Falling Inside The Black (гет)

Ядовито-зелёный свет проникал даже сквозь сомкнутые веки, отчего страшно болела голова. В его сознании то и дело вспыхивали алые и изумрудные вспышки, звучали знакомые голоса, резко выкрикивавшие заклинания. Сириус поморщился и попробовал пошевелиться, но каждая клеточка тела отозвалась такой болью, что он невольно застонал. Кто-то невидимый словно терзал его огромными раскалёнными щипцами, зачем-то удерживая на границе между миром мёртвых и живых.

Сквозь мутную пелену он вдруг вспомнил свою тихую и по-маггловски богобоязненную бабку, которая баловала его и Регулуса рассказами об Аде, Рае и Чистилище. Его мать посмеивалась над этими побасенками, отец советовал сыновьям не забивать головы «этой маггловской чушью», но Регулус слушал её внимательно, а Сириус по-доброму посмеивался над притчами из толстой обтрёпанной книги. Но теперь рассказы из детства не казались ему такой уж чушью — теперь он был готов поверить в Ад или, во всяком случае, в Чистилище.

Сердце застучало чаще от недоброго предчувствия, едва голоса и звук лёгких шагов пробились в его сознание. Инстинктивно Сириус шевельнул пальцами в поисках палочки, запоздало понимая, что вряд ли ему её оставили. Шаги замерли совсем рядом с ним, и Блэк почувствовал чьё-то присутствие. Знакомое чувство близкой опасности охватило его, словно над ним стояла сама Смерть. Или так и было на самом деле? Быть может, это костлявая старуха, наконец, явилась к нему, чтобы избавить от несправедливых обвинений, горьких дум и изнуряющего бездействия?

— Фините, — произнёс над ним чуть хрипловатый женский голос, от которого сердце тревожно сжалось.

Он тут же почувствовал, что рукам стало легче и свободнее — должно быть, спали с запястий цепи или верёвки. Это укрепило теплившееся в нём подозрение, что он не только ещё жив, но и попал в руки врага. Сделав над собой нечеловеческое усилие, Сириус приоткрыл глаза. Он лежал точно напротив распахнутого окна, за которым выползало из-за горизонта алое солнце, почему-то отливавшее изумрудным светом. Поморщившись от нового приступа головной боли, он окончательно распахнул глаза, готовый встретиться с любым врагом лицом к лицу.

— Очнулся наконец-то, — проворчала женщина.

Сириус перевёл на неё свой взгляд и тут же обречённо прикрыл глаза.

— Похоже, я всё-таки умер и попал прямиком в Ад, — голос его был слабым и начисто лишённым той издёвки, которую он так старался вложить в свои слова.

От резкого смеха, раздавшегося у самого его уха, пульсирующая боль в висках только усилилась, но именно этот смех окончательно убедил Блэка, что всё происходящее с ним — не сон, не плод воображения, не предсмертный бред, за которым ждёт спасительная пустота. Прямо над ним — протяни руку и прикоснёшься — стояла Беллатриса Лестрейндж собственной персоной. Сириус чувствовал на себе её изучающий насмешливый взгляд, и только теперь он с бессильной яростью понял, насколько жалким и ничтожным он выглядел сейчас.

— Вижу, ты не рад видеть меня, братец.

Сириус смерил женщину самым презрительным взглядом, на который был сейчас способен. Битва в Отделе Тайн, ещё несколько минут назад подёрнутая дымкой и размытая, предстала перед ним словно наяву. Он отчётливо помнил, как сражался с Беллой, как выпустил по ней несколько опасных заклинаний и к собственному стыду промахнулся. А вот она, по всей видимости, не промахнулась. Именно она была главной виновницей терзающей его боли.

Снова.

Молчание затягивалось. Он знал, как нетерпелива была кузина, как жестока она была к своим жертвам, и знал, что счёт отведённого ему времени идёт на минуты, если не на секунды. Если он не придумает что-нибудь, что поможет выбраться из её цепких когтей, он пропал. А ему отчаянно хотелось выиграть у неё и эту партию — как партию в шахматы, как межфакультетское состязание. Привычка состязаться и давняя жажда победы над Беллатрисой вновь взыграли в нём, подавляя, кажется, даже боль.

— Долго собрался разлёживаться? — насмешливо бросила ему женщина, усаживаясь на краешек кровати.

— Почему здесь всё зелёное? — спросил он, понимая, что вовсе не это хотел сказать.

Она вновь рассмеялась, прикрыв ладонью рот. Но через миг смех оборвался, а взгляд Беллатрисы наполнился сталью и презрением.

— Традиции Слизерина: серебро и изумруды. Не все привыкли попирать традиции, как ты, Сириус.

Он поморщился: сейчас она заведёт речь о чистоте крови и окончательно станет похожей на его почтенную матушку. Странно было другое: более всего он стал бы ждать от Беллы пыток и боли, насмешек и безумия, но вместо этого она сидела здесь и вела с ним разговоры о цветах и традициях. Либо он всё-таки бредит, либо… Он пленник здесь, и саднящие запястья только лишний раз напоминают ему об этом. Тогда почему он в просторной комнате, пусть наполненной серо-изумрудным ненавистным цветом, почему в кровати, а не в темнице?

— Что тебе… или вам… нужно от меня? — выдавил он из себя вопрос, который больше всего мучил его сейчас.

На несколько мгновений лицо Беллы приобрело задумчивое выражение, а в следующий миг она обожгла его ненавидящим острым взглядом. Она словно боролась с собой, и это удивляло его. Он много слышал о Беллатрисе, какой она стала после принятия Чёрной Метки и после возвращения Тёмного Лорда, и знал, какое место она занимала среди остальных Пожирателей Смерти — любимица Волан-де-Морта, его правая рука… безумная фанатичка, которой не смели перечить даже её соратники. Раболепная со своим Лордом, надменная с другими Пожирателями, жестокая с пленниками. Но сейчас она не была ни раболепной, ни надменной, ни жестокой. Скорее…равнодушной, что вообще было не свойственно её пылкой натуре. Или весьма и весьма сдержанной.

Она бросила взгляд куда-то в сторону и повертела в пальцах свою волшебную палочку.

— Скоро узнаешь.

— Убьёшь меня? — сглотнув ком в горле, просипел Сириус.

— Понадобится — убью, — будто безразлично протянула она, но от Блэка не укрылось, как недобро сверкнули её глаза.

Между ними снова повисло молчание. Беллатриса не смотрела на него, а он позволил себе беззастенчиво разглядывать кузину из-под полуприкрытых век. В чёрных волосах появились серебряные нити, а бледную кожу исполосовали едва заметные морщинки, но природная красота и шарм никуда не исчезли. Он был готов поспорить, Белла до сих пор могла бы пленять мужчин, как в шестнадцать лет, но теперь ей было это не нужно, ведь у неё была её волшебная палочка и непростительные заклинания. Теперь её жертвы падали ниц не перед её красотой, а в страхе перед её безумием.

— Пора, — коротко бросила она ему и отдёрнула одеяло.

Тяжело вздохнув, Сириус поднялся с постели, ощущая тянущую боль в каждой мышце тела. На нём по-прежнему были его светлая рубашка и брюки, и от него не укрылся мимолётный взгляд Беллатрисы. Женщина презрительно поджала губы и, взмахнув палочкой, выткала из воздуха иссиня-чёрную мантию. Блэк задумчиво провёл рукой по гладкой ткани.

— Шевелись! — прикрикнула она. — Тёмный Лорд не любит ждать.

Дверь скрипнула и стукнула о косяк, закрываясь. Сириус вздрогнул и отвёл взгляд от огня, по привычке сжав волшебную палочку в кармане.

— Это всего лишь я, — со смешком произнёс позади него голос Альбуса Дамблдора.

— Я стал слишком нервным, профессор.

— Немудрено.

Он замолчал. Сириус повернулся к старику, вопросительно взглянул на него. Глаза Дамблдора, как всегда, лучились доброжелательностью и участием, а на губах играла загадочная улыбка.

— Гарри говорил мне, Сириус, что тебе не нравится сидеть в четырёх стенах. Это так?

— А кому понравится?! — воскликнул он, сжав кулаки. Бессилие душило его: почему все, даже его юный крестник, имеют возможность бороться с Тёмным Лордом и его приспешниками, и только он заточён в этом опостылевшем доме? — Здесь моё положение немногим лучше, чем в Азкабане, только там было повеселее. Спасибо, хоть боггарта дали потравить, — насмешливо произнёс Сириус, но насмешка вышла слишком горькой.

Дамблдор тихонько рассмеялся и согласно покивал головой.

— Я так и думал. Что ж, тогда у меня есть к тебе предложение, от которого, полагаю, ты не захочешь отказываться…

Никто не может избежать западни. Главное понять, попался ты или нет. Если ты в ловушке и не осознал это, тебе — конец.

Чарльз Буковски

Их шаги по пустынным коридорам глухим эхом отбивались от каменных стен. Беллатриса за его спиной не проронила ни слова с тех пор, как сказала, что его ждёт Волан-де-Морт, и более беспечный, чем Сириус, человек, возможно, попытался бы бежать, заметив притворное безразличие Лестрейндж к пленнику. Но он был не глуп и слишком хорошо знал кузину — так же хорошо, как знал то, что стоит ему сделать хоть шаг в сторону, и тут же вслед ему полетит зелёная вспышка непростительного заклятия.

Сириусу было достаточно одного взгляда по сторонам, чтобы понять, где он находится. Малфой-мэнор он бы не спутал ни с чем: величественное и мрачное здание из серого камня, истрескавшегося от времени, но крепкого, как скала. Он помнил, как мать приводила его сюда на приёмы, которые казались ей важными, а ему — невыносимо скучными. Даже сейчас, сквозь года, он словно слышал размеренную мелодию вальса, шарканье десятков ног по мрамору пола и приглушённые голоса представителей высшего магического света.

Но в действительности не было ни музыки, ни голосов — только обволакивающая погребальным саваном тишина, обрывающаяся где-то в конце коридора неразборчивыми звуками оживлённой беседы. Сириус напрягся. Не то, чтобы он слишком боялся Пожирателей Смерти или Волан-де-Морта, он не боялся и самой смерти, но…

— Итак… Сириус Блэк собственной персоной, — шипящий голос разнёсся по коридору раньше, чем они кого-либо увидели. Казалось, этот жуткий шелест доносился из самих стен, проникал в самую душу, а кровь в сосудах превращал в хрупкий лёд. Сириус призвал на помощь всё своё самообладание, но всё-таки вздрогнул от неожиданности и по-настоящему первобытного ужаса, уродливым цветком распустившегося в его душе. Позади него послышался довольный и презрительный смешок, заставивший Блэка до хруста в пальцах сжать кулаки. — Удивительно, какие неожиданные встречи нам порой готовит судьба.

Отголоски последних слов ещё не успели замереть под высокими сводами, когда он перешагнул порог большого зала, который был так хорошо знаком Сириусу. Десяток свечей в огромной вычурной люстре под потолком и пламя в камине плохо освещали комнату, но мужчине всё-таки удалось разглядеть длинный стол тёмного дерева, вокруг которого восседало несколько человек в чёрных мантиях. Блэк попытался незаметно для остальных оглядеться, но его взгляд то и дело возвращался к одному-единственному человеку, восседавшему во главе стола: гладкий череп, обтянутый тонкой сероватой кожей, ноздри-щёлки, пристальный, проникающий в самую душу взгляд тёмных глаз. Он впервые видел Тёмного Лорда так близко, и сейчас пожалел, что расстояние между ними слишком велико, чтобы Сириус успел мёртвой хваткой вцепиться в горло самодовольному ублюдку раньше, чем верные слуги Волан-де-Морта убьют его. А ведь как было бы просто закончить эту изнуряющую затяжную войну, просто прикончив его! С безумцами вроде Беллы или лизоблюдами, как Малфой, мракоборцы разобрались бы в два счёта.

Семь пар глаз смотрели на него, словно ожидая чего-то — кто-то насмешливо, а кто-то настороженно, как мальчишка-Малфой, и Сириус чувствовал себя упавшим в змеиное гнездо, где под взглядом змеиных глаз разум туманится, а тело не слушается. И всё же губы его раздвинулись в привычной презрительной усмешке. От Блэка не укрылось, что Нарцисса, более чувствительная, нежели её сестра, украдкой отвела взгляд. Беллатриса же, даже стоя у него за спиной, словно почувствовала его улыбку — он ощутил остриё палочки кузины между лопаток.

— Действительно неожиданно, — пересилив себя, Сириус разлепил пересохшие от волнения губы. — Я уж думал, что умер и по ошибке попал в ад, но потом вдруг выяснилось, что я по-прежнему жив.

— Это легко исправить, — едва слышно процедила Белла.

— Ты должен благодарить случай за то, что у Беллатрисы дрогнула рука, — на тонких губах Тёмного Лорда появилась леденящая душу усмешка.

Удивлённо приподняв бровь, Сириус украдкой взглянул на неё и заметил, как густо покраснела его кузина. Обида мелькнула в её тёмных глазах, а затем взгляд, направленный на Сириуса, полыхнул яростной ненавистью.

— Одно ваше слово, милорд, и этот предатель — покойник.

Волан-де-Морт удовлетворённо кивнул, и Блэк затаил дыхание. Ничто так не порадует Беллу, как возможность доставить её чокнутому господину удовольствие, особенно когда это так отлично сочетается с её ненавистью к нему. Сириус почти слышал, как поднялась рука, держащая палочку, как женщина набрала в лёгкие воздуха для страшного заклинания, но тут Тёмный Лорд едва заметным жестом остановил её.

— Погоди-ка. Отправить своего кузена к праотцам ты всегда успеешь. Но, быть может, он может быть нам полезен.

— Милорд… — осторожный голос заставил Сириуса обратить внимание на дальний угол стола. Там, скрытый в тени колонны, сидел Северус Снегг и не сводил своего острого взгляда с пленника. — Разве я плохо служу вам? Разве недостаточно информации?..

Тот только отмахнулся.

— У тебя дурная репутация, милый мой Северус. И я не уверен, что они делятся с тобой всем. Зато с ним, — Тёмный Лорд кивнул на неподвижного Сириуса, — наверняка. Уж прости.

— Да, милорд.

Блэк поспешно отвёл взгляд от Снегга, чувствуя, как напряглась Беллатриса, уловившая тот мимолётный зрительный контакт между ними. Его кузина была безумна — это правда, но безошибочно чуяла ложь и опасность для своего господина. Жизнь Сириуса сейчас не стоила ровным счётом ничего, но если бы разоблачили Снегга, у Ордена Феникса больше не осталось бы преимуществ, а, быть может, и шанса на победу.

— Ну, что скажешь, Сириус Блэк? — волшебник чуть наклонился к нему, сомкнув кончики длинных худых пальцев. — Жизнь и свобода в обмен на пару слов о планах сумасшедшего старика и кучки отребья.

Сердце Блэка стучало где-то в горле, и он понял: вот он, момент истины. Одно слово сейчас может сорвать с него незримые оковы и открыть путь в умы Пожирателей Смерти, прямиком к той информации, которой так не хватало Ордену. Пристальный взгляд Северуса слишком явственно подсказывал ему ответ, поэтому Сириус предпочёл отвернуться, остановив взгляд на худом бледном лице Люциуса Малфоя. И внезапно он понял, что не сможет согласиться на предложение Волан-де-Морта, даже памятуя о просьбе Дамблдора и нужде Ордена Феникса. Даже под страхом смерти он не пойдёт на это — настолько сидящие за полированным столом были ему омерзительны. Всю свою жизнь он презирал их, затем пытался убить или упечь в Азкабан, а затем вновь презирал и ненавидел, отделённый от них одним-единственным рядом каменной тюремной кладки, но лишь сейчас впервые по-настоящему понял всю силу своей ненависти. Они были ему противны — эти заносчивые гордецы, возомнившие, что могут вершить судьбы остальных людей только потому, что в их жилах течёт на пару капель больше крови магов, чем у других. И он не мог заставить себя подружиться с ними ни ради благого дела, ни ради спасения собственной жизни.

— Нет.

Ему почудилось, что он услышал, как зло выдохнул Снегг. Но бледное его лицо по-прежнему не выражало ничего, кроме скучающего равнодушия, и Сириус лишний раз подивился, каким безупречным актёром был Северус.

— Прикончить его, мой лорд? — дыхание Беллатрисы опалило ему шею.

Во взгляде Снегга читалось напряжение, на губах Алекто Кэрроу играла ядовитая усмешка, а семья Малфоев смертельно побледнела. Кажется, они переговаривались, быть может, решали его судьбу, но шум крови в ушах заглушал звуки их голосов. Едкая усмешка, словно маска, прилепилась к лицу Сириуса, и он с грустью подумал, что вовсе не такое выражение лица приличествует героям, идущим на смерть во имя благой цели. Но он ведь и не был героем — забытый узник, скрывающийся преступник, лишённый возможности драться воин. В таком случае он волен умереть с таким выражением лица, какое ему нравится. А ему нравилось презрительно улыбаться в лицо тем, кто привык внушать страх.

Вдруг шёпот за столом оборвался, сменившись вязкой тишиной. Что-то большое и упругое скользнуло по столу, проползло под ладонями Пожирателей и, наконец, ткнулось в руку Волан-де-Морта. Теперь на смену тишине пришло негромкое, но жуткое шипение, и Сириус запоздало понял, что это Тёмный Лорд говорит со своей змеёй. Тёмные глаза мага возбуждённо блестели, когда он смотрел в раскосые глаза Нагайны, а худые пальцы скользили по гладкой чешуе. Завороженный жутким зрелищем, Блэк забыл, как дышать.

Первой, к его удивлению, голос подала Беллатриса.

— Милорд, мой кузен упрям, но я знаю несколько способов убедить его сотрудничать с нами. Если это для вас действительно важно.

— Для нас, Белла, — тихо поправил её Волан-де-Морт, не сводя взгляда с Нагайны.

— Для нас, — послушно отозвалась она.

Сердце Сириуса упало: он уже приготовился к смерти, к скорому избавлению от тягот земной жизни, и перспектива попасть в изящные ручки кузины его совершенно не прельщала. Он много слышал о способах Пожирателей добывать нужную им информацию у не слишком сговорчивых пленников, и был уверен, что Беллатриса в этом ужасном искусстве превзошла всех. Да что там — он видел, что сотворила она, её муженёк и деверь с несчастными супругами Долгопупс, и всякий раз при одном воспоминании об этом ненависть к Белле чёрной волной затапливала его душу. Он никогда не считал себя трусом, но предпочёл бы лучше умереть, чем остаться с всегда разъярённой Беллатрисой один на один.

— Это интересная мысль, — произнёс Тёмный Лорд, прожигая Сириуса взглядом, выражение которого он не мог разгадать. — Только не переусердствуй, Белла. Он нужен мне живым. Во всяком случае, пока.

От этих слов веяло могильным холодом. Сириус понял, что своеобразная аудиенция окончена, и послушно развернулся к выходу, едва почувствовал новый тычок в спину от Беллатрисы. Они шли молча, пока приглушённые голоса Пожирателей не смолкли совсем.

— Никогда бы не подумала, что ты будешь так предан грязнокровкам, — выплюнула женщина. — Тебе предложили вернуть себе имя, смыть позор со своего имени и семьи, тот позор, что ты собственноручно навлёк на себя!

— Никогда бы не подумал, что ты будешь беспокоиться о моём добром имени, — парировал он. — К тому же, понятия о позоре у нас с тобой разные. Я бы назвал позором то, что ты изуродовала свою белую кожу Розье меткой этого ублюдка.

— Круцио!

Вспышка боли на мгновение ослепила его, заставила покачнуться и замедлить шаг, но Белла безо всякой жалости подтолкнула его вперёд.

— Ты не стоишь и ногтя на его мизинце! — голос её дрожал от едва сдерживаемой ярости, и Сириус понял, что только приказ Волан-де-Морта не даёт Беллатрисе запытать его до смерти.

— Куда уж мне! — перебарывая отголоски только что пережитой боли, хохотнул Блэк.

— Заткнись, Блэк. Однажды, когда ты больше не будешь нужен милорду, я заставлю тебя заплатить за эти слова.

Столько ненависти было в голосе Беллатрисы, что Блэк понял всю серьёзность её слов. Впрочем, это не слишком пугало его. Гораздо больше он боялся не выдержать боли, что была уготована ему, сломаться и выдать все тайны Ордена.

Лестрейндж вела его по тёмным переходам, иногда сменяющимся лестницами, освещаемыми лишь тусклым огоньком на конце её палочки, и Сириус уже потерял счёт поворотам и спускам. Даже если бы он захотел убежать отсюда, презрев все охранные заклинания, он никогда бы не выбрался из этих подземных лабиринтов. Наконец женщина остановилась и велела остановиться ему. Безразлично взглянув перед собой, Блэк увидел толстые прутья, за которыми была только сырая пещера с охапкой отсыревшей соломы вместо постели. Скрип давно не открывавшейся решётки неприятно резанул по уху.

— Неудобно, но тебе не привыкать, — едва сумев скрыть злость за презрительным елеем, произнесла Беллатриса, втолкнув его в камеру.

Оказавшись за решёткой, Блэк быстро отступил к противоположной стене, желая оказаться подальше от кузины. Он равнодушно смотрел на то, как она запирает его темницу несколькими заклинаниями, равнодушно слушал затихающие шаги Беллы и был равнодушен даже к холодной соломенной подстилке. Одного только Сириусу было жаль — того, что он больше никогда не увидит солнечного света.