Золотые яблоки (гет)

— Видишь ли, Гарри...

У Поттера по совпадению очки съехали с носа. Такие "видишь ли" выпадали на него частенько. Интересно, а утро глава Аврората тоже начинает, говоря самому себе "видишь ли"?

Не торопясь продолжать разговор, начальник Гарри кусал ус.

— Я жду, сэр.

— Так вот! Ты ведь уже заменял Уизли?

"Кто бы меня лишний раз заменял..."

Гарри судорожно вздохнул. Что у Рона на этот раз?

Всё бы хорошо, но год назад Рон подался в преподаватели. А кому же ещё готовить юношей и девушек к нелёгкой работе? Перед ней каждый обязан пройти обучение в академии.

В доставшейся Рону группе дела шли плачевно. Ученики попались способные, но ленивые и неорганизованные. В семнадцать-то лет!

— Ну, тот точно гриффиндорцем был, — зевал Рон, помахивая палочкой и устало глядя на юнца, умудрившегося подпалить свою же мантию. — А вон тот флегматик и молчун — явно француз с ломаным английским...

— Сэр Сарджент, вы ведь помните, чем закончилась моя прошлая замена Рональда, — а начальник помнил, и половина Аврората помнила, как после того дня Гарри месяц принимал зелье роста волос. Один умник искусно владел режущим заклятием, а зачем в качестве мишени выбрал учителя, Мерлин знает.

— И что? Ничего серьёзного, это ведь просто... клочок был... — сказал человек, которому тем же Диффиндо однажды отстригли любимые усы, вечно торчащие, как у Дали, а после приёма зелья выросли они не до конца. Один ус — до конца, другой — наполовину.

— Но почему заняться студентами не может кто-то другой? Неужто выбора нет? — Гарри увёл из-под носа Сарджента чашку зелёного чая, отхлебнул и вернул на место. М-м, сладкий какой... — Мне так спокойнее.

— Ты единственный, ибо остальные старшие авроры либо взяли другие группы — сами понимаете, осенью преподаватели много болеют, — либо возглавляют отряды, занимающиеся поимкой Пожирателей в бегах.

— Хм, Рон про праздник что-то говорил... А! Вспомнил! — точно, сегодня в полдень он пойдёт на званый обед по случаю дня рождения одной из охотниц "Холлихедских Гарпий". Гарри начал подозревать, что Сарджент нарочно повысил его вчера, чтобы сегодня он отправился в "гусятник", как бы нелепо это не звучало.

Из настенных часов высунулась кукушка, прокуковала девять утра и нырнула обратно в своё окошко.

— А, и ещё, — пробасил Сарджент, как только Гарри собрался уходить. — Люциус Малфой попросил тебя уделить полчаса в одиннадцать.

Ответом ему было молчание и намеренно грубый хлопок дверью.

Гарри сполз по стенке. Да что за день такой?! Лучше уж сначала шебутные студенты, чем Малфой! Он собрался наконец-таки сказать "спасибо" за спасение от сырой азкабанской камеры? Хорошо бы! Но если ему понадобилось что-то личное, требующее немедленного решения, Гарри и бровью не поведёт. Уж кого-кого, а Малфоя послать будет не стыдно.

— Что стряслось? — донёсся до Гарри крик пожилой ведьмы, везущей перед собой тележку с газетами. Колесики громыхали и скрипели.

— Ничего серьёзного, — процедил Гарри, шаря рукой в кармане в поисках двенадцати сиклей, но наскрёб только пять.

— Не хватает? — прошамкала старушка и блеснула золотым зубом.

— Кошелёк забыл, чтоб его.

— Да не бранись! Завтра доплатишь! — просияла ведьма. Поколебавшись, Гарри вытянул из стопки один "Пророк", посмотрел на первую страницу, затем вперёд — разносчица газет уже ушла за угол.

Да, в "Пророке" нередко встречался бред авторства Риты Скитер, но, как и в любой газете, в нём можно либо почерпнуть какой-нибудь совет, либо узнать о шокирующих последних событиях — вот тут-то Рите репортаж не доверят никогда.

На первом же снимке было изображено высокое здание треугольной формы, верхний этаж которого был раскурочен настолько, что показалось, будто его неоднократно задели своими мощными лапами драконы.

"В ночь с 11-го на 12-ое ноября прогремел взрыв на последнем этаже Азкабана. Пробило крышу, стены последнего этажа разрушены практически до основания. По словам очевидцев — авроров-охранников, уже вызволенных из-под груды камней — вначале прозвучал оглушительный хлопок, а следом сверху посыпалась пыль и тяжёлые осколки. Поиск людей под завалом продолжается до сих пор.

Помимо этого, более десятка заключённых воспользовались случаем и покинули камеры. Наверху содержались наиопаснейшие преступники со всего мира. Те, кто не успел покинуть тюрьму или отказался от побега, переведены на нижний ярус. Остальные прорвались через охрану, отобрали у поверженных палочки, выбежали из здания, небольшими группами сели в лодки и отчалили. Возможно, они уже достигли берегов Норвегии или южной части Скандинавского полуострова. Среди них..." — Гарри пробежался глазами по колдографиям и подписям и понял: опасность велика. Их пятнадцать. Среди них имелись бывшие последователи Волдеморта, что не могло не беспокоить. Но если о Мальсибере Гарри едва ли что-то знал, то о Долохове и Макнейре просвещён достаточно.

Слишком много лиц, перекошенных от зловещих улыбок. Слишком много эти пятнадцать человек, пусть в Британии бесчинствовали и не все, сотворили ужасного...

Читая статью, Гарри ни разу не вспомнил, где находится. Сидел на полу возле кабинета главного аврора! Ладно, только разносчица газет его видела, а будь вокруг побольше народу?

Спрятав газету в сумку, Гарри неохотно поднялся и двинулся в сторону столовой. В утренней спешке толком позавтракать трудно, особенно когда твоя жена уходит из дома на час раньше тебя. Джинни на тренировках проводит больше времени, чем дома, когда же муж возвращается гораздо раньше. За исключением, конечно, дней, в которые приходится оставаться подольше, работать всю ночь напролёт или вовсе быть на заданиях.

У Гарри пропало желание переступать порог столовой, когда он увидел около дверей человека с длинными белокурыми волосами, беззаботно курящего трубку. Не похоже, что беседа с Люциусом состоится в одиннадцать часов, раз он пришёл гораздо раньше.

На ум не приходили никакие слова, кроме:

— Мистер Малфой, в коридорах курение запрещено! — сказал Гарри голосом уборщицы со стажем. Люциус вытаращил глаза и зажал меж пальцев трубку, прежде чем она выпала у него изо рта.

— Правда? А с каких пор? — возмутился он.

— Ну, может, это и неправда... Я вчера краем уха услышал...

— Сарджент уже сообщил вам о нашей встрече? — перевёл тему Малфой, потушив трубку. — Я думал о другом времени, но решил перестраховаться. Сейчас у вас минутки — кхм-кхм! — не найдётся?

— Извините, не найдётся! Дело в том, что... у меня урок! В академии! С самыми младшими, — отрапортовал Гарри, переминаясь с ноги на ногу. Люциус, судя по тому, как он прищурился, ложь почуял мгновенно.

— По словам того же Сарджента, в академии вы должны быть к полудню, — Люциус двинулся к Гарри широкими шагами. — Что мешает вам? Мы же зарыли топор войны. Неужели я до сих пор вам неприятен?

— На суде ваш сын говорил больше вас, и вы закрыли на это глаза? Бывшие члены второго Ордена Феникса, признаюсь честно, вас не особо жалуют. Считают вас обыкновенным трусом.

Зря Гарри так разгорячился: Люциус побагровел как помидор, и жестом — проведя рукой от локтя до запястья и погладив кулак, — пояснил собеседнику, кем его считает.

— Нет, мистер Малфой. Идиот — это вы, всерьёз полагающий, что я собираюсь оказывать вам помощь.

— А за кругленькую сумму?

— Сколько?

— Галеонов так... тысячи две. Это половина цены одного предмета из коллекции, украденной у меня, — Малфой сделал особый акцент на "украденной". У Гарри загорелись щёки. Аврорам, по его мнению, заняться больше нечем?

— Обратитесь в детективное агенство. Миссия Аврората — борьба с тёмной магией, а не дела о краденых безделушках, каких бы денег они не стоили, — руки чесались: Гарри не показал Малфою два средних пальца лишь потому, что кабинет Сарджента рядом, и не дай Мерлин он оттуда высунется! — Или безделушка ваша помимо того, что была куплена вами за невообразимую цену, ещё и магию излучала?

— Не излучала, но... — заговорил было Малфой, однако Гарри отрезал:

— Тогда — скатертью дорожка. Скажу Сардженту, что вы попытались меня одурачить.

Весь нахмурившийся, Люциус развернулся на каблуке туфли, нарочно пихнул Гарри — тот чуть не свалился на бок, — и двинулся прочь.

— Дела... Тьфу! — фыркнул Поттер, поправив очки. Заесть бы это всё сэндвичем и не вспоминать.

Да вот, чёрт побери, это не какой-нибудь старикашка-паникёр, у которого свистнули червонец! Малфои кому хочешь мозг прогрызут! Домотаются!

— Ну на фиг, — всплеснул руками Гарри и, по-кошачьи улыбнувшись, откусил от сэндвича с курицей.

Его насторожил бумажный самолётик, описавший над головой три круга и упавший в чашку двойного эспрессо. Записка гласила:

"Поттер, я у Сарджента. Мне доложить о вашем поведении относительно меня?"

Гарри нервно смял пропитанный кофе пергамент. Доложить о поведении, ой-ой-ой...

— Так я и струхнул, — нацарапал бы пером Гарри, не попади самолётик ему в напиток.

Спустя пять минут пришло второе сообщеньице, но, к облегчению, от Рона.

"Здорово!

Я насчёт студентов. Тебе повезло, с половиной группы поработаешь — остальные в Уэльсе, весь день на открытом воздухе пробудут. Но предупреждаю: со сколькими бы ты не возился, они остаются волшебниками из категории "взрыв-и-вонь".

Удачи. Рональд".

Гарри тут же повеселел. Половина — это хорошо. Дров они по-любому наломают, но не так отменно, как получается, когда они всем сборищем.

"Понял, принял", — начирикал Гарри чуть ниже послания, кое-как свернул лист обратно в самолётик и бросил себе за спину.

Н-да, если бы Министерство не отказалось от сов в здании, процесс бы затянулся. Птица — она есть птица. Поклевала бы сэндвич, или самого адресата. В пальцы. Опрокинула бы чашку кофе, прочесала бы крылом по голове Гарри, отчего причёска моментально превратилась бы в гнездо. И, наконец, помешала бы спокойно написать ответ — не будь он таким кратким, — прыгая по столу.

— Вы не скучаете? — отчего-то спросил буфетчик, юноша чуть постарше Гарри. — Совсем один тут... Разве у вас нет поручений?

— До полудня у меня уйма свободного времени, — протянул Гарри, опустив глаза на своё отражение на стенке чашки. — А что насчёт тебя?

Гарри всегда обращался к буфетчику на "ты". Довольно неудобно разговаривать официальным тоном с человеком, который старше тебя с виду года на два-три.

— Я ведь здесь не постоянно зависаю. Только с утра и в обед. У меня квартира недалеко отсюда, скоро пойду домой и через три часа вернусь, — объяснил тот, присев на стул возле Гарри. Его голубые глаза блестели не то от радости, не то от... тоски?

— До вступления в ряды авроров я и не подозревал, что в Министерстве есть столовая, — признался Гарри.

— А я вот не подозревал, что окажусь в Министерстве вообще, пусть и в качестве буфетчика. Я знал о магии, но вынуждено жил среди магглов, учился в маггловской школе и... Короче, я сквиб. Завидую вам, трудягам, но счастлив вас кормить, — юноша, казалось, вот-вот пустит слезу. Гарри даже протянул ему платок. Он, покачав головой, сказал:

— Обойдусь. Кстати, за пять лет мы так ни разу не общались, как сейчас. Меня зовут Джон. А вашего имени не надо — его и так знает примерно... вся магическая Британия!

— Очень приятно, Джон, — раскрасневшись, Гарри протянул ему руку. — Я пойду.

— У тебя уйма свободного времени. Ты сам сказал, — нахохлился Джон.

— Соврал я чутка. Один крайне важный человек не желает уходить без своего и, вероятно, ожидает меня. Увидимся в обед!

Стоило Гарри покинуть столовую, в нос ударил злосчастный запах табака. В двух шагах от него двое хмурых мужчин в фиолетовых мантиях раздражённо переговаривались между собой.

— Кто здесь, чтоб его, накурил? — ворчал тот, что с бакенбардами, делающими его похожим на Фенрира Грейбека. — Для кого у лифта повесили табличку "Не курить"?

— Определённо не для Малфоя, — не удержался Гарри и встрял. — Люциуса. Драко, знаете ли, после слушания о Министерстве заикаться не хочет. Боится, что министр Шеклболт вместе с Сарджентом пересмотрит его дело и швырнёт в Азкабан.

— Люциус на нас насел, как судья на подсудимых, — сказал "Грейбек".

— Дайте угадаю, Бауэр. Выпрашивал одну баночку средства для волос "Простоблеск"? — схохмил Гарри, но старшие коллеги смерили его неодобряющими взглядами.

— Во-первых, я тебе не Бауэр, а Боур. Во-вторых, Малфой расспрашивал, где тебя черти носят, — Боур стал походить на оборотня ещё больше, гневаясь.

— Ой, уважаемые, а вы мистера Поттера не видели? — взялся пародировать Люциуса, очевидно, хороший друг Боура. — Ох, мне срочно! А-ах, как жаль!.. Но если встретите его, передайте мне!

— Актёр из тебя вышел бы получше аврора, Квиблерби, или как тебя там, — ядовито заметил Гарри, не приняв во внимание то, что у "Квиблерби" получилась скорее сломавшая ноготь дамочка, нежели Люциус.

— Он Кьюберри! Мордред тебя за ногу, вернусь сюда! Я тебя Флипендо на другой конец зала заброшу! Об стену расшибёшься у меня! — орал Боур вслед убегающему Гарри. "Желательно не пересекаться с этой парочкой ближайшую неделю, а то и месяц. Кто-кто, а Боур может забросить не только на другой конец зала, но и в самый Отдел Тайн".

Отдел Тайн, к слову, спустя годы после битвы там восстановили. Разве что теперь там не было ни одного маховика времени, но это мало на что повлияло. Может, оно и к лучшему: теперь в стране точно не появятся путешественники во времени.

Гарри больше волновали не маховики, а сотрудники того же Отдела. Британцев, работающих в хранилище артефактов, можно по пальцам пересчесть, а из-за границы умелых людей пришло — видимо-невидимо!

Короткая стрелка больших белых часов, висящих под самым потолком, показала десять.

Два часа. Чем занять себя, чтобы два чёртовых часа пролетели незаметно?

Есть одна идея, но скорее бредовая, чем преврсходная: всё-таки потолковать с Малфоем. Узнать, что же у него там стащили и больше не возвращаться к вопросу. Списать задачу, например, на Боура и Кьюберри.

Позади проскрипели дверные петли. О-па! Тот, кто нужен! Ещё и с Сарджентом!

— Люциус! — Гарри как кузнечик подскочил к Малфою. — Я согласен!

Того сначала перекосило, точно ему ткнули грязным носком в нос, но после лицо его украсилось довольной ухмылкой. Удивлённый поведением подчинённого, Сарджент лениво отворил дверь, пробормотав:

— Что за люди...

Гарри, усевшись в бархатное красное кресло — напротив в такое же опустился Люциус, — почувствовал себя этаким Шерлоком Холмсом. Для полной картины не хватало камина, играющего в очаге пламени и... отсутствия Сарджента, пожалуй.

— Итак, как я уже слышал от вас раньше, вас ограбили. Начнем с... Когда это произошло? — Гарри потянулся к трубке Сарджента, лежащей на столе, однако вовремя вспомнил, что изображать Шерлока не к месту.

— Три дня назад. Давайте не будем задерживаться на дате, участниках и прочем. Позвольте рассказать вам о ценности похищенных вещей, — Люциус резким движением руки шлёпнул на стол стопку колдографий. Изображенное на первой сверху Гарри с первого раза не разглядел, а присмотревшись получше, увидел...

— Яблоко? — плечи задрожали от сдерживаемового смеха. — Причём тут — пха-ха-ха! — яблоко?!. Ой, не могу!..

— Не понял, — пробубнил Сарджент, закрыв лицо руками.

Люциус выглядел то ли равнодушным, то ли злющим, не комментируя чужую реакцию.

— Золотое яблоко, — уточнил он.

— Хи-хи-хи, — донеслось от двери. Именно с таким звуком лопнуло терпение Сарджента. Гарри так и вовсе сложился пополам от смеха и рисковал сделать кувырок вперёд.

— Господа, а представьте себе десять таких же яблок и деньги, которые отдавал мой род на протяжении веков, чтобы иметь все предметы из коллекции? Они выполнены из лучшего золота, а листья серебряные и отделаны драгоценными камнями. На каждом изделии свой самоцвет, — завёлся Малфой, вскочивший с кресла. — Это... Десять тысяч! У меня из-под носа унесли десять тысяч галеонов! И притом, что внутри яблок спрятаны камни — драгоценные и полудрагоценные, — не тронутые руками ювелира!

— Вы сейчас расплачетесь, — Сарджент помахал белым платочком с вышивкой в виде одуванчика. — Гарри не солгал: Аврорат не имел ничего общего с детективным бюро. Сожалею, ни чем не можем помочь...

— Пожалуйста-а! — взвыл Малфой. А Гарри уже победно дёрнул рукой... — Я лишь на вас и надеюсь! Если из-за меня они, эти изделия, пропадут, я оставлю чёрное пятно на страницах истории рода. Умоляю, помогите!

Гарри наблюдал за действом исподлобья. Ранее он не знал человека, настолько сильно переживающего за свою репутацию и статус рода.

— Уф-ф... Что скажете, сэр?

— Ну, раз уж вы так просите, так и быть — поможем чем сможем, — вздохнул Сарджент, а через секунду был заключён в крепкие объятия. Ну и Люциус, ну и Малфой...

— И кое-что напоследок, — всхлипнул Малфой, вытерев слёзы Сарджентовым платком. — Я знаю похитителя. Вы всё не можете поймать Лестрейндж, а она у меня в поместье побывала... С её крысиными намерениями...

Гарри и Сарджента передёрнуло. И где так долго носило Беллатрису, что её не только в Великобритании, но ещё и в Германии и Дании авроры искали? Куда-то слиняла, чума, после гибели своего ненаглядного Волдеморта, а потом — ни слуху, ни духу.

— Мы уже месяц как завязали с её поимкой, — произнёс Сарджент, — но, к несчастью, вынуждены к ней вернуться. А заодно и вернуть вам ваше сокровище, Малфой.

— Тоже к несчастью? — забеспокоился Люциус.

— Нет. И прекратите, наконец, хныкать, — главный аврор лично промокнул его щёки своим платочком с вышивкой.

Пока занят работой, ты вовсе не замечаешь, как меняется погода за окном и летит время. Явился в офис — солнечно, спустя много часов вышел на оживлённую улицу — либо солнце заходит за горизонт, а небосвод облачается в краски заката, либо темнота непроглядная, если в холодное время года.

Ноябрь — тот месяц, когда над головой чаще нависают грозовые тучи, выпадает первый снег, а сутки, как кажется, проходят стремительнее. Работники из Министерства магии смотрят в колдовские окна, которые несложно принять за самые обыкновенные... Если не брать во внимание тот факт, что здание находится глубоко под землёй.

С каминной сетью сегодня что-то стряслось. Примерно около полудня произошло следующее: одну леди, грузную блондинку лет сорока пяти, одетую в туго сидевшее на ней пёстрое платье, перенесло в министерский камин. Судя по её отнюдь не деловому виду, попасть в главный правительственный орган страны она не планировала.

— Я же твёрдо сказала адрес дома своей подруги, которая живёт, как и я, в Лестершире! Как... Как это понимать? — возмущалась женщина, широко размахивая юбкой.

Лицезревшие это работники сразу смекнули, что если не поставить всё на место сейчас, в ситуацию мадам могут запросто угодить и они. Отдел магического транспорта, к счастью, решил проблему быстро, и далее случайных гостей не появлялось.

— Что, говоришь, случилось? — поинтересовался Гарри у коллеги, когда они пересекали Атриум. Так до него и дошла новость. Тем самым коллегой, что весьма странно, был Кьюберри, за которого утром отчаянно заступался ворчун Боур.

— А как дела со студентами?

Гарри на то хмыкнул, снял мантию и продемонстрировал рубашку, левый рукав которой был испещрён дырками, как будто в него палили из огнестрельного оружия.

— Славное решето, — пробормотал Кьюберри, явно радуясь, что это не его одёжка пострадала. — Надеюсь, на втором курсе они станут более...

— Управляемыми? — подсказал Гарри, пряча продырявленный рукав обратно под мантию.

— Вариант "спокойными", хоть ты его и не предложил, мне нравится больше.

Из стоявших вдоль стен каминов начали вырываться один за другим языки ядовито-зелёного пламени. Пора возвращаться домой.

— До завтра, Уилл. И... Ещё раз извини за утреннее, — сказал Гарри на прощание и шагнул было в очаг, но Кьюберри остановил его:

— Ну тебя с извинениями! Я и не обиделся. Мы с Боуром, конечно, друзья со школьной скамьи, но я не проклинаю вслух всё, что попадается мне на глаза. Давай, до завтра!

— Площадь Гриммо, двенадцать! — воскликнул Гарри, бросил под ноги порох и исчез, поглощённый зелёным пламенем.

Не прошло и минуты, как он очутился в камине, находившемся в просторной и светлой гостиной. Откуда-то доносился голос Селестины Уорбек, а вторили ему шипение воды и стук лезвия ножа о деревянную разделочную доску.

— Дорогая, давно ты до... — увидев "дорогую", Гарри поперхнулся словом. Возле стола, слегка нагнувшись над доской, стоял Рон и резал морковь соломкой. — Ты на званом обеде не наелся?

— На обед я так и не попал. И что за ерунда делалась с каминной сетью? Я побывал, кажется, во всех каминах Великобритании, кроме того, что в указанном месте. Наконец, я оказался здесь, — объяснил друг, отправив нашинкованную морковь на сковородку. На соседней конфорке в кастрюле варились спагетти.

— И долго ли ты у меня хозяйничаешь, раз так? — спросил Гарри, подёргав носом — уж очень ароматной была зажарка.

— Сам не знаю. Теперь моя очередь задавать вопросы! Как там мои детишки?

— Обыкновенно. Сними ты этот дурацкий фартук! Даже знать не хочу, откуда он взялся... — Гарри прыснул в кулак. Весь раскрасневшийся не то от жара, не то от стыда, Рон развязал пояс белого фартука с вышитыми на груди двумя жёлтыми розами и порхающей над ними птичкой. Но Джинни фартуки не любит, просто смотреть на них не может. У Гарри остались только две мысли: либо в фартуке когда-то готовила какая-нибудь леди Блэк, либо Рон его в портфеле с собой таскал.

— Значит, никто не пострадал? Только рубашка? — пробубнил Рон, поставив на стол две тарелки спагетти, обильно политых соусом. — Ты ведь её магией подлатаешь?

— А куда же я денусь! — Позабыв, что держит вилку, Гарри махнул рукой. Столовый прибор звонко ударился о каменный пол. — Чёрт возьми... Помнишь, как я нечаянно схватил вместо палочки вилку и начал выкрикивать "Аберто! Аберто!" А потом Джинни подсказала, что не так.

— И ты гадал, почему не открывается шкафчик, — добавил Рон. — Все чуть не попадали со смеху, особенно мама и Джордж. Гермиона выразилась что-то наподобие: "Не помню, чтобы Олливандер продавал, а тем более изготавливал вилки".

Гарри показалось, что если он не покажет колдографии яблок, которые валялись где-то на дне его портфеля, Рон вспомнит ещё не один забавный случай, а дело затянется допоздна.

— В гостиную, — наигранно угрюмо произнёс Гарри.

— А в чфём дфело? — удивился Рон с полным макарон ртом.

— Дожуёшь, пойдём, и я всё объясню по порядку. Я доедать не буду. Спасибо.

* * *

— Ну и... — всего-то и смог вымолвить Рон. — Засада...

— Мне тоже так казалось, пока Люциус не сказал, что это дело рук Беллатрисы. И её схватим, и Малфою поможем, — притворяться спокойным больше не было сил.

— Не радуйся, не перепрыгнув речку. Видел сегодняшнюю статью про побег? Не исключено, что некоторые из пятнадцати сбежавших могут быть сообщниками Лестрейндж. Вот, смотри, — Рон положил газету к себе на колени и поставил палец на снимок женщины с сонным выражением лица. — "Ленор Эпист, тридцать восемь лет, американка. Осуждена за продажу опасных ядов, таких как Уидосорос, под видом обычных разрешённых зелий". С Долоховым, Макнейром и Мальсибером всё понятно, они уж точно пошли за Беллой. А это что за тип?

Дядька, на которого показал Рон, на колдографии расчесывал косматую бороду деревянным гребешком и злорадно улыбался во все жёлтые зубы.

— "Борис Грачёв, пятьдесят лет, русский. Осуждён за многочисленные преступления, в том числе нападение на члена правительства", — далее шла преступница, у которой на голове словно гиппогриф гнездо свил. Волосы запутались до такой степени, что им, кажется, не поможет не один парикмахер. Она скалилась на камеру, сжимая в руках табличку с номером, чем напоминала Беллатрису на старых колдо. — Это у нас Дайана Даурова, тоже русская. В тюрьму угодила за убийства. На счету у неё более восьмисот невинных жизней, а власти активно разыскивают главаря русской волшебной мафии. И напоследок Марк Розенберг, наименее опасный из всех беглецов, — плечи Рона напряглись. Видимо, больше он не озвучит.

— И за что его?

— Он держал в коровнике на заднем дворе мантикору. Мантикору, Гарри!

Очевидно, не один Хагрид любит больших тварей, которые норовят слопать всё живое, что попадёт в поле зрения. Мантикора же и огнём плюётся, и скорпионьим хвостом жалит, и когтистыми лапами машет. Возможно, она даже будет похуже некоторых драконов. Другой вопрос, как Розенберг её сдержал. Заковал в стальные кольца?

— Может, зверь и еврей сошлись характерами, — Рон издал сдавленный смешок. — Всё. Больше не могу, — и побрел на кухню доедать спагетти.

Гарри трясущейся рукой вытянул колдографию из середины стопки. Золотая кожура яблока переливалась бликами, хоть в чёрно-белых тонах это было не слишком заметно, а камни на большом серебряном листе, что касался острой частью столешницы, отражали на себе лучи яркого солнца. И над чем он смеялся... Несомненно, если бы кто-то из Аврората пришёл за таким яблочком в ювелирный, то созерцал бы на ценнике свою зарплату.

В субботу состоится расследование на месте преступления, где Гарри должен присутствовать независимо от обстоятельств. Соваться в Малфой-мэнор, а тем более пострадавший после ограбления, желания было мало.

— Двери на главном входе с петель слетели, колонна завалилась влево, два окна разбиты в мелкие дребезги! — заливал Люциус, шныряя по кабинету Сарджента. Да уж, на такие случаи надо иметь с собой беруши.

Бам-с! Что-то грохнулось на пол, следом послышался шорох, будто в окно залетела летучая мышь. Гарри встрепнулся, посмотрел за плечо.

Его портфель из драконьей кожи лежал за диваном, раскрытый, точно крокодилова пасть. Вещи разлетелись в разные стороны, а по ковру, как заговорённые, ползли... ключи.

Гарри удержался, чтобы не закричать как первокурсница. Ключи не спеша двигались по ворсу, оставляя за собой бордовую, темнее остального ковра, полосу.

— Что у тебя... Мерлин и Моргана, это что за чудеса?! — Рон застрял в проёме, разинув рот.

— Без понятия. Я к ним не подойду, — пробормотал Гарри, потянувшись за палочкой. — Вингардиум Левиоса!

Ключи взмыли вверх и весело забренчали, правда, Гарри было не до шуток.

— Фините! — упавшие в ту же точку, откуда поднялись, ключи опять поползли, но теперь в сторону дивана.

— Стоя-ать! — заорал Рон, бросив вниз по диагонали только что помытую кастрюлю. Из-под тары донёсся тихий скрежет, словно там очутилась крыса. — Флипендо!

Кастрюля перевернулась в воздухе, легла на бок. А там, где она стояла, свернулся калачиком белый в чёрную крапинку зверёк с вытянутым и приплюснутым, как у утконоса, носом.

— Нюхлёр? Откуда?.. — Гарри удивлялся самому себе. И почему многие жуткие штуковины, если взглянуть на них под другим углом, оказываются милыми и безобидными? — Он ещё совсем детёныш!

— У тебя на портфеле заклятие Незримого расширения? — смекнул Рон, поражённо глядя на нюхля. — Вероятно, кто-то из студентов по-тихому его тебе подкинул.

Нюхлёр фыркнул в знак согласия, взобрался к Гарри на диван и снова съёжился.

— Не злюсь я, не злюсь, — успокоил того Гарри, погладив по шёрстке. — Так уж заведено в природе, что ты всё блестящее тащишь. Ну посмотри, какой ты красивый...

Зверёк оглядел себя, приняв комплимент за лесть.

— Ага, красавец! — воскликнул Рон, подхватив нюхля на руки. — Хоть сейчас неси колдоаппарат и устраивай фотосессию!.. Ох, у него в животе урчит...

— Дай ему молока. Оно в холодильнике, на нижней полке стоит, — скомандовал Гарри, подобрав ключи. А если бы он не обратил внимание? Как бы тогда пришлось открывать шкафчик в Министерстве, на замок которого Алохомора не действует? Ломом, что ли?

Нюхль подобрался к принесённой Роном миске, доверху наполненной молоком, приподнялся на задних лапах и принялся осторожно лакать.

— Мантия, — невесть отчего сказал Рон.

— Что "мантия"? Откуда? — Гарри продолжил бы задавать глупые вопросы, если бы взгляд не упал на скомканную мантию-невидимку. Нюхлёр поддерживающе зафыркал. — Малыш, так ты в мантии моей запутался? Ладно, впредь буду трясти мантию по возвращению домой, а то всякое бывает. Сегодня принёс нюхлера, а завтра под тканью может оказаться одно из этих яблок. То-то Люциус обрадуется! Придётся его держать, чтоб в пляс не пустился.

— И как вы собираетесь их возвращать?

— Рон, тут уж как повезёт. Вообще, мы думаем сначала выследить Беллатрису, как-то загнать её в западню и допросить, — Гарри мысленно обругал себя за враньё. Во-первых, он и Сарджент ничего толком с Малфоем не обсудили, всего-то выяснили, что украли и кто за этим стоит. Во-вторых, Беллу не то что допросить, а схватить — дело не из простых.

— Не забывай, кому раньше Беллатриса ботинки целовала. Велика вероятность, что она, как бывшая Пожирательница, имеет круг каких-то воров, убийц и прочих личностей. Представь: вы гонитесь за ней в ночи по неосвещённой улице, ни зги не видно, отовсюду доносятся шорохи, и тут вокруг загорается десяток Люмосов, и свет озаряет перекошенные от ухмылок лица сволочей. Неприятная ситуация, не правда ли?

— Вот потому и ночью мы к преступникам лезть не станем, — отрезал Гарри, протирая синюю брючину салфеткой — нюхлёр расплёскивал молока больше, чем пил. — Они любят рисковать. В их крови бурлит адреналин, а глаза безумно блестят. Конечно же, будет хотя бы одно проишествие средь бела дня. Тогда объявятся авроры, в числе которых будем я, ты и, положим, даже Сарджент. Кранты им! Не с первого раза, так со второго всех задержим!

Рон тут же нахмурился. На щеках его проступили жевалки, лоб исчертили морщины.

— А что? Что я не так сказал?.. — Гарри попятился назад, озираясь по сторонам. Рыжего тряхнуло, он вдохнул и выкрикнул:

— Какие, чёрт побери, мы?!

Ноги Гарри подкосились. Голеностопы пронзила боль. Вмиг он очутился под столом. Рядом обеспокоенно попрыгивал на месте нюхль.

— Я с Малфоем якшаться не собираюсь! Никогда и ни за что!

— Ни за что и никогда, — вставил простуженный голос. По лестнице спустился Кричер, баюкавший на руках старую статуэтку. — Кричер считает, так звучит лучше.

— Да пошёл ты, бес домашний! — проревел Рон почти что медведем, схватил связку ключей и с широкого размаху бросил в эльфа. Гарри согнул левую ногу, незамедлительно занывшую.

— А-ай! — глухой щелчок — ключи полетели в обратном направлении и угодили Рону промеж глаз. — Дракл, это было больно!

— Сам ты дракл, — бросил Кричер, закрываясь в чулане.

— Да чихать я хотел на Люциуса, на яблоки! — Уизли лихо долбил кулаком по столешнице. — На всех, кто в деле! Поднимайся, ты! Нечего пялиться на меня, как на портрет Волдеморта!

— Я не могу. Ногу... подвернул... Помоги мне, — простонал Гарри. В глазах стояли слёзы. Нюхлёр, точно зная его всю жизнь, заботливо водил лапкой по больному месту.

— На, — на грудь Гарри грохнулась его палочка. — Давай, начерти полукруг и чётко, как Флитвик учил, произнеси заклинание. Ты знаешь его. Не пытайся изобразить идиота.

— Рон, мне больно... Либо ты не тот Рон, которого я знаю и уважаю.

— Ошибки нет. Меня тебе не подменили. Просто я не могу поверить, что ты согласился помогать Люциусу. Он... трус! Он хам!

— Да, не спорю. Но Беллатриса... Её причастность всё меняет, — прохрипел Гарри, приподнявшись на локтях. — Пойми, будет хорошо не одному Люциусу, а всей стране.

— Сто раз сказать надо! Водиться с Малфоями не в моих приоритетах. Гарри, чтоб ты скис...

— С тобой-то... — нет. Зачем спорить дальше? Обстановка и так накалилась до невозможности, куда ещё рваться? — Взаимно. А теперь — проваливай. И стряпню свою с собой захвати.

Рон ровно так и поступил. От макарон избавился одним Эванеско, перекинул через плечо сумку и ушёл не без хлопка дверью.

Нюхлёр, которого вроде бы отпустили паника, заглянул Гарри в глаза, дескать, а сейчас болит?

— Эпискеи, — пострадавшая кость встала на место. — Всё замечательно. И, раз Рон оставил тебя мне, стоит дать тебе имя. Будешь...

Так-с, придётся подумать. С кошками всё гораздо проще. Дымка, Пушинка, Снежинка.

— Ты мальчик?

Нюхль на это показал язык.

— А, девочка... Я раньше и не знал, что у нюхлёров бывает разный окрас. Твоя шерсть напоминает мне о мороженом с шоколадной крошкой, — хм, мороженое? И какое же мороженое сюда подходит? Уж точно не вафельный рожок и не сорбет... — О! Придумал! Будешь Эскимо!

Новоиспечённая питомица кувыркнулась вперёд и весело запрыгала.

— Ой! Не надо на животе скакать! — сил встать у Гарри, наконец, хватило. Выпустив Эскимо из объятий, он описал круг по гостиной и заглянул на кухню, где в раковине возвышалась гора немытой посуды и словно невзначай была распахнута дверь холодильника.

— Гермиона, я уже готовлюсь отправить тебе сову, — приговаривал Гарри, отскребая со дна сковороды пригарь. — Твой муж, в чём я не сомневаюсь, тебе не расскажет.