Дорогие гости (джен)

Анна поднялась еще до рассвета и принялась за тесто для пирогов. Замесила опару, отправила ее отдыхать, а сама села чистить и резать овощи на начинку.

На улице светало, когда раздалась тоненькая трель звонка и в квартиру, громогласно здороваясь, ступила Лидия, золовка Анны. За ней топала ее дочка Ксенька. Женщины расцеловали друг друга в щеки, и Лида принялась вытаскивать из сумок, таких же необъятных, как она сама, настоящие богатства. Анна только успевала подхватывать являющиеся на свет закатки, курочку и корзинку с крупными деревенскими яйцами.

— Катька твоя где? Неужто все дрыхнет, бездельница?

— Лидочка, да как не дрыхнуть ей? Полночи сидела над тетрадками. Хочет золотую медаль, может, в институт потом попроще поступить будет.

— Головастая она у тебя, — прогромыхала Лида. — Не то что Ксюшка-балбесина, — она отвесила дочери нежный подзатыльник.

— Ну мам!

— Ксень, хочешь, беги пока к Кате в комнату. Она книжку новую принесла, про собачку. Не шуми только.

— Одна ты меня и понимаешь, теть Ань, — Ксюша чмокнула тетку в щеку и поспешила сбежать, пока мать не выдала ей работы.

— Все ты их балуешь, Нюра, — неодобрительно сказала Лида, глядя вслед дочери.

— Да ведь наработаются еще.

Лида, ворча себе под нос, отправилась вслед за снохой на кухню. Вымыла руки, натянула фартук и спрятала смоляные кудри под косынку.

— Ох, мороки с этими москвичами. Вечно как снег на голову.

— Полно, Лид. Видимся и так на свадьбах да похоронах. И письмо пришло от них не вчера, — Анна уже проворно опаляла птицу, поворачивая тушку то одним, то другим боком над конфоркой. — Я Сережке с семьей всегда рада. И Алеша с ними в этот раз приедет. Студент уже! — она кинула курицу в кастрюлю. — Скажи еще, сама не хочешь московскую родню повидать.

— Да ясное дело, что хочу, — пробурчала Лида. — Показывай, что уже успела накашеварить.

Под тихий бубнеж старенького радио женщины колдовали над угощениями. На плите стояли кастрюльки: в одной булькал бульон, из которого торчали тощие куриные ноги, другая тихо грелась над слабеньким пламенем.

В соседней комнате послышался шум, и на кухню вышла заспанная Катя. За ней следом, шмыгая носом, плелась Ксеня.

— Наконец-то, — закатила глаза Лида. — Я уж думала, ты к обеду только встанешь.

— Тёть Лид, ну хоть в субботу поспать могу? — Катя ухватила со стола яблоко.

— Можешь-можешь. Мать, вон, без суббот пашет, — Лида шлепнула ее по руке и отобрала немытый фрукт.

— Прекращай мне ребёнка стыдить. Выспалась?

Катя кивнула, улыбаясь.

— Сон такой чудесный видела. Светло вокруг, да так, что и не разглядеть ничего. А мне тепло и радостно на душе, — Катя прикрыла глаза, улыбаясь. — Иду я, иду через весь этот свет и вроде как на полянку выхожу. Сидит там дедушка, но только не как дед Вася, пропитый и беззубый, а будто с иконки твоей. Худенький, с бородой до пояса. Он мне улыбнулся тепло-тепло и говорит: «Пойдем-ка со мной, Катюша».

— А ты чего? — серьезно спросила тетя Лида.

— Ничего, — пожала плечами Катя. — Ксенька рыдать начала и меня разбудила.

— Так ведь Бима жалко, — всхлипнула та, прижимая к себе книжку.

Анна улыбнулась только, а вот Лида помрачнела, но ничего не сказала.

Девочки умяли нехитрый завтрак и, схватив ведро, тазик и тряпки, отправились намывать дом к приходу важных гостей.

— Ты сегодня с Катьки глаз не спускай, — сказала вдруг Лида, не переставая раскатывать тесто. — Недобрый сон ей приснился.

— Да чего еще удумала? — удивленно спросила Анна. — Чем сон нехорош?

— Господь ее за собой позвал, вот чего. Значит, уже ждет на небесах.

Анна застыла с растерянной улыбкой. И сказать-то ничего путного нельзя на такую дурость.

— Глупости не говори. Ну с какой стати Катеньке… — Анна отмахнулась от своих мыслей полотенцем. — В деревне своей совсем с ума сошла.

— Куда уж до вас, городских, — рассердилась Лида. — Я тебе сказала. К смерти такой сон снится. Ума своего нет, так послушай человека знающего.

Спорить с непрошибаемой Лидкой ей не хотелось, потому Анна разговор поспешила замять.

В хлопотах страшное предсказание забылось. Вот уже пироги заполнили ароматной начинкой, и по квартире поплыл крепкий сытный дух.

Звонок снова затренькал; Катя и Ксенька побежали наперегонки открывать дверь. На пороге стояли Хлебниковы всем составом. Племянник Анны с женой, старшей дочерью и маленьким сынишкой.

— Гришка! Вымахал как! — на шум вышла Лида, вытирая руки о передник.

Пока мальчишка вертелся и мешал матери снять с него сандалики, Лида расцеловалась с отцом семейства, а Катя с Ксеней подхватили за руки приехавшую подругу и потащили за собой.

— И Бима эта карга старая прогнала! Вика, ну вот чего ей не жилось мирно? — сокрушалась при этом Ксеня.

— Коль, давай сюда, устраивайтесь, — проговорила подоспевшая Анна, забирая у племянника тяжелую сумку. — Скоро уж москвичи приехать должны. Поезд у них в одиннадцать, да пока до нас еще доберутся.

— Теть Ань! А у тебя чего, мыло только хозяйственное? — прокричала жена Николая из ванной. — Московские гости и трогать такое не захотят.

Анна вплеснула руками.

— Забыла! Забыла совсем, Ноночка. Так, хохотушки! Ко мне идите, — прокричала Анна.

Троица со смехом вывалилась обратно в тесный коридор.

— Мыла душистого купите, — она порылась в сумке и со вздохом вручила дочери помятый рубль. — И чтобы одна нога там, другая тут, — наказала Анна. — А то знаю я вас, домой с улицы не загонишь.

Девочки покивали и поспешили на выход, со смехом толкаясь у порога.

Лида вдруг схватила дочь за руку и притянула к себе.

— От Катьки ни на шаг, — зашептала она ей в ухо. — И смотри за ней в оба.

Ксюша растерянно уставилась на мать.

— Иди, живо давай. Девчонки уже убежали. Потом все расскажу.

— Вика! Вика, — залилась смехом Ксенька, догоняя подружек. — Мама мне наказала за Катей следить, — она сделала большие глаза и подергала подругу за рукав. — Ты чего натворила, Кать? Неужто мальчик появился?

И Ксюша с Викой наперебой стали забрасывать растерявшуюся подругу вопросами.

— Да кто знает, что у тети Лиды на уме. Я вам первым расскажу, было бы о ком, — озадаченно сказала Катя.

Перешучиваясь и выдумывая, какой красавец пришелся бы по душе неприступной умнице Катеньке, девочки выскочили из подъезда и зашагали по Петропавловской. Схватившись за руки, перебежали дорогу, свернули на проспект.

В магазине Вика с Ксенькой принялись разглядывать ароматные брусочки и спорить, какое мыло самое-самое. Посмеиваясь над ними, Катя попросила у неулыбчивой продавщицы «Земляничное», расплатилась поспешила к выходу.

— Гости, может, на пороге стоят. Бежим домой! — поторопила болтушек Катя.

— А ты давно Лёшку видела? — спросила Вика, догоняя подругу.

Катя задумалась.

— Года четыре не виделись. Он в МГУ поступил. Наверное, и знаться с нами не захочет.

— Ох и красивый он, — мечтательно пробормотала Ксеня. — А вдруг мы ему понравимся?

— Ой, нужны ему деревенские девчонки, — куснула ее Вика. — У него теперь поди целая очередь желающих.

— Как будто любовь только на прописку глядит! — возмутилась Ксеня.

— И правда думаешь, что он на тебя посмотрит?

— И посмотрит!

Вика с Ксеней встали как вкопанные у дороги, препираясь.

— Не посмотрит! Нужна ты ему!

— Да сколько же можно, — позвала их Катя, обернувшись. — Опоздаем!

Она припустила через дорогу, прижимая к груди свой трофей; оглянулась на подруг и не заметила, как на проспект вырулил синий ЗИЛ с яркой желтой стрелой.

Водитель вдарил по тормозам. Здоровенный автокран с визгом и натужным скрипом резко встал. Массивный крюк, словно страшный маятник, помчался прямо на Катю. Она даже вскрикнуть не успела.

Ксеня схватила Вику за руку и шагнула на дорогу, да так и замерла. Вика закричала дико, отчаянно. Ноги у нее подломились.

Водитель с вытаращенными глазами выскочил из кабины. Он на трясущихся ногах приближался к лежащей девочке и все стонал: «Мама, мамочка».

По дороге разливалось алое озеро.