Всадники Второго Сопряжения (джен)

Жесток закон, но это закон.

Цицерон

Её волосы — свет, холодный лунный свет.

Глухая холодная ночь, но она не дрожит. Огонь — сердце огромного бутона, парадоксальных сочетаний формы — трепещет, потрескивают ольховые поленница.

Меня не запереть, не закрыть. Им меня не пленить, поэтому они меня шантажируют. Но время ещё есть. Пока есть, а, значит, — выберусь.

Из сквозной розы на каменном своде над ними лились лунные нити. И кружились, и медленно опускались листья. Золотые, багряные, огненные. Медленным рябым водоворотом осень пронзила их обитель.

Уничтожитель…

Маленький кожистый и скрючено-жёлтый листочек приземлился на её обнажённое бедро.

Но ведь у меня нет выбора? Тем более он сказал, что… он сказал…

Сквозь отверзнутый свод можно разобрать созвездия.

Он сказал, что можно как-то по-другому открыть их дьявольские Врата, что я не умру, что даже можно придумать как остановить Белый Хлад, чем бы он ни был. А вдруг — врет? Вдруг всё это только для того, чтобы я как дура надеялась: «обойдётся» и была сговорчивей?.. Вдруг всё это — обман?

Она зажмурилась и прижалась. Её волосы — звёздный мерцающий вихрь — просочились в вороные волны волос Эредина — в первозданную межзвёздную Тьму.

* * *

— Для вас же не писано ничего. Вестимо, творите, что вздумается.

Эредин чуть приподнял брови.

— Предубежденность. Ты хоть сама поняла, что сказала?

— Ну да… Тебе ведь никто не указ, над тобой никто не стоит, никто не властен…

Они остановились на мосту. Том самом мосту.

— На мой взгляд…

— Ложный взгляд, превратившийся в привычку, — отмахнулся эльф. — переставай думать, что твои взгляды истина в последней инстанции. Это не так.

— Значит, последняя инстанция — твои взгляды?

На реке тёмными скорлупками покачивались вдалеке лодки. Бил ледяной, пронизывающий ветер, не такой, каким Цири запомнила его в своё последнее прибытие. Тогда цвела и таяла в тёплом воздухе весна, а сейчас — осень, за спиной которой нависла жуткая тень ползущего Белого Хлада.

Цири пялилась на воду, ждала, но так и не дождалась никакой реакции со стороны Эредина. И это было почти унизительно, ничего её та, прошлая победа, не изменила, ничего не поменяла. Ласточку захватили. И для него то поражение сейчас абсолютно ничего не значило.

Ну, хоть шрам остался. И то хорошо.

— В чём смысл? Сейчас, когда всё стоит на кону? Почему вы тратите время на лишнюю суету?

— Потому что закон выше всего и един для всех. Думаю, чтобы человек это понял, надо подождать ещё пару сотен лет эволюции, у нас нет столько времени, идём.

* * *

Правда огрела её по голове, как резко раскрывшаяся дверь.

Нет.

Нет. Нет. Нет!

На минуту она забыла как дышать. Перед глазами пронеслись страшные образы, замутило.

Нет. Он не мог… Просто не мог.

* * *

Цири вся подобралась, шла молча.

Когда ведьмачка и Эредин подошли к огромному зданию с устремлёнными вверх тоненькими пилястрами и белоснежным портиком, на ступенях их встретил тот самый высокий эльф с пепельными волосами, стянутыми на затылке, и холодным непроницаемым взглядом. Опять весь в сером. Вот только теперь она знала кто он.

Изъяснялся лейтенант Охоты крайне скупо, прямо на ходу передавал Эредину жёлтые листы рапортов. Стало понятно, что его обязанности не заканчивались штурвалом Нагльфара и развесёлыми облавами, он был фигурой более, чем значимой. Стал, поправила себя Цири. Он стал таковым благодаря смерти Ауберона, воцарению Эредина и, собственно, благодаря самой Цирилле, вернее, объявленной на неё охоте.

Её желудок болезненно сжимался от нервов.

Что, если всё фарс? Что, если бы я успела что-то предпринять до этого момента? Вдруг можно было…

Она резко втянула в себя воздух.

Нет. Тогда бы они убили их… Да и с этими дерьмовыми кандалами я никуда не могу деться.

Ведьмачка посмотрела на чеканные наручи и поножи, которых могло открыть разве что специальное заклинание. Никаких замков, никаких перемычек — ничего, будто сплавлены.

Холера.

Навигатор обернулся и кинул на Ласточку флегматичный взгляд. Цири изрядно подотстала и еле плелась на слабеющих ногах позади рослых и бодро шагающих мужчин. Чародей повернул голову к королю и проговорил пару замечаний на ellilon. Она сразу догадалась в чём дело. Пресловутое "Zireael" прозвучало скомкано и без гласных: Zr`l.

Вот сучёнок, да ведь он мысли мои читает!

Цири в сердцах пнула красный ковёр. Эредин рассмеялся и латной кистью подозвал отстающую ведьмачку. Раздражённая, она быстро с ними поравнялась.

— Скажи своему «доверенному лицу», чтобы он больше не смел лезть в мою голову, — зло процедила Цири на всеобщем, гордецки вскидывая голову. — Никогда.

Эредин вновь рассмеялся, потрепал бесстрастного навигатора по плечу и сказал что-то на наречьи народа Ольх, что-то очень короткое, по всему — скабрёзное.

Цири, приняв независимый вид, пыталась поспевать за эльфьим маршем.

А потом в ушах зашумело, накатило, серый невнятный шум.

И в голове, как в пустой крынке, раздался низкий насмешливый жутковатый голос.

"Идёт."

* * *

Их было эльфов сто, не больше.

Большой свободный зал с кафедрами и расформированными ложами, изукрашенный растительной лепкой потолок и стрельчатые гигантские окна, как строй зеркал королевы ледяных великанов, нависли над Цири. Пространство угнетало, делало и без того небольшую Ласточку просто мизерной в масштабе комнаты мирового управительства. Казалось, весь этот простор давил на неё как водяная толща.

Её усадили в деревянное резное кресло, чьи подлокотники почти равнялись по высоте с исполинской источенной фигурами спинкой, почему-то Ласточка подумала, что оно похоже на клетку.

* * *

Заседание длилось уже час, Цири вглядывалась в каждого и силилась запомнить. По элементам одежды, по цвету волос, по голосу и взглядам на неё саму. Это было вдвойне мучительно от того, что девушка не разбирала о чём они толковали. Но всё кричало о том, что заседание поделилось на два противоположных потока воззрений.

* * *

Два часа. Члены совета стали высказываться напористей, резче. Двадцать шесть раз она поймала на себе гневные взгляды. Сорок два — пренебрежительные, семь — изничтожающих и всего три благожелательно-нейтральных от трёх разных членов совета.

Какой удачный расклад.

* * *

Три часа. Выступал медноволосый эльф с хитрыми глазами и западающим звуком «р» в речи. Он ни разу не посмотрел на Цири, поэтому понять точно его настроение ей было сложно. Но по некоторым словам становилось очевидным, что он лил воду и не собирался принимать ни одну из сторон.

* * *

Высокий и худой, как Хим, седоволосый Saevherne подошёл к кафедре, кожа туго обтягивала остроконечный резкий эльфий череп, запавшие водянистые глаза неопределённого светлого оттенка источали самодовольство и важность. Он грозно взглянул на Цириллу и принялся бубтеть на весь зал Совета. Цири закатила глаза.

Всё ясно. Давайте следующего.

* * *

Через семь выступлений и три спора в зал ввалилась гигантская туша эрединова военачальника при полном параде, его облику мучительно не доставало булавы и щита.

Ловко пристроившись на свободных местах (одного явно было мало), бритоголовый увалень с надменным интересом принялся вникать в происходящее.

Цири с ненавистью сверлила взглядом его отвратительную рожу минут десять, чего он, конечно же, не заметил.

Её руки чесались дать ему хотя бы затрещину за то, что он тогда чуть не убил Весемира.

Хотя после того, как сам король Дикой Охоты предупредил какие отбитые у него офицеры, Цири задумала сделать всё хитро, осторожно и желательно поближе к непосредственному начальству.

Отплачу, урод. Тебе. И всем вам.

* * *

А потом произошло это.

На кафедру поднялся он, Ге’эльс. Она его вот сразу узнала. Благожелательный тон намесника полился в уши Цири свободной знакомой мелодией Старшей Речи.

Абсолютно внезапно и естественно, впервые за заседание Совета, она встретилась глазами со взглядом Эредина. До этого он на неё ни единого раза ни глянул со своего каменного трона посреди залы.

— Я считаю, что мою речь вежливо озвучить на том языке, который уважаемая дщерь Лары Доррен аэп Шиадаль знает в совершенстве и всё всенепременно поймёт.

Эредин едва заметно нахмурился. Цири это заметила.

* * *

— Una hirundo non facit ver. Одна ласточка весны не сделает. Господа, поэтому я искренне не могу понять вашего неверия относительно того, что лучший выход это не тот, где достаточно прорвать один, пусть и вместительный, лаз в отдельно взятый мир и затратить на подобное весь драгоценный ресурс, благородно пожертвованный нам во спасение дщерью Лары Дорррен (Цири задохнулась от возмущения), но тот где можно нащупать былые заросшие тропы и вновь обрести дороги к иным, более плодородным и долгоиграющим пристаням. Пламя Ласточки поведёт нас в темноте неизвестного и укажет путь к былому…

* * *

— Белый Холод подобен пандемии, миры будут вымерзать один за другим, тем более он стал, как утверждают уважаемые Знающие, нестабильным и предугадать появление Белого Холода в незаражённых мирах задача ныне почти неразрешимая.

Ну-ну.

* * *

— В оставшихся рукописных свидетельствах Кревана Эспанэ аэп Каомхан Маха, казнённого за тяжкое предательство на корабле архонта, говорится… …

Что?

* * *

Нет.

Нет. Этого не может быть, ведь он…

* * *

Правда бьёт больно, как стремительно раскрывшаяся дверь.

Правда.

Нет. Нет. Нет!

Нет. Он не мог…

Не мог так со мной поступить.

* * *

Там, в тёмной гулкой части её хрупкой черепной коробки, зарождался, рос и формировался чужеродный не-Цирин вопрос.

Вязкий, серый и бездушный как и его создатель.

"Не мог? И почему же?"