Портал (гет)

Волна от взрыва сметёт всё и всех на своём пути, и будет огонь, который точно убьет всех. Сехмет первая поняла это, когда большая машина подала сигнал аварии. Сейчас оба воинства находились в пустыне, рядом со временной лабораторией жрицы Эксатона, и не замечали произошедшей беды.

Девушка поняла, что медлить нельзя и, взяв усилитель голоса, крикнула на всё поле боя, что будет взрыв, и всем нужно прятаться в находившийся неподалёку ров, который, правда, уже давно высох.

Воинства незамедлительно кинулись спасаться, толкаясь и крича, совершенно забыв о сражении. Сехмет кинулась к столу, желая спасти свои проекты. Она свернула все схемы и вдруг почувствовала, как чьи-то сильные руки схватили её и потащили прочь. Она не видела того, кто спас её, потому что внимательно следила за тем, чтоб не потерять свои проекты.

Они спустились в песчаную яму. Спаситель прижал девушку к песку и придвинул к себе, она уткнулась в свитки, и оба закрылись руками от песка. Тут произошёл взрыв, нагнав тучу песка, наполовину засыпавшую их.

Когда всё кончилось, Сехмет отбросила песок и посмотрела на отряхивающегося спасителя...

— Кефер? — изумилась она. — Ты спас меня?

Золотой фараон посмотрел на неё с улыбкой, с которой разговаривал с ней в последнее время: нежной и немного наглой, хитрой. Сехмет любила эту его улыбку, потому что Кефер использовал её тогда, когда им не нужно было сражаться, и она чувствовала, что вражда между ними в те минуты пропадала.

Но вдруг он стал серьёзным.

— Ты же могла погибнуть. Зачем ты пошла туда?

— Я спасала свои проекты, — ответила она, показывая свитки. — А зачем ты спас меня?

Он улыбнулся той улыбкой и ответил:

— Мне без тебя будет скучно, — он протянул ей руку, чтобы помочь встать. Она дала ему свитки и встала сама, потом отряхнулась и забрала свитки.

— Спасибо. За мной должок.

Вот с этого-то всё и началось. Возможно, их взаимоотношения строились бы по-другому, если б Кефер не спас Сехмет. Но он это сделал. Она хотела вернуть долг, но ничего не могла придумать, поэтому избегала сражений с Золотым фараоном и переживала тяжёлые времена.

Когда Тёмное и Золотое воинства объединились, чтоб спасти Эксатона, и победили, она специально подошла к Кеферу объявить, что они снова враги, чтоб узнать его реакцию. Эксатон протопал рядом, и Кефер, приблизившись к Сехмет, шепнул:

— Тебе лучше идти, а то брат ещё подумает что-нибудь.

Девушка встретилась с печальным взглядом Золотого фараона и, быстро отвернувшись, ушла.

Однажды Эксатон отбыл по важным делам из Тёмной пирамиды на несколько дней. А за время его отсутствия Анубису каким-то образом удалось оглушить Кефера и в бессознательном состоянии последнего доставить в пирамиду.

— Как у тебя вышло? — удивился Карнак.

— Всего лишь побыл немного Гором, — пожав плечами, ответил разведчик.

— Молодец, — недовольно сказала Сехмет, — ты разбил ему голову. А Эксатону он нужен живым.

— Подумаешь царапинка!

— Хороша царапинка! — возмущённо сказала она, показывая свою окровавленную ладонь. — Значит так, я забираю его в свою лабораторию.

* * *

Кефер очнулся с болью в голове и не сразу понял, где находится. Осмотрев тёмные стены с красными светящимися призмами, он понял, что лежит в Тёмной пирамиде. А почему лежит? Золотой фараон с удивлением обнаружил себя в кровати, но прикованным за ногу. Вместо клафта на его голове был странный прибор, немного вибрирующий. Кефер попытался встать, но сразу рухнул обратно на кровать. «Зато выяснил, что цепь длинная», — усмехнулся он.

— Тебе нужно ещё полежать, — мягко сказала появившаяся в проходе Сехмет.

Кефер улыбнулся своей особой улыбкой.

— Я рад, что первое живое существо, которое я увидел здесь, это ты, — а про себя подумал: «Зачем я это сказал?»

— Анубис в виде Гора разбил тебе голову, — серьёзно сказала девушка и подошла к нему. Сехмет аккуратно сняла прибор с его головы, бережно осмотрела затылок и надела на Кефера его клафт. — Эксатона нет пока, так что у тебя есть время отлежаться. Если эти олухи не будут приходить сюда... Но потом мне придётся тебя заковать. Как тогда, когда ты был в теле брата.

Кефер пожал плечами, давая понять, что это её право, и лёг, поправив клафт.

— Почему..? — начал было он, но тут же был перебит Сехмет.

— Должок. Жизнь за жизнь, — она убрала прибор в стеллаж.

* * *

Кефер провёл в плену день и ночь и совершенно поправился, а потом был закован в особый прибор. В тот день Сехмет пришлось отлучиться, потому что кто-то из солдат сломал устройство энергоснабжения. Она сказала, что придёт нескоро, и ушла, оставив Кефера одного.

А он с улыбкой вспоминал её прикосновения и заботу. Она ведь женщина. Девушка. Ей не место среди грубых воинов Эксатона, где царит жестокость. Хотя...она сама достаточно жестока, но всё же... Кефер вспомнил её семью и их детство, как её семья часто приходила в гости к его, как они играли и в шутку сражались... Всё закончилось так печально.

Внезапно двери открылись, и в лабораторию вошла Сехмет. Золотой фараон хотел было сказать, что она рано вернулась, но вдруг заметил злой блеск в её глазах. Она подошла к нему вплотную и взяла за подбородок. «У неё глаза с жёлтым оттенком?» — спросил себя Кефер. Сехмет продолжала его зло рассматривать.

— Анубис, тебя видно, — спокойно сказал Кефер.

На месте Сехмет сразу возник Анубис.

— Всё-то тебе видно, — с издёвкой сказал он.

Кефер решил не вступать в конфликт и промолчал. Но Анубису и не нужен был его ответ, чтобы совершить то, ради чего он пришёл.

* * *

Сехмет освободилась раньше, чем полагала, и спокойно шла в лабораторию в хорошем настроении. Но когда двери открылись, львица пришла в бешенство: её взору предстал дико смеющийся Анубис и ослабший окровавленный Кефер, под которым уже образовалась лужа крови. Последнее, что помнил младший сын Ра, это как Анубис спрятал за спину руку, с которой капала кровь, и Сехмет, кричавшую о том, что при таких помехах Кефер не дотянет до прилёта Эксатона.

Он очнулся снова в кровати, с дикой болью во всём теле, совершенно обессилевший. Рядом сидела Сехмет и держала руку на его левой руке, следя за пульсом. Так непривычно было видеть её озабоченной, заинтересованной кем-то, кем-то, кто должен выжить. Что-то ёкнуло внутри Кефера.

— Часто Эксатон видит, как ты переживаешь? — прошептал Кефер, заставив её вздрогнуть от неожиданности.

— Переживаю? — тихо переспросила она, внимательно посмотрев в его глаза.

Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась вялой и даже страдальческой, он и сам понял это.

— Озабоченной и редко, — тихо ответила Сехмет и как-то особенно на него посмотрела.

Кефер замялся, но всё-таки сказал, что ему нужно встать. Она поняла его и помогла подняться на ноги. Потом снова уложила, дала воды и накрыла одеялом по самую шею.

— Спасибо, — успел прошептать Кефер, прежде чем провалился в глубокий сон.

Сехмет ощущала новые для себя чувства. Конечно, ей и раньше приходилось переживать за живое существо, но она переживала за господина, а теперь она переживала...за Кефера. За самого Кефера, даже не за Золотого фараона, даже не за врага, а просто за Кефера. Эти чувства были для неё на самом деле не так уж и новы, но они были давно забыты, очень много лет назад. А теперь они проявились так ярко и так сильно, что её ожесточённая натура не могла справиться с ними. А ведь Кефер её враг, враг её господина... Её терзания неожиданно успокоило бормотание Кефера во сне. Она не разобрала слов, но почему-то перестала терзаться. Однако чувство беспокойства за его жизнь осталось.

Она задумчиво посмотрела на Кефера, потом сняла его головы клафт и положила на стоящую рядом тумбочку, а сама села у изголовья. Здесь, в этой особой камере, находящейся в её лаборатории, ещё никогда не было такой мирной тишины. Кефер снова что-то пробормотал, и она разобрала слово «жизнь». Её руки нежно коснулись его головы и стали перебирать волосы. «Что он сделает с тобой, когда вернётся? — подумала Сехмет. — Потребует подчинения? Убьёт? Или замучает до смерти? — она провела рукой по его лбу. — Не хуже ли я сделала? Я тебе помогла, спасла жизнь, а для чего? Чтоб Эксатон лишил тебя её?.. Я хочу, чтоб ты жил, но я не хочу, чтоб ты жил в муках... Почему твои люди не пришли за тобой?! Они сейчас очень нужны!.. Но ты не перенесёшь дорогу, ты слишком слаб. А виной всему этот шакал! — гневно подумала она, чуть не сжав кулаки, и, сделав паузу, вернулась к своим мыслям: — Бедняжка, тебе столько пришлось вытерпеть. Эта война слишком утомительна для всех нас...» В коридоре послышался грохот. Он всё приближался к дверям лаборатории, а потом внезапно затих.

* * *

В Золотом городе исчезновение Кефера заметили лишь на следующее утро. Осирис, определив с помощью прибора произошедшее, объявил, что Кефера похитили.

— Полагаю, его отведут в лабораторию к Сехмет, — добавил учёный.

— Почему? — удивился пришедший Лео, которого сразу вызвали.

— Боюсь, Анубис разбил ему голову, — пояснил учёный. — Сехмет будет залечивать ему рану.

— Ты думаешь? — усомнился Рамзес. — С чего бы ей это делать?

— Хотя бы с того, что она не жалует раненых, — ответил Гиксос и нахмурился: — Чур моя охрана.

— Охраной будет только она, — заметил Рамзес.

— Её я не смогу ударить, — ещё больше нахмурился Гиксос и мрачно посмотрел на Рамзеса.

— Уже столько времени прошло, Гиксос, — возмутился Рамзес и скрестил руки на груди.

— И ничего не изменилось, — чуть не вспылил изобретатель и поспешил удалиться. Он не любил разговоры о Сехмет, потому что они напоминали ему о прошлом.

— А-а-а... Что это было? — не понял Лео.

— Он не любит говорить о Сехмет, — пояснил Осирис. — Ему тяжело дался её уход к Эксатону... и он не может сражаться с ней. Вам лучше идти, — кивнул он Лео и Рамзесу, и они, кивнув в ответ, ушли.

Во время пути Гиксос был мрачен и молчал, смотря вперёд. Рамзес выглядел недовольным, но был спокоен. Лео не нравилось напряжение между друзьями, но он решил тоже молчать, чтоб случайно не сказать что-нибудь лишнее.

Охрану они оглушили быстро и смогли незаметно пробраться в пирамиду. Спустившись вниз, они достигли запертой лаборатории. Трое друзей ударили в двери разом, потом ещё и ещё, пока наконец не выломали их.

Сехмет подошла к дверям ближе, крайне недовольная шумом.

— Неужели вернулся Эксатон? — пробормотал проснувшийся Кефер.

— Не знаю, — обеспокоенно ответила она. — Клафт на тумбочке.

Двери с грохотом влетели в лабораторию, так что львица еле успела отскочить, и вошли Лео, Рамзес и Гиксос. Они осмотрели лабораторию и увидели Сехмет, стоящую у кровати, на которой лежал Кефер.

— Да, он здесь, — довольно сказал Рамзес.

— Здесь, но не в целости, — усмехнулся Кефер, сев и свесив ноги на пол.

Рамзес наставил на Сехмет браслет и уже готов был выстрелить, но Гиксос остановил его.

— Погоди! — изобретатель подошёл к девушке, не двинувшейся с тех пор, как они вошли, и грозно спросил: — Что ты с ним сделала?

— Вылечила, — сказал Кефер. — Если б не её забота, я бы погиб.

«Забота и Сехмет — вроде вещи несовместимые», — подумал Лео.

— Тебе в дороге будет тяжело, — внезапно сказала Сехмет, подходя к стеллажу и доставая с самой дальней полки несколько круглых пластин. — Они создадут внешний скелет, — она прикрепила их Кеферу на плечи, шею, колени и бёдра, после чего пластины соединились друг с другом с помощью стальных полом, создавая стальной каркас вокруг Кефера.

— Почему ты помогаешь? — спросил Гиксос, внимательно следя за ней.

— Моё дело, — она посмотрела ему прямо в глаза. Гиксос внезапно сдался. Он сохранял серьёзность, но в его глазах читалась печаль.

Сехмет повернулась к Кеферу. Они взглянули друг на друга с сожалением и минуту постояли в молчании.

— Спасибо, — наконец сказал он. — За всё.

— Не благодари, — тихо ответила она, потом резко развернулась к Лео и Рамзесу: — Кто-то должен выстрелить в меня. Нужно уничтожить улики... Ну?!

— Ты не сражаешься, — заметил Рамзес со странным выражением лица.

Она вздохнула и на пару мгновений закрыла глаза. Потом резко рванулась с места, угрожающе замахнувшись когтями. Рефлекс сработал, и Рамзес выстрелил. Сехмет откинуло к стене, и там она осталась лежать без сознания. Кефер и Гиксос печально посмотрели на неё, потом изобретатель, поддерживая фараона, вывел его из лаборатории.

* * *

— Она помогла, — сказал Гиксос за ужином, сидя за одним столом с отцом и братом. Это был круглый стол с белой скатертью, находящийся в уютной гостиной, за которым пустовало два места.

— Это ещё ничего не даёт, — сказал его старший брат, — тут может быть подвох.

— Какой например? — чуть не с вызовом спросил Гиксос, тыкнув вилкой в жареный банан.

— Успокойтесь, — сказал отец.

— Я знаю, в ней ещё есть добро! — воскликнул Гиксос. — Иначе она не стала бы помогать! И Кефер рассказывал о её помощи.

— Гиксос, послушай, — спокойно сказал отец, — всё это, конечно, даёт повод полагать, что в ней осталась доброта, но не стоит ожидать, что она вернётся в город. Просто потому, что ты не был бы обманут своими ожиданиями. Знаю, тебе тяжело, но... Надейся, а не уверяй себя в этом.

— Хорошо, отец, — тихо ответил Гиксос, смотря в свою тарелку и нервно тыкая банан вилкой.

Отец вздохнул и посмотрел на пустующие места, на которых никто не сидел уже много лет.

Кефер сидел на балконе своей комнаты в плетёном кресле и задумчиво смотрел вдаль, держа в руке стальные пластинки, с помощью которых он смог бежать из Тёмной пирамиды. Перед его глазами всё ещё было печальное выражение её глаз, когда он очнулся после ран Анубиса. «Не подверглась ли ты наказанию? — мысленно обратился фараон к Сехмет, образ которой уже несколько дней не выходил из его головы. — Надеюсь, с тобой всё хорошо... Да, ты вернула должок, но потом ты спасла мою жизнь снова, теперь я должен тебе, — он посмотрел на стальные пластинки, — они нужны тебе... Заодно проведую», — он встал и вошёл в комнату.

Раздался стук в дверь, и после разрешения в комнату вошла Нейт.

— Дядя спрашивает, где ты, — сказала она. — Он уже давно ждёт тебя у Осириса.

— Да, я иду, — тяжело вздохнул Кефер и положил пластинки на стол. — Почему он попросил тебя?

— Потому что мы пришли туда вместе. Но, если честно, я уже опаздываю.

— На свидание? — улыбнулся Кефер.

Нейт с серьёзным лицом кивнула и ушла, а Кефер, снова вздохнув, пошёл к Осирису.

* * *

Эксатон сидел на троне хмурый и слушал отчёт о произошедшем от Анубиса и Тота. Изначальное пленение Кефера очень обрадовало его, но побег брата с ранением мумий и Сехмет огорчил его.

— И как ему удалось сбежать? — хмуро спросил Тёмный фараон.

— С ними был мальчишка, — ответил Анубис. — А вообще мне удивительно, что они быстро нашли Кефера, — он повернул голову к Сехмет.

— Ты что, подозреваешь меня в предательстве? — сверкнув глазами, спросила она.

Анубис промолчал.

— Глупец! — крикнула Сехмет. — Ты разбил ему голову и оставил кровавый след! Осирис сразу должен был понять, что Кефера доставят ко мне!

— А я и не хотел отдавать его тебе, — огрызнулся Анубис.

— Конечно. Мёртвый пленный гораздо полезнее живого, — съязвила Сехмет и вызывающе посмотрела на Анубиса. Она вдруг поняла, что с приспешниками Эксатона её ничто не связывает.

— Хорошо. А почему ты позволила ему бежать? — почти зарычал Анубис.

— Что-о? — презрительно протянула Сехмет. — Их трое на меня одну!

— Охрану ты в лабораторию не допустила, — усмехнулся Анубис.

— А рядом её было поставить нельзя? — презрительно усмехнулась Сехмет.

Анубис нахмурился. В этом споре он проиграл и молча сверлил львицу взглядом, которая яростно смотрела ему в глаза с явным желанием оставить на его щеке соед своих когтей.

— Довольно, займитесь своими делами, — спокойно сказал Эксатон. Он знал, что Сехмет с самого первого дня ненавидела своё окружение, но старалась уживаться с ним, с каждым слугой Тёмного фараона. Но иногда её спокойствие прорывали порывы гнева.

Сехмет хищно смерила Анубиса взглядом и удалилась в свою лабораторию. Когда двери за ней закрылись, она схватила одну из ваз, специально добытых Эксатоном для неё, чтоб у неё было место хранить цветы, которые она очень любила, и изо всех сил кинула её на пол. Осколки и сухие лепестки разлетелись в разные стороны, но грохот не образумил Сехмет, и она швырнула на пол небольшие часы, сделанные ею для Хатанора, а затем усилитель для Тота; она опрокинула тумбочку с ядами и настойками, откинула к стене пуфик и успокоилась лишь тогда, когда взглянула на кровать, где лежал Кефер. И тут она вспомнила, что завтра необычный день.

* * *

Осирис за несколько часов смог добавить в доспех Кефера крылья на бесшумных двигателях и прибор, создающий невидимость в ночи. Фараон поблагодарил учёного и, взяв пластинки, улетел в Тёмную пирамиду.

Он быстро и незаметно достиг её верхнего этажа, где находились — он это знал — покои Сехмет. Её лаборатория находилась внизу, а спальня и кабинет — на самой вершине, что было сделано по её просьбе.

Кефер бесшумно приземлился на балкон и диактивировал доспех, убирая крылья и невидимость. Хозяйка спальни ещё не заперла двери, ведущие на балкон, и тюлевые шторы тихо покачивались на ветру. Сехмет вошла в спальню и заперла за собой дверь на электронный замок. Тяжело вздохнув, она провела рукой по своей шее и подошла к шкафу.

— Не поздновато ли для бодрствования? — улыбнулся Золотой фараон.

Сехмет резко обернулась к балкону.

— Кефер!.. Что ты тут делаешь? — изумилась она.

Он показал пластинки:

— Я решил, что они тебе ещё понадобятся.

— Как ты смог пройти незаметно? — спросила она уже спокойнее, забирая своё устройство с его ладони, прикасаясь к ней словно нечаянно.

— Благодаря Осирису, — улыбнулся он особой улыбкой и посмотрел на неё так, словно они никогда не были врагами.

— Он всегда что-нибудь придумает, — грустно улыбнулась она, убирая пластинки в тумбочку.

— У тебя рана? — спросил фараон, внимательно рассматривая собеседницу.

— Это? — она посмотрела на локоть. — Я просто устроила погром в лаборатории, а потом пришлось убирать его... Тебе опасно быть здесь.

— Мы на самом верху пирамиды, в запертой комнате. Или ты ждёшь гостей? — усмехнулся он.

— Ты первый мог гость за всю историю моей жизни в Тёмной пирамиде. Но всё равно.

Они замолчали и долго рассматривали друг друга в тишине и при слабом свете голубого ночника.

— Почему ты мне помогла? Теперь за мной должок, — тихо спросил Кефер, подойдя к ней ближе.

— Видимо, просто привыкла помогать тем, кому надо.

— Ты ведь чуть не сожгла мой город, наш город, помнишь? — спокойно, с лёгкой усмешкой, спросил он.

— Если ты прикажешь Гиксосу или Рамзесу проникнуть сюда и узнать планы Эксатона, они подчинятся тебе.

— Альтернативу ищешь ты.

Она взглянула на него дико и с болью, не сумев подобрать слов, но почти говоря: «А что мне ещё остаётся делать?!»

— Ты ведь могла бы жить по-другому, — заметил он.

— Это в прошлом, — прошептала она, отведя взгляд, а затем почему-то посмотрела прямо в его глаза.

Кефер ощутил странное чувство, какой-то порыв, и был вынужден отойти

— Кажется, мне пора, — сказал он.

— Действительно, уже слишком поздно, — она взяла себя за предплечье и посмотрела в пол. Порыв был и у неё.

В дверях Кефер обернулся и бросил:

— Я приду завтра, — а затем скрылся за тюлевой шторой. Сехмет вышла на балкон, но Кефера уже не было видно. Дрожащими руками она заперла двери и легла спать...

А завтра случилось солнечное затмение, и вернулся Ра — отец Кефера и Эксатона. Тёмное воинство проиграло и вернулось в свою пирамиду в подавленном настроении. Эксатон, выглядящий как человек, поверг Сехмет в шок, а после обследования выяснилось, что силы его исчезли. Тёмный фараон заперся в своих покоях и никого к себе не пускал.

* * *

Наступил вечер. Ра немного освоился с новым положением в городе и теперь читал различные документы. «Кефер многого добился», — с гордостью подумал Ра и посмотрел на сына. Кефер сидел на подоконнике и тоскливо смотрел в ночную темноту, его мысли были отсюда далеко. А ведь ещё днём он был весел и рад, почему же с наступлением темноты он так изменился?

— Кефер. Кефер, — окликнул отец сына.

— Да отец, — Кефер неохотно слез с подоконника и подошёл к отцу.

— Где витают твои мысли? — улыбнулся тот.

— Просто... Я вчера обещал одной девушке прийти к ней сегодня вечером, — задумчиво ответил Кефер, вспоминая вчерашний вечер.

Ра хитровато посмотрел на сына.

— И кто же она?

Кефер как-то отчуждённо посмотрел на отца. До сегодняшнего утра он был фараоном и был волен делать всё, что захочет, а теперь его волю мог ограничить отец. Как он отреагирует на личность этой «девушки»? Скрепя сердце, Кефер ответил:

— Сехмет.

Ра стал задумчивее, но не разгневался.

— Слуга Эксатона, верно? — спросил он через несколько минут. — Почему ты назначил ей встречу?

— Она спасла мне жизнь и помогла бежать из плена. Я ей должен, — спокойно ответил Кефер, но в душе уже начал нервничать.

— Должен? Или она завладела твоим сердцем? — Ра довольно посмотрел в глаза сыну. Он-то проходил через подобное.

От такого прямого вопроса Кефер приоткрыл рот и несколько минут смотрел на спинку трона, переваривая слова отца. Он впервые задал себе этот вопрос: почему, собственно, он так благосклонен к Сехмет?

— Н-н-не знаю, — растерянно ответил Кефер и беспомощно посмотрел на Ра. Отец улыбнулся и, встав с трона, похлопал сына по плечу.

— Иди, раз обещал. Выходит, Сехмет спасла не только твою жизнь, но и всё царство... Как думаешь, Осирис будет рад такой новости?

— Честно — не знаю, — вздохнул Кефер. — Но мне кажется, что да. Как и остальные.

* * *

Сехмет посмотрела на звёздное небо и, тяжело вздохнув, ушла в спальню. Она переоделась в калазирис нежно-голубого цвета (но клафт не поменяла) и снова посмотрела на балкон. «Ра вернулся», — подумала она и откинула одеяло.

— Кажется, спать ещё рано, — произнёс знакомый голос за её спиной.

Она нервно вздохнула и повернулась, надеясь, что уши не обманули её.

— Я же говорил, что приду, — сказал Кефер

— Но ведь вернулся твой отец, — тихо сказала Сехмет и покачала головой.

— Отец сказал, что ты спасла царство, — Кефер приблизился к ней. В его голове играла какая-то нежная мелодия, и всё казалось преображённым и красивым.

— Когда? — изумилась девушка.

— Когда спасла мою жизнь... Тебе не холодно?

Сехмет вздрогнула — её ещё никогда не рассматривали и не беспокоились о ней — и обвела комнату глазами.

— Почему ты пришёл? — спросила она, с отчаянием поднимая на него глаза.

Кефер вдруг очень серьёзно посмотрел на неё.

— Как брат? — спросил он, нахмурясь.

— Заперся у себя. Он разбит.

— Идём со мной, — он протянул руку, и лицо его выражало надежду.

Сехмет почувствовала невероятной силы желание браситься к нему на шею и обнять, но она лишь нервно вздохнула и на мгновение закрыла глаза.

— Не могу. Как?! — она с отчаянием посмотрела на него.

— Я помогу.

— Зачем я тебе?

— Хочу вернуть долг, — после молчания ответил он.

Сехмет с сомнением посмотрела на него, чувствуя отговорку. Она покачала головой.

— Тогда подожди немного, — сказал Кефер и направился на балкон.

— Что ты задумал?! — взволнованно воскликнула она.

— Всего лишь провести серьёзный разговор, — он исчез за шторой. Сехмет бросилась на балкон, но Кефера нигде не было видно.

— Только не наделай глупостей, — прошептала она в ночь.

Следующая неделя прошла в хлопотах, потому что Осирис принял сигнал от «Странника» — корабля жены Ра, на котором улетела она и ещё некоторые сановники и горожане. Кефер в это время уже поговорил с Правящим советом относительно Тёмного воинства и получил одобрение. В городе готовились принять царицу, поэтому царило некое смятение. Правящий совет углубился в какие-то свои особые хлопоты, и Ра переложил часть обязанностей на Кефера, который завёл целый список различных пунктов и приписок.

Итак, «Странник», улетевший очень далеко и очень давно по особым делам, которые никто уж и не вспомнит, должен был влететь в Золотой город через три дня.

Гиксос столкнулся с Кефером так, что оба они чуть не упали.

— Прости, фараон, не успел остановиться, — извинился изобретатель.

— Я тоже хорош, — ответил Кефер, держась за голову. — И давай уж без этих «фараон», друзья же. Ты чего такой сердитый? — спросил Кефер, посмотрев на друга и сворачивая свиток.

— Мне интересна реакция мамы, когда она узнает, что случилось. Отец и брат об этом не думают.

— Слушай, я завтра лечу к Эксатону на переговоры. Мне нужны попутчики. Больше шансов вернуть их, если полетит больше народу. Но, я думаю, твой отец тоже переживает. Поговори с ними, — Кефер кивнул и пошёл своей дорогой.

Разговор с родными у Гиксоса не клеился с самого начала ужина. Отец был резковат, а брат уставший. Наконец старший брат заметил, что Гиксос сидит насупившись и не ест.

— Ты чего это, Гиксос? — удивился он.

— Я думаю о реакции мамы, — ответил Гиксос, хмуро осмотрев родных.

— На войну?

— На то, что мы потеряли Сехмет.

— Сколько ещё раз ты будешь возвращается к этой теме? — недовольно спросил брат.

— Сколько нужно! — вспылил Гиксос. — Тебе всё равно, ты с ней постоянно ссорился, из-за мелочей ссорился! Ты не думаешь, что это повлияло на её выбор?!

— Она присоединилась к Эксатону добровольно!

— Тебе откуда знать? Да ты и рад наверняка её уходу, спорить-то больше не с кем! Тебе дела до неё не было!

— Гиксос! Прекрати, — повысил голос отец.

— Да пусть уж выговорится, отец, Гиксос ведь живёт прошлым, — съязвил брат, начиная распаляться.

— Рамзес! — прикрикнул отец.

— Да потому что я всё ещё люблю её! Может, вам она безразлична, но мне нет! Кефер увидел в ней доброту. Ра ведь говорил тебе, отец, так почему вы не хотите поверить?

— Это может быть обман! — не выдержал Рамзес и стукнул кулаком по столу, так что кубки звякнули.

— Она не станет врать!

— Да почему же?

— Да потому что я знаю сестру! — Гиксос вскочил с места, опрокинув свой кубок, из которого пролился сок. Он всегда немножечко сходил с ума, когда сильно нервничал.

— Прекратите оба! — прикрикнул отец. — Мне так же горько потерять дочь, но я надеюсь спокойно, а не поднимаю криков.

— На что надеяться? — чуть не крикнул Рамзес, испытывая и злость, и горечь. — Сехмет уже давно служит Эксатону, наша сестра давно против нас! Чего вы ждёте?!

— Рамзес, хватит, — устало оборвал его отец. Повышенная нервозность всем троим детям досталась от матери.

У Гиксоса сдали нервы, что привело его к состоянию аффекта. Он кинул свой кубок на пол, свалил стул с оглушительным грохотом и крикнул, срываясь на визг через слог:

— Мне всё равно, что ты думаешь! Она не такая!

Он пнул валяющийся стул и ушёл быстрым шагом, громко топая. Рамзес с отцом долго сидели молча, успокаивая собственные нервы. Дневная усталость дала о себе знать.

— Теперь он ляжет голодным, — вздохнул Рамзес. Он любил младшего брата и старался заботиться о нём. — Зачем я только стал спорить?

— Довели мальчика, — грустно сказал отец. Он знал, что Гиксосу опасно нервничать.

Наверху что-то грохнуло, и послышался злой крик. Это было в спальне Гиксоса.

— Если он не разрыдается, это будет чудо, — тяжело вздохнул отец.

— Разрыдается? Отец, он взрослый, — удивился Рамзес.

— А ты не удивляйся. При нервном срыве разрыдаться ничего не стоит, а у него один уже был. Ты помнишь? Нервы у твоего брата слабые. Уже.

Они разом вздохнули. Единственным человеком, который мог бы помочь в этой ситуации, была мать Гиксоса, но Хатор была ещё далеко.

* * *

Кефер проснулся на удивление бодрым. Утро прошло хорошо, Ра был спокоен и весел, и Кефер отправился собирать попутчиков. Он обязательно хотел взять с собой Гиксоса, потому что с ним шанс на возвращение Сехмет в Золотой город увеличивался.

Он нашёл изобретателя в его лаборатории и сразу понял, что вчера что-то пошло не так: Гиксос был бледен и вял, нервно вздыхал, а его руки дрожали. Изобретатель хрипло по приветствовал фараона, внезапно пискнув га слоге «фа», и сел на пуфик.

— Ты должен полететь со мной, — Кефер решил перейти сразу к делу и не углубляться во вчерашний день.

— От меня сейчас будет мало толка.

— Речь идёт конкретно о твоей сестре, на жалость которой ты сможешь воздействовать своим состоянием, — Кефер старался говорить строго, хоть и хотел как-то успокоить друга.

Гиксос отвёл глаза. Вчерашний спор сильно подорвал его нервы и здоровье, и он знал, что при ещё одной психологической атаке перестанет вести себя адекватно. Он боялся этого.

— Если ты о воинских качествах, — сказал Кефер, — то полетим все вместе.

— Если полетит Рамзес, я не полечу, — пробурчал Гиксос.

— Да брось! Ссора со старшим братом — ещё не конец света.

— А если ссорятся и братья, и отец?

— Всё так серьёзно? — насупился фараон.

— Я не выдержал. У меня в комнате погром, Кефер.

— Может, тебе сходить к Осирису? — после молчания предложил Кефер и и внимательно посмотрел на друга. Ему показалось, что Гиксос сейчас потеряет сознание, но изобретатель спокойно сидел на пуфике, только руки его задрожали сильнее.

— Гиксос, — сказал он настойчивее, — сходи к Осирису.

Двери открылись, и в лабораторию вошли Гор и Апис.

— Вот вы где, — сказал Гор. — Ну что, идём? — он посмотрел на них. — Гиксос, что с тобой?

— Ничего, — тихо ответил тот и поднялся. Изобретатель пытался унять дрожь в руках и сжимал их.

— Тебе бы... — начал было Апис.

— Вот только не говори, что я должен сходить к Осирису, — прервал его Гиксос и вспылил: — Почему все носятся со мной, как с ребёнком?! Даже Лео вы не указываете на самочувствие. Что с того, что я младше вас? — он поджал губы и стал сверлить присутствующих гневным взглядом.

— Успокойся, Гиксос, никто не считает тебя ребёнком, — спокойно сказал Апис. — Это просто дружеское волнение.

Изобретатель боролся с собой. С одной стороны ему хотелось высказаться, а с другой — на это не было сил. Он помнил, что после ухода Сехмет (к тому времени их мать уже улетела на «Страннике») у него случился нервный срыв, результатом которого стали шесть месяцев, проведённых у Осириса в лечении... Если есть шанс вернуть сестру, нужно попытаться.

* * *

Эксатон сидел в мрачном настроении в тронном зале, когда ему доложили о прилёте брата с намерением поговорить. Тёмный фараон призвал своих ближайших слуг и велел впустить брата.

Золотые воины вошли с серьёзными лицами и прочли на лицах своих врагов тоску и презрение. Братья встретились взглядами с сестрой. На Рамзеса Сехмет отреагировала спокойно, но состояние Гиксоса повергло её в шок. Она посмотрела на Кефера, он перевёл взгляд с неё на Эксатона.

Старший брат спокойно выслушал предложение Кефера присоединиться к Ра, покончив со враждой навсегда. В добавок, в Золотом городе отведут дома для тёмных воинов, и...возвращаются родители многих.

— Наша мать, Эксатон, — в упор посмотрел на брата Золотой воин. — Разве ты не хочешь её увидеть?

— И отец готов простить эту войну? — усомнился Эксатон.

— Особенно ради матери, — кивнул Кефер.

Старший брат задумался на пару минут, а потом расхохотался, громко и дико, словно злорадствовал. Он смеялся долго и жутко, так что Кефер усомнился в адекватности своего брата. Наконец Эксатон замолчал и обвёл присутствующих насмешливым взглядом.

— Мы останемся здесь, — изрёк он. — На «Страннике» не будет тех, кто образуется нам.

В Тёмной пирамиде повисла тишина. Шанс увидеть мать ускользал от Сехмет, как и шанс вернуться в семью. Она оглядела собравшихся. Хатанор, Накт, Карнак и Тот были спокойны, Анубис насупился, Эксатон и Кефер сверлили друг друга глазами, Гор, Ка и Нейт сосредоточенно следили за мумиями и Эксатоном, Апис стоял с таким видом, словно ничего другого не ожидал, Рамзес нахмурился, а Гиксос смотрел в пол, разбитый и отчаявшийся. Сехмет сжала кулаки и сказала мягко:

— Повелитель, может, нам стоит хотя бы просто встретить их?

Эксатон посмотрел на неё, стоящую к нему близко. Он понял, что она против его решения. Она не смогла скрыть жёсткость своего взгляда, и Тёмный фараон осознал, что она настроена против него. Обида и ярость вскипели в его сердце. Он вскочил и ударил её так, что она отлетела в стену.

— Убирайся! — взревел он, размахивая руками.

Такого поворота событий никто не ожидал, и все стояли, разинув рты.

— Тебе важнее прошлое, чем настоящее! — кричал Эксатон. — Твоя семья не примет тебя обратно, а теперь не приму и я! Изменница, — сказал он внезапно спокойно и сел на трон.

— Хватит, Эксатон, — властно и серьёзно сказал Кефер, обеспокоенный судьбой львицы. — Мы специально пришли сюда пригласить вас.

Брат махнул рукой, и Тот и Накт подняли девушку с пола, крепко держа за руки.

— Заступаешься за неё, а ведь она пыталась убить тебя много раз, — спокойно заметил Эксатон.

— И кто живёт прошлым? — усмехнулся Кефер.

В тронном зале снова повисла тишина, нагнетая обстановку. Внезапно Эксатон сорвался с места и кинул чем-то в брата, а затем достал свой хопеш и замахнулся на него. Кефер среагировал быстро и отбил атаку, молниеносно выхватив свой хопеш, а затем откинул брата обратно к трону. Он был готов нанести удар, но внезапно почувствовал, что его держат за руку.

— Не нужно, — попросила Сехмет, успевшая освободиться от Накта и Тота.

Кефер убрал хопеш и выпрямился, презрительно смерив брата взглядом.

— Если кто-то из вас вздумает прийти на встречу «Странника», — сказал Золотой фараон, — знайте, что у вас заберут оружие и браслеты, — он снова посмотрел в глаза Эксатону и взял Сехмет за плечо, сказав с нарастающей громкостью: — А её я забираю, — после чего развернулся и направился к выходу.

Сехмет бросила на своего бывшего господина презрительный взгляд и ушла следом. За ними вышло и Золотое воинство. По пути львица свернула в свою лабораторию и забрала важные проекты и устройства, положив их в особую коробку, потом забежала в спальню и забрала все свои вещи (которых, к слову, было немного), после чего поднялась на корабль.

Она окинула взглядом Тёмную пирамиду, стоя у борта набирающего высоту корабля. Стены, ставшие за долгое время родными, потеряли смысл, Тёмная пирамида превратилась в ненавистную постройку, а её жители стали неприятны и очень противны. Однако она ещё не могла осознать, что будет жить в Золотом городе, и просто смотрела туда, где прожила столько лет.

— Не жалеешь о своём решении? — тихо спросил голос у самого её уха.

— Нет, — тихо ответила она. — Но черту помог перейти ты. И «Странник». Иначе я ещё долго бы колебалась.

— Лучше сходи к братьям и подруге, а то непонятно что получается, — она услышала смешок.

— А они примут меня? — Сехмет первый раз посмотрела Кеферу прямо в глаза.

Она не помнила такого тёплого взгляда, не знала такого приветливого выражения лица, такой нежной улыбки. Она не понимала, почему вздохнула, но она знала, что нашла поддержку, нашла того, кто её действительно защитит.

Последний день до прилёта, а ещё не всё готово! Ра дал сыну свиток с делами, взяв на себя часть забот, и ушёл с утра пораньше.

Первым делом Золотой фараон (да, за Кефером сохранился этот титул) навестил Сехмет, которую начал обустраивать вчера. Осирис отвёл ей часть лаборатории, которая находилась за стеной. Эта выделенная часть была огромна, и Сехмет было где развернуться. А в стене сделали дверь, и две лаборатории теперь соединялись. Её спальня находилась рядом с лабораторией, что очень обрадовало её, ведь это намного удобнее, когда спальня и лаборатория рядом.

Там, на корабле, она не смела посмотреть Золотым воинам в глаза, пока Нейт не спросила её, почему она хромат, ведь ногу не трогали. Это ознаменовало прощение львицы и принятие обратно, что подтвердилось сначала робкими, а затем крепкими объятиями девушек. Гор, Апис и Ка просто поговорили с ней, похлопав по плечу и успев необидно пошутить. Рамзес долго говорил с ней, иногда они повышали голос, но потом резко останавливались и продолжали спокойно.

— Не представляешь, сколько я раз пожалел о наших спорах, — сказал Рамзес. — Особенно о том, последнем.

— А я так и не смогла тебя простить, — заметила Сехмет немного холодно, — но Эксатон решил использовать мои способности и потому спас от Собека, это сыграло большую роль, чем наша ссора... Я злилась на тебя всё это время, пока не пришёл Кефер. Тогда я тебя простила.

— А как же отец и Гиксос?

— Мне пришлось принять его сторону. А потом я попала под его влияние.

Они помолчали. Рамзес положил руку на плечо Сехмет.

— С возвращением, сестрёнка.

— Я рада, брат, — она положила свою руку на его плечо.

Когда на палубу вышел Гиксос, Сехмет направилась прямо к нему. Он ждал, нервно вздыхая.

— Что случилось? — спросила она. — Ты так плохо выглядишь.

— Меня хотя бы не впечатали в стену, — усмехнулся он в ответ. — Ты хромаешь.

— Так, кто из нас старше? — она с наигранной строгостью скрестила руки на груди.

— У меня был нервный срыв после твоего ухода, — осуждающе сказал Гиксос.

Сехмет объяснила всё по порядку и сказала, что скучала по нему. Гиксос вздохнул. Он тосковал по ней. Девушка провела рукой по щеке младшего брата; он вздрогнул, а потом крепко обнял её, нервно дыша.

Правящий совет стал расспрашивать Кефера обо всём и, получив ответы, внимательно посмотрел на Сехмет.

— Я тебе должен, — приветливо улыбнувшись, сказал Ра. — Не смущайся и не удивляйся. Ты спасла жизнь моему сыну, а значит, и царство. Думаю, сейчас для тебя высшей наградой будет семья, — он отступил назад.

— Учитель, — Сехмет склонила голову перед Осирисом. Он подошёл к ученице и внимательно посмотрел на неё.

— Ты много добилась, Сехмет, — сказал он, — я горжусь. Но теперь ты будешь работать не против, а вместе со мной... Дочь.

— Отец, — вздохнула она и кинулась в его объятия. Слеза тихо покатилась по её щеке.

* * *

— Обустроилась? — после стука и разрешения войти Кефер. — Как прошёл семейный ужин?

— Весело, — ответила Сехмет. — Отец сказал, что я сегодня должна оставаться дома, потому что помочь ему ничем не смогу... Я до сих пор не могу поверить, что ты помог мне.

— Помнишь сражение на арене, когда Эксатон пленил Сета?

— Когда мы с тобой сражались, и на меня налетел Карнак?

— Я тогда подумал, что он переломает тебе все кости, ты ведь... хрупкая, — добавил он осторожно.

— А потом ты меня спас, когда взорвалась машина. Хрупкая?

— Как и все женщины.

Их взгляды встретились, и сердца забились сильнее. «Похоже, ты прав, отец», — подумал Кефер и побыстрее распрощался с Сехмет.

Он весь день бегал по городу, где-то помогал укреплять, где-то помогал переносить и доставлять что-нибудь, пока наконец не потемнело. Но и в темноте он пришёл на помост и ещё раз всё тщательно осмотрел. Убедившись, что никаких неожиданностей не будет, он пошёл в пирамиду. А идти нужно было через весь город, уже давно спящий. Кефер был не в состоянии думать о предстоящей встрече от усталости, из-за неё же он постоянно на что-нибудь натыкался.

Кефер закрыл дверь в спальню и включил свет. Ещё раз проверив список и вычеркнув все дела, он положил его на тумбочку у кровати и выключил свет.

* * *

Ра проснулся на рассвете, оделся в праздничный наряд и вышел на улицу. Солнце окрашивало стены города в оранжевый цвет, свежий утренний ветер перебирал волосы фараона, ласкал кожу.

Постепенно стал собираться народ. Толпа весело шумела, всматриваясь в горизонт, и даже спорила о реакции царицы и её свиты. Осирис с детьми подошёл к фараону, который разговаривал с Бэсом.

— Куда племянницу дел? — со смехом спросил Осирис.

— У неё был какой-то спор с Аписом, — ответил Бэс.

— Который уже решили, — сказал Апис за их спинами.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Бэс. — Нейт, или поближе, а то ничего не увидишь за их спинами.

— Хорошо, дядя, — засмеялась Нейт и подошла к Бэсу.

Воины оживлённо обсуждали проделанную работу, когда явился Анубис. Он был взволнован и явно невраждебно настроен.

— Мне просто повидать мать, если позволите, — сказал он и сдал браслет охране.

— А Эксатон? — поинтересовался Ра.

— У себя. Он не придёт. Я еле ушёл.

— А где Кефер? — вдруг спросил Гиксос.

Все стали оглядываться в поисках младшего сына Ра, но оказалось, что сегодня его никто даже не видел. Ра нахмурился и пошёл в пирамиду. «Как можно опаздывать в такой день?» — подумал он и удивился Кеферу. А если он не пришёл по какой-то серьёзной причине?

Дверь в спальню сына была закрыта, а вокруг царила тишина. Ра постучался. Ответа не было. Он постучался снова и позвал сына. Снова тишина. Отец был недоволен и открыл дверь. Это железная дверь, обитая тканью, которая открывается по принципу шкафа-купэ. Большая комната Кефера со столом и креслами, шкафом и тахтой и прочей мебелью была освещена солнечным светом из большого окна, по бокам которого висели шторы. Внезапно Ра услышал мерное дыхание и подошёл к кровати. Кефер лежал поверх покрывала, в верхней одежде, в сапогах, и спал. Лицо его всё ещё выражало усталость, руки были сложены не очень удобно, а голова немного засунута под подушку. Сейчас он меньше всего был похож на фараона, на могучего воина. Рядом на тумбочке лежал исчерканный свиток, некоторые пункты в котором задваивались и даже затраивались, и все без исключения были зачёркнуты. «Как же я нагрузил тебя, мой мальчик», — с жалостью подумал Ра. Он тихо свернул свиток, задёрнул полог кровати, закрыл окно шторами и бесшумно вышел, плавно затворив за собой дверь.

Когда он пришёл на помост, Исида спросила его о сыне.

— Он слишком устал и проспал. Пусть спит, — ответил Ра, — Кадеш даже будет рада этому.

На горизонте показался большой корабль, постепенно снижающийся к помосту. Красные паруса словно светились, а золотой корпус слепил глаза. Он приземлился точно у помоста под громкие возгласы ликования и спустил трап на него. Сначала с корабля сошла стража, затем слуги и служанки, а после Нефтида — женщина в чёрном закрытом калазирисе до пола, Хатор в коротком калазирисе сиреневого цвета и Кадеш — царица в длинном калазирисе красного цвета с голубым длинным шлейфом. Она нажала на кнопку на панели у двери, и трап въехал в корабль.

— С возвращением, — сказал Ра и протянул руки навстречу жене.

Кадеш обняла мужа, сделав знак рукой своим спутникам, что они вольны. Тогда Хатор обняла Осириса и своих детей, а Нефтида была заключена в крепкие объятия Анубиса. Остальные со «Странника» разбрелись по толпе в поисках своих семей.

— Послушай, Ра, а где наши мальчики? — спросила Кадеш после супружеского поцелуя.

— Про Эксатона я расскажу тебе после, — ответил Ра, — а Кефер спит — я слишком сильно загрузил его заботами. А сейчас, дорогая, идём-ка праздновать. Думаю, Кефер не обидится, если мы начнём без него.

* * *

Когда Кефер проснулся, то не сразу понял, где находится. Он понимал, что лежит в кровати, но долго соображал о времени. Наконец он сел, окончательно проснувшись, вспомнил, что упал вчера на кровать совершенно без сил. «Я же не задёргивал полог, — подумал он и отдёрнул его. — И шторы были открыты, — он отодвинул их и увидел ярко освещённый солнцем город. — Сколько же я проспал?!» — в ужасе подумал Кефер, поскорее умылся и выбежал из спальни. Но кто же всё-таки заходил к нему, уж не отец ли? Его путь лежал мисо спальни матери, из которой вдруг послышались голоса, поскольку дверь была приоткрыта. Кефер остановился и после минутного раздумья постучался.

— Входите, — послышался нежный женский голос.

С сильно бьющимся сердцем Кефер вошёл и увидел своих родителей, сидящих на зелёных бархатных креслах. Кадеш встала и подошла к сыну, замершему у входа.

— Кефер... как ты уже вырос, — мать провела рукой по его щеке.

— Мама, — прошептал он и обнял её.

Свежая тихая звёздная ночь была наполнена ароматами цветов и нежным дуновением ветра. Полная луна освещала мягким серебряным светом весь город, и всё было видно. Страж города стояла на своём посту больше по привычке и смотрела в пустыню.

— Хорошая сегодня ночь, — вдруг произнёс голос позади.

Нейт резко развернулась и увидела изобретателя

— Гиксос! Разве можно так подкрадываться по ночам?

— Прости, Нейт, это привычка ходить тихо, — виновато сказал Гиксос. — И не бойся, я не Анубис.

— До сих пор поверить не могу, что он остался.

— Он предпочёл мать повелителю, он выбрал то, что дороже, — пожал плечами изобретатель. — А Эксатон вряд ли нападёт теперь. Тебе уже не нужно стоять здесь.

— Привычка, — пожала она плечами и отвернулась.

Они долго стояли молча, рассматривая небо и луну, пока звёзды не стали бледнеть, и край неба не начал окрашиваться в розоватый цвет.

— Каждый день встречать рассвет в одиночестве... — Гиксос не закончил мысль и пристально посмотрел на подругу.

— Приходи днём, — сказала она, не глядя на него и догадавшись о его мысли, — тогда я покину стену.

— Приходи сразу в сад, — сказал Гиксос. — Хочу показать тебе кое-что, — он ушёл так же тихо, как и появился, оставив Нейт наслаждаться рассветом. В одиночестве.

Когда совсем рассвело, девушка пошла к своему дяде. Бэс разговаривал с Кадеш и держал в руках затейливый серебряный кулон с гагатом в форме капли.

— Нейт, возьми-ка, — Бэс дал племяннице кулон.

— Только осторожней, дорогая, — сказала Кадеш, — это не просто кулон на серебряной цепочке; в гагате есть сила, способная открыть портал в другой мир. Мне его дали в Грецании на прощанье. Не знаю, право, зачем дарить такие опасные подарки.

Нейт пришлось ходить с кулоном весь день, даже в саду, когда Гиксос показывал ей выращенные специально для неё цветы, которым она очень обрадовалась.

Но вот вдруг стража затрубила тревогу. Воины облачились в доспехи и выбежали за стены города. Нейт закрепила кулон на руке и присоединилась к остальным. Эксатон со своей армией подошёл очень близко и был настроен явно недружелюбно. Между мумиями и солдатами в первых рядах завязались стычки. Кефер приблизился к брату с намерением поговорить, но Эксатон атаковал его. Золотые воины и мумии вступили в сражение в полную силу. Сыновья Ра оттерялись друг от друга и сражались на своих участках с солдатами.

Жена Ра пробиралась к старшему сыну, который нашёл своего младшего брата и теперь незаметно подходил к нему. Сердце Кадеш разрывалось, она не могла позволить сыновьям погибнуть.

— Кефер, осторожно! — Нейт бросила щит в Эксатона, и его откинуло назад. Но сзади её пихнул Хатанор, чуть-чуть промазавший (который сразу получил за это изрядный удар от Гиксоса), и она, балансируя, выронила кулон.

Гагат разбился.

Тут же на его месте возник голубой портал, освещая всё вокруг себя голубым светом. Сначала никто ничего не понял, и все, остановив сражение, сосредоточено и с изумлением смотрели на портал. Он был огромный, в него с лёгкостью могла бы поместиться большая статуя.

— Бегите все! — вдруг крикнула Кадеш.

В следующее же мгновение Нейт и Гиксоса, находившихся к нему ближе всего, затянуло в портал.

— Что происходит?! — спросила Сехмет, добравшаяся до Кадеш, перекрикивая зашумевший портал.

— Он затягивает в другой мир! — прокричала в ответ Кадеш. Сехмет крикнула и поднялась в воздух. Кефер, добравшийся до них, схватил её за руку, но и его тоже потянуло к порталу. Кадеш не успела схватить младшего сына за руку, как его и Сехмет тоже затянуло.

И вдруг портал закрылся.

— Что ты наделал, — грустно сказала Кадеш Эксатону.

— Я пришёл за Анубисом, — пробурчал Тёмный фараон, — это его вина.

— Нет, это вина Хатанора, потому что это он пихнул Нейт, — сказал Рамзес. — Моя царица, они смогут вернуться?

Кадеш посмотрела туда, где был портал, и в глазах её блеснул радостный огонёк.

— Да, кулон тоже прошёл в портал. Восстановив его, они с смогут вернуться. А теперь, Эксатон, нас ждёт серьёзный разговор, — нахмурилась царица.

Примечания:

Изображение кулона на другом сайте.

Кефер очнулся под пальмой, рядом с каменными столбами. Невдалеке протекал ручей, а ветер весело шумел листьями пальм, по небу тихо плыли облака, а песок был горяч. Однако фараон сразу понял, что это не его мир. Мать рассказывала ему всё о гагатовом кулоне, и он понимал, что их четверых забросило в другой мир. «Нужно искать остальных», — сказал он сам себе, набрал воды в лежащую рядом фляжку, поднял обломки кулона и, завернув их в платок, зашагал вперёд, повинуясь зову сердца.

Он шёл вдоль ручья, надеясь, что друзья где-то неподалёку, но он ничего и никого не видел впереди — местность была пуста.

Высокие пальмы с широкими листьями создавали большую тень и защищали от лучей палящего солнца, а от знойного ветра помогал ручей, охлаждающий воздух вокруг себя.

Кефер шёл быстро, а потому через несколько часов устал. «Здесь жарче, чем у нас», — удивлённо подумал фараон и отпил воды из фляжки. Она была тёплой. А кроме того имела странный, немного неприятный привкус. «Откуда там взялась фляжка? К о пил из неё до меня?» — он промыл фляжку в ручье, набрал новой воды и отправился дальше.

Небо было синим. Даже слишком синим. Облаков не было и в помине, что странно. Высокие толстые стволы пальм неестественно коричневые, а листья слишком салатовые, даже если они выцвели на солнце. Единственное, что Кеферу нравилось, — это журчание ручья, его серебристо-прозрачная прохладная вода (пусть и неприятная на вкус), создающая свою весёлую чистую симфонию. Вода напоминала ему дом.

Через некоторое время сапоги его нагрелись, и ногам стало жарко. Но Кефер продолжал идти, пока не стало невмочь. «Нет, я так сварюсь», — он снял горячие сапоги и погрузил ноги в прохладную воду. Как это было приятно! Вода охлаждала, вода успокаивала, вода расслабляла, вода исцеляла. Кефер поставил сапоги в воду — пусть охлаждаются, и просидел так достаточно долго, пока не замёрзли кончики пальцев. Тогда он надел сапоги и встал.

Уже начинался закат, и появившиеся внезапно облака постепенно от белых становились розовыми, от розовых — красными, небо тихо начинало алеть, и солнце, неестественно красное, то ли как кровь, то ли как рубин, медленно, плавно катилось к полоске горизонта.

Голод дал о себе знать в самый неподходящий момент. Кефер стал осматривать пальмы в надежде найти хоть какие-то плоды. Как ни странно, ему снова повезло: на одной из пальм висела связка бананов, больших и порыжевших от лучей заходящего солнца. Фараон полез на пальму и легко сорвал несколько бананов, оказавшихся сладкими, мягкими и, что всего важнее, питательными.

Однако возникла новая проблема: с каждой секундой становилось всё темнее и всё холоднее. Кефер не знал такого холода и был очень удивлён. Соображать пришлось быстро. Вспомнив какие-то объяснения Осириса о том, как в древности разводили огонь, он наломал веток, сложил их в кучку и озябшими ладонями стал трением добывать огонь. Что ж, упорства ему хватало. Почти отчаявшись развести огонь, Кефер в последний раз потёр веткой о ветку. И вдруг весёлая рыжая искорка прыгнула на стружку, а за ней ещё и ещё. Положив ветки в общую кучу, фараон стал раздувать пламя. «Только аккуратно, только не задуть», — вертелось у него в голове. И его старания увенчались успехом. Яркое пламя, весело потрескивая, стало пожирать ветки, разливая вокруг свет и долгожданное тепло.

Откинувшись к стволу пальмы, Кефер следил за Кострома и время от времени подбрасывал в него ветки. За сегодняшний день он очень устал, битва, затем целый день ходьбы в знойной пустыне и куча терзающих вопросов давили на него, сжимали в тиски, и наконец он не выдержал, он подкинул веток в огонь и прикрыл глаза. И провалился в тяжёлый сон, затягивающий всё глубже и глубже...

Топот. Погоня. Какой-то коридор. Какой? Белый, с колоннами. Нельзя стоять, нужно бежать! Впереди свет. Дверь. Комната. Жёлтая. Богатая. Кровать! Нет, здесь найдут. За ширму! Тишина. А это что, синее? Клафт Сехмет! Как защемило сердце! Ветер... Откуда ветер?!

Кефер открыл глаза. Его била мелкая дрожь, холодный ветер ледянил кожу. Солнце только-только начинало вставать. Костёр потух, и тонкий голубоватый дымок тянулся к небу. Сил развести огонь почему-то не было, и Кефер стал ждать, когда солнце поднимется высоко.

Сумерки уходили, звезды гасли, небо с каждой секундой светлело. Воздух теплел. Фараон начал согреваться; он растирал озябшее тело, массировал онемевшие ноги. После скудного завтрака, состоящего из бананов и ледяной, ещё не согревшейся, воды, когда солнце осветило всю пустыню и поверхность ручья, Кефер, обретший силы, продолжил свой путь.

Он шёл до заката, иногда отдыхая, а на закате развёл костёр. Ужин не предвиделся. И вдруг раздался жуткий смех с подрыкиванием, вдалеке показались фигуры среднего размера животных. «Гиены», — подумал фараон и, выбрав пальму покрепче, забрался на её вершину. Гиены очень скоро подобрались к костру и стали обнюхивать песок вокруг пальмы, иногда подвывая и вскидывая головы на удлинённых шеях к стволу. Очевидно, огонь их не пугал. «Замечательно, — раздражённо подумал Кефер, — только соседей ночью мне и не хватало!»

Это была бессонная ночь. Гиены жутко шумели и вертелись вокруг пальмы, а Кефер, вцепившись замёрзшими руками и ногами в листья и ствол, внимательно следил за ними. Костёр вскоре потух, и тёплые струи воздуха перестали доставать до мужчины. Леденящий ветер взялся за своё.

Когда солнце встало, гиены ушли вдоль ручья, назад, а Кефер, с трудом разжимая затёкшие пальцы, спрыгнул с пальмы, но не удержался на ногах и упал. Он облокотился спиной на ствол и поднял глаза на небо, словно это было мукой для него. Так он просидел несколько минут, приходя в себя.

Пошатываясь, он поплёлся вперёд, держась поближе к ручью, с единственным желанием найти друзей и вернуться домой.

Когда Гиксос открыл глаза, он увидел над собой ласковое небо и ощутил под руками колющуюся траву. Он сел, держась за кружащуюся голову, и осмотрелся. Его забросило на странный островок травы, после которого сразу начинался песок. Воды не было, зато на низеньких кустиках, странной ровной линией идущих вдаль, были небольшие плоды. «Рискнуть что ли?» — Гиксос сорвал плодик и съел. Сладкий сок заполнил его рот, но недомогания или ухудшения самочувствия не произошло.

Изобретатель встал. Неприятная боль в бедре заставила его поморщиться, но, видимо, опасности не было. Немного прихрамывая, он пошёл вдоль кустиков, рассудив, что это будет разумнее всего.

«Где остальные? — размышлял он по дороге. — Как это произошло? Нейт пихнули, и она уронила кулон. Он разбился и вызвал портал... Я помню, вслед за нами полетели сестра и Кефер, но куда их занесло? И куда занесло Нейт? — он долго шёл молча, раздумывая над тем, почему они с Нейт сейчас не вместе, влетели в портал ведь разом. — Нет, она поблизости. Где-то, — он сорвал ещё несколько плодов. — Ну почему так болит нога? — с возмущением подумал он и решил осмотреть болящее место. От удивления он даже присвистнул: — Ну ничего себе! Синяк хороший, долго не заживёт. О, ещё и кожа содрана. Видел бы отец!» — он почему-то посмеялся и пошёл дальше.

Однако через несколько часов ему пришлось сбавить темп и пересиливать боль в бедре, растущую с каждым шагом. Не в силах больше идти, он прислонился к скале, стоящей неподалёку, похожей на скалы в Египтусе. «От отца бы, пожалуй, влетело. От сестры тоже, — усмехнулся Гиксос. — Но мне ведь нечем залечить его, — он посмотрел на полосу кустиков, тянущуюся дальше, — или плодами? Нет, абсурд. Не известно, как они влияют на синяки и раны, — он сделал шаг вперёд, но тут же остановился, скорчившись от боли. — Придётся ночевать здесь», — Гиксос осторожно сполз на землю, поудобнее расположился у скалы и стал смотреть на небо, постепенно окрашивающееся в оранжевый цвет.

«Я же только на минуту закрыл глаза», — подумал он, обнаружив, что солнце уже встало. Бедро почти не болело, и изобретатель решился идти дальше.

Цепь кустов уводила всё дальше, длясь без перерывов, без какого-то отступления, просто идеально ровная бесконечная линия, и это постоянство сводило с ума. Гиксос начал перебирать в уме строки старинной поэмы, которую любил его отец. Осирис часто читал поэму о храбром воине, оставаясь дома с младшим сыном, и Гиксос запомнил её. Частично.

Шорох отвлёк его и заставил насторожиться. Слева от него была невысокая скала, за которой мелькнула тень. Молниеносно развернувшись, несмотря на боль, изобретатель выстрелил. Белая фигура грохнулась на песок.

— Нейт? — удивился Гиксос.

— Эй! — Нейт, сидя на песке, недовольно посмотрела на него.

Он поставил копьё и подал ей руку, помогая подняться.

— Зачем ты кралась?

— Я не кралась, я тут спала, а потом услышала шаги, — она осмотрела его. — Ты как-то напряжён.

— Бедро повредил. Да не пугайся ты, — улыбнулся он, заметив испуганное и взволнованное выражение лица девушки, — это всего лишь сильный синяк, после долгой ходьбы с которым нога немеет, — добавил он с усмешкой. — Только не говори ничего! Лучше пойдём дальше.

Нейт кивнула, понимая, что Гиксоса раздражает его рана, и что лучше о ней не говорить. Они пошли вдоль полосы кустов, рассказывая друг другу о впечатлениях об этом мире.

Когда солнце перевалило за полдень, Гиксос остановился, чуть не рухнув на колени.

— Мне...нужна передышка, — переводя дух, сказал он.

— Передышка? — возмутилась Нейт. — Тебе нужен отдых! Почему мы раньше не остановились?

Она силой заставила Гиксоса сесть.

— Это не обязательно! — приперался он, но подчинился.

Нейт держала руку на его плече, не давая встать, и чувствовала его напряжение. Они сидели молча минут десять, затем изобретатель попытался встать, но эта попытка была подавлена.

— Ты ещё не отдохнул.

— Это не серьёзная рана, Нейт.

Страж одарила его строгим взглядом и спросила:

— Что бы на это сказали твои отец и сестра?

— Я уже не маленький и сам могу делать свою судьбу... Как же глупо это прозвучало.

— Нет, не глупо. Но меня беспокоит, что ты отвергаешь помощь и готов замучать себя.

На её строгий и обеспокоенный взгляд он ответил недовольным и грустным взглядом. Он был самым младшим воином, не считая Лео, и о нём часто беспокоились, из-за чего он иногда чувствовал себя беспомощным и слабым. Конечно, внимание и, пожалуй, опека, покровительство, начались в детстве, когда Анубис и Тот позволяли себе издеваться и смеяться над ним, а он не мог противостоять им. Сначала это радовало его, но потом, когда он стал воином, поблажки со стороны Кефер и Аписа казались ему неуместными и начали раздражать. Тогда все уверили его, что он ничем им не уступает, но он продолжал к беспокойству относиться с подозрением, хотя сам в подобных случаях волновался за друзей ничуть не меньше.

Спорить с Нейт было бесполезно. С тех пор, как они сблизились, она проявляла о нём заботу, ненавязчивую, и во многих спорах выходила победителем, потому что Гиксос не любил с ней спорить. Даже о своём состоянии. К тому же Нейт умела настоять на своём.

— Всё, пошли, — Гиксос решил брать верх в их отношениях. Он резко встал, поморщившись, и подал девушке руку. Она вложила свою руку в его, и он протянул её. Остальной путь они прошли в молчании, до самого вечера.

На закате они нашли место для ночлега и расположились рядышком.

— Тебе точно лучше? — спросила Нейт.

Гиксос кивнул и велел спать. Он закрыл глаза и дал понять, что на сегодня разговоров хватит. Девушка улыбнулась: она ждала того, кто мог бы укротить её нрав, проявлял бы заботу, и кому она бы подчинилась с большой охотой. И этим кем-то был Гиксос.

Кефер шёл долго. Эти несколько недель утомили его. Мысли и беспокойство терзали его разум и сердце, не давали отдохнуть. Что случилось с остальными? Почему он так долго не находит их? А правильно ли он идёт? А если они погибли? Кефер на минуту остановился, переводя дух от пришедшей мысли. Он содрогнулся и стал уверять себя, что этого случиться не могло, однако сомнения и некий страх уже пробрались в сердце. Тогда фараон перевёл мысли в другое русло. «Что понадобилось Эксатону? Почему он решил напасть? — стал спрашивать он себя. — И что там у них теперь? Интересно, увидев маму, Эксатон почувствует любовь, решит вернуться, или он и её попытается убить? С него станется... А если он пришёл за Сехмет? — мелькнуло в его голове. — Нет, я её не отдам, она одна из нас!» — образ девушки всплыл перед его глазами: лучистые глаза, аккуратный рот, гибкая шея, сильные руки, стройный стан — всё это было в ней, всё это было в девушках из сказок, которые ему в детстве читала мать. Он снова и снова воспроизводил её лицо, её голос в своей голове и за таким занятием (почти упоением) не заметил, как прошло несколько часов.

После небольшой передышки Кефер стал размышлять о своих с ней взаимоотношениях, продолжая свой путь. И вот наконец он увидел огромный замок серо-белого цвета, со сводчатыми потолками, огромными колоннами и небольшими окнами.

— Интересно, кто здесь, — пробормотал Кефер и вдруг почувствовал, что открыто идти сюда нельзя. Он стал настороженно рассматривать замок и разглядел большое количество стражи в чёрной одежде и железных латах. Это ему не понравилось, и он забрал правее, увидев лес из странных лиственных деревьев, решив пробраться в замок под его прикрытием.

Скоро стемнело, и на стенах замка зажгли факелы. И только один угол, где росло могучее дерево, перекидывая ветви за стену, остался тёмным. Кефер не раз удивлялся удаче, сопутствующей ему в этом мире, и уже начал опасаться её. Однако влез на дерево и по его ветвям перешёл через стену, спрыгнув во внутренний двор.

Здесь было темно и неуютно. Голоса, свет и тепло остались наверху, а двор, тянувшийся до самых стен замка, был мрачен. Холодный ветер принёс запах сырости и гнили, и Кефер поспешил добраться до строения. Стены были увиты плющом, довольно прочным на вид, и фараон по нему, как по верёвке, добрался до окна.

Внутри замок был таким же белым и был освещён холодным белым светом, непонятно откуда идущим. Вокруг царила тишина. И вдруг раздались шаги. Кефер запрыгнул на перекладину под потолком и затаился.

Из-за угла вышла знакомая фигура, направляясь дальше. Когда она прошла под перекладиной, Кефер, убедившись, что за ней никого нет, спрыгнул.

— А ты тут удобно устроилась, Сехмет, — улыбнулся он.

Львица ахнула и быстро развернулась. Удивление и радость отобразились на её лице. Кефер подошёл к ней, чувствуя трепет в сердце и его безумное биение.

— Погоди, не здесь, — Сехмет схватила Кефера за руку, повыше кисти, и повела куда-то дальше по коридору.

Когда они достигли красивой деревянной двери с ажурными узорами, Сехмет, проверив, что кроме них никого рядом нет, втолкнула Кефера в комнату. Это оказалась большая спальня в бело-золотых тонах и богатом убранстве.

— А ты тут хорошо устроилась, — Кефер перевёл взгляд на запирающую дверь Сехмет.

— По сравнению с пустыней — да, — она обеспокоенно посмотрела на него, — ты не ранен?

— Измотан. С чего вдруг такое беспокойство? — та самая улыбка заиграла на его губах.

— Я была ранена, когда меня нашли. Я подумала, что такое могло случиться и с другими. Садись, — она указала на мягкое бархатное кресло и куда-то ушла.

Кефер сел, чувствуя слабость. Сехмет пришла с подносом, на котором лежала булка и стояла чашка.

— К сожалению, больше еды у меня нет, — она протянула фараону поднос, — доступа к кухне и кладовой тоже.

Он взял булку размером с кулак Аписа и чашку тёплой коричневой жидкости — чая. И тут Кефер почувствовал, что проголодался.

— Значит, всё это время ты живёшь здесь? — он откусил большой кусок и принялся жадно жевать. Сехмет кивнула. — А я шёл по пустыне. Встретил гиен.

— Ты ешь, а не разговаривай, — мягко заметила Сехмет.

— Расскажешь, как жила? — вопросительно посмотрел на девушку фараон.

— Не сегодня. Уже поздно. Конечно, мне разрешают спать до обеда, но всё же.

Кефер пожал плечами и продолжил свой скромный ужин. Радость охватила его сердце, уничтожив сомнения. Сехмет внимательно следила за сыном Ра, подмечая мелкие детали его внешности: пыльные кожу и одежду, мелкие ссадины на руках и щеке, подорванный край клафта — и его поведение, то, как он жадно ел, как напряжённо сидел, и как сонливость в его глазах сочеталась с радостью.

Когда с едой было покончено, Сехмет забрала поднос с пустой чашкой и отнесла в небольшую комнатку, а затем поманила Кефера к другой двери.

— Заходи, — она пропустила его, открывая дверь. Здесь была ванна с несколькими полотенцами, висящими вряд, зеркало, несколько крючков и «искусственный дождь» (своеобразный душ; отверстия в потолке, из которых льётся вода), и всё это было в бело-розово-голубых тонах.

— Тебе нужно вымыться. Одежду туда, на вешалки, — Сехмет показала на белый прямоугольник с прозрачными дверцами, напоминающий шкаф, — это устройство, которое чистит одежду, стирает её и сушит. Мыло и мочалка на полке, вода включается с помощью кранов, как у нас. Полчаса тебе, — она развернулась и вышла, закрыв за собой дверь.

Кефер усмехнулся — забота со стороны Сехмет была для него необычна, — разделся, повесил одежду в машину, включил её, затем настроил воду и встал под «искусственный дождь». Тёплые струи воды приятно стучали по коже, согревая и массажируя. Банановый запах мыльной пены скоро заполнил всю комнатку. Кефер стоял, задрав голову, с закрытыми глазами и ждал, пока вода смоет с него пену. Мышцы расслабились, постепенно подкрадывался сон, на сердце было так легко и спокойно...

— Кефер, полчаса уже прошло, ты скоро? — раздался голос Сехмет.

Кефер открыл глаза. Не раздражённый, не недовольный, а просто спокойный голос Сехмет разбудил воспоминания о матери, когда-то давно спросившей его то же самое.

— Постараюсь, — ответил он.

— Скажи тогда.

Минут через пятнадцать Кефер, завёрнутый в огромное белое махровое полотенце, через дверь спросил у Сехмет, как забрать одежду, на что она, ответом, попросила разрешения войти. Фараон с минуту колебался — всё-таки как-то это неприлично, но потом, поняв, что деваться ему некуда, разрешил. Сехмет вошла с огромной белой рубахой в руках и, не глядя на Кефера, подошла к машине, нажала на маленькую кнопку, и дверцы открылись.

— Вместо верхней одежды надень эту рубаху, — сказала девушка, вешая вещь на свободную вешалку, — рубаха не твоего размера, конечно, но лучшей ночной одежды здесь не нашлось, — она вышла спиной к мужчине.

Кефер оделся. Рубаха была ему велика и висела на нём мешком, до пола. Он вышел в спальню, оставив верхнюю одежду и сапоги в ванной комнате, зато браслет и хопеш взял с собой.

— Ты ложись на кровать, вещи рядом на тумбочку, — сказала Сехмет, уже переодевшаяся в ночную рубашку. Хотя рубашкой назвать эту одежду было сложно — это было белое платье с полупрозрачной жёлтой накидкой.

— Кровать, кажется, одна, — заметил Кефер.

— Я на кресле посплю, плед есть.

— Нет-нет? Кровать твоя, а...

— Тебе нужнее, — перебила она его, — ты с дороги.

Кефер отрицательно покачал головой: где это видано, чтоб мужчина-воин спал на кровати, а женщина — не пойми где?

— И что ты предлагаешь? Поделить пополам? — усмехнулась Сехмет.

— Кстати хорошая идея.

— Ой нет! Нет-нет-нет! — замахала руками девушка и покачала головой: — Мы же не супруги.

Кефер не мог возразить. Ему и самому было странно делить кровать, но они оба были упрямы. Он сказал, что всё равно никто из них не отступится от своего, так что это единственный выход. Сехмет вздохнула и сняла покрывало с кровати, затем, пока Кефер клал поближе браслет и хопеш, сняла клафт и резинку с волос, удерживающихся в аккуратном пучке.

— Если мои волосы попадут тебе в рот, не обижайся, — она села на край кровати и тряхнула головой, расправляя волосы, доходившие ей до лопаток.

— Только не царапай меня, — с улыбкой сказал Кефер и лёг поближе к краю.

— Уж этого не бойся, — улыбнулась она и выключила свет.

Он не сразу осознал, что лежит в комнате. Когда Кефер окончательно проснулся, он вспомнил вчерашний день и вдруг почувствовал на своей груди руку. «Сехмет, — он посмотрел на девушку, прильнувшую к нему во сне, — и я держу её за плечо». Сехмет зашевелилась и открыла глаза.

— Доброе утро, — улыбнулся Кефер.

Она улыбнулась в ответ, но сразу же отпрянула. Схватив свой клафт и одежду, она заперлась в ванной. Кефер стал терпеливо ждать, жалея, что оставил одежду в машине. Вскоре девушка вышла и, пока он переодевался, успела сходить за завтраком. После еды Кефер напомнил, что Сехмет обещала рассказать, как попала сюда.

— Я очнулась здесь, в этой комнате, на кровати, — вздохнув, сказала Сехмет. — Рядом со мной сидел мужчина примерно-о...ну, несколько младше Осириса. Он сказал, что меня нашли в пустыне раненой, недалеко от его замка. Он здесь лорд, — она посмотрела в пол, — и приблизил меня к себе.

— Теперь понятно, почему ты так свободно чувствуешь себя здесь, — улыбнулся Кефер.

— Кефер, — у неё был странный взгляд и не свой голос, какой-то глубокий и глухой, что насторожило фараона, — Кефер... я... его невеста.

— Как? — прошептал он. Внутри у него всё оборвалось.

— Он так решил. Не знаю даже, чем я ему понравилась, он просто...

— Ты рада? — перебил её воин. — Ты ведь теперь займёшь высокое положение.

— Ты издеваешься? — зло спросила она с хищным выражением лица, но увидев, что Кефер оторопел, спокойней ответила: — Как по-твоему, могу я радоваться, что останусь вдали от семьи, когда только обрела её, что буду жить в чужом мире рядом с тем, кого не люблю, когда моё сердце..? — тут она осеклась и заморгала.

— Что? Договаривай. Занято? — он пристально посмотрел на неё, с напряжением.

Сехмет встала и подошла к окну. Как она могла так оплошать? Кефер теперь не отстанет или, что ещё хуже, будет несколько враждебно относиться к ней, если она не признается. Но как она может признаться? Она не уверена. Да и потом, сейчас? Здесь?

— Почему ты так остро реагируешь? — спросила Сехмет, не поворачиваясь к нему. — Что я должна подумать?

Теперь настала очередь Кефера сожалеть о своих словах. Открыться или подождать? Он не уверен.

— А есть какой-то особый повод для раздумий? — как можно небрежнее спросил он.

— Твоё поведение, всё поведение относительно меня наталкивает на необычные мысли, — девушка спокойно посмотрела на фараона, стараясь сделать непроницаемое лицо.

— Ясно, оставаться здесь ты не хочешь, — ответил сын Ра после минутного молчания. Однако напряжённость и неловкость, делающие их чужими, не исчезли, из-за чего оба они не испытывали радости. Ну почему нельзя вернуть вчерашний вечер?

В какой-то момент Сехмет захотелось съязвить, но она подавила это желание, бросив коротко:

— Нужно собираться. Если уходить — то сейчас.

Она положила в пакет еду и велела Кеферу следовать за собой.

* * *

Нейт и Гиксос пробирались по лесу — пустыня внезапно кончилась, и начался смешанный лес. Воины Египтуса не привыкли ходить по ветвям, листьям и иглам, но скоро приспособились. Вскоре путники вышли на просеку, на которой остались большие толстые пни и множество веток. Гиксос решил поискать следы — вдруг сломанные ветки выведут к Сехмет и Кеферу. Нейт немного отстала, а потом решилась сказать давно мучавший её факт:

— Гиксос, ведь это я виновата в том, что мы сейчас здесь.

Изобретатель, нашедший тропку дальше в лес, покосился на спутницу, а потом повёл её в лес. Нейт молчала, чувствуя, что ей не стало легче. Наконец сын Осириса спросил, что именно она имеет в виду.

— Портал открылся по моей вине. Я не удержала этот кулон, я не исполнила наказ Кадеш.

— Послушай, Нейт, такое могло случиться с каждым. К тому же ты не виновата — ты упала из-за Хатанора, — ответил Гиксос с улыбкой.

— Но ведь это я не удержала кулон. Если бы я крепче его держала, если бы...

— А тебе не кажется, — перебил её друг, — что ты всё усложняешь? Ты вечно винишь себя в промахах, но нужно жить дальше. («Это я говорю?» — удивлённо подумал он.) Успокойся, Нейт, всё наладится.

Страж улыбнулась. Изобретатель взял девушку за руку и повёл дальше по тропинке. «Спасибо», — улыбнулась она и наградила его поцелуем.

Вскоре они дошли до огромной каменной стены, рядом с которой росло большое дерево. На стене показались две фигуры.

* * *

Сехмет вела Кефера по самым безлюдным коридорам: за время своего пребывания здесь она хорошо изучила замок. Наконец показался выход. Они очутились в розовой комнате с нарисованным на стене деревом. И вдруг им навстречу вышло пятеро солдат.

— Госпожа, — поклонились они, — кто это?

— Мой спутник знатный и важный гость, мы идём прогуляться.

Солдаты поклонились и ушли.

— Не нравится мне эта встреча, — мрачно изрёк Кефер.

— Не волнуйся, они ничего нам не сделают, — Сехмет повела фараона дальше.

Ему хотелось вернуть их отношения на прежний уровень. Странно это выходит: когда были врагами, были внимательнее и нежнее, а стали друзьями — появилась неловкость. «А если я не успею, и она всю жизнь будет обижена на меня?» — подумал Кефер, разглядывая ухо спутницы.

— Я хочу извиниться, — сказал он.

— За что это? — не поворачиваясь, спросила она и вдруг заметила солдат. Быстро пихнув Кефера в тёмный проход, она еле успела сама скрыться.

— За свою резкость, — ответил он, когда шаги солдат затихли.

Сехмет посмотрела на него. Никогда ещё никто, кроме родных, не извинился перед ней за резкость, тем более фараон.

— Я сама виновата. Мне не за что тебя прощать.

— Видишь ли... моим волнениям есть объяснение, несколько необычное... но объясняющее всё поведение, — Кефер решился и пристально смотрел на девушку.

Сехмет в знак внимания и заинтересованности слегка склонила голову на бок.

— Я и не заметил, как...полюбил тебя.

Она вздохнула и уткнулась в его плечо, переводя дух. Он взял её за руки и стал из поглаживать. Их взгляды встретились, и давний порыв повторился. Но на этот раз они поддались ему: сладкий поцелуй расцвёл в холодных высоких стенах замка. Через некоторое время они отстранились и улыбнулись друг другу. Дальнейшие объяснения не требовались, и влюблённые со спокойными и радостными сердцами продолжили путь по залам. Скоро они вышли на внутренний двор.

— Стойте! — послышался позади мужской бас. Это был генерал лорда. — Госпожа, куда Вы?

Сехмет не успела ответить, т.к. один из часовых крикнул, что у стены замечены чужаки. Это был шанс; Кефер и Сехмет рванулись с места, по свисавшим ветвям взобрались на стену и увидели Гиксоса и Нейт.

— За нами погоня! — крикнула им Сехмет.

— Держитесь за дерево! — ответила им Нейт и разрушила стену. Каменный завал задавил нескольких солдат и создал смятение.

— Наверно, они могли просто спрыгнуть, — поделился мыслями Гиксос, пока Сехмет и Кефер спускались к ним.

Четвёрка рванула с места в лес, пока генералы успокаивали неразбериху. Они бежали лесом, бежали самыми запутанными тропами, лишь бы оторваться.

На закате они достигли равнины, но остались в лесу. Кефер достал кулон.

— Да, я могу его починить, — сказала Сехмет и приступила к работе.

С помощью браслета брата она расплавила края кулона и скрепила их, а затем этим же расплавленным серебром скрепила осколки гагата. В ту же минуту возник портал.

И вдруг послышался хруст веток. Кефер бросился войскам наперерез, но силы были неравны.

— Быстро, уходите! — Сехмет впихнула своего брата и его любимую в портал, а сама поспешила возлюбленному на помощь. Несколько точных ударов — и солдаты были отброшены, а Кефер схвачен за руки и втянут в портал.

Солдаты долго ещё смотрели туда, где закрылся портал и где теперь не осталось никаких его следов, потом вздохнули и ушли — что-то скажет их господин на исчезновение своей невесты?

В пирамиде было непривычно тихо. Прошёл уже месяц с тех пор, как Эксатон стал жить в Золотом городе два дня в две недели. Так он мог видеть мать, общаться с ней и не давать своим родителям впадать в уныние. Рамзес тоже прилагал все силы, чтобы Осирис и Хатор каждую минуту жили надеждой на возвращение своих детей.

В один из дней приезда Эксатона все почему-то собрались в саду. Стояли и смотрели, как лучи солнца играют в лучах фонтана, создают радугу. У каждого было какое-то предчувствие, и каждый в волнении смотрел на воду. Но вот прошёл час, а ничего не произошло.

— Может, ничего и не произойдёт, — наконец сказал Сет, прерывая тишину.

Осирис пустил в его сторону недовольный взгляд. И вдруг над фонтаном открылся голубой портал, из которого прямо в воду упали две фигуры, а за ними ещё две, и портал закрылся.

— Вот уж никак не рассчитывала промокнуть, — улыбнулась Нейт, но тут же стала серьёзной и поспешила к Гиксосу, потому что его рана дала о себе знать сильной болью. Кефер тем более помог Сехмет выбраться из фонтана и так же помог Гиксосу.

Первым пришёл в себя Бэс. С громким смехом и огромной радостью на лице от подскочил к племяннице и обнял её.

— Нейт, моя девочка, ты вернулась, — нежно сказал он.

— Я тоже тебя рада видеть, дядя, — засмеялась Нейт, — но ты, кажется, задумал сломать мне позвонки.

Бэс засмеялся ещё громче и ослабил хватку. Кадеш уже перестала обнимать сына и стояла с ним, обнимаемым Ра. Осирис и Хатор обнимали своих детей сразу, и Сехмет пришлось утереть слезу с щеки отца, ненароком выкатившуюся из его глаза. Рамзес обнял брата и сестру, а потом стал поддерживать Гиксоса, у которого нога разболелась ещё сильнее. Друзья тоже не остались в стороне и только и успевали переходить от одной счастливой семьи к другой, хлопать по плечу вернувшихся, задавать вопросы и получать ответы, шутить, смеяться и просто радоваться.

Потом показался Эксатон. По его виду нельзя было понять, рад он или относится к возвращению спокойно и нейтрально. Но четвёрка не знала об изменениях, произошедших в родном мире, так что Нейт и Сехмет загородили Гиксоса, а Кефер загородил их. Кадеш встала между сыновьями и рассказала вернувшимся воинам, что Эксатон исправился и теперь иногда живёт у них.

— Прекрасно исправился, может потому, что брата не было? — тихо пробурчал Гиксос, так что его расслышали только девушки и брат.

— Да вроде совсем, — ответил ему Рамзес так же тихо.

Бэс сразу предложил устроить пир и праздник. А как иначе? Ра поручил это дело ему, а сегодняшний день предложил повести в семейных кругах.

Осирис осмотрел рану Гиксоса. «Быстро заживёт», — сказал учёный. Только удостоверившись, что с другом всё в порядке, Нейт и Кефер разошлись к своим семьям. Те из друзей, кто хотел послушать рассказ о приключении, пришли в гостиные трёх семей, праздновавших возвращение, и до самого вечера слушали описание местности и жизни. Потом все пришли слушать рассказ Сехмет, поскольку она большую часть времени провела среди людей. Нейт и Гиксос своих чувств не скрывали, а вот Сехмет и Кефер не решались раскрыться другим. Они были ещё неготовы.

Постепенно жизнь вернулась в мирную колею. Эксатон иногда залетал в Золотой город, Анубис служил вместе с остальными золотыми воинами, Нейт всё меньше времени проводила на стенах города, Гиксос вернулся к изобретениям и за засиживание допоздна получал выговоры ещё и от сестры, Сехмет очень много времени проводила в своей лаборатории, а вот Кефер погрузился в задумчивость. Никто не знал причины, А Кефер не спешил делиться мыслями, даже с матерью.

Однажды он допоздна засиделся с делами — в свитке было много пунктов. Кефер перепечатывал из него в свой планшет те пункты, которые мог сделать завтра. «Сходить... э-э-э-э... Слетать на стройку дамбы... Зайти к Бену сапожнику — обещал проверить качество ремонта... Зайти к Таурт — должна получить новые станки... Прилетит поставщик химикатов — вместе с Осирисом получить их, расписаться и заплатить. Поставщику нужен отпуск», — читал вслух младший сын Ра.

— Тебе бы тоже не помешал отдых, — раздался голос совсем рядом.

В тронном зале горело четыре светильника, так что вокруг царил полумрак, но Кефер всё равно разглядел Сехмет.

— Как ты узнала, что я здесь? — спросил он и почувствовал усталость.

— Интуиция, — пожала она плечами. — Ты хоть знаешь, который час?

— Поздно, — предположил Кефер, — иначе ты бы вряд ли пришла, — и вдруг он разглядел, что на Сехмет надеты ночной халат и нежно-голубой калазирис.

Заметив, что он с удивлением смотрит на её одежду, она сказала:

— Сейчас два чача ночи. Даже слуги спят.

Кефер позволил себе зевнуть.

— Но почему ты не спишь?

— Спала. А потом меня словно толкнули, и я проснулась. И почему-то поняла, что ты всё ещё сидишь с делами.

— Да я уже и закончил, — Кефер выключил планшет, свернул свиток и, зевнув, встал с трона. Только сейчас он понял, как сильно хочет спать. Ноги плохо слушались его, он слегка качался, и львица поспешила поддержать его. С её помощью он дошёл до своей спальни и там встретил свою мать, тоже в халате.

Кадеш с недоумением посмотрела на них, а потом, осознав всё, строго сказала:

— Кефер, засиживаться до третьего часа ночи с делами, — она покачала головой. — Даже твой отец никогда так поздно не ложился. Спасибо, Сехмет, что доставила его.

— И почему у вас сработала интуиция сразу? — спросил Кефер и тут же поправился: — То есть сразу у обеих.

— Ну у тебя не сработала, — усмехнулась Сехмет.

В спальне Кефер положил свиток и планшет на стол и снял клафт. Он готов был уснуть тут же, но Кадеш решила по-нормальному уложить сына спать. Она расстелила постель и достала его ночную одежду. Меж тем Сехмет поддерживала Кефера, помогая ему, вместе с тем, снимать наплечники, ожерелье и рубашку.

— Интересно, что сказал бы Ра, найдя тебя завтра утром спящим на троне? — спросила девушка, когда Кефер чуть не упал.

— Явно ничего хорошего, — ответил Кефер, пытаясь не уснуть.

Кадеш велела сыну одеваться дальше самому; вместе с Сехмет сняла с него сапоги и стала мыть руки. Переодевшись, Кефер рухнул на кровать и, сказав то ли «Паси», то ли «Сибо», сразу уснул. Мать накрыла его одеялом, потушила свет, и женщины вышли. Пока шли, царица задала Сехмет прямой вопрос, и та утвердительно на него ответила. Кадеш осталась очень довольна.

Кефер проспал до часа дня да весь день ходил как варёный. Кто-то в шутку назвал его мумией, а Ра посоветовал сыну ложиться раньше. Дела Кефер сделал не все.

Сехмет в конце дня рассмеялась каким-то полубезумным смехом, потому что весь день ей приходилось следить то за сонным Кефером, то за сонным Гиксосом, который тоже лёг поздно. Вечером она отвела в спальню Кефера и не отходила от двери до тех пор, пока не услышала, как скрипнула кровать, и сын Ра не пожелал ей доброй ночи. Ответив тем же, она пошла к младшему брату и насильно запихнула его в спальню. Он начал спор, а в самый его разгар в комнату вошла Хатор.

— Мама, скажи ей, что спать ещё рано! — возмущённо воскликнул Гиксос.

— Вообще-то уже пора, — заметила Хатор.

— Ты специально! — Гиксос сверлил сестру взглядом.

— Специально привела тебя в спальню, — спокойно ответила она.

Что-то ворча, Гиксос переоделся и закутался в одеяло, когда лёг. «Доброй ночи», — буркнул он и отвернулся. Опять с ним возятся, как с маленьким!

* * *

Ра застал их, когда они расходились. Она спросила его, почему он так задумчив, а он ответил, что не знает, как раскрыть их чувства, с чего начать. Она сказала, что всё образуется. И они поцеловались на прощанье. А потом увидели его. И застыли, не зная, что сказать и что сделать.

— Сказать нужно было давно, Кефер, — заметил Ра, — к тому же я уже давно об этом догадывался.

— Кадеш тоже знает, — сообщила Сехмет. — Тогда, когда ты засиделся.

— Ладно, тогда объявим всем сегодня же, что любим друг друга, — сказал Кефер.

В общем-то почти не удивились. Обрадовались — да, но изумились...нет. Потом прибыл Лео. Вот он удивился, да ещё как.

— И давно вы..? — слегка ошарашенно спросил он.

Сехмет с улыбкой посмотрела на Кефера, скрестившего руки на груди.

— Ты знаешь...достаточно, — ответил Кефер.

— Тогда давно могли бы сказать, — с улыбкой заметила Нейт.

А Эксатон, прибыв с визитом, спросил просто: когда свадьба? Все засмеялись — вот уж от кого не ожидали подобного вопроса. А потом пары стояли вместе, в кругу всех остальных, и все вспоминали старые времена. И для хорошего финала нужно было всего лишь попасть в портал.