Чёрные травы (гет)

И нет никого с нами, и нет ничего проще —

Наполнена снами пустынная площадь.

Иди по ней медленно (раз-два),

Дыши теперь ровно (раз-два-три),

И нет — никого не было, и нет — ничего кроме!⁽¹⁾

Ветер кинул ему в лицо лист бумаги. Оторванное объявление. Оттуда на него смотрело свирепое молодое лицо. Невидимый взору поток воздуха развевал волосы изображенной на снимке. Рыжие. Несмотря на то, что колдография была чёрно-белая, он всё равно помнил их оттенок: смесь ржавчины и крови. Казалось, стоит лишь закрыть глаза — и можно будет почувствовать кисловатый вкус железа на губах. Северус ещё пару секунд посмотрел в знакомое лицо, а затем отдал объявление назад ветру. «Не жаль, не жаль, — как мантру, повторял он про себя. — Никого не жаль. У каждого — своя судьба». Правда, Северус не верил в судьбу, но это были не стоящие внимания мелочи.

Качнувшись с пятки на носок в нерешительности, он заставил себя продолжить путь по Косому переулку. Идя мимо лобного места, Снейп подслеповато прищурился. Приходилось признать, что с возрастом зрение начало садиться, и не мешало бы заказать очки. Чёрная трава росла у самого постамента. А вокруг толпился народ. Не иначе, кого-то из Сопротивления вновь поймали. Не важно. Он сделал ещё пару шагов вперёд, приглядываясь к тёмно-зелёным травинкам. Здесь, возможно, во время Чисток стекала кровь, напитывая растение силой. Поэтому оно и получилось такого насыщенного оттенка. Но нет, не чёрного. Разочарованно он скользнул взглядом от травы к постаменту и тем, кто находился на нём. Глашатай что-то верещал над самым ухом, а толпа визгливо смеялась. Первое, что бросилось ему в глаза — белые колени, а дальше — стройные, даже поджарые бёдра под изодранной в лохмотья мантией. И ещё выше — яростные глаза и непокорно перекошённое лицо.

— Не жаль, не жаль — уже вслух, но еле слышно, запричитал он, стремясь заглушить внутренний вскрик. «Уизли», — тут же узнал он. «Джиневра», — услужливо всплыло в памяти имя на розыскном плакате. Ему показалось, что арестованная заметила его в толпе, и взгляд её ещё сильнее подёрнулся ненавистью.

К деревянному постаменту приближались министерские. Этих — последних повстанцев — уже не казнили и не сажали в Азкабан, а отправляли на общественно-полезные работы или отдавали в услужение местным лавочникам, с неразрывным контрактом. Убирать Министерство, облагораживать Хогсмид или торговать карамелью. Не так уж и страшно. Северус мог спокойно выдохнуть и продолжить свой путь, но почему-то всё стоял и смотрел на абсурдную картину. Варварский произвол. В стороне от постамента с арестованными располагался обоз, запряжённый фестралами. Из-под брезента, которым он был накрыт, торчала женская рука — побелевшие пальцы, болезненно исхудалое запястье. Северус вздрогнул и попытался скорее миновать площадь, смаргивая с сетчатки отпечаток рыжеволосой пленницы и бледной руки мертвеца.

— Посмотрите это, мастер, — человек с тяжёлой челюстью и выцветшими глазами выложил на прилавок с десяток пучков трав — зелёные крупные листья и причудливые розовые цветы.

— Мне не нужен венерин башмачок⁽²⁾, — Северус недовольно цокнул языком. — Речь идёт, скорее, непосредственно о цвете, а не о названии.

Травник быстро-быстро закивал и в мгновение ока смахнул стебельки под прилавок. На их место он ловко водрузил новые, перевязанные красной ниткой пучки разного оттенка — от коричневого до тёмно-пепельного, — но не такого тёмного, какой запомнился Северусу. Это могло быть только сбоем разыгравшегося воображения, да и книги, в которых, впрочем, были лишь туманные намёки, могли ошибаться. И, значит, того, что он так отчаянно искал — и вовсе нет на свете. Северусу отчаянно захотелось выйти из затхлой аптеки в глубине Лютного и глотнуть воздуха.

— Нет, это не то. Извините за беспокойство, — процедил он и покинул душное помещение. Отсюда всё ещё было слышно улюлюканье толпы, потому что ветер стих и своими порывами не мешал распространению звука. Северус подавил безумное желание закрыть уши руками.

Не жаль. Раз, два. Не жаль. Три, четыре.

1) © Немного Нервно «Чёрные травы». (Здесь и далее по тексту).

Вернуться к тексту

2) Чёрная трава, более известная как венерин башмачок обыкновенный, является одним из наиболее красивых и необычных растений. Оно распространено в дикой природе, однако может возделываться и в культурной среде.

Вернуться к тексту

Чёрные-чёрные-чёрные реки

Текут из её опушенных век —

И я просыпаюсь простреленным

И беспомощным, как ребёнок.

Всю ночь его мучили кошмары, где девушка со сбившимися в один рыже-кровавый колтун волосами истошно кричала, за её спиной возвышался эшафот и маячили тени в плащах палачей, а из-под крепко зажмуренных век расходилась тьма. А после пробуждения случилась новая напасть — одышка. Северус немного посидел в темноте спальни, тихо радуясь, что купил такие плотные шторы, не пропускающие ни единого солнечного луча.

— Не жаль, — вместо утренней молитвы произнес он в тишину комнаты и поднялся.

В лаборатории мак снотворный целой охапкой дожидался его в корзине. Северус принёс из кухни банку с чистой водой, всю ночь стоявшей в прямых лунных лучах и вобравшей в себя ночную силу. На немного увядших головках соцветий заблестели капли влаги. Он аккуратно выложил их на расстеленный номер старого «Пророка», первая полоса которого гласила: «Десятая годовщина Великой победы будет праздноваться с особым размахом»… Вскоре бумага впитала в себя влагу, и радостные лица с передовицы потемнели и пошли морщинами. Прикинув, что макам надо дать обсохнуть, Северус переместился на кухню, чтобы сварить себе чашечку кофе, на который подсел в последнее время.

Пару минут спустя кофе уже стыл на столе, а Северус недвижимо и бездумно смотрел в сад, с прошлого года заполненный засохшими сорняками, неприветливо, словно силуэты гигантских насекомых, торчащими из сырой земли. И лишь старые часы, оставшиеся ещё со времён его маггловского детства, тихонько тикали на подоконнике. Застоявшуюся тишину прервал довольно громкий стук латунного молотка в дверь. Северус провёл по лицу руками, сбрасывая с себя оцепенение, и, выпрямив спину, прошёл в холл.

— Здравствуйте, мистер Снейп. Я Ральф Стюарт из бюро Добрых дел. Мы подобрали человека, согласно вашей заявке.

Северус не находился с ответом. Вид молодой волшебницы, замершей рядом с министерским служащим, так поразил его, что он даже не подумал привычно скривиться при упоминании названия Бюро. Фамилия выдавала в пришельце полукровку, что особенно забавно сочеталось с родом его деятельности. Бюро добрых дел занималось распределением пойманных повстанцев и лишённых волшебных палочек магглорожденных на работы, выполняя функции по примеру конторы, занимающейся распределением домовых эльфов. Девушка, стоящая рядом с клерком, была той, что во сне проклинала его, распространяя вокруг себя клубы тьмы. Северус моргнул, силясь прогнать наваждение. Но Джиневра Уизли всё ещё стояла на пороге.

— Проходите, — пригласил он визитёров в дом.

— Вот временный контракт, который заключается на ближайший год, — мистер Стюарт был мужчиной лет сорока на вид, в слегка выцветшей бежевой мантии. — По истечении этого срока вы либо продлеваете контракт, либо расторгаете его и прекращаете службу конкретного работника в вашем доме. Старайтесь не допускать порчу служащего.

«Старайтесь не допускать», — мысленно передразнил его Снейп, внутренне ежась от холодного канцелярита, не обещающего бедным жертвам новой системы совершенно никаких гарантий безопасности.

— Работник не имеет права покинуть дом без разрешения хозяина. Одновременно с этим хозяин не может самовольно отпустить работника на свободу. Необходимо помнить, что работник — собственность Министерства Магии.

Джиневра, в этот момент замершая на краешке дивана, вдруг вскинулась и явно хотела выкрикнуть что-то протестное. Но потом лишь горько скривила губы и вновь опустила голову. На запястьях, виднеющихся из-под рукавов, вызывающе наливались синяки.

— Для заключения магического контракта работник даёт вам Непреложный обет, — после небольшой паузы Ральф продолжил, обращаясь к Джинни: — Клянетесь ли вы беспрекословно выполнять всю работу по дому?

Уизли замотала головой. На что Стюарт тяжело вздохнул. Было видно, что такое неповиновение было для него обычным делом. Лицо его нехорошо скривилось. Он схватил Уизли за волосы и прорычал:

— Не вынуждай меня применять силу, мерзавка. Давай сделаем всё по-хорошему. И, может быть, твой новый хозяин будет добр к тебе.

Уизли дёрнулась, и видно было, что она хотела в ответ ударить Ральфа.

— Прекратите мучить её, — Северус должен был вмешаться. Он пошарил в кармане в поисках палочки и, наткнувшись на рукоятку, начал тянуть её вверх. Клерк вновь грустно осклабился и так же внезапно, как и схватил, отпустил волосы Джинни.

— Ну что, клянёшься ли ты беспрекословно выполнять всю работу по дому весь следующий год?

— Да, — на этот раз покорно произнесла Уизли.

— Клянёшься ли весь этот год не причинять физический или моральный вред своему хозяину?

— Да.

— Клянёшься ли ты целый год следовать его приказам?

— Да.

Северусу стало не по себе. Клятва имела довольно широкую трактовку, и при должном хотении… При должном хотении работник становился не значимее игрушки в руках капризного ребёнка. Уизли от злости пошла красными пятнами. Северус постарался как можно быстрее выпроводить чиновника за дверь. Когда за Стюартом закрылась дверь, они остались один на один. Уизли с вызовом смотрела ему в глаза: тронь, и будет взрыв. Он всё-таки плохо понимал, отчего она так быстро согласилась. Как сильно её мучили в Бюро? Ответ этот безумно страшил Северуса, и он просто сердито поджал губы, ничего не спрашивая. Но с другой стороны, у каждого из них свой путь. И он устал жалеть.

— Что ж. Ничего сверхъестественного я у вас не попрошу, мисс Уизли, — скрипом несмазанных петель раздался его голос. — Видите, дом в некотором запустении. Я подумал, хорошо бы его привести в порядок.

Рваным, будто бы даже извиняющимся жестом, он поднял руки, охватывая пространство вокруг себя.

— Почему вы просто не завели домового эльфа? — спросила она, прищурив глаза, словно мысленно приписывая ему все семь смертных грехов. И она была вовсе недалека от истины.

— Эльфы — это дорогое удовольствие. В отличие от людей. Люди в нынешние времена ничего не стоят, — гадко ухмыльнулся Снейп.

— Впрочем, как и всегда, верно? — не менее противно искривилась она в ответ и наклонила голову к плечу. Рыжие волосы её были забраны в высокий хвост, открывая вид на слегка оттопыренные маленькие ушки.

Он пожал плечами, почему-то проглотив мысленное пожелание острить где-нибудь в другом месте.

— Ещё я бы хотел поужинать. Вы же умеете готовить? — ровным голосом продолжил Снейп.

— Что будет, если я ослушаюсь? — сказав это, Джинни резко побледнела. Тем не менее, продолжила с вызовом смотреть на него.

— Думаю, клятва не даст вам этого сделать, — ответил Северус, поджимая губы. И вновь про себя помянул недобрым словом Бюро. Из всех повстанцев ему прислали самую непримиримую, из тех, что ещё остались в живых. — Пойдёмте наверх, я покажу вам вашу спальню.

— Спальню? — ехидно переспросила Уизли. — И не запрёте меня в чулан под лестницей?

— В чулане стоят старые котлы и садовые принадлежности. В нём нет места для вас, мисс Уизли.

Джинни насупленно молчала, пока они поднимались по скрипучей лестнице.

— Никто не назовёт вас рачительным хозяином, — вновь послышался насмешливый голос, когда он распахнул перед ней узенькую дверь своей бывшей детской.

— Зато я могу гарантировать вам жизнь, если вы сами не станете лезть на рожон. Знаете ли вы, что в поместье Гойлов каждую пару месяцев выписывают нового человека из Бюро добрых дел, потому что старые сбегают?

— Так значит?..

— Ничего это не значит, мисс Уизли, — Северус повернулся к ней лицом и равнодушно скользнул взглядом по её лихорадочно заалевшим щекам, — кроме того, что этих людей, скорее всего, нет в живых. И девушек — таких, как вы — там любят больше всего…

— Вы просто запугиваете меня, — румянец вновь сменился бледностью, и она сделала пару торопливых шагов назад — вглубь комнаты, на пороге которой они стояли. — Может быть, их просто отпускают?

— Ага, конечно, отпускают. Не будьте так наивны, мисс Уизли. Вы можете делать всё, что вашей душе угодно, — наконец рявкнул он, теряя терпение. — Вы даже можете попытаться сбежать. Но лично я не рекомендовал бы вам пытаться выйти за забор вокруг моего дома. И не забудьте про ужин, — добавил Снейп, захлопывая за собой дверь. У него в планах было поработать сегодня до самого позднего вечера, но руки дрожали от гнева и волнения. Он понял, что на работе совершенно не удастся сосредоточиться, и просто заперся у себя в спальне. Сейчас собственноручно впустить в дом кого-то, бывшего в Сопротивлении, уже не казалось ему столь хорошей идеей. Да что говорить, даже пугающая его прежде перспектива жениться перестала выглядеть нереальной и приобрела известную прелесть.

Спустившись вечером вниз, он обнаружил Уизли посреди развороченной кухни. Опрокинутые горшки, перевернутые стулья, мука, рассыпанная прямо по полу. Сама Уизли тоже выглядела не лучшим образом: по длинной белой шее шли довольно отчётливые следы от рук и кровоточащие борозды от ногтей. На плите в кастрюле стоял разваренный в кашу рис, а в сковородке пригоревшая яичница. Видимо, заклинание сломило её волю и заставило подчиниться. Уизли сидела за столом, скрестив на нём руки, и молча сверлила Снейпа ненавистным взглядом. Он со вздохом открыл крайний левый перекосившийся шкафчик, извлекая из него тёмный пузырек с бадьяном и ватный диск. Смочил его и протянул Уизли. Та, поколебавшись, выхватила из его рук пропитанную вату и приложила к ранкам.

Затем Северус невозмутимо отыскал одну из уцелевших тарелок и положил себе еды. Перевернул опрокинутый стул и уселся напротив Джиневры. Ржавые веснушки щедро усыпали её щеки, нос и плечи, виднеющиеся в ворот безобразной хламиды, в которую она была завёрнута.

— Вижу, вы не сильно старались, — кивнул он на почерневшую яичницу.

— Не подавитесь, — любезно пожелала она, скривив губы так, что стал виден край белых зубов.

Северус зачерпнул риса. К счастью, он вовсе не был привередлив. Рис был чуть пересолен, но не так сильно, как можно было ожидать от столь взбалмошной особы.

— Поешьте, — буркнул он в тарелку.

Вместо ответа она скрестила руки на груди, всем видом своим показывая, что не голодна.

— Это приказ, — устало добавил он, поднимая взгляд.

Уизли ещё пару секунд продолжала спокойно сидеть на стуле, впрочем, всё ещё свирепо взирая на него. Как вдруг руки её поднялись и сомкнулись на собственной шее с силой тисков. Пальцы побелели от напряжения, и Джинни начала хрипеть.

— Идиотка, — Северус бросил ложку, вскакивая. Он вцепился в её ладони, стремясь отодрать их от шеи. Пару секунд они боролись с последствиями нарушения приказа, как вдруг хватка ослабла, и руки бессильно упали. Северус отошёл назад к плите за новой порцией еды уже для неё. Джин уронила голову в ладони и надрывно заплакала. С раздражённым вздохом Северус поставил перед ней тарелку и громко выплюнул:

— Хватит устраивать этот цирк, Уизли! Яичница — не самое страшное, что могло с вами случиться. Ешьте!

Она взяла протянутую ложку. Ели они во враждебной тишине, но хотя бы больше без слёз.

Чёрные-чёрные-чёрные травы

Сквозь асфальт до её обнаженных колен…

От чёрных ягод, перетёртых в кашицу, поднимался пряно-травяной запах. Прострел раскрытый. Вышли одна или две унции. Северус как можно дальше отклонялся от котла, стараясь не вдыхать исходящих от варева испарений. Звонкий голос, что-то тихо напевавший за дверью, дико мешал ему сосредоточиться.

— Мистер Снейп, можно? — наконец причина беспокойства решила занять ещё больше жизненного пространства и вторглась прямо в лабораторию.

— Нет, выйдите, я сам поднимусь к вам через пятнадцать минут, — нервно выкрикнул он, едва не обжигая пальцы. Джинни, секунду назад стоящая на пороге его лаборатории, захлопнула дверь. Топот её ног по лестнице прогремел, отдаляясь. Северус заставил себя твёрдой рукой помешать пять раз по часовой и два раза против и лишь затем не спеша погасил огонь под зельем и, прикрыв его крышкой, покинул лабораторию.

— Что вы хотели, Уизли? — спросил он, найдя её на кухне. Она сидела на стуле, забравшись на него с ногами и обняв колени. На ней было одно из платьев его матери, которые он отыскал на чердаке взамен её лохмотьев. Платье было ей немного длинновато, но Уизли быстро справилась с этим. На слова Снейпа она лишь повела головой. — Я просто очень не хотел испортить зелье. Но теперь я готов вас выслушать.

Она издала непонятный звук, могущий равно означать безразличие и прощение. Снейп сам себе поразился: вот ещё, оправдываться перед этой особой.

— Ну же, Джинни! Я что, должен упрашивать вас?

— Можно мне заняться огородом? — наконец сменила она гнев на милость, поворачиваясь в его сторону. Глаза её, карие и пытливые, с золотыми крапинками вокруг зрачков, впились в Северуса.

— Огород? — растерянно сказал он, добавляя: — Зачем?

— Мне ужасно скучно, пока вас не бывает. Да и потом тоже… Позвольте, мистер Снейп.

Северус дёрнулся, словно желая попросить звать себя просто по имени. Она слегка прикусила губу, словно маленький ребенок, который просит конфету.

— М-м-м, — забываясь, глядя на её сверкающие волосы в закатном солнце, протянул Северус. — Да, хорошо, почему нет? Вам, наверное, нужны будут семена?

— У меня есть. Соседка дала мне немного.

Северус с удивлением увидел несколько бумажных пакетиков, которые она достала из кармана.

— Соседка? — честно говоря, для него стало откровением, что здесь ещё вообще кто-то продолжает жить.

— Да, миссис Брук. Она сказала, что работала вместе с вашим отцом на фабрике. Мы поговорили с ней через забор. Мне пришлось сказать, что я ваша… — Джинни смутилась, и на миг её глаза опустились в пол. — Пришлось сказать, что я ваша жена. Иначе трудно было объяснить маггле, что я здесь делаю. Она ведь не волшебница?

Северус остолбенел. На душе почему-то словно заскребли кошки. Сразу столько чувств взметнулось в груди: воспоминания о полуголодном детстве, вяжущая боль от ранней смерти матери и странный дискомфорт от попыток Уизли прикрыть красивыми словами их до основания разрушенный мир. И ещё что-то… что-то ещё…

— В общем, спасибо, — прервала она затянувшуюся паузу, потом сорвалась и убежала на улицу.

Ему только и оставалось, что любоваться её быстрой фигуркой, удалявшейся от него. Хлопнула дверь. Работа больше не шла на ум, и Северус принялся сквозь оконное стекло смотреть на чёрную сырую землю с тут и там торчащими высохшими стволами прошлогодней растительности. Между этого великолепия прогуливались толстые серые вороны. Их взъерошенные перья освещались слабым весенним солнцем, время от времени пробивающимся сквозь облака. Прищурившись, он заметил, как на самом краю участка качают своими жёлтыми головками первые одуванчики. Преисполненный новыми идеями, Северус поскорее поспешил наружу, вслед за Уизли. Она в этот момент уже взялась за лопату и вскапывала землю. Кинув на него едва заметный взгляд, Джинни больше ничем не выдала того, что заметила его появление. Северус достал волшебную палочку и потихоньку срезал жёлтые цветы, пряча их в карман мантии.

— Вам помочь? — спросил он Джинни, видя, как она отдувается и фыркает от усилия.

— Нет, не нужно! — быстро ответила она. Потом опустила взгляд к земле, но лёгкой улыбки, скользнувшей на губы, скрыть не смогла.

Спустившись в лабораторию, Северус разложил одуванчики на рабочем столе, чтобы засушить их. И вернулся в свою спальню. Окна комнаты так же, как и кухонные, выходили в сад. И Северус мог продолжать наблюдать за Джинни. Она наклонялась, кидала семена во взрыхлённую почву, присыпала лунку землёй. Толстые вороны ходили по месту посадки и грозили стать серьёзной проблемой для её всходов будущим летом.

* * *

А ведь внутри стало и правда приятнее. Да и освободилось больше времени, чтобы закончить давнее дело.

— Куда вы дели портьеры?

— Они были изъедены молью. Правда, с тюлем стало намного лучше? — Джинни нежно провела ладонью по белой узорчатой ткани. Северус в упор не помнил, чтобы дома были подобные.

— Я нашла их на чердаке, — в подтверждении его мыслей добавила Джинни. — И окна помыла.

Снейп исподлобья посмотрел на неё. Ситуация явно обязывала, но он не мог выдавить из себя и слова благодарности. Честно говоря, он всё ждал, когда она найдёт обход Клятве или просто решит испытать удачу и попробует пырнуть его чем-нибудь острым во сне.

— Мне нравится полумрак, и так точно никто не заглянет в окно, — заметил он недовольно.

— В этом районе на многие мили только вороны.

— Это вам миссис Брук сказала?

— Она, — не стала отпираться Джинни. На ней было длинное белое платье в пол. Свадебное платье его матери. Джинни немного его перекроила и выглядела в нём, словно… Северус оборвал свою мысль и вернулся к трактату, лежащему перед ним на журнальном столике. Когда он бывал дома, Уизли то и дело крутилась рядом, напевала, болтала, в общем, отвлекала его от работы, как могла. Северус не мог решить, раздражает его это или нет. И, тем не менее, отвлекаться было нельзя…

— Пионы на столе — красивые, — она обернулась на него и смущённо улыбнулась. Нежный румянец коснулся её щёк.

— Я купил их ради корней⁽¹⁾, цветы шли в довесок, жалко было выбросить, — он должен был насторожиться, когда увидел умильный взгляд торговки, бормотавшей что-то типа: «Вашей миссис обязательно понравится, возьмите вместе с соцветиями».

— Ясно, — Джинни перестала улыбаться и поджала губы. Громко хлопнув входной дверью, она выбежала на улицу. — Пошла отсюда! — закричала она и кинула камнем в ворону, нагло пытающуюся клюнуть один из прорезавшихся росточков.

Северус отложил трактат и с тоской стал смотреть, как Джинни носится вдоль забора, окучивая свою растительность и распугивая птиц. Она подоткнула длинный подол за пояс на талии, так что почти до бедра оголилась одна из стройных ног. Северус смотрел на эту полоску нежной кожи и не мог оторвать взгляда.

А поодаль, у самой калитки, лежала дохлая ворона, Джинни пока её не видела, но с места Северуса отчётливо присматривалось светло-серое брюшко, задранное к небу. Снейп улыбнулся.

* * *

— Неловко вышло, — Северус стоял напротив Джинни, расположившейся в старом кресле в гостиной. Руки слегка дрожали, и он незаметно мял в ладонях ткань мантии. Из кухни доносился какой-то тонкий, сладкий аромат, вероятно, выпечки. — С цветами.

Уизли подняла на него голову, отрываясь на мгновение от книги, которую читала. По мелькнувшей обложке он понял, что это что-то из тех незамысловатых приключенческих книг, которыми он зачитывался в детстве.

— Ничего. Я сама виновата, — холодно ответила она, снова опуская лицо к книжным страницам.

— Я вот тут вам принёс, — он сел напротив на софу и порылся во внутреннем кармане мантии, вытащив плоские бумажные пакетики. — Это семена. Посадите их прямо сейчас, и тогда через пару недель у вас не будет недостатка в цветах.

— Что это? — Джинни заинтересованно убрала книгу и потянулась к семенам.

— Настурция, бархотка и календула. Их можно и в июне сажать, — он слегка виновато улыбнулся.

— Я… — она озадаченно покрутила пакетики в руках. — Спасибо, мистер Снейп. Это было очень мило с вашей стороны.

— Пустяки, — он кивнул и немедленно встал. Сбросил уличную мантию и пошёл на кухню — проверить, чем там так вкусно пахло. Одновременно чувствуя, как мучительное раскаяние и сожаление немного отпустило его.

1) Пион уклоняющийся (Paeonia anomala) — многолетник, травянистое растение семейства Пионовые. Другое название — Марьин корень или Марьина трава. Впервые растение было выведено в XVIII веке.

Вернуться к тексту

Чёрные-чёрные-чёрные травы

Сквозь асфальт до её обнаженных колен —

Она любит меня, словно пленная, приговорённая.

Северус засыпал. Он погружался всё ниже и ниже в пучину бессознательного, там, где разгуливали тени — мёртвые враги и друзья. Они обступали его всё плотнее, шептали, заставляли бежать по коже неприятный озноб, как вдруг раздался скрип. Этот звук вырвал его из забытья, и он, резко вздохнув, прислушался.

— Мистер Снейп, — мягко позвали из темноты.

— Уизли? Что вы здесь делаете?

— Мне так холодно, — тихо передвигаясь в темноте, она подобралась совсем близко и присела на краешек его кровати.

Привыкая к мраку, он, кажется, начал различать силуэт Джинни в тонкой струйке света, просачивающейся в приоткрытую дверь, и слышал её сбитое дыхание. Всё внутри него заледенело.

— Что? — он судорожно пытался осмыслить её появление здесь, но слов нужных не находилось. — Кажется, в шкафу был ещё один плед.

Хватаясь за спасительную соломинку, он попытался отбросить одеяло, но она ловко перехватила его ладони.

— Постойте, — прошептала она. — Я не это имела в виду. Позвольте, я останусь.

От её шёпота мурашки пробежали по его коже. Её маленькие горячие ладошки дрогнули и сжались сильнее.

— Послушайте, мисс Уизли… — он сглотнул. Все его наблюдения за ней, её светящаяся кожа, неловкие жесты, горящие непокорностью или усталостью глаза — всё это вдруг сложилось для него в одну целую картину. Во рту моментально пересохло. — Вы не знаете, чего просите. Уходите… Убирайтесь прочь!

Он разозлился. Она подскочила. Только не теперь. Только не так. Пожалуйста… Снейп зажмурился и дождался, пока она выскользнет из его комнаты, негромко стукнув дверью.

Он лежал в темноте и думал, как же жаль, что они не встретились в другом месте и в другое время. Но он не должен жалеть. Раз. Два.

* * *

Уизли стаскивала мёртвых ворон, часто, словно опавшие яблоки, усеивающих огород, в одну кучку, выложенную на краю ямы. Северус должен был выйти и помочь ей. В конце концов, ему хватило бы всего одного взмаха волшебной палочкой. Но он так хотел бы, чтобы все его мысли перестали быть связаны с нею. Северус хотел лишь закончить зелье. А он только и делал, что постоянно отвлекался на Уизли. Это так злило.

— Я вас люблю! — Снейп вздрогнул. Сколько времени он провёл возле окна? Когда Джинни успела разобраться с воронами?

— Нет, не любите. То, что вы испытываете, наверное, можно было бы назвать симпатией — во что мне уже сложно поверить, — уважением — хотя с чего бы это? — влюблённостью, на худой конец. Но вот любовью? Любовь — это чувство, взращённое годами, проведёнными рядом с человеком. Когда знаешь значение каждой улыбки, понимаешь с полуслова, замечаешь малейшее изменение настроения. Когда готов на всё ради него. Готов поступиться всеми своими убеждениями, поставить всё на карту благополучия другого человека, вырвать из груди собственное сердце, если понадобится!

Уизли смотрела на него, приоткрыв от удивления рот. Северус мгновенно раскаялся в собственной горячности.

— Кажется, вы многое об этом знаете, мистер Снейп?

— Нет, мисс Уизли. Я ничего об этом не знаю.

Он досадливо поморщился. Если бы только он смог понять это вовремя, на пару лет прежде разразившейся катастрофы. Если бы только… Но нет, он так устал жалеть… Ему больше ничего не жаль. Раз. Два. А впрочем…

— Джинни, постойте.

Она уже была на лестнице, недоступна и далека. Надо было идти и поработать над экстрактом белладонны, а не вступать с Уизли в бессмысленные пререкания. Не иначе, он сам надышался ядовитых испарений? Но так же быстро, как вспомнил о белладонне, Северус забыл о ней, в одно мгновение преодолевая всё разделяющее их с Джинни расстояние. Уизли недоверчиво смотрела на него, когда Северус остановился всего на ступеньку ниже, становясь почти одного с ней роста. Он протянул её к себе за талию. Джинни не сопротивлялась, лишь сердце её глухо ударялось о грудную клетку, отдаваясь больным эхом у него внутри.

— Поцелуйте меня! — потребовал он, выдохнул прямо в её розовые, чуть приоткрытые губы. Она помедлила секунду, потом легко коснулась его, несмело и даже как-то целомудренно. Он сделал шаг в сторону, увлекая Джинни за собой и упираясь спиной в стену, пытаясь найти точку незыблемости в ухнувшем с головокружительной высоты мире. Зарылся руками в её мягкие волосы, тянул, массировал, одновременно углубляя поцелуй. Он не хотел ничего знать, кроме перечня трав, ровным рядом шедшего на страницах его дневника. Травинка за травинкой. Но вот она здесь, упрямая и трепетная, нежное рыжее солнце, вышедшее из-за туч, птичка-невеличка, что выскользнет из клетки его объятий, стоит лишь немного ослабить хватку… И всё летело к чертям.

— Я не хотел, чтобы у нас с вами было вот так… Я не хочу, чтобы вы шли против своей воли. Но и просто отказаться от вас я не могу.

— Не усложняйте, мистер Снейп. Сегодня мы здесь, а завтра к Бюро придёт новая идея, и меня отошлют к каким-нибудь Гойлам, и тогда пиши-пропало.

Его задело, как легко она говорила об этом. Ничего не ждала, ни на что не надеялась. Словно он ничем не мог ей помочь, а завтра и вовсе останется где-то за спиной, в приятных или не очень воспоминаниях. Может, так оно и было, но думать об этом он был не в состоянии. Он должен был сказать, что никому её не отдаст, что убьёт любого, кто посмеет её обидеть… Но мог ли он и в самом деле что-то ей обещать?

Не размыкая объятий, они медленно дошли до его спальни. С облегчением Северус опустил Джинни на кровать, помогая её быстрым рукам расправиться с его рубашкой и сюртуком. Он постарался отключить мысли о завтрашнем дне, но сосредоточиться на сегодня, сейчас, сладких губах и изгибающемся в страстном нетерпении теле мисс Уизли.

Белая-белая-белая кожа

И синяя вязь из разорванных струн —

Она скоро уйдет, бесшумная, словно кошка.

Туда, где отброшено, будто одежда,

Тело без боли и без следов.

— Привет, Хагрид!

Прямо на него смотрел наконечник болта заряженного арбалета.

— Чего тебе надо, Снейп? — рявкнул полувеликан могучим голосом. Раньше он называл его «профессор» и вообще обращался уважительно, не то что теперь. Эх…

— А куда делась твоя старая псина? — кивнул Снейп на гигантского алабая, которого Хагрид придерживал за ошейник. Собака скалила зубы и угрожающе рычала и, остановись она рядом со Снейпом, достала бы тому аккурат до плеча.

— Издохла, — со зловещей интонацией протянул бывший лесничий, как бы намекая, что если Снейп сейчас не уберётся отсюда, то его постигнет та же незавидная участь. — Так это… чего тебе надо?

— Предупредить тебя пришёл, — фирменным издевательски-скучающим тоном, позаимствованным когда-то у Люциуса Малфоя и заметно модернизированным, протянул Северус. — Твоё укрытие ни для кого больше не тайна.

Снейп покосился в сторону низенькой сторожки, почти землянки, крытой ельником, в которой жил Хагрид.

— Как будто до этого кто-то не знал, где я, — не совсем уверенно протянул Рубеус. — Попробуют пусть сунуться эти твои, в балахонах. Тут их быстро пустят на закуску.

Снейп благожелательно кивнул, подтверждая правдивость сказанных слов.

— Как ты сумел договориться с кентаврами? — задал Снейп давно мучающий его вопрос.

— Как будто не знаешь, сколько ихних погибло тогда. Даже самый упёртый копытный понимает теперь, что к чему. И если ты мне сейчас же не скажешь, зачем припёрся, то пойдёшь на тушёнку для Добряка.

Снейп мысленно хохотнул. Кличка была вполне в духе Хагрида.

— Я ищу траву, — не испытывая больше удачи, быстро проговорил Северус. — Невысокие гладкие побеги. Фута полтора. Чёрные, глянцевые. Вызывает очень глубокий сон.

— Смерть-трава? — Хагрид явно, как и сам Северус, не знал научного или хотя бы общепринятого названия этого растения. Но понимание, мелькнувшее в чёрных глазах-бусинках, подсказало Снейпу, что пришёл он как раз по адресу. Северус медленно кивнул.

— Кого решил отравить, убивец?

Хагрид медленно опустил арбалет, испытующе глядя на бывшего коллегу.

— Знаешь, где её найти? — вместо ответа Снейп лишь осклабился, оставляя остальное на откуп хагридовому воображению.

— Знаю. Пойдём, — Рубеус махнул рукой в сторону чащи Запретного леса. Эта мнимая покладистость, конечно, моментально напрягла Северуса. Но пренебрегать даже малейшим шансом на успех было бы преступлением.

Лес разбегался в стороны гигантскими соснами и грабами. Их ветви, сплетаясь в вышине, почти полностью закрывали летнее небо. Вскоре тропа почти совсем скрылась в буреломе, и проходить приходилось, активно пробивая себе дорогу плечом и руками. Магией пользоваться Хагрид, само собой, категорически не советовал.

…Олень — взрослый, крупнорогий — лежал посреди поляны. Поза его была несколько странной, как если бы он упал замертво, поражённый «Авада Кедавра» в самое сердце. По лоснящейся коричневой шкуре бежала целая ватага муравьёв. Они бодро маршировали по гладкому шерстяному покрову прямо к разодранной на боку ране, открывающей белый остов рёбер. Северус, заворожённый, подошёл ближе, усаживаясь на корточки перед павшим животным. Над обнажёнными чревом летали мухи, и в самой ране возились прочие мелкие твари. При этом олень всё же не был мёртв. Опавшие бока животного поднимались и опускались в такт глубокому — словно бы во сне — дыханию. Глазное яблоко беспокойно перекатывалось под веком. Раз, другой… Олень глубоко вздохнул, всё так же не просыпаясь…

Снейп моргнул, и картина из его детства, когда он, гонимый чёртовыми Мародерами, забрался так далеко в Запретный лес, пропала. Исчез и спящий вечным сном олень. Снейп не был уверен, но, кажется, на краю поляны виднелся скелет животного, поросший высокой чёрной травой. Сам не свой от радости, Северус почти рухнул на колени и, забыв про всё на свете, но только не про технику безопасности при работе с ядовитыми реагентами, натянул перчатки и стал жадно рвать упругие побеги. Выходит, он всё-таки трус. Так долго оттягивать поход в Запретный лес, а ведь это было очевиднее всего. Но нет, ходил по лавочникам, по аптекам… Он совсем потерялся в собственных мыслях и переживаниях, а между тем его провожатый про него не забыл.

— Это тебе за Альбуса Дамблдора — величайшего волшебника всех времён, гадина ты этакая, — грозно рыкнул Хагрид, всаживая в спину Северусу арбалетный болт. Один, другой, третий… Северус потерял счёт. Он пальнул из-за плеча, развернувшись, в Хагрида «Остолбеней» и поспешно трансгрессировал. Дома Снейп оказался возле самой калитки, и от адской боли, волнами расходящейся от мест попадания болтов, потерял сознание, не пройдя и пару шагов по направлению к двери.

* * *

Яркие ослепляющие видения мучили его, пока он спал. Он чувствовал себя оленем — быстроногим сильным зверем, мчавшимся на звук женского смеха. Он бежал вперёд, не жалея сил, перемахивая через овраги, ручьи и пни. Бежал до тех пор, пока не вылетел прямо на край обрыва. Он летел, вытянув перед собой руки — покрытые морщинами и пигментными пятнами. Одна рука была помертвевшей и чёрной…

От падения с высоты Северус мгновенно проснулся и резко сел в кровати. Вокруг было темно. И лишь на прикроватной тумбе горел огонёк свечи. Её мягкий свет выхватывал сжавшуюся в кресле рядом женскую фигурку. Джинни спала, положив голову на сложенные на подлокотнике ладони, словно маленький рыжий котёнок, свернувшийся клубком.

— Эй! — позвал он тихо. Уизли тут же вздрогнула и проснулась.

— Ты очнулся! — радостно воскликнула она. Её голос был такой искренний… — Как ты себя чувствуешь? Хочешь пить?

— Хочу, — кивнул Снейп, вновь закрывая глаза, пока его губ не коснулся стеклянный прохладный край стакана.

— Что стряслось? — спросила Уизли шёпотом.

— Не спрашивай, — Северус с удовольствием откинулся на подушку, не сводя с неё глаз. Дышать было нелегко — давила плотная повязка. — Где моя мантия?

Джинни растерянно замерла, а потом притащила тяжёлую ткань, пахнущую лесом. Северус облегчённо выдохнул: смерть-трава была на месте.

Моя тонкая, грустная, нежная —

Я почти готов…

— Как давно это было, да? — Джинни сидела на стуле, подтянув ноги к подбородку. Её поза вся дышала самой тоской, безысходностью.

— Десятая годовщина позади, — мокрые газетные лица радостно улыбались. Он тоже мечтал так улыбаться. Но не получилось. — Пройдёмся? Такая чудесная погода. Что скажешь?

Джинни настороженно посмотрела на него.

— А мне разве можно?

— Со мной да. Конечно…

На мгновение на её губах мелькнула улыбка. Она подошла к нему и провела рукой по плечу. От этого лёгкого касания он вздрогнул. Это не осталось для неё незаметным.

— Извини, — произнесла она, отстранившись. Не дав ей вновь замкнуться, он быстро поймал её руку и протянул Джинни к себе. Волосы её пахли персиковым шампунем, который Северус купил для неё. Он втянул носом этот аромат, не надеясь, что всё будет оставаться таким, как теперь, но желая унести с собой самое чёткое воспоминание об этом уникальном моменте.

— Тогда одевайся.

Пока она одевалась — выбирала из старомодных, преимущественно невзрачных чёрных нарядов Эйлин, — он вышел на улицу и наколдовал лужу воды прямо посреди садовых дорожек. И вылил туда припасённое в тёмном флаконе снадобье. Вороны, любившие пить воду из таких вот луж, оставшихся после полива, заинтересованно посмотрели в его сторону.

* * *

Почему он не подумал, что прогулка в Косом переулке — это плохая идея, тем более в разгар народных гуляний? Ведь именно сегодня было решено праздновать провозглашение нового свода законов, одобренного во втором чтении Визенгамота.

А на анфиладе театра, притаившемся за мраморной громадной Гринготса, возвели трибуну. И сам Лорд Волдеморт стоял, закутанный в длинную тёмную мантию, струящуюся по его худому телу, подобно тёмной, холодной воде. Его голос гулко нёсся над почтенно молчащей толпой. Что он говорил? То же самое, что и год, два, три назад. Что всё будет только лучше, врагов покарают, друзей вознаградят. И прочее, прочее…

— Пойдём, — Северус тронул Джинни за плечо. Её волосы были привычно забраны в высокий хвост, и уши беззащитно просвечивали розовым на свету.

— Послушаем, Северус, — она удержала его за локоть, заставляя остановиться на краю толпы.

Зелёно-чёрные знамёна трепетали на ветру, расправленные за спиной Тёмного Лорда; солнце попеременно скрывалось за тучами, и становилось сумрачно и холодно. Однако удивительнее было, что солнце возвращалось на выцветшее небо, будто жизнь не закончилась тогда, в мае девяносто седьмого. Северус смотрел и не верил, убаюканный гулом толпы и монотонными нотками голоса Волдеморта — то вверх, то вниз, — он не сразу сообразил, когда Джинни успела выхватить волшебную палочку из кармана какого-то рядом стоящего волшебника и, направив её на Волдеморта, выкрикнуть:

— Авада Кедавра!

Бесконечно долгие мгновения прошли, прежде чем зелёное пятно заклинания, словно капля яда с края дорогого хрустального флакона, слетело с конца волшебной палочки. И направилось горящим потоком вперёд, туда, где распростёр руки, словно проповедник перед своей паствой, Волдеморт.

…Заклинание, конечно, прошло мимо, точнее, первого мага Великобритании оттолкнул охранник — одна из фигур, затянутых в серое и тенью застывших рядом. Северус быстро прикинул траекторию луча. Уизли не попала бы, даже если бы Волдеморт, как приклеенный, замер на месте. У неё не было шансов. Какая-то волшебница закричала, толпа бросилась врассыпную, как овцы, завидевшие волка. Со всех сторон двинулись люди и схватили их быстрее, чем Северус успел сориентироваться.

Сотрудники магического правопорядка доставили их прямиком на нижний этаж Министерства. Джинни увели сразу, а его посадили в комнату для допросов. Палочку отобрали ещё в Атриуме. Северус сидел, сложив руки замком перед лицом. Принесли Сыворотку правды. Следователь с непроницаемым взглядом — мистер Фредерик Джус — принялся терзать его вопросами о причастии к покушению. Будь Северус и, правда, столь неосмотрителен, что попал бы на допрос без антидота, то он бы многое рассказал следователю о своих планах на сей счёт. Но он ещё по дороге смог открутить одну из многочисленных своих пуговиц, раскусив которую, он и получил нужное снадобье.

Нет, не знал о её планах. Да, предан только его темнейшеству. Да, был преступно невнимателен.

Его отпустили, и в ледяном коридоре Министерства, там, где каменные стены покрыты конденсатом, Северус на долю секунды оглянулся на мистера Джуса, прикидывая, успеет ли он выхватить чужую волшебную палочку.

— Только попробуй, — процедил следователь сквозь зубы, уперев в Снейпа выжидающий взгляд. Снейп отвернулся, чуть ссутулив внезапно уставшие плечи.

Он пришёл домой, не понимая, как еще жив, как дышит. Над Паучим Тупиком нависло серое небо с грязными разводами туч. А между грядками посаженных Джинни цветов и овощей, бессильно раскинув глянцевые крылья, лежали вороны. Их перья щекотал лёгкий ветерок, а серые брюшки доверчиво простирались к небу, медленно вздымались и опадали.

* * *

Спящий особняк Малфоев, казалось, навсегда оправился от былых дней запустения и вновь завлекал в объятия роскошных залов и прохладных коридоров, застеленных дорогущими коврами, новых гостей.

— Северус, мы везде тебя ищем! Домовик сказал, что ты пришёл. Вот же остолоп, не додумался проводить тебя в сад! Мы накрыли там стол. И господин уже прибыл, — мягко щебетала Нарцисса, приближаясь к Снейпу, замершему возле портрета Абракаса Малфоя в главном холле.

— Нет, это моя вина, Нарцисса. Я задумался и просто не успел ещё присоединиться к вам.

— Ну что, пойдём? — он предложил ей руку, и когда Нарцисса оперлась на неё, медленно пошёл в сторону выхода.

Тисовая аллея вскоре осталась позади, и они окунулись в журчащую прохладу сада. Щебетали редкие птицы, где-то бежала вода, поливая цветочные клумбы, жужжали насекомые, привлечённые сладким запахом. Мелодично постукивали каблучки Нарциссы о камень садовых дорожек.

— А вот и он, — воскликнула Беллатриса, и глаза её привычно злобно блеснули из-под всклокоченных вороных кудрей.

— Милорд, — Северус низко склонился перед мужчиной со змееподобным лицом, что расслабленно облокотился на спинку плетеного кресла. Милостиво кивнул, и тогда Северус смог подойти к Лестрейндж, чтобы оставить на тыльной стороне худощавой ладони свой поцелуй. Сел в поодаль поставленное кресло и попытался вслушаться в слова прерванного разговора. Впрочем, слова быстро стихли, а Тёмный Лорд обратил на Снейпа тяжёлый взгляд красных глаз.

— Северус, я разочарован. Выходка твоей служанки едва не стоила мне хорошего вечера, — протянул Волдеморт лениво. — Тебе следовало быть внимательнее! А ещё лучше: не выгуливать её в такой важный день.

— И, тем не менее, позвольте заметить, мой Лорд, — тихим, но звучным голосом вставил Рудольфус Лестрейндж, вытягивая ноги вперёд. Северус навострил уши. — Подсудимая не сказала и слова об участии Снейпа в покушении. Мы всегда знали, что такого рода прислуга — весьма опасное приобретение.

Северус буквально почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Как они получили эти слова? Веритасерумом или пытками? Лорд недовольно цыкнул, что его так вероломно перебили.

— Я очень сожалею, милорд, — с трудом Снейп изобразил на лице раскаяние. — Мне просто казалось, я достигну более высокого уровня послушания, если буду иногда давать девушке небольшие поблажки.

Беллатриса прыснула, очень быстро переходя на знакомый визгливый смех.

— Северус, ничему тебя жизнь не учит. Не стоит идти на поводу у женщин — и будет тебе счастье, — досадливо поморщился Волдеморт, полностью утрачивая интерес к разговору. Снейпу хотелось бы спросить, что стало с Джинни, но едва ли сейчас было подходящее для этого время.

— Давайте пить чай! — воодушевлённо пригласила Нарцисса, когда в воздухе материализовался домовик с подносом.

— Какой интересный травяной аромат, — удивлённо произнёс Волдеморт, приложив край чашки к губам. Белый тончайший фарфор просвечивал на свету, а по ребристому бочку стелился узор из васильков. Голубых, как глаза Нарциссы Малфой, которые округлились, словно чайные блюдца, стоило Тёмному Лорду сделать глоточек и, закатив глаза, уронить чашку из ослабевших рук прямо на короткую траву газона.

Пара мгновений все потрясённо замерли так, что с пугающей отчётливостью стали слышны пронзительные крики белых павлинов вдалеке. Беллатриса взвизгнула и почти рухнула на колени рядом с креслом Тёмного Лорда, чудом поддерживавшим его безвольное тело. Грудь Волдеморта медленно поднималась вверх-вниз, а яблоки глаз перекатывались под веками. Он спал беспробудным сном. Снейп спокойно отставил чашку в сторонку и впервые за годы, прошедшие с ранних школьных лет, громогласно расхохотался.

Она любит меня!

Она любит МЕНЯ!

Тишина. Благословенная тишина послесмертия, как надеялся Северус. Но стоило ли надеяться на такое блаженство? Что это? Птицы поют… Но едва ли он заслужил рай.

Дверь в белом ничто распахнулась, и внутрь шагнула девушка, а следом — высокие плечистые мужчины. Все, как один, огненно-рыжие и веснушчатые. Сестра и братья Уизли. Лица с плакатов, повстанцы.

— Ты жива? — голос не подчинялся Северусу, выдавливаясь из горла нечленораздельным хрипом.

— Но не благодаря тебе, гадина! — сказал кто-то из присутствующих мужчин. Северус не заметил кто. Он неотрывно смотрел на Джинни. Как же… как же она осталась жива? Каким образом могла стоять здесь, почти в двух шагах от него, живая и сияющая, словно ангел… Невероятно!

— Оставьте нас, пожалуйста, — она повернулась к братьям. Голос её не терпел возражения. Молли Уизли, должно быть, гордилась своей дочерью.

— Уверена? — спокойно заметил, кажется, Билл.

— Да, — Джинни шагнула в комнату, левитируя перед собой поднос с чашками и чайником. Дверь за её спиной бесшумно закрылась. Уизли повернулась к Северусу, прищурив свои янтарные глаза, и склонила голову набок. — Очнулся?

— Кажется, да, — запоздалое чувство вины и небывалой утраты накрыло его.

— Я рада, что ты с нами. Почему никогда не говорил мне?

— Ты бы не поверила. Да и это было бы очень небезопасно.

Джинни присела рядом с ним на кровать, пристраивая на тумбочку в изголовье поднос с чайником. От него расходился чудесный мятный аромат. Тепло её тела проникало прямо через тонкую ткань одеяла. Северус изнывал от желания дотронуться до неё, может быть, убедиться в её реальности.

— Как я оказался здесь?

— Я следила за твоим домом. Просто чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке и ты пережил последствия моего нападения и побега. Но ты всё не появлялся, и я начала испытывать тревогу. Я не знала, работают ли ещё чары Бюро, но всё-таки решила войти в дом, надеясь, что дом меня впустит. Он пропустил. Я прождала ещё вечер, но ты так и не появился. Тогда я спустилась вниз и поняла, что твоего варева нет. А ведь ты работал над ним всё то время, что я жила у тебя. Что это было за зелье?

Северус было открыл рот, чтобы ответить ей, но понял, что ему совершенно нечего ей сказать.

— Я не помню, — он нахмурился. — Кажется, я стёр все воспоминания о нём. Чтобы они не узнали антидот.

— Слухи о том, что с Сам-Знаешь-Кем что-то стряслось, быстро просочились в Министерство, а с ним и к нашим агентам. Но они всё равно когда-нибудь разбудят его. Он же бессмертный!

— Не разбудят, — Северус самодовольно усмехнулся. — А чтобы активировать его новый крестраж, им придётся самолично убить его физическую оболочку. А, значит, он будет ещё на шаг ближе к смерти!

— Это на редкость дурацкий план, — без обиняков заявила Джинни.

— Другого не нашлось, — Северус не обиделся. Он откинулся на подушку, жадно впитывая её красоту.

— И тогда я попыталась узнать, что же стало с тобой, ведь с самого начала стали болтать, что ты в этом замешан. И когда мы выяснили, где ты, то вломились к Малфоям. Эта сумасшедшая стерва — Беллатриса — почти до смерти тебя запытала.

— Похоже, хотела знать, что с ним стало.

— Да, но, видимо, ты ей не сказал, — произнеся это, Джинни прикусила нижнюю губу и чуть погладила Северуса поверх одеяла. — Я думала, ты не выживешь.

— Мне больше незачем было продолжать жить и сопротивляться. Тем более, я был уверен, что они ни за что не оставят тебя в живых. Для него не могло быть преступления хуже. А я… Я должен был закончить дело. Как ты спаслась?

— Меня искали. И там, на площади, наши наконец увидели меня и поняли, куда я пропала. Когда меня доставили в Министерство, туда ворвались мои братья и вытащили оттуда.

Хотел бы Северус быть смелее и сообразительнее. Хотел бы он вернуть всё назад и вырвать её из рук волдемортовской стражи самолично, хотел бы…

— Прости меня, — медленно произнёс он, с трудом ворочая задеревеневшим языком.

— Мне не за что тебя прощать, — она подняла руку и вдруг нежно провела по его лицу, убирая со лба тонкую чёрную прядь.

— Я должен был сделать всё возможное… — он не знал таких слов, чтобы выразить всю меру своего сожаления.

— Ты сделал больше, чем мог. То, что должен был. Никто из нас за столько лет не достиг большего.

Он знал, что не достоин снисхождения и прощения. Но не мог малодушно не цепляться за её слова. Он перехватил руку Джинни, прижимаясь к ней губами.

— Хочешь чаю? С мятой, — Джинни вновь улыбнулась ему ласково и потянулась за кружкой. За окном светило последнее летнее солнце, и впервые за сорок с лишним лет до боли хотелось жить и верить, что всё непременно наладится.

— Выпей со мной, — ответил он, принимая от Джинни дымящуюся чашку и наблюдая за солнечным зайчиком, заблудившимся в её волосах.

— А когда он проснётся… — Джинни замерла с чашкой возле губ, напряжённо вглядываясь в окно.

— Тогда мы будем рядом, — хмыкнул Северус, вновь перехватывая её свободную ладонь и крепко сжимая в своей. Он не был уверен, что их бой когда-нибудь закончится.

Но, если понадобится, Северус будет собирать для Волдеморта букет из чёрных трав снова и снова.