здесь со мной, сэр. Я вовсе не хотел, чтобы так случилось.

— Нет? Вы уверены, что не состряпали весь этот прекрасный план? — голос зельевара повышался с каждым вопросом. Он поднялся из-за стола. — Мне прекрасно известно, что вам понадобилось в Запретном лесу, мальчик, и вряд ли я поверю в эти великодушные россказни. Вы намеренно добивались наказания, не так ли? Настолько хотелось провести время вместе со мной в этом мрачном классе? — Снейп вплотную приблизился к Натану. — Я не знаю, что вам от меня нужно, мальчик, но я хотел бы, чтобы вы знали, что эта маленькая игра — ваша и вашей матери — заканчивается ровно на этом месте! — он приблизил лицо к лицу сына.

— Не понимаю, о чем вы, сэр, — Натан выглядел изумленным. — Я был в Запретном лесу, чтобы достать волосы единорога, что было очень глупо, да, я уже признал это. Но я хотел, чтобы вы гордились мной, а не назначали отработки. И я вовсе не планировал торчать тут с вами, и я совсем не понимаю, о какой игре вы говорите. Мы с мамой ничего плохого не делаем! Кто он такой, чтобы так говорить о моей матери!

— Значит, вы ничего о ней не знаете. Ни о ней, ни обо мне!

— Я действительно почти ничего о вас не знаю, но не могу сказать того же по поводу своей мамы, — Натан стиснул зубы.

— Тогда скажите мне, кто ваш отец, — зарычал Снейп.

Натан смотрел на человека напротив себя, и ярость застилала его глаза. Ему хотелось кричать. Ему хотелось ударить его.

Снейп первым разорвал зрительный контакт. Он был убежден, что мальчишка знает правду и просто водит его за нос. Но теперь уверенность его начала испаряться. Он услышал, как Натан сделал глубокий вздох и сказал:

— Я должен был догадаться, что вы используете эту информацию против меня. Вы ведь специально спросили, да? Слизеринцы все такие. Вы все используете чужие слабости в собственных интересах, — его голос дрожал от обиды. — Я скоро закончу чистить котел и уйду, сэр.

И Снейпу оставалось лишь смотреть, как мальчик наскоро расправляется с задачей и выходит прочь из класса.