Терра инкогнита (джен)

— Навсикая, сегодня сильный ветер. Побудь дома, милая.

— Бабушка, я ненадолго. Полетаю над долиной — и назад, — Навсикая побежала вверх по ступенькам. Бабушка посмотрела ей вслед и покачала головой:

— Не княжна, а сорванец. Никого не слушает.

Винтовая лестница привела Навсикаю на верх башни. Там на пусковой площадке подрагивала на ветру «Чайка». Навсикая погладила белоснежное крыло глайдера; как же хороша была её «Чайка».

Мито нахмурил брови:

— Княжна, ветер усиливается. Как бы не быть беде. Что я тогда скажу вашему отцу?

— Не тревожься за меня. Я скоро вернусь.

Мито нехотя натянул рычаги и, когда Навсикая крепко схватилась за поручни и устроилась на опорном ремне, запустил глайдер. Княжна надавила на педаль, и «Чайка» понеслась навстречу ветру.

— Будьте осторожны, княжна. Не летайте над Пустошами… — крикнул ей вслед Мито. Навсикая не услышала его, ветер донёс лишь обрывки предостережения.

Навсикая не боялась штормов и гроз. Сильный ветер действовал на неё опьяняюще. Несмотря на протесты бабушки, она выбегала на улицу и кружилась в ритме ненастья. На этом причуды княжны не заканчивались. Навсикая не любила платья, метко стреляла из ружья и прекрасно фехтовала мечом из панциря ома.

Навсикая летела над родной долиной, любовалась ухоженными полями и рощами, зелёными лугами и покосами, уютными деревнями. Но как бы ни была прекрасна Долина ветров, взор Навсикаи притягивал горизонт, там простирались Пустоши и Лес — гиблые места, поросшие грибами, кишащие огромными насекомыми.

Мито оказался прав, к долине действительно приближалась буря. Ветряные мельницы надсадно скрипели, кусты выгибались и клонились к земле. Из-за моря чёрными парусами надвигались свинцовые тучи. В лучах заходящего солнца они выглядели особенно мрачно.

Навсикая облетела долину пару раз, зашла на третий круг и по ошибке позволила ветру увлечь «Чайку». Она пыталась выровнять глайдер, но воздушный поток подхватил его, бросая из стороны в сторону, прижимая к отвесным скалам. Навсикая поняла, что попытка снизиться может ей дорого обойтись. Она изо всех сил потянула поручни, чтобы набрать высоту. Воздушный поток закружил «Чайку» точно пушинку и понёс в сторону Пустошей. Навсикая испуганно налегла на рычаги. Ветер, дувший в спину, сорвал шлем и растрепал волосы. Нужно было перелететь скалы, а потом снижаться любой ценой. Если ветер унесёт «Чайку» в глубь Леса, шансов спастись у неё не будет.

* * *

Навсикая с трудом разлепила глаза, стряхнула с лица снежинки спор и огляделась. Она лежала на мягком ковре из лишайников посреди древнего города. Руины домов, опутанные гроздьями грибов, таращились пустыми окнами. Ветер утих. На фонарных столбах щеточки пушицы лишь слегка подрагивали. Взошедшая на востоке луна высветила перезревшие глобулярии. Стеклянницы раскачивались на тонких стеблях и иногда соударялись с мелодичным звоном. Под их печальную песню споры кружились в лунном свете, как хлопья снега.

Навсикая негнущимися пальцами поправила респиратор. Она не помнила, в какой момент успела его надеть. С тревогой посмотрела на небо. Сколько она пробыла здесь? Полчаса? Час? А может, и больше? Что теперь с ней будет? Пяти минут, проведённых в Лесу без надёжной защиты, было достаточно, чтобы никогда не проснуться. На мгновение Навсикая подумала, что уже умерла. Однако прислушавшись к саднящей боли в спине от многочисленных ушибов, поняла, что до сих пор жива. Она поднялась на колени и почувствовала тошноту и головокружение.

«Надышалась отравы, — подумала Навсикая. — Где же "Чайка"? Хоть бы она не сломалась. Надо встать и осмотреться».

Под ногами заскрипели белёсые нити лишайника. Навсикаю качало, пришлось ухватиться за металлический прут. Он с хрустом раскрошился в руке, окатив её облаком ржавой пыли. Осторожно переступая, стараясь сохранять равновесие, Навсикая поднялась по просевшей крыше. Оказывается, она приземлилась на древнее здание. Это не сулило ничего хорошего. В подтверждение её опасениям у соседнего дома часть перекрытия рухнула и рассыпалась в труху.

«Надо выбираться отсюда. Да где же «Чайка»?» — Навсикая сделала над собой усилие и поднялась на ветхий парапет.

Первое, что ей бросилось в глаза, был недавно сброшенный панцирь ома. На нём не росло ни одного гриба, керамические роговицы сверкали в лунном свете.

«Какой огромный! — с восхищением подумала Навсикая. — Его брони хватит на тысячи клинков и инструментов».

Грибные силки на руинах подрагивали от движения воздуха. Они напоминали гигантскую паутину. Навсикая вспомнила о насекомых. К счастью, в темноте они были малоактивны. Иначе ее давно бы съели зверожук или пурпурная стрекоза. «Чайки» нигде не было видно.

Навсикая осторожно спустилась с крыши, соскользнула по лианам грибницы на землю. Каждое движение давалось с трудом. Она медленно шла по улице. Накренившийся фургон древней машины удивительным образом сохранил свою форму. Навсикая не удержалась и чуть приоткрыла дверцу. Всё внутреннее пространство было заполнено спрессованными грибами. Дверца слетела с петель, а из фургона вырвалось облако белоснежных спор.

«В дома соваться не стоит, — решила Навсикая. — Лучше, я заберусь на панцирь ома. Он уж точно самый крепкий из всего, что здесь есть».

Обогнув дом, на котором она очнулась, Навсикая доковыляла до сброшенного панциря. Затем, цепляясь за шипы, с трудом вскарабкалась на его шершавые сегменты. Она постучала по прозрачной роговице и услышала мелодичный звон. Омы — хранители Леса — опасные и величественные, вызывали интерес и восхищение. В груди защемило от воспоминания, когда она, будучи несмышлёным ребёнком, прятала от родителей маленького ома. Тогда была ещё жива мама, а отец — правитель Долины ветров — был здоровым и сильным.

В воздухе послышалось мягкое шуршание, это гигантские мотыльки летели на свет луны. «Хорошо, что они не нападают на людей», — с облегчением подумала Навсикая.

В стороне от следа, пропаханного омом, что-то сверкнуло.

«Моя «Чайка». Это она!» — обрадовалась Навсикая.

Она спрыгнула на землю и подбежала к зарывшемуся в почву глайдеру. По счастливой случайности он приземлился на земляной вал, словно на перину. Навсикая не верила своим глазам: ни единой царапины, только опорный ремень вылетел из крепления.

Натянув ремень и подготовив глайдер к полёту, Навсикая крепко схватилась за поручни и нажала на педаль. «Чайка» послушно поднялась над пустынной площадью и понеслась в сторону дома.

Вскоре Навсикая преодолела границу Пустошей и с облегчением сняла респиратор. Солоноватый воздух подсказывал, что недалеко было море, а значит, и Долина Ветров.

По возвращению Навсикая сразу спустилась в своё убежище в подвале. Там она переоделась, чтобы бабушка не увидела порванной и запачканной одежды, умылась, обработала ссадины и ушибы. Навсикая была благодарна судьбе за спасение, но бабушке о её приключениях лучше было не знать.

За дверью раздались шаги, Навскикая спрятала вещи под лавку. Как ни в чём не бывало, она встретила бабушку обезоруживающей улыбкой.

— Навсикая, где ты была? Я чуть с ума не сошла!

— Всё хорошо, бабуля. Ты же видишь, я в полном порядке.

— Ну и дела. Как же ты беспечна! Отец совсем слаб. Не жалеешь его.

— Прости меня. Это больше не повторится, — пообещала Навсикая.

— Как же, как же… — досадовала бабушка. — Вот княжна у нас, так княжна. Генералам даст фору.

— Тебе, конечно, хочется, чтобы я сидела за вышивкой, вышла замуж и нарожала кучу детей?

— А что в этом худого?

— Ничего. Бабуля, подстриги мне волосы, — попросила Навсикая.

— Это ещё зачем? Носи косы, у тебя такие красивые волосы.

— Рыжие, ничего особенного. И вообще они лезут в глаза, мешают летать.

— Опять эти полёты, — проворчала бабушка. — Поднимайся наверх. Будешь сидеть в моей комнате неделю!

— Так долго? — возмутилась Навсикая.

— Ничего. Посидишь взаперти, подумаешь над своим поведением.

Увы, бабушка была непреклонна, весь следующий день Навсикая просидела в её покоях. Мало того, что было невыносимо скучно, так ещё княжна переживала за брошенную в подвале одежду: «Наверняка на ней остались споры. Её надо обработать, а ещё лучше сжечь. Кто знает, сколько грибов вырастет из этих спор?»

Жители Долины неусыпно следили за тем, чтобы Лес не захватывал их земли. Все обнаруженные грибы выжигались огнемётами. Нельзя было допускать бурного роста ядовитых растений.

Бабушка была столь сурова, что не позволила Навсикаи видеться с Мито. И не случайно, так как знала, что из старого вояки княжна могла вить верёвки. Дни тянулись угнетающе медленно. Единственным развлечением Навсикаи было чтение старинных книг по медицине. Как-то листая одну из них, она нашла странное выражение «подобное лечится подобным». Когда-то отец Навсикаи надышался зловредными спорами, ослабел и практически не вставал с постели.

«А если сделать лекарство из грибов? — задумалась Навсикая. — Пока не стану говорить бабушке об одежде в подвале. Ещё никто не пробовал лечить грибами. А древние делали из плесени пенициллин. Может, и у меня получится».

Когда неделя домашнего ареста подошла к концу, Навсикая, к удивлению домашних, не помчалась кататься на «Чайке», а заперлась в своей комнате.

— Боже, знать бы, что у неё на уме! — сокрушалась бабушка.

А в это время Навсикая уже спускалась по лестнице, ведущей в подземное убежище. Прежде, чем надеть респиратор, она отметила, что воздух в убежище свежий.

«Неужели на мне не было ни одной споры? Быть такого не может».

Её опасения оказались напрасными, споры проросли. И теперь под лавкой белели нежные венчики пушицы и пористые шарики глобулярии. Навсикая бережно накрыла их склерой ома, так чтобы грибы не отравляли воздух. День за днём она следила за их ростом, пока с удивлением не обнаружила, что они не ядовиты. Пойманная у ручья лягушка прекрасно переносила соседство грибов. Также они не подействовали на подобранного в саду птенчика. Воздух в убежище оставался свежим, даже когда она не использовала защитный экран.

— Может, именно эти грибы не ядовиты, — предположила Навсикая. — Если я найду нужный вид, то смогу приготовить лекарство.

С этого дня она тайком наведывалась на Пустоши, чтобы взять новые образцы. Увы, расширение коллекции не помогло княжне. Сколько бы она не приносила растений, ни одно из них не выделяло яд. Возможно, причина была в почве Долины и чистой колодезной воде.

«Когда они растут здесь, то совсем не опасны. Наверное, дело в почве. Древние города стоят на отравленной земле, — рассуждала Навсикая. — Если это так, то… кто и когда отравил землю? Нет, возможно, я просто ещё не нашла ядовитые виды. Обязательно продолжу поиски. Надо наведаться в Лес».

Утомлённая Навсикая уснула за столом. Во сне она увидела исполинские деревья в гирляндах грибов. Разноцветные стрекозы с шелестом пролетали над головой. Навсикая лежала на мягком песке, а откуда-то сверху струился солнечный свет. Песчинки золотыми искорками поблескивали на ладонях. Вдоль реки с хрустальной водой неторопливо ползли омы. Их лазоревые глаза были похожи на кусочки ясного неба. Вода струилась по стволам деревьев с тихим журчаньем, словно Лес пел старинную балладу. Навсикая без слов понимала, что он поёт о забытых войнах, об отбушевавших пожарах, о борьбе и надежде. А ещё она знала, что когда-нибудь обязательно разгадает тайну Леса.