Переселенец (джен)

Верите ли вы в переселение души? Я — нет. О столь нематериальной сущности, как душа, достоверно ничего не известно, так что я всегда склонялся к мнению, что смерть — это конец. Окончательный и бесповоротный. Для личности после физической гибели нет ничего, лишь надгробный камень на память, сама личность исчезает, стирается, а душа… А душа, после серии очищающих накипь прошлой жизни процедур в Чистилище, отправляется на перерождение, например.

И всё же не раз и не два я становился свидетелем странных и так и не обретших объяснений явлений с друзьями и знакомыми, что заставляли задуматься: а та ли душа, с которой ты был знаком, в теле человека, что стоит перед тобой?

Однако дальше мимолётных удивлений странным поступкам и несвойственным знакомым репликам мысль ни разу не пошла, потому что, как я уже признался, в переселение души не верю.

«Это тебе в наказание за маловерие», — злорадно хохотнул внутренний голос, пока я с недоумением рассматривал помещение, в котором оказался совершенно неожиданно для себя.

Собственно, причин для удивления у меня было немало. Вместо рабочего кабинета, где я буквально только что разбирался с оформлением бумаг по ЧП в Уайтчепеле, вместо привычной боли в левом колене, вместо прекрасного зрения — я сидел на кушетке в какой-то небольшой комнатке со здоровым коленом и близорукостью. Причём «я» тоже вызвало недоумение: ощущения тела были непривычными и даже плохое зрение позволяло оценить собственные размеры. «Я» был не я.

Спасительные мысли о возможном розыгрыше у меня даже не появились — некому было меня разыгрывать. Новую реальность я принял сразу, оставалось только определиться, что это за реальность.

Сюрпризы на этом не закончились. Стоило выйти из помещения и спуститься на первый этаж, понаблюдать несколько минут за поведением незнакомых людей и взглянуть на собственное отражение в дверном стекле, чтобы всё стало предельно понятно. Вот только легче от этого ничуть не стало.

— Поттер! Хватить тратить моё время! Давай, займись завтраком!

Зыркнув на магглу, мешающую мне упиваться жалостью к себе, я развернулся и вернулся в ту самую комнату, где очнулся после переселения души. Та покричала что-то вслед, но мне было всё равно. Сейчас мне казалось, что большего неудачника во всём свете не сыскать, потому что внезапно умереть, даже не поняв этого, было, конечно, обидно, но возродиться в теле Гарри Поттера… Мда.

Усевшись на кушетку, я напряжённо вспоминал всё, что знал о чёртовом мальчишке, и выходило удручающе мало. Не сказать чтобы я вообще им интересовался, но слышать в министерских коридорах приходилось многое, так что мнение о Поттере, как о недалёком избалованном паршивце — успело сложиться. Пары минут в этом доме хватило, чтобы отказаться от него.

Дверь распахнулась без стука, и по барабанным перепонкам хлестнуло криком. Женщина, с которой я уже имел неудовольствие столкнуться на первом этаже, орала о поттеровской неблагодарности, о ненормальности, о том, что он нахлебник, что если сию секунду Поттер не метнётся готовить завтрак и униженно вымаливать прощение, ему не поздоровится… За спиной женщины согласно пыхтел толстый мужчина.

Мда. С такими опекунами мальчишке можно простить многое.

— А ну-ка заткнулись! — рявкнул я отработанным на многочисленных построениях голосом. Я не знал, как Поттер жил до этого дня, как взаимодействовал с магглами, но явно не так, как это сделал бы я. Так что вариантов было всего три: терпеть, сбегать или прогибать под себя. Колдовать я пока опасался, всё же за мальчишкой должны пристально следить, да и школьникам нельзя вне школы палочкой пользоваться, но упускать инициативу может быть фатально. — Я достаточно терпел, — уже тихо продолжил я, — но вам не стоит забывать, что я маг. Запрет на колдовство вне школы тормозит меня, это правда, но эти вопли вполне способны пробить брешь в моём желании учиться в Хогвартсе. Вы понимаете, что я могу не просто лишить вас голоса, а превратить хоть в тапочки, хоть в ёжиков, хоть вообще убить? Зачем вы нарываетесь? Разве я обижаю вас? Разве врежу? Но мне надоело выслушивать оскорбления.

Начало они внимательно выслушали не иначе как от удивления — Поттер явно никогда даже не пытался поставить магглов на место, — а вот дальше стало очевидно, что мирные переговоры провалены. Женщина открыла рот и разразилась тирадой, сплошь состоящей из оскорблений.

— Силенцио максима, — устало махнул я рукой, и стало тихо-тихо.

Нарушить запрет Министерства я не боялся. Чары контроля накладываются на палочку несовершеннолетнего. Беспалочковая магия не была моим коньком, но с десяток самых ходовых заклинаний я мог сотворить без труда. Когда на допросах то и дело приходится затыкать вопящих почище баньши преступников, навык сам собой возникает.

— Шутки кончились, — не позволяя мужчине открыть рот, сообщил я. — Мне не нужна палочка, чтобы справиться с вами. А наказать меня могут только за использование магии палочкой.

— Немедленно исправь это! — багровый то ли от гнева, то от страха мужчина рычал, но голос благоразумно не повышал. — Что ты сделал с Петуньей, паршивец?!

— Наказал, — отыгрывая роль, пожал я плечами. — Это не опасно, просто некоторое время она не сможет орать. Считайте это предупреждением. А теперь будьте так добры, покиньте помещение.

— Ты поплатишься за это! — вибрирующим от ненависти голосом сказал он.

Я вздохнул. Говорить с мужчиной было бесполезно, за гневом он не был способен понимать то, что я пытаюсь донести до него, поэтому я сосредоточил внимание на женщине. Тем более что вспомнил: болтали — она было сестрой матери Поттера, а значит, с магией взаимодействовала дольше.

— Петунья, не нарывайтесь. Я не хочу причинять вам вред. Если бы хотел — давным-давно сделал это. Вы же понимаете это? — она молчала, и я начал раздражаться. — Понимаете? — Медленно и неохотно, но она кивнула. — Прекрасно. А раз понимаете, подумайте о том, что наше сосуществование может стать мирным и почти приятным, а может превратиться для вас в ад. Мне нечего терять. А вот вам — есть.

Что-то в её взгляде изменилось. Страх и ненависть никуда не делись, но к ним добавилось что-то ещё. Она снова кивнула, вроде бы соглашаясь с моими доводами, и взяла мужчину за руку, потянув на выход. Тот попытался упираться, снова начал мне угрожать, но Петунья сжала его руку и всё же сумела преодолеть сопротивление. Через минуту их шаги стихли на первом этаже.

Устало упав на кушетку, я потёр виски. Первый раунд за мной. Но этот бой только начался. В любом случае на перегруппировку магглам потребуется время, которое я могу провести с пользой. Итак, переселение души…

Ещё учась в Хогвартсе, я несколько раз становился свидетелем кардинальной смены моделей поведения различными людьми. Причём никаких видимых причин для перемен не было. Со стороны мой демарш наверняка тоже выглядит странно и необъяснимо: терпел, терпел Поттер такое отношение, и вдруг взял и возмутился. Я не Поттер, так может ли дело быть в том, что и те люди, за которыми я замечал странности, также не являлись уже теми самыми людьми?

Один мой коллега, нелюдимый молчун, прекрасно владеющий палочкой, в один прекрасный день превратился в улыбчивого парня, то и дело лажающего с заклинаниями. Он явно старательно отыгрывал роль: поняв, что его разговорчивость всех изумляет, на некоторое время притих, но далее он день за днём менял привычный нам образ, и сейчас стал едва ли не душой компании. Я лично проверял его на оборотку и Империус, наш шеф, насколько я знаю, тоже не поверил в необъяснимую перемену характера. Но Дэн Келли был Дэном Келли — это подтвердили все проверки. А все странности списали на ранение — Дэн попал под шальное заклинание во время облавы в Лютном, очнулся уже в Мунго и начал чудить.

Ещё один мужчина из Отдела транспорта после несчастного случая с неисправным камином начал удивлять всех изменившимися вкусами. Я заметил это потому, что мы несколько лет обедали за соседними столиками, так что даже без особого на то желания я по аврорской привычке подмечал детали и запомнил блюда, которые он всегда заказывал. И тоже в один прекрасный день вместо бифштекса с пюре и тыквенного сока с тыквенным же котелком на десерт он взял да и заказал рыбу с овощами, кофе и обычный бисквит.

Казалось бы, мелочи. Но именно на них и попадаются преступники. Я, конечно, не преступник, да и Келли с тем мужчиной из транспортников, если я прав в своих подозрениях, закон не нарушали, но именно вот такие вот мелочи и позволили мне их заподозрить. И, если я не хочу, чтобы заподозрили меня, личность Поттера нуждалась в тщательном изучении.

Найдя на столе «Ежедневный пророк», я убедился, что душа моя во времени не путешествовала. Газета была позавчерашней, и, если верны мои выкладки, то и я умер вчера.

Нервно хихикнув, я продолжил обыск помещения, размышляя, повлияет ли моя смерть на кого-нибудь. Семьи у меня не было, друзей тоже, приятели — мой максимум ещё со школьных времён. Выходило, что моя жизнь прошла совершенно напрасно. Я закончил Хогвартс в числе пусть не самых лучших учеников, но сразу за ними. Поступил в Аврорат, продвигался по службе, копил деньги на собственный дом, куда когда-нибудь планировал привести жену… А теперь я умер и…

Интересно, а если я заявлюсь в Гринготтс и попытаюсь снять со счёта свои деньги, гоблины позволят? Шансы были неплохими. Ключ от сейфа хранился у меня дома, уж домой-то я попасть всегда смогу, в каком бы виде ни находился, так что этот вопрос вполне легко решаем. А гоблинам вроде как всё равно, кто ты такой, если у тебя есть ключ.

Размышления не мешали рукам действовать, так что вскоре я обнаружил перетянутую какой-то резинкой стопку пергаментов. А вот и письма друзей. Порадовавшись находке, которая позволит узнать Поттера лучше, а значит, достовернее сыграть его роль, я решился на визит в банк.

Аппарировать мне бы вряд ли удалось, тело не то чтобы ощущалось чужим, но было непривычным, рисковать расщепом не хотелось, а это означало, что пути два: маггловский транспорт и «Ночной рыцарь». И, покопавшись в сундуке, я вскоре разжился пригоршней сиклей и кнатов и мешочком с галлеонами — надо признать, весьма увесистым. На ум пришло, что стоит мне выйти из дома, и с магглов вполне станется уничтожить все вещи Поттера, но с этим я ничего не мог поделать — просто не знал, что ценного у него есть в наличии, что нужно защищать и прятать.

— Петунья, я собираюсь в Лондон, вам что-то нужно? — вежливо осведомился я по пути на улицу.

Мужчина, чьего имени я так и не узнал, подпрыгнул на диване, Петунья же лишь покачала головой. Слёз нет, криков я тоже не слышал, уже хорошо.

— Не переживайте по поводу немоты, это временно. Снимать заклинание я не стану, педагогический момент, я думаю, вы и сами в состоянии оценить, и всё же я не хочу с вами ссориться.

Они продолжали молчать, и я пожал плечами.

— Хорошего дня.

Местечко, где жил Поттер, являло собой типичный пригород: одно- и двухэтажные домики с палисадниками, ни тебе тёмных закоулков, ни подворотен. Пришлось топать чуть ли не милю в поисках какого-нибудь парка или пустыря, куда можно было бы вызвать «Рыцаря». Хорошо хоть дальше всё шло без проблем: и Шанпайк не узнал Поттера, и в квартиру свою я проник без лишней возни, и даже в Гринготтсе мне не задали ни единого вопроса, невозмутимо проводив к сейфу.

Пока шёл от банка к «Дырявому котлу», успел поймать на себе несколько взглядов. Детишки махали с улыбкой, взрослые либо не замечали, либо хмурились, а был ещё кто-то, чей взгляд я не увидел, но почувствовал, и тот не сулил мне ничего хорошего. Напомнив себе, что я больше не аврор, с которым мало кто пожелает связываться, а мальчишка-неумеха, я поспешил наложить на себя маскировочные чары — запасная палочка была первым, что я забрал из своей квартиры, — всё же Поттер личность довольно известная и не сказать чтобы особо популярная. Или, напротив, слишком популярная — тут уж с какой стороны посмотреть.

Больше на меня никто не обращал внимания, и я смог без осложнений вернуться в Литтл Уингинг — название населённого пункта я своевременно узнал. Я не слишком-то хотел возвращаться в маггловский дом и, стань я кем угодно другим, не вернулся бы, но исчезновение Гарри Поттера наверняка наделало бы немало шума и подорвало бы по тревоге весь Аврорат, а становиться объектом охоты коллег мне не слишком-то импонировало.

Как аврор я не мог не обратить внимания, что на доме, где жил Поттер, напрочь отсутствует какая-либо защита. Даже сигналок и тех не было. Это показалось мне весьма странным, поскольку громкие заявления Дамблдора слышал, кажется, весь магический мир — Гарри Поттер живёт в тщательно охраняемом секретном месте. На деле же выходило, что Дамблдор бессовестно лгал. Снова.

А не написать ли мне министру?.. Идея была не сказать чтобы плохой. Директор Хогвартса мне никогда не нравился, а после недавнего происшествия с попыткой его ареста и подавно — он выставил нас с Бруствером желторотыми неумехами, и это на глазах Фаджа! Впрочем, насчёт Бруствера я бы поспорил, уже долгое время меня не оставляли сомнения насчёт его преданности министру, как бы этот недоангличанин не ел с рук Дамблдора.

За размышлениями я посетил маггловский супермаркет, где основательно затарился продуктами на случай, если угроза Петуньи насчёт лишения обеда с ужином была сказана не ради красного словца, и в качестве оливковой ветви купил торт.

В доме Поттера всё так же было тихо. Я прошёл сразу на кухню, где и застал всё семейство. Оказалось, помимо тех двоих, с кем мне уже посчастливилось познакомиться, был еще толстый парнишка примерно одних лет с Поттером. Встретили меня настороженными взглядами.

— Привет. Я купил кое-что из продуктов и торт. Будете?

В глазах парнишки прорезался живейший интерес, но его родители так просто прощать меня не намеревались.

— Ну, я не настаиваю, — пожал я плечами и только собрался покинуть кухню, как был остановлен тем самым парнем:

— Ты что, сам собираешься сожрать весь торт?

— С тобой поделюсь, — слегка улыбнулся я, понятия не имея, какие у Поттера были с ним отношения, но справедливо сомневаясь, что хорошие.

— Дадли, не стоит…

— Пап! Прекрати! — отмахнулся тот и подтолкнул меня к столу. — Ставь давай! Мам, сделай чай?

Установив коробку в центре стола, я снял крышку, разрезал торт на куски, стал раскладывать их по тарелкам, уже приготовленным Петуньей, и всё это в тишине, наблюдая за тем, как меняются выражения лиц у семейства. Война с ними мне не была нужна, до начала занятий в Хогвартсе еще больше месяца, так что как-то сосуществовать мне придётся с ними — и лучше, если мирно.

— С днём рождения, — вдруг произнёс Дадли, отправляя первый кусок торта в рот.

Я растерялся. У Поттера — день рождения?

— Ну, я заранее. Тебя ж наверняка твои ненормальные заберут. Да и торт…

Заставив себя кивнуть и улыбнуться, я тоже приступил к поеданию торта.

Итак, получается, что кто-то из магического мира должен забрать Поттера в ближайшее время. Кто? И куда? И что ещё важнее — когда? Я не собирался жить чужой жизнью и просто играть роль. Чёткого плана у меня не было, информации не хватало, и всё же я намеревался заняться поиском таких же душепереселенцев, поговорить с ними, возможно, связаться с министром…

— Э-э-э… Гарри? — я повернулся к Дадли и вопросительно поднял бровь. — Ты это… маму-то расколдуй.

Повернувшись к Петунье, я внимательно посмотрел в её глаза и порадовался тому, что увидел.

— Фините Инкантатем! — взмахнул я палочкой. — Извините за это, но больше я никому не позволю меня унижать.

— Ты… Тебе же нельзя колдовать! — хрипло воскликнула она, глядя на меня с откровенным страхом.

— Теперь — можно, — миролюбиво улыбнулся я. — Но я не собираюсь вам вредить, если, конечно, и вы не станете.

Взрослые переглянулись и неуверенно кивнули, хотя желание вернуться к громким разборкам в глазах «главы семейства» я видел отчётливо, Дадли же был сосредоточен на торте, и ему не было дела ни до чего другого.

— Ты сказал, что купил продукты? — несколько минут спустя нарушила тишину Петунья. — Наверное, стоит убрать в холодильник?..

— О, не волнуйтесь, на сумке чары стазиса, ничего не испортится… — я запнулся, заметив, как исказились их лица, и со вздохом добавил: — Нравится вам это или нет, я — волшебник. Магия — не угроза. Смотрите! — я взмахнул палочкой, и пятно, поставленное Дадли на скатерти, исчезло. — Магия упрощает многое. Не надо её бояться.

— Гарри… Гарри, не надо этого.

— Но почему? — уже не играя роль, искренне удивился я. — Я не буду ничего такого делать, раз вам это настолько неприятно, но объясните — почему?

— Вся эта ненормальность… — начал мужчина, но Петунья его перебила:

— Не сейчас, Вернон! Гарри, мы обычные люди, мы не хотим, что это было в нашей жизни.

Я вздохнул и нехотя кивнул:

— Хорошо. Я постараюсь не колдовать при вас.

— В моём доме вообще не должно быть… этого, — пробурчал Вернон.

— Если вы этого не увидите или даже вообще не узнаете — чем это вам помешает?

— А что ты вообще можешь сделать? — вдруг вступил в диалог Дадли.

— Много чего, — пожал я плечами. — Если хочешь, поговорим об этом потом, не будем сейчас нервировать твоих родителей, ладно?

Дадли важно кивнул, Вернон недовольно нахмурился, а Петунья обречённо вздохнула.

Приглашая Дадли на личный разговор, я преследовал вполне банальную цель: хотелось узнать о жизни Поттера от очевидца, потому что мои догадки были хоть и близки к правде, но оставались лишь догадками. Со взрослыми людьми скрыть пробелы в знаниях привычных для Поттера вещей было бы сложнее. И я не прогадал. За возможность собственными глазами увидеть волшебство, Дадли поведал мне массу любопытного.

— А ты, оказывается, ничего такой, Поттер, — заявил он, когда я показал щитовые чары, и вслух удивился: — А чего ты сдачи никогда не давал-то?

Взрослые так и не явились с напоминанием о времени, так что мы засиделись далеко за полночь. Дадли рассказывал о детстве Поттера, о визите Хагрида с письмом, о толпе рыжих уродов, отравивших юного маггла Дадли с полнейшего одобрения Поттера, в которых я без труда опознал Уизли, о надутой тётушке (этот инцидент я прекрасно помнил, Фадж тогда лично суетился, чтобы замять случай нарушения ограничений на волшебство несовершеннолетнего, рассчитывая заручиться поддержкой Поттера), закончив описанием последней встречи с магами в составе Тонкс и Грюма.

Очень интересно, Тонкс, значит. Заподозрить нелепую девчонку в том, что она работает на Дамблдора, было бы непросто, уже одно это делает разговор с Дадли полезным. Интересно, у старика действительно так плохи дела, что он вербует таких некондиционных сторонников, или я чего-то не знаю о Тонкс?

Из рассказа кузена выходило, что день рождения Поттера в последний день июля, а забирают его уже традиционно за день-два до того. Времени на то, чтобы определиться с дальнейшими действиями, оставалось в обрез.

Расстались мы с Дадли уже почти друзьями, что не могло не радовать. Единственное, что я по-прежнему не понимал, так это почему на самом деле Поттер даже не пытался дать сдачи.

С собственной палочкой было хорошо и просто. Несмотря на позднее время, я убрал в комнате, закончил с обыском, обнаружил мантию-невидимку, в разы лучшего качества чем те, что предоставлялись для работы в Аврорате, что не могло не обрадовать, и принялся за чтение старых писем. Довольно скоро я уже вполне неплохо представлял личности поттеровских друзей, но не могу сказать, что желал поддерживать эти отношения. Что Уизли, что магглокровка, представлялись абсолютно бесперспективными людьми. Но причин ссориться с ними вроде как не было…

Что бы я ни решил касательно дальнейшей жизни, мне пригодятся влиятельные люди. Как ни напрягал память, вспомнить, кто из детей сейчас обучается в Хогвартсе, мне так и не удалось. Только имя Малфоя всплывало, но после суда мальчишку Люциуса ни в коем случае нельзя было отнести к выгодным знакомствам. Но этот вопрос можно было выяснить и позже.

Утро началось с шелеста крыльев.

— Хедвиг! — вспомнил я имя поттеровской совы из писем. — Что принесла?

Сова подозрительно глядела на меня не меньше минуты, но, так и не найдя, к чему придраться, всё же позволила забрать письмо.

От Дамблдора. С приказом-просьбой о встрече в пятницу. Завтра.

Сказать, что мне не хотелось встречаться со стариком — ничего не сказать. О невероятной проницательности директора ходили легенды, но у нас в Аврорате простодушных идиотов почти не было — Тонкс разве что, да другие новички, — о легилименции мы все прекрасно знали. Поймать бы Дамблдора на незаконном проникновении в сознание… Да вот только для меня-Поттера это сейчас может обернуться чем-то ужасным: не только разоблачением, но и как бы не Азкабаном — объяснений-то случившегося у меня не было.

«Большая просьба прислать ответ с той же совой».

Я потёр подбородок, удивился отсутствию щетины, хмыкнул и смял пергамент, испепелив его.

Что сделает старик, не застав своего Избранного? Ну вот не получил Поттер записку — что дальше? От совы нужно было избавляться и срочно.

Сев за стол, я быстро набросал несколько строк, запечатал конверт заклинанием и обернулся на так и сидящую на подоконнике сову.

— Хедвиг, отнеси это Рамону Эскобару.

Бывший приятель-сосед ныне проживал в Испании и работал в лавке пространственников — изготавливал порт-ключи. Так что одним письмом я решал сразу две проблемы: и от дискредитирующей птицы избавлюсь, и порт-ключ получу.

Немного повеселев, я спустился на кухню. В доме было тихо — слишком рано, — и, немного подумав, я решил приготовить завтрак. Не в качестве обязанности Поттера, а для улучшения добрососедских отношений, мол, нет нужды возвращаться к прежней модели поведения.

Первой ожидаемо спустилась Петунья. Настороженно оглядев кухню, она вымученно поздоровалась.

— Я сделал тосты с паштетом. Будете?

— Буду. Спасибо. Гарри.

Вежливые слова явно давались ей с трудом. Решив слегка надавить, я молча левитировал ей тарелку и чашку с кофе и демонстративно вернулся к завтраку. Секундой позже, словно спохватившись, воскликнув:

— Ох! Простите! Я забыл, что вы просили не колдовать!

Петунья скованно кивнула и приступила к завтраку.

Ну что ж, всё весьма запущенно, но не безнадёжно. Ограничивать себя больше чем нужно я не собирался, но и нарываться на новый виток конфликта мне было невыгодно.

Жуя и рассматривая магглу, я думал о том, стоит ли бросать дело на полпути и покидать магглов сейчас или же не торопиться в магический мир, посвятив оставшийся месяц каникул организации тыла в маггловском мире. Мне по-прежнему недоставало информации для принятия взвешенного решения. Выпивая с коллегами после работы, мы частенько обсуждали ситуацию в стране, каждый раз приходя к выводу, что торчащий отовсюду кончик белой бороды — это не совпадение. Я прекрасно понимал, что Поттер — пешка Дамблдора, и, заняв место мальчишки, я сам стал этой пешкой, что в свою очередь означало, что стоит мне попытаться нарушить планы старика — меня тут же раскроют (о легилименции я не забывал). Но несмотря на это, быть пешкой отчаянно не хотелось.

После обеда я сообщил магглам, что ухожу гулять, и отправился в свою старую квартиру. Трясясь в пригородной электричке, я лениво размышлял о том, что как-то подозрительно спокойно воспринял всю эту ситуацию с переселением души. «Дырявый котёл» я обошёл стороной, воспользовавшись проходом для местных жителей в квартале от него, купил по пути «Магический вестник» и «Ежедневный пророк» и наконец-то попал домой. Заварив чай и устроившись в кресле перед потушенным камином, я раскрыл газеты на последних страницах, где обычно печатались заметки о мелких и неважных событиях магического мира, и получил подтверждение: мой некролог располагался под заметкой об урожае брюквы и над рекламой полироли для мётел.

И всё же это не было концом для моей личности.

Лишаться привычного жилья было ужасно жалко, но я понимал, что придётся. Хотелось собрать все свои вещи, но, опять же, я понимал, что голые стены наведут на ненужные подозрения, а потому забирал только самое ценное и нужное, и то, отсутствие чего не будет бросаться в глаза: деньги, артефакты, некоторые книги. Набралось немало вещей, пришлось искать чемодан на колёсиках, купленный на седьмом курсе Хогвартса и зачарованный под руководством профессора Флитвика мной лично.

Возвращаться к магглам ужасно не хотелось, в том числе и потому, что желание встречаться с Дамблдором отсутствовало напрочь, так что я решил заняться насущными делами и отправился за покупками — состоящий из обносок не по размеру гардероб Поттера меня мягко говоря удивил.

Выкрасив чемодан в нейтральный бежевый цвет, вместо равенкловской гаммы, я окинул последним взглядом квартиру, в которой прожил почти десять лет, и переместился в маггловский мир. Пусть я так и не решил окончательно, каким будет моё-Поттера будущее, тело уже стал считать своим, почти привыкнув к нему, так что расщепа не боялся.

Простенький амулет для отвода глаз помогал избегать лишнего внимания. Я давно позабыл пору юности, а вот щуплый мальчишка, в одиночестве шатающийся по магазинам, почти наверняка вызвал бы вопросы у сотрудников торгового центра. Через огромные окна я наблюдал за тем, как солнце постепенно прячется за зданиями, и чувствовал, как буквально тянет обратно в дом магглов.

Ну уж нет. Дамблдор мог манипулировать Поттером, о котором некому было позаботиться и научить жить для себя, но со мной этот номер не пройдёт. Какие бы планы старик не строил в отношении Поттера, ему придётся утереться. Я не был силён в ментальных практиках, но банальный курс окклюменции в Аврорате сдавали все, и защититься от не слишком мощного давления я был вполне способен.

Домой я вернулся около десяти вечера и сразу же был поставлен перед фактом: Дамблдор приходил, был весьма недоволен моим отсутствием, из-за чего магглам пришлось пережить несколько не самых приятных минут, а потому они требуют оградить их от подобных встреч в дальнейшем.

— Послушайте, я понимаю вас, правда. Но Дамблдор — великий волшебник. Ему нельзя отказать от дома. Боюсь, единственный шанс избавиться от его визитов — это переехать.

— И эти ненормальные не смогут нас найти? — подозрительно спросил Вернон.

— Если я помогу вам — не смогут, — с чистым сердцем кивнул я.

Взрослые переглянулись и вернулись к просмотру какого-то фильма, но по их напряжённым позам я догадался, что оба обдумывают мои слова. В том, чтобы помочь им, был смысл. Пока я не определился с планами на будущее, запасной выход мне вовсе не будет лишним. Жечь мосты — удел глупцов. Я же предпочитаю оставлять за спиной пусть не друзей, но доброжелательно настроенных людей, к которым, в случае нужды, можно обратиться за помощью и содействием.

Пожелав всем спокойной ночи, я поднялся в свою комнату. На столе желтел пергамент от Дамблдора. Старик выражал недовольство моим отсутствием и, видимо, в наказание, сообщал, что собирался именно сегодня переместить меня в Нору, но поскольку меня не было на месте…

Два снитча одной битой! Я усмехнулся и отправил пергамент в корзину для мусора. Надеюсь, старик не передумает.

По-хорошему, нужно было бы ему написать… Но делать этого абсолютно не хотелось. Стиль Поттера я точно не сумею воспроизвести, да и что писать, было не очень понятно. Хотя насчёт стиля можно подумать… Перегнувшись через стол, я заглянул в корзину для бумаг и ожидаемо обнаружил там несколько смятых пергаментов — черновиков писем Поттера.

Почти законченное письмо Гермионе было залито чернилами, но текст вполне просматривался. Пробежавшись взглядом по тексту, я присвистнул и стал читать внимательнее. Оказывается, Поттер серьёзно обижен на своих друзей. Предыстория мне не была известна, но я знал достаточно, чтобы сложить картинку. Скандал в Министерстве был на слуху — не каждый день в Отдел тайн проникает компания школьников с Пожирателями, так что о гибели Блэка я знал, а вот о том, что беглый азкабановец приходился Поттеру крёстным — нет. Мальчишка тяжело переживал утрату Блэка и всерьёз обижался на друзей за то, что ему ничего не рассказывают о происходящем в мире.

«…это просто-напросто нечестно! Это ведь я сражался с ним, я видел его возрождение, а теперь меня закрыли с Дурслями и ничего не говорят, словно у Волдеморта тоже летние каникулы, и в мире вообще ничего не происходит!

От вас с Роном, Гермиона, я такого не ожидал…»

Итак, повод для ссоры найден.

И всё-таки я до сих пор не определился с тем, что делать дальше. Вычислить, были ли те люди, в поведении которых я обнаруживал странности, такими же душепереселенцами, как я, по здравом размышлении я понял, что мне вряд ли удастся. Если оценивать по себе, то никто не станет признаваться в подобном. Как бы перенос ни произошёл на самом деле, первыми на ум приходят какие-то утрированные некромантские ритуалы, а они не просто запрещены, но и обещают весьма длительный срок заключения в замечательном месте под названием Азкабан. Жаль, конечно, но от идеи посоветоваться придётся отказаться. Да и от взаимодействия с Фаджем заодно. Как аврор я всегда был лоялен министру, но положа руку на сердце, Фадж — откровенно слабая фигура при сравнении с Тем-Кого-Нельзя-Называть и Дамблдором.

Кажется, мне, как и Поттеру, придётся действовать без поддержки официальных властей и сильных мира сего. А значит, друзья и соратники мне необходимы.

Взгляд упал на письмо, и я недовольно поморщился: «дружить» с бесполезными людьми мне совсем не хотелось.

Спал я плохо, мысли о будущем не давали покоя, а спустившись на завтрак, убедился, что не мне одному.

— Гарри, скажи, как ты сможешь защитить нас от своих ненормальных? — вместо приветствия спросил Вернон.

— Магией.

Магглы синхронно скривились, но, очевидно, иного ответа оба и не ждали, так что Петунья нехотя кивнула и уточнила:

— Что тебе для этого нужно и что требуется от нас?

На столь быструю победу я откровенно не рассчитывал, так что задумался.

— Как найдёте дом, куда хотели бы переехать, мне нужно будет его осмотреть. Есть разные способы сокрытия, какой подойдёт — будет ясно на месте. От вас потребуется несколько капель крови, чтобы привязать к вам объект. А что нужно мне… Пожалуй, мне стоит наведаться в Косой переулок.

Магглы снова переглянулись.

— Предлагаю отправиться в Лондон сразу после завтрака, — втыкая вилку в омлет, решил Вернон. — Ночью мы просмотрели несколько объявлений о продаже домов, завезём тебя и отправимся смотреть дома. Ты надолго в этот свой переулок?

— Не думаю, — качнул я головой, прикидывая список покупок, в который входили и покупки к школе — на всякий случай. — Двух часов мне должно хватить.

— Тогда решено, — сказала Петунья, — завозим Гарри, едем смотреть те три дома, возвращаемся за ним, и дальше уже смотрим дома вместе.

Такой вариант всех устроил, так что дальнейший завтрак происходил в тишине. И лишь когда мы все загрузились в автомобиль, Дадли склонился к моему уху:

— Старик вчера знатно напугал родителей. Да и твоя демонстрация способностей не прошла незамеченной. Мне переезжать не очень хочется, хотя со старыми друзьями я мало общаюсь теперь. Но это лучше, чем снова встречаться с теми рыжими уродами.

— Извини за тот случай, — искренне произнёс я от лица всех волшебников. Каким бы не был этот маггл, Уизли не имели никакого права травить его магическими приколами. — Я сделаю всё, что нужно, чтобы ваша семья больше не имела проблем с остальными магами.

— Значит, проблемы будут только с тобой? — засмеялся он.

Улыбнувшись в ответ, я снова удивился, что Поттер за столько лет не сделал ничего, чтобы перетянуть семью на свою сторону. Наше знакомство не задалось по вине Поттера, но мне всё же удалось найти с ними общий язык. Эти магглы не вызывали у меня неприязни, у них были свои достоинства и недостатки, но они были обычными людьми, желающими защитить свою семью от всего непонятного и странного, и винить их за это было откровенно глупо. Они могли вышвырнуть источник проблем и неприятностей из своего дома, но как умели заботились о Поттере, и даже после моего демарша не указали на дверь, уже одно это говорило о их порядочности. Мне, конечно, Дурсли были никем, но раз уж мне теперь предстоит жить жизнью Поттера, вести себя я буду соответствующе. И в первую очередь помогу им защититься от магического мира, представители которого ни на секунду не задумаются, прежде чем сделать их разменной монетой.

— Увидимся через два часа, — попрощался я, выбираясь из машины.

Посмотрев по сторонам, я улучил момент, когда в мою сторону никто вроде бы не смотрел, и завернулся в мантию-невидимку. «Дырявый котёл» я проскочил без задержек, пересёк Косой переулок и свернул в Лютный.

Пару лет назад какой-то гений восстановил древний рецепт необнаружимого яда, и, поскольку в состав входили совершенно невинные ингредиенты, не было никакой возможности предотвратить убийства. От широкой общественности волна смертей была сокрыта, дело никак не сдвигалось с мёртвой точки, и тогда один из штатных зельеваров Аврората высказался за запрет на продажу крови полувидима. Парень привёл кучу доказательств, что кровь мало распространена в зельеварении, и кроме яда, используется лишь в трёх весьма редких зельях, так что запрет не нанесёт урона, ну а тем нескольким, кто будет нуждаться, достаточно лишь предоставить справку с печатью колдомедика Святого Мунго, что кровь будет использована именно для лечебных зелий — и никаких проблем. Естественно, глава Аврората обеими руками ухватился за идею, и всего спустя неделю кровь полувидима попала в перечень ингредиентов, запрещённых к свободной продаже. Убийства на этом не прекратились, я лично возглавлял опергруппу, проводящую рейды по лавкам, торгующим зельями… Так что теперь я отлично знал, где искать нужное.

Травить я никого не планировал, по крайней мере пока, но кое-что запрещённое сварить было необходимо — никак иначе замести следы от мага уровня Дамблдора не вышло бы.

Торговца я помнил. Дик МакФен был жёстким и жестоким человеком, ставившим свою выгоду выше любых моральных ценностей, правил и законов, а ещё весьма умным и прожжённым барыгой, подловить которого Аврорату так и не удалось — и это несмотря на длительную слежку, внезапные обыски и вербовку стукачей. Узнать меня он, разумеется, не мог… А вот Поттера узнал, словно я и не маскировался. И связываться с Мальчиком-Который-Выжил не пожелал.

Пришлось стирать ему память, бежать в соседнюю лавку за оборотным, превращаться и только после это снова идти к МакФену. Со второй попытки, к счастью, добыть нужное получилось, но я зарёкся иметь дело с этим параноиком — он едва не достал меня, пока я попал в него обливиэйтом.

…Остальные покупки, к счастью, прошли без эксцессов, и к назначенному времени я уже стоял на углу, где договорился встретиться с Дурслями. Они опаздывали, и в голову полезли мысли, что магглы воспользовались моими советами, чтобы укрыться — но без меня. Начался дождь; посреди маггловской улицы нечего было и думать о том, чтобы наложить Импервиус, и приходилось мокнуть. Хотелось уйти, но… Я многое мог сделать и не особо нуждался в магглах, и всё же моему новому телу было всего пятнадцать лет, и одному мне придётся непросто. Усложнять себе жизнь мне было откровенно невыгодно.

Наконец они появились.

Машина обдала меня брызгами, из приоткрытого окна с водительского сидения выглянул откровенно злой Вернон и махнул рукой, торопя. Я скользнул на заднее сидение молча и вопросительно покосился на Дадли.

— Потом, — проартикулировал тот и отвернулся.

Что ж, я не спешу.

Через Лондон ехали в молчании; с маггловской стороны я практически не знал Лондон, поэтому плохо представлял, куда мы направляемся, да ещё дождь ухудшил видимость и ориентироваться стало почти невозможно. Одно было очевидно, центр мы покинули довольно давно.

Я задремал, убаюканный монотонным шумом дождя, и очнулся от тычка в бок от кузена.

— Где мы? — без особого интереса спросил, оглядываясь.

Место, куда мы прибыли, почти не отличалось от Литтл Уингинга: те же двухэтажные аккуратные домики и лужайки перед ними, та же тишина и покой.

— Это первый из выбранных нами домов, — пробурчал Вернон, — ты говорил, что надо осмотреться.

— Да, — кивнул я, чтобы не молчать, и двинулся к дому. Много времени мне не потребовалось, дом был весьма хорош, но располагался чересчур близко к соседским строениям, что затруднило бы установку надёжной защиты, так что осмотрев планировку и задний дворик, уже через пять минут я вернулся к машине… и вот тогда-то и увидел причину ужасного настроения Вернона — вмятину на задней двери. — О, вы помяли машину?.. Репаро! Давайте посмотрим второй дом, и я тогда скажу, с каким проще будет работать.

— Ты что это сделал?! — свистящим шёпотом спросил Вернон, хватаясь за сердце.

Петунья, до сих пор не произнёсшая ни звука, ойкнула. А Дадли, стоявший за машиной и не увидевший результат моих действий сразу, поспешил обойти и теперь тоже застыл с приоткрытым ртом.

— Эм… Извините, я машинально… Я не буду колдовать, честно.

— Поттер… Гарри… ты…

На всякий случай я отступил на шаг назад, не зная, чего ждать от Вернона. А тот продолжал запинаться и бормотать что-то непонятное, ощупывая дверь, которая снова выглядела как новенькая. Наконец, не менее пяти минут спустя, он повернулся ко мне с кривой гримасой, в которой я с некоторым удивлением опознал улыбку.

— Отличная работа, Гарри, — с придыханием произнёс Вернон и махнул рукой, — садитесь, поедем смотреть второй дом.

Настроение у всех заметно поднялось, а когда мы отъехали от дома, Дадли шепнул, что я сэкономил семье значительную сумму на ремонте, и потому отношение ко мне Вернона наверняка также значительно улучшится.

Второй дом Дурслям не понравился, и туда мы не стали заезжать, а вот третий с первого взгляда показался мне идеальным, и после осмотра моё мнение не изменилось. Двухэтажный, с просторной мансардой, он располагался на приличном расстоянии от соседей, да ещё и был обнесён сплошным кирпичным забором. Внутри ограды всё тоже было на высоте: хороший участок, крытая парковка, деревья не старые, но и не саженцы, и даже планировка мне понравилась.

— Этот! — без колебаний выбрал я и повернулся к магглам. — Этот вариант идеален. И защита на него ляжет в разы более надёжная, чем на тот дом, что мы смотрели первым.

— Из-за забора? — подала голос Петунья.

— Не только. И расстояние до других домов, и планировка — этот дом не имеет выступов и перепадов высоты, и даже сам участок — где-то здесь неподалёку есть слабенький источник силы — легче накладывать чары, да и держаться те будут дольше без подпитки.

— Он дороже, — без выражения осматриваясь, риторически сообщил Вернон. Помолчал и кивнул. — Значит, решено.

— Нам всем тоже этот дом больше понравился, — улыбнулся Дадли.

— Придётся затянуть пояса, — без особой печали констатировал Петунья. — Зато избавимся от этих.

— Я могу помочь с деньгами, — неожиданно даже для себя произнёс я.

Магглы удивлённо повернулись, да я и сам удивился, но, чуть подумав, решил не отказываться от своих слов. Я не был богат — простой честный аврор был обречён на подобное, и всё же не нуждался. Тратиться мне было ровным счётом не на что, форму Аврорат выдавал, в еде я был неприхотлив, а пагубных дорогостоящих пристрастий не имел, иными словами почти всю зарплату я оставлял на счёту в Гринготтсе. Я копил на дом, а сам жил в служебной квартире; и хотя на хороший магический дом я так и не накопил, обычный маггловский небольшой домик уже мог себе позволить.

Но если бы я действительно решил купить себе отдельное жильё, я остался бы без кната в кармане, а вот если войти в долю с Дурслями… Это Поттеру они были кровными родственниками, вернее, Петунья с Дадли были, а вот Вернон — который и являлся главным и единственным добытчиком всей семьи — нет. И потому будет совершенно справедливо, если я оплачу часть дома.

Отношения у нас постепенно налаживаются даже несмотря на все усилия Поттера, настроившего магглов против себя и магии вместо того, чтобы найти с единственными родственниками общий язык, а после починки машины, мне кажется, Дурсли и магию станут воспринимать совершенно иначе. И это означало, что мне нет никакой нужды прямо сейчас уходить от этой семьи. У меня было достаточно времени, чтобы оценить перспективы, и теперь я вполне отчётливо понимал, что став Поттером, мне было заказано возвращение в магический мир — меня просто не оставят в покое и не дадут жить своей жизнью, и это при условии, что не разоблачат сразу же. А вот мир магглов распахивал горизонты.

Я знал, что никогда не откажусь от магии — это даже не обсуждалось, однако я не фанатик, чтобы зацикливаться на том, что мне не выгодно. Благодаря опыту и знаниям прошлой жизни, а также поддержке семьи, я сумею прекрасно устроиться в новом для меня мире, вон, хоть машины чинить одним взмахом палочки буду — Вернону за одну вмятину насчитали огромную сумму, так что деньги рекой потекут! Но для начала — в самый раз финансово поучаствовать в покупке дома.

— У меня есть кое-какие средства, так что свою долю я вполне могу сам оплатить, — наконец озвучил я результат своих размышлений. — И, раз уж с Хогвартсом покончено, мне стоит подумать о маггловском образовании.

Петунья просияла, Вернон одобрительно крякнул и покрутил усы, и лишь Дадли скривился — учиться тот не любил.

— Но нам стоит поторопиться с переездом, — продолжил я. — Неизвестно, как скоро за мной явятся, вы же не хотите снова принимать в своём доме магов?

Дурсли не хотели. Вернувшись в Литтл-Уингинг, сразу же приступили с сбору вещей. Я предупредил, что буду колдовать, и, как и предсказывал, после демонстрации с дверью машины это не вызвало такого уж сильного отторжения. А уж когда выяснилось, что нам не нужно тратить кучу времени, сил и средств на заказ грузового такси и вызов грузчиков, и я могу всего двумя взмахами палочки упаковать и уменьшить что угодно… К закату четвёртый дом на Тисовой улице радовал глаз голыми стенами.

Утром мы все выпили чай, позавтракали; пока Петунья мыла посуду, я уменьшил кровати и упаковал последние вещи, и к девяти утра мы загрузились в машину и навсегда покинули Литтл-Уингинг. Было… непривычно. Смотря в зеркала заднего вида, кажется, каждый из нас испытал облегчение, но и доля сожалений присутствовала — впереди ждала неизвестность.

Заехали в агентство недвижимости, где Дурсли подписали договор о продаже своего дома, проехали пол-Лондона и в другом агентстве заключили сделку о покупке нового дома — заметать следы таким образом всем показалось не лишним. Моё имя в документах не фигурировало, но в порядочности Вернона я не сомневался.

…И уже в три часа пополудни вошли в наш новый дом.

Я никогда не испытывал подобных чувств, да и Вернон с Петуньей лучились энтузиазмом. Пока магглы занимались обустройством интерьера, я сосредоточился на «экстерьере» и принялся устанавливать защитные контуры. Сначала простые — отвадить любопытных, потом посложнее — чтобы магам не было интересно даже смотреть в нашу сторону, а потом всё сложнее и сложнее, защиту от сов, от поиска по крови (не сомневался, что у Дамблдора есть запас), от чужаков… всё, что смог вспомнить и осуществить, включая и Фиделиус.

— Подождём, пока всё утихнет, — поделился я с родственниками выводами, по одному вводя в дом за руку и называя новый адрес. — Лучше потерпеть небольшие неудобства, чем подставиться.

— Пожалуй, мне стоит взять отпуск, — неожиданно протянул Вернон. — Умеют ваши ненормальные искать в нормальном мире?

— Умеют, конечно, — без колебаний сказал я. Вряд ли Дамблдор сможет разобраться с маггловской бюрократией, а вот авроров учили ориентироваться в реальностях соседнего мира, всё же хватало тех, кто именно среди магглов предпочитал прятаться. — Лучше пересидеть в безопасности.

Вернон нахмурился, но не передумал и тут же и позвонил на работу, договариваясь об отпуске.

Жизнь на новом месте сильно отличалась от той, что мы вели в Литтл-Уингинге. Была мирной, иногда весёлой, но неизменно доброжелательной. Петунья нашла школу для меня — не Воггингз, но приличную, куда меня согласились принять без экзаменов — кажется, кошелёк Вернона слегка похудел. Оказалось, что документы Поттера Петунья не просто забрала из начальной школы, но и оформила всё как полагается, и официально Гарри был на домашнем обучении из-за слабого здоровья. До конца лета мне нужно было разобраться во всём, что изучали в маггловской школе, чтобы с сентября пойти учиться наравне с ровесниками.

Не знаю, смог бы это сделать Поттер, а я смог — уровень сознательности у взрослого человека, тем более аврора, был значительно выше.

До конца августа нас никто не беспокоил, и я решился на вылазку в Косой переулок — стоило запастись всем необходимым перед отправкой в школу-пансион. За время моего отсутствия ничего не изменилось, дома не были обклеены фотографиями Поттера с надписью «Разыскивается!» и никаких заметок не было даже в «Пророке».

Быстро приобретя всё необходимое, я окинул волшебную улицу долгим взглядом и аппарировал домой.

Да, домой.

Пусть я умер, пусть вынужден покинуть привычный мир и пойти учиться в обычную школу, это совсем не плохо. Я получил возможность заново прожить двадцать лет и избежать совершённых в прошлом ошибок. А что в чужом теле… Желание искать других переселенцев у меня пропало, но не сомневаюсь: те, кто поумнее, пришли к тому же выводу — жить нужно для себя.

И я сделаю всё, чтобы не упустить второй шанс.