Морковный пирог (гет)

Если кому-то из учеников Хогвартса приходило в голову покурить, делали они это, как правило, в своих спальнях, рядом с открытым окном, или в укромных нишах, спрятавшись за рыцарскими латами, или на улице, где-нибудь за деревьями, но в туалетах замка давно уже никто не курил: шанс оказаться пойманными Филчем или, не приведи Мерлин, Снейпом, был очень велик. С Крэббом, никогда не отличавшимся особой сообразительностью, так и приключилось в прошлом году, и хорошо еще, что он успел выбросить сигарету, а Филч тогда был сильно загружен работой и не особенно зверствовал. И все же…

Впрочем, существовал еще один вариант, и о нем мало кто знал, а если и знали, никто не горел желанием оказаться в компании вечно ноющего привидения.

Никто, кроме Джинни Уизли, как Драко узнал впоследствии.

Он часто приходил в туалет Плаксы Миртл отвести душу и поразмыслить над своей незавидной участью — в тот непростой год, когда отец оказался в Азкабане, а на самого Драко возложили миссию, выполнить которую практически не представлялось возможным, он много плакал и разломал несколько раковин, которые после сам же и починил. Так просто, от нечего делать.

Впрочем, ситуацию это не улучшало. Починить свою жизнь Драко по-прежнему не мог.

А тут еще и появилась эта девчонка Уизли.

Когда Драко в очередной раз пришел в туалет Миртл во время большой обеденной перемены, он сразу почувствовал, что находится там не один.

И дело было не в Миртл, она-то как раз, судя по отдаленным звукам, путешествовала по канализационным трубам, а вот в третьей от входа кабинке кто-то был: оттуда доносился явственный запах сигарет, а над самой кабинкой к потолку тянулась тонкая струйка дыма.

Изумленно уставившись на этот дым, Драко попятился, однако не успел сделать и пары шагов, как хлипкая дверь распахнулась, и наружу, торопливо застегивая сумку, выбралась Джинни Уизли.

— Малфой, — мрачно констатировала она, заметив Драко. — Ты же понимаешь, что находишься в женском туалете?

На это он только плечами пожал:

— В женском, мужском… Какая разница, если он давно уже не работает?

Ее брови сложились в дугу:

— Что ты вообще мог здесь забыть?

— Да, Уизли, что я мог забыть в туалете? — Драко насмешливо ухмыльнулся, удивленный столь глупым вопросом. — Может, тебе лекцию прочитать, что здесь обычно делают?

Она закатила глаза.

— Как-нибудь в другой раз, — взялась за ручку, толкнула дверь наружу, но в проходе обернулась. — Скажешь Снейпу, что я курю — и вскоре обнаружишь жопу вместо лица.

Дверь за Уизли захлопнулась.

* * *

Драко был уверен, что на следующий день Уизли там не найдет, да и с чего бы, если раньше она в туалет Миртл никогда не совалась, однако ошибся — когда он вошел, Уизли уже ошивалась там, одной рукой опираясь на раковину, а другой держа дымящуюся сигарету, и глаза у нее были красные.

Драко сначала подумал, что это от дыма, потому что Уизли не всхлипывала и не сморкалась, но по ее выражению лица понял, что снова ошибся. Она была чем-то расстроена, и даже очень.

— Я не пойму, здесь медом намазано, или что? — заметив его, хрипло поинтересовалась Джинни. — Ради каких соплохвостов ты снова сюда притащился?

Драко сложил руки на груди:

— А ты?

— Не твое чертово дело! — отрезала Уизли. — И я была бы очень признательна, если б ты вымелся отсюда… скажем, прямо сейчас.

Драко с вызовом вскинул подбородок, искривил губы в усмешке:

— А если нет?

— Ну… нет, так нет, — Джинни потянулась за палочкой, и вскоре ее острый конец угрожающе уставился ему в лицо.

Драко только хмыкнул, не особенно испугавшись:

— Психопатка. Не удивительно, что Томас бросил тебя.

— Никто меня не бросал, ясно?! — вспыхнув, отрезала Джинни, но Драко заметил промелькнувшую в ее глазах неуверенность и понял, что попал в точку.

— Мда… Мне бы твои проблемы, Уизли… — пробормотал он себе под нос.

— Забирай, — с легкостью согласилась Джинни, опуская палочку. — Только все и сразу, идет? Может, хоть тогда ты научишься быть осторожным в своих желаниях.

Выбросив сигарету в раковину, она прошествовала мимо него, задев краем мантии, и скрылась за дверью.

* * *

На следующий день Драко, к своему величайшему облегчению — ведь к облегчению же, правда? — не встретил в туалете никого, кроме Плаксы Миртл, которая, восседая на сливном бачке, напевала себе под нос какую-то чрезвычайно унылую песенку.

Драко нравилось болтать с Миртл. Казалось, она единственная его понимала.

Впрочем, вернувшись в заброшенный нужник через пару недель, он встретил там не меланхоличное привидение, а вполне обычную девчонку из плоти и крови. И волосы у нее были рыжие.

— Уизли, — обреченно констатировал Драко.

Она обернулась. Закатила глаза. Не красные, как в прошлый раз, а вполне нормальные, карие, с пушистыми ресницами-щетками по краям. Он тогда подумал, что глаза у нее красивые. Ну, по крайней мере, были бы, если б не источали такое презрение.

— Малфой, — буркнула Джинни, вытирая об изнанку мантии руки, которые только что мыла. — Почему ты все время здесь ошиваешься? Нравится сидеть в туалете целыми днями?

— А тебе? — хмыкнул Драко, покосившись на пачку сигарет, торчавшую из ее раскрытой сумки.

— Да я сюда только покурить и хожу иногда… — рассеянно пробормотала Джинни и, вдруг вспыхнув, сурово поджала губы. — Знаешь, я вовсе не обязана перед тобой отчитываться! И мне не интересно, что ты здесь делаешь, ясно?

— Ясно, ясно, — Драко миролюбиво поднял ладони. — Не удивительно, что Томас бросил тебя — терпеть такую истеричку дольше пяти минут невозможно.

— Ты меня не знаешь! — немедленно вспылила Джинни, и ее рука скользнула поближе к карману, в котором — Драко был в этом уверен — лежала волшебная палочка. — Еще одно слово о Дине… И кстати, твои сведения устарели — мы уже помирились.

— М-да? — Драко безразлично дернул плечами. — А чего ругались-то?

Не то, чтобы ему было действительно интересно, но в туалете лучше обмениваться колкостями, чем заклинаниями. Драко слышал, что Джинни накладывала неплохой Летучемышиный сглаз и, к тому же, была вспыльчива, как пороховая бочка, а летучие мыши в сортире — это как-то не комильфо. К тому же, Драко ни за что не опустился бы до того, чтоб устраивать потасовку в таком специфическом месте, будто самая распоследняя грязнокровка.

Джинни бросила в его сторону хмурый взгляд.

— Я и сама толком не поняла, что это было...

— То есть?

— Да глупо все вышло, — Джинни негромко вздохнула. — Все случилось в позапрошлое воскресенье. Мы с Дином от нечего делать весь день слонялись по замку, случайно набрели на потайной проход за портретом — даже не спрашивай, где, я тебе все равно не скажу — и решили проверить, куда он ведет. Зашли — а там грязь, пылища и до того темно, что и шагу не сделаешь. Ну я и крикнула Дину: «Посвети палочкой, здесь же темно, как у негра в жопе!» Потом, конечно, поняла, что сморозила, но он уже обиделся и ушел. Так и не посмотрели мы тот проход, а Дин со мной целую неделю не хотел разговаривать, хоть я и извинилась.

Когда она закончила свой рассказ, Драко не выдержал и прыснул в кулак.

— Темно, как у негра в жопе, — повторил он с некоторым удовольствием. — Круто. Надо бы это запомнить.

— Да ну тебя, — Джинни беззлобно махнула рукой. — Я ж не думала… Хорошо еще, что Гермиона меня не слышала: она бы целый час читала мне лекцию, что так нельзя выражаться — будто я и сама не знаю...

— Почему тебя так волнует мнение Грейнджер? — Драко невольно скривился.

— Она моя подруга, вообще-то, — раздраженно ответила Джинни. — Впрочем, вряд ли тебе вообще знакомо значение этого слова.

— С чего ты взяла? — хмыкнул Драко.

— Да с кем ты тусуешься, кроме парочки безмозглых прихлебателей? Тоже мне — друзья нашлись…

— Да много с кем. Вот хоть с Забини — он, кстати, тоже темнокожий, как твой обожаемый Томас. И если где-то очень темно, мне и в голову не придет говорить, что это похоже на жопу негра. Особенно — когда Блейз находится рядом, так что я ни хрена не расист.

— Еще как расист — грязнокровкой же Гермиону ты называешь!

— Ну, это другое…

— Да еще лицемер, к тому же, — Джинни устало вздохнула. — Ладно. Мне пора валить на зелья, чтобы ваш дурацкий Снейп не снял баллы за опоздание. Ума не приложу, как его до сих пор земля носит!

В чем-то Драко был с ней даже согласен.

Когда Джинни направилась к выходу и уже толкнула обшарпанную дверь с висящими на ней хлопьями краски, что-то вдруг дернуло его окликнуть ее:

— Уизли!

Она удивленно обернулась:

— Ну что еще?

Он просто хотел как-нибудь оскорбить ее напоследок, сказать что-то обидное — и не более. Но вместо этого изо рта почему-то вырвалось:

— Ты любишь морковный пирог?

Уизли аж поперхнулась от неожиданности, а глаза ее начали медленно выкатываться из орбит:

— В каком смысле?

— Ну… в прямом. Морковный пирог. Такой, знаешь, оранжевый. Его в кафешке у мадам Паддифут очень вкусно готовят, — пояснил Драко, с каждым словом все сильнее чувствуя себя идиотом.

— Ты что… приглашаешь меня на свидание? — Джинни продолжала смотреть на него таким взглядом, словно Малфой на ее глазах превратился в соплохвоста и начал плеваться огнем.

Драко хотел ответить, что, разумеется, нет. Что ни о чем таком он и помыслить не мог. Но как только рот Малфоя открылся, из него каким-то необъяснимым образом вырвалось:

— Да.

Казалось, потолок немедленно обрушится вниз, если Джинни снова заговорит — и, безусловно, пошлет его так далеко, где гиппогрифы не ночевали. Но она, похоже, все еще пребывала в шоке от услышанного, поэтому спросила только:

— И ты правда думаешь, что я соглашусь на это?

— А почему нет? — к Драко наконец вернулась его обычная саркастичность. — Я бы при твоем финансовом положении только обрадовался возможности бесплатно поесть.

Джинни, к его удивлению, даже не разразилась руганью. Только вздохнула, посмотрев на него как-то грустно, почти философски:

— А знаешь, твои шутки давно перестали быть оригинальными… Ну, счастливо оставаться, — и, повернувшись на каблуках, направилась к выходу.

— Уизли! — снова окликнул Драко.

Джинни медленно обернулась.

— Если серьезно… — он не договорил, но продолжал упорно смотреть и ждать окончательного решения.

— Если серьезно — нет, — ответила она, взявшись за ручку двери, но в открывшемся проеме на мгновение задержалась: — Впрочем, если в следующий раз ты попробуешь пригласить меня куда-нибудь без оскорблений, я обещаю подумать.

Сказав это, Уизли удалилась на свои зелья, а Драко удивленно глянулся в зеркало. Кажется, в последнее время он перестал узнавать сам себя.

* * *

Драко так и не решил, что скажет Уизли при новой встрече и попробует ли пригласить ее на свидание нормально, по-человечески, однако такой возможности даже и не представилось: у гриффиндорцев в скором времени ожидался квиддич, и Джинни все свободное время проводила на поле, либо в библиотеке, потому что никто не отменял подготовку к СОВам. Возможно, она и курить бросила со всеми этими тренировками и приближавшимися экзаменами, поэтому и в туалете больше не появлялась, этого Драко не знал наверняка, однако сам продолжал время от времени туда заглядывать и подолгу болтал с Плаксой Миртл, а привидение его внимательно слушало.

Девчонка Уизли была права, как ни странно — ни одной живой душе он не мог рассказать о своих переживаниях. Крэбб с Гойлом были слишком тупы, чтобы понять, а Блейз… да ну его. Не столь и близкие они друзья, на самом-то деле.

От этих мыслей настроение Драко не улучшалось — и тем более не улучшилось оно после потасовки с дурацким Поттером все в том же нужнике Миртл. Мало того, что Малфой на несколько дней загремел в больничное крыло и пропустил матч Гриффиндор-Когтевран, так еще и узнал, что девчонка Уизли за это время рассталась с Томасом и уже успела замутить с Поттером. Аккурат после того, как Гриффиндор выиграл кубок по квиддичу — Панси насплетничала об этом, когда навещала Драко в медпункте.

Не то, чтобы его это беспокоило. Нет, конечно, да и с чего бы — пусть эта нищебродка встречается с кем угодно, ему-то что. По сути, он и не знал ее толком, и тот факт, что они несколько раз столкнулись в туалете и Драко — в приступе какого-то помешательства, не иначе — позвал ее на свидание, ни о чем не говорил.

Определенно не говорил. Ни о какой симпатии и речи быть не могло.

Она предательница крови.

Она ходит в обносках, и вся ее семейка — жуткие оборванцы.

Она тусуется с грязнокровками и с отбросами общества наподобие Лавгуд и Лонгботтома.

Она, черт подери, несмотря на все это чудовищно популярна — душа любой компании, да еще и в квиддич играет не хуже, чем знаменитая Гвеног Джонс.

Она, наверное, была бы даже красива, если б не застиранная одежда и огромная куча веснушек.

И тем досаднее было, что девчонка Уизли досталась Поттеру.

Драко ее ненавидел.

Драко ненавидел и Поттера, которому все доставалось легко и бесплатно — слава, кубок по квиддичу, крутые девчонки…

Но больше всего на свете Драко ненавидел себя — за то, что одну конкретную девчонку окончательно упустил, и даже кусок морковного пирога, тайно оставленный кем-то на его прикроватной тумбочке, послужил слабым утешением во всей этой ситуации.