Во славу пустоте! (джен)

Отголоски взрыва всё ещё гремели в ушах. Хорнет, превозмогая боль от силы удара оземь, с которой её по земле распластало, привстала, внимательно осматриваясь вокруг. От былого Храма Чёрного Яйца не осталось и следа — одна воронка. И расколотая маска где-то там внизу, почти по центру.

— Очень спецэффектно получилось, не находишь?

Чужой голос заставил аж подпрыгнуть и во все глаза уставиться на говорящий объект. Какого он здесь оказался?!

Порыв схватиться за иглу был пресечён вялым помахиванием длинных крылатых рук и устрашающе-спокойному "брось, не до этого сейчас".

Иглу Хорнет всё же не стала выпускать из лапок, больше оперевшись на неё, чем приготовив к бою, и теперь уже пыталась привести в порядок сознание. Так, по порядку.

Только что, вот прямо здесь, произошёл бой Рыцаря и Лучезарности. Воронка — доказательство того, что пустота победила свет и чума отступила прочь. Она, Хорнет, здесь присутствовала, так как помогала Рыцарю в процессе боя с Полым Рыцарем попасть в грёзы, чтобы воочию встретиться с Лучезарностью, всё верно. Она же здесь лежала без сознания, потому что сила взрыва оказалась предельно мощной, что тоже имеет место быть. Но в сознание всё стучал вопрос — а король кошмаров тут-то что забыл???

— Гримм.

— Да?

И наклоненная набок голова, помогающая выглядеть больше похожей на вопрос.

Король кошмаров Гримм, которого на званую вечеринку не приглашали, негромко засмеялся, всё это время сидя на краю воронки с противоположной от Хорнет стороны, свесив длинные лапы вниз, и с откровенным удовольствием продолжил созерцать расколотую маску внизу.

Так как опасности не предвиделось, Хорнет, уняв в себя самые разные чувства от такого неожиданного чужого присутствия, позволила себе относительно окончательно прийти в себя. Пока это происходило, нахлынул такой мощный поток откуда не возьмись напомнивших о себе воспоминаний, что самым разумным она посчитала точно так же присесть на краю воронки, напротив Гримма, свесив лапки вниз.

Даже не верится, что это наконец-то случилось. Свет, что столь долго и неистово всё сильнее и сильнее подчинял своей воли жителей Халлоунеста, побеждён. Грёз больше нет, как и самой Лучезарности. Пустота восторжествовала, следом за чем и сама исчезла без следа. Оставив за собой лишь пустую Бездну, которую обязательно нужно будет проверить, и расколотую маску, что сейчас лежала почти в центре воронки и прямо-таки гипнотизировала страшным осознанием наконец-таки полученной свободы.

— Зачем ты пришёл сюда?

Молчать было физически больно, да и очень уж много радости исходило со стороны Гримма. Сначала, конечно, хотелось спросить, почему он здесь, но, наверное, в его адрес этот вопрос прозвучал бы не слишком актуально, раз он уже здесь.

— За тем же, за чем и ты.

Какой-то вязкое возмущение прямо заурчало внутри. Хотелось бросить в ответ что-то острое и колючее, но из-за удара и ещё не переваренного осознания, что всё реально закончилось, нужные слова подбирать оказалось очень сложно.

Гримм, не отводя взгляда оттуда, куда его изначально и направил, махнул крылом и продолжил:

— Ты исполнила свой долг, наш маленький друг исполнил свой, Лучезарность — какое счастье! — пылью разлетелась по просторам этого королевства. С моей же стороны было бы кощунством пропустить такое великое и великолепное представление, где в главной роли — какая неожиданность! — именно тот, кто меня в это королевство и призвал. Ещё вопросы есть? — и такое наимилейшее выражение лица, насколько могла себе его позволить летучая мышь.

Жуки моргают? Чёрт знает. Да даже если и нет, Хорнет всё равно это и сделала, просто в переносном смысле.

"Наш друг". Ладно с его, Гримма, стороны так называть всего лишь сосуд, наполненный пустотой, но вот для неё... Она и не считала, сколько сосудов возвращалось в это похороненное королевство на зов, и нисколько не верила, что этот Рыцарь чем-то отличался от всех остальных. И даже когда была вынуждена признать свою неправоту, всё равно где-то внутри носилась мысль, что и этот проиграет. И чем больше Рыцарь погружался в самую глубь правды, разгадывая всё новые и новые загадки и поглощая всё больше и больше грёз, тем больше эта мысль ныла и душила, давя в самую глубину сердца.

Наверное, роковой точкой был тот момент, когда Рыцарь освободил от грёз её мать. Даже интересно, почему она оказалась последней из грезящих на его пути. Но именно тогда надежда умерла и возродилась вновь. Нет, не так. Возродилось осознание, что всё в наших силах, и прежде чем говорить, что ничего уже нельзя вернуть, нужно попробовать вновь. И если со своей стороны она могла помочь Рыцарю с виновницей чумы и очень обиженной богиней, надо так и сделать. А что пустота? Пустота не знала ни чувств, ни эмоций, ни горестей. Пустота не знала пощады. Она никого не пощадила. И в этом и есть свобода.

Аккуратно спустившись вниз, Хорнет присела на корточки и взяла в свои лапки одну из двух частей маски. Пустые глаза и маленькие рожки. Это была не жертва, а задолго до этого момента наречённое для него предназначение. И она прекрасно об этом знала, и помогала именно его и исполнить. Но, даже если так... почему так больно смотреть на эту часть расколотой маски, что теперь никогда не будет укрывать под собой маленького рыцаря с милыми рожками, что просто пришёл из ниоткуда и просто исчез в никуда, оставив за собой мир, который может писать себя заново, как с чистого листа?

Хорнет сначала погрешила на видение, когда вторая часть маски начала присоединяться к той, что была в её лапках, но быстро отогнала наваждение, подняв голову. Гримм тише тихого спустился так же вниз и теперь сидел с ней рядом, держа в руках вторую часть маски.

— Моя сцена сохранит как нечто драгоценное наш с ним танец. Эти роковые взмахи гвоздём, эти поразительная решимость и неотступная сила духа, а как грациозно, будто бы на крыльях, он взлетал всё выше! Увы, ритуал не был завершён, потому мне как бы следует уйти, но именно потому, что последний танец может быть реализован лишь в мечтах, а благоговение от воспоминаний так сладостно греет душу, мне бы хотелось немного притормозить с уходом и поработать не по своей специальности. Кошмары кошмарами, но я же могу отдать дань благодарности моему маленькому другу, и, если и не прямо помочь королевству возродиться, то хотя бы отгонять от него прочь всякие нехорошие умыслы всяких нехороших личностей. И не только.

Несколько камней откололись откуда-то сверху и дружно покатились вниз.

— Ты сейчас серьёзно?

Воздух вдруг показался таким тяжёлым.

— Да, — Гримм прижал свою часть маски настолько близко к другой, что теперь они смотрелись как полноценная маска, только с трещиной. — Во славу пустоте.

Хорнет посмотрела на Гримма, затем перевела взгляд на маску, обратно и так несколько раз. Нельзя сказать, сколько сейчас было процентов лжи и правды в его словах. Но. Если этот Рыцарь своим присутствием и действиями заставил измениться её и пересмотреть ряд своих убеждений, то почему у Гримма не могло произойти того же самого?

Обхватив обеими лапками маску, соприкоснувшись с крыльями Гримма и не получив никакого возмущения в ответ, а наоборот, учтивую улыбку, Хорнет посмотрела на собеседника с какой-то внезапно возникшей обжигающей холодностью и праведной решимостью и коротко кивнула.

— Во славу пустоте!