Хорошо зафиксированный мост нуждается в тебе (гет)

Дни становились более тёмными и угрюмыми. С холмов тянуло сыростью, и серая туманная дымка всё чаще поднималась над полями. Самое благодатное время для тролля. А что, город стоит, чумы нет, заезжие купцы везут по мосту тяжёлые гружёные телеги, рядом очень удобно расположились у тракта поселения всяких там мастеров. К югу кожевенники, на западе ткачи, а на севере — так вообще золотошвеи. Чуть дальше, в рыбацкой деревне, в безработную зимнюю пору целыми семьями, включая мужчин всех возрастов, вяжут крючком тончайшее драгоценное кружево. Да и монастырь, будь он неладен, снабжает округу роскошными пуховыми перинами. Грейди сплюнул в сердцах, вспомнив смешливых круглолицых монашек с их чётками и клобуками.

Опять вспомнился недавний разговор с огровым лордом. Этот самый лорд, дери его дракон, бесился от того, что все проезжавшие по мосту купцы набивали звонкой монетой карман тролля, а не его собственную — лордову — казну. И не волновало завистливого лорда ни то, что как по волшебству гладкими полотенцами расстилаются городские дороги, что луга зеленеют и хлеб родится даже в самый никчёмный год, что по три раза ягнятся в его угодьях овцы, принося за раз до пяти ягнят. Что щедрые заезжие купцы оставляют хозяйкам в тавернах серебро и шальные сердца. Что дети в городе красивые и здоровые. Отчаянные, как на юге, упорные, как на севере.

Нет, лорду всё плохо. Все чаще надрывно звучат колокола городских церквей, видно, надеется лорд, что превратит проклятого тролля в камень. Да не тут-то было. И очередной тяжёлый разговор всё же не давал покоя. Дескать, мост-то городу и не нужен особо. Что ему от той торговли, когда сам лорд видит от неё только жалкие крохи.

— Ох, тролль, не нарывайся. Ты бы думал головой и не ссорился со старым человеком! — запальчиво крикнул лорд. — Земля круглая, что ты будешь делать, когда придёт пора чинить мост?

— Когда придёт пора — тогда буду чинить, — рыкнул Грейди. — Уж как чинят мосты, тролли знают получше, чем люди. "Особенно такие никчемные, как ты", — добавил Грейди про себя.

— Смотри, тролль, придёшь ты ко мне, да что там придёшь, ползти будешь по грязи своим нечистым волосатым брюхом. А вот тогда я послушаю тебя. И вот тогда я с тобой поговорю по-своему!!!

— Ой, иди подобру-поздорову, старый человек, — отмахнулся тролль. — Мой мост простоит столько, сколько будут жить люди на твоей земле!

— Твой мост не простоит и трёх дней! — вскричал лорд.

— Если мой мост не простоит и трёх дней, то тролли никогда больше не поселятся на этой земле, сумасшедший!

Только сказав это, Грейди понял, что лорд не оценил угрозу. Наоборот, глупый тролль во гневе дал зарок.

Разрушится в эти три дня мост — и тролль умрёт. Перестанет биться его сердце, если упадёт замковый камень свода. А новый тролль не родился пока — единственный возможный трольчонок, который сможет принять у отца вахту под мостом и возьмёт в свои руки семейное дело. И тогда другие тролли больше НИКОГДА не смогут поселиться на этой земле. Вместе с троллями уйдёт из этой земли их колдовство. Начнётся голод, а следом придёт чума. И город опустеет на треть. А лорд тогда сможет построить свой собственный мост. Его казна отяжелеет на ту же треть, а то и вдвое!

Проклятый никчёмный Грейди!

Не сохранил свой мост, не сделал сына и позволил лорду поймать себя на слове.

А ведь сегодня вечером будет праздник в лесу. Осенний солнцеворот. Не может тролль не быть на солнцевороте в общине, никак не может. Поэтому тролль с болью в сердце бросит мост. И оставит Дикси одну в этот вечер…

* * *

Какой смысл в крыльях, если ты никуда не можешь полететь. Ни не север, ни на запад. Осенью заполыхает листва на деревьях, рассыплется голубой пудрой острый душистый вереск, сады и парки окутает серый туман.

Скоро будет осенний праздник. Самый большой и весёлый праздник у всех подгорных жителей. Повыберутся, кряхтя и почёсываясь, из своих пещер все окрестные тролли. Прилетят хрупкие феи, приплывут келпи и водяные, придут танцевать свой хрустальный танец виллисы. Дикси не один раз видела это чудо и каждый раз плакала: ей казалось, что ещё чуть-чуть — и сердце её разорвётся от такой красоты. Такие они были тонкие, длинные и неземные.

Да и сама Дикси любила плясать. Ах, как она танцевала! Так, что потом руками передвигала свои ноги, прежде чем встать с кровати, так тянуло все мышцы и ныли пятки.

Ах, как бы вытянулись лица других фей, прилети она на праздник в новом платье. И в этих замечательных блестящих сережках. И неважно, что они переделаны из троллевых запонок, он их всё равно не носит, жалко ему, что ли? Да и куда он пойдёт в этих запонках — сидеть под мостом? Ах, как бы они сияли, эти серьги — не запонки, серьги! — в цвет зелёным глазам Дикси.

Ах, как бы скривились от зависти все её бывшие подружки, которые бросили её и даже не узнали ни разу, как живёт несчастная Дикси.

"Несчастная, подчёркиваю. Что значит, не гневи Данý? Сказала, несчастная, значит, несчастная, мне лучше знать".

Ой, как они злились!

Но ты этого ни увидишь, Дикси-из-под-моста. Потому что ты НИКОГДА уже не сможешь покинуть этот троллев угол. Высунешься из лощины, и тебе — предательнице — свернут голову свои же феи. А то хуже того, приволокут силой в общину, а что там делают с предателями, Дикси сама, конечно, не видела — но от рассказов старожилов нехорошо поджимался копчик.

В таких невесёлых размышлениях проходили дни, пока тролль шастал по своим делам, нёс бесконечную вахту под мостом, пил пиво или играл в кости в местном кабачке. Да ещё в разборе нескончаемого вороха тряпок и безделушек, которые Грейди, желая развлечь подружку, приносил в нору в масштабах прямо-таки ремесленных. И да, другим троллям её тоже никто не представил. Дикси, конечно, понимала, что вполне может стать на том приёме праздничным блюдом, но всё равно обижалась и злилась всё больше и больше.

Знакомый хлопо́к. Дверь радостно отворилась, впуская хозяина. Дикси стояла возле зеркала, закутанная в какое-то чёрное кружево, и примеряла изумрудную серёжку. Она выставила ногу из длинного прозрачного халатика. На столе дымилось томлёное в пиве жаркое. Тролль плескался возле умывальника, и на родной мохнатой спине перекатывались круглые мускулы.

Дикси веселела, когда тролль возвращался домой, начинала кормить его, есть сама, лезла на колени, как ласковая кошка, и с интересом выслушивала все окрестные сплетни. Вот и сейчас она с удовольствием прижалась к троллю, активно ковыряя в его тарелке горбушкой чёрного хлеба.

— Ты голодная?

— Нет. Просто хочется.

И Дикси вытащила из горшка очевидно приглянувшийся ей кусок говядины.

Вообще голодная Дикси, как показывала практика, была гораздо опаснее не то что целого огра, а, пожалуй, могла бы вполне сойтись врукопашную с келпи. Сейчас же фея была сытая, даже сонная и, пожалуй, настроенная весьма миролюбиво. Поэтому Грейди решил заставить её не тянуть за хвост мантикору.

— Золотко, погладь мой шёлковый кушак, будь любезна, — Дикси моментально встрепенулась и повела острыми ушками, подобно норовистой лошади.

— И, кстати, где мои изумрудные запонки?.. А что это у тебя за новые серьги, что-то они мне напоминают, где-то я их видел… кажется.

— И куда тебя на этот раз несет огр, Грейди-из-под-моста? — фея уже начала подозрительно розоветь.

— Так праздник же в лесу, крошка Дикси. Сегодня каждый тролль должен явиться в общину, вдоволь навалявшись в муравьиной куче. Так что дай мне флакон с муравьиной кусачкой. Не буду же я, в самом деле, валяться в муравьиной куче при всём параде.

— Там будут бал и танцы. Да? — Дикси старалась говорить с самым непринуждённым видом, тяжело водя огромным утюгом над нарядной шёлковой бабочкой.

— Конечно, будут. Это же солнцеворот, прокля́тое солнце теперь не будет светить так ярко, прошло его время. И костер будет. Принести тебе вереск или лунный камешек?

— Там будут виллисы? — Дикси потихоньку начинала заводиться — так, как будто не ела целую неделю. — Ты будешь танцевать с виллисами? Вот и ступай к своим виллисам.

— Помолчи, женщина, не могу же я привести тебя в общину, — Грейди рычал уже не хуже дракона. — Как я приведу тебя в общину, ты мне кто?

— Вот именно, ты на мне даже не женился за всё это время!

Керамическая кружка пролетела возле самого тролльего уха и разбилась о дверной косяк.

— А ты за это время не принесла в мой дом трольчонка! Наследника клана О'Брейен!

Вот и всё, последнее слово сказано, Дикси-из-под-моста. Точнее, не известно, откуда ты теперь. Покинула родную долину. Сбежала к троллю, когда все голодали, только ты не смогла сделать главное. Самое главное, чего ждут от жены— ты не родила нового тролля.

Дикси пыталась проглотить болезненный комок в горле, но ничего не получалось, только слёзы лились ручьем на скатерть и от боли было совершенно невозможно дышать. Вот найдёт тролль на празднике себе новую фею или настоящую породистую трольчиху с широкими бёдрами и большими ногами, чернявую и косматую, такая трольчиха мигом нарожает ему дюжину трольчат, а тебе непременно укажут на дверь. Вот прямо сейчас.

Алая пелена застилала глаза феи. По лицу, по шее и груди всё текли и текли слёзы обиды. Дикси хлебала отвратительный на вкус горький скотч, справляя поминки по своей неудавшейся жизни.

"Вот так и сопьешься ты, Дикси, слоняясь по окрестным кабакам, да и замёрзнешь как-нибудь зимой под родным мостом. Ну нет уж, — решила фея, — вот пойду и утоплюсь от сраму. Вот прямо утром пойду топиться!!!"

Топиться прямо сейчас как-то не особо хотелось, а до утра вроде ещё было время.

Утром Грейди возвращался с самого затянутого и скучного праздника в его жизни и всё думал о том, стоит ли ему идти прямиком домой или после вчерашнего лучше не соваться до вечера. Дикси явно была зла, как целый дракон, и буквально дышала огнём. Интересно, не встретит ли она тролля колотушкой для отбивания мяса или, чего хуже, сразу кочергой! Не нужно было попрекать её трольчонком, ох, не нужно. Сам завёл себе фею. Хотел маленькие розовые пяточки, а теперь обвинил её в своих бедах.

Так думал покаянно тролль, идя по тропинке, пока не учуял опасный и острый запах. Из лощины отчётливо потянуло порохом! Запах всё усиливался и усиливался, а возле моста стал совсем нестерпимым! Казалось, небо рухнуло на землю, когда Грейди увидел последствия человеческого вероломства и дикости.

Опоры моста были сознательно повреждены с двух сторон. Они пока ещё держались, но мост не простоит трёх дней! А когда упадёт замковый камень моста, треугольный вытянутый камень, по форме похожий на сердце, разорвётся и сердце тролля — хранителя моста. Нет пока трольчонка. Нет у Грейди наследника. Некому будет построить новый мост. И благодаря зароку, данному во гневе, ни один тролль не сможет больше поселиться в окрестностях городских стен. Выход был один. Продержаться хотя бы три дня. Три дня продержится в кладке камень — и уйдёт время глупого зарока. И конунг троллей назначит нового хранителя, выберет из общины тролля, чей род навсегда свяжет свою жизнь с мостом!

Утром Дикси накрутила-таки себя достаточно — с её точки зрения — для того, чтобы пойти и всё же свести счёты с проклятой жизнью. Она всё просчитала: уложила красиво волосы, надела новые изумрудные серьги, переделанные из тролличьих запонок — не отдавать же их этой окаянной новой трольчихе! — примерила новое белое платье. Не взял её в жёны, подлый тролль, после всего, что творил с ней в этой спальне, так и пусть хоронит теперь как невесту! Сняла с полки, отполировала мягкой тряпкой крылья и пошла к мосту — топиться!

В последний раз взлетит она в это утро, высоко-высоко, последний раз насладится полетом над долиной, в последний раз ветерок и солнышко приласкают несчастную Дикси. Она запомнит все звуки и все запахи, она унесёт с собой за грань этот самый красивый и такой жестокий к ней мир. Дикси взлетит так высоко в небо, что дышать станет совершенно невозможно, и сложит крылья. Камнем упадёт Дикси на массивные перила моста. Туда, где она была так недолго счастлива!

Она шла и представляла, как красиво она будет лежать в своём немом укоре на этом самом мосту и что подумают в окрестностях. Что скажут феи и тролли и не разобьётся ли её голова подобно старой тыкве.

И вот так незаметно Дикси подошла к самом мосту. Она раздражённо повела носом, поскольку вся лощина пропахла какой-то дымной дрянью и эта вонь отвлекала её от поэтически-возвышенных мыслей о том, как бы поэффектней убиться. И только потом Дикси поняла, что с мостом творится что-то неладное. Опоры моста были укреплены наскоро какими-то камнями и мешками, а под самым мостом из земли вырос огромный круглый валун, и на этом валуне сидел её собственный тролль Грейди и своими плечами поддерживал свод моста!

— Это что тут происходит, Грейди Большеног из клана О’Брайен?

Грейди так обрадовался ей в это утро. Самое близкое и родное существо вышло к нему в один из последних его дней. И была Дикси такой нежной и красивой, такой тихой и милой, как будто жизнь хотела порадовать его напоследок, что Грейди совершенно по-детски разревелся и рассказал подружке всё как есть. И про то, что мост разрушится, поскольку он очень поздно увидел прорехи, и о том, что его собственное сердце разобьётся вместе с сердечным камнем мостового свода, и о тех бедах, которые падут на долину, если уйдут тролли!

Дикси молча обнимала своего тролля, пока он говорил. И ему казалось, что вместе с ней пришло чудо, и теперь точно всё будет хорошо и всё совершенно чудесным образом разрешится! Однако Дикси опять начала розоветь, и так подозрительно высоко поднималась ее грудь!

— Так чего ты плачешь, Грейди-из-под-моста? Сам виноват, теперь нужно не плакать, а делать дело!

Сказав это, Дикси зло оторвала подол от своего белого платья, нацепила крылья и улетела!

Солнце в глазах Грейди стало черно как уголь. Ну вот и всё. Вот и конец. Вот и его Дикси улетает из долины. Правильно, зачем ей мёртвый тролль? Она молодая, красивая, найдёт себе другого. Того, кто не окажется таким дураком, того, кто сохранит свой дом и сможет сделать ей сына…

Грейди глядел ей вслед, и ему казалось, что не дождётся его сердце той минуты, когда упадёт камень, а разобьётся прямо сейчас, когда он в последний раз видит блеск крыльев Дикси и эти круглые розовые пяточки.

* * *

Вот и знакомая до боли долина!

Разрисованная бесконечными кронами деревьев и сверкающая золотистой пыльцой. В воздухе парили капельки воды, взбитые крыльями фей, и сверкали, как маленькие бриллианты. Возле главного дерева, на увитом четырехлистным клевером троне, сидел старый Саси в красном колпаке и попыхивал своей неизменной трубочкой.

— Явилась, дрянь! — выплюнул Саси вместе с дымом. — Что, тролль натешился и выбросил тебя за порог как тряпку, основательно вытерев ею всю свою грязь? Где ты была, когда твои братья голодали?

— А ты где был, когда голодали твои дети? Саси, ты-то всегда был в порядке!

— Ах ты, тварь!

Старый эльф чуть-чуть не доплюнул до мерзкой нахалкиной рожи.

— Ладно, Саси, твоя правда! Я виновата, я предательница и всё такое, но в лощине беда: лорд взорвал опоры моста!

— А на кой огр мне этот мост! Что мне с него! Пусть этот троллев лорд взорвёт хоть весь свой проклятый город! — Саси багровел на глазах до самых кончиков ушей.

— Так уйдут из долины тролли — начнётся голод, потом чума; люди, спасаясь от смерти, побегут кто куда, и ты думаешь, они не потревожат твой дол? — Дикси была уже в крайней степени отчаяния.

— Ой да брось! Что мне те люди? Я переживу, — старый сморщенный эльф плотоядно улыбнулся и сложил пальцы домиком. — Возможно, я подумаю, что можно сделать...

— Если что? Саси, не тяни, что тебе нужно?

"Старый ты прохвост!" — добавила про себя Дикси.

— Я не люблю предателей, но я не хочу войны с троллями. Я пока не выжил из ума, чтобы бодаться с бараном из клана старого Героида Большенога. Великий был тролль и великий кузнец! Блондинок любил только, — Саси мерзко ухмыльнулся. — Вроде бы он был одним из тех трёх троллей, что выковали пояс для человеческой Богини. И три дня не выпускал её из койки в качестве платы, — Саси уже откровенно глумился!

— Да, во время войны Богиня увидела, что город жив только тем, что оборону возглавил Героид. Он выковал меч для Бога, Богиня сняла золотой кушак со своих бёдер и кинула его через реку. На том месте, где упал пояс, вырос мост, и огры не смогли пройти в долину. Никто не смог перейти волшебный мост! — выкрикнула Дикси. — Так что теперь хочешь ты?

— Я не хочу тягаться с троллями, но я хочу наказать предателя! Я хочу наказать тебя. Ты придешь ко мне сама! По собственной воле, чтобы все в доле увидели, как Саси поступает с предателями!

— Я приду к тебе, только помоги, — и голос её дрогнул, — я всем скажу, что пришла добровольно, — Дикси тяжело было вытолкнуть слова. — Ты зажаришь меня на вертеле?

— Нет, Дикси, что ты, детка. Скорее всего, я вспорю твое брюхо и насажаю муравьёв в твою печень, крошка Дикси, — сладко проблеял Саси, и бубенчик на его колпаке звякнул жутко и глухо.

— По рукам, — ноги у Дикси подкосились от ужаса, — помоги троллю, и я приду к тебе по доброй воле!

И Дикси, тяжело взмахивая крыльями, уныло полетела на север.

"Ну вот и всё, Дикси-из-под-моста. Вот и закончилась твоя никчёмная жизнь. Жуткой будет смерть, зато тролль и город будут жить. Грейди заведёт себе трольчонка, и жизнь продолжится".

Дикси взвыла, как попавший в капкан зверь, прямо вверх, в белые облака, в тёплую небесную ясность. Она так и выла, задрав голову и проклиная ту самую Богиню, которая позволила лорду осквернить свой подарок. Которая забыла внука своего тролля и не смогла защитить их любовь.

Ободрав ноги и обломав коготки — хотя какой в них теперь прок? — Дикси нащупала поросший мхом камень, закрывавший вход в главную троллеву пещеру.

* * *

В пещере троллей было сыро и темно. Старый Трут сидел на золотом троне, мохнатый и кудлатый. Его борода и космы были свиты в шесть причудливых жгутов. Кожа его была темна и груба, как старый башмак. В ногах у Трута копошились трёхглавые уродливые крысы. Они обгладывали кости, которые Трут кидал себе под ноги. Рядом с ним сидела его старая нянька Бидди. Она была настолько стара, что грибы росли не только на её спине, но даже на носу и из бородавки над верхней губой. Тролли галдели, чавкали, чесались и постоянно порывались начать потасовку.

Сын Трута Терло тоже был здесь. Космы его были жёсткими и грубыми, как и его нрав. И сам он говорил с отцом запальчиво и нагло.

— И ты позволяешь эту дикость? Ты конунг и волен прекратить этот срам, что творится в лощине. Грейди совсем потерял страх, — глаза Терло горели чёрным огнем.

Трут молча взмахнул рукой. Тяжёлый кулак в кованом серебряном запястье впечатался в тёмный сыновний лоб.

— Пока я тут конунг, если мне не изменяет память, не так ли, сынок? — Трут отломил с потолка толстенную сосульку и заботливо приложил к ушибленному месту. — Ты, сынок, совсем недоумок, или ты забыл, что мосты просто так не раздают каждому желающему. Или ты забыл, как старый Героид получил этот мост.

— Но, отец...

— Молчи, дурак. У тебя растёт сестра, или забыл? Ну, чудит тролль, и огр с ним! Поиграется и будет. У тролля-под-мостом может быть только один трольчонок. А кого ему родит это девка? Фею. Рано или поздно он спровадит её и возьмёт жену из троллей. И к тому времени я не хочу быть в ссоре с Грейди!

Дикси отчаянно скребла мох и колотилась в пещеру. Только тот, в ком есть кровь троллей, может открыть дверь. В отчаянии фея сорвала изумрудную серьгу и приложила её к камню с выдолбленной на нём руной "Сег".

"Именем Грейди Большенога О’Брайена", — прошептала она.

Она приложила серьгу к замку, но камень не шевелился... Дикси прижалась к нему плотнее, пытаясь надавить всем телом на распластанную ладошку с открытой серьгой. Дверь подумала — да и отворилась. Фея кубарем покатилась в сумрачную каменную залу.

В центре на золотом троне сидел страшнючий тролль, закованный в латы, как боевая лошадка.

— Привет тебе, великий Трут. Прекрасный денек, не так ли? — Дикси совершенно не знала, как начинать разговор с троллевым конунгом.

— Видали и лучше. Не скажу, что рад тебя видеть, шлюха-из-под-моста, хотя когда обед приходит сам к столу, согласись, это забавно, — Трут почесал волосатое брюхо и продолжил весьма беззаботным тоном: — Бидди, старушка, подскажи, ты у нас сильна в кулинарии. Кажется, если дичь варить живьём, мясо получается особенно мягким, правда?

Бидди молча обломала сосульку побольше возле своих ног и воткнула её в толстую Трутову ляжку. Тот охнул и почесался.

— Говори, девочка, зачем ты пришла туда, где тебе не рады и где действительно может быть опасно. Да не стучи ты зубами! — продолжила нянька. — Здесь вдоволь еды и без тебя, однако наши ребята не откажутся от и другого лакомства, так что говори — и иди отсюда подобру-поздорову. Или тебя не учили учтивости, как положено женщине? — грибы на носу у Бидди качались в такт её речам.

Дикси набрала воздуха в лёгкие и выпалила на одном дыхании:

— Лорд привёз порох и взорвал опоры моста в лощине. Грейди дал зарок, что если мост не простоит трёх дней, то тролли никогда не вернуться в долину! — её зубы всё ещё предательски стучали.

— Придурок!!! — одновременно выдохнули Трут, Терло и нянька.

Первым опомнился Терло.

— Вот и пусть разгребается сам! Нужна нам эта долина. Ещё прислал к нам свою шлюшку. Ходил задрав нос, будто он нам ни чета. Вот пусть теперь идёт и просит помощи у кого хочет, хоть у огров, хоть вон у фей! — он смачно плюнул себе под ноги, и за спиной у Дикси стал усиливаться нехороший гул тролльих голосов. Они были согласны с Терло.

Бидди чуть заметно кивнула своему молочному сыну. Трут со всего размаха грохнул тяжёлым запястьем о подлокотник трона и запустил в толпу огромной лошадиной лопаткой.

— Вас что, совсем мать не облизала? Или вы очумели? В городе начнётся полное дерьмо. Богиня направит свою любимую свинью в долину, и та будет орать так, что от её крика поумирают дети и закиснет хлеб на полях. Начнётся мор и, может, новая война. Я помню прошлую войну и хочу вам сказать, что мне не по нраву тухлая человечина, а кроме неё жрать будет нечего.

Тролли испуганно опустили глаза и поджали хвосты.

— Ну-ну, дорогуша, я думаю, что я смогу помочь, — тихо и вкрадчиво продолжил Трут, — только каков будет лично мой интерес в этом деле? Не скажешь? — тролль игриво подмигнул Дикси блестящим чёрным глазом.

— Я бы предоставила тебе возможность сварить меня живьём, могучий Трут, да боюсь, ничего у тебя не выйдет. Я уже пообещала свою пропащую задницу Саси — вождю из Пикси-филда. Он обещал насажать муравьёв мне в печень в качестве платы за услугу. Так что ты не при делах, к сожалению, — Дикси улыбалась троллю зло и обречённо.

— Большой человек Саси-с-Трубкой, уважаю его. И да, ступай с миром. Да не переживай — я думаю, Саси смилостивится и всё же выберет не тесаный кол, — Трут был доволен. Он убил двух зайцев. Причём чужими руками.

Однако затянутые бельмами глаза Бидди смотрели тепло и спокойно.

— Подойди ко мне, девочка, возьми меня за руку, — сказала она.

Бидди погладила нежную шелковистую макушку Дикси и тихо шепнула ей что-то прямо в острое ухо, отчего та вся скукожилась и прокусила щёку изнутри. Слепая трольчиха снова погладила её по голове и сказала уже громче:

— Проси Богиню. Она поможет. Проси. А теперь ступай поскорее и передай Грейди, что мы придём.

* * *

К вечеру Грейди окончательно оставили силы. Плечи он уже не чувствовал, глаза его невидяще смотрели вперед, а сердце стучало глухо и надрывно, когда потянуло знакомым легким ветерком. Весь день Грейди чинил мост, растил камни под опорами. Поддерживал свод. Еще бы руки! Хоть пару умелых тролличьих лап, и можно было бы продержаться эти три дня! Но с каждым часом уходили силы. Жизнь, видно, решила порадовать его напоследок, раз ветер принес такой приятный обманчивый запах. Запах его Дикси. Шорох ее крыльев. Видно, от бессилия его разум уже помутился.

Однако нет, это был не обман. Рядом с ним на камень тяжело опустилась Дикси. Никогда его фея ни ходила и не летала так тяжко, словно это она, а не тролль, держала на своих плечах своды моста. Под глазами запали круглые синие тени, а в волосах засеребрилась седая прядь.

— Что с тобой, крошка Дикси?

— Молчи уже, — Дикси вжалась в родную мохнатую грудь и хотела было расплакаться, как камни под мостом начали шевелиться. Из-под каждого камня вылез тролль, а то и двое. Последним, утробно урча, выпростался из земных недр конунг Трут, который тащил но закорках невозмутимую Бидди.

Грейди в первый раз за день отошел от моста, чтобы кинуться Труту в объятья.

— Трут, дубленая ты шкура, да продлит всесильный бог твою телесную мощь и удесятерит твое золото! Спасибо!

Трут, однако, таких нежностей не принял и, со смаком угостив Грейди своим толстенным оручьем по загривку, деловито отчитывал, по меткому своему выражению, "несчастного недоумка". Попутно Трут весьма удачно организовывал работу своего бесконечного клана, и теперь Грейди уже только командовал: чертил на земле какие-то странные картины, изображавшие форму камней, учил готовить вонючее варево, которое должно было скрепить камни и песок. Топтал песчаную смесь.

Грейди был везде.

Он мешал варево и отдавал распоряжения каменотесам, то тут, то там подгонял стропильщиков, подбадривал команды, которые держали на себе опоры, и — наконец — беспрестанно укреплял сердечный камень. Дикси на время показалось, что перед ней снова её тролль, её прежний Грейди, и теперь они всегда будут счастливы. Однако данное Саси обещание колотилось в висках и туманило разум. Была лишь одна надежда, что Саси всё же не придёт теперь, когда его помощь вроде и не особо была нужна.

К полуночи работы были закончены, однако вскрылась новая людская подлость. Видимо, к тому пороху, которым взорвали опоры, было примешано чёрное страшное колдовство. Опоры всё ещё "дышали". Камни проседали и крошились, словно это были не булыжники, а куски шоколадного пудинга.

Раствору нужно было время. Колдовство у троллей было сильное и надежное, но начинало действовать не сразу. Постепенно, час за часом, день за днём будет прорастать оно в новые камни. Свяжет их воедино со старыми, окутает мост волшебной серой пылью, которая сделает мост удобным, надежным и вечным. Каждый путник и каждая телега будут переносить на своих башмаках и колесах эту пыль в долину и дальше, в город. Ветер разнесёт пыль по окрестным селениям. Каждый день магия будет заплетаться всё в более тугую косу; как пояс Богини, свитый из множества золотых ниток, так и колдовство будет бесконечно обвивать камни и опоры моста, защищая его от новых разрушений.

Только нужно время.

Хотя бы дня три.

Но за эти три дня бедный Грейди совсем ослабеет. Серые тени залегли уже возле его губ, а сами губы побелели, как у старика. Тролли уже начали беспокоиться: они использовали уже все самые цветистые и грязные ругательства в адрес людей, самого Грейди и всего его многочисленного семейства, и самые страшные проклятия в адрес Лорда — но злое колдовство всё ещё было в силе. Еще хотя бы пару дней!!

Так думал Трут, вытирая грязную лапищу о мохнатое брюхо, пока Бидди безмятежно помешивала в котле какое-то варево. А Дикси в этот момент прощалась с жизнью. У неё тряслись руки и ноги, и крылья её в одночасье стали тусклыми и серыми.

* * *

Одна была надежда, что феи теперь просто не придут. Однако в этот самый миг послышался треск множества крыльев и легкие шелестящие шаги. Это шли к мосту феи и эльфы из клана Саси, и каждый нёс в руках по горшку с пыльцой! Пыльца с крыльев феи поднимала в воздух всё, что угодно, или всех, кого угодно, собственно, всё, на что она попадёт.

Саси манерно отсалютовал своей резной трубкой Труру и Грейди и начал отдавать распоряжения феям своим скрипучим противным голосом. Казалось, что старый чёрт паясничает, по своему обыкновению, но только Грейди понял, что Саси говорит дело. Он пытался высчитать, сколько нужно пыльцы развеять на каждый камень, чтобы камни опоры зависли каждый на своём месте, не улетев при этом в небеса. Пока не развеется пыльца, мост будет стоять крепко, а за это время войдет в силу медленное, но вечное колдовство троллей.

Дикси заворожённо смотрела, как Грейди и Саси поднимают, как подвешивают они в воздухе обычные камни, поднятые с земли. Как тролль снова чертит что-то веткой на земле, как они ругаются с Саси и как искрится в воздухе пыльца.

Тролли отдыхали после славной работы и, как это у них заведено, шутили много и довольно скабрезно.

— Интересно, Тиббот, а вот если хорошенько натереть тролля феей, он взлетит? — лениво помахивая длинной травинкой, поинтересовался приземистый квадратный тролль.

— А вот сейчас и проверим, Тиган, — ответил его приятель, ущипнув за задницу стоящую рядом фею. — Иди сюда, крошка, я о-о-очень хочу полетать.

Но бойкие обычно феи вели себя очень тихо и, помня давешний разговор Саси и Дикси, жались к своим и жалобно всхлипывали. В принципе, хватило одного взгляда Трута, чтобы идея полетать выветрилась из тролличьих голов навсегда. Никто особо не хотел знакомиться с его знаменитым оручьем.

А Грейди, вдоволь надышавшись пыльцой и перемазавшись в ней, как раз таки летал. Он парил над мостом, глядя на то, как идеально и красиво выстроились камни. Чувствуя, как течёт по ним живительное для моста тролличье колдовство, как затягиваются его раны, как начинает сердечный камень свода выделять волшебную серую пыль, как под действием пыльцы фей уходит из него страшное человеческое проклятие.

Теперь мост будет жить.

И он, Грейди, будет жить.

ЖИТЬ!

Теперь у них с Дикси обязательно родится трольчонок, который примет от отца мост. Разглаживались морщины на лице у тролля, светлели его глаза.

А Дикси в этот момент чернела и высыхала. Вот сейчас, именно в эту минуту подойдёт она к своему троллю и скажет, что уходит навсегда. Сама. Уходит, мол, по доброй воле и просит никогда её не искать.

И уйдёт на верную и мучительную смерть!

А старая Бидди была невозмутима, как всегда. Она смотрела в небо своими невидящими бельмами и поглаживала пальцами волшебное прозрачное стекло.

Наступало утро. Рассветало. Сейчас бы только нащупать первый солнечный луч. Первый волос Богини, который она свесит на землю. Не пропустить бы. Чтобы поймать его волшебным бабушкиным стеклом и намотать на палец. Да показать ей, паршивке, что творится на её мосту! Совсем ополоумела и разленилась, раз позволяет такое в своей вотчине.

В предрассветной мгле уже выделялись силуэты мостовых опор, воздух был сладким и тяжёлым. По земле тянуло холодом, и травы, налитые росой, шелестели всё громче. На востоке, над самым горизонтом загорелся ободком солнечный диск. Вот он, первый, самый длинный луч.

Волос Богини.

Тролли зашипели, они не любили рассветное солнце. Один за другим уходили тролли в подземные норы, пропадая в земле. Ждали только Трур и Бидди. Ей-то, слепой, чего бояться? Нянька покрутила пальцами волшебное стекло и начала наматывать луч на высохший палец, как будто это был и не солнечный луч, а длинная золотая прядь волос. А Бидди всё крутила и крутила, ругаясь по-тролличьи, зло и грязно. Вот уже и Трут, ворча, полез под землю. А Бидди всё крутила на пальце волшебный луч, нарекая кого-то дрянью и расточительной шлюхой!

Луч оборвался, и солнце вспыхнуло в одну минуту ярко-ярко. Так, что больно стало на него смотреть.

Внезапно знаменитый красный колпак слетел с головы Саси-с-трубкой и обвился возле его пояса, наподобие кушака. Конец его удлинился и завязался узлом. Бубенчик на конце звенел и звенел. Жалко и пронзительно. Узел становился всё туже и туже, эльфу было уже совершенно нечем дышать. Ему казалось, что ещё минута, и его собственный колпак перережет тело пополам. Саси уже не паясничал. Лицо его стало красным, и глаза выкатились из орбит.

Набрав в лёгкие воздуха, сколько было возможно, он прохрипел:

— Дикси-из-под-моста, я освобождаю тебя от данного тобой слова. Пусть Грейди Большеног О’Брайен сам разбирается со своим кланом.

Грейди непонимающе захлопал глазами, когда Дикси упала на траву и надрывно закричала, глядя в небо.

Колпак на поясе у Саси развязался и нахлобучился снова на его лысую макушку. Хватило одного повелительного взмаха, и все феи сбились в плотную стайку и полетели вон из лощины. Дикси кинулась к слепой трольчихе — благодарить — только той уже и след простыл, только виднелась в земле длинная и узкая нора.

* * *

Потом они долго ещё сидели на перилах моста, смотрели, как плещется внизу река. Как поднимается солнце и плавятся в воде яркие лучи.

— Ах да, совсем забыла, — Дикси старалась говорить тоном как можно более непринуждённым, — знаешь, я беременна...

— Бе... Мхум... А? Что ты мелешь, крошка Дикси?

Дикси подскочила и зависла в воздухе перед носом опешившего тролля.

— Мелю? Я? — острый кулак яростно врезался в квадратную тролличью челюсть, да так, что Грейди чуть не упал с моста. — Да я... Правильно Бидди сказала, что ты недоумок!!!

Грейди задрожал всем телом — от макушки до больших растоптанных мохнатых лап, заорал что-то неописуемое и со слезами на глазах сгрёб Дикси в охапку. Прижал к своему гулко стучащему сердцу и замер. И в этот момент показалось ему, что вместе с их сердцами рядом мощно рокочет ещё одно — каменное, сердечный камень моста.

Мост радовался вместе с ними.

Потом тролль бережно понёс Дикси домой, в нору. Там он порхал вокруг, как самая настоящая фея. Не знал, чем ее теперь кормить. Не понимал, куда посадить. И глаза его горели жёлтым неугасимо-восторженным огнём.

А когда перевозбужденная Дикси все-таки заснула, Грейди выбрался наружу, под яркий свет луны. И плясал танец радости, осторожно, едва-едва переступая ногами и встряхивая руками на весу. По лицу его струились слёзы счастья и падали на землю с тихим звоном, превращаясь в синие кристаллы.

Если первому прохожему повезёт пройти здесь на самом рассвете и увидеть их до того, как Солнце войдёт в силу и заберёт их себе свивающимися ленточками пара, Богиня поделится — и прохожий сможет унести с собой чистейшей воды кристаллы синего кварца.

Сейчас Грейди плясал танец радости, ибо был счастлив. Он старался двигаться очень тихо. Тихо, как только мог — чтобы сейчас не перебудить всю долину.

Потому, что беременность должна быть скрыта тайной.

Так правильно.

Так завещано предками.

А вот уж когда родится трольчонок — его наследник!.. Его, Грейди, единственный сын!..

Вот тогда тролль спляшет громкий, очень громкий танец! И вся долина вместе с ним будет подпрыгивать, но все камни опустятся точно в то же место, где лежали.

Потому, что родится следующий хозяин моста, его поддержка и опора.