Свет маяка (джен)

Чёрно-алые отблески от сигнализации выглядели ненатурально, будто игрушечные. Пристанище для марионеток. Здесь когда-то жил и работал мой отец, а теперь и моя приёмная мать... блин, пора бы уже привыкнуть, что её нет с нами. Мы с Джихангиром пришли сюда на случай, если остались ещё досье на кого-то абсолютно невиновного в происходящем, но нашли письма…

— Каан, смотри, эти письма написаны рукой госпожи Хюмейры?

Моё невнятное мычание, Джихангир, который передаёт письмо, предназначавшееся мне, дрожащими пальцами — и оглушающая тишина, охватившая всё пространство.

Мой Каан,

как мне не хватает твоей улыбки. Ты покинул наш дом лишь полчаса назад, а я уже так сильно хочу взять тебя за руку, потрепать непослушные кудряшки и поцеловать в макушку. Я пыталась догнать тебя и вернуть, босиком бежала, но ты же знаешь, что я всегда была неуклюжей, поэтому упала... Вся моя жизнь без тебя — это падение. Ты сказал, что навсегда уходишь, что у меня может быть только один сын, но это не так. Ты стал моим светом, моей надеждой на то, что я всё ещё жива.

Сейчас мне остаётся позвонить Джемалю и ждать, что он смягчит твоё сердце. Я ведь знаю, что он стал для тебя практически отцом, стал тем, кто успокоит бурю внутри.

А ты живи и будь счастлив, сынок. Даже если мы не увидимся до того, как ты и Джихангир получите мои письма, я хочу, чтобы ты не сомневался — я тебя очень люблю. Скучаю по тем временам, когда ты называл меня фиалочкой, султаншей и просто мамой, и только лишь молюсь, чтобы ещё раз услышать это.

Защищайте друг друга, не дай Джихангиру сломаться из-за его доброты. С нежностью и стыдом,

всегда твоя,

мама.

Сил не было буквально ни на что, поэтому я шёл навстречу судьбе.

«Ты просила нас защищать друг друга, но как такое возможно, если рядом не будет тебя, мама?» Мысли роились в голове и сгорали, превращаясь в горстку пепла, так и не успев стать чем-то цельным. Не успев стать привычным для меня пламенем.

Джихангир простил меня за наши ошибки, но я не уверен, что сам прощу себя.

* * *

На её письменном столе была разбитая лампа, букет увядших белых пионов, которые казались чужеродными в этом страшном месте. Интересно, Дженгиз Хан хоть немного щадил госпожу Хюмейру, пока она была здесь,или насмехался над ней, пока Чагатай не покончил с ним? Слепая ярость накрыла меня, словно цунами, когда я искал очередную папку с именем Кемаля Беркеса, а рядом стоял ошарашенный Каан. Мы будто поменялись местами с того момента, как произошёл пожар. Я забрал всю его ярость себе, простил его, но этого оказалось мало. Теперь «верхушка» преследовала нас, а Мюжде была в тюрьме. Это значило только одно — мы стали слабее, наше одиночество пришло уничтожить нас. Так я думал, пока не нашёл письмо.

Милый мой Джиош,

пишу это письмо, не зная, увижу ли тебя снова, но душа уже не горит. Ты оставил Искендера в живых, твоя совесть чиста, в отличие от совести Ильхана. Мальчик мой, прости, что не стала той, кем ты хотел бы меня видеть, испачкалась в этой грязи… Знай только одно: я горжусь каждым твоим выбором. Ирем восхищала меня, она сияла рядом с тобой. Ты стал мужчиной, который сделает всё ради защиты близких. Ты истинный сын своего отца. Когда ты пришел спасти меня из лап Чагатая и Альтемура, я усомнилась в природной справедливости, доставшейся тебе от Эрена, но ты не выдал своего брата. Ты не выдал Каана. Прости, что поступила так с тобой, разрушила привычную жизнь. Но я не могла иначе. Вы оба мои дети. Вы — моё дыхание. И если вы нашли эти письма, то сейчас меня уже нет, но частица меня — этого внутреннего сияния ⁽¹⁾ — останется с вами навсегда. Джихангир, надеюсь, у тебя хватит сил простить меня. Я ведь только хотела украсть у судьбы ещё немножко времени рядом с тобой. Главное, чтобы тебе не пришлось красть эти часы рядом с твоим ребенком.

Никогда не разлучайся с детьми. Живи.

Твоя мама.

Чувство опустошенности накрыло с головой, но рядом был Каан, и я обнял его. Он был той семьёй, которую я выбрал сам. По крайней мере, мне хотелось так думать, а мама… да, теперь я так хочу называть её в мыслях... Мама стала спасительным маяком для каждого из нас и ещё для нескольких людей, таких беззащитных…

— Ты пойдёшь со мной к Мюжде, когда всё закончится?

— Ты уверен, что я там нужен? — голос Каана был непривычно тихим.

Я лишь грустно усмехнулся, похлопав его по плечу.

— Как и всегда. Не сомневайся.

Я вспомнил тот день, когда пришёл в дом Каана — и первыми ободряющими словами мамы были:

«Не сомневайтесь, сомнение порождает страх».

1) По одной из трактовок имя Хюмейра означает «сияющая».

Вернуться к тексту