Дамата в червено (гет)

Получив это письмо, Виктор немало удивился.

"Месье и мадам Делакур приглашают вас на свадьбу своей возлюбленной дочери..."

Вместе с официальным приглашением шла короткая записка — от Флер, несомненно от нее. Виктор сразу узнал почерк — разномастные закорючки, написанные нетвердой рукой.

Приглашение на свадьбу стало неожиданностью. После Турнира Трех Волшебников Виктор и Флер поддерживали приятельские отношения, списывались иногда и присылали друг другу открытки по большим праздникам, но они никогда не были близкими друзьями. Виктор знал, что Флер переехала в Англию, устроилась в банк и начала с кем-то встречаться — на открытках рядом с ее подписью стало появляться имя некоего Билла. Как теперь выяснилось, Виктор его уже встречал, фамилия в приглашении была ему хорошо знакома. Он слышал ее от другой девушки из заморской страны.

А теперь вот свадьба. И там будет она. Гермиона. Обязательно будет, ведь женится брат ее лучшего друга. Виктор не признался бы никому, даже себе самому — тем более себе самому — что ждал этой встречи. И одновременно боялся. Они не виделись столько лет. А вдруг она его не узнает? А вдруг не будет рада встрече?

В глубине души Виктор надеялся, что их общение возобновится. Когда она вдруг перестала присылать письма, в его жизни стало как-то пусто. Свадьба — хороший повод, можно будет вспомнить старое, посмеяться, потанцевать.

Конечно же, свадьба предполагала танцы. Как ни удивительно, Виктор их обожал. Нельзя сказать, что из него вышел хороший танцор, но искусством танца он искренне восхищался.

Благодаря своей матери. Она была танцовщицей, а впоследствии преподавательницей танцев. Буквально дышала музыкой и привила любовь к ней сыну. Больше всего на свете она любила танго. Отец же Виктора был не больно охочим до танцев, но для своей жены стал лучшим партнером. В их танце жила любовь, любовь друг к другу. И каждый раз, заслышав знакомые аккорды, они не могли устоять на месте, а Виктор, затаив дыхание, наблюдал за их грациозными движениями. Это приносило почти такое же наслаждение, как полеты на метле.

Мама пыталась научить танцевать и его. Виктор освоил лишь счет. Четыре доли, первая — сильная и самая громкая, третья — средняя, а вторая и четвертая — слабые. Тогда он еще не понимал всей красоты танца, у него многое не получалось, и он упрямился. Одной из забав Виктора стало коверканье счета и переименование долей, он называл их четвертями. Отец лишь посмеивался над сыном, приговаривая, что только чудо заставит этого упрямца танцевать. Или любовь. Он оказался прав, и спустя много лет Виктор вновь попытался освоить танцевальное искусство. Только двигался он как медведь, спасибо любимому спорту, был скован и по-прежнему называл доли четвертями. Традиции ради.

Он уже знал, какое место заняла бы Гермиона в его жизни, будь та хоть немного похожа на танго. Она была его первой любовью и слабостью. Она была его второй четвертинкой.

Первая — сильная — доля, судя по всему, была отведена под квиддич.

За раздумьями Виктор не заметил, как пролетело время. Он взглянул на часы, и его волнение лишь усилилось, а прежние тревоги, притихшие от приятных воспоминаний, вновь подняли свои головы.

Как же все пройдет?

"Так, соберись, — приказал он себе, затем выдохнул и взял волшебную палочку, для аппарации следовало успокоиться. — Раз, два, три".

Наконец Виктор аппарировал по указанным в письме координатам и оказался в дальнем углу двора. Он быстро сориентировался и поспешил к большому белому шатру. До начала церемонии оставалось совсем немного времени, и во дворе было немноголюдно, лишь несколько группок стояли у шатра.

Он увидел ее сразу. За эти годы Гермиона стала только красивее. Он невольно залюбовался ею и несколько минут не мог отвести взгляд, благо она хохотала в окружении рыжих парней и совсем не замечала Виктора, как и ее спутники.

Налюбовавшись ею, он приблизился, протянул свое приглашение тому парню, что повыше, и произнес, обращаясь уже к Гермионе:

— Прекрасно выглядишь.

— Виктор! — от ее бурной реакции на душе потеплело. — Я и не знала, что ты… господи… как приятно тебя видеть… Ну как ты?

Он не успел ответить, один из рыжих парней рядом с Гермионой — его лицо было странно знакомо — как-то недоверчиво поинтересовался:

— Как это ты здесь оказался?

— Флер пригласила, — немного удивившись, все же ответил Виктор.

Второй спутник Гермионы, тоже рыжий, но, в отличие от первого, кудрявый, пожал Виктору руку и предложил проводить до отведенного ему места. Пока они шли, Виктор успел узнать, что парни были кузенами. Дальнейший диалог не сложился — появление всемирно известного игрока в квиддич вызвало переполох среди гостей, как обычно и бывало, а провожатого уже кто-то звал — начиналась церемония, и пришло время рассаживаться по местам. Виктор тоже поспешил занять отведенное ему место, но в его голове была вовсе не брачная процессия, а конкретная девушка, на которую он продолжал бросать украдкой взгляды. А еще его грела мысль о небольшом сюрпризе для Гермионы, прямиком из солнечной Болгарии. Как раз в тон ее платья. Он чуть не пропустил выход невесты и брачные клятвы.

* * *

Виктор высматривал Гермиону среди многочисленных гостей свадьбы, лавируя между снующими официантами и танцующими. Церемония закончилась, начался сам праздник. Обстановка теперь больше подходила для танцев: появились настил и музыканты, а окружающий пейзаж навевал романтику. Хотя, может, все дело было в присутствии здесь Гермионы? Он так увлекся поисками, что чуть не налетел на чудаковатого человека в желтой мантии; металлический блеск его кулона предостерег Виктора от столкновения.

— Простите, — начал было он, но мужчина уже прошел мимо, держа путь к новобрачным.

Зазвучала музыка, на танцевальном настиле начали образовываться пары. Виктор заметил Гермиону в дальнем конце шатра и поспешил к ней.

Подойдя, он занял только что освободившееся место за ее столиком. Гермиона приятно взволновалась, а вот ее спутник помрачнел. Пока обстановка не испортилась окончательно, Виктор спросил, обращаясь к Гермионе:

— Потанцуем?

Гермиона с воодушевлением согласилась.

Он взял ее за руку и провел на танцевальный настил, присоединившись к уже кружащимся под мелодию вальса парам.

Он все хотел с ней заговорить. О том, как скучал, как надеялся на встречу. Он хотел сказать ей хоть что-то. Но правильные слова не шли в голову, все казалось каким-то неуместным и надуманным.

— Знаешь, — все же решился он, — ты сегодня выглядишь прямо как в той песне.

— В какой?

— "Дамата...", то есть "Дама в красном", магловская.

— Скажешь тоже, — засмеялась Гермиона, но его слова ей польстили.

А потом мелодия сменилась, начался быстрый танец, напряжение окончательно спало. Виктор просто получал удовольствие от происходящего, обнаружив, что уже, оказывается, забыл, каково это — танцевать с Гермионой Грейнджер.

В какой-то момент его взгляд выцепил из толпы недовольного кузена. Тот просто стоял и неотрывно наблюдал за ними, помрачнев еще сильнее. У Виктора была неважная память на лица, но в конце концов он вспомнил его. Это был школьный друг Гермионы, тот вечно крутился возле нее вместе с еще одним мальчиком — Гарри, где он, кстати?

Когда прозвучали финальные аккорды очередной мелодии, Гермиона призналась, что ей нужно взять паузу и немного отдохнуть. Виктор пообещал, что раздобудет напитки и присоединится к ней. Он отошел совсем недалеко и еще чувствовал тепло ее ладони, когда на танцевальный настил, прямо в гущу танцующих пар, неожиданно спрыгнула мерцающая рысь, осветив шатер своим голубоватым сиянием. Это был Патронус.

Гости застыли, не завершив танец, а рысь тем временем разинула пасть и произнесла громким, низким голосом:

— Министерство пало. Скримджер убит. Они уже близко.

Сначала все замедлилось и размылось, но потом толпа расступилась, оттеснив Гермиону и Виктора в разные стороны. Раздался чей-то крик, начались суматоха и полная неразбериха. Тут и там раздавались хлопки аппарации, мужчины и женщины спасались бегством. Виктор понял, что уже не сможет разглядеть в этой кутерьме Гермиону. Он позвал ее, но толка от этого не было.

В толпе начали появляться фигуры в плащах и масках, кто-то из гостей выкрикивал защитные заклинания и выставлял щиты.

Виктор набрал побольше воздуха в лёгкие и закричал что было сил:

— Гермиона!

Он увидел ее. Она стояла в гуще запаниковавшей толпы с тем самым рыжим приятелем, который наблюдал за ними во время танца. Сейчас он был серьезен, но немного растерян. Вцепился в Гермиону, словно боялся потерять, а она, чуть не плача, звала кого-то, выискивая взглядом в толпе. Виктор с горечью подумал: не его имя она выкрикивает как последнюю надежду.

Перед ними как из ниоткуда вырос кудрявый кузен, Гермиона схватила его за руку и крутанулась на месте — трое молодых людей исчезли в круговороте аппарации. Оставалось лишь надеяться, что пункт их назначения окажется более безопасным местом.

Виктор с сожалением вспомнил о своем сюрпризе, который он так и не успел подарить Гермионе, все ждал подходящего момента. Хотя ей он сейчас точно не пригодится, да и ему тоже.

— Ты по-прежнему моя вторая четвертинка, дамата в червено... — прошептал он.

Раздался еще один хлопок. Там, где секунду назад стоял Виктор Крам, осталась лежать лишь одинокая красная роза.