Как подружиться с Гарри Поттером (гет)

— И что этот бледный соплохвост от меня хочет?

— Гарри!

— Что Гарри? Зачем я понадобился этому белобрысому дракклу? — Поттер мерил шагами гостиную Гермионы.

— Я хочу, чтобы вы подружились, — мягко сказала она.

— Я и слизеринский гаденыш?

— Гарри Джеймс Поттер, немедленно прекрати оскорблять моего будущего мужа!

— О, да! Как я мог забыть об этой потрясающей новости!

За два часа до этого, ровно на этом же месте, с точно таким же выражением лица вышагивал не зеленоглазый брюнет, а сероглазый блондин. Такие разные, но такие похожие в одном — своем нежелании идти на уступки.

"Сложно им, видите ли. А мне? Мне не сложно? Разрываюсь тут меж двух огней", — думала Гермиона.

— У меня что, свидание с Гарри Поттером? — спросил тогда Драко.

— Гр-р-р, — ответила Гермиона. — У тебя с ним встреча. Дружеская.

— Он мне не друг.

— Вот ты и пойдешь к нему на встречу, чтобы подружиться, — Гермиона подошла к нему и погладила по спине, обняла и прижалась к нему. — Это ради меня, — прошептала она. Ее руки уже поглаживали и разминали уставшую спину и шею, а он почти мурлыкал.

— И как я пойду к нему? — спросил Драко.

— Наденешь свой фамильный покер-фейс и пойдешь. Ногами и без палочки, — Гермиона обошла его и заглянула в глаза. В ее собственных глазах плясали чертики.

— Не смотри на меня так, — прошептал Драко, наклонился и чмокнул ее в нос. — На меня это не действует.

"Ну-ну", — подумала Гермиона.

Не самый честный прием и уж точно не гриффиндорский, но ей было необходимо добиться своего — заставить двух упрямых ослов встретиться и поговорить. Она подтолкнула Драко к дивану, и он сел. Подойдя к нему вплотную, она погладила его волосы, как шерсть у котенка.

— Я тебе не Живоглот, ты еще за ушком почеши, — пробурчал Драко.

— Ты всегда так говоришь, но тебе же нравится.

— Угу, — он уткнулся ей в живот и закрыл глаза.

Готов. Берите тепленьким. Когда он такой, а Гермиона выяснила это опытным путем, от него можно было добиться многого, почти всего. И она этим пользовалась. И еще как. Она села к нему на колени и нежно поцеловала.

— У вас встреча в семь в маггловском пабе недалеко от "Дырявого Котла" сегодня вечером. Не хочу, чтобы вы махали палочками направо и налево, а так максимум друг другу морды набьете. Но лучше без этого.

"И что с ней делать? Как отказать? Придется идти на встречу с Золотым мальчиком, которого даже Авада не берет", — размышлял Драко.

— Пообещай мне, что ты сделаешь все возможное, чтобы с ним подружиться. Он хороший, а тебя я люблю, — Гермиона смотрела на него невинными глазами, а он таял от ее ласки, от ее губ и глаз.

"Хороший. Пф-ф-ф. Да у меня при мысли о нем зубы сводит. А она быстро учится. Как же скоро она поняла, что я не могу ей отказать, когда она просит вот так. Моя девочка. И если для счастья ей нужна эта встреча, придется идти".

— Вот и умница, — Гермиона встала с его колен, чмокнула в макушку и пошла в кабинет.

— Я же еще ничего не сказал, — крикнул ей вдогонку Драко.

— Зато громко подумал, — улыбнулась эта несносная гриффиндорка и пошла по своим делам.

И вот теперь перед ней Спаситель всего волшебного мира Британии вышагивал по ковру перед камином и абсолютно не хотел ее слушать. И ведь Поттера по головке не погладишь, к груди не прижмешь, чтобы он растаял и на все согласился. Нет, попробовать, конечно, можно. Вот только его рыжая женушка прибьет их обоих, да и не сработает это, хоть убей. Придется возвращаться к гриффиндорским методам.

— Гарри, — начала Гермиона, — присядь, пожалуйста.

— Не хочу, — Гарри на взводе продолжил ходить.

— Гарри, я понимаю, что ты немного шокирован.

— Немного? Ты в своём уме? Ты собралась замуж за Малфоя!

— Мы это уже обсуждали, давай не будем об этом.

Гарри недовольно посмотрел на подругу и сел в кресло.

— Так то лучше, — Гермиона села на диван и коснулась его руки. — Я понимаю, что ты не был готов к такому, но я взрослая девочка и сама решаю, с кем быть. И я не хочу тебя терять, вы с Джинни и Роном мне как семья.

— Малфой теперь твоя семья, — пробурчал Гарри.

— Да, и поэтому ты сегодня пойдешь с ним на встречу и постараешься подружиться.

Гермиона видела в глазах Гарри все, что он думает о Малфое и идее дружбы с ним, но отступать не хотела.

— Не пойду, — упрямо сказал Гарри, хотя уже давно понял, что выбора у него нет.

— Ты же не хочешь, чтобы я подключила тяжелую артиллерию?

— Это ты про Джинни?

— Ага, — коварно улыбнулась Гермиона.

— Не надо. Вас обеих я точно не выдержу, — сдался Гарри.

— Вот и умница, — Гермиона обняла его, — просто поговори с ним, он не кусается. Тебе еще нашу свадьбу пережить предстоит, так что постарайтесь найти с Драко общий язык.

— Драко, — фыркнул Гарри. — Бр-р-р. Ты же не думаешь, что я стану его так называть?

— Боюсь, на такой подвиг я тебя вдохновить не смогу, — улыбнулась довольная Гермиона.

В семь часов вечера Драко стоял перед маггловским пабом и очень сильно старался не передумать туда заходить.

«Ну вот зачем мне это? Было же так хорошо, когда мы с Гермионой скрывали свои отношения. Это был наш мир, наша любовь. И всяким Поттерам и уж тем более Уизли там не было места».

Он не боялся во всеуслышание сказать, что любит Гермиону, он хотел взять ее в жены, но категорически не хотел дружить с остальными членами Золотого Трио и рыжим семейством. Что он им скажет?

«Привет, я изменился, я люблю Гермиону, давайте жить дружно?»

Бред. Но если жена шла в комплекте с ними, придется потерпеть.

«Ай, ладно, не страшней же Поттер Волдеморта, в конце-то концов. Переживу», — подумал Драко и вошел в паб.

Гарри, мать его, Поттер уже сидел за столиком.

«Интересно, — подумал Драко, — а как Гермиона уговаривала Поттера?»

От мысленной картинки, где его будущая жена сидит на коленях у Избранного, у него свело челюсть. Конечно, она так не поступит, но воображение то уже сделало свою работу.

Малфой медленно шёл к столику.

«Надень фамильный покер-фейс, скажет тоже! И надену. Не улыбаться же в тридцать два зуба этому... этому, а чтоб его, Поттеру».

Гарри поднял голову и увидел Малфоя.

«Пришёл, гад. Вот зачем это Гермионе? Как она вообще вляпалась в отношения с этим бледным паразитом? Идет с таким лицом, будто на казнь. Как будто я жду не дождусь, чтобы встретиться с ним», — было написано на его лице.

Малфой небрежно сел напротив Гарри.

— Приветствую, Поттер, — холодно сказал он.

— И тебе добрый вечер, Малфой.

«И что дальше? Надо заказать выпить. Как еще вести беседу с нашим золотым героем?»

— Бутылку виски, пожалуйста, — произнёс Поттер, подзывая официанта. Драко хмыкнул. Видно, герою самому без огневиски эту встречу не вынести. То, что магглы называю его просто виски, он знал, но привычка есть привычка.

«Он друг Гермионы. Она хочет, чтобы мы поладили, — как мантру про себя повторял Драко. — Малфой, да ты — подкаблучник! Дожили, — вдруг вспыхнула в мозгу неприятная мысль. — А еще он спас мне жизнь и помог в суде. Только от этого еще более тошно».

— Я тоже не в восторге от этой встречи, — сказал Поттер. — Я делаю это ради Гермионы.

— Не понимаю, на что она рассчитывает, — ответил Драко.

— А я не понимаю, как вы вообще оказались вместе! — начал злиться Гарри.

— Не твоего ума дело — как ответ подойдет? Или ты думаешь, что я буду спрашивать у тебя разрешения? А, Поттер?

— Как же мне хочется настучать тебе по морде, Хорек.

— Да, ладно, не включай режим «я-неуправляемый-Рональд-Уизли-сейчас-всем-втащу», ничего ты мне не сделаешь.

— А я и не говорю, что сделаю, только если совсем достанешь. А ты следи за языком, мое терпение не бесконечно.

Принесли огневиски, и они нашли, чем себя ненадолго занять. Вечер обещал быть длинным, бесполезным и невыносимым.

— Ладно, Поттер, давай поговорим как взрослые люди. Друзьями нам не быть, но я вполне смогу иногда выносить твоё общество ради моей жены. Ты же не ждешь, что мы будем дружить семьями, вместе гулять с детьми и отмечать Рождество?

Гарри усмехнулся. Образ Гермионы в роли миссис Малфой никак не укладывался в голове. Этого просто не могло быть.

— Согласен. Но нашла же она в тебе что-то хорошее. А оскорблять друг друга можно бесконечно.

Они молча выпили.

— И что дальше? — спросил Малфой. — Расскажешь о своей суперувлекательной геройской жизни?

— А надо? — с ухмылкой спросил Поттер.

— Должны же мы о чем-то говорить.

— Не такая уж она увлекательная и геройская.

— Что, скучно, когда не лезешь на рожон, не нарушаешь правила, не бьешься с василиском, пауками и прочей нечистью? — поддел Малфой. Упоминать Волдеморта совсем не хотелось.

— Гермиона рассказала? — удивился осведомлённости Малфоя Гарри.

— А то вся школа про ваши похождения не знала. Она упоминала некоторые подробности, конечно, но не более. Так как? Неужели скучаешь по школьным временам?

— О да, даже не знаю, по чему больше. По василиску, дементорам, предсказаниям моей смерти или прочей радости жизни.

Они оба избегали упоминать главное — Темного Лорда.

— Да ладно, Поттер, не тебе жаловаться. В школе ты всегда был на особом положении. Дамблдор позволял тебе все.

Заговорив о школе, они вышли на скользкую дорожку. Тема больная, школьные годы — время вражды и неприязни друг к другу, а сейчас этого необходимо было избежать. Вот только старые обиды, как оказалось, никуда не ушли. Взрослые люди, пережившие военное и послевоенное время, вдруг снова почувствовали себя подростками. Кровь закипала в жилах, хотелось наброситься друг на друга с кулаками и выяснить, наконец, отношения.

— Я этого не просил, — сквозь зубы процедил Гарри, мысленно занося кулак над белобрысым засранцем.

— Конечно, не просил, зато принимал как должное, — Малфой представил, как встает из-за стола, подходит к Поттеру и готовится его прибить. — С первого курса ты только и делал, что нарушал правила.

— Не без твоего участия, Малфой. Именно ты выбросил напоминалку Невилла, например. Ты вызвал меня на ночную дуэль, помнишь? — Гарри рисовал в своем воображении, как его кулак проходится по холеному лицу слизеринца.

— Вспомнил тоже. Это же не твоя была вещь, что ты полез? А насчет дуэли — мы даже заклинаний тогда не знали, ты сам повелся, — Драко видел в зеленых глазах страстное желание ему врезать и мысленно выставлял блок левой рукой, а правой в уме уже наносил удар в ухо.

— Ты сдал нас Маккошке, когда подсматривал за нами у Хагрида! — воображение и аврорская подготовка уже давали развитие фантазии — Гарри умело увернулся и заломил руку Малфоя.

— Вы прятали дракона! Живого, огнедышащего дракона. И делали это ночью. Сколько правил вы тогда нарушили? Да вас должны были выгнать из Хогвартса в тот же день. Но нет, это же логично и просто. Лучше послать беззащитных маленьких волшебников в запретный лес ловить убийцу единорогов! — Малфой мысленно уходил из захвата, оборачивался и бил коленом по корпусу национального героя.

— Вот здесь я с тобой согласен. Никогда не понимал безответственного отношения Дамблдора и других к безопасности учеников. Эта экскурсия могла стоить нам жизни, — Гарри уже мысленно принял удар, провернулся и нанес ответный с заломом руки змееныша. А еще в памяти возникли их походы к Хагриду под мантией-невидимкой, ночные прогулки по замку. И впервые в жизни Гарри подумал, что Дамблдор действительно негласно поддерживал эти вылазки. Он ведь сам отдал в руки неопытному в мире магов одиннадцатилетке этот артефакт. Да еще написал: «Используй ее с умом». Он бы его еще в лобик поцеловал и сказал: «Делай что хочешь». Он знал про вылазки, знал про зеркало, да он, наверное, обо всем знал! И не остановил его. Мысли вихрем пронеслись в голове.

— Мы тогда были детьми, Поттер. И без меня ты бы не получил место ловца, — голос Малфоя вернул его в реальность.

— Не думаю. Рано или поздно оно было бы моим. А вот ты свое купил.

— Это была спонсорская помощь, не летать же лучшей команде на старье, — глядя противнику в глаза, Драко представлял, как он уворачивается от последнего выпада и пробивает Поттера в челюсть. — Это вы на всяких фордиках летали, вам привычно. Кстати, еще один галлеон в копилку «Поттеру можно все».

— О, да, в тот год, на втором курсе, ты показал себя еще большим гадом и оскорбил Гермиону! — два резких удара по ребрам Малфоя пронеслись в фантазии Гарри.

— Я уже принес ей свои извинения, и она приняла их, вопрос закрыт, — Драко мысленно зашелся в кашле от полученных ударов, но смог локтем ударить Гарри под ребра так, что тот взвыл.

— А дуэльный клуб? Ты же натравил на меня змею! — он с яростью лупил по Малфою в своем воображении.

— Это была идея Снейпа. И ты как всегда выпендрился, змееуст ты наш золотой, — от мысленных ударов, градом наносимых героем, Драко смог, наконец, увернуться и ударил оппонента в живот коленом. — А потом пошел покрошить василиска, что мелочиться, правда? Вам же и в голову не приходило позвать на помощь взрослых.

— Дамблдор отлучился, мы взяли с собой Локхарта, — Гарри воображаемо задохнулся, потом выровнял дыхание и зарядил Малфою в челюсть.

— Локхарта? Даже ваших мозгов должно было хватить, чтобы понять, что он бесполезен. Вы бы еще Филча взяли.

— Нам надо было торопиться! Джинни умирала.

— Поэтому вы решили составить ей компанию, да? Трое подростков, выучивших пару заклинаний — отличная альтернатива боевым магам из Аврората! — Малфой уже во всех подробностях представлял, как бьет Поттера в нос, из которого тонкой струйкой бежит кровь.

Признать очевидную правоту Малфоя Гарри не заставил бы сам Волдеморт. Геройские порывы не всегда логичны, это верно, но хорьку знать об этом было не обязательно.

— Я действовал по обстоятельствам и ни о чем не жалею, — ответил Поттер. Он уже мысленно укладывал Малфоя на лопатки.

— Хорошо, оставим твои супергеройские поступки на твоей совести, — тот мысленно сгруппировался и со всей силы ударил Гарри по корпусу.

— А на твоей совести чуть не осталась жизнь гиппогрифа. Да и твои шуточки с лже-дементорами были не лучше, — удар, нанесенный Малфою в воображении, пришелся по ребрам, и змееныш согнулся.

— Гиппогриф был опасен, глупость и непрофессионализм Хагрида могли стоить жизни кого-нибудь из студентов. Но Дамблдор же у нас добрый, ему ничего не стоило поставить преподавателем полувеликана с тремя неполными курсами образования! — хлоп, хлоп, хлоп раздавались в фантазиях резкие удары ребром ладони по печени героя.

— Он всем давал шанс проявить себя, — ответил Гарри, хотя умом понимал, что назначение Хагрида профессором было не лучшей идеей.

— Кстати, Гермиона так и не рассказала, как этот гиппогриф оказался на свободе, хотя я уверен, что ей это известно.

— Без комментариев — сойдет за ответ? — ухмыльнулся Гарри.

— Это вряд ли. События конца третьего курса — одна из немногих тем, которые отказывается обсуждать Гермиона.

— Ничего, тебе есть что вспомнить о том времени, — сказал Поттер, намекая на пощечину Гермионы, которой она наградила тогда Малфоя. Он уже мысленно пытался повторить ее подвиг, но кулаком.

— Было дело, — Малфой невольно провел рукой по лицу, словно вспоминая ощущения от удара.

— Так и не раскроешь тайну, покрытую мраком? Раз уж у нас тут вечер воспоминаний? — Драко почти в открытую издевался. Мысленно он проделал неплохой захват и применил удушающий прием.

— Не-е-ет, эту тайну я унесу с собой в могилу, — неожиданно протянул Поттер. В своем воображении он уже вывернулся из захвата и заламывал Малфою руку.

— Ну и драккл с тобой, — отмахнулся Драко. — Лучше уж вспомнить лето того года, Мировой Чемпионат по квиддичу, все-таки тогда было здорово.

— Было, пока не появились Пожиратели Смерти.

Ну вот и все, Рубикон перейден, точка невозврата к относительно мирным темам тоже, и темы Темного Лорда не избежать. Это понимали оба. И главной задачей стало не допустить, чтобы мысленный мордобой перешел в настоящий. Хуже была бы только дуэль между бывшим Пожирателем Смерти и действующим аврором.

— Ты прав. Мне самому было не по себе от этого, — при этих словах даже в воображении прибить Поттера как-то расхотелось.

— Помню я твою хорьковую морду в ту ночь; ты так растерялся, что в тебе проявилось что-то человеческое — ты тогда посоветовал Гермионе не высовываться, хотя слова мог бы выбрать и получше.

— Я никогда не желал ей зла по-настоящему. Поддеть, вывести из себя — всегда пожалуйста, но не более.

— Ты всегда был трусом, Малфой, — Гарри тоже уже мысленно успокоился и отпустил гада.

— Здоровое чувство самосохранения еще никому не мешало. Это вы, гриффиндорцы, сначала бежите всех спасать, а потом уже думаете. Слизеринцы же действуют по-другому.

Мысленный бой был окончен. С каждым нанесенным ударом, с каждой воображаемой каплей крови из них вышли детские обиды, сдерживаемые годами злость, зависть и презрение. Этот разговор заставил заново пережить прошлое и выплеснуть, наконец, все что они сдерживали в себе долгие годы, высказаться и идти дальше. Они впервые попытались понять друг друга, осознать, что школьный враг — тоже человек со своими страхами, слабостями, зависимостью от окружения и обстоятельств. Понять, что не все, что мы говорим и думаем в детстве и юности, мы берем во взрослую жизнь. Пора было принять, что они давно повзрослели и оставили школьную жизнь в прошлом.

Выпитый огневиски и мысленный мордобой расслабили вынужденных собеседников, и градус напряжения в разговоре явно понизился. Но осталась главная тема — Волдеморт. И лучше бы все выяснить и успокоиться прямо сейчас, возвращаться к этому не хотелось.

«А ведь Гермиона знала, что так и будет», — подумал Гарри.

— Ты всегда был таким засранцем, Малфой.

— Зато ты просто был. Везде. Всегда. Квиддич? Поттер. Вылупившийся дракон? Поттер. Побитый тролль? Поттер. Убитый василиск? Кубок Огня? Поттер. И плевать на все правила. Дементоры? Пророчество? Избранный? Поттер, Поттер, Поттер. Тебя было слишком много, понимаешь?

— Возможно, — ответил Гарри.

Такого проявления эмоций от Малфоя Гарри точно не ожидал. А еще он ясно увидел в этих словах зависть. Весь из себя чистокровный аристократ банально ему завидовал. И как-то сразу все встало на свои места. Принять и простить зависть Рона он смог еще в школе, со временем лучший друг поборол в себе это чувство и добился своего места в жизни. А теперь перед ним раскрылся школьный враг. И принять, и понять его стало как-то так просто и правильно, что Гарри впервые улыбнулся Малфою.

— Все было не так просто. На словах все звучит действительно слишком пафосно и героически, но в реальности все было не так. Пророчество Трелони сломало мою жизнь в раннем детстве, лишило родителей, их любви и заботы. Ты бы променял свою семью и детство с родителями на сомнительное счастье быть Мальчиком-который-выжил? Хотел бы прожить одиннадцать лет в чулане под лестницей с теткой и ее семьёй, ненавидящими тебя, не зная, что ты — волшебник? А потом, как сказал Снейп, тебя бы растил Дамблдор, как свинью на убой? Давал бы негласное право нарушать запреты и школьные правила, зная, что именно так ты научишься идти против системы, испытаешь свои силы, чтобы в дальнейшем бороться с Волдемортом и смочь добровольно встать под Аваду? Хотел бы? Я нет. Меня никто не спросил, готов ли я к такой жизни. У меня не было выбора.

Драко внимательно смотрел в зеленые глаза и словно видел их впервые. Да, он завидовал славе и вседозволенности Поттера, но только сейчас полностью осознал, что не хотел бы такой жизни для себя.

— У меня тоже не было выбора, Гарри, — он впервые в жизни назвал того по имени. — Моя семья выбрала сторону Темного Лорда задолго до моего рождения, а идти против семьи я не мог.

Бывшие враги смотрели друг другу в глаза и видели в них боль, пережитое горе, отголоски войны. Впервые это сблизило их, а не расставило по разные стороны баррикад.

— Ты был Пожирателем Смерти.

— А ты Избранным. Вот только выбора не было ни у тебя, ни у меня. Или ты думаешь, что можно отказать Темному Лорду? Он наказал отца, сделав меня Пожирателем и поручив убить Дамблдора. Убить великого мага! Тебе это поручение ничего не напоминает, а, Избранный?

— Да уж, — только и произнес Гарри. Он все понимал, вот только горячее гриффиндорское сердце отказывалось принять и простить. Не так сразу. Ведь он бы на месте Малфоя что-нибудь придумал. Ведь придумал же? Верно? Или Гермиона нашла бы выход. Вот только что-то внутри подсказывало, что нет. Что он мог сделать? Сбежать?

— Ты мог бы попросить помощи, — произнес наконец Гарри.

— У кого, интересно мне знать, — усмехнулся Малфой. — Пойти к Снейпу? Он мне предлагал. Вот только сначала я по глупости решил, что справлюсь сам и докажу всем: себе, отцу, Волдеморту, что чего-то стою. Не справился. Убить человека даже под страхом собственной смерти очень сложно, практически невозможно. На меня давили, я паниковал и делал ошибки, от этого еще больше паниковал и еще сильнее ошибался. Я вообще плохо помню шестой курс, все как в тумане.

— Я следил за тобой в том году, ты вечно торчал в Выручай-комнате.

— Это лучшее что я смог придумать — сделать так, чтобы задание было выполнено чужими руками.

— Почему ты не пошел к Дамблдору?

— Я не доверял ему. А еще боялся, что Волдеморт увидит это в моей голове и убьет всех нас. Как же я ненавидел тогда всех. Волдеморта, это змееподобное чудовище, превратившего мою жизнь в ад. Отца за то, что попал в Азкабан и меня сделали Пожирателем. Тебя за то, что ты вечно лезешь не в свое дело и из-за тебя мой отец оказался в тюрьме. Снейпа за то, что вечно лез со своей помощью, а по факту шпионил за мной, я чувствовал это. Дамблдора за то, что допустил все это. Он же великий волшебник, его боялся сам Волдеморт, так почему же он просто сидел и ждал неизвестно чего.

— Ты не прав, он искал крестражи.

— Да, сейчас я знаю об этом, Гермиона рассказала. Но тогда я этого не понимал и злился, злился, злился.

— Это твое нормальное состояние, — заметил Гарри. — Ты был вечно зол на меня и весь мир. Да на том же четвертом курсе, вспомни, ты был готов меня убить, когда меня сделали четвертым чемпионом. И не по доброте душевной ты сливал информацию Ритте Скиттер, вечно вставлял нам палки в колеса.

— А что еще мне оставалось делать? Ты опять вопреки всем правилам оказался там, где интересней всего, занял не принадлежащее тебе место. Меня это бесило, и я пытался отыграться на тебе.

— А потом был Святочный бал, где ты пялился на Гермиону с Крамом, — вдруг вставил Гарри.

Драко сразу вспомнил Большой зал, Гермиона в красивом платье и свое удивление при виде нее. Именно тогда он увидел в ней девушку. Всего на минуту, не больше, но то впечатление все еще жило в его памяти. В то время слова отца о чистоте крови быстро вытеснили любые мысли о Грейнджер, но он бережно хранил это воспоминание теперь.

— На нее все смотрели, кто ж знал, что она может быть такой красивой. Зато вы с Уизелом, как два олуха, ее прошляпили, — неожиданно Драко улыбнулся своим мыслям. — Не скажу, что я огорчен, ведь теперь все сложилось для меня как нельзя лучше.

— В этом весь ты, Малфой.

— А что, я не прав? Вы столько лет провели с ней вместе и не смогли оценить по достоинству. Знаю, что Уизел пытался распускать свои ручонки, но мозгов не хватило, чтобы увлечь такую девушку. А теперь она моя, и никому из вас я не позволю нам помешать.

— Не уходи от темы, — Гарри пристально посмотрел на Драко и налил себе еще выпить. — Ты сдал нас Скиттер на четвертом курсе, сдал нас Амбридж на пятом. Ты дразнил Рона, когда он играл в квиддич, и спровоцировал драку, из-за которой меня и близнецов выгнали из команды.

— Делал все что мог, чтобы досадить тебе, кто ж спорит. Отравлять вашей троице жизнь — было моей маленькой местью за все ваши приключения и успехи. Вы меня раздражали, я не скрываю этого. Вам же все было можно, это бесило не только меня.

— Тебе тоже многое сходило с рук. Снейп отмазывал и прикрывал тебя как мог. Только лже-Грюм один раз наказал тебя, Хорек, — воспоминание яркой вспышкой всплыло в памяти обоих.

— Прибил бы гада, — прошипел Драко.

— На шестом курсе ты сломал мне нос в поезде и бросил меня там лежать, чтобы я вернулся в Лондон.

— Ты следил за мной. Пробрался в наш вагон, прятался под мантией-невидимкой, мне что, тебя надо было по головке погладить? А потом ты чуть не убил меня, Поттер, Сектумсемпрой.

— Это вышло случайно!

— Да ну! Случайно выучил заклинание, случайно взмахнул палочкой? Откуда ты вообще его узнал? — Малфой сжал кулаки и часто задышал. Даже воспоминание было болезненным.

— Извини, я действительно не знал, что оно настолько сильное. Но я подозревал, что ты Пожиратель Смерти и явно что-то задумал. Я не мог допустить, чтобы ты сделал какую-нибудь гадость.

— Дамблдор, значит, мог, а ты нет, — хмыкнул Драко.

— А я нет. Только вот Гермиона мне тогда не поверила, все считала, что ты на такое не способен. И покушения на Рона и Кэти ее не убедили. Она всегда хотела верить в лучшее в людях.

— Мне жаль, что так вышло. Правда. Я рад, что они не сильно пострадали. Но Дамблдора я убить не смог. Он мне не дал.

— Я знаю. Я был там.

— Как всегда без тебя никуда.

— Дамблдор знал, что так будет. Он сам срежиссировал свою смерть.

— Знаю, Гермиона мне рассказала, — сказал Драко. — Это стало началом войны. Та ночь стала переломной для всех нас, а следующий год — самым страшным в жизни каждого.

— Да, ты прав, — мрачно произнес Гарри. — Поиск крестражей, скитания, голод и война сильно вымотали нас тогда.

— Гермиона рассказывала мне и об этом, мы много разговаривали о том времени, о ваших поисках. Как видишь, она доверяет мне.

— Доверие и ты, Малфой, — понятия несовместимые.

— Хамить не обязательно, Поттер. Я, в свою очередь, рассказал, как мы жили в Малфой-мэноре с Темным Лордом. Это время было пропитано болью, кровью и ужасом. А потом там появились вы.

Оба замолчали, не в силах продолжить. Перед глазами стояла страшная картина — Гермиона, распластанная на полу, и Беллатриса, пытающая ее.

— Я не мог ей помочь, — тихо сказал Драко. — Прости. Я до сих пор вижу это в кошмарах.

— Ты не выдал нас. Я не вправе требовать от тебя большего. Я все понимаю.

— Я не могу простить себе этого. Но я не мог остановить безумную тетку, — чувство беспомощности и злости разливалось по венам. Это то, с чем ему придется жить дальше. — Я сделаю все, чтобы Гермиона больше никогда не была в опасности, обещаю.

— Не давай обещаний, которые не можешь выполнить, — Гарри смотрел ему прямо в глаза.

— Я сделаю все, что от меня зависит.

Они замолчали. События в мэноре не изменить, их невозможно забыть. Но надо жить дальше.

— Гермиона говорила... — начал Драко. Поттер вздрогнул. — Она рассказала, как вы искали крестражи. Ваша безумная вылазка в Гринготтс чуть не стоила вам жизни! И ты использовал Непростительное. Поверить не могу. Это был второй раз, насколько мне известно.

— Это не важно.

— Наверное. Но все же довольно нетипично для Избранного. Все три Непростительных так или иначе с тобой связаны. Хоть и неудачный, но Круциатос на Белле, Империус на гоблинах, под Аваду сам встал. В этом весь наш герой.

— Не ерничай, Малфой. Так было нужно.

— Выбей эту фразу на фамильном гербе.

— Я делал то, что был должен сделать, Малфой.

— Да, я помню. И строить планы — явно не твое любимое занятие. Храбрость на грани безумия, верность идеалам на грани абсурда, я все это знаю.

— Это сработало, и этого достаточно. Легко рассуждать, сидя в теплом баре с выпивкой, а не в крошечной палатке без еды, в страхе, что тебя могут схватить или убить в любой момент.

— Зачем ты потащил с собой Гермиону? Она же девушка, хрупкая и нежная, хоть и умная, но все-таки девушка.

— Она мой друг, и это был ее выбор.

— Друг, — фыркнул Драко. — Только ты, Поттер, можешь просто дружить с такой девушкой.

— Ревнуешь?

— Не льсти себе, — признать очевидное он отказывался категорически.

— А потом была битва за Хогвартс, — продолжил Гарри.

— Да, — тихо подхватил Малфой.

Они оба выпили и помолчали. Обсуждать было нечего. Они оба хорошо помнили, что пережили в ту ночь с первого на второе мая.

— Тогда, в лесу, — тихо заговорил Гарри, — Нарцисса помогла мне, и я ей благодарен. Я знаю, что ее главной целью было найти и забрать тебя из замка, но она могла и не делать этого для меня.

— Она — мать, только женщина может быть настолько преданна своему ребенку. Я рад, что тогда все кончилось. Ваша победа была нужна всем нам.

Гарри не знал, что на это сказать. Драко продолжил:

— Без твоей помощи я проиграл бы в суде. Я должен сказать тебе спасибо, за себя и за мать.

— Я поступал так, как считал нужным, не стоит говорить об этом, — Поттер понимал, насколько сложно Малфою произнести эти слова.

— Как начались ваши отношения? — вдруг спросил Гарри. — Ни за что не поверю, что это было спонтанно.

— Грейнджер — это нечто, ты же знаешь, — ухмыльнулся Малфой. — С год назад нам поручили один проект, думаю, она говорила об этом.

— Да, но в то время вы не выносили друг друга, я уверен.

— Безусловно. Мысль о совместной работе с любым из вас вызывала желание заавадить вас как минимум. Это, в принципе, было тяжелое время для меня, даже после оправдательного приговора мало кто желал со мной сотрудничать. После суда прошло несколько лет, и дела уже шли лучше, но тот проект был очень значим для моей карьеры и репутации. Так что я был готов вытерпеть даже всю вашу троицу, если бы это помогло моим планам.

— Как по-слизерински, — сказал Гарри и отпил из своего бокала.

— Это жизнь. Восстановить репутацию семьи после всего, что было — крайне сложно, я делаю все что могу.

— Ага, женишься на Героине войны.

— Поттер, не зли меня. Наша свадьба — не по расчету, я люблю Гермиону, а она меня, как бы сложно тебе ни было признать это.

— Сложно, поверь мне, очень сложно.

— Ты так говоришь, будто она замуж за Темного Лорда собралась.

— На его фоне ты, конечно, мягкий и пушистый. Хорек, — не удержался Гарри.

— Не смешно, — надулся Драко.

— Кому как. Мне да, — не успокаивался Поттер. — Так как вы все-таки сошлись?

— Блейз назвал мой рассказ банальным, — почему-то вспомнил Малфой. — Когда долго работаешь с человеком, постепенно начинаешь его узнавать. Гермиона оказалась совсем не такой, какой я ее себе представлял.

Гарри лишь усмехнулся его внезапным откровениям.

— Она вкалывала за двоих, постоянно лезла со своими идеями, и они срабатывали. Меня поначалу это зверски раздражало, я видел все ту же выскочку и заучку, что и в школе. Но потом я понял, что она по-другому просто не умеет. Что ее интеллект и жажда знаний, неукротимый энтузиазм — ее натура. Я начал ее уважать. А она разговаривала со мной. Обо всем и ни о чем, я сам не понял, когда начал ей отвечать, рассказывать о себе, о том, что меня беспокоит. Всего за несколько месяцев она стала мне другом.

— Да, в этом вся Гермиона. Ей всегда до всего есть дело, — Гарри с улыбкой говорил о подруге.

— Точно. Так же, как и ты, всех хочет спасти.

Малфой разлил огневиски по бокалам и продолжил:

— Несколько месяцев назад Гермиона практически заставила меня вернуться к нормальной жизни. Однажды она сказала мне, что нужно разрешить себе ошибаться и простить себя за это. Что никто не может изменить свое прошлое, но может признать свои ошибки и постараться их исправить. Она рассуждала о том, что военное время не всем дало право выбора и что абсолютно нормально, что не все были готовы пожертвовать собой и своей семьей ради пресловутого общего блага.

— Общее благо, — фыркнул Гарри. — Куда ж без него.

— Гермиона много говорила, что ни у меня, ни у тебя не было выбора, на какой стороне быть, выбор был сделан еще до нашего рождения, а потом долгие годы нас просто вели к этому. Война очень рано заставила нас всех повзрослеть. Но мы должны жить дальше.

— Значит, вы подружились.

— Да, Поттер, мы подружились.

— Но на подругах не женятся.

— А что было дальше, тебя не касается. Наша любовь только наша, о ее зарождении мы своим детям расскажем, а не тебе.

Гарри во все глаза смотрел на Малфоя и не верил в то, что видел. В глазах бывшего врага светилась нежность. То, с какой любовью он говорил о Гермионе, поразило Гарри. Перед ним сидел абсолютно другой человек. Да, он выглядел как повзрослевший школьный враг, но глаза были другими. Добрыми. Нет, это слишком. Просто иными. Человечными. И именно такие глаза, Гарри был в этом почти уверен, смогли растопить сердце Гермионы Грейнджер.

Малфой вдруг рассмеялся.

— Ты еще скажи, что убьешь меня, если я ее обижу. У тебя ж это на лице написано.

— Надо будет, скажу, — Гарри тоже рассмеялся.

— Ты мне еще мир предложи, — продолжил Драко.

— Это перебор. Перемирия с тебя хватит, — сказал Гарри Поттер и протянул руку Драко Малфою. Спустя много лет после их встречи в Хогвартс-экспрессе они смогли пожать друг другу руки. Два бывших врага подняли бокалы и чокнулись. Возможно, эта встреча станет началом пусть не дружбы, но нормальных, человеческих отношений. А там кто знает, смог же Драко Малфой полюбить Гермиону Грейнджер, сможет и подружиться с Гарри Поттером.