Мясо про запас (джен)

Очередной попавшийся на пути городок стоял в стороне от шоссе.

С одной стороны, сушёного верблюжьего мяса оставалось уже не так много, и было бы неплохо по возможности пополнить запасы. С другой — заезжать в эту глушь не шибко-то хотелось, мало ли какая банда подмяла городок под себя. Пока что безопасность оставалась в приоритете.

Обитатели городка решили проблему за Макса, устроив стихийный рынок по обочинам дороги. На побитых молью шерстяных одеялах в беспорядке лежали ржавые запчасти для велосипедов, зачитанные книги без обложек, кухонные приборы, бронзовые статуэтки и тому подобное барахло, не нужное теперь ни обнищавшим хозяевам, ни изредка проезжавшим мимо гостям. Белый фургон с кислотно-зелёной надписью «Свежее мясо» поверх выцветшей до нечитаемости эмблемы на фоне этого упадка выглядел океанским лайнером.

Свежее мясо — в этом пекле. Нечто невозможное. Мираж.

Задняя дверь фургона была распахнута. В кузове, свесив босые ноги, сидела болезненно худая женщина в выцветшем голубом платье и с тоской глядела в такие же выцветшие безоблачные небеса. Порой она жадно затягивалась зажатой в пальцах самокруткой, и тогда тоска на её лице на мгновение сменялась странной смесью наслаждения и отвращения.

Макс уже встречал таких людей, даже после мирового краха не сумевших избавиться от зависимости. Они пытались заменить табак сушёными листьями, старой чайной заваркой, пропитанной какой-то дрянью резаной бумагой, и даже одна настоящая сигарета, попавшая в их дрожащие от вожделения руки, вызывала слёзы счастья и ностальгию по ушедшим временам.

А Максу совсем недавно удалось раздобыть целый блок. Заброшенная стоянка с обрушившейся крышей — и такое богатство под развалинами. Даже одной пачки хватило бы, чтобы выкупить мяса на месяц вперёд. Выкупить, разрезать на тонкие полоски и высушить…

— …ты так не вовремя, — печально сообщила женщина, жадно сверля взглядом заветную пачку. — У меня только один и остался, и того даже на суп не хватит.

— Товар покажи. Сам решу, чего и куда хватит.

Женщина потушила окурок о борт и исчезла внутри фургона. Макс сунулся следом, но внутри было темно — только угадывались нагромождения клеток по обеим сторонам узкого прохода. Сверкнули и потухли два зелёных огонька. Пахло тухлой кровью и фекалиями, причём не травоядных тварей. Уж точно не кроликов тут держали.

— Свет, — предупредила торговка и щёлкнула выключателем.

В дальнем углу загорелась тусклая лампочка, осветив заляпанный бурыми кляксами стол. Слева что-то дёрнулось, загремев проволочными прутьями клетки.

— Вот. Этот последний. Тебе его разделать?

Тварь оказалась тощей псиной, забившейся в угол своей клетки и обречённо наблюдающей за Максом. Большие уши были плотно прижаты к голове, хвост — к животу, ноздри тревожно шевелились. В почти человеческих глазах читалось понимание своей судьбы.

— Так сойдёт, — буркнул Макс, борясь с острым чувством жалости к псине. — Откуда у тебя он?

— Да было тут одно заведеньице, — хмыкнула женщина, гремя ключами. — Приют. Бабка, которая его держала, загнулась на днях, вот и пришлось от её блоховозов избавляться. Какое-никакое, а мясо, скажи?

Нужный ключ наконец-то был найден, клетка открыта, но пёс не собирался сам вылезать наружу. На протянутую к нему руку торговки он отозвался глухим ворчанием, но цапнуть не решился, позволив поймать себя за шкирку. Вытащив пса, женщина прижала его к полу.

— У стола лежит кусок верёвки, — сказала она. — Дай мне.

Макс подобрал с пола обрывок тонкого шпагата в десять футов, но не отдал женщине, а сам завязал его на груди пса крест-накрест, оставив длинный конец в качестве поводка.

Лохматое тельце мелко дрожало под пальцами.

— Забирай, — Макс сунул в ладонь женщины всю пачку сигарет. Можно было бы и поторговаться, но хотелось поскорее выбраться из этого фургона, пропахшего страхом и смертью.

Женщина, не веря своим глазам, покачала головой.

— Да ты ненормальный.

И побыстрее спрятала пачку в карман, пока Макс не передумал.

Пёс послушно доковылял до Перехватчика, но внутрь забраться отказался — упёрся лапами в асфальт и замотал башкой. Чертыхнувшись, Макс подхватил его под мышки — пёс вяло запротестовал — и забросил его за пассажирское сиденье. Животина тут же забилась в угол, с опаской следя за новым хозяином.

— И на кой чёрт ты мне сдался, — ругнулся Макс, заводя мотор. — И без тебя жрать нечего.

Местные торговцы с любопытством следили за Перехватчиком, выцветшее голубое платье мелькало то у одного, то у другого «прилавка», разнося весть о щедром покупателе.

Прочь, пока кому-нибудь не пришла мысль ограбить его.

Их. Макса и его пса.

Уже на закате, на изрядном расстоянии от городка, Макс позволил себе устроить привал. Свернув с шоссе в заброшенное поле, он загнал Перехватчик в заросли сухого кустарника и вылез наружу. Потянулся — хрустнули суставы. Вспомнил о псе.

Пёс лежал на боку и тяжело дышал, глаза его помутились. Вздрогнув от прикосновения, он попытался спрятаться под сидение, но не хватило сил, и тогда он жалобно и тихо, на грани слышимости, заскулил.

Макс вытащил из груды вещей мятую алюминиевую миску, плеснул туда воды из фляги и поставил рядом с псом. Тот задёргал носом, заскрёб лапами, пытаясь повернуться на брюхо. Когда удалось — подполз к миске, сунул в неё морду и заработал языком. Вылакав воду, тщательно вылизал дно и пол вокруг миски, и вновь спрятался под кресло.

— Трус, — беззлобно обозвал пса Макс.

Ночью, сквозь дрёму, Макс слышал тихий скулёж Пса. Неизвестно, кого он оплакивал — умершую хозяйку или зарезанных на мясо товарищей, но этот звук беспощадно бил по нервам. Так что к утру ресницы слиплись от слёз.

На завтрак Псу к порции воды достался кусок верблюжатины. Пёс недоверчиво ударил мясо лапой, тронул носом. Подумав, укусил за краешек, фыркнул, поставил уши пенёчками, пару раз ткнулся носом в землю, словно пытаясь присыпать еду песком, и только тогда с урчанием принялся за еду.

— Ну ты и придурок, — ухмыльнулся Макс.

Пёс дёрнул ушами, замер. Вновь начал рвать мясо — торопливо, словно испугавшись, что подачку заберут, а доев, тут же скользнул в автомобиль, на прежнее место.

К вечеру Пёс уже взял пищу из рук Макса, а следующим утром даже облизал ему пальцы и позволил потрепать себя между ушей.

А через полторы недели Пёс спас Максу жизнь.

Привычная поверхностная дрёма вдруг обернулась тяжёлым кошмаром, от которого было никак не освободиться. Сквозь липкую пелену сна доносились шорохи, чьё-то недовольное восклицание и грозное ворчание Пса, но тело отказывалось повиноваться. Грудь сдавило удушьем. Но острая боль, обжёгшая предплечье, резко выдернула Макса в реальность, дав возможность выхватить ружьё и выстрелить в голову грабителя за мгновения до того, как тот вонзил бы нож в грудь Макса.

Одинокий бродяга, позарившийся на Перехватчик, нашёл свою смерть в бесплодных землях. Макс отделался полукруглым синяком на руке — Пёс, не сумевший остановить грабителя, в отчаянии разбудил хозяина укусом.

Рюкзак убитого оказался под завязку набит собачьими консервами.