Работа, которая ей не подходит... (гет)

— Разрыв мыщц плеча и бедра, ожоги первой степени по всему телу. Открытый перелом челюсти…

От каждого слова, зачитанного боссом портовой мафии, Мори Огаем, с небольшого исписанного неразборчивым почерком листа, я вздрагивала всем телом, словно от удара.

— Переломы лобной кости и грудных позвонков, повреждение шейных связок. В настоящий момент находится в коме…

Босс, оторвав свои аметистовые глаза от списка, перевел взгляд на меня.

— Неплохо его избили, как ты думаешь?

С трудом подавив желание закричать от отчаяния, я сглотнула и как можно более спокойно ответила:

— Это… цена проваленной миссии.

— Мне правда очень жаль, — без тени сожаления произнес тот и отложил листок в сторону. Из-за спинки его кресла тут же высунулась сияющее любопытством личико любимицы Огая — светловолосой кудрявой девочки с озорными глазами по имени Элис, — которая тут же схватила этот листок своими маленькими белыми пальчиками. — Он может никогда больше не прийти в сознание…

— Что? — выкрикнула я, едва сумев сдержаться и не зажать себе рот. Кто же смеет так кричать, стоя перед боссом?..

— Не переживай ты так сильно, — покачал головой мужчина и улыбнулся одними уголками губ. — Вы двое сделали все, что смогли.

От этих слов мои ноги будто задеревенели.

— Вы проиграли в нападении на детективное агентство, это верно. Ошиблись при ловле человека-тигра. Потопили судно с нашим грузом, — Я в каком-то странном оцепенении следила, как движутся его губы, произнося вслух каждую нашу промашку. — Но вы сделали все, что смогли, и это главное.

Я потупила взгляд, старательно разглядывая собственные туфли и узорчатый красный ковер на полу.

— Очень важно приложить усилия, — говорил тем временем босс, — только тогда приходит результат. Разве нет?

И почему же тогда я чувствую себя так, словно меня отчитывают как шестилетнюю девчонку?..

Это было невообразимо страшно — рассекать воды близ порта Йокогамы на катере, где взорвалось и пошло ко дну большое торговое судно. Я помню, как с каждой минутой мое сердце сжималось все сильнее и сильнее, как на глаза наворачивались непрошеные слезы, мешая искать взглядом того, чью жизнь я собиралась спасти. Это было моей работой. Моей обязанностью. Моим личным желанием. Мне становилось больно от мысли, что больше я его не увижу, не смогу ему помочь, как это делала раньше. Пусть он и не ценил этой помощи, пусть и желал всегда быть волком одиночкой... Мои руки побелели и вымерзли от сильного ветра и соленой холодной воды. Я помню, какое отчаяние охватило меня, прежде чем я сумела отыскать взглядом среди темных волн и плавающих останков корабля так хорошо знакомый мне черный плащ… и мое тело среагировало быстрее, чем разум. Я не чувствовала более ни страха перед морем, ни ледяной воды, в которую я, моментально скинув пиджак, нырнула с головой… только ужас от мысли, что он может быть уже мертв...

— Послушай, Хигучи…

Мой собственный крик «Акутагава-семпай!» все еще звенел у меня в ушах, и я с трудом оторвалась от воспоминаний, пытаясь понять, о чем говорил босс последние полминуты. Что-то про торговую компанию, которой принадлежало потопленное судно…

— Вполне возможно, что они захотят ему отомстить.

Внутри меня что-то похолодело — уже в который раз за этот день. Наверное, что-то такое отразилось и на моем лице, потому что босс отложил в сторону только что взятые приборы и сцепил руки в замок.

— Мафия — хозяйствующий субъект, использующий насилие как валюту. В конце концов не важно, что утонуло и кто убил. Если насилие вернется к нам, — он нахмурил брови, — все наши издержки станут обязательствами.

— О каких обязательствах вы говорите? — тихо переспросила я, борясь с дрожью в голосе. — Все это — плоды труда Акутагавы-семпая до сего дня…

— Это тоже верно, — Огай скользнул взглядом по Элис, которой уже наскучило разбирать каракули на взятом листе. — Его сила устрашает даже среди мафии. Но вот… — Босс прищурился, пристально вглядываясь в мое лицо, — что насчет тебя?

У меня будто землю выбили из-под ног.

— Хигучи… ты когда-нибудь задумывалась, подходит ли тебе эта работа?

* * *

Ледяная вода, набранная в ладони, обожгла разгоряченную кожу. Я подняла взгляд на зеркало и столкнулась с усталыми, слегка покрасневшими от невыплаканных слез карими глазами. Разглядывая сейчас свое лицо, светлые волосы, собранные в изрядно растрепавшийся пучок на затылке, намокшие, прилипшие к щекам и вискам пряди, застывшие на ресницах капли... я невольно подумала о том, как много я сделала для Акутагавы-семпая за этот день. Конечно же, меня никто не обязывал помогать ему… это было моим собственным выбором, о котором я не сожалела. Сожалела я лишь о том, что он об этом никогда не узнает…

Я повернула ручку крана, и шум воды стих; мои пальцы непроизвольно вытащили платок из кармана и сжали его в кулаке. Как бы мне не хотелось отвлечься от невеселых мыслях, в голову лез наш с боссом недавний разговор. Подходит ли мне эта работа? Задавала ли я себе этот вопрос когда-нибудь?..

Внезапно по спине пробежал холодок, под подбородком я почувствовала пугающе прохладный металл. Еле сдержавшись от писка, я выронила платок и запоздало сфокусировала испуганный взгляд на отражении в зеркале… Рядом со мной стоял один из моих подчиненных, Гин, легко обвив мою шею рукой и приставив узкое лезвие к горлу.

— Г… Гин? — прохрипела я, с ужасом вглядываясь в лицо, наполовину скрытое металлической маской. Темные глаза сузились, но убийца портовой мафии ничего не ответил.

— Завязывай с репетицией, Гин, — раздался звонкий голос слева. Эти слова меня немного успокоили, и я заставила себя перевести взгляд в сторону. И практически сразу почувствовала некоторое облегчение при виде двух людей, стоящих в дверном проеме. Тачихара Мичидзу и Рюро Хироцу…

— Черные ящерицы, — выдохнула я. — И что же это значит?

— Этот ублюдок Гин всегда берет подлую работенку, типа внедрения или убийства, — усмехнувшись, развел руками Тачихара, и я поморщилась от этой фразы. Мне всегда казалось, что он больше похож на уличного бандюгана, нежели на члена мафии и лейтенанта «Черных ящериц». Рыжие лохматые волосы, типично подростковая одежда, пластырь на переносице… И словечки подобающие. — Перерезать глотки семье и друзьям по приказу свыше — обычное задание, — Парень уперся ногой в дверной косяк. — Он имел в виду, что тебе лучше не зевать по сторонам.

Одним плавным движением, будто завершая фразу коллеги, Гин убрал лезвие от моей шеи, и я, подавив нервный смешок, поспешила отойти в сторону.

— Босс… сказал, что хочет видеть меня мертвой? — нахмурившись, предположила я.

— Пока нет… — задумчиво протянул Хироцу, поправив свой монокль. Вот уж кто был действительно похож на выходца из благородных семей; мне всегда было приятно иметь с ним дело. — Но кто знает, что случится завтра?

— Так вы пришли надо мной поиздеваться, я права? — У меня сжались кулаки.

— Мы пришли предупредить тебя, — невозмутимо возразил командир «Черных ящериц», — что тебе стоит оставаться бдительной. Если бы я был на твоем месте, я бы подстраховался до того, как убийца начнет на меня охоту. Не только руководство хочет твою голову.

«Да неужели...» — подумала я, стиснув зубы; во рту появился металлический привкус. Кажется, меня начинает одолевать вполне обоснованный страх.

— Имея полномочия мобилизовать нас в боевой отряд, технически ты стала нашим начальником, продолжал Хироцу, пощелкивая пальцами. — Но мы не подчиняемся тебе вне твоих полномочий. Вне страха и уважения перед силой Акутагавы…

Дальше можно было не продолжать — я и сама все прекрасно знала.

— Хигучи, сейчас Акутагава вне игры, — Я обвела взглядом твоих своих подчиненных, которые, похоже, уже таковыми не являлись. — Какая сила заставит нас подчиняться тебе теперь?..

* * *

Ты когда-нибудь задумывалась, подходит ли тебе эта работа?

Конечно, не подходит.

Щелкнул замок входной двери, впуская уставшую меня домой — от пережитого за сегодня мои пальцы дрожали, и мне стоило немалых усилий просунуть ключ в замочную скважину. Пакет с продуктами из магазина, в который я зашла по пути домой, выскользнул из внезапно ослабевших пальцев; сумка съехала с плеча по руке и тяжело ударилась о пол.

— Я дома… — шепотом произнесла я привычную фразу, хотя знала, что здесь меня никто не ждет.

Стоило двери закрыться, как я привалилась к ней спиной и обессиленно опустилась на коврик у порога. Было все равно, что мой светлый плащ может испачкаться; все равно, что пол был холодным; все равно, что в пакете лежали продукты, требующие убрать их в холодильник. Все, на что мне хватало сейчас сил — обхватить руками колени и уткнуться в них лбом, уже не сдерживая слез.

Я знаю, что не подхожу для этой работы.

Сейчас, окончательно признавшись в этом себе, я почувствовала, как меня тянет на дно, словно камень, брошенный в озеро. Как стремительно сгущается темнота вокруг, а единственный лучик света, едва пробивающийся сквозь толщу воды, меркнет. Я слишком долго лгала самой себе, уверяла, что все мои действия оправданы и не бесполезны. Но если сесть и хорошенько подумать, если вспомнить все дни, проведенные с Акутагавой-семпаем…

* * *

В тяжелой тишине оглушительно громко пищал аппарат жизнеобеспечения; сидя перед койкой Акутагавы-семпая и глядя на свои белые, как мел руки, лежащие на коленях, я начала замечать, как мои пальцы нервно подрагивают ему в такт. Запах свежих бинтов и медикаментов заставлял сердце сжиматься еще сильнее. Было невыносимо думать, что в один момент этот противный писк — и в то же время близкий до боли в груди — может перестать отсчитывать удары его сердца. Было невыносимо думать, что он может больше не проснуться…

Я подняла взгляд, задержав его на мертвенно бледном лице Акутагавы-семпая, на разметавшихся по подушке и прилипших к лицу черных волосах, слегка обгоревших от пожара на судне; на его закрытые глаза с опаленными ресницами. Моя рука невольно потянулась к лежащей койке забинтованной руке…

«Мне не нужна твоя помощь!»

Пальцы замерли в паре миллиметров, так ее и не коснувшись. Верно, он всегда был сам по себе. Шел на врага в одиночку, даже если он превосходил его числом. Делал все сам, не рассчитывая на помощь других.

«Ты ничерта не знаешь!»

Его сила внушала уважение подчиненным, но лишь немногие знали, что он пытался доказать это отнюдь не им. В его мыслях всегда был другой человек, перед которым он благоговел, ради которого шел на риск и убийство, ради которого не жалел собственной жизни…

«Человек, который исчез, так и не признав мои способности...»

В его глазах всегда были лед и отчуждение. Он всегда работал один.

«Мне не нужна помощь ни от тебя, ни от кого бы то ни было».

Верно… Он никогда не нуждался в моей помощи.

* * *

Из воспоминаний меня вырвал звонок телефона. Опомнившись, я подтянула к себе валяющуюся на полу сумку и с трудом отыскала в нем свой мобильник. На экране светилось имя «Хироцу». Отвечать мне не хотелось: было ощущение, что ничего хорошего от его звонка ждать не стоит. И все же, с трудом уняв дрожь в голосе, я нажала на кнопку.

— Хигучи слушает… что? Что случилось?

В ответ послышался невнятный шум, после чего я сумела разобрать в нем бесцветный голос Рюро…

— Что ты сказал?! — закричала я в трубку, а мой голос предательски дрогнул, сорвавшись на писк.

Что значит «Акутагаву похитили»?!

Я хорошо знаю, что эта работа мне не подходит.

У меня нет уважения ни среди коллег, ни среди подчиненных. Не скажу, что меня это устраивает, но и бросать из-за этого все я не собираюсь. Конечно, порвать с мафией нелегко, но и не невозможно. Есть прецеденты. Я слышала о таком множество раз. Правда, я этого делать не стану…

— Лучше бы тебе все взвесить.

Оторвавшись от своих мыслей, я бросила короткий взгляд на Хироцу, небрежно прислонившегося спиной к стене, и, не сбавляя шага, прошла мимо, ко входу на склад.

— Фактически это неподчинение приказу.

— Я в курсе, — раздраженно ответила я, набирая код на панели.

— Эй, сестренка, ты и вправду собираешься туда идти? — Выглядывающий из-за угла Тачихара как-то настороженно наблюдал за моими действиями. — Это же самоубийство!

Неужели за меня беспокоится? Хотя, «сестренка» выдала его с головой: так он ко мне обращался нечасто, только когда пытался отговорить от чего-то или надавить на жалость. Ничего не ответив, я ворвалась на оружейный склад, на ходу доставая пистолет. Нужно было пополнить запасы патронов, да и стоило бы, наверное, прихватить еще какого-нибудь оружия посерьезнее.

— Похитители большого бро Акутагавы — иностранные наемники, нанятые из мести, — продолжал тем временем мой подчиненный, нервно лохматя свои и без того торчащие рыжие волосы. — У них преимущество в численности и огневой мощи. Тебе против них не выстоять!

Я скептически хмыкнула, вытаскивая с нижней полки ящик с боевыми гранатами.

— Слушай, — уже раздраженнее отозвался Тачихара прямо у меня за спиной, и мое запястье было перехвачено его рукой, — имей терпение! Пока босс не приказал вернуть его…

— Приказа не будет, — зло оборвала его я, с силой освобождаясь от захвата.

Мичидзу удивленно замолк.

— Неужели не ясно? Поставить всю организацию против транспортной компании, у которой личные счеты с Акутагава-семпаем, — значит начать крупномасштабную войну с другой организацией, — Я взглянула прямо в глаза своему подчиненному, и тот невольно отступил на несколько шагов назад, чему я про себя несколько удивилась и уже спокойнее продолжила: — Чтобы не допустить этого, верхушка решила рассматривать этот инцидент как частную мелкую ссору и отстраниться. Акутагаву-семпая уже бросили.

— Ну а ты что можешь с этим поделать? — взмахнув руками, нервно поинтересовался парень.

Я отвернулась.

— Ничего, — произнесла уже тише. И ведь прекрасно понимала, что и Тачихара, и Хироцу абсолютно правы. Я ровным счетом ничего не могла сделать, именно сейчас, когда Акутагаве-семпаю это нужно было больше всего. От осознания этого меня всю затрясло, и я сжала кулаки. — Пусть даже так, но я не буду просто так сидеть и ничего не делать!

Рюро и Мичидзу растерянно переглянулись, но мне уже не было до них дела.

* * *

Шесть человек на стреме и пятнадцать на подхвате. Где-то внутри здания наверняка еще несколько десятков. Притаившись за углом, я оглядывала хорошо вооруженных людей в темных военных камуфляжах, оценивая обстановку. Почти сотня против меня одной. Это точно самоубийство.

Моя рука, сживавшая рукоять пистолета, предательски дрожала, выдавая страх. Я зажмурилась. Будь со мной поддержка организации или «Черные ящерицы» — было бы куда проще. Но здесь я одна, и я это прекрасно понимала, но отступать, тем не менее, не собиралась. Если я не помогу Акутагаве-семпаю, не поможет никто, и, загнав поглубже сомнения, я решительно достала гранату и выдернула чеку, намереваясь нанести первый удар.

Взрыв. Воспользовавшись дымовой завесой, я вылетела из-за угла и направила оружие на едва различимые очертания человеческих фигур; послышались первые выстрелы. Сквозь шум я услышала, как кто-то прокричал: «Проникновение, на двенадцать часов!». В ту же секунду в меня начали стрелять в ответ, и я поспешила уйти из-под прицела.

От ударяющихся о землю и стены пуль звенело в ушах; кровь в висках стучала от накатившего адреналина. Я перебегала от укрытия к укрытию, посылая в наемников пули и гранаты, одни за другими. Страх отступил, боли от мелких царапин я практически не чувствовала, но привычного мне ощущения опьянения битвой почему-то не было тоже. Наверное, я слишком сильно переживала за свою жизнь и жизнь Акутагавы-семпая. Я боялась умереть здесь, боялась потерпеть поражение, потому что иначе спасти его будет попросту некому.

Когда мою ногу прошила пуля, я не сразу это поняла. Просто в какой-то момент правое колено подогнулось от боли, и мне пришлось спешно укрыться за выступающей из стены колонной. Оружие выпало из рук, я спешно обхватила бедро пальцами, пытаясь остановить кровь. Рана оказалась серьезнее, чем хотелось бы, с такой не повоюешь. «И не убежишь...» — почему-то подумала я и тут же одернула себя. Перед глазами встал образ Акутагавы-семпая… Он никогда не отступал, даже если враг превосходил его числом, даже если шанс на победу был крайне мал, даже если сам он был ранен... Чтобы я да трусливо сбежала? Не дождетесь!

Дальнейших своих действий я практически не помнила. Кажется, я успела пристрелить еще четверых или пятерых, когда раненая нога подвела меня, и я чуть с размаху не упала на землю. В тот момент, увидев направленное на меня дуло пулемета, я отчетливо поняла, что на этом все и закончится. Моих сил банально не хватило. Я и правда слабая, именно поэтому Акутагава-семпай никогда в моей помощи не нуждался…

За этими невеселыми мыслями я не сразу осознала, что наемник, недавно нацелившийся на меня, уже лежит на земле в луже крови. Как и еще несколько человек рядом. Непонимающе моргнув, я оглянулась… и потеряла дар речи.

Прямо за мной стояли «Черные ящерицы» в полном составе и полной боевой готовности.

Есть одна причина, из-за которой я ни за что не брошу свою работу!

— Вы… откуда вы… — От потрясения я едва могла связать два слова.

— Незнакомые рожи!!! — заорал Тачихара, вскинув руку с пистолетом. — Поубиваем всех!!

И наградил меня довольным взглядом и широкой ухмылкой отпетого бандюгана.

Хироцу, взглянув на него, гораздо более сдержанно улыбнулся и выставил вперед руку, активируя свою способность. Боковым зрением я заметила, как быстрой тенью ринулся в атаку Гин, а за ним — и весь отряд «Черных ящериц».

Кажется, наемники торговой организации и сами не ожидали такого поворота событий. Некоторые из них, так и не успев опомниться, были тут же прирезаны Гином; кто-то почти сразу же получил пулю в лоб от не на шутку разбушевавшегося Тачихары; Хироцу, бормоча себе под нос что-то про «привилегии отчаянной молодежи», раскидывал боевиков направо и налево.

— Но почему? — все же спросила я, когда очередной наемник упал у ног Рюро.

— Ты наш начальник, — невозмутимо ответил тот, поправив монокль. — Когда наш начальник в опасности, — он повернулся так, чтобы я могла видеть его лицо, — мы не можем просто сидеть и ничего не делать, не так ли?

И почему, спрашивается, после этой фразы у меня на глаза вдруг стали наворачиваться слезы?

— Какая кучка ничтожной плоти! — послышался откуда-то издалека голос моего рыжеволосого подчиненного, и я невольно улыбнулась. Честно говоря, мне уже хотелось поскорее убраться отсюда: от запаха пороха и крови меня уже начало откровенно подташнивать, а в голове помутнело. Хотя, дело тут наверняка и в моем ранении…

С трудом поднявшись на ноги, я привычным движением откинула налипшие на лицо волосы, слегка перепачканные кровью, и только сейчас заметила, что заколка, державшая их в пучке на затылке, потерялась где-то в пылу сражения. Махнув на это рукой, я, хромая, побрела в убежище наемников. Надо было найти Акутагаву-семпая.

* * *

Мне удалось отыскать его спустя почти полчаса после окончания битвы. Семпая, как оказалось, держали в небольшой и почему-то совершенно не запертой комнате с тусклым освещением. Он лежал на мобильной медицинской койке, не подключенный к какому-либо аппарату жизнеобеспечения, и, когда я осознала, что никакого писка не слышу, мое сердце ушло в пятки.

Но похоже, что этот аппарат ему был и не нужен.

Как только я ввалилась в комнату с криком «Акутагава-семпай!», его веки дрогнули и он приоткрыл глаза. Он был жив! Слава богу, в которого я никогда не верила, он жив! И гораздо сильнее я обрадовалась, услышав от него хриплое и еле различимое:

— Х… Хигучи?..

— Семпай! — Мое горло перехватило спазмом, и я, забыв о боли в простреленной ноге, подскочила к койке, на ходу доставая платок. По всей его щеке была размазана уже запекшаяся кровь: похоже, когда его перевозили сюда, раны на лбу открылись. В целом он выглядел гораздо лучше, чем когда я видела его в последний раз… неужели его подлечили чьей-то способностью?

Внезапно мою руку, аккуратно вытирающую кровь платком, перехватила перебинтованная рука Акутагавы-семпая, и я чуть не поперхнулась. Он уже даже руками шевелить может? Его слабые пальцы едва ощутимо сжали мою ладонь, и мое сердце неожиданно пропустило удар.

— Спасибо... — услышала я тихое от него, и он отвел взгляд в сторону. Первая благодарность за все то время, что я его знаю…

— Что вы… — я не смогла унять дрожь в голосе. — Это ведь моя работа.

С ресниц сорвались слезы, застилавшие глаза. Наверное, это был самый лучший день в моей жизни…

Порвать с мафией сложно, но не невозможно.

Но есть одна причина, по которой я никогда так не сделаю.

И эта причина — Акутагава-семпай