Ligamentum: Cantrix (джен)

Лютня пела жалобно, рассказывала в плаче мерзко-слезливую историю девицы, чей жених ушел на войну и не вернулся. Песня была тягучая, въедающаяся в разум, зудящая, как старая рана в дождь. И хотелось закрыть уши ладонями, лишь бы не слышать, чем закончится история несчастной брошенки, но Телдрин терпел. В отличие от песни, альтмерка, исполняющая ее перед завсегдатаями «Нетча», Серо нравилась. Во всяком случае, сзади она была весьма хороша и длинной каштановой косой тугого плетения, и тем, что располагалось пониже кончика все той же косы. Лица ее он пока не успел разглядеть, но уже не ожидал, что найдет в нем хоть какой изъян. Ему казалось, что у обладательницы голоса мягкого, как каджитья лапка, и тягучего, что патока, не может найтись ни одной портящей ее черты.

Плач несчастной брошенки кончился, собрав парочку робких хлопков, и сменился на песню томную и ленивую, воспевающую чуть ли не нордский мед, на песню более душевную и приятную собравшимся в таверне данмерам. Серо зажмурился. И матц на какое-то время стал даже приятней на вкус.

Все стихло к полуночи. Альтмерка стояла возле очага, протянув к огню мерзнущие пальцы, казалась высокой золоченой статуей. Красивой, но слишком уж убранной ненужными тканями: куталась в теплый плащ на волчьем меху, а шарф натянула и вовсе по самые глаза.

— Лучший мечник Морровинда к твоим услугам, сэра…

Певица повернулась нехотя, еще выше пытаясь натянуть шарф на лицо. Смерила недовольным взглядом Телдрина, одарив на мгновение золотом, что канет из блэклайтских садов, глаз, и выдохнула:

— Ну и на кой ты мне даэдрот, лучший мечник Морровинда, когда я завтра ухожу с этого погрязшего в пепле и разрухе острова? — Запахнула плотнее плащ, тут же руки спрятав под теплую ткань. — Да и слышала я, сколько за свои услуги просишь. Ты слишком высокого мнения о себе, наемник к чьим-то услугам. Слишком высокого.

И вышла вон, впустив в таверну стылый солстхеймский ветер.

— Стерва саммерсетская, — беззлобно выругался Телдрин, улыбаясь и снова поднимая кружку с матцом. Хмыкнул услышавший его слова Гелдис Садри, протиравший, если верить звукам, стойку.

* * *

В «Пьяном нетче» день ото дня становилось все скучнее. Все те же лица, все те же проблемы, все то же замершее маской выражение, когда некоторые вдруг решали, что пора уйти и до утра не показываться в Вороньей Скале.

Отчего-то местным Телдрин был не к месту. Не находили те для него ни единого дела, чтобы нанять или, на худой-то конец, просто попросить помочь. И данмер от скуки обещал, что уйдет отсюда с первым же приезжим, коли такой появится в стенах «Пьяного нетча». А если у пришлого не будет денег, тогда Серо наймется к нему просто за идею. Идею свалить с проклятого Солстхейма хоть на Дрожащие Острова. Лишь бы подальше.

Впрочем, Телдрин, план Шеогората упоминая, тут же мысленно сплюнул. На всякий случай. Встречаться с одним из столпов Дома Забот данмеру совершенно не хотелось.

Скрипнула дверь, впуская запоздавшего посетителя. Юркнула быстрая тень в таверну, тут же с полутенями соскользнув вниз по лестнице.

«Никак Гильдия пожаловала. Хотел бы я посмотреть на того незадачливого вора, что решил обнести Воронью Скалу».

Телдрин хмыкнул и принялся повязывать платок — возникла нужда выйти на воздух. Звякнуло возле локтя заманчиво. Остался лежать на столе брошенный небрежно кошель, полный септимов. И вор, что еще мгновение назад, Серо поклясться в том мог, спускался к Гелдису, внезапно нарисовался напротив. Серо оценил рост затянутого в серебром отливающую броню гостя, узкие запястья в перчатках, тонковатые руки и горделивую осанку. И улыбнулся, стягивая платок обратно на шею.

— Телдрин Серо, на…

— Я знаю, кто ты, — перебили его резко. — Второй раз не стоит представляться. Допивай, что ты там пил, и идем. Гелдис сказал, что ты хороший проводник и знаешь остров лучше своей… — гость помедлил, словно вспоминая слово на данмерисе, — ладони. Покажешь местные достопримечательности, расскажешь парочку небылиц, а после гуляй к своим даэдрическим принцам с принцессами, в которых веришь.

«… на кой ты мне даэдрот…», — вспомнился насмешливый голос полузабытой уже альмерки. Голос вора был глуше, но неуловимо напоминал тягучий и низковатый, принадлежавший той певице. И Телдрин расплылся в еще более широкой, чем мгновение назад улыбка, ухмылке.

— Видимо нашелся тот даэдрот, мутсэра, что доказал тебе мою полезность. Я бы пожал ему руку, но боюсь, что ты его уже уничтожила.

Из-под маски затянутого в черную броню гостя послышался вздох, а после незнакомец стянул капюшон и оказался вполне ожидаемой теперь альтмерской певицей. Та скользнула по Серо осуждающим взглядом и вздохнула еще раз:

— Отправила к его обливионской матушке в лучшем виде… — Присела на свободный стул, готовая терпеливо ждать, и подперла изящно подбородок в кулак сжатой рукой. А после апатично предложила:

— Ты вполне можешь ускориться, если не хочешь отправиться следом за ним.

* * *

— Так ты, значит, из честных бардов стала вором.

Они сделали привал у старого торгового поста, обогнув часть острова по побережью. Девушка за время прогулки все больше молчала, собирала, если выпадала возможность, вредозобник с корнями Нирна, выискивала в устрицах жемчужины и если обращала внимание на Телдрина, то только для того, чтобы знаком попросить его повторить сказанное. Однако он заметил, даже слушая рассказы лишь в половину уха, она запоминала все до мелочей, отпуская временами едва слышные едкие комментарии.

— Нет.

Альтмерка приподняла голову, оторвавшись от раскладывания собранного по кучкам, однако, что именно «нет» пояснять не стала.

— Нет?

Кивнула коротко, снова принявшись за брошенное дело с энтузиазмом юного алхимика-неофита.

— Нет, я не вор. Существует очень много способов заработать деньги, наёмник к чьим-нибудь услугам. И, кстати, не обязательно для этого становиться не только вором, но и… наёмником.

— А броня Соловьиная, — прищурился Телдрин, пытаясь уличить нанимательницу во лжи. Та снова кивнула.

— Да. Соловьиная. Но я — не вор. И не только вор может надеть броню, якобы подаренную Ноктюрнал.

— Якобы?

Альтмерка снова коротко кивнула.

— Заговариваешься, — хмыкнул Серо, но тихо, словно для себя самого. Альтмерка нахмурилась.

— Для наёмника ты слишком любопытен, Телдрин Серо. Но раз уж тебе так страшно за собственный кошелек… Я тогда гуляла, — губы скривила в полуусмешке, — собирала цветы по дороге в Рифтен. Настойка из лаванды хороша для голоса. На пути вырос саблезуб. Не самый приятный противник в Скайриме, пожалуй. И едва с ним расправилась, почувствовала, что кто-то лезет в карман. Вот и зашибла Метким Словом. А после этот неудачник так красиво унижался, когда просил оставить его в живых, что я сжалилась. Броню себе забрала, как трофей.

— Ты отправила Соловья до Рифтена голым?

Данмер брови приподнял в удивлении. Было с чего опешить. Чтобы кто-то до смерти заговорил вора. А после его же раздел. Это было достойно не только удивления, но и толики уважения.

— Почему же голым, — в свою очередь обиделась словно альтмерка. — Исподнее же я с него не снимала. А силы надо свои соизмерять, чтобы в исподнем по холду не шастать.

Еще секунду Телдрин сидел, замерев, пытался подавить в себе наружу рвущийся хохот. И не выдержал.

«Да уж, такая Красной Горе прикурить еще даст».

* * *

Заночевать решено было на том же посту, а с утра двинуться в сторону Тель-Митрина, где певица планировала немного повосхищаться башнями волшебников Телванни и, по возможности, даже познакомиться с нынешним главой Дома.

— Там есть силт-страйдер, — с крохами гордости произнес Серо, глядя в ту сторону горизонта, в которой ожидал увидеть светящийся огоньками и призрачным кажущийся сквозь пепел в ветре Тель-Митрин. Альтмерка, так и не представившаяся за весь день, бросила спальник под пришпиленную стрелой записку и тут же свернулась в мешке калачиком. Силт-страйдер ее, видимо, не воодушевил. Скорее всего, решил Телдрин, она даже не знает, кто это. Содрал пришпиленную записку и, сощурившись, чтобы в сумерках хоть что-то разглядеть, пробормотал:

— Здесь написано, что кто-то явится в полночь.

Девушка только зевнула, сильнее сжавшись и натянув на голову еще больше верхнюю часть спальника.

— Не явится, — буркнула категорично. — Если тот, кто это нацарапал, видит, что на посту кто-то есть, не лезет сюда. Во всяком случае, так мне рассказал один бард из Коллегии.

Тем не менее в полночь Телдрин услышал шаги.

Она возвышалась над своим спальником, целясь из лука. Напротив маячил темный силуэт. Тот, кто стоял под прицелом, не выражал ни тени беспокойства. Однако и уходить не спешил.

— Слушай, у тебя шейн на продажу будет? Угольное вино? — нашелся Телдрин. — Мы тут, знаешь ли, с мутсэрой сидели. Я ей звездочки показывал, какие сквозь пепельные облака видно, а пока она любовалась, думал найду что-нибудь или придумаю. А тут ты. Испортил всю магию момента, а ведь еще чуть-чуть и она бы… — Серо взял драматично-многозначительную паузу и, наконец, выдохнул, — выучила все звезды из Коня.

Фигура покачнулась словно, а после ее обладатель повернулся спиной и медленно стал спускаться с пригорка.

— Кхм.

Это «кхм» было более чем многозначительно. На мгновение данмер даже пожалел, что это не он так многозначительно хмыкнул.

Альтмерка опустила лук, не спеша, однако, его прятать в налуч, покуда ночной гость не скроется совсем. И повернулась к Серо.

— Что же ты его не сразила метким словом?

— Он не дергался особенно, чтобы в него стрелять.

— Стрелять?

— Меткое Слово — это лук, — пояснила коротко, теперь уже убирая оружие. — И за что я тебе деньги заплатила? Чтобы ты меня укорял, или чтобы ты меня провожал и защищал по мере сил? Наёмник, тоже мне.

Телдрин пробурчал недовольно: «Могла бы спасибо хотя бы сказать».

— За что? За болтовню? Болтун — находка для Мораг Тонг и Темного Братства. Язык только до ассасина доводит.

— Ага, — кивнул Серо. — Большие познания в вопросе, я погляжу. Может ты из Темного Братства?

Девушка плечами пожала, вновь забираясь в спальный мешок.

— Нет, с чего бы мне оттуда быть? Хотя попытка вызнать, откуда у меня деньги, хорошая. Тебя же именно это интересует с того самого момента, как я тебя наняла.

Утром ее не оказалось. Спальник был аккуратно сложен на вещевом мешке, стояла рядом ополовиненная еще вчера бутылка нордского меда. Кажется, она говорила, что выменяла тот у Гловера Меллори, местного кузнеца, на сплетни о рифтенской Гильдии, не объясняя, правда, к чему кузнецу Вороньей Скалы сплетни о делах одной из организаций на дальнем берегу. Однако самой альтмерки на посту не было. Это рождало в голове разные мысли, а затем и влекло к тягостным думам.

Нашлась альтмерка позже. Молчаливая и настороженная она сидела, скрестив ноги, на пригорке и из-под капюшона следила за чем-то внизу.

— Иногда мне кажется, что в стражу берут только идиотов, — кивком указала на что-то впереди себя. — Иначе у меня нет этому объяснения.

В отдалении дергалась нервно фигура пепельного прыгуна, спасающаяся бегством от парочки редоранских стражников. Девушка, не отрывая взгляда, указала пальцем куда-то в небо.

— Вон та громадная пепельная туча была у горизонта, когда они начали гонять бедное животное. И до сих пор гоняют.

Телдрин оценил тучу, ее скорость, примерное расстояние до горизонта. Решил для себя, что тучи — не самое хорошее средство измерения времени, а после предположил, что прыгун играет со стражниками уже довольно долго, раз нанимательница обращает на это внимание.

— С другой стороны, — снова начала альтмерка, — кажется, я знаю, куда подамся после того, как рассосется шило в моей заднице. Мне хватает идиотизма ждать, чем это все кончится.

— Самокритично.

Серо показалось, что девушка фыркнула.

— Тель-Митрин в той стороне… — повисло молчание. — И мне надоело ждать.

Она поднялась будто бы с ленцой, даром что не потянулась. Телдрин подумал на какое-то мгновение, что сейчас произойдет что-то в большей степени невероятное, переворачивающее боевое искусство с ног на голову, хоть и Меткого Слова под рукой певицы не было, но та его снова удивила.

— Надо подкрепиться перед дорогой. Я нашла парочку бататов, пока ты бессовестно дрых.

«И это все? Ты ожидаешь гром и молнии, огонь и пепел, а она просто предлагает пойти позавтракать, только потому, что это убьет время ожидания расправы двух недоумков над пепельным прыгуном…»

— Что случилось, лучший мечник во всем Морровинде? Проглотил язык и не голоден?

Телдрин перевел взгляд с нанимательницы на стражников, потом снова на альтмерку, огибающую валун и снимающую на ходу капюшон в предвкушении завтрака. Догнал ее.

— Ты серьезно?

Девушка остановилась, сжала указательным и большим пальцем переносицу и кивнула, прикрыв глаза.

— Абсолютно. Подойди к этому философски, Телдрин Серо. Мы успеем сделать одно, а может и больше, полезных дел, пока они будут заниматься практически бесполезным. Да, им весело, а наши дела прозаичны, но именно прозаичные дела подчас крутят шестеренки истории.

Оживилась заметно.

— И сними с головы это безобразие, разговаривать с женщиной через хитиновое ведро неприлично. И, к тому же, крайне неудобно.

Серо проворчал едва разборчиво про привередливых нанимателей, склонных к чудачествам.

* * *

— Зачем ты вернулась сюда?

— А ты не рад меня видеть?

Альтмерка сидела, спиной подпирая перевернутый стул в одном из углов торгового поста, ждала, пока Телдрин прикончит несчастный батат, чтобы они могли двинуться дальше, и перебирала струны кантеле, то касаясь их пальцами, то цепляя надетым на указательный палец кольцом-когтем. Выходило у нее весьма неплохо, Телдрин даже успел подумать, что она и впрямь не вор, не ассасин, а просто бард.

— Зачем я вернулась сюда, — она даже не оторвала взгляда от струн, продолжая ежеутренний урок, — хороший вопрос. И ответ на него еще лучше — я не знаю. Хотя… нет. Знаю. Просто я проснулась одним утром и поняла, что мне тебя очень жалко. Сидишь, напиваешься, растрачиваешь свои таланты на суджамму и матц, а я вполне могу испортить тебе жизнь. Должен же ты что-то вспоминать, просиживая штаны в «Пьяном нетче» и распаривая в своей кастрюле лицо, так почему бы не мерзкую певичку, которая треплет тебе нервы, а потом сбегает обратно в свою Коллегию?

Глядя на ее бесстрастное лицо, оставалось только хмыкнуть. А затем расхохотаться до рези в ребрах, заглушая кантеле.

— Ты думаешь, что останется что вспоминать?

Но девушка и бровью не повела.

— Дай подумаю… Да. Останется. Может я и не оголтелый норд или не следящий за собой орсимер, но запомниться мне есть чем. Моим мерзким характером, — кольцо-коготь впилось в ладонь, когда она загнула первый палец, — это раз. Моей музыкой — два. Моей мифической красотой — три. О… целых три причины осесть в чьей-то памяти.

— Красота мифическая, потому что ее нет? — не удержался Телдрин. Вышло обидно, тем более что альтмерка была не так уж и уродлива. Профиль ее весьма неплохо смотрелся бы на монетках, кому-то могли понравиться золотые глаза, а кто-то мог бы по достоинству оценить плосковатую фигуру. По частям певица была очень даже ничего, а он ее наверняка задел.

Впрочем, альмерка обижаться не спешила, хмыкнула и мягко кивнула:

— Именно. Но, если ты заметил, планы у меня Ремановские. А теперь перестань меня отвлекать и заткни свой рот едой. Мы зря теряем время.

* * *

Она действительно, судя по всему, не собиралась никого убивать или обворовывать, к Массеру и Секунде относилась точно так же, как и к Магнусу, не стремясь познакомиться ближе с местными оборотнями. Разбойники у нее вызывали отвращение, а силт-страйдер, не впечатливший накануне, заставлял излучать восторг и издавать странные звуки, означающие явное восхищение и умиление. И Телдрин все больше уверялся в том, что она прибыла на остров действительно только для того, чтобы познакомиться с местной растительностью, животным миром и тем, что могло бы сойти за достопримечательности. Она словно отдыхала от чего-то, что произошло за полгода в Скайриме или от того, что ее там ждет, а Телдрину Серо она оставила думать, зачем вообще его с собой взяла. Метким Словом она владела не хуже, чем острым ядовитым языком, а двигались они по Солтсхейму все равно хаотично, не придерживаясь определенного пути.

И все же, иногда жучок сомнения подгрызал данмера.

Тель-Митрин альтмерке понравился, хотя пепельный страж, вызванный незадачливым учеником мастера Нелота явно старался испортить впечатление от грибных башен. Испортил только пучок корней трамы и заплечный мешок певицы, испепелив и то, и другое.

— Придется возвращаться в Воронью Скалу, — девушка ласково погладила невредимое кантеле, словно не костерила только что, едва стянув с головы капюшон, Талваса, называя того самое мягкое бездарным идиотом с грязекрабьим чувством ответственности.

— Снова запасы собирать, спальник искать новый, рюкзак. Да и было у меня, чем задобрить мастера Нелота, а теперь снова искать подарок… Досадно.

Вот и все, лишь досадно, а где она все это найдет и не трогает ее словно, расселась струны перебирать. Телдрин опустился на валун, локтем уперся в бедро, сгорбившись, подпер голову, полагая, что привал они сделали надолго.

— Ты хотела задобрить волшебника Телванни материальным?

— Материальное, наемник к услугам всяких там, бывает разным. От банального золота до Огма Инфиниум и Черных Книг. Мало кто из ученых воспротивится возможности прочитать эти тома. И редкий смертный откажется хоть одним глазком взглянуть на подобное.

— Даэдрические артефакты? — Певица поморщилась.

— Мастер Нелот очень заинтересован в книгах Хермеуса Моры. А мне они ни к чему, — и добавила совсем тихо, — теперь ни к чему.

Телдрин постарался заметить хоть какое-то изменение в лице высокой эльфийки. Но у той не выросло ни единого щупальца, а сама она не засияла и не почернела резко. Все оставалось точно таким же, каким было за мгновение до. Просто теперь оказалось, что его нанимательница не только ненавидит — а неприязнь сквозила в каждом упоминании альтмеркой хоть чего-то мало-мальски связанного с Обливионом, — даэдра, но еще и отыскивает даэдрические артефакты.

«Вот так птица попалась…»

— Если мы хотим заночевать в тепле, то надо поспешить.

С места она так и не сдвинулась однако, хоть и играть перестала. Молча осталась сидеть, глядя на едва заметную Дымку.

— Тогда вперед, — предложил устало Телдрин. — Правда, я не знаю, где ты возьмешь все необходимое ночью.

— В поместье, — пожала плечами альтмерка. — Где же еще?

— Ты ограбишь кого-то? — вырвалось.

Девушка вдруг вспыхнула, до кончиков ушей покраснев сперва, а потом, так же резко побледнев, вскочила.

— За кого ты меня принимаешь, Телдрин Серо?! Если на мне Соловьиная Броня, это еще не значит, что я вор или даэдропоклонник. И если я знаю про Братство и Мораг Тонг, это не означает, что я член любой из этих гильдий. А поместье мне отдал советник Морвейн, и если бы кто-то почаще выходил подышать свежим пеплом, мне бы не пришлось так унижаться.

Девушка подхватила музыкальный инструмент, ремешок перебросила через плечо, стараясь чтобы кантеле не задела налуч и тул, и решительно зашагала в сторону Вороньей Скалы. Серо с земли поднял одинокий мухомор, взвесил на ладони. Нехорошо вышло, надо догнать и извиниться.

— Так ты, значит, — в спину альтмерке крикнул, — и есть Гэрлиндвэн Мотрил, наделавшая столько шума?

Девушка обернулась резко и презрительно усмехнулась.

— Да, я и есть. И ты меня очень сильно разочаровал, Телдрин Серо. Спасибо хоть Тель-Митрин показал, а не сразу капитану Велету сдал.

«Гэрлиндвэн Мотрил», — задумчиво повторил Телдрин. Имя это сумело набить оскомину за последние несколько недель. То говорили об эбонитовых шахтах, которые снова заработали. То о покушении на советника Вороньей Скалы. Говорили о том, что порождения пепла почти перестали встречаться близко к городу. И вездесущий серджо Мотрил, еще не Гэрлиндвэн, но именно что юноша-эльф, любопытный и верткий, жадный до славы, начинал раздражать.

Когда у Мотрил появилось имя, захотелось только хмыкнуть. Всех обставила девчонка. Но даже тут данмеру в голову не пришло связать с образами искателя приключений и вездесущей девчонки-пигалицы образ языкастой альтмерки-певицы.

Гэрлиндвэн Мотрил умела быть на слуху, но оставаться в тени, не быть на виду. И это подкупало. Как и то, что ее хвалил все тот же капитан Модин Велет, которому ее планировалось в случае чего сдать. И советник Морвейн со своим помощником. И многие жители Скалы.

«Да уж. Вышло и впрямь неловко. Надо извиниться… Как-нибудь».

Примечания:

На правах любителя северного колорита, решила, что кантеле вполне впишется. А уж в скайримскую коллегию бардов подавно.

Кантеле, собственно — https://youtu.be/7vbQ0xMhEc8

Дни в таверне снова начинали выводить из себя однообразием. Вновь мелькали все те же лица, все так же ворчал Могрул, как и прежде все вставали из-за столов в отмеренный час и с застекляневшими лицами уходили. Куда — никто не знал. И оставалось только сидеть и ждать чуда. Однако чудеса, увы, но это следовало признавать, редко случаются дважды за столь короткий промежуток времени.

— На твоем месте, я бы послушался совета седуры и почаще бы дышал свежим пеплом, — хмыкнул только Гелдис и тут же вернулся к своим делам за прилавком. Телдрин пожал плечами. Мысленно. В конце концов, от него не убудет, под «хитиновую кастрюлю», так нелестно отозвалась нанимательница о его шлеме, пепел вряд ли попадет в большом количестве. Да и на острове, иногда сплетни доходили до таверны не сильно измененными, было на что посмотреть теперь, когда и шахту решили открыть заново, и порождения пепла перестали разгуливать. К примеру, можно было прогуляться вверх по реке Харстрад и узнать, что же там делала распроклятая альтмерка, что вернулась в Скалу такой довольной.

Из мыслей вездесущая певица идти совершенно не желала. И этим порой сильно раздражала Телдрина. Хотя злиться стоило в первую очередь на себя самого.

Доставучее кантеле слышалось уже у дверей. Слабо, но раздражающе плаксиво. И Телдрин вспомнил, что так и не извинился. Правда, Гэрлиндвэн сама не требовала извинений. Она вообще ничего от него не требовала, и внимания не обращала, даже если заходила в «Пьяного нетча», словно он сполна отработал заплаченные за услугу деньги. За услугу, которую он так и не оказал в полной мере. Можно было бы даже забыть неполные два дня, что он водил ее по острову — или водила его по острову, все же, она — но не удавалось при всем желании. Как будто эльфийка знала, когда говорила, что ей есть чем запомниться.

Мерзким характером — раз.

Музыкой, которая могла достать даже за запертыми дверями, — два.

И красотой, в которой теперь-то Телдрин совсем не сомневался, — три. Осознание этой красоты приходило через музыку, которая умела достигнуть ушей, где бы ты ни был в момент ее звучания. Гэрлиндвэн только играла, а тебе уже казалось, что она чудесно хороша. Стоило альтмерской певице открыть рот для песни, сколь та ни была легкомысленна и глупа, девушка начинала казаться и вовсе красотой равной Азуре.

Кантеле смолкло. И остался лишь скрип корабельных канатов, доносящийся с причалов, да гомон у лавок.

* * *

Седура Мотрил сидела, по-каджитьи поджав ноги, на круглом камне у входа в поместье Северин и натягивала на Меткое Слово тетиву. Многострадальный музыкальный инструмент лежал рядом на горлышках нескольких урн при входе, оставленный слишком занятой хозяйкой, отвлекаемой, к тому же, Синдири Арано.

— Ты её открывала?

Альтмерка подняла голову и поглядела на завернутый в тряпицу предмет, который Синдири вертела в руках. Нахмурилась заметно.

— Нет, зачем мне? Я свой нос в чужие дела сую редко, воспитали, знаешь ли, не так. А открывать незнакомые книги бывает чревато… — девушка поморщилась. — Вдруг из нее еще какие-нибудь щупальца появятся или кто-нибудь вылезет. Оно мне надо?

Синдири ответила что-то неразборчиво и, заметив, что у ее с Гэрлиндвэн диалога появился свидетель, поспешила уйти, чтобы скрыться в таверне.

— Что это с ней?

Вновь опустившая голову и занявшаяся делом девушка повела плечами:

— У каждого свои дела и свои проблемы. Если бы она хотела поделиться, она бы это сделала. Несмотря на лишние уши.

Наконец, тетива зацепилась за ушко рога и эльфийка отложила лук в сторону.

— А тебе от меня что надо, Телдрин Серо, наёмник?

— Если подумать, то ничего, — признался честно Телдрин.

— Тогда получше подумай или проваливай отсюда, лучший мечник Морровинда. Не до тебя.

Идти на мировую сама эльфийка явно не спешила. Может и правда слишком сильно обиделась на вылетевшие прежде чем он успел их обдумать, слова, а может просто вредничала. Могла и просто решить, что разговаривать с наёмником будет ниже ее достоинства. Кто знает этих альтмеров, кроме них самих…

Поднялась уже с камня, чтобы уйти прочь. И заново сопровождать не предлагала. Телдрин уже начал понимать, что если она скроется в доме, ему точно придется ждать следующего новичка на острове, которому вдруг понадобится охранник или проводник. И то, Телдрину повезет, если альтмерка не станет демонстрировать свой ужасный характер и не будет говорить, как Серо плох в роли проводника. С нее подобное могло статься.

Все шло к тому, что придется немного наступить на собственную гордость и извиниться.

Девушка закрывать дверь не спешила, словно чувствуя тени чужой внутренней борьбы. А после вышла с харпой в руках и, заперев дом, отправилась к «Пьяному нетчу». День пообещал закончиться так же, как и предыдущие. Пара задорных песенок, что-то тягомотное ближе к полуночи, а после строй одинаково пустоглазых фигур, торопящихся к выходу.

* * *

Телдрин ошибся. Прежде всего в том, что откуда-то возле поместья Северин взялся довольно хамского вида норд, который был по виду совершенно неместным, но зато явно знакомым, судя по проскользнувшей улыбке, Гэрлиндвэн. И если все норды, которых до сих пор знал Телдрин Серо, предпочитали вооружаться мечами, секирами или, на худой конец, боевыми молотами, этот с грозным видом держал в руках барабан.

«Это что-то новенькое», — ехидно подметил данмер. И правда, часто ли встретишь норда, который решил стать бардом и выступать в таверне Морровинда. Телдрин осекся:

«Наверное, так же часто, как и барда-альтмера, выступающего там же…»

— Что застыл, наёмник к чьим-то услугам? Этот тебя точно не обворует. И не убьет. Ни Соловьиной Брони у него нет, ни доспехов Братства, а в Мораг Тонг таких не берут, поскольку рожей бледны и глаза у них недостаточно красные. Даэдра он тоже, насколько помню, при мне не вызывал. Можешь его спросить, конечно, сам, но из ложных богов он может почитать только Талоса. Так что бояться тебе нечего. Йорн ребенка не обидит. И данмера, пожалуй, тоже подождет.

Серо скрипнул досадливо зубами, но отвечать на подколку не стал.

* * *

С собой норд привез не только барабан и себя. Он привез, по словам альтмерки, новую песню, которую в очень холодном Скайриме теперь поют маленьким девочкам вместо колыбельной.

— Бабские сопли, — услышал Телдрин от норда. После множества геройских и не очень песен о Великой Войне, хоть кто-то решил обратиться к более приземленной, хоть и совершенно негеройской тематике отношений. И даже выдавил из себя некое подобие драмы.

Гэрлиндвэн сделала вид, будто оглохла.

— Но я, конечно, посмела ее исправить под себя и сделать менее…

— … сопливой…

— Спасибо, Йорн. И сделать ее чуть более эддической.

— Как будто такое вообще возможно, — буркнул снова норд.

— Спасибо, Йорн, — опять кивнула эльфийка. Пальцами пробежалась по струнам харпы. Норд апатично треснул по барабану.

Ран поляны горше

Влага перлов лика,

Нет покоя ноне

В дум моих чертоге,

Тяжко в души скалах

Маре покрывала,

Не отверзнет снова

В смехе зуба зубра.

Уходил на веслах

Крепкий ясень копий,

К Жатве обещался.

Жар-траву дарил мне.

Наказал вяз стали

Мне глядеть презорко:

Как затихнет пламя,

В Совнгарде ждет он.

Магнуса немало

Массер и Секунда

С той поры сменили.

Волк снастей все злее.

Пагубы деревьев

Горицвет был ярче,

Нынче цвет мне в горе —

Мёртво солнце дома.

В Совнгарде брага

Слаще мёда песен,

Браги карлов варцы

В битве слова славны.

Кин покрова горьких

Налила руд раны,

Сына Виндеваля

Нынче привечает.

С последними звуками харпы взгляды людей стали вдруг стекленеть. Гэрлиндвэн заметно напряглась, в сторону убирая харпу. И многозначительно почесала нос.

— Ты тоже это видишь, Телдрин Серо?

Обернуться, чтобы посмотреть, не застекленел ли он сам, она не пожелала.

— Они всегда так, — наконец отмер он от раздумий, понравилась ли ему песня или нет и если понравилась, то чем же, и не достаточно ли она мудреная. — Вдруг встают и уходят, словно что-то забыли сделать. И остаются в таверне лишь Гелдис, ты, иногда я и еще пара посетителей… Это интересно.

— Не думаю, — буркнул такой же не зачарованный Йорн. Альтмерка отмахнулась.

— При этом, если я уйду спать, то проснусь я у какого-нибудь неприятного вида каменного нагромождения, похожего на тот, что недалеко от башен Телванни, — протянула задумчиво. — Или, если мне повезет, недалеко от поместья. Ты слышишь, Телдрин Серо? Может ты мне скажешь, отчего так происходит?

Телдрин, окончательно решивший для себя, что песня хоть и «сопливая», но ему нравится, пожал плечами:

— Я не знаю, седура. Но, может, когда-то знал, а теперь не помню.

— Валить надо с этого острова, — глубокомысленно закончил Йорн. Гэрлиндвэн хмыкнула.

— Тебя никто не держит. А порт найдешь сам. — Певица повернулась лицом к Телдрину.

— Как же это… интригует. Ты ищешь новое так далеко, а самое интересное оказывается рядом, лишь протяни ладонь. Пожалуй, этот остров нравится мне все больше…

«Жаль, что мне он нравится все меньше».

Телдрин поднялся. Окинул норда полным критики взглядом и решительно заявил:

— Я тебя провожу.

Альтмерка лишь плечами пожала. Ей это не было нужно, но отказываться она не стала. Зачем лишать кого-то удовольствия наворачивать круги по Вороньей Скале. Йорн хмыкнул. И лишь этим выразил свое мнение о предложении данмера.

* * *

— Все это время он сопровождал тебя?

— У Йорна тоже был интерес к этому острову, — безразлично ответила, — и этот интерес он удовлетворил. Да. Он сопровождал меня все это время, но — надо отдать ему должное — глупых вопросов не задавал и ни в чем меня не обвинял. Хотя, казалось бы, ему есть за что меня действительно ненавидеть.

— Например?

Певица вздохнула едва заметно. Например, любой норд, имперец, да даже данмер мог ее недолюбливать из-за разности взглядов на Великую Войну. Странно, что Телдрин Серо до этого не догадался сам.

— Например из-за Талмора. Это очевидно.

Она, как и многие ее родичи, поддерживала правящую фракцию Алинора. И не поддерживать не могла.

— Ты же не чистокровный мер, — скользнул взглядом Телдрин по рыжевато-каштановым волосам спутницы. — Мне всегда казалось, что они за чистоту собственной расы.

— Ты так в этом уверен, — слабо усмехнулась певица в ответ. — Какая жалость… Мы, между прочим, пришли. Иди, Телдрин Серо, дыши перед сном пеплом. И, если у тебя получится, подумай, за что еще норды и прочие могут не любить альтмеров.

Примечания:

*Faun — Wilde Rose

Харпа (тальхарпа) в руках несравненного Эйнара Селвика из звучной Wardruna — https://youtu.be/hFTi0qW-pyc

Йорн ушел с острова первым, решив тем самым показать пример всем, кто не умеет уходить достаточно пафосно. Телдрин даже подумал, что при отплытии определенно не хватает барабанов, чтобы все стало еще более торжественным. Увы, но единственный находящийся поблизости забрал все тот же Йорн.

Гэрлиндвэн же следила за этим побегом молчаливо. Норд действительно не стал терять и мгновения, ушел спешно, словно за ним гнались дреморы Молага Бала. И альтмерка не осуждала его, но сама не спешила обратно: договорилась с капитаном «Северной Девы», единственного ходящего меж Солстхеймом и Скайримом корабля, чтобы тот взял ее во время следующего захода в Воронью Скалу. Гьялунд был бы рад не возвращаться вообще, но согласился сделать еще одну перевозку в этом году, хоть и месяц Заката Солнца подходил к концу. «Дева» требовала ремонта, и следовало бы поспешить с ним.

— Смотри, вдруг не вернется, останешься здесь насовсем, — отшутился мрачно Телдрин, перекрикивая гомон пристани. Заметил, как пальцы альтмерки крепко впиваются в деревянные перила. От его попытки вызвать хоть намек на улыбку певица лишь крепче сжала дерево.

— Мне все равно, Телдрин Серо. Хоть останусь тут до конца своих дней. Это будет куда мне приятнее, нежели снова смотреть на стены Виндхельма. Мерзкий город. Грязный, мрачный, насквозь лживый. Точная копия своего нынешнего властителя.

Телдрин промолчал. Он тоже мог бы подобрать много нелестных слов в адрес Виндхельма и Истмарка в целом. И немало мог добавить про ярла этого холда. Ульфрик Буревестник был редкостной скотиной среди и без того не самого благообразного общества управленцев.

— Почему Виндхельм и Буревестника не люблю я, мне известно. А что ярл сделал тебе? — Серо покосился на перила, думая, хрустнут ли те, разваливаясь, или занозами одарят впившиеся до побеления пальцы.

Гэрлиндвэн поморщилась. А после ответила с неприкрытой ненавистью:

— Мне довелось встретиться с доблестным Медведем Истмарка во время Войны, — Телдрин приподнял удивленно брови, он скорее ожидал услышать о переплюнувшем даже альтмеров в честолюбии и эгоизме Буревестнике, который именно этим и раздражал. О Великой Войне он как-то и думать забыл. Гэрлиндвэн между тем продолжила. — Некоторые считают, что ослабить армию противника на поле боя, недостаточно. Они направляют отряды в тыл врага, чтобы противник лишился лекарей, провианта и прочих ресурсов, которые ему могут помочь продержаться и оставаться на позициях подольше. Тактика сама по себе неплоха. Но некоторые командиры неверно рассчитывают возможные последствия. Недооценивают соперника. И их люди попадают в плен. Ульфрик однажды попал. И… я не могу сказать, что он может послужить примером стойкости…

— Так вот о чем ты говорила вчера, когда упомянула про нордов, которым есть за что тебя ненавидеть…

«Интересно, насколько сильно ты насолила в прошлом Йорну, и как, что он смог тебя простить…»

— Ты взяла в плен Ульфрика? — поинтересовался. Эльфийка тряхнула головой, то ли опровергая, то ли сгоняя с волос налипший сор.

— Нет, конечно, — наконец, ответила, заметно морщась, почувствовала в любопытстве прорвавшиеся едва заметно нотки недоверия. — Руки пачкать. Я не брала его в плен, не допрашивала. Но я его видела, смотрела, как он себя вел, что говорил. Малоприятное зрелище. Спустя время я встретила куда более достойного представителя его народа. Более…ценного, наверное.

«Цинично, — подумал Телдрин, — оценивать кого-либо. Тот ценен, а этот — нет… Как на ярмарке…»

Гэрлиндвэн, он видел по ее лицу, все дальше углублялась в нехорошие воспоминания. Они ей не нравились. Почему-то не были по вкусу и ему, умеющему, разве что, предполагать, какими могут быть мысли о Великой Войне.

Молчание затягивалось. Крепче сжимались узкие пальцы на дереве перил. И Телдрин не выдержал, осторожно разжал чужие пальцы. Ладони альтмерка тут же убрала, спрятав под мышки. На перилах не осталось и следа от крепкой хватки. Зато упрямая эльфийка сжала крепко зубы.

И до Серо дошло:

— Пойдем отсюда, пока насмерть не замерзли.

* * *

Поместье Телдрин видел изнутри не единожды. Иногда Мирри — младшая из хозяек — приходила к нему, спрашивая помощь. Гэрлиндвэн была похожа на семью Северин примерно так же, как кровавая Секунда похожа на яркий Магнус, Поместье могло измениться до неузнаваемости за то недолгое время, что прошло с момента щедрого подарка первого советника, так что и ожидать можно было многого.

Гэрлиндвэн повозилась недолго с замком, который никак не хотел отпираться, обвинила в собственной неловкости окоченевшие пальцы и быстро скрылась в полутьме дома. Данмер прошел следом, прикрывая дверь, которая впервые на его памяти не заскрипела. В лицо ударило ароматной смесью из смолы, лечебных трав и, совсем чуть-чуть, мускуса грейзлендских жуков. Откуда у девушки редкие телваннийские духи он решил не спрашивать. Надо будет — сама расскажет.

Огляделся по сторонам, сравнивая два поместья — то, что было прежде, и новое. Изменений было не много — одинокий коврик, появившийся возле одной из стенок очага, и шкаф, в котором лежали музыкальные инструменты Гэрлиндвэн. Он ожидал увидеть куда больше. Невольно со всегда идеальной осанкой и легким высокомерием альтмеров ассоциировались богатые ковры и гобелены, изящные ширмы, картины и статуэтки, а никак не волчья шкура, развешанные под потолком травы и полумрак освещенной только очагом комнатки.

Эльфийка почти сразу скрылась на нижнем этаже, оставив Серо отогреваться у очага. Всю дорогу до поместья она молчала, все так же погруженная в собственные мрачные мысли и воспоминания. Вероятно, затронутая данмером тема истмаркского ярла была не самой лучшей, чтобы расположить к себе даму. А может причина была в чем-то другом. Телдрин старался не вдаваться, чтобы не заработать очередную головную боль и ворох ненужных мыслей перед сном. Впрочем, сейчас он даже не знал, с чего решил зайти следом за альтмеркой, а не ушел в «Пьяного Нетча».

Рука сама потянулась к дверной ручке. Из-за порога в лицо ударил ледяной ветер, оставив во рту привкус пепла. Телдрин захлопнул дверь, укорив себя, что опущенный с лица платок следовало сперва натянуть обратно, а снятый при входе шлем следовало бы снова надеть подальше от возможных проблем.

От второй попытки уйти его оградила хозяйка дома, выросшая неожиданно у порога и ладонями обхватившая зажатый в руках шлем. Потянула защиту на себя, вежливо забирая.

— Далеко собрался? — Серо с сожалением отпустил элемент брони. Покачал головой. — Ты сам напросился в гости, а теперь трусишь? Неужели я такая страшная, Телдрин, что от меня надо сбегать в непогоду?

Усмехнулась беззлобно. Отошла, шлем оставив на лавке, словно отмечая, где Телдрину следует сесть, раздула тлеющие в очаге угли, чтобы подброшенные поленья затрещали, рассыпаясь под пламенем. И принялась колдовать над чем-то в котелке. Давая данмеру разглядеть себя с ног до головы в проблесках пламени.

Она сколола длинную косу в низкий узел на затылке, отливающую подчас серебром Соловьиную Броню променяла на линялое льняное платье бледно-зеленого, плесневого оттенка, а плечи укрыла волчьей шкурой, чтобы согреться поскорее. И Серо даже стало на какое-то время обидно. Что еще может думать о себе мужчина, при котором симпатичная девушка не стремится стать еще краше.

Гэрлиндвэн поблекла, перестала казаться не только боевой и бойкой, но еще и красивой, словно те крохи, что ей были отмерены, ушли в огонь, трещащий под котелком. Скулы на лице стали только резче, еще более хищным стал казаться с легкой горбинкой нос, а вечно сжатые губы сложились в кривоватую усмешку, портя линию рта. И тут Телдрину стало ее даже жалко.

Будто подслушав его мысли, альтмерка разогнулась, смерила его долгим задумчивым взглядом, словно оценивая, и отвернулась вновь, теперь уже черпаком разливая в две чашки янтарную жидкость, пряно пахнущую травами. Долила в каждую из толстостенного глиняного кувшина сливок. И, кажется, удовлетворилась полученным результатом: передала осторожно одну из чашек, долго дуя после на обожжённые несильно пальцы, и поставила его, наконец, перед фактом:

— Еще раз так на меня посмотришь, я выцарапаю тебе глаза.

Голос у нее был спокойным и ровным, она не угрожала ничуть, чтобы напугать. Просто собиралась сделать, если он не послушается. И пламя в очаге, подсвечивающее ее со стены, словно притушило собственную яркость, возвращая алинорской певице отобранное. От подобных метаморфоз становилось не по себе. Хотя они не были лишены какой-то мягкой притягательности…

Угощение закончилось быстро, оставляя после себя неприторную сладость и разливающееся по жилам ощущение тепла. Телдрин уже пробовал этот напиток в Скайриме, но не мог никак вспомнить ни названия, ни автора такого угощения. Пытаясь воззвать к памяти, поблагодарил эльфийку, сидящую рядом. Та огрызнулась беззлобно, что не умеет готовить этот напиток по-настоящему, как делает его в Рифтене аргонианин Тален-Джей.

— Мед, густые сливки, лаванда и драконий язык… — пальцами убрала на лицо упавшие прядочки, что выбились из прически. Серо проследил за ее кистью, за тем, как сверкнуло на узком пальце золотое кольцо, как скрылось на мгновении бледное, почти белое золото женских пальцев. И вспомнил.

…Башня Белого Золота…

Как такое вообще можно было забыть?

Телдрин повернулся к сидящей возле него на приочажном коврике эльфийке. Та теперь лениво перебирала пальцами по флейте, извлекая из той что-то тягучее и даже несколько дремотное, под собственное настроение. Данмер с трудом стряхнул сонливость, вызванную музыкой, потянулся медленно и убрал снова выбившиеся из прически волоски. Альтмерка замерла, глаза опустив, а после посмотрела с неприкрытым раздражением. Но произнесла ровно, словно не разозлилась вовсе.

— И часто ты нарушаешь субординацию со своими нанимателями, лучший мечник Морровинда?

Телдрин руку отдернул, оскалился довольно:

— Не так часто, как мог бы. Обычно учитываю пожелания. Но ты сейчас была довольно миленькой, что мне очень захотелось что-нибудь да нарушить.

Ерничал, поддевал безобидно. И в ответ получил лишь улыбку. Не оскорбилась, значит.

И снова пришлось стать серьезным, вспоминая о не заданном вопросе, который требовал разъяснений больше, чем Телдрин хотел словесных беззлобных перепалок.

— Гэрлиндвэн Мотрил, расскажи мне страшную тайну…

Альтмерка отняла от губ поднесенный только мундштук флейты и опустила руки на колени. Повернула к нему лицо, ожидая продолжения брошенной на середине фразы, но смотрела вниз, словно зная, какую тайну хочет знать Серо.

— … как ты вообще попала на войну? Ты же была тогда совсем ребенком наверняка. Что ты там делала?

— Подростком, — через минуту молчания поправила его певица. — Я тогда была подростком. Мне было четырнадцать, когда все началось, а в пятнадцать я стала помощницей полкового целителя. А что делала… Пожалуй, то же, что и все. Убивала. Хотя лечила чаще, кажется…

* * *

Ее мать всегда была женщиной практичной. Любое свое увлечение она делала настолько прикладным, насколько то вообще можно было сделать. Интерес к даэдра перерос в помощь при закрытии врат Обливиона. Любовь к древним культурам к двемеритовому протезу и нескольким словарям и научным трудам узкого профиля. А воспитание детей к мягкой автократии. Ей, Гэр, повезло быть любимицей. И, наверное, именно поэтому она подзадержалась в доме. Всех ее старших братьев и сестер сперва отдали в закрытые учебные заведения, а после каждого выгнали во взрослую самостоятельную жизнь. И у всех четырех результат вышел на практике удивительный. Свою любимицу же мать отпускать не стала далеко, сперва учила всему дочь сама, а после не поскупилась нанять для Гэрлиндвэн мастеров, едва та показала способности к магии. Мать привила эльфийке любовь к истории, немало сделала, чтобы Гэр считалась образованной. Достойной. Но, едва девочка научилась относительной самостоятельности и вошла в пору невесты, поставила перед выбором — либо замужество, либо девочка покидает родной дом и не возвращается, покуда не станет сама чего-то стоить. Чего-то, кроме вложенных в нее сил, знаний и времени. Гэрлиндвэн сделала свой выбор. Если и выйдет из тебя что-то полезное, то ты вернешься, сказала ей мать в тот день напоследок. И дверь в родительский дом для юной Мотрил закрылась. Спустя годы альтмерка благодарила мать за подобную науку. А тогда…

Война оказалась весьма кстати. Если войны вообще могут быть кстати. Гэрлиндвэн, сносно владеющую магией Восстановления, лекарем брать не хотели. Согласились, правда, взять к уже имеющемуся лекарю помощницей. Тот был стар, видел за свою жизнь так много, что уже устал от всего, так что куда больше времени уделял не раненым, а Мотрил и урокам с ней. Гэрлиндвэн подобный жест оценила. Старый мастер сделал все, чтобы со временем Гэр смогла его заменить. Она почти ничего не видела, кроме раненых и не могла сказать, что такое война и в чем ее истинный ужас. Жизнь в те дни казалась если не тихой и счастливой, то спокойной и почти беззаботной.

А потом на лагерь напал отряд имперцев. Их не было много, но от страха она явно увидела их больше, чем было на самом деле. Они думали добить раненных, а заодно и лекарей, чтобы некому было пополнять ряды противника вновь способными сражаться. И Гэрлиндвэн узнала в тот день, что значит сильно хотеть жить. Настолько сильно, что начинаешь эту жизнь вырезать, выбивать и выгрызать. Один сердобольный босмер подарил ей тогда лук. Полумертвый каджит пообещал, что научит ее драться, едва встанет с опротивевшей ему койки. И они оба научили ее тому, чему ее вообще было научить можно.

— Наверное, я была кем-то вроде дочери полка — задумчиво улыбнулась Гэрлиндвэн. — Они многое мне дали. И многому научили. К примеру, что путь воина — не мой путь. Но если кто-то рядом идет по нему, то я могу присоединиться, при наличии на то желания. Пожалуй, я только поэтому дошла до конца.

Ненадолго воцарилась тишина. Гэрлиндвэн смотрела в пол, кончиками пальцев гладя блестящую поверхность флейты. А Телдрин думал. Думал, что зря он позволил себе полюбопытствовать.

— Ты видела Имперский Город? Или ты была в армии леди Араннели?

— Я видела Башню. Видела взятый Имперский город, Мартина Септима, картины, статуи и свитки Бело-Золотой… А еще, как отбили город. Видела все зверства. И как лорда Наарифина оставили дольше месяца висеть на Башне Белого Золота живым.

Глаза альтмерки сверкнули яростью и гневом. Но пламя это быстро погасло, стоило опустить ресницы.

— Я поняла, что мир может быть удивительным, — альтмерка крепче сжала в ладони флейту. — И что даже в самом жутком дне будет что-то хорошее. Когда мы взяли город, я наткнулась на вдову-бретонку с сыном. Какой-то даэдрот заставил меня проводить ее до Эльфийских Садов, где можно было спрятаться от расправы. А еще норда, которому предложила выкупить жизнь за одну лишь песню, главное, чтобы та понравилась.

— Отец Йорна?

Гэрлиндвэн кивнула коротко.

— Потом, когда Город отбили и стали резать без разбора меров, та бретонка показала мне, куда могу спрятаться я. Но только я, никто больше.

Гэрлиндвэн вздохнула:

— Она держала меня у себя так долго и так долго всему учила. А потом отпустила, когда поняла, что у меня больше не возникнет крупных проблем.

Она отпустила меня, когда все привыкли думать обо мне, как о родственнице Хлидары Мотрил, как о верной дочери именно империи, не Алинора, а заодно и привыкли, что бывают почти рыжие альтмеры.

Серо вновь разжал, как на причале, пальцы певицы, высвобождая флейту, чтобы девушка ее не переломила.

— Как вышло, что ты стала бардом?

Герлиндвэн тряхнула головой. И ненадолго задумалась, словно пыталась придумать причину.

— Это вышло случайно. Хотя, кажется, я долго к этому шла. Музыка сумела заглушить марш безумия, который чуть было не зазвучал в моей голове. Игра меня успокаивала, так что та бретонка послала меня учиться. Она думала, что это хоть как-то мне поможет отвлечься от воспоминаний о потерянном, с какими смирилась она сама.

— Помогло?

Девушка забрала обратно флейту и продула ее пару раз. Долго смотрела на Серо, прежде чем ответить, словно обдумывая что-то.

— У тебя на глазах когда-нибудь зверски убивали тех, к кому ты привязан так сильно, словно между вами не нить, а настоящий буксирный канат? — спросила. И прикрыв глаза продолжила. — Нет, лучший мечник Морровинда, — не помогло. Но жить стало еще веселее.

Примечания:

Получилось как-то довольно камерно, однако.

На самом деле Ульфрик попал к талморцам во время боев за Башню Белого Золота, так что автор облажался...

Месяц Заката Солнца — ноябрь.

Утро сложно было назвать хорошим. Прежде всего очень хотелось скрыться под одеялом полностью и отсутствовать весь грядущий день. За ночь Телдрин слишком устал, чтобы хотеть чего-то большего. Альтмерка не соврала, когда обмолвилась в «Нетче», как иногда просыпается возле каменных нагромождений из-за того, что кто-то сумел ее через сон зачаровать. И если она после такого «отдыха» чувствовала себя разбитой, то Серо чувствовал себя точно так же после одной ночи в ее поместье.

И никакого намека на что-то романтическое.

Ее пришлось ловить раз пять. Едва она засыпала, как тут же поднималась и с остекленевшим взглядом спешила выйти в ночь, чтобы исчезнуть в неизвестном направлении. Телдрин на свою беду спал слишком чутко, чтобы пропустить ее очередную попытку. Каждую прогулку певицы ему приходилось пресекать. Сперва будить, а после провожать обратно в комнату, отчаянно перебарывая желание надавать девице коленом под зад. Наконец, когда ему надоело, он ее просто запер на ключ в спальне, в нелепой, как оказалось, надежде, что на этом все закончится. Скрежет узких ногтей по дереву двери преследовал Телдрина еще долго, мешая заснуть.

Покинуть постель пришлось. Гэрлиндвэн надо было выпустить, а вместе с тем и стойко принять уготованную, в чем Серо ни мгновение не сомневался, месть за учиненный над эльфийкой произвол. Дверь данмер открывал осторожно и медленно, не столько опасаясь крика со стороны хозяйки поместья — певцы вообще редко орут, чтобы не надорвать связки, — сколько летящего в его сторону тяжелого предмета, чья убийственная мощь должна была увеличиться за счет придания ускорения пребывающей в ожидаемой ярости эльфийкой. Но вместо стула или рожка-подсвечника Телдрина встретил кинжал. Вонзился он, вопреки ожиданию, не в косяк или него самого, а в стоящего сбоку манекена.

Девушка сидела на спинке кровати и метала через всю комнату короткие ножи, пытаясь попасть, судя по всему, прямо в сердце единственной лишенной брони куклы. Ну, или хотя бы в то место, где это сердце предполагалось.

Пришлось признать, что выходит у эльфийки подобное весьма недурно. А для певицы и вовсе прекрасно.

— А, это ты, наемник к чьим-то услугам. Доброе утро, — эльфийка поднялась и быстро зашагала в сторону манекена, вынимать ножи. Выглядела она снова готовой дать отпор любому, кто допустит хоть малейший намек на необходимость его получить. — Проснуться и понять, что я взаперти, было большим сюрпризом.

— Мне стоит за это извиниться? — Осторожно уточнил Телдрин.

— Если только очень хочешь поунижаться. Зрелище веселое было бы… Но нет. Ты правильно сделал. Эти Камни у меня уже поперек горла стоят. И я, пожалуй, впервые за эти семь дней выспалась, — последний клинок был вытащен из затрухлявевшего дерева. — Почти выспалась. А вот о тебе такого не скажешь.

Телдрин хмыкнул. С чего бы ему выспаться, когда по дому бродит пытающаяся сбежать под чьим-то заклятием хозяйка. Причем хозяйка, которую следует остановить, пока она действительно не ушла, потому что еще неизвестно, какими именно станут последствия ее ухода.

— У нас есть еще около двух часов, — в руке альтмерки вспорхнул костяной гребень, она принялась приводить в порядок волосы, запутавшиеся за ночь. — На твоем месте я бы пошла спать. Если, конечно, ты собираешься сопровождать меня в Тель-Митрин. Мастеру Нелоту не только понравился мой подарок, но еще и оказалась нужна моя помощь. И я пообещала сделать все возможное, ведь такому гениальному ученому нельзя отвлекаться от своих исследований.

На лице альтмерки застыло скептическое выражение. Телдрин знал, что последние дни она почти не была в Скале, а когда была, почти не останавливалась, чтобы переброситься с кем-то парочкой фраз. В таверне она была за все время и того меньше, остановившись, наверное, только один раз — что-то спросить у Гелдиса, а после шепнуть что-то заманчивое, судя по промелькнувшему воодушевлению на лице, Дровасу Релви. Данмер задолжал орку Могрулу крупную сумму, а Гэрлиндвэн не иначе как нашла выход из положения. Факт оставался фактом — Дровас исчез, а и без того озлобленный орк ходил еще более раздраженным.

— Релви в Тель-Митрине? — Гэрлиндвэн кивнула, отложив в сторону расческу и принявшись за скоростное плетение косы. Серо хмыкнул. — Не знаю, кого мне теперь жалко больше.

— Пожалей Могрула, — предложила эльфийка, отворачиваясь. — Он потерял деньги, заполучил головную боль и не знает, что делать. То есть, я думаю, что не знает.

«Интересно, ты и на Войне находила приключения себе на голову?»

— Он может спросить деньги с тебя.

— Пусть попробует, — заметила ехидно.

— Скажи мне, мутсэра Мотрил, после войны ты помогать всем и каждому превратила в единственную цель своей жизни или мне еще чего-то от тебя ждать? — Телдрин вздохнул.

— Самоотверженность — божественный закон, от которого никто не освобожден. Вчера я уже говорила, надо поступать так, как хотелось бы тебе, чтобы поступали с тобой. К тому же, у Могрула кишка тонка со мной справиться.

«Ты высокого мнения о себе, Гэрлиндвэн Мотрил, слишком высокого», — мысленно вернул подколку.

— Тебе тоже помогают, если что-то случается?

Гэрлиндвэн поджала губы и нервно сжала подол.

— Нет. Я ничего в ответ не жду. Или жду неблагодарности. Так не разочаровываешься.

— То есть, ты предлагаешь мне верить в твою самоотверженность и не ждать ничего сверх?

Альтмерка пожала плечами и стала убирать постель, чтобы занять хоть чем-то руки.

— Так ты идешь со мной?

— Как будто у меня есть выбор, — буркнул под нос Телдрин. Гэрлинвдэн, до идеально ровного состояния поправлявшая на кровати покрывало, разогнулась.

— Иначе бы я не спрашивала, ты не находишь?

Оставалось только согласиться. Бросать на таком интересном месте девушку не хотелось. Во-первых, потому что она могла и впрямь найти занимательные приключения. Во-вторых, даже ему было присуще любопытство, что мог попросить высокомерный Телванни от не менее высокомерной певицы. И, в конце концов, оставлять девушек даже в призрачно маячащей затруднительной ситуации было не в принципах Телдрина Серо. Так могло не остаться девушек.

— Я так и не показал тебе весь остров.

* * *

Чувство времени у Гэрлиндвэн Мотрил было фантастическое. Она разбудила Телдрина ровно через два часа, будучи при этом уже в Соловьиной Броне, при Метком Слове в налуче и c тулом, полным стрел. Все это несколько укололо данмера, но не так сильно, чтобы начать переживать, что он валялся в кровати, пока другие занимались делом.

— Поспеши, — бросила только и повернулась спиной, чтобы уйти.

Нельзя было сказать, что Телдрин вообще был рад побудке, но встать надо было. Должно быть, если бы альтмерка захотела его разбудить чуть менее ласково, просто вылила бы на него кружку воды. По настроению от ледяной до кипящей.

С полным отсутствием желания, Телдрин стал натягивать сапоги, косясь неодобрительно на бесшумно выходящую из комнаты певицу. Ту его недовольство словно бы и не трогало. Она очень скоро загремела наверху посудой, будто и вовсе о нем забыла. И Серо решил о себе напомнить сам.

— Что хочет от тебя мастер Нелот?

Гэрлиндвэн поставила возле него полную до краев дурно пахнущего варева кружку. Другую оставила себе.

— Это яд?

Эльфийка поморщилась едва заметно, успокаивая Телдрина тем, что если бы у нее было желание от него избавиться, она бы не стала бы медлить до сегодняшнего дня. В кружке была лишь крепкая травяная настойка, доведенная до кипения, она должна была окончательно прогнать сон.

— И все же, вернемся к моему вопросу. Что случилось у Нелота? И как Талвас с его грязекрабьим чувством ответственности?

— Я вернулась к башням Телванни на следующий день, как мы распрощались с тобой. Криворукий ученик Нелота скакал по округе от вызванного в порыве идиотизма пепельного стража. Забыл о сердечном камне. Такой ученик — большая проблема. Думала, что единственной просьбой о помощи от Телванни будет просьба избавить его от Талваса. Однако, с ним пока все в полном порядке, увы. Как и с его грязекрабьим чувством ответственности, — попробовала пошутить эльфийка, но после стала серьезной. — Все куда хуже. Мастер Нелот говорит, что на Тель-Митрин стали все чаще нападать порождения пепла. Результаты весьма относительны. Сперва стала увядать его башня, а после порождения убили его управительницу, так что мне пришлось сначала бежать за вымоченными у верховья Харстрада стержневыми корнями для его башенки, а после выискивать нового управителя. Дроваса предложил Гелдис, я бы о нем подумала в самую последнюю очередь. Впрочем, он вполне устраивает своего работодателя. Тем не менее, смерть управительницы стала последней каплей. Нелот был очень зол, почти силой вручил мне зачарованное кольцо и отправил искать того, кто так ему гадит. И я нашла. А теперь он очень просит, чтобы я этот источник проблем устранила любым способом.

— И ты согласилась? — Отвар, к вящей радости, на вкус оказался менее противным, нежели по запаху, обжег губы, а после и нутро, прогоняя остатки сонливости. Гэрлиндвэн меж пальцев пропускала каштановую прядь волос, обдумывая ответ, который, Телдрину казалось, он знал и так. — Почему ты до сих пор здесь, Гэрлиндвэн?

— Потому что, лучший мечник Морровинда, — альтмерка скривила губы в подобие улыбки, — я обещала советнику Морвейну сделать все возможное для общины Вороньей Скалы. Такой ответ тебя устроит? Если да, то нас ждет Вершинная Башня.

* * *

Стоило выйти за порог, как перед Гэрлиндвэн и Телдрином вырос Могрул со своим ручным Пильщиком. Серо пробормотал, что он ожидал что-то такое и даже предупреждал Гэрлиндвэн, но та в ответ лишь отмахнулась и смерила орка уничижительным взглядом.

— Ты не по адресу, Могрул. Потерянные тобой при побеге Релви деньги — твоя проблема. Можешь пойти с ней к Первому или Второму Советникам. От меня ты ничего не добьешься. Хотя можешь попробовать подослать головорезов. Я с превеликим удовольствием понаблюдаю, что кончится первым: твои деньги или их идиотизм. А теперь дай мне пройти.

Проскользнула изящно между орком и его телохранителем и спокойно пошла дальше, к выходу из Вороньей Скалы. Телдрин удивился, не предполагал, что так вообще можно было.

— Если бы я пригрозила ему, что убью, то вызверился Пильщик. Да и проблемы бы были с капитаном Велетом. Если дала денег, то он придумал бы еще какую-то гадость. Проявить слабину перед такими, как поманить их лакомым куском. Мне оставалось только послать его туда, где Магнус не светит, Телдрин, так что перестань сверлить мою спину взглядом. Оба советника все равно отправят Могрула к Нелоту, а тот пошлет этого недоростовщика еще дальше.

— Помяни мое слово, мутсэра, с Могрула станется послать головорезов.

Эльфийка обернулась, остановившись ненадолго.

— Хорошо, пусть шлет. Я уже сказала, что рано или поздно у него кончатся деньги. Или у тех, кто решит так подзаработать, проснутся мозги. Пара-тройка поломанных важных костей очень прочищают голову, а заодно и вкладывают в нее правильные мысли.

Всю оставшуюся дорогу Гэрлиндвэн молчала. Телдрину разговаривать тоже не хотелось. Сперва из-за злости на альтмерку, а после просто потому, что та тоже не открывала рта. Изнутри же его теперь снедал интерес, кто же настолько осмелел, чтобы идти против старого телваннийского волшебника, в силу возраста ни во что не ставящего почти всех нынешних великих магов. Надо было признать, что Нелот далеко не зарвавшийся дурак, свое место во главе Дома занимает не зря, так что представить бросившего вызов магу Серо не мог. Как и вспомнить хоть кого-то, кто мог бы оказаться хоть в половину равным мастеру Тель-Митрина. Наконец, он не выдержал:

— Ты хоть знаешь, с кем идешь сражаться?

Гэрлиндвэн вглядывалась в пепельную пустошь, расстелившуюся под ногами. И продолжала молчать. Да, она определенно знала, но со стороны казалась просто золоченой статуэткой, равнодушной и жадной до поверенных тайн.

Впрочем, Серо ошибся.

— Ее зовут Илдари Саротрил. Она была ученицей Нелота до Талваса. Нелот увлекся сердечными камнями, поэтому и прибыл на Солстхейм. Долго препарировал спригганов, все больше и больше узнавал о вересковых сердцах ричменов. А потом решил провести эксперимент на себе, заменив собственное сердце сердечным камнем. По его словам, Илдари вызвалась быть первой, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Если выйдет. Эксперимент у Нелота не удался, так что сэру Саротрил похоронили на местном кладбище. Спустя какое-то время на Тель-Митрин стали нападать порождения пепла. Мастер Нелот ошибся, Илдари выжила. И она очень сильно зла на своего учителя. А если принять во внимание слова Талваса, что он не столько ученик, сколько подопытный в грибной башне, то можно даже предположить, почему Илдари так не терпит мастера.

* * *

Вершинную Башню занесло пеплом почти по самую смотровую площадку. Ее бросили давно, а разгребать полностью явно не собирались. И все же, вход в нее был — единственная сторона оказалась достаточно откопана, чтобы образовался узкий лаз до деревянной двери. И лаз этот охраняли порождения пепла.

Спросить, что Гэрлиндвэн собирается делать, Телдрин не успел. Взвизгнула стрела. А после еще одна. И альтмерка быстро спустилась вниз по склону, утопая по щиколотку в грязно-серых хлопьях. Спускаться пришлось след в след, чтобы не ухнуть в зыбкую почву по колено. Альтмерка нервничала, сжала губы в узкую полосу. Телдрин заметил это, когда поравнялся с ней у подножия. В отличие от него, она явно знала на встречу с кем идет.

«Все дело в этом сердечном камне, — подумал Серо. — С ним что-то неладное. И она прекрасно осведомлена, что именно…»

Сжал ободряюще руку альтмерки чуть выше локтя и в ответ услышал пренебрежительное фырканье, заметно его успокоившее. Если Гэрлиндвэн находила в себе способность и дальше насмешничать, значит все не так уж и плохо.

— Идем, лучший мечник Морровинда. Покажешь, кого выпускает из своих ворот «жемчужина» Вварденфелла, Блэклайт.

Серо нахмурился, чувствуя чужое пренебрежение к его родному городу. Не садовым и хрустальным эльфийкам судить красоту столицы Морровинда. И не им сравнивать.

— О, тебя так сильно зацепило? — Губы альтмерки растянулись в ехидной улыбке. — Не волнуйся, я ничего не имею против Блэклайта. Он мне даже понравился в свое время.

Гэрлиндвэн поправила перчатки и натянула на голову соловьиный капюшон, перехватила поудобнее Меткое Слово. После волнений и внутренней борьбы она явно решила, на чью сторону встанет. И Телдрину стало на мгновение жалко данмерку, которую когда-то звали Илдари Саротрил.

Внутри Башня была разрушена. В одной из комнат обвалился потолок, от другой, присыпанной пеплом, осталась лишь винтовая лестница, ведущая вниз. Альтмерка в раздумье остановилась у края лестницы, а потом медленно стала спускаться, стараясь держаться в тени. Вскоре она и вовсе стала едва различима глазу, почти слившись с темными силуэтами. Телдрин кончиками пальцев коснулся колчана за спиной спутницы, чтобы совсем не потерять ее. Та не возражала. Спускалась все ниже и ниже, едва ли издавая хоть шорох.

«Это я должен идти впереди, а не она. Кто знает, что приготовила тем, кто за ней придет, Илдари…»

— Тебе неплохо продолжать идти сзади, Телдрин Серо. Из нас двоих никто знает, что остается за спиной, — прилетел в ответ на размышления едва слышный шепот. — Ты слишком громко дышишь, выдавая себя. Не привлекай шумными мыслями лишнее внимание.

— А ты точно была лекарем, мутсэра?

Спереди донесся тихий смешок. Служить лекарем, резко пришло в голову данмеру, ничуть не проще, чем разведчиком. Надо быть тише, ниже и незаметнее, особенно когда тебя могут убить зашедшие с тыла враги.

Впереди все ярче разгорался и все отчетливей был виден колеблющийся на слабом ветерке язычок пламени. Кто-то оставил на столе свечу. И книжицу в кожаном переплете, тут же оказавшуюся в руках Гэрлиндвэн.

— Дневник, — бросила через плечо шепотом. Пробежала быстро глазами по тексту, ничуть не смущаясь, что влезает в чужие мысли и тайны. — Пишет, что ее подобрали местные шахтеры и стали выхаживать. Обвиняет Нелота в предательстве — он ей обещал могущество и силу, но не боль. А еще она жалуется на голоса в голове. — Эльфийка обернулась. Блеснули в окулярах под капюшоном огоньки. — Тут явно не обошлось без одного даэдрического лорда.

Телдрин кивнул, соглашаясь. Картина становилась все мрачнее. Мало того, что Телванни послал алинорскую певицу за сердечным камнем бывшей ученицы, так еще и ученица оказалась не только с большим потенциалом, нежели могла, но еще и под покровительством Лорда Безумия в придачу. Альтмерка положила дневник, к которому теперь потеряла всяческий интерес, обратно на стол и медленно двинулась дальше.

Узкий коридор, почти не освещаемый, а только больше затемненный звездочками свечей на стенах, быстро закончился. Гэрлиндвэн остановилась, накладывая стрелу на тетиву. Впереди разворачивалась пещера, полная пульсирующих коконов огненных пауков. Несколько коротких посвистов, и по ногам пробежал, ластясь по-кошачьи, теплый ветер от лопнувших паучиных колыбелек, еще одна стрела замерла, сжатая узкими пальцами в перчатках. Эльфийка медлила, Телдрин осматривался, пытаясь после яркой вспышки восстановить зрение.

— Осторожней! — Прошипела сердито. И снова заставила стрелу с визгом лететь к цели. А после еще к одной. Из не замеченного раньше тоннеля выползли еще два огненных паука, снова обдавшие Телдрина со спутницей волной теплого воздуха.

— Куда теперь?

Гэрлиндвэн пожала плечами и кивнула вправо. Спорить с ее решением Серо не стал, полагаясь на женскую интуицию, которая пока не подводила ведущую, а не ведомую эльфийку. И тут же пожалел о том, что потерял бдительность. Треск магической ловушки оглушил на мгновение. Гэрлиндвэн замерла, выставив перед собой полупрозрачный щит Устойчивого Оберега, бомбардируемого теперь молниями. Маленький розоватый камешек, вставленный в паз, поблескивал на другом конце коридора, насмешничая над эльфами, и сбить его требовалось как можно скорее. Гэрлиндвэн попятилась, сжимая выставленную в защитном жесте ладонь в кулак и опуская руку.

— Можно луком, — предложила, потянувшись за стрелой. Телдрин поднял с пола небольшой камешек и запустил в магическую ловушку. Со звонким стуком проскакал по полу выпавший камень душ, защищавший проход. Певица повернулась к Серо лицом и смерила того задумчивым взглядом. — Так тоже можно, конечно.

— Когда мальчишкой был, мы с крыш по стражникам кидали камешки. Они очень забавно отскакивали от шлемов и кирас.

Гэрлиндвэн снова смерила его задумчивым взглядом. А после медленно произнесла, что в детстве ей не приходилось проверять стражников на прочность. Единственный, кто страдал от ее повышенной драчливости, был ее родным братом. И сам был не против научить ее чему-то новому.

— А теперь он где? — Телдрин осторожно отстранил певицу, заходя вперед и без слов предупреждая, что теперь его очередь идти первым.

— На Артейуме. Один из двух. — Выросшие из пепла порождения тут же бросились в атаку. Пришлось отложить разговор до поры, когда оба пепельных чудища не улягутся кучками возле мысков сапог.

— А второй?

Альтмерка стянула в головы капюшон, который ей теперь уже больше мешал, чем хоть как-то помогал. За время проведенное в башне коса ее растрепалась, так что сама эльфийка смотрелась неряшливо.

— А второй — эмиссар Талмора в Сиродиле.

Телдрин присвистнул.

Повредить женской интуиции, как оказалось, не были способны ни еще одна магическая ловушка, ни новые порождения пепла, ни растяжка и даже ни магическая руна. Гэрлиндвэн уверенным шепотом командовала, куда надо свернуть и с какой скоростью преодолевать участки коридоров и комнаты. Она словно была в Вершинной Башне, знала ее от и до. Но на высказанное предположение лишь отмахнулась, бросив в ответ, что подобные места часто устроены однотипно, будто у их жителей, постоянных или временных, в голове один и тот же план расстановки ловушек и неприятных сюрпризов.

Миновав очередную ловушку с магической руной, они оказались в заставленной клетками комнате. Взгляд высокой эльфийки тут же прикипел к тетради в кожаном переплете. И она тут же потянула к ней руки,

— А если ловушка?

— Не думаю. Зачем накладывать ловушки на то, что можешь сама непроизвольно схватить без защиты?

Певица повертела тетрадь в руках и раскрыла.

Она чувствовала себя с каждым днем все лучше и все сильнее. А вместе с растущей силой стала слышать зов костей из пепла. И начала поднимать порождения. Потом решила, что все шахтеры, искатели приключений и просто заблудившиеся — пешки Нелота, а значит, от них надо избавиться…

— Первым она убила предводителя шахтеров, потому что боялась, что шахтеры ее выдадут Телванни, а так могла запугать их. Остальных посадила в клетки, чтобы проводить на них эксперименты. Верила в громадные способности камня. И в голоса в голове.

Илдари Саротрил все больше и больше сходила с ума. Иначе было сказать трудно.

Телдрин заскользил взглядом по клеткам, натыкаясь только на скелеты уже испытавших достаточно издевательств от полоумной данмерки. И зацепился, наконец, за едва шевелящийся комок в одной из камер.

Гэрлиндвэн поняла без слов, быстро подойдя к прутьям двери и опустившись на одно колено возле замочной скважины. Достала из кармашка брони отмычку и совершила то, что в глазах Серо тут же разрушило весь сформировавшийся образ честной альтмерки-певицы. Она слишком ловко вскрыла замок.

— Ты извини, но ты точно не…

Эльфийка задумчиво посмотрела в потолок, словно тот мог содержать ответ на не высказанный вопрос.

— Да, наемник к услугам, я точно не воровка. Но если тебе настолько интересна моя жизнь, то те босмер и каджит, о которых я рассказывала, были разведчиками. А ты и представить себе не можешь, какой хороший разведчик может получиться из мага-целителя, если тот приложит немного старания, а его учителя окажутся хорошими представителями своего рода войск. — Гэрлиндвэн поднялась с места и толкнула дверь, заходя в камеру. Наклонилась над забившейся в угол узницей, протягивая из поясной сумы вынутый пузырек с зельем лечения. — Ну, вот ты и свободна…

* * *

— Ты знала, что все закончится так? — Стянув с головы хитиновый шлем, Телдрин с удивлением следил, как альтмерка вертит в руках сердечный камень, а после сжимает его крепко и прячет в заплечный мешок.

Илдари была ловка. И была на редкость талантливым магом, даже если бы Нелот Телванни начал доказывать после всего, что ему рассказали бы о походе, обратное. Наверное, не будь у Гэрлиндвэн Соловьиной Брони, помогающей сливаться с тенями и оставаться как можно дольше незамеченным, вместо тела данмерки на камне балкона остывал бы труп златокожего мера. То, что вообще могло остаться от когда-то живого и радующегося, по возможности, жизни мера.

— Нет, не знала. Но не могу сказать, что вся произошедшая история с ее начала и до трагического финала мне приятна, — спиной оперлась о стену, отбросила в сторону еще один дневник уже мертвой данмерки, и потерла сквозь перчатку онемевшее от попавшей молнии предплечье. — В какой-то степени мне ее даже жаль.

Саротрил планировала месть Нелоту долго, изощрялась в выдумках. Она засушила грибную башню, она же подослала порождений пепла убить Варону — управительницу Тель-Митрина. И она же думала, как отравить чай из собачьего корня, без которого старый маг Телванни не обходился и мгновения. И подозревала Илдари всех. Против всех готовилась сражаться. Но отчего-то проиграла.

Гэрлиндвэн гладила пальцами небольшой амулет на длинной тонкой цепочке. И задумчиво улыбалась.

— Жаль? Я думал, что ты будешь гордиться. Ты же помогла этому на голову больному Телванни. — Телдрин усмехнулся, опускаясь на пол и привалившись спиной к той же стене, что и Гэр. С апатией проследил, как по пальцам свободной руки эльфийки пробегают золотистые искры лечебного заклинания, заползают под его броню. И от легкого покалывания прикрыл глаза. Щекотно.

— Она была тяжело больна, Телдрин Серо. И если бы тебе на долю выпала хотя бы одна попытка заглушить музыку Деменции в голове, ты бы понял, о чем я. Мне действительно жаль Илдари. Для нее все начиналось хорошо, но под конец даже та, кто поначалу отнесся к ней теплее остальных, просила для сэры Саротрил очень долгую и очень мучительную смерть.

Спорить дальше не хотелось. Хотелось просто сидеть и наслаждаться тишиной, которая была совершенно отлична от мертвого безмолвия, наполнявшего еще недавно Вершинную Башню.

Эльфийка медленно опустилась рядом, скорее сползая вниз, а не усаживаясь. Телдрин лениво приоткрыл глаз, следя за ней. Та сидела снова по-каджитьи, скрестив в щиколотках ноги, ковырялась в поясном кошеле, вытаскивая оттуда тихонько позванивающие пузырьки с зельями.

Виска коснулась смоченная в одном из лекарств тряпица, скользнула ниже, к скуле. И царапину — след неловкого и недостаточно быстрого ухода от удара порождения пепла, — защипало едва ли не до слёз. Телдрин вздрогнул от неожиданности.

— Брось, еще на такие мелочи будешь обращать внимание.

— Их было пятеро, Телдрин. И пепельный страж в придачу. Это не ерунда.

Он отправил ее вперед в самом начале боя, перетянув все внимание призванных отродий и стража на себя. И это позволило выиграть не только время, но и напасть на Илдари резко и стремительно, слишком неожиданно, чтобы та смогла хоть как-то сильно навредить. Впрочем, даже застигнутая врасплох данмерка изловчилась попасть по Гэрлиндвэн электрическими искрами, несколько ослабив противницу.

— И перестань корчить из себя сурового воина. Они обычно погибают первыми из-за своей непроходимой тупости и попыток покрасоваться, — Серо вздохнул и позволил певице колдовать и дальше над полученными им ссадинами и ранами. — И да, вынуждена признать, ты не так уж и плох, лучший мечник Морровинда. Все не так отвратительно, как можно было представить.

— Это недовольство нанимателя? — Уточнил данмер, снова прикрывая глаза.

— Нет, — почти мягко ответила. — Это благодарность, безответственный ты идиот.

Гэрлиндвэн закончила обрабатывать ранения и отсела подальше.

— Думаю, — поймал Телдрин альтмерку за кончики пальцев, — ты бы справилась и без меня. А если и погибла, то посмертно бы отомстила всем порождениям пепла и их хозяйкам. Уверен в этой твоей способности, — Гэрлиндвэн едва заметно улыбнулась и высвободила руку из плена. — Что обещал тебе за нее Нелот?

— Членство в Доме Телванни, которое мне не сдалось. И возможность воспользоваться зачарователем посохов. А значит, не только изготовить какой-то свой, но и рассмотреть эту конструкцию, понять и воспроизвести потом там, где необходимо будет именно мне.

— Знания?

— Они самые, Телдрин Серо. Все упирается в знания. Вся моя самоотверженность — всего лишь путь к новым знаниям, если они мне попадутся, — Взгляд снова зацепился за безжизненное тело ученицы Нелота. — Эту девушку надо сжечь. Бросить труп гнить было бы верхом неуважения. Да и некрасиво как-то.

Телдрин кивнул.

Он смотрел, как певица обкладывает тело Илдари тряпками, как забивает все пространство вокруг кровати колдуньи тем, что легко бы воспламенилось, стоит лишь уронить искру. И как без лишнего сожаления тратит весь тот запас вин, что они обнаружили по пути. Сжечь Саротрил седура Мотрил решила с размахом, но как-то по-нордски роскошно. Вместе с данмеркой должна была сгореть и башня.

Факел зажгли от камина, который Илдари растопила в ожидании гостей, а может просто, чтобы согреться, бросили его на постель хозяйки отродий и медленно ушли прочь по винтовой лестнице.

Башня занималась неохотно, но оставляла смрад паленой плоти, словно была частью настоящего погребального костра. Гэрлиндвэн осторожно остужала магией слишком близко подлетавшие пепел и угли, аккуратно стряхивая их к подошвам сапог. И напевала под нос что-то грустное, как нельзя лучше подходящее к случаю. Данмер же удивлялся, не спеша поделиться, однако, своим недоумением. И, все же, понять не мог, с чего Мотрил решила устроить похороны своему недавнему противнику. Протянул, когда она предложила, руку за шейном. И продолжил наблюдать.

Все догорало. Гэрлиндвэн к обугленному остову бросила пару монеток и улыбнулась довольная проделанной работой.

— Пойдем, больше нам здесь делать нечего, — пошевелила слегка пальцами все еще онемелой руки, разгоняя по той кровь.

* * *

Вершинная башня осталась позади, заваленная почти полностью пеплом. Серо, не без проклятий натянувший на голову шлем, продолжил задумчиво рассматривать нанимательницу, все еще гадая, что он увидел в форте. И, наконец, решил, что поступок Гэрлиндвэн не был сентиментальным. Скорее практичным.

— Ты часто бываешь в нордских руинах?

Певица остановилась на секунду, натянула на голову капюшон и обернулась на Серо.

— Приходится время от времени бывать. Но согласись, что сожженный противник вряд ли подымется быстро. И уж точно никогда и ни за что не станет драугром.

Данмер снова усмехнулся, поддержал певицу за локоть, когда она чуть не упала, оступившись.

— И все же, ты не так плоха, как пытаешься себя порой выставить. Если хочешь казаться хуже, тебе стоит подучиться.

Альтмерка рассмеялась легко и взяла его под локоть.

— Тогда я знаю, к кому обращусь за уроками. Уверена, ты быстро меня всему обучишь, наёмник к моим услугам. Но первые шаги мне покажет мастер Нелот. Ему многое следовало бы объяснить…

Альтмерка высвободила руку и споро зашагала вперед, к Тель-Митрину. Магу Телванни действительно следовало бы объясниться. Но делать это он, конечно же, не будет.

Телдрин задумался ненадолго, взвешивая все за и против.

— Гэр, постой! — Певица замедлилась. — Соберешься в Скайрим, возьми с собой.

— Боишься соскучиться?

«Ну конечно, это место и так уныло, а тут станет почти до зубной боли пресным и будничным».

— Нет. Этот остров мне просто порядком поднадоел. Пора побродить по холдам и пополнить запас саблезубьих зубов.

Из-под капюшона послышался смешок. Эльфийка снова поспешила к грибным башням. Что же, во всяком случае, она не сказала «нет» сразу…