Угольные линии (гет)

— Просто ужас! — Маринетт плюхнулась на кровать вперёд лицом и застонала в подушку. — Я завалю рисование фигур, вылечу с дизайна, никогда не попаду на стажировку, буду голодать и пытаться разжиться на заказах, не смогу покупать для тебя печенье, а значит, тебе придётся найти новую владелицу для талисмана, Кот Нуар меня возненавидит и…

— Маринетт, дыши! — приказала Тикки, легонько шлёпнув её по той части щеки, что не была зарыта в подушку. — Ты снова преувеличиваешь! Ничего такого не случится.

Умом Маринетт это понимала. Но это не имело особого значения сейчас, когда в её голове проносились тысячи мыслей, а последний срок сдачи портфолио подходил через несколько дней, и ей было уже никак не успеть его доделать.

Практические занятия по рисованию фигур закончились, чтобы модели успели подготовиться к экзаменам. Это не представляло бы собой проблему, если бы только Маринетт не пропускала их так часто из-за нападений акум, что не нарисовала всё, что было нужно. У неё было готово всего пять из пятнадцати необходимых рисунков и шесть приблизительных набросков, в спешке оставленных на потом, пока она выдумывала с каждым разом становящиеся всё более ужасными оправдания, для того чтобы уйти из класса и перевоплотиться. Последним было «мне надо полить цветок». Просто чудо, что профессор Карбоно до сих пор её не выгнала, учитывая, что места были нарасхват.

Но будет решительно всё равно, числится ли она на курсе, если ей не удастся нарисовать необходимое количество работ с натуры, чтобы получить зачёт.

— Ситуация безнадёжна, Тикки. Мне ни за что не позволят пересдать. Я и так-то еле попала на этот курс.

— Надежда есть, — произнесла квами на этот раз уже куда мягче. — Ты же Ледибаг. Удача на твоей стороне. И ты так старалась, что просто не можешь не сдать. Я знаю, что ты переживаешь, но нельзя опускать руки!

Маринетт перевернулась на спину, плечом задев рисунок, который упал со стены и застрял в щели между стеной и кроватью. Она вытащила его, лишь для того чтобы скомкать и швырнуть в направлении мусорной корзины. Даже самые лучшие дизайны, которые она развесила на проволоке, прицепив их к ней небольшими прищепками, казались ей сейчас насмешкой, а не источником вдохновения.

— Если бы я не была Ледибаг, то не пропустила бы столько занятий, — вздохнула она.

— Я знаю, Маринетт, — успокаивающе похлопала её по плечу Тикки. — Хотела бы я как-то облегчить тебе жизнь. Ты отдаёшь всю себя, чтобы быть Ледибаг и творить. Одно не должно мешать другому. Ты не должна выбирать.

Однако иногда ей казалось, что выбор уже сделан. Она ни за что не бросит Париж на произвол судьбы, несмотря на то, как часто схватки со злодеями Бражника вклинивались в её учебное расписание. Но могла ли она так просто отказаться от мечты стать дизайнером?

— Ты права, Тикки. Я… что-нибудь придумаю. — Она улыбнулась и ласково прижала Тикки к щеке. — Наверное, можно будет поискать образцы в интернете. Конечно, будет не так точно, как если бы я рисовала с натуры, особенно учитывая требуемые размеры, но придётся выкручиваться.

— Ты всегда можешь попросить попозировать меня! — пошутила Тикки, изображая разные позы, которые она наверняка видела в вырезках из журнала «Agreste», которые раньше были развешаны у Маринетт по всей комнате. Поступив в университет, она решила, что соседи по квартире и так будут считать её странной из-за сбитого режима сна и графика патрулирования, так что не стоит добавлять в этот список фотографии её давней зазнобы.

— Спасибо за предложение, Тикки, — хихикнула Маринетт, оценив попытку квами пококетничать. — Но, по-моему, на этом курсе мы должны изучать строение тела человека.

— Готова поспорить, что ещё один твой друг согласился бы тебе позировать, если бы знал, как это для тебя важно, — продолжила квами. — Может, попросишь Адриана?

— Нет! — Маринетт стукнула себя кулаком по лбу в попытке изгнать непрошенную картину — Адриан позирует ей без рубашки, — которая возникла у неё в мозгу. — Его я просить не могу! Я тут вообще-то пытаюсь творить, а не залипать, заливая слюнями ковёр.

— Давненько не видела, чтобы ты залипала. По крайней мере, не на него, — многозначительно улыбнулась Тикки, которую Маринетт тут же испепелила взглядом.

— Я не залипаю на Кота Нуара.

— Я и слова про него не сказала.

Маринетт со стоном плюхнулась на кровать, отчаянно желая исчезнуть наконец в глубинах матраса. Она не залипала на Кота Нуара. Он перерос свою влюблённость в Ледибаг ещё до того, как они закончили школу. В отличие от неё, он, по всей видимости, умел двигаться дальше.

Не то чтобы это что-то значило, потому что у неё совершенно не было времени на отношения! Стресса в её жизни и так было предостаточно!

Сделав несколько глубоких вдохов, она вновь сосредоточилась на основной проблеме: портфолио. Она не рискнула бы просить Адриана ей позировать, даже если и существовала некая вероятность, что он согласится. Им наконец-то было по-дружески комфортно друг с другом, и, пускай она и привыкла смотреть на полуголых моделей в классе, она не доверяла себе и боялась, что снова всё испортит, если ей придётся часами глазеть на него в одном нижнем белье.

Однако, к несчастью, он был, скорее всего, единственным из её друзей, кто привык долго сидеть, пока на него смотрят. Может, оно того стоило?..

— Нет, не-а, нетушки, я этого делать не стану, — снова зажмурилась она. Ей так и не удалось признаться Адриану за последние четыре года. Она ни за что не станет подвергать себя риску того, что он узнает о её влюблённости таким позорным образом, даже ради сдачи экзамена.

...Хотя бывало и хуже. Он покупал для неё лекарство от запора, и она не падала духом.

— Чего ты делать не станешь?

— А-а-а!

Маринетт вскочила, едва не свалившись с кровати, услышав доносящийся со стороны окна голос. На мгновение ей показалось, что говорил сам Адриан, вызванный силой её мыслей. К счастью, это был тот блондин, что куда чаще заглядывал в её окно на пятом этаже.

— Кот! — крутанулась она, чтобы сердито посмотреть на него сквозь оконную сетку. — Разве ты не знаешь, что подслушивать невежливо?

Как долго он там находился? Слышал ли он Тикки? Слышал ли он, как она не призналась, что сохнет по нему?

— Ты оставила окно открытым, — пожал плечами он, сидя на внешнем карнизе.

Она оставила окно открытым, потому что ей нужно было больше воздуха, чтобы не задохнуться под грузом наступающих на горло сроков. Разумеется, обычно открытое окно значило, что Кот может войти, но…

Вообще-то, Нуар очень даже может оказаться именно тем, кто ей сейчас нужен.

— Полагаю, что так, — вздохнула она, снимая сетку, чтобы пустить его внутрь.

Он соскользнул с подоконника, поклонился и вытащил из-за уха розовую розу.

— За твоё гостеприимство.

Рассмеявшись, она поставила розу в вазу на столе, заменив ей увядший цветок, который он принёс на прошлой неделе. Повезло, что её соседи были не такие любопытные, как Алья, иначе они бы ей житья не дали.

— Знаешь, если тебе так уж хотелось что-то мне подарить, мог бы одолжить мне талисман кролика. — Она прислонилась к поскрипывающему столу, а он занял своё привычное место на стоящем в углу диванчике.

Это была шутка, но, произнеся её вслух, идея показалась Маринетт заманчивой. Аликс ведь не будет против расстаться с Флафф на денёк, пока она склепает себе портфолио, не правда ли? Если бы она не боялась создать временной парадокс, она бы точно так и сделала.

— Кролика? Прости, он уже занят, — ухмыльнулся он, скрещивая под собой ноги. — Не желаешь снова попищать с мышкой?

— Ты ужасен, — подавила смешок она.

— Но ты же улыбаешься. — Только он мог испытывать от этого такое самодовольство. Она всегда насупливалась, лишь бы доказать ему обратное. Но её настроение уже улучшилось, как всегда бывало в его компании. — Ну, и как у тебя дела? Я пришёл в гости к своей любимой гражданской не для того, чтобы просто замечательно покаламбурить.

— Ужасно покаламбурить.

— Как бы то ни было, — отмахнулся он, — я хотел тебя проведать и узнать, как у тебя дела в свете приближающихся экзаменов и всего остального. В это время года количество акуманизаций всегда зашкаливает.

— Уф, не напоминай, — потёрла виски она.

— Но не волнуйся. Мы с Ледибаг составили особый график патрулирования на сессионную неделю. Мы справимся со всеми акумами быстрее, чем ты успеешь сказать «спасибо, Кот, ты лучший супергерой на свете».

Несмотря на стресс, она рассмеялась. Ежедневное патрулирование будет ещё одной тяжелой ношей на её плечах, но от этого было никуда не деться после того, как Финализатор в пух и прах разнёс целый университет в прошлом семестре. Кот, надо полагать, столкнулся с тем же, однако всё равно уделил время, которое мог бы посвятить подготовке к экзаменам, на то, чтобы её проведать.

— Спасибо, Кот, ты лучший супергерой на свете, — с игривой улыбкой поддела его она. Чего она не ожидала, так это выглянувшего из-под маски румянца.

— П-полагаю, я и правда довольно классный, — потёр шею он.

— А я полагаю, что хвастовство отпугивает акум, так, что ли?

— Ну да, то есть эй! — надулся он, вызывая у неё очередной приступ смеха.

— Прости-прости. — Она уселась на пол у дивана. — Ты правда классный. Я сегодня тебя не ждала, но я рада, что ты пришёл.

— В самом деле?

— Да. Сегодня… был тяжёлый день, — вздохнула она. — Я пропустила последнее занятие в семестре и теперь не знаю, как закончить экзаменационное портфолио.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — Он дотронулся ладонью до её лба, как будто мог что-то почувствовать через перчатку. — Я слышал, что перед экзаменами многие ещё и частенько болеют. Хочешь супа? Я могу принести тебе супа или, может, сока? Что ты любишь есть, когда болеешь?

— Перестань, Кот, я не болею. — Хотя от его заботы её лицо, вероятно, раскраснелось достаточно, чтобы румянец мог сойти за лихорадочный. — Я пропустила занятие, просто потому что… эм, допоздна занималась и случайно проспала!

— О. — Он отнял руку и понимающе кивнул. — Бывает.

Маринетт сдержала вздох облегчения.

— Ну так вот, мне нужно нарисовать ещё, как минимум, четыре фигуры за… ближайшие три дня? В чём не было бы ничего сложного, только вот мне нужна модель, а просить друзей позировать без одежды это ненормально.

— По мне, так в этом нет ничего сверхстранного, — пожал плечами он.

Она намеренно не представляла, как он перед ней раздевается. …По крайней мере, не до конца.

— Да, ну что ж, если только ты хочешь мне позировать…

— Хочу, — расплылся в улыбке он, прежде чем слегка порозоветь. — Эм, то есть хотел бы. Не думаю, что смогу снять костюм, не раскрыв тебе свою личность.

— Ты… снять… — Она издала звук, отдалённо напоминающий результат удара лицом по клавиатуре. Но не из-за того, что подумала, что сможет увидеть его почти без одежды! Неужели он в самом деле так безоговорочно доверял ей — даже в её гражданском облике?

— Прости, забудь, что я сказал. Это было глупо. — Он ни с того ни с сего смутился сильнее, чем она, а это уже о многом говорило.

— Нет-нет! Я… Спасибо, что предложил, Нуар. — Она сжала его руку и мило улыбнулась. — Я бы никогда не попросила тебя перевоплотиться, но то, что ты даже просто подумал об этом, очень многое для меня значит. Честное слово.

— Ты ведь знаешь, что ты одна из ближайших моих друзей, Маринетт. Разумеется, я бы пошёл на это ради тебя. К тому же я привык… неважно, — взъерошил волосы на затылке он. — В общем, я бы с радостью попозировал тебе, если бы мог. Но, слушай, разве ты не дружишь с настоящей моделью? Почему бы не попросить его?

Её глаза вытаращились от неожиданного поворота разговора.

— А-Адриана? НЕТ! Т-то есть я не могу. Я… — Застонав, она уронила голову на руки. Хватало и того, что её дразнила Тикки, но, если о её не-такой-уж-давно-забытой влюблённости узнает Кот Нуар? Да ей жизни больше не будет.

— Почему нет? — Он наклонил голову, хмурясь под маской. — Он же ведь твой друг, да?

— Да, — вздохнула она. Просто друг, которому, скорее всего, не понравится, если она будет глазеть на его полуобнажённое тело. Что не имело совершенно никакого значения! Она пыталась не провалить экзамен, а не пялиться на парней!

Может, в данных обстоятельствах ей стоило попросить Алью. Она бы прошла с ней огонь, воду и медные трубы. Но Алье готовиться к сессии нужно было больше остальных, учитывая, сколько рефератов по журналистике она отложила на последний момент, гоняясь за акумами для Ледиблога. Тогда Нино? Нет, ему тоже нужно было сочинить несколько музыкальных треков.

У Адриана, наверное, работы, как и у остальных, было невпроворот, учитывая надвигающиеся экзамены по физике и математике. Просить его помочь ей было бы нелогично.

— Тогда не вижу проблемы, — сказал Кот. — Уверен, что он с радостью согласится позировать для тебя.

— Скорее всего, у него нет времени, — ответила она, даже не соврав. — К тому же позировать для рисунка фигур — совсем не то же самое, что сниматься в рекламе одежды. Оставаться в одной позе нужно куда дольше, и некоторые из них весьма неудобны, и приходится, ну, знаешь, быть куда менее одетым.

Её лицо горело. С её стороны было дуростью начать говорить об этом, она ведь сама копала себе могилу.

— Думаю, ты недооцениваешь, как долго на самом деле длятся фотосессии, — парировал он, и она выгнула бровь.

— А тебе-то откуда знать?

— Н-неоткуда! Просто мне кажется, что, учитывая обстоятельства, он — это лучший вариант. Я лишь пытаюсь подсказать, что поможет тебе получить отличную оценку на экзамене, как и положено хорошему другу.

— Ага, конечно. — Она нахмурилась. Было немного странно, как настойчиво он предлагал ей обратиться за помощью к Адриану. Он что, всё-таки прознал о её не-такой-уж-неочевидной влюблённости? — Но это неважно, потому что этому не бывать.

— Но…

— Нетушки, — перебила его она, отталкивая в сторону, чтобы освободить себе место на диване. Он подвинулся, и она втиснулась рядышком. — Я уж скорее нарисую тебя в костюме.

— …А так получится?

Она окинула взглядом его грудь, что была примерно на уровне её глаз, учитывая её полулежачее положение. Она как-то никогда об этом даже не думала — правда-правда, — но костюм едва ли оставлял простор для фантазии. Если Кот будет её моделью, а она потом подправит всего пару деталей, сможет ли кто-нибудь заметить разницу? Так ей будет куда проще передать верные пропорции, чем если бы она копировала их с экрана, особенно для быстрых жестовых рисунков, которые должны составлять треть её портфолио.

И если это отвлечёт его от расспросов об Адриане, ну, что ж, это будет приятный бонус.

— Знаешь что? Думаю, получится. — Ухмыльнувшись, она неуклюже поднялась с дивана и пошла за чертёжной доской, которую бросила у стола, как только переступила порог комнаты, будучи слишком измотанной, чтобы аккуратно положить её на место. Одна сторона гигантского листа газетной бумаги почти слетела с зажимов, и Маринетт поправила его, прежде чем прислонить доску к подножию кровати. Сидеть так было ещё неудобнее, чем на лавках в классе рисования, но что поделать.

— Ты… правда, что ли? — просиял он.

— Ну конечно, глупый котик. Может, ты не сможешь помочь мне с более детальными рисунками, но мне нужны и жестовые. А твой костюм достаточно облегающий, чтобы… неважно. — Она снова вспыхнула. Это была просто ужасная идея.

Но всё должно было получиться. Если она могла оставаться профессионалом, борясь с акумами бок о бок с Котом Нуаром, разумеется, она могла оставаться профессионалом и сейчас, как если бы рисовала моделей в классе.

Она ожидала, что он начнёт подтрунивать над ней из-за её последнего комментария, но он тут же вскочил на ноги и принялся вставать в нелепые позы.

— Итак, в каком виде ты меня желаешь? — Он поднял руки, напрягая мышцы, и она прыснула.

— Явно не так. Это будет разогрев, так что давай сделай парочку таких, которые сможешь держать, как минимум, тридцать секунд. Можно стоять, сидеть или использовать реквизит — без разницы.

— Реквизит, значит? — Он задумчиво постучал пальцем по подбородку, а затем достал из-за спины шест. Не то чтобы модели на занятиях никогда не позировали с планками, но у Маринетт всё равно было такое чувство, что она пожалеет о том, что разрешила Коту Нуару нечто подобное.

Две секунды спустя, когда он предстал перед ней, обхватив шест рукой и ногой, она уже не сомневалась, что жалеет об этом.

— Как тебе? — спросил он, ослепляя её улыбкой.

— Нуар, — испепелила его взглядом она, и он рассмеялся, оставляя шутливую имитацию танца у шеста.

— Прости, прости. — В его улыбке не было и тени раскаяния, но он всё-таки положил шест на плечи. — Лучше?

Она усмехнулась, качая головой. Он был таким балбесом, конечно.

— Пойдёт.

Достав карандаши конте из пенала, она поставила на телефоне таймер на тридцать секунд и поклялась, что будет вести себя адекватно.

Подняв глаза, она обнаружила, что он выпятил губы, как для поцелуя.

И-и-и-и-и тут же покатилась со смеху.

— Если будешь и дальше делать такое лицо, мне придётся искать себе другую модель.

— Не-е-е-е-ет! Я буду хорошо себя вести, обещаю!

Оставаясь верным своему слову, он вернул лицу нейтральное выражение. Обрамлённые угольными ресницами глаза выглядывали из-под золотистой чёлки.

На пару секунд Маринетт забыла, как дышать.

— Маринетт? Так лучше?

— Эм, д-да! Отлично, стой так, пока не сработает таймер, а потом поменяй позу.

Она нажала на кнопку старта и поднесла конте к бумаге, прежде чем успела бы вновь утонуть в его глазах.

Дальше всё пошло как по маслу. Маринетт привыкла сосредотачиваться на работе во время занятий по рисованию, и она всего-то должна была изобразить его силуэт, а не передать яркую зелень радужки. Не то чтобы острые изгибы лопаток и развитые икроножные мышцы тоже не могли отвлекать. Но с этим помогал таймер: у неё не было времени глазеть, когда на каждый рисунок было всего по тридцать секунд.

— Как у тебя получается рисовать так быстро? — спросил он, опускаясь на колени рядом с доской в очередной позе.

Она смутилась и покраснела. Куда сложнее было рисовать кого-то, когда они наблюдали за процессом. Жестовые рисунки не представляли особого интереса для непрофессионалов; скорее всего, он думал, что она впустую тратит его время, рисуя переоценённые фигурки в стиле «палка-палка-огуречик».

— Ничего себе, — выдохнул он.

— Сиди смирно, — отчитала его она, прежде чем он успел наклониться ещё ближе.

— Прости. — Он вернулся в исходную позицию. — Просто твои рисунки… Я не особо смыслю в искусстве, но они… Кажется, что они двигаются.

— Ты тоже это видишь? — с надеждой улыбнулась она, на мгновение забывая о таймере. — В этом весь смысл жестовых рисунков. Разогреться и передать силуэт на бумаге, не вдаваясь в детали. Я не так часто их рисую, учитывая, что хожу на эти занятия, чтобы подготовиться к оформлению своих дизайнов, но мне очень нравится.

— И это видно. И у тебя так хорошо получается, даже несмотря на то, что ты пропустила много занятий?

— Гхм, ну, я стараюсь наверстать упущенное при каждой удобной возможности. Это было непросто. — В первую пару недель она едва не переломала свои карандаши конте в раздражении. Профессор Карбоно была довольно снисходительна, но это не мешало ей сравнивать работы Маринетт с работами студентов с факультета изобразительного искусства, которые, ясное дело, занимались этим куда дольше. Она знала, что рисовала не лучше всех в классе, но, если у неё получится закрыть курс с достаточно высокой оценкой, чтобы остаться на своей специальности, она уже за это скажет спасибо.

Раздался сигнал таймера, напоминая им обоим, что пора вернуться к работе.

— Давай увеличим время до минуты, — предложила она.

— Как Принцессе будет угодно. — Кот Нуар поклонился и замер в этой позе.

Засмеявшись, она принялась запечатлять его в чёрно-белых тонах.

Напряжение исчезало, пока она выводила длинные дуги, мягкие тени, острые углы. Каким-то чудом Нуар оказался куда лучшей моделью, чем она ожидала. Он почти не ёрзал под её внимательным взглядом. Время от времени он шутил, отчего прочерчиваемая ею линия получалась неровной, и ей приходилось принуждать себя ставить его на место суровым взглядом.

Это было нормально. Это было весело. Может, это была не такая уж плохая идея.

По крайней мере, так она думала, пока они не дошли до пятнадцати минут.

Пятнадцать минут. Пятнадцать минут, в течение которых она глазела на своего напарника, растянувшегося на диванчике, как истинная модель. Вычерчивала контуры его тела, ног и, может, чисто случайно иногда просто пялилась на его грудь.

Если он и заметил, то оказался достаточно учтив, чтобы ничего не сказать.

Она сглотнула, покосившись на таймер, и продолжила рисовать. Эта работа войдёт в её портфолио, и ей нельзя слишком сильно отвлекаться. И начнём с того, что он не должен был отвлекать её в принципе.

— Давай сделаем перерыв. Ты уже давно позируешь, — сказала она, когда время наконец вышло. Прикрыв доску, она отложила её в сторону.

— Так это ты рисовала всё время. Мне-то нужно было всего лишь сидеть, — пожал плечами он.

— Но сидеть так долго, должно быть, было непросто. Когда мы занимаемся в классе, моделям даётся перерыв каждые полчаса.

— Правда? — округлил глаза он. — Как здорово.

— Нельзя, чтобы они засыпали, пока позируют, — пошутила она, вставая, и протянула руку, чтобы помочь ему подняться. — Пойдём, я закажу нам пиццу. Это меньшее, что я могу сделать, чтобы отплатить за всё, на что ты пошёл ради меня.

Он покраснел под маской.

— Без проблем, правда. Я привык сидеть и источать привлекательность.

Маринетт закатила глаза, но, к сожалению, не могла с этим поспорить.

* * *

— Ну так что, — начал Кот Нуар, прежде чем проглотить кусок пиццы с ананасами, — теперь тебе рисунков хватит?

— Не совсем, — вздохнула Маринетт, проводя пальцами по краешку бумажной тарелки, что располагалась у неё на коленях. — Мне ещё нужны тридцатиминутные рисунки. Но я не хочу заставлять тебя торчать тут до утра.

— Ты ведь знаешь, что кошки любят не спать по ночам, Принцесса, — подмигнул ей он. — Но мне и правда завтра рано утром надо на учёбу. Может, я зайду к тебе днём?

— Хм-м… Звучит неплохо. — Она откусила кусок пиццы. — Мне не хотелось, чтобы на всех рисунках была одна и та же модель, но выбора у меня особо нет. И у тебя действительно отлично получается. Только если бы вот…

— Если бы что?

— Для более длительных рисунков мне бы гораздо лучше подошёл кто-нибудь без костюма, — снова вздохнула она. — Он слишком сильно бликует, чтобы я могла выдать его за твою кожу, а расставить тени наобум я не могу. Профессор сразу это поймёт.

— Ты всегда можешь попросить Адриана, — ухмыльнулся Кот.

Маринетт так и хотелось швырнуть в него пиццей.

— Почему ты никак от меня не отстанешь?

— Потому что я знаю наверняка, что помочь тебе было бы для него в удовольствие. — Он назидательно махнул корочкой от пиццы в её сторону.

Маринетт залилась краской на слове «удовольствие». А она-то думала, что уже это переросла!

— Неужели? И откуда же тебе это известно?

— Потому что я… эм, потому что… — Его глаза забегали, и он запихнул корочку от пиццы себе в рот целиком.

— Да ладно тебе, Кот, выкладывай… Выкладывай, не выплёвывай! — воскликнула она, когда он в панике выплюнул корку на тарелку.

Смущённо улыбнувшись, он засунул недожёванную еду обратно в рот. Маринетт стукнула себе ладонью по лбу, со всей вероятностью запачкав его жиром.

— Это отвратительно, ты в курсе?

Он проглотил всё, что жевал. Как он ещё не подавился коркой, она понятия не имела.

— Но ты всё равно меня любишь.

— Мечтать не вредно, котёнок. — Ей удалось произнести это и даже ни разу не запнуться, несмотря на то, что щёки так и продолжали гореть. Что бы она испытывала или не испытывала к Коту — дать волю чувствам она в любом случае не могла. Не тогда, когда они не могли раскрыть друг другу свои личности, и не тогда, когда она никак не могла забыть Адриана.

Не тогда, когда он наконец забыл её.

— Ну, так и что там ты пытался мне сказать? — спросила она, чтобы не зацикливаться на этом.

— О. Эм. — На этот раз отвлечься на еду он уже не мог, потому что они всё доели. Его глаза вновь заметались, а затем он вздохнул. — Наверное, я не должен тебе это говорить, но… По-моемуАдрианвтебявлюблён.

У Маринетт было такое чувство, что все клетки её мозга скончались, пытаясь осмыслить это предложение. Должно быть, ей послышалось, правда же?

— Что, прости?

— Адриан, — повторил он более отчётливо, — влюблён в тебя.

Она спит? Точно спит. Не иначе.

— И откуда же ты об этом знаешь? — спросила она голосом, что звучал выше обычного.

Он скрестил руки на груди.

— Кот никогда не выдаёт своих тайн. И к тому же, даже если я не прав — а я прав, — он всё равно согласится помочь тебе, потому что вы друзья и ты ему дорога. Так что я серьёзно считаю, что ты должна попросить его, иначе я воспользуюсь своими супергеройскими силами и лично сделаю его твоей моделью.

— Ты не посмеешь, — прищурилась она, хоть её сердце и готово было выпрыгнуть из груди. Адриан? Влюблён в неё? Они даже не так уж часто виделись в этом семестре, учитывая, какое загруженное у них обоих было расписание. С чего бы ему обращать на неё внимание сейчас?

Сначала ей показалось, что он станет с ней спорить, но он тут же как бы весь сдулся.

— Ладно. Прости, что полез не в своё дело. Просто… он тебе так сильно не нравится, да? Что-то случилось?

И почему он казался таким расстроенным?

— Н-нет! В смысле он мне нравится и вообще-то о-очень сильно, и… не вздумай ему об этом сказать, — пригрозила ему пальцем она, поднеся его почти к самому его носу.

У Кота глаза собрались в кучу в попытках на него посмотреть, но он кивнул.

Маринетт опустила руку. Она вела себя глупо. Что с того, если бы Кот узнал о её чувствах к Адриану? Она бы переживала, что он станет её дразнить, но в целом он же был её другом. Лучшим другом. Ей и так приходилось скрывать от него много всего из-за тайны личности. Было бы приятно поделиться с ним хотя бы одним секретом.

— Я влюблена в Адриана уже целую вечность, Кот, — призналась она наконец. — Поэтому я и не хотела просить его мне позировать. Я не хотела отвлекаться. Мне необходимо, чтобы мои рисунки были на высоте, и уж точно не надо, чтобы он заметил, что я на него пялюсь.

Она залилась пунцовым румянцем. Рассказать свой секрет — это одно дело, но, может, ей всё-таки не стоило делиться такими подробностями.

Он рассмеялся. Её влюблённость была настолько смешной? Однако смех его звучал почти удивлённо, как будто у неё был хоть шанс устоять перед милым, добрым и заботливым парнем, который, ко всему прочему, был ещё и незаконно красив. Может, он был удивлён лишь потому, что считал, что путь к сердцу девушки лежит через цветы и каламбуры.

(Хотя его вариант тоже сработал, разве нет?)

— Так, значит, ты хочешь пялиться на него, — заиграл бровями он.

— Да… нет... отвали! — Она его толкнула, и он со смехом свалился на ковёр.

— Я разбит, Маринетт. Ведь я думал, что ты хочешь пялиться на меня.

— Ненавижу тебя, — пробормотала она сквозь закрывающие лицо пальцы, размышляя над способами стереть этот разговор из их общей памяти. Может, попробовать магическое исцеление? — Не могу поверить, что было время, когда я считала, что ты мне нравишься.

— Ай. А я-то думал, что твой отец больно бьёт. Тот, кто придумал поговорку про палки и камни⁽¹⁾, наврал.

До неё не сразу дошло, что он говорил про тот случай, когда в её папу вселился акума. Конечно же, он бы и подумать не мог, что нравится ей сейчас.

Впрочем, это было к лучшему. Она не собиралась признаваться — не в облике Маринетт и в особенности не после того, как только что узнала, что (возможно) нравится Адриану. Она едва ли могла встречаться с Адрианом, когда Кот Нуар заявлялся к ней через окно по несколько раз на неделе, так ведь?

Мысль, что ей придётся отказаться от этой странной больше-чем-дружбы с напарником, ранила слишком сильно.

— Ну что, у нас хватит времени на ещё один рисунок, как считаешь? — спросил он, вытерев ладони о костюм.

— Если ты не устал. — Она не могла упустить такую возможность, пускай теперь и ещё сильнее боялась ненароком выдать свои чувства. К тому же если он будет думать, что ей нравится только Адриан, то не заметит странностей в её поведении. Так ведь?

— Обижаешь. Не могу отказать тебе в возможности запечатлеть всё это. — Он поиграл мышцами на руках, вставая в разные позы.

— Знаешь, я уж было хотела тебя поблагодарить, но теперь опасаюсь, что ты вконец зазнаешься, — засмеялась она.

— А, уже слишком поздно, — расплылся в улыбке он. — Благодаря тебе моё эго раздулось до непомерных размеров.

Маринетт и представить себе не могла, как ему это удаётся, но он уже встал в позу: одна рука на бедре, другая согнута около головы; ноги в полуприседе, сохранять который в течение долгого времени, скорее всего, будет ой как неудобно, но при котором ей открывался замечательный вид на его квадрицепсы.

Она завела таймер на тридцать минут в надежде, что её секреты останутся при ней чуть дольше.

1) Кот имеет в виду английскую поговорку «sticks and stones may break my bones but words will never hurt me» — буквально «палками и камнями можно переломать мне кости, но слова мне боли никогда не причинят»; часто употребляется в сокращённом варианте «sticks and stones may break my bones» или же просто «sticks and stones»; говорится обычно в ответ на оскорбления.

Вернуться к тексту