Немножко детства (джен)

После гибели Сириуса Гарри потерял вкус к жизни. То, что произошло в Министерстве, заставило его на всё взглянуть по-новому, и увиденное ему совсем не нравилось. Многочисленные вопросы появлялись, как грибы после дождя, а где искать ответы, он не знал.

Разбитые надежды на обретение семьи, разочарование в себе и друзьях, осознание собственного бессилия, — всё это мучало Гарри ежечасно. Перед глазами как наяву вставали картины его поражения: избитый Невилл, чья грудь залита кровью из разбитого носа, тихо стонущая Джинни с переломанной ногой, безумно мычащий Рон, пострадавший от исследуемых в Отделе тайн мозгов, бледная до синевы Гермиона, не сумевшая уклониться от атакующего проклятия… Во время боя Гарри был уверен, что они неплохо справлялись. Но когда подоспели члены Ордена Феникса, он понял, что с ними никто не сражался — Пожиратели играли, не более.

Рыдая ночами в подушку, гоня мысли прочь при свете дня, Гарри с каждым днём всю глубже погружался в депрессию, и ситуация в доме Дурслей лишь ухудшала его положение. Гарри наивно надеялся, что после внушения Грозного Глаза магглы оставят его в покое и дадут время оплакать крёстного и прийти в себя, и Дурсли действительно сначала притихли, но надолго их не хватило, и уже к концу первой недели каникул и так не славящийся терпением Гарри был на пределе.

И после недолгого размышления он решил сбежать: приглашать его в гости друзья не спешили, Дамблдор игнорировал письма с просьбами забрать его, а терпеть родственников и дальше он просто не мог — знал, что сорвётся и в лучшем случае вылетит из школы за нарушение разумного ограничения магии несовершеннолетних, а в худшем отправится в Азкабан за убийство магглов.

Оставив на кухонном столе записку, чтобы его не искали, Гарри забрал самое необходимое и под мантией-невидимкой покинул Литтл-Уингинг. Проскользнув в полупустой автобус, зайцем доехал до Лондона, а в туалете на вокзала загримировался и отправился в Косой переулок — для побега нужны были деньги, потому без посещения Гринготтса было не обойтись.

Гоблины без возражений проводили его к сейфу и обменяли галлеоны на фунты. И сообщили, что Гарри — наследник Сириуса. Всё волнение от задуманного побега смыло волной вновь всколыхнувшейся горечи; то ли гоблины поняли, что время для разговора неподходящее, то ли им и не было нужно решать вопросы с наследством немедленно, но Гарри было предложено подписать бумаги, а к обсуждению вернуться позже — когда ему будет угодно.

— Теперь вы, мистер Поттер, владелец всего имущества Блэков, — пряча подписанные Гарри пергаменты в папку, сообщил гоблин. — Ждём вас в банке в любое удобное вам время.

Гарри счёл хорошим знаком, что его не стали задерживать.

Мысли о Сириусе вызывали уже ставшую привычной грусть. Перед глазами проносились картины из времени, пусть и недолгого, что они провели вместе… Кое-чему Гарри научился за прошедший год, в том числе и от Сириуса узнал несколько полезных вещей, — крёстный был большим шутником, но также и большим умницей, и никогда не ленился в придумывании шалостей и не скупился на подробные рассказы. И как раз сейчас эти знания пригодились. Гарри наколдовал удостоверение, как показывал крёстным, — в Косом переулке его магию никто бы не отследил, — и, пройдя неузнанным через «Котёл», поймал такси — приказав ехать в Хитроу.

Он впервые действовал самостоятельно и ужасно волновался, но фальшивые документы не вызвали никаких подозрений, и вскоре Гарри уже садился в самолёт…

Новая страна, новые впечатления, новые люди — его никто не знал, он никому не был интересен, он мог быть просто Гарри — обычным мальчиком, приехавшим посмотреть мир, или невидимкой, никем не замеченным ходившим за экскурсионной группой. Гарри наконец-то удалось увидеть что-то кроме маггловского сонного пригорода и волшебной школы, и он смог расслабиться, начал улыбаться, перестал грустить. Всего двух недель экскурсий по Америке хватило, чтобы Гарри стал собой и — почувствовал себя готовым вернуться и продолжить борьбу с Волдемортом.

Прибыв в Нью-Йорк, откуда самолёт должен был вернуть его на туманную родину, Гарри не удержался и, пока ждал рейс, решил позвонить Гермионе. Он успел ужасно соскучиться по друзьям и корил себя за то, что чуть не отказался от их дружбы, когда понял, что Рон с Гермионой (и тем более Невилл, Джинни и Луна) — не помощники ему в предстоящем сражении с Волдемортом. Да, друзья были такими же наивными детьми, как и он сам, мало что умели и почти ничего не знали (даже Гермиона — потому что книги из школьной библиотеки не шли ни в какое сравнение с опытом взрослых магов) и им нечего было противопоставить Пожирателям смерти, и всё же Гарри в первую очередь нуждался именно в друзьях, а не в соратниках. И потому сейчас набирал по памяти номер Гермионы, с широкой улыбкой слушая длинные гудки в трубке и предвкушая её удивление.

Разговор прошёл совершенно не так, как он ждал. Стоило Гермионе понять, кто звонит, и она накричала на него, обвинила в эгоизме, в том, что своим глупым побегом он поставил на ноги всех вокруг и заставил их волноваться, и в приказном тоне потребовала немедленно сообщить, где он находится.

Было ужасно неприятно, обидно и… Гарри разозлился за напрочь испорченное настроение и непонятно зачем соврал, что скоро пойдёт на посадку в Египте.

Гермиона пригрозила очень серьёзно с ним поговорить, и Гарри бросил трубку.

Трансатлантический перелёт был достаточно долгим, чтобы Гарри перестал кипеть, но семи часов не хватило, чтобы погасить разочарование и обиду и простить Гермионин тон и её уверенность в том, что она может так с ним разговаривать. Зато Гарри понял, что если он не желает сразу по прилёту выслушивать возмущённые отповеди, к Дурслям ему путь заказан.

Вот только идти ему было некуда. В «Дырявом котле» его станут искать сразу после того, как убедятся, что он не вернулся на Тисовую, и всё же Гарри наивно надеялся, что его маскировка сумеет обмануть бармена Тома, и удастся прожить пару недель никем не найденным. Продумав основные этапы плана, Гарри снова загримировался в туалете аэропорта, вызвал такси и, доехав до места, замотался в мантию-невидимку перед дверями «Котла» — нужно было убедиться, что путь чист.

К чему он точно не был готов, так это к заплаканной Гермионе, стоявшей посреди зала в окружении грустных Уизли.

Первым порывом было сбежать — он не чувствовал себя готовым ко встречи с самыми близкими людьми, которые наверняка на него ужасно злятся, — но ноги будто приросли к полу после первых же сказанных миссис Уизли слов.

Его считали погибшим!

Самолёт, о котором он сказал Гермионе (Гарри ляпнул название первой попавшейся страны — рядом с телефоном-автоматом располагался сувенирный магазинчик, торгующий в том числе магнитиками, и взгляд Гарри упал на изображение пирамид), потерпел крушение — погибли все пассажиры. Пока Гермиона связалась с Роном, пока миссис Уизли связалась с Дамблдором, пока Гермиона добралась до Косого переулка, откуда её должны были забрать Уизли… информация о крушении распространилась на СМИ. И теперь его друзья скорбели…

Гарри уже почти стянул с себя мантию, позабыв все обиды и спеша утешить друзей, сказать, что произошло чудовищное недоразумение и он жив, но заговорил Рон, и Гарри снова застыл.

— Жалко его, конечно, но, может, теперь Дамблдор оставит нас наконец в покое и мы сможем не рисковать собой, а просто учиться?

— Как ты можешь!.. — всхлипнула Гермиона, но её перебила миссис Уизли:

— Перестань, Рон. Гарри был не только твоим другом, но и Избранным. Альбус Дамблдор, может, и оставит нас в покое, да только как бы хуже от этого не стало. Нравится нам это или нет, Гарри нужен, чтобы победить Того-Кого-Нельзя-Называть. И ты знаешь, что теперь, без него, всё станет только хуже. Гермиона, детка, переночуй сегодня у нас. Идёмте домой, нечего говорить о таком в общественном месте.

Уизли и Гермиона давно скрылись в камине, а Гарри так и стоял посреди зала, поражённый услышанным. Он с первого курса просил друзей не рисковать из-за него и всегда предлагал им отступить — понимал, что это не их битва. И всё же никогда не пытался настоять, с благодарностью принимая помощь и поддержку. События в Министерстве показали, что его ждёт — и их, если они всё же не отступят. Гарри понимал, что не справится в одиночку, что тела друзей — смогут лишь ненадолго отсрочить неизбежное, прикрыть от первых атак, но не спасти его, и потому твёрдо решил больше не рисковать Роном и Гермионой. Однако теперь…

Неужели тот риск, на который они шли, был продиктован не дружескими чувствами к Гарри, а тем, что они знали больше него? Неужели Дамблдор заставил семью Уизли рисковать ради Избранного? Гарри только узнал о пророчестве, а миссис Уизли говорит так, словно они всегда были в курсе его роли… и помогали не самому Гарри, а себе — используя его…

Число вопросов росло и грозило погрести под собой.

Тихонько пройдя через бар к заднему выходу, Гарри прикрыл дверь, оставаясь наедине с мусорными баками, и позвал Кричера — как бы он ни относился к домовику, других вариантов у него не было.

После ворчания и оскорблений эльф переместил хозяина домой — Гарри с трудом принимал новую реальность, для него было не просто непривычно, но странно слышать в свой адрес «хозяин». Гневные высказывания Вальбурги Блэк он пропустил мимо ушей, и та, поняв, что зря разоряется, наконец-то уменьшила громкость и удосужилась поинтересоваться, что Поттер делает в её доме — в одиночестве.

Известие о гибели сына миссис Блэк приняла спокойно и даже можно сказать равнодушно, лишь на миг прикрыла глаза, никак более не проявляя горе и сожаление. А затем посмотрела на Гарри с искренним интересом.

— Рассказывай, — приказала она, и в глубине души желающий поделиться своими мыслями и страхами Гарри не смог смолчать. Проглатывая окончания, частя и повышая голос, он вываливал на миссис Блэк всё: жизнь с Дурслями, унижение, чулан, охота на Гарри, приход Хагрида, знакомство с Малфоем, дружба с Роном и Гермионой, тролль, Квиррелл, замки на дверях, Добби, ненависть, василиск, дементоры, Грим, Хвост и оборотень, Сириус и надежда, чемпионат и Пожиратели, Турнир и снова ненависть, драконы и гриндилоу, смерть Диггори и Волдеморт, Круциатус и снова ненависть, Дурсли, Орден Феникса, Амбридж и кровавое перо, и наконец Отдел тайн и смерть Сириуса.

Голос давно охрип, тело затекло от сидения на холодном полу в одной позе, но Гарри сделал над собой усилие и закончил рассказ побегом в Америку и возвращением.

И только тогда Вальбурга позволила себе усмехнуться.

— Я услышала тебя, мальчик, — царственно кивнула она и словно разом утратила к Гарри весь интерес, обращая взгляд на эльфа. — Кричер, накорми ребёнка ужином и проследи, чтобы он уснул.

— Я не ребёнок, — машинально огрызнулся Гарри, уже жалея и о том, что пришёл в этом дом, и тем более о своей откровенности. Впрочем, обещанный ужин немного примирил его с ситуацией.

Однако стоило ему сделать шаг в сторону кухни, как голос с портрета остановил его.

— Но сначала тебе стоит позаботиться о том, чтобы закрыть дом от нежелательных визитёров. Или ты хочешь объясняться с теми, кто обрёк тебя на все эти испытания?

Гарри тут же замотал головой.

Закрыть дом оказалось до банального просто: Гарри спустился с домовиком в подвал, ткнул в палец иголкой и нарисовал на странном камне своей кровью непонятный знак.

— И всё? — недоверчиво спросил он, ничего не почувствовав. Кричер кивнул, и они вернулись в коридор.

— Теперь ужин и сон, — распорядилась миссис Блэк.

Сил на споры и пререкания не осталось, за день было слишком много событий и откровений, так что Гарри покорно пошёл за эльфом на кухню, а чуть позже поднялся на третий этаж в незнакомую спальню и, едва коснувшись головой подушки, провалился в сон без сновидений.

Утром Гарри не сразу сообразил, где находится. Комната была незнакомой, вид из окна тоже.

— Доброе утро, хозяин. — Гарри подпрыгнул на кровати от хлопка, с которым появился Кричер. — Хозяину пора вставать, чтобы успеть сделать все запланированные на сегодня дела.

— Но я ничего не… планировал, — растерянно возразил Гарри, договаривая уже в пустоту.

Быстро приведя себя в порядок, он с опаской спустился на первый этаж. Ночью сил на обдумывание ситуации не было, а вот после пробуждения его одолевали сомнения. Стоило ли проведённое в Америке время ссоры со всеми, кого он мог назвать друзьями? Правильно ли он понял (да и не привиделось ли ему вообще?) слова Рона и миссис Уизли? Зачем он позвал Кричера и позволил привести себя в этот дом?..

— Доброе утро, — доброжелательно приветствовала его Вальбурга.

— Доброе утро, — машинально ответил он и только после этого удивился, что та не кричит и не сыплет оскорблениями.

— Ступай завтракать, а потом нам нужно будет поговорить.

Желудок одобрительно забурчал, и Гарри без возражений двинулся на кухню, где стараниями Кричера его уже ожидал накрытый стол.

Гарри быстро съел свою небольшую порцию овсянки и уже собрался покинуть кухню, когда на столе возникло блюдо с бутербродами и чай. Поскольку порция вправду была небольшой, он решил никуда не торопиться… Когда он наконец почувствовал себя сытым — редкое и непривычное чувство, — Кричер щелчком пальцев убрал всё со стола и сопроводил Гарри к портрету своей госпожи.

В голове было почти пусто. Всё же вчера на него многое свалилось, а разговор с Вальбургой помог выпустить скопившееся напряжение. Но теперь на сытый желудок Гарри никак не мог собраться с мыслями и понять, что же ему делать дальше.

— Итак, — сразу перешла к делу миссис Блэк, — для начала нужно осмотреть тебя и убедиться, что жизнь с магглами и магглолюбцами не привела к неустранимым последствиям. Ты слишком худой и мелкий, тебя явно недокармливали. А ещё исправить твоё зрение.

Даже из желания возразить Гарри не смог найтись со словами — Вальбурга была абсолютно права.

— Кричер! Отправляйся в Мунго и сообщи Сметвику, что его ждёт Сигнус Блэк на третьем этаже Мунго, — домовик поклонился и исчез, а Вальбурга снизошла до пояснений: — Тебе опасно покидать дом, а впускать сюда абы кого — ещё опаснее. Сметвик достойный маг и отличный целитель, портрет моего братца есть в Мунго, так что Сигнус обрисует ситуацию и, если Сметвик будет согласен принести клятву целителя, Кричер доставит его для тебя. А пока ждём, давай-ка обсудим планы на ближайшее время…

Не привыкший, что о нём кто-то по-настоящему заботится, Гарри растерянно топтался перед портретом Вальбурги.

Чего он ждал, когда выходил из «Дырявого котла»? У Гарри не было ответа; он уже ничего не ждал, лишившись сначала Сириуса, а затем услышав, что о нём думают единственные близкие люди. Он устал и был разочарован во всех и всём, и совсем не хотел принимать каких-то решений.

— Тебе нужна одежда, — вклинился в размышления голос Вальбурги. — И учебники…

— Я не вернусь в Хогвартс, — вскинулся Гарри, ужаснувшись при мысли, что придётся снова общаться с людьми, которые использовали его.

— Уверен? — почему-то не стала возражать она. — Учиться самому сложнее, даже при хороших учителях-репетиторах. А тебе, я уверена в этом, ещё и нагонять придётся — или ты добросовестно всё учил?

— Не вернусь!

— Хорошо, — легко согласилась Вальбурга. — Значит, нужно будет найти тебе наставника…

Гарри неверяще смотрел на портрет женщины, про которую не слышал ни одного доброго слова. Вальбурга Блэк, поносимая собственным сыном, презираемая членами Ордена, кажущаяся выжившей из ума скандальной старухой… Она оказалась единственной, кому было дело до Гарри. Даже Сириус, который по-настоящему любил его, не говоря уже о миссис Уизли, ни разу не поинтересовался, почему Гарри ходит в обносках не по размеру. И уж точно никому никогда не было дела до того, как он мечтает нормально видеть. У него были проблемы с трансфигурацией, но всё, что он слышал, так это упрёки в лени, ему не давались зелья из-за Снейпа, но никто не предлагал ему помочь разобраться, лишь ругали…

Гарри так устал быть взрослым и решать взрослые проблемы, не смея рассчитывать на то, что ему позволят побыть ребёнком, что сейчас гнал прочь слабые попытки внутреннего голоса выказать подозрения. Гарри так долго мечтал, что у него появится семья, где его будет если не любить, то хотя бы заботиться… И хотя Сириус погиб, его мама готова бы позаботиться о Гарри.

По-новому посмотрев на Вальбургу Блэк, Гарри чуть-чуть улыбнулся и принялся слушать, наслаждаясь тем, что забота о его благополучии снята с его плеч. Неужели он не заслужил немножко детства? Гарри считал, что достаточно сделал для магического мира, так и не получив ничего взамен. Возможно, позже, когда он станет взрослым, Гарри захочет вернуться, встретиться с теми, кого считал друзьями, и поговорит с ними, а пока…