Под чарами (гет)

Я пожирал ее глазами.

На секунду мне показалось, что время остановилось. Если бы не горящий от боли шрам и пытающийся завладеть моим разумом Волдеморт, я бы забыл обо всем на свете. Как в прошлом году в гостиной Гриффиндора, когда Джинни бросилась мне на шею после победного матча.

Я не ждал, что она повторит этот магический ритуал. Сейчас не время для глупостей. В конце концов, Джинни уже подарила мне свой главный поцелуй. Маленький подарок на совершеннолетие, который можно легко взять с собой в дорогу. Не уверен, что готов принять еще один, пока не расправлюсь с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Ватные ноги, выпрыгивающее сердце и мурашки по коже — худшие спутники на войне.

Против Волдеморта у меня в запасе имелся хотя бы Экспеллиармус. Перед чарами Джинни Уизли я был бессилен.

К моему счастью (или разочарованию?), выскользнув из отверстия в стене Выручай-комнаты вместе с близнецами Фредом и Джорджем, Джинни не сдвинулась с места. Она долго и проникновенно смотрела мне в глаза, сияя ослепительной улыбкой.

Спустя несколько мгновений Джинни села в кресло и принялась внимательно наблюдать за мной, словно это была не тайная встреча отчаянных подростков на пороге кровавой битвы, а легкая и непринужденная беседа за вечерним чаем после занятий. Она молчала, пока Отряд Дамблдора, который с каждой минутой все больше напоминал отряд самоубийц, атаковал меня вопросами.

Ребята были вне себя от восторга, предвкушая близкую расправу над жестоким режимом Снейпа и Кэрроу, и не замечали, что я почти не слушал их.

В моей голове извивался и истошно кричал Тот-Кого-Нельзя-Называть. Шрам ужасно горел. В висках стучала навязчивая мысль о крестраже. А в глубине воспаленного сознания, бросив немой вызов этому безумию, я, счастливый и почти беззаботный, целовался с Джинни Уизли на берегу Черного озера.

Вот почему я не мог оторвать от нее глаз, пока она сидела в кресле, прислонившись к Луне Лавгуд.

Красота Джинни потрясла меня. Как я раньше не замечал, что ее рыжие волосы так прекрасны. Кажется, Дин Томас тоже понял это только сейчас. Я перехватил его заинтересованный взгляд, направленный в сторону Джинни. Чудовище, уснувшее внутри меня несколько месяцев назад, неожиданно шевельнулось и зарычало. Я почувствовал себя уязвимым и одиноким. Время ли думать о красоте Джинни, когда перед лицом маячит смерть?

Раздраженный и отравленный досадой, я отверг все предложения помощи. Посвятить ребят в тайну Дамблдора казалось мне немыслимым. Близнецы Уизли, Невилл, Симус, Дин, Луна и все остальные выглядели расстроенными. Рон и Гермиона попытались привести меня в чувство.

Поддавшись на их уговоры, я заметил, как в глазах Джинни блеснул опасный огонь. Она резко вскочила с кресла и ринулась в мою сторону, как будто решила ударить меня за то, что не осмелился поднять на битву своих друзей, за то, что не хотел рисковать жизнью тех, кто мне дорог.

— Какой же ты дурак, Гарри, — прошептала Джинни, остановившись в метре от меня под пристальным взором двух десятков любопытных глаз. Рон и Гермиона расступились перед ней, как перед разгневанной миссис Уизли, которую привели в ярость выходки Фреда и Джорджа.

Мне захотелось успокоить Джинни, взять ее за руку, но она не стала задерживаться и, смерив меня грустным взглядом, вернулась на свое место.

Ее слова стали последней каплей. Я рассказал ребятам о загадочном предмете, принадлежавшем одной из основательниц Хогвартса, который предстояло как можно скорее найти. Пока Отряд Дамблдора рассуждал об исчезнувшей диадеме, я не переставал украдкой смотреть на Джинни. На ее серьезном веснушчатом лице мелькнула улыбка.

Когда Чо Чанг вызвалась показать мне статую Ровены Рейвенкло в гостиной своего факультета, я впервые пожалел о том, что Джинни учится на Гриффиндоре. В противном случае ей бы не пришлось ревновать и отправлять мне на помощь Луну вместо Чо, а я смог бы еще разок прикоснуться к ней и вдохнуть знакомый до боли цветочный аромат.

Каждую секунду, до тех пор, пока мы с Луной не вышли из Выручай-комнаты, я продолжал глядеть на Джинни.

Я пожирал ее глазами.