Магически связаны (гет)

Если к кому-то потянулась душа… не сопротивляйтесь…

Она… единственная точно знает… что нам надо!

(Эрих М. Ремарк)

* * *

30.03.1979

Луна уже была высоко на небе, и ее окружали множество тысяч звезд, когда Северус наконец-то ступил на деревянный пол своего дома. Вспоминая мелкие детали сегодняшнего разговора с Темным Лордом, он хозяйничал на кухне, готовя себе поздний ужин.

Стоять перед Лордом было не так уже и страшно. Главное, уметь скрывать свои мысли и воспоминания, чтобы тот не мог к ним добраться. Естественно, почти все умели так делать. Те, у кого не получалось так хорошо скрыть свои мысли, пользовались амулетами или рунными формулами. Северусу учиться долго не надо было. Это было у него в крови. Мама помогла освоить данную науку, предоставила целый арсенал книг по окклюменции и легилименции.

Но Темный Лорд знал, что его сторонники могут что-то скрывать. И чтобы быть уверенным, не грозит ли опасность не только внутри Ближнего круга, а и за его пределами, проводились те странные задания, которые не всем получалось удачно выполнить. Как наказание, применялось Круцио. Или методы жестче... Если защита разума была плохая, то Лорд узнавал все, что ему требовалось. Ведь не каждый волшебник мог защитить свой ум после той невыносимой боли. Такая методика применялась уже давно.

Северус помнит, как однажды досталось Люциусу за невыполненное задание. Так как Лорд был зол уже несколько дней подряд, то всю свою злость он выплеснул на Малфоя. И Северус ничего не мог сделать, никак не мог помочь своему другу. Пришлось смотреть, как сначала изгибалось тело от Круцио. Как Малфой сжимал кулаки от боли и пытался не закричать. А потом все затихло. И тут к лицу Люциуса медленно поднесли нож. Острое лезвие коснулось щеки, делая глубокую рану, за ней еще одну и еще. Вскоре тело Малфоя было не узнать. Люциуса, всего в крови, забрал Северус вместе с Джереми Райтом. А потом всю ночь просидел возле кровати друга, меняя одну за другой повязки и леча раны.

Как тогда плакала Цисса. Ее не пускали к Люциусу до самого утра. Она рвалась к мужу, стучала в дверь, кричала. Потом хотела идти к Темному Лорду и убить его. Абраксас обманом дал Нарциссе снотворного и отнес ее в комнату.

Каждый из них тогда думал, насколько они обречены. Любое неправильное движение, любое, неправильно сказанное слово, и конец.

Северус мог бы еще долго вот так размышлять, вспоминая прошлое. Вдруг в комнате появился странный светящийся шарик белого цвета. Он постепенно менял свою форму, и уже через минуту перед Северусом стояла молодая девушка.

Если бы кто сейчас смотрел на них из другой комнаты, то непременно засмеялся бы. Ведь девушка сразу же выхватила свою волшебную палочку и наставила ее на безоружного Северуса, который в руках держал миску с супом. Через несколько мгновений неведомая сила притянула их друг к другу. Ужин, на который возлагалось столько надежд, был безнадежно потерян, и его остатки разлились по полу.

Запястья Северуса и девушки обвила тоненькая нить, от которой отходили другие нити разных цветов. Они заполнили комнату. Чувствовалось, как вибрировали стены, как сквозь каждый предмет в доме протекала магия. В комнате стали появляться лица, они что-то говорили, смеялись. Они были задумчивы, грустные, мечтательны. Они появлялись и исчезали, но их видели только два человека. Стены дома удерживали неизвестную магию внутри дома. А потом все исчезло, и комната погрузилась в мрак.

Глаза почему-то медленно привыкали к темноте. Волна магии прошла по всему кварталу, но последствием был только надолго погасший свет. Никто из соседей даже ничего не заметил.

Северус почувствовал на себе взгляд. Взгляд, полный ненависти. Девушка в темноте пыталась разглядеть его, но, так и не поняв, кто перед ней, просто наблюдала за тем, как он осторожно отходил к столу. Там Снейп оставил свою волшебную палочку.

— Как ты здесь оказалась?

Девушка посмотрела на Северуса так, будто ответ на данный вопрос знали все, и только он — дурак — не знал.

— Давай договоримся сначала, что ни я, ни ты не будем нападать друг на друга. Хорошо? — она спрятала свою палочку в складки мантии. Не спеша то же проделал и Северус — он не хотел нападать первым.

— Садись тогда. Чувствую, нам предстоит долгий разговор.

Вопреки ожиданиям, разговор продлился меньше, чем четверть часа. В голосе девушки все время чувствовались ненависть и презрение. Он старался не полагаться на свои эмоции и просто внимательно слушал. Она же не скрывала своей неприязни и того, что приходиться объяснять что-то сидящему напротив Снейпу. А тот искренне не понимал, почему она так к нему относится и что же он успел сделать не так? Ведь они были знакомы только несколько минут.

Девушка быстро сообщила, что ее зовут Клаудия, она происходит из древнейшего рода Хофман, чем очень гордится. А потому не будет терпеть рядом с собой всю оставшуюся жизнь неприятного ей человека. Такого, как Северус, например. Тут он искренне удивился. Она его даже не знала толком, и как могла судить, что за человек перед ней, какого рода, что знает, а к чему и в жизни не прикоснется? Ее слова были абсолютно необоснованными, и Снейп хотел было протестовать, но...

Вдруг комнату озарил бледно-синий свет. Северус успел испугаться, что это снова могли быть последствия какого-то древнейшего ритуала, подобного тому, о котором рассказала Клаудия. Но это был всего-навсего Патронус. Он сделал круг по комнате и остановился напротив нее. Клаудия напряглась. Видимо, человек, приславший Патронус, не так часто общался с ней, а значит, сообщения от него могли быть неприятными. И Северус оказался прав. Красивая большая птица, которая напоминала ястреба или сокола, заговорила мужским голосом:

— Мисс Хофман. Вашу сестру, Летицию Гербер, убили. Ее тело нашли в родовом поместье.

Клаудия резко встала. Но тут же пошатнулась, ступила шаг назад и посмотрела на Северуса. На лице не было ни единой эмоции. Но следующие ее слова поразили Снейпа, как гром среди ясного неба.

— Ненавижу тебя. Ненавижу! Если бы не ты, если бы не тот треклятый ритуал — моя сестра была бы жива!

Клаудия крутанулась на месте и исчезла. Исчезла прямо из дома, на который было наложено столько сильных защитных чар, что ни сюда без приглашения хозяина попасть не получалось, ни трансгрессировать в дом или из дома. Как ей это удалось?

Северус тут же помчался проверять защитные чары. Все были на месте, ни одно заклятие не порушено. Как? Ведь даже если она — возможно! — теперь его жена, он так и остался хозяином дома и для того, чтобы трансгрессировать, нужно было его разрешение.

Кто же такие эти Хофманы? Клаудия рассказала немного. Северус узнал только, что вся ее семья из Германии и что к своему совершеннолетию она осталась круглой сиротой. К тому же она как-то была связана с магами Воздуха.

* * *

Дом, расположенный на берегу моря в городке Сент-Айвс.

Скрытый за деревьями, окна которого выходили прямо на песчаной пляж, дом ничем не отличался от десятков других — разве что другие были наполнены жизнью. Соседи знали, что здесь уже давно никто не живет. Окна были плотно зашторены — что происходило внутри?

Несколько столетий назад, когда этот дом был только-только построен, по мраморным ступенькам поднималась молодая семья: муж, жена и их двое сыновей. Отдельная ветвь рода, им которым никогда не суждено было носить титул Лордов. Но они были любимы в роде, они были важны для Главы рода, и потому для них делалось не меньше, чем для других родственников Основной ветви.

Новая хозяйка дома медленно обходила каждую комнату. Богатство... Каждая комната была оформлена в новом стиле того времени. Каждая деталь декора соответствовала аристократическому похождению владельцев дома.

Они обосновались здесь на долгих две сотни лет — до того времени, как последний наследник пропал без вести.

С тех пор дом пустовал. Несколько домовиков следили за порядком, не давали пыли укрыть дорогую мебель, протирали большие картины с многоуважаемыми членами семьи. Огромных размеров комнаты только и ждали, когда же придет новый хозяин, но его все не было.

Кажется, дом был обречен на гибель.

Спустя девятнадцать лет после смерти Ирмы Блэк Поллукс, считая выполненным свой долг перед семьей и детьми, открыл двери старинного дома с целью остаться в нем до самой смерти. Он запечатал дом и себя, и больше никто не мог попасть туда без воли хозяина.

Как ни старались выйти на контакт с Поллуксом Блэком его родные, все было тщетно. Ему осточертело все, что происходило внутри семьи. Сил идти дальше не было. Ирмы больше не было... А значит, и смысла жить больше не было.

Те редкие моменты, когда Поллукс покидал поместье, означали только желание увидеть нового члена семьи.

Желание увидеть…. Он вдруг вспомнил тот день, когда его мама родила Мариуса.

Мальчик родился летом 1917 года. Напряженное время перед началом войны. В стране было неспокойно. Многие волшебники готовились пойти добровольцами в армию. Блэки единственные решили остаться в стороне и не вмешиваться в войну. Они только наблюдали за всем, что происходило внутри страны и за ее пределами.

Однажды, это было ближе к концу осени, к родителям пришел Деменс Лестрейндж — ужасно расстроенный, он еле держался на ногах. Спустя года Поллукс узнал, что в тот день погибли родители Деменса. Ему было только двадцать, и он искал помощи у своих крестных. В том же году сестра погибшего Главы рода Лестрейндж заставила Деменса жениться, и вскоре у молодых супругов родился сын Деймос. Мариус, одногодка с Деймосом, часто играл вместе с ним. Они бы стали отличными друзьями в будущем. Но судьба решила иначе.

Поллукс сразу полюбил брата. Когда мама или папа приносили пятилетнего сына к коляске Мариуса, Поллукс с любовью смотрел на брата и уже представлял, как они вместе будут играть. Кассиопея ни на миг не умолкала, упоминая в каждом своем разговоре имя братишки. Но проходило время, Мариус рос, но магию не проявлял. Родители беспокоились: это же какой позор ляжет на их семью, если мальчик — сквиб! Оказалось, что так и есть. Магическое ядро почти не развивалось.

В тот день, когда к ним в дом пришла целительница, старшие дети видели Мариуса в последний раз. Родители даже не врали: они отдали мальчика в приют и не жалели об сделанном.

— В такой могущественной семье не должны быть сквибы! Это позор для всего рода Блэк! — мать была непреклонна, а гобелен потерял еще одно имя.

Поллукс чувствовал, что в семье что-то должно произойти. Не в данный момент, но совсем скоро. Может, через месяц или два. Но что же, что должно было случиться?

Десять лет тому назад опасность грозила Сириусу. Поллукс еле успел спасти мальчика. Ведь Круцио могло не просто принести боль ребенку, а лишить рассудка сразу, спустя несколько секунд после применения заклятия. Такая специфика действия Непростительного. Детский организм по-разному реагировал на боль. Были такие дети, которые почти не чувствовали боли. Редко, правда, и таких Поллукс не встречал. Сириус очень остро реагировал на заклятия в детстве. Магическое ядро очень долго формировалось. Любое проявление сложной магии рядом с ним сопровождалась сильным магическим выбросом ребенка. В результате даже простые зелья от простуды могли нарушить баланс магии в детском теле. Поэтому до Хогвартса Сириус, если вдруг простужался, то лечился исключительно маггловскими препаратами, к пребольшому горю Вальбурги, ведь она ненавидела магглов.

Но что делать теперь, Поллукс не знал. Он терялся в догадках, кто именно в опасности. Но и из поместья выходить не очень хотел. Ему стало комфортно жить вот так: никто не надоедал, никто не орал и не скандалил. Время от времени портреты на стенах хотели образумить старика: "Так нельзя! Ты нужен своей семье!" Но Поллукс давно их не слушал. Кому он нужен? Он намертво вбил себе в голову, что семья не нуждается в нем без Ирмы.

Ирма… Дорогая, милая Ирма… Как он любил ее, как пытался защитить ее от всех опасностей в мире. А она все равно ушла. Оставила его одного.

И дети... Вальбурга и Альфард унаследовали все черты Блэков, в то время как Сигнус очень походил на мать. Поллукс сразу заметил — у мальчика и глаза Ирмы, и такая же форма губ. И чем старше становился Сигнус, тем труднее было смотреть на него. Самым верным решением было уйти и запереться в старом, давно покинутом доме. Поллукс чувствовал покой вдали от семьи. Ему нравилась та тишина, что была в доме. А еще магия.. Древняя, сильная — она протекала через каждую клеточку его тела.

Копия родового гобелена располагалась в отдельной комнате поместья. Каждое новое имя появлялось и на нем. Если кто-то умер, то имя перекрашивалось в серый цвет, если кто-то перебывал в критическом стане — в красный. Имена всех, кого магия рода больше не поддерживала, были окрашены в синий, и их линия прерывалась.

Гобелен никогда не терял имена. Большинство членов семьи даже не знали, что такой-то существует. И Поллукс был рад тому факту. Ведь рука матушки, которая всеми силами пыталась вычеркнуть имя Мариуса из истории семьи, не могла добраться сюда.

Поллукс уже долгое время смотрел на красивые, слегка потемневшие буквы: Мариус Блэк. Какой же ты сейчас? Есть ли у тебя дети, внуки?

Долго Поллукс искал брата. Прошло уже более полвека с тех пор. Мариус точно должен был быть в Англии. Это имя встречалось, хоть и редко, но принадлежало совершенно другим людям. К каким только экспертам ни обращался Поллукс, со сколькими людьми ему ни пришлось сотрудничать. Все напрасно. Все впустую. Так, будто брата и не существовало.

Лето 1942 года. Центр Англии. Приют Святого Петра.

Если понаблюдать за несколькими двухэтажными зданиями несколько часов, можно было заметить насколько дети тут несчастные. Они не играли во дворе, редко выходили на улицу — и то только чтобы перебежать от одного здания к другому. И дело не в воспитателях. Они относились к ребятам очень даже хорошо, поддерживали их, не давали замкнуться в себе. Только вот большинство детей так и не смогло прийти в себя. Они видели войну, страдания и смерть.

Уже более двух часов высокий крепкий мужчина, сидя на лавочке, так, чтобы видеть основное здание и все, что происходило вокруг него, наблюдал за детьми и взрослыми. Это уже была не первая вылазка в мир магглов. Но сейчас он не спешил подходить ближе. Он боялся... Боялся встречи с предполагаемым братом. Что он ему скажет? Что родители из-за своих принципов отдали в приют ребенка и не жалели об этом? А теперь он, его старший брат, решил отыскать свою родную кровь и… А что, собственно будет дальше? Поллукс над этим не задумывался. Он был одержим идеей "найти Мариуса". Примет ли Поллукса брошенный на произвол судьбы брат? Сумеет ли простить? Сколько вопросов и так мало ответов.

Молодой Блэк не сразу заметил, как открылась калитка и со двора приюта вышла молоденькая и довольно красивая девушка. Она сначала немного боязливо пошла в сторону Поллукса, но когда подошла к нему ближе, то уже не так опасалась незнакомца и очень уверенно заговорила:

— Извините. Я... — он заинтересовано посмотрел на девушку. — Я заметила, что вы уже долгое время наблюдаете за нашим приютом. Я беспокоюсь о безопасности детей….

— Я не собираюсь причинять им вред.

— Это хорошо. Хотя, я все равно вам все еще не верю.

— Я ищу одного мальчика. Он мой брат. Пятнадцать лет назад он потерялся… И мои родители не смогли найти его… Я очень люблю брата. И уже очень долгое время ищу его.

Что еще можно было сказать в таком случае? Как сказать постороннему человеку, что когда-то родители отдали сына в приют из-за того, что он сквиб? Девушка не поняла бы даже смысла слова "сквиб".

— Мне очень жаль. Вы думаете, что он может быть в нашем приюте?

— Ваш приют — один из многих в Англии. Я только предполагаю, что так может быть. Возможно, он попал сюда, возможно, нет. Ему уже двадцать пять, он не в приюте точно. Но у вас должны сохраняться данные всех детей, которые когда-либо здесь жили. А также место, куда они отправились жить после достижения совершеннолетия.

— Да, так и есть. Как его зовут? Я подниму архив, и мы вместе пересмотрим все имена.

— Мариус Блэк.

Девушка пригласила Поллукса к себе в кабинет. Туда она принесла несколько папок с данными детей, и они вместе начали искать имя Мариуса. Как оказалось, тот действительно жил здесь.

— Вот! Смотрите! — Поллуксу была протянута папка, подписанная красивым почерком в верхнем левом углу.

В глазах его загорелась надежда. Неужели через столько лет он наконец-то найдет брата? Руки начинали подрагивать, но, быстро овладев собой, Блэк взял папку в руки.

"Мариус.

Семья: брат Поллукс, сестра Касс"

— Дата рождения… Имена... Он сам все это назвал? — не веря, спросил Поллукс