Магически связаны (гет)

Я в глазах твоих утону, можно?

Ведь в глазах твоих утонуть — счастье.

Подойду и скажу: "Здравствуй,

Я люблю тебя". Это сложно…

Нет, не сложно, а трудно,

Очень трудно любить, веришь?

Подойду я к обрыву крутому,

Стану падать, поймать успеешь?

Ну а если уеду — напишешь?

Я хочу быть с тобой долго

Очень долго…

Всю жизнь, понимаешь?

Я ответа боюсь, знаешь…

Ты ответь мне, но только молча,

Ты глазами ответь, любишь?

Если да, то тогда обещаю,

Что ты самым счастливым будешь.

Если нет, то тебя умоляю:

Не кори своим взглядом,

Не тяни своим взглядом в омут,

Пусть другую ты любишь, ладно…

А меня хоть немного помнишь?

Я любить тебя буду, можно?

Даже если нельзя, буду!

И всегда я приду на помощь,

Если будет тебе трудно!

(Роберт Рождественский)

"Каждый человек, которого ты встречаешь, сражается в битве, о которой ты не знаешь ничего"

(Робин Уильямс)

28.03.1979

Мир, наполненный болью и страданиями, невозможен без счастья. Мир, в котором столько смерти, невозможен без рождения новой жизни.

Жизнь наша тогда будет бессмысленна.

Жизнь наша тогда будет невыносима.

Жизнь наша тогда превратится в ад.

Северус Снейп только-только окончил курсы Зельеварения средней степени. Он отпросился на неделю домой, чтобы уладить там некоторые дела. Сначала нужно было наведаться в "Гринготтс" и забрать из сейфа несколько артефактов и книг. Далее — встретиться с Темным Лордом. И, наконец, увидеться с Люциусом и Нарциссой.

Стоит сказать, что Северус не был в Англии уже почти год. Первые несколько недель после окончания Хогвартса он жил у старого знакомого его матери в Франции. Там немного подрабатывал, помогая ему продавать различные магические вещи в недавно открытом магазине, и в итоге перебрался в Болгарию, где смог более детально изучать Зельеварение. Последний месяц Северус почти каждый день пользовался каминной сетью, мечась между тремя странами: Францией, где он продавал сделанные в свободное время зелья, Германией, где пытался раздобыть необходимый ему артефакт, и Болгарией, где, собственно, он учился. Снейп очень торопился сделать все вовремя, так как в первых числах апреля он должен был уже быть в Англии.

А Англия встретила молодого Северуса неожиданно приветливо. Воспользовавшись сетью Летучего пороха и только-только став на пол "Дырявого Котла", Северус тут же оказался в цепких руках Айрин Уолш — самой "невыносимой" девчонки в целом мире.

— И разве тебе не надо быть в школе?

— А я сбежала, — Айрин ожидающе посмотрела Северусу в глаза. Но обман не удался, тень огорчения пронеслась по ее лицу, но она тут же взяла себя в руки.

— Да, я забыла, Чарльз тебе говорил о том, что я остаюсь дома на несколько дней. Так чего это мы тут стоим, нас уже заждались!

И все же Снейп был рад, что встретил здесь Айрин. Она не дала ему окунуться в водоворот событий, которые ожидали за порогом "Дырявого Котла". Северус был отведен к самому дальнему столику возле окна, где уже сидели Чарльз, брат Айрин, Джоанна, ее близкая подруга, Маргарет Шеридан и двое неизвестных волшебников.

— Здравствуй, Северус! Как долго я тебя не видел! Я так понимаю, что сова, которую я только что отправил, вернется обратно недовольная. Боюсь, она меня заклюет.

— Почему ты не предупредил, что возвращаешься в Англию? А если бы мы не решили сегодня собраться здесь, я так и не увидела тебя.

— Все время ты меня перебиваешь. Так ведь нельзя, Марг.

— Можно. И не называй меня так. Я же…

Так сложилось, что еще до того времени, как Северус Снейп принял Метку, Маргарет вместе с несколькими Пожирателями кого-то искали возле Хогвартса.

Северус несколько раз замечал, как по лесу ходит кто-то посторонний. Но ни они его, ни он их не трогал. Но одной ночью, когда Северус в очередной раз вышел на поиски полезных трав, за ним тайно увязался Поттер вместе со своими дружками. Северус их и не сразу заметил, а вот Маргарет и те, кто тогда был с ней, выявили слежку, за что он им всю жизнь будет благодарен. Ведь сейчас, здесь, в Дырявом Котле мог не сидеть тот Северус Снейп, которого они знали.

Вот тогда Северус осознанно решил, что вступит в ряды Пожирателей. Хотя, может быть, это и было в какой-то мере ошибочно, но в противоположном случае Снейп не познакомился бы с другими вполне адекватными волшебниками, пусть даже о них и ходило много слухов.

Но только он все равно жил один в доме своих родителей. И вокруг никого. И даже как бы он ни хотел, как бы ни старался поддерживать с другими волшебниками связь — родными и самыми дорогими для него оставались немногие.

И посмотрев на ту жизнь, которую Северус прожил, он все чаще задавал себе один вопрос: "Что меня ожидает дальше?"

Со своими мыслями Снейп совсем забыл, что находится в Дырявом Котле и окружают его люди, которым, казалось бы, не стоит быть вместе в одном помещении. Двое Пожирателей, работник Министерства, ученицы седьмого курса. Но Маргарет уже куда-то ускользнула. Ей не стоило подолгу задерживаться в таких людных местах, хоть и в розыске пребывала не она. Чары для отвода глаз делали свое дело. Северус посмотрел на Айрин, которой что-то увлеченно рассказывала Джоанна.

Северус с Айрин сдружились, когда ему было двенадцать, а ей — десять. Это были летние каникулы. Северус должен был встретиться с Лили, но та так и не пришла. Отправляться домой не было смысла: скоро должен был вернуться Тобиас с работы, а он снова бы начал ругаться и кричать. Лучше было посидеть на качелях. Тогда-то Северус и заметил маленькую девочку, которая неуверенно топталась у входа на игровую площадку и боязливо смотрела на старших ребят неподалеку. Он позвал ее, и через несколько минут Айрин все же подошла. А вечером Северус узнал от мамы, что Айрин тоже волшебница, и уже на следующий день они весело обсуждали учебу в Хогвартсе. Ее брат Чарльз на тот момент уже окончил Хогвартс и скоро должен был начать работать в Министерстве в Отделе Магического транспорта.

В конце августа Айрин праздновала День рождения, на который Северус был приглашен. А через несколько дней Северус с мамой и Айрин с родителями вместе отправились на вокзал Кингс-Кросс.

В купе они сидели вместе. Позже к ним присоединились Лили и Марлин Маккиннон. Время летело незаметно. Айрин увлеченно слушала рассказы Северуса и Лили о Хогвартсе. Марлин, естественно, решила остаться в стороне, так как пребывание в одном купе с слизеринцем не доставляло ей никакого удовольствия. Но Северусу-то было все равно. Главное, что рядом Лили.

Айрин распределили на Когтевран, как и предполагал Северус. Для своих лет она была очень любознательна и умна.

Друзья еще немного посидели в кафе, а потом каждый пошел по своим делам. Северусу пришлось выйти из "Дырявого Котла" и подыскать подходящий переулок, в котором можно было бы трансгрессировать к дому. Секунда, и он стоял напротив той самой площадки, на которой когда-то познакомился с Лили, а позже и с Айрин. Снейп осмотрелся и медленным шагом пошел по направлению к своему какому-никакому, а все же родному дому. Через несколько минут Северус уже открывал двери своего дома. И все никак не мог понять, почему столько времени потратил, чтобы идти пешком? Мог же переместиться сюда через каминную сеть или трансгрессировать.

Курс зельеварения оказался не таким уж и простым. Приходилось усердно трудиться, за короткие сроки зазубривать множество зелий. Помимо того, Северус еще усовершенствовал некоторые рецепты. Поэтому ему приходилось периодически наведываться в болгарский аналог Лютного. А это было место куда пострашнее, чем в Англии.

Стоило бы отдохнуть несколько часиков. Завтра должно состояться собрание, на котором Северусу Снейпу было необходимо побывать. Темный Лорд хотя и понимал стремление молодого волшебника научиться чему-нибудь за границей, но был очень строг к тем, кто находился непосредственно в Англии. За любое нарушение следовало только одно наказание. И оно было всем известно.

Северус уснул только к пяти часам. Мысли путались, всплывали давно забытые воспоминания. В какой-то момент в комнате неожиданно стало слишком холодно. Да настолько холодно, что даже согревающие чары не помогали. И только ближе к утру все стало на свои места. Сон пришел мгновенно, но ненадолго. Как только часы пробили ровно десять, в комнату ворвалась Айрин и спокойной жизни мгновенно пришел конец.

— Проснись и пой, мой милый друг. Сегодня необыкновенное утро. Ты видел рассвет?! Он был невероятен!

— Айри, сколько времени? Солнце еще даже не взошло. Дай поспать, прошу тебя.

— Я не удивлюсь, если ты опять просидел всю ночь у себя в лаборатории. Ведь это так было? Кстати, я не одна. Со мной Люци. Так что быстро вставай! — с этими словами она отдернула одеяло и, увидев, что спал Северус в том, в чем приехал в Англию, вынесла такой вердикт: — А я-то надеялась, ты будешь хотя бы полуголым. Может, мне раздеть тебя?

— Нет! Я уже встаю.

Нехотя Северус медленно стал подниматься с кровати. Айрин, довольная, вышла из комнаты, прокричав уже с первого этажа, что его все же ждет Люциус. Интересно, что тому понадобилось в такую рань? Мог бы прислать Патронуса. Но ничего, сейчас разберемся.

Вообще, в Болгарии Северус позволял себе такую роскошь, как сон до одиннадцати часов, маггловская еда и развлечения, книги, которые он покупал в обычных магазинчиках; посещение библиотек, ресторанов, кафе. Он успел завести много интересных знакомств. К чему это было: совсем скоро многим волшебникам могло понадобиться использовать в обиходе такое слово, как "эмиграция". И Северус мог оказаться в их числе. А наиболее оптимальным вариантом для него было затаиться в какой-нибудь деревушке на окраине Болгарии, по соседству с кем-то из новых знакомых.

Но вот чего только не ожидал Северус от Люциуса в такую рань, так это того, что тот начнет искать невесту другу. И первой кандидатурой на ее место была никто иная, как Айрин. Как сказал Люци: "Ну, а что? Чистокровная, уважает наши традиции. Ну, и красавица, конечно! Самая идеальная для тебя пара". Кандидатура была опровергнута самой Айрин, сославшейся на то, что у нее уже есть жених и, возможно, скоро они начнут встречаться.

Вот так, в споре, кто из них двоих, то бишь, Северус или Айрин, первым вступит в брак, прошел завтрак в "Дырявом котле". Ближе к одиннадцати часам к ним присоединилась Нарцисса, и они вместе отправились бродить по Косому Переулку.

* * *

Конец марта оказался удивительно теплым и солнечным. На деревьях начинали распускаться листья. Птицы пытались перепеть друг дружку, не осознавая того, что сами наполняют воздух еще большим волшебством.

Косой Переулок был полон народа. Все куда-то шли, что-то несли в руках, здоровались друг с другом, бежали смотреть разные новинки. Здесь можно было встретить кого угодно. И не удивительно, что среди множества волшебников Северус заметил такую родную и уже совершенно чужую рыжую макушку. А еще, чего и стоило ожидать, он увидел в толпе Поттера и Блэка.

Как бы так пройти с Айрин и Люцем с Цисси, чтобы к нему не пристали? Да ладно, пусть будет уже то, что должно быть. Он не должен бояться всего и всегда.

Как истинный слизеринец. Не показывать чувства.

Не все люди имели привычку умнеть с годами. Сириус Блэк никак не хотел обзаводиться этим полезным навыком, тем более в такие времена. Зачем обдумывать, что у Пожирателей тоже есть семьи? Хватай их всех и в Министерство. Вот там с вами, подлыми слизеринцами, и разберутся.

"Это война", — такое оправдание он говорил себе всегда, отводя очередного Пожирателя в Аврорат.

И гордость снова и снова играла в душе Сириусе. Он не способен был переступить через давно въевшиеся в душу принципы.

Слизерин — зло. Слизерин — убийцы. Слизерин… Его семья? Нет. Они не могли быть семьей. Они предали… Что они предали?

И всегда на этом моменте Сириус останавливал свои размышления. Откладывал их в долгий ящик под названием "Память". Его семья — это Джеймс и Лили. Они не предали его и не осудили, они шли рядом с ним всю его жизнь, и так и будет дальше. Они никогда не уйдут.

Ведь не уйдут? Блэк украдкой посмотрел на счастливого друга. Джеймс Поттер обрел смысл всей жизни на первом курсе. Детская влюбленность переросла в настоящую взрослую любовь. После смерти родителей Джеймс долго приходил в себя. Сириус и Лили были рядом. Они знали, что для Поттера семья. Джеймс любил Карлуса и Дорею и очень хотел, чтобы его родители увидели внуков. Чтобы они наблюдали, как его дети растут. Но такого уже не случится. И, найдя в себе силы идти дальше, ради Лили, ради Сириуса, который в противном случае останется совсем один, Джеймс Поттер начал новую жизнь. Осмысленную. Больше не будет никаких нечестных драк с слизеринцами. Он был увлечен только одним. Точнее, одной, и это была Лили.

Как бы ни надеялся Северус, но среди толпы волшебников и волшебниц он все же был замечен. Но Сириус предпочел не подходить к школьному врагу. Возможно, Снейп уже Пожиратель? Сомнений, что Малфои — сторонники Волдеморта, не было. Хоть те и нигде не засветились, и в розыске не были. Против Малфоев и Снейпа у Аврората ничего не было. Они несколько раз приходили в поместье Малфоев и проверяли его, но так ничего и не находили. Ни запрещенных артефактов, ни темномагических книг. Ничего. Как и в жилище Снейпа.

Северус слегка кивнул Сириусу и Джеймсу. Ответа с их стороны не последовало.

Блэк посмотрел на Айрин, попутно отмечая, что у Нюниуса все же есть вкус, раз тот стоит вместе с такой прекрасной девушкой. Будь они в Хогвартсе, Сириус бы непременно попытался увести у Снейпа его спутницу. А здесь они встретятся от силы еще раза два-три.

Скользя взглядом по слизеринцам, Сириус остановился на Нарциссе. Его кузина знала одну уловку, с помощью которой в детстве всегда успокаивала неугомонного брата. Она всегда так делала, когда тот в чем-то провинился. Сириус не мог выдержать этого ее взгляда… В детстве… В Хогвартсе иногда удавалось, но чем старше становился курс, тем больше Блэк чувствовал свободу и тем меньше поддавался упрекам Нарциссы. Она с Андромедой были единственными из молодого поколения, кого Сириус слушал. Вскоре это право осталось только за старшей сестрой. А сейчас… Остались ли у него хоть какие-то воспоминания об их счастливом детстве? Или он предпочел все забыть?

И сейчас, когда Цисси посмотрела на него, немного с упреком, немного с грустью и, может, немного с вызовом… Нет он не вспомнил то, о чем думала сейчас Нарцисса. Эти воспоминания Сириус тщательно хранил в никогда не открывающемся ящике "Память".

Ее взгляд открыл в Блэке что-то новое. То, чего тот еще никогда не знал. Но для осознания этого чувства Сириусу понадобятся еще долгие годы. А сейчас он пребывал в легком замешательстве. Не оставалось ничего другого, только как развернуться и уйти.

* * *

Абраксас Малфой уважал Темного Лорда. Он надеялся, что Лорд сможет воспитать новое поколение достойных волшебников. Он был достойным кандидатом на пост Министра Магии. Но было в этом что-то… Да, его идеи были близки Малфою, и тот очень обрадовался, когда Люциус явился к нему и сказал, что будет вступать в ряды Пожирателей. Молодая кровь. Они готовы были идти за Лордом и исполнять все его приказы. Хотя сам Абраксас Малфой не спешил принимать Метку. Он уже был слишком стар для такого. Абраксас предпочитал сидеть в меноре и решать дела рода или же работать в Министерстве. К тому же кто захочет видеть в Министерстве человека с Меткой Пожирателя? Конечно, можно скрыть ее иллюзией, но чем черт не шутит?

Но только недавно Абраксас понял одну ошибку. Одну очень глобальную ошибку, которую сделал не только его сын, но и многие другие чистокровные волшебники.

Где-то в глубине души он догадывался, к чему могут привести идеи Темного Лорда. Но он так был увлечен мыслями о том, что грязнокровки должны покинуть мир магии, так как были недостойны находиться здесь, что и не заметил, как подкралась беда. С тех пор Абраксас начал все рассматривать совершенно под другим углом. Большинство стереотипов начали рушиться. Много правил, по которым воспитывались многие поколения, были неправильными.

"Идеи Темного Лорда не такие уже и приемлемые для нас, да?" — это было первое, что спросил себя Абраксас после того, как его сыну знатно досталось на собрании. И причиной было одно невыполненное задание.

С тех пор Абраксас следил, чтобы Люциус всегда носил с собой флакончик Фелициса. Тем более — после того, как Северус улучшил зелье.

Молодой перспективный зельевар. Что ему было здесь ловить? Но, нет, они все держались одной мысли: Темный Лорд — это единственный человек, который приведет чистокровных к полной власти. А оказалось, что и власти им не надо.

Перед Лордом Малфоем появился домовик. Маленькая глазастая Велисси была его любимицей. Он помнил, как нашел ее недалеко от поместья. Как выхаживал домовенка. Как, приходя в поместье, спешил в комнаты, отведенные домовикам, чтобы проверить, как там его маленькая подопечная.

Это было чем-то странным для Лорда. Но ему очень хотелось о ком-то позаботиться. Жены давно не было в живых, Люциус вырос и уже был женат, а внуков нужно было еще дождаться. Иногда у Лорда Малфоя проскакивали мысли, что он так никогда и не увидит внука. Или умрет раньше, или Волдеморт что-то сделает с его сыном. Эти мысли сразу же гнались прочь, а впоследствии выпивались два-три бокала доброго вина.

Велисси сообщила, что прибыли Друэлла и Сигнус Блэк.

Они, конечно же, сами придут к нему в кабинет, попутно заглядывая к младшей дочери. Родители Цисси были здесь, как у себя дома. Так же, как и Абраксас в их доме. Все же они были родственниками и имели право приходить, не предупреждая об этом Лорда длинными письмами и Патронусом. Захотели увидеть дочь и зятя, узнать, как обстоят дела в поместье, обговорить новости или же просто поболтать: наш дом — всегда ваш дом.

— Абраксас, друг мой! Ну наконец-то я вырвался к тебе! — Сигнус радостно обнял Лорда Малфоя и принялся тут же рассказывать ему о наболевшем.

Из-за двери показалась голова Друэллы. Черные волосы были собраны в пучок, глаза сверкали, словно два алмаза. Черты лица не были настолько утонченными, как у Блэков. В ней имелась своя изюминка, что-то, что притягивало к ней. Сигнус несомненно завоевал одну из самых красивых леди Хогвартса. И с выбором он не ошибся. Друэлла — чудесная жена и мать.

— Привет, Абраксас. Я только поздороваться — и сразу же к Нарциссе. — Друэлла улыбнулась, мигом посмотрела на мужа и так же тихо скрылась за дверью.

Еще через несколько минут в менор явятся миссис Гринграсс с младшей дочерью, Беллатриса, Элоиза Паркинсон с сестрой мужа, возможно, заглянет даже Вальбурга. И это еще не весь список возможных посетителей сегодня.

Абраксас даже сказал домовикам не беспокоить его по поводу гостей, только предупредить, когда придут Сигнус с женой.

Причина такого массового собрания женщин в поместье могла быть только одна. И это — свадьба. Младшая дочь Гринграссов выходит замуж. И к женщинам лучше сегодня не соваться. Ведь они будут обговаривать все детали, даже самые мелкие. От цвета скатерти на столах до фасона платья.

И только поздней ночью Абраксас и Сигнус смогут прийти в гостиную, чтобы разогнать уставших женщин спать.

А сейчас Сигнус сидел напротив друга и задумчиво перелистывал старый фолиант о чарах. Абраксас дочитывал пришедшую ему утром почту. Время тянулось. Напряжение, такое нехарактерное для друзей, росло. Но они не спешили начинать разговор. Ведь знали, о чем пойдет речь и какие вопросы будут обговаривать в дискуссии. Признавать свои ошибки было совершенно неприятно. Но это нужно было обоим.

— Признай, Абраксас, мы сами себя загнали в угол, — тишину нарушил все же Сигнус. — Мы поверили тому, хах, как бы странно ни звучало, — он откинулся на спинку стула и взял в руки кружку с кофе, — кому верить не стоило. У меня три дочери. Да, Абраксас, как бы там ни было, но я все равно люблю Андромеду. И Друэлла ее любит. Выжечь среднюю дочь с родового гобелена и выгнать ее из дому — это ведь только… Я даже не знаю. Белла и Цисса тут, рядом. Я могу их увидеть и убедиться, что с ними все в порядке. А Андромеда? Я боюсь, что с ней может что-то случиться, а мы даже не узнаем. Боюсь, что как-нибудь ко мне в комнату залетит сова с письмом, в котором сообщат, что Андромеду покалечили или, еще хуже, что она погибла. Я из-за этого боюсь просыпаться по утрам. К черту эти убеждения чистокровных. Да кому они нужны, если из-за них распадаются семьи? Я не понимаю, как наши предки вот так просто вычеркивали из своей жизни своих родных. Хотя, может, это мы с тобой такие неправильные? Орион и Вальбурга вот до сих пор восхищаются, что Регулус вступил в ряды Пожирателей. А то, что они старшего сына довели, так это ничего, — в голосе Сигнуса прозвучали саркастические нотки. — Но моя сестричка всегда уважала родовые правила. Ее не переубедить. Как и Ориона. Я с ужасом вспоминаю, как Вальбурга выжигала имя Андромеды с семейного гобелена.

На несколько секунд Сигнус остановился, что-то обдумывая. Абраксас внимательно слушал собеседника. Родовые традиции он и сам уважал, но ничего бы не сказал, если бы сын захотел жениться на полукровке. Другое дело, что бы сказала Александрия? Покойная миссис Малфой всегда любила свою чистую кровь. Даже не так: она обожала свою чистую кровь. И хотела, чтобы сын и внук, и правнук, и остальные наследники были чистокровными. Александрия могла часами сидеть и выбирать возможную кандидатку в жены еще не рожденному сыну. Абраксасу это порой надоедало. Однажды он несколькими словами решил судьбу сына и хорошо, что не ошибся. Он просто сказал, что Люциус будет женат на одной из дочерей Сигнуса, а после даже не вспоминал об этих словах. Точнее, пытался не вспоминать. И хорошо, что в Хогвартсе это прекрасное чувство возникло именно между Нарциссой и Люциусом. Ведь он пообещал Александрии, а свои обещания привык сдерживать. Сейчас бы Лорд Малфой все отдал, лишь бы услышать голос жены, обращающийся к нему. Лишь бы бесконечно слушать, как из всех еще даже не родившихся детей она выбирала, какая жена будет для Люциуса лучшей. Время от времени Абраксас выливал свои воспоминания в Омут Памяти и смотрел. Просто смотрел. С грустью в глазах, с печалью. Ведь в ее смерти был виновен именно он. Он и никто другой.

Тем временем Сигнус продолжал. Он беспокоился о делах внутри рода. Ведь единственным наследником Блэков остался Регулус. А тот вряд ли хотел быстро жениться. Может, могла настоять Вальбурга или Орион. Но мальчик еще и не окончил школу. Поллукс давно ушел от дел рода. Ему уже было все равно: прервется род или нет. Он закрылся в одном из поместий и показывался миру только время от времени. Сестра Поллукса, Кассиопея, была занята своими делами. Даже несмотря на возраст, бегала по странам в поисках очередного артефакта. А на слова Сигнуса: "А как же род?" — ответила двумя словами: "Он обречен". И это действительно была правда. Единственной, кто могла поддерживать мир и спокойствие в этой семье, не было в живых. Ирма была тем огнем, который горел, но не обжигал, а дарил тепло. Она могла найти подход к любому члену семьи, она "читала" характеры и "видела" мысли. За те почти два десятка лет, когда Ирма была первой Леди Блэк, род максимально объединился, не считая тех, кто был сквибом или предателем рода. Но спокойный, размеренный голос Ирмы не звучал уже достаточно долго. Поллукс не видел жизни без жены, но ему приходилось идти дальше, воспитывать двух старших детей и учить азам жизни Сигнуса. После смерти Леди Блэк ссоры внутри рода заняли первое место в обычных буднях семьи. Сначала не выдержал Арктурус. Он тут же поспешил выразить Поллуксу свои претензии по ведению дел рода и сумел перессориться почти со всеми. За несколько лет до того, как Орион и Вальбурга сыграли свадьбу, Арктурус пересмотрел свои взгляды и был готов идти за Поллуксом и поддерживать его во всех начинаниях, но было уже поздно. Поллукс отошел от дел рода, сбросив свои обязанности на среднего сына Альфарда, который не был готов к такому. Поэтому он не захотел возиться с массой бумаг и множеством родственников, которые были готовы друг другу глотки перегрызть, и сбежал за границу. С Поллуксом невозможно было связаться, и Арктурус должен был взять все на себя. Тоже ненадолго. И в результате вся власть в семье перешла в руки Вальбурги. Со временем Альфард все же вернулся в родной дом. Он любил сестру, но не поддерживал то, как она воспитывала сыновей. Рычагов влияния на Вальбургу не было найдено, и Альфард, так рьяно отстаивавший права любимого племянника, тоже отошел от дел. А после его смерти стало известно, что тот оставил свой дом и счет в банке Сириусу. И что бы там не говорил этот гриффиндорец, но в семье его любили до сих пор. Но уже не показывали этого. И может быть, что Вальбурга сама примчалась бы к старшему сыну, переступив гордость и свои принципы, если бы не Темный Лорд. Почему все разговоры всегда сводились к одному имени? Что такого случилось в жизни Тома Реддла, что он так возненавидел весь мир? Этот вопрос оставался открытым все время.

И ведь до недавнего времени Темный Лорд был совершенно вменяем. Он не хотел многого, пробивался к верхам Министерства. Учитывал мнения других волшебников: "Не хочешь вступать в ряды Пожирателей? Хорошо, я не настаиваю. Но ты подумай хорошенько". Может, вся проблема в том, что тогда большинство так и спешили поскорее принять Метку, а теперь нет? Или на другой стороне оказывалось все больше приспешников, чем на стороне Темного Лорда? Вот он и бесился и выливал свою злость, придумывая еще более жестокие задания и лично убивая сильных волшебников, хоть чистокровных, хоть магглорожденных, он был готов уже принимать в свои ряды любое отребье.

За окном солнце медленно близилось к закату. Наступающая холодная ночь давала о себе знать легким весенним ветерком, что колыхал занавески, пробираясь в глубь поместья. Абраксас поднялся с своего кресла и подошел к окну.

— Что не так с этим миром, Сигнус?

Ответом было молчание. Никто не знал ответа. Даже если выйти в самый центр Лондона и прокричать это на всю площадь, на тебя просто посмотрят с грустью, кто-то остановится и задумается, а потом снова все поспешат по своим делам. А ты так и останешься стоять. Без ответов. Только с многочисленными вопросами.

Абраксас окинул взглядом территорию поместья. По сравнению с другими родами, у Малфоев было только одно место жительства.

Они не любили скупать огромные дома, а потом оставлять их на лучшие времена. В их роду всегда был один наследник — он жил в этом поместье — и еще никто не выступал с претензиями, что ему мало или дом не нравился. Всегда можно было что-то здесь поменять, сделать ремонт, переставить мебель. Никто ничего не говорил и ничего не запрещал. Абраксас был только рад таким изменениям внутри дома. Значит, жизнь прожита не зря. Значит, он оставил частичку себя в этом мире.

По аллее прогуливались Люциус с Нарциссой. О чем-то болтали. О чем? Делились впечатлениями за день? Возможно.

В руках у Нарциссы был какой-то ящичек. Возможно, еще один сорт роз? Да, скорее всего. Вот они остановились напротив недавно возведенной беседки. Там действительно не хватало цветов. Дети. Они тоже хотели что-то принести в этот дом. Абраксас закрыл окно — пусть остаются наедине друг с другом в такой прекрасный вечер.

* * *

Друэлла Розье всегда была авторитетом среди своих сверстниц. Высокая красивая девушка вызывала восхищение у представителей мужского пола. Никто не терял и минуты, спешили пригласить ее на свидание, на романтическую прогулку возле озера. Но сама Друэлла не спешила отвечать согласием всем подряд. Она знала, чего хочет в своей жизни, и флиртовать со всеми не собиралась. Кроме того, она была уже давно влюблена в одного из Блэков. И когда он впервые пригласил ее прогуляться возле замка, ответила… Отказом. А потом сама себя ругала, что не стоило быть такой гордой с Сигнусом, ведь он ей нравился. К сожалению, подружек рядом не было и изливать душу кому-то она не могла. И сколько же было радости, когда однажды вечером девочка с младших курсов принесла Друэлле письмо, в котором Сигнус вновь приглашал ее на свидание. И в тот раз она пошла. А через несколько месяцев уже все планировали их с Сигнусом помолвку.

Теперь же Друэлла сидела в гостиной Малфоев и вместе с другими обсуждала предстоящую свадьбу. Младшая дочь Гринграссов выходила замуж этой осенью, и праздник предстоял шикарный. Как всегда, такие вопросы доверяли старшим леди. И Друэлла была среди таких, как и миссис Гринграсс, и другие прошедшие сюда. Они расставляли все по полочкам: с чего стоит начать и что можно оставить на потом. Сколько гостей приглашать? А кого приглашать? Какие столовые приборы взять: те, что были на свадьбе у миссис Гринграсс, или, может, стоит купить новые? Молодые же выбирали платье невесты, его фасон, длину. Они решали, какие салфетки ставить на столы или как украсить свадебный торт, чтобы он выглядел еще шикарней, чем планировалось? В общем, обязанности были распределены.

День прошел легко и быстро. Но, несмотря на это, они все же сумели решить все волнующие их вопросы. К одиннадцати часам в гостиной осталось только четверо: сама Друэлла, ее две дочери и Элоиза Паркинсон.

Домовики Малфоев, словно родные Блэковские, выполняли все приказы Друэллы и ее мужа. Они, наверное, уже устали носить им чай и еду, а когда в гостиной их осталось четверо, еще и вино из погребов Абраксаса. Но кто говорил, что домовики устают?

Элоиза жаловалась, что муж все никак не хочет ребенка. Боялся ответственности? Ничего, вот увидишь, будет у вас ребеночек, а может, и несколько, говорили остальные. Он увидит, что прекрасней, чем воспитывать собственную кровиночку, ничего и нет на свете.

Да так и оно и было. Друэлла всегда мечтала о большой семье. Она обожала мужа и дочерей. Любила смотреть, как подрастает ее чудо, как маленькая девочка с серыми глазами превращается в леди. Их было аж три. Три маленьких девочки, которые не были обделены любовью родителей. Но одна все же отделилась от семьи. Больно вспоминать... Но у нее же были Белла и крошечка Цисси. Вот они, сидели прямо напротив нее. Они всегда будут для Друэллы маленькими девочками. Немного хулиганистыми, иногда резкими, не совсем воспитанными в своих кругах, но всегда достойными леди среди чужих.

Семья рушилась?

Безусловно, да.

Один род разделился на две враждующие стороны. Они воевали друг с другом еще до Темного Лорда. Огрызались. Дрались. Но никогда не оставляли друг друга в беде. До одного момента. И виноватой себя считала Друэлла. Ведь она не доглядела за тем, что делали ее дети. Точнее, была одна из них.

Привычка приносить боль в этот мир так и осталась с Беллатрикс. Сириус мог пострадать еще больше. Если бы не вовремя подоспевший Поллукс. Он и остановил Беллатрикс, отнес Сириуса в его комнату. А потом высказал все, что думал о них в целом и о каждом отдельно. Все сидели, опустив головы. Никому ведь не пришло в голову, что маленькая девочка интересовалась Непростительными. Поллукс нам этого не простил, как и Сириус. С тех пор тот начал показывать свое недовольство не только матери и отцу, а и другим. За Сириусом подоспела Андромеда. Им были чужды семейные правила. Они не хотели плясать под дудку рода. Впоследствии же заплясали под дудку старого бородатого интригана. Будь этот Альбус-не упомнишь всех имен-Дамблдор… Да чтоб ему в этом мире несладко пришлось! Интриган чертов.

— Мама, все в порядке?

Мысли миссис Блэк отражались у нее же на лице. Она здесь как дома, не нужно было скрывать свои эмоции. Но только бы Белла не придала этому особого значения.

— Почти. Я просто… Просто вспомнила свою свадьбу, — наверное, самое глупое оправдание в жизни Друэллы. Но и договорить она не успела.

— Ты опять вспомнила тех предателей?! — голос Беллатрисы был резким и жестким.

Она не владела своими эмоциями. Так и не научилась, хоть Друэлла и пыталась что-то с этим делать. И все, что было на душе у Беллы, сразу переносилось на окружающих. Даже сейчас.

Может, Сириуса Беллатрикс и не так сильно любила. Может, вообще не любила его. Но Андромеду она обожала. И детская обида, а дальше предательство семьи, переросли в ненависть. Но что скрывалось на самом деле за этой ненавистью?

Если к кому-то потянулась душа… не сопротивляйтесь…

Она… единственная точно знает… что нам надо!

(Эрих М. Ремарк)

* * *

30.03.1979

Луна уже была высоко на небе, и ее окружали множество тысяч звезд, когда Северус наконец-то ступил на деревянный пол своего дома. Вспоминая мелкие детали сегодняшнего разговора с Темным Лордом, он хозяйничал на кухне, готовя себе поздний ужин.

Стоять перед Лордом было не так уже и страшно. Главное, уметь скрывать свои мысли и воспоминания, чтобы тот не мог к ним добраться. Естественно, почти все умели так делать. Те, у кого не получалось так хорошо скрыть свои мысли, пользовались амулетами или рунными формулами. Северусу учиться долго не надо было. Это было у него в крови. Мама помогла освоить данную науку, предоставила целый арсенал книг по окклюменции и легилименции.

Но Темный Лорд знал, что его сторонники могут что-то скрывать. И чтобы быть уверенным, не грозит ли опасность не только внутри Ближнего круга, а и за его пределами, проводились те странные задания, которые не всем получалось удачно выполнить. Как наказание, применялось Круцио. Или методы жестче... Если защита разума была плохая, то Лорд узнавал все, что ему требовалось. Ведь не каждый волшебник мог защитить свой ум после той невыносимой боли. Такая методика применялась уже давно.

Северус помнит, как однажды досталось Люциусу за невыполненное задание. Так как Лорд был зол уже несколько дней подряд, то всю свою злость он выплеснул на Малфоя. И Северус ничего не мог сделать, никак не мог помочь своему другу. Пришлось смотреть, как сначала изгибалось тело от Круцио. Как Малфой сжимал кулаки от боли и пытался не закричать. А потом все затихло. И тут к лицу Люциуса медленно поднесли нож. Острое лезвие коснулось щеки, делая глубокую рану, за ней еще одну и еще. Вскоре тело Малфоя было не узнать. Люциуса, всего в крови, забрал Северус вместе с Джереми Райтом. А потом всю ночь просидел возле кровати друга, меняя одну за другой повязки и леча раны.

Как тогда плакала Цисса. Ее не пускали к Люциусу до самого утра. Она рвалась к мужу, стучала в дверь, кричала. Потом хотела идти к Темному Лорду и убить его. Абраксас обманом дал Нарциссе снотворного и отнес ее в комнату.

Каждый из них тогда думал, насколько они обречены. Любое неправильное движение, любое, неправильно сказанное слово, и конец.

Северус мог бы еще долго вот так размышлять, вспоминая прошлое. Вдруг в комнате появился странный светящийся шарик белого цвета. Он постепенно менял свою форму, и уже через минуту перед Северусом стояла молодая девушка.

Если бы кто сейчас смотрел на них из другой комнаты, то непременно засмеялся бы. Ведь девушка сразу же выхватила свою волшебную палочку и наставила ее на безоружного Северуса, который в руках держал миску с супом. Через несколько мгновений неведомая сила притянула их друг к другу. Ужин, на который возлагалось столько надежд, был безнадежно потерян, и его остатки разлились по полу.

Запястья Северуса и девушки обвила тоненькая нить, от которой отходили другие нити разных цветов. Они заполнили комнату. Чувствовалось, как вибрировали стены, как сквозь каждый предмет в доме протекала магия. В комнате стали появляться лица, они что-то говорили, смеялись. Они были задумчивы, грустные, мечтательны. Они появлялись и исчезали, но их видели только два человека. Стены дома удерживали неизвестную магию внутри дома. А потом все исчезло, и комната погрузилась в мрак.

Глаза почему-то медленно привыкали к темноте. Волна магии прошла по всему кварталу, но последствием был только надолго погасший свет. Никто из соседей даже ничего не заметил.

Северус почувствовал на себе взгляд. Взгляд, полный ненависти. Девушка в темноте пыталась разглядеть его, но, так и не поняв, кто перед ней, просто наблюдала за тем, как он осторожно отходил к столу. Там Снейп оставил свою волшебную палочку.

— Как ты здесь оказалась?

Девушка посмотрела на Северуса так, будто ответ на данный вопрос знали все, и только он — дурак — не знал.

— Давай договоримся сначала, что ни я, ни ты не будем нападать друг на друга. Хорошо? — она спрятала свою палочку в складки мантии. Не спеша то же проделал и Северус — он не хотел нападать первым.

— Садись тогда. Чувствую, нам предстоит долгий разговор.

Вопреки ожиданиям, разговор продлился меньше, чем четверть часа. В голосе девушки все время чувствовались ненависть и презрение. Он старался не полагаться на свои эмоции и просто внимательно слушал. Она же не скрывала своей неприязни и того, что приходиться объяснять что-то сидящему напротив Снейпу. А тот искренне не понимал, почему она так к нему относится и что же он успел сделать не так? Ведь они были знакомы только несколько минут.

Девушка быстро сообщила, что ее зовут Клаудия, она происходит из древнейшего рода Хофман, чем очень гордится. А потому не будет терпеть рядом с собой всю оставшуюся жизнь неприятного ей человека. Такого, как Северус, например. Тут он искренне удивился. Она его даже не знала толком, и как могла судить, что за человек перед ней, какого рода, что знает, а к чему и в жизни не прикоснется? Ее слова были абсолютно необоснованными, и Снейп хотел было протестовать, но...

Вдруг комнату озарил бледно-синий свет. Северус успел испугаться, что это снова могли быть последствия какого-то древнейшего ритуала, подобного тому, о котором рассказала Клаудия. Но это был всего-навсего Патронус. Он сделал круг по комнате и остановился напротив нее. Клаудия напряглась. Видимо, человек, приславший Патронус, не так часто общался с ней, а значит, сообщения от него могли быть неприятными. И Северус оказался прав. Красивая большая птица, которая напоминала ястреба или сокола, заговорила мужским голосом:

— Мисс Хофман. Вашу сестру, Летицию Гербер, убили. Ее тело нашли в родовом поместье.

Клаудия резко встала. Но тут же пошатнулась, ступила шаг назад и посмотрела на Северуса. На лице не было ни единой эмоции. Но следующие ее слова поразили Снейпа, как гром среди ясного неба.

— Ненавижу тебя. Ненавижу! Если бы не ты, если бы не тот треклятый ритуал — моя сестра была бы жива!

Клаудия крутанулась на месте и исчезла. Исчезла прямо из дома, на который было наложено столько сильных защитных чар, что ни сюда без приглашения хозяина попасть не получалось, ни трансгрессировать в дом или из дома. Как ей это удалось?

Северус тут же помчался проверять защитные чары. Все были на месте, ни одно заклятие не порушено. Как? Ведь даже если она — возможно! — теперь его жена, он так и остался хозяином дома и для того, чтобы трансгрессировать, нужно было его разрешение.

Кто же такие эти Хофманы? Клаудия рассказала немного. Северус узнал только, что вся ее семья из Германии и что к своему совершеннолетию она осталась круглой сиротой. К тому же она как-то была связана с магами Воздуха.

* * *

Дом, расположенный на берегу моря в городке Сент-Айвс.

Скрытый за деревьями, окна которого выходили прямо на песчаной пляж, дом ничем не отличался от десятков других — разве что другие были наполнены жизнью. Соседи знали, что здесь уже давно никто не живет. Окна были плотно зашторены — что происходило внутри?

Несколько столетий назад, когда этот дом был только-только построен, по мраморным ступенькам поднималась молодая семья: муж, жена и их двое сыновей. Отдельная ветвь рода, им которым никогда не суждено было носить титул Лордов. Но они были любимы в роде, они были важны для Главы рода, и потому для них делалось не меньше, чем для других родственников Основной ветви.

Новая хозяйка дома медленно обходила каждую комнату. Богатство... Каждая комната была оформлена в новом стиле того времени. Каждая деталь декора соответствовала аристократическому похождению владельцев дома.

Они обосновались здесь на долгих две сотни лет — до того времени, как последний наследник пропал без вести.

С тех пор дом пустовал. Несколько домовиков следили за порядком, не давали пыли укрыть дорогую мебель, протирали большие картины с многоуважаемыми членами семьи. Огромных размеров комнаты только и ждали, когда же придет новый хозяин, но его все не было.

Кажется, дом был обречен на гибель.

Спустя девятнадцать лет после смерти Ирмы Блэк Поллукс, считая выполненным свой долг перед семьей и детьми, открыл двери старинного дома с целью остаться в нем до самой смерти. Он запечатал дом и себя, и больше никто не мог попасть туда без воли хозяина.

Как ни старались выйти на контакт с Поллуксом Блэком его родные, все было тщетно. Ему осточертело все, что происходило внутри семьи. Сил идти дальше не было. Ирмы больше не было... А значит, и смысла жить больше не было.

Те редкие моменты, когда Поллукс покидал поместье, означали только желание увидеть нового члена семьи.

Желание увидеть…. Он вдруг вспомнил тот день, когда его мама родила Мариуса.

Мальчик родился летом 1917 года. Напряженное время перед началом войны. В стране было неспокойно. Многие волшебники готовились пойти добровольцами в армию. Блэки единственные решили остаться в стороне и не вмешиваться в войну. Они только наблюдали за всем, что происходило внутри страны и за ее пределами.

Однажды, это было ближе к концу осени, к родителям пришел Деменс Лестрейндж — ужасно расстроенный, он еле держался на ногах. Спустя года Поллукс узнал, что в тот день погибли родители Деменса. Ему было только двадцать, и он искал помощи у своих крестных. В том же году сестра погибшего Главы рода Лестрейндж заставила Деменса жениться, и вскоре у молодых супругов родился сын Деймос. Мариус, одногодка с Деймосом, часто играл вместе с ним. Они бы стали отличными друзьями в будущем. Но судьба решила иначе.

Поллукс сразу полюбил брата. Когда мама или папа приносили пятилетнего сына к коляске Мариуса, Поллукс с любовью смотрел на брата и уже представлял, как они вместе будут играть. Кассиопея ни на миг не умолкала, упоминая в каждом своем разговоре имя братишки. Но проходило время, Мариус рос, но магию не проявлял. Родители беспокоились: это же какой позор ляжет на их семью, если мальчик — сквиб! Оказалось, что так и есть. Магическое ядро почти не развивалось.

В тот день, когда к ним в дом пришла целительница, старшие дети видели Мариуса в последний раз. Родители даже не врали: они отдали мальчика в приют и не жалели об сделанном.

— В такой могущественной семье не должны быть сквибы! Это позор для всего рода Блэк! — мать была непреклонна, а гобелен потерял еще одно имя.

Поллукс чувствовал, что в семье что-то должно произойти. Не в данный момент, но совсем скоро. Может, через месяц или два. Но что же, что должно было случиться?

Десять лет тому назад опасность грозила Сириусу. Поллукс еле успел спасти мальчика. Ведь Круцио могло не просто принести боль ребенку, а лишить рассудка сразу, спустя несколько секунд после применения заклятия. Такая специфика действия Непростительного. Детский организм по-разному реагировал на боль. Были такие дети, которые почти не чувствовали боли. Редко, правда, и таких Поллукс не встречал. Сириус очень остро реагировал на заклятия в детстве. Магическое ядро очень долго формировалось. Любое проявление сложной магии рядом с ним сопровождалась сильным магическим выбросом ребенка. В результате даже простые зелья от простуды могли нарушить баланс магии в детском теле. Поэтому до Хогвартса Сириус, если вдруг простужался, то лечился исключительно маггловскими препаратами, к пребольшому горю Вальбурги, ведь она ненавидела магглов.

Но что делать теперь, Поллукс не знал. Он терялся в догадках, кто именно в опасности. Но и из поместья выходить не очень хотел. Ему стало комфортно жить вот так: никто не надоедал, никто не орал и не скандалил. Время от времени портреты на стенах хотели образумить старика: "Так нельзя! Ты нужен своей семье!" Но Поллукс давно их не слушал. Кому он нужен? Он намертво вбил себе в голову, что семья не нуждается в нем без Ирмы.

Ирма… Дорогая, милая Ирма… Как он любил ее, как пытался защитить ее от всех опасностей в мире. А она все равно ушла. Оставила его одного.

И дети... Вальбурга и Альфард унаследовали все черты Блэков, в то время как Сигнус очень походил на мать. Поллукс сразу заметил — у мальчика и глаза Ирмы, и такая же форма губ. И чем старше становился Сигнус, тем труднее было смотреть на него. Самым верным решением было уйти и запереться в старом, давно покинутом доме. Поллукс чувствовал покой вдали от семьи. Ему нравилась та тишина, что была в доме. А еще магия.. Древняя, сильная — она протекала через каждую клеточку его тела.

Копия родового гобелена располагалась в отдельной комнате поместья. Каждое новое имя появлялось и на нем. Если кто-то умер, то имя перекрашивалось в серый цвет, если кто-то перебывал в критическом стане — в красный. Имена всех, кого магия рода больше не поддерживала, были окрашены в синий, и их линия прерывалась.

Гобелен никогда не терял имена. Большинство членов семьи даже не знали, что такой-то существует. И Поллукс был рад тому факту. Ведь рука матушки, которая всеми силами пыталась вычеркнуть имя Мариуса из истории семьи, не могла добраться сюда.

Поллукс уже долгое время смотрел на красивые, слегка потемневшие буквы: Мариус Блэк. Какой же ты сейчас? Есть ли у тебя дети, внуки?

Долго Поллукс искал брата. Прошло уже более полвека с тех пор. Мариус точно должен был быть в Англии. Это имя встречалось, хоть и редко, но принадлежало совершенно другим людям. К каким только экспертам ни обращался Поллукс, со сколькими людьми ему ни пришлось сотрудничать. Все напрасно. Все впустую. Так, будто брата и не существовало.

Лето 1942 года. Центр Англии. Приют Святого Петра.

Если понаблюдать за несколькими двухэтажными зданиями несколько часов, можно было заметить насколько дети тут несчастные. Они не играли во дворе, редко выходили на улицу — и то только чтобы перебежать от одного здания к другому. И дело не в воспитателях. Они относились к ребятам очень даже хорошо, поддерживали их, не давали замкнуться в себе. Только вот большинство детей так и не смогло прийти в себя. Они видели войну, страдания и смерть.

Уже более двух часов высокий крепкий мужчина, сидя на лавочке, так, чтобы видеть основное здание и все, что происходило вокруг него, наблюдал за детьми и взрослыми. Это уже была не первая вылазка в мир магглов. Но сейчас он не спешил подходить ближе. Он боялся... Боялся встречи с предполагаемым братом. Что он ему скажет? Что родители из-за своих принципов отдали в приют ребенка и не жалели об этом? А теперь он, его старший брат, решил отыскать свою родную кровь и… А что, собственно будет дальше? Поллукс над этим не задумывался. Он был одержим идеей "найти Мариуса". Примет ли Поллукса брошенный на произвол судьбы брат? Сумеет ли простить? Сколько вопросов и так мало ответов.

Молодой Блэк не сразу заметил, как открылась калитка и со двора приюта вышла молоденькая и довольно красивая девушка. Она сначала немного боязливо пошла в сторону Поллукса, но когда подошла к нему ближе, то уже не так опасалась незнакомца и очень уверенно заговорила:

— Извините. Я... — он заинтересовано посмотрел на девушку. — Я заметила, что вы уже долгое время наблюдаете за нашим приютом. Я беспокоюсь о безопасности детей….

— Я не собираюсь причинять им вред.

— Это хорошо. Хотя, я все равно вам все еще не верю.

— Я ищу одного мальчика. Он мой брат. Пятнадцать лет назад он потерялся… И мои родители не смогли найти его… Я очень люблю брата. И уже очень долгое время ищу его.

Что еще можно было сказать в таком случае? Как сказать постороннему человеку, что когда-то родители отдали сына в приют из-за того, что он сквиб? Девушка не поняла бы даже смысла слова "сквиб".

— Мне очень жаль. Вы думаете, что он может быть в нашем приюте?

— Ваш приют — один из многих в Англии. Я только предполагаю, что так может быть. Возможно, он попал сюда, возможно, нет. Ему уже двадцать пять, он не в приюте точно. Но у вас должны сохраняться данные всех детей, которые когда-либо здесь жили. А также место, куда они отправились жить после достижения совершеннолетия.

— Да, так и есть. Как его зовут? Я подниму архив, и мы вместе пересмотрим все имена.

— Мариус Блэк.

Девушка пригласила Поллукса к себе в кабинет. Туда она принесла несколько папок с данными детей, и они вместе начали искать имя Мариуса. Как оказалось, тот действительно жил здесь.

— Вот! Смотрите! — Поллуксу была протянута папка, подписанная красивым почерком в верхнем левом углу.

В глазах его загорелась надежда. Неужели через столько лет он наконец-то найдет брата? Руки начинали подрагивать, но, быстро овладев собой, Блэк взял папку в руки.

"Мариус.

Семья: брат Поллукс, сестра Касс"

— Дата рождения… Имена... Он сам все это назвал? — не веря, спросил Поллукс