Первый день рождения (джен)

— Тиш-ша, — зов мягко вполз в утренние грезы, добавив в них красок и тепла.

Он вновь, как уже не раз за последние месяцы, видел во сне день их настоящего знакомства.

Сон, конечно, не был цельной картинкой. Отдельные яркие моменты, врезавшиеся в память.

Во снах они обычно складывались в причудливый калейдоскоп. Он играл с таким в детстве; у детей прежних хозяев была игрушка, они ее потеряли, а Тишкун нашел. Надо было вернуть, но сил не хватило расстаться. Игрушка сгинула вместе с прежним домом.

Запах воды с озера, что когда-то забрало его прежний дом.

Солнечные лучи, запутавшееся в волосах той, что пахла солнцем и молоком.

Ее сдержанный страх в ответ на навязчивость подвыпивших чужаков.

Запах алкоголя и громкие голоса.

Плач испуганного ребенка.

Его собственный ужас — за нее, за себя, за то, что и запах солнца и молока уйдет вместе с ней.

Рычание. Бросок. Вкус крови на зубах.

Крики и запах страха, теперь уже настоящего.

Он был очень зол, испуган и казался значительно больше и страшнее. Как разозленный кошак.

Этого хватило, как оказалось.

Запах алкоголя исчез, а солнце и молоко остались.

Он впервые посмотрел прямо, а не украдкой, в глаза цвета озерной воды. В расширенных от пережитого испуга зрачках увидел свое настоящее отражение. И понял, что она его не боится.

Впервые за многие-многие годы его погладили по голове! И сказали "спасибо"!

А на следующий день его позвали жить с собой!

У него снова появился дом. Впервые за много-много лет. И новые хозяева — Хозяйка, Хозяин и Хозяюшка. Правда, со временем Тишка привык различать их по именам — Лиза, Тим, Катюшка.

— Ну, Тиш-ша, просыпайся, — раздалось совсем рядом. Тишка заворочался, прижал к себе покрепче горшок с цветком, уткнулся носом в сухую землю. Как объяснила Лиза, глоксиния каждую осень засыпала, чтобы провести зиму в земле, а весной пробуждалась, выбрасывая листья и бутоны, чтобы цвести все лето. Надо будет попросить другой горшок, когда придет время вытаскивать из-под ванны этот. Все-таки нет лучшей подушки, и привычный запах земли опять же.

— Извини, конечно, что так рано, но Тим улетает в командировку на несколько дней, а мы хотели поздравить тебя вместе, — продолжила Лиза, начиная почесывать выглядывающую из-за шторки заднюю лапу. Тишка аж заурчал от удовольствия.

"Поздравить? Меня?!" — остатков дремы как не бывало.

Тишка ловко собрался в комок и, поджав хвост, развернулся навстречу присевшей на корточки Лизе. Тим стоял позади жены и тоже улыбался.

— С днем рождения! — вполголоса хором добавили они.

Громко по утрам никто не разговаривал. Квартира была маленькая, однокомнатная, и они старались не разбудить спящую Катюшку. Ей пару месяцев назад исполнился год, и Лиза постепенно отучала дочку от груди. Скоро запах молока совсем исчезнет.

— Мы тут посчитали, что твой день рождения выпадает на сегодня. И вообще: пусть это и твой первый день рождения с нами, по годам выходит целый юбилей! Надо обязательно отметить, — продолжила Лиза. — В общем, держи первый подарок, — и протянула ему небольшую узкую ярко-синюю подушку.

Тишка схватил ее лапами и прижал к себе. Подушка тихо зашуршала и расплющилась от давления. Совсем такая, как любимая Лизина, что называлась мудреным словом "релакс". Тишка уткнулся в нее носом и тихо заурчал от удовольствия. Теперь его нора под ванной станет совсем-совсем уютной! Хотя там и сейчас хорошо. Придется только немного раздвинуть ее, но он уже взрослый, справится.

— Пойдем есть пирог, — предложил Тим, обнимая поднявшуюся с колен Лизу за плечи и утыкаясь лицом в ее растрепанные, влажные после утреннего душа волосы. — Лиза его тайком от тебя испекла. У родителей. А то ты ж глазастый, все видишь, — и протянул ему руку.

Тишка, будучи не в силах расстаться с подарком, прижал его к себе одной лапой, подпрыгнул и ловко устроился на руках.

— Пойдем, — согласился он.

На кухне он традиционно устроился в детском стульчике Кати, они делили его по очереди, Лиза не возражала. Повозившись, ухитрился подпихнуть под себя первый подарок и, восторженно блестя глазами, воззрился на темный, облитый жидким шоколадом и украшенный черникой высокий круглый пирог.

Пирог пах так, что слюнки текли. Это как же он его не унюхал-то?

Может, Лиза все-таки ведьма, раз сумела от него спрятать такое чудо?! Да нет, он бы почувствовал, будь в ней хоть искра дара.

А, впрочем, не важно, вот оно, его личное чудо — стоит посреди стола, еще целенький, высоконький, весь такой ладненький, что даже есть жалко.

Тишка предвкушающе облизнулся.

Лиза и Тим обменялись довольными улыбками. Он увидел краем глаза, хотя и не мог отвести взгляда от своего второго подарка. Они вообще часто перемигивались, переглядывались, все норовили прикоснуться друг к другу. Даже ссорились и мирились как-то по-доброму. Рядом с ними было тепло. Тепло Лизы пахло солнцем и молоком, Тима — нагретым на солнце камнем.

— Держи, — Лиза поставила на стол рядом кружку с горячим молоком. — Пирог скорее горьковатый, чем сладкий, самое то будет, — разрезала пирог. Запах еще более усилился, пирог мягко пружинил под узким, длинным ножом.

Тишка нетерпеливо поерзал по стулу, подушка зашуршала.

Не удержался, подтащил тарелку поближе, прикрыл глаза и уткнулся носом в кусок, впитывая запах и стараясь запомнить его как можно лучше. Пошевелил усами от избытка чувств.

— Ешь уже, — со смешком добавил Тим. — На вкус он еще лучше, чем на запах. Лизка раньше его часто готовила, но с мелкой стало совсем не до выпечки, выспаться бы. Хотя благодаря тебе стало куда проще, тут не попишешь.

— Точно, — подхватила Лиза. — И это все благодаря тебе, нашему не такому уж и маленькому чуду. В последние годы с чудесами у нас не очень ладилось, я и забывать стала, каково это, — с затаенной грустью вздохнула она. — С Катей я тебя не сравниваю, все-таки дочка, но места, — она приложила руку к груди, — на всех хватит. С днем рождения! Пусть он будет первым на много-много лет! Столько, сколько ты сам захочешь с нами остаться.

Тишка прикрыл глаза и, поглубже вдохнув, впился зубами в восхитительно пружинящий мякиш, чем-то похожий на хлеб, который пекла старая хозяйка, но куда более нежный, тающий, его почти не требовалось жевать. Тут же перемазал шоколадом губы и усы, но его это совсем не заботило. Отмоется потом. Пирог действительно был горьковатым, но очень сочным, буквально рассыпался на языке. И на вкус на самом деле даже лучше, чем на запах.

Он был совершенно, по-детски, счастлив. Как когда-то очень давно, когда были живы матушка и дед, когда стоял их первый, деревенский дом и старая хозяйка по утрам доила корову и напевала что-то себе под нос.

У него снова есть дом!

Он чувствовал себя настоящей частью семьи. Когда не прячешься по углам, не пьешь молоко тайком из миски, а сидишь за столом, вместе со всеми. Когда есть свои любимые тарелка, кружка, теперь вот подушка. И совсем несложно помочь с Катюшкой, чтобы у Лизы было чуточку больше времени на сон, а недавно она даже начала понемногу работать удаленно, чтобы хоть немного помочь мужу.

Его любят, о нем заботятся. Это его первый настоящий день рождения. И не важно, что на самом деле ему не один десяток лет и это юбилей, как сказала Лиза.

Он учился заботиться в ответ иначе, по-человечески.

Не так, как у них, домовых, испокон веку было заведено.