Две Вальбурги (джен)

Тихо. В доме на площади Гриммо очень тихо. Так, что слышно, как колышутся шторы на сквозняке. Так, что слышно, как в подвале шуршат то ли мыши, то ли домовик. Так, что слышно, как стучит сердце. Тук. Тук-тук. Тук… Тук. А самое главное, ничто не заглушает мысли в ее голове. Они копошатся тягуче и неспешно, как ленивые насекомые, и всегда крутятся возле этой неизменной тишины в ее доме.

Вальбурга встает и медленно подходит к шкафу. Можно было бы приманить нужное, но тогда есть шанс, что однажды она вообще перестанет вставать. Зеркальная дверца, словно издеваясь, послушно удваивает ее саму, оставляя комнату такой же пустой. Мимолетно Вальбурга отмечает морщины, темные круги под глазами, седые пряди некогда густых, темных и буйно вьющихся волос — ей все равно. Лишь новой болью в сердце отдается, что пропадает фамильное достояние урожденных Блэк. Любимая племянница Беллатрикс, которая так похожа на нее саму, которая вобрала всю страсть, всю силу рода Блэк, отдала ее не тому. Когда-то Вальбурга мечтала, чтобы она стала ее дочерью. Тогда еще бездетная, она отдавала всю любовь старшей дочери брата. А теперь остатками былой красоты наслаждаются дементоры Азкабана. Беллатрикс, красавица, яркая звездочка, рубец на сердце…

Дверца шкафа чуть скрипит. Едва слышно, но невероятно раздражающе. Вот и Андромеда была, как дверца этого шкафа. Очень похожая на Беллу внешне, разве что кудри не такие темные, но совсем другая — тихая, послушная, спокойная. Идеальная дочь. Вальбурга никогда не могла объяснить себе, почему ее так раздражает средняя племянница. Андромеда всегда была почтительна внешне, но по темным серым глазам и упрямому подбородку Вальбурга видела, что девочка никогда не бывает действительно согласна со старшими. Лучше бы она била посуду и сбегала в ночи, чтобы полетать на метле, как Беллатрикс. Нет, Андромеда стреляла не целясь, но в упор — она сбежала сразу с никчемным грязнокровкой, втоптав в ту самую грязь всю свою семью. Нежный цветочек и впрямь оказался ядовит. Вальбурга не знает, она просто всегда была предвзята к племяннице, хоть и тщательно скрывала, или это было особого рода предчувствие. Андромеда, вересковый мед, черное пятно на гобелене…

Вальбурга всматривается в ряд пузырьков с зельями. Хрустальные флаконы, изящные и тонкие, с самым сильным содержимым. Как Нарцисса. Девочка, похоронившая надежды родителей на наследника, оказалась самой достойной из трех сестер. Тоненькая, светленькая, внешне пошедшая в родню по матери, получившая цветочное имя, словно даже родной отец не видел в ней звездного света. Она разочаровала семью только родившись. Но за хрупкой ангельской внешностью скрывалась настоящая Блэк. И Нарцисса доказала это. Вальбурга теперь жалела, что никогда не была достаточно близка к племяннице. Не поддержала тогда, когда девочке была нужна помощь. Нарцисса справилась сама, как и подобает истинной Блэк. Справится и Вальбурга. Нарцисса, тонкий лед, горный хрусталь, обманчивая надежда…

А вот и нужное зелье. У Вальбурги столько шрамов на сердце, что оно уже не справляется само. Ландыш, пустырник, пион… Когда-то она бы назвала все компоненты, теперь это неважно. Руки, уже покрытые старческими пигментными пятнами, взяли бокал. Из палочки послушно налилась вода. Вальбурга считает капли. Один. Два. Три. Капли падают и падают, одна за другой. Но вот последняя упала, и уже нельзя отвлечься от собственных кистей. Когда-то ее руки были чистыми, без единого пятнышка, нежными, совершенными. Такую руку она отдала Ориону. Он долго ее добивался, а она смеялась над несмышленым кузеном. Когда ему было пять, а ей девять, он сказал, что женится только на ней и будет любить вечно. Тогда ей было смешно, сейчас грустно. Он добился своего, но обещание не сдержал. В их отношениях было все слишком — слишком много, слишком бурно, слишком страстно, слишком близко. Вальбурга думала, он не посмеет покинуть ее. Но Орион не спрашивал. Да и пьяный маггл за рулем автомобиля, который сбил лорда Блэка чуть ли не на пороге собственного дома, не спрашивал. Можно зельями вернуть коже былую белизну и мягкость. Можно вернуть цвет и густоту волосам. Но нельзя вернуть ни Ориона, ни его любовь. Орион, звездный охотник, ослепленный сиянием, половина ее сердца…

Вальбурга, сморщившись, выпила бокал. Нет, вкус не был горьким. Горькой была ее жизнь в пустоте и безмолвии старого особняка. Но гордость — та, что была впитана с молоком матери и пронизывала всю ее натуру, не позволяла навязываться Регулусу и его семье. Регулус, ее младший сын, ее достойнейший сын, теперь был лордом Блэком. Она не всегда была согласна с ним, но всегда им гордилась. Когда он был маленьким, Вальбурге казалось, что ему не хватает Блэковского темперамента, но потом она поняла, как ошибалась. Она просто плохо знала его. Регулус, принц звездного неба, страж настоящего…

А еще у нее был горячо любимый внук — Арктурус, ее радость, ее гордость, ее надежда. Умный, проворный, смелый, яркий. Такими были ее собственные сыновья, которых она любила безумно, безудержно, всем своим сердцем. Она жила ожиданием встречи с внуком. Арк, звезда счастья, страж будущего…

Вальбурга еще посидела в кресле — стало легче, как и всегда. Завтра суббота, и она наденет свое лучшее платье и мантию, расшитую тонким звездным узором, и отправится к Арктурусу. Вальбурга расскажет ему все, что положено знать Блэку. Она научит его гордо держать голову. Она не даст ему забыть о своих предках и истинной чистоте.

Удалось же ей это с Регулусом. Она родила младшего сына из страха и отчаяния потерять старшего. И, возможно, именно поэтому она и потеряла Сириуса. Вальбурга сама подтолкнула старшего к тому, к чему он пришел. Дерзкий, непослушный, невозможный. Сириус, вырванный у судьбы, ярчайшая звезда, кровоточащая рана на сердце…

Первый инфаркт у Вальбурги случился не тогда, когда Сириус попал на Гриффиндор, и не тогда, когда он ушел из дома. Даже новость о том, что он стал аврором, Вальбурга приняла с ледяным спокойствием. Но когда он женился на маггле, ее сердце не выдержало. Сколько она ни убеждала себя, что ей все равно — это было не так. Да, младшая невестка ее была полукровкой, но во-первых, она спасла Регулуса от смерти, а во-вторых, у нее мать была хотя бы волшебницей. А отец так и вовсе из древнего рода, пусть не из священных двадцати восьми, но с историей. Так что Арктурус считался чистокровным и был истинным Блэком. Но Сириус дал свою благородную и древнюю фамилию существу, напрочь лишенному магии. После этого Вальбурга стала плохо спать ночами, ее мучали кошмары, которые сбылись поразительно быстро. Теперь в этом мире были Блэки-полукровки. Словно этого было мало, старший сын назвал отродье ее именем. Второй инфаркт не заставил себя ждать. Смерть Ориона едва не добила Вальбургу. Теперь она держалась только благодаря зелью и Арктурусу.

Неожиданный шум вырвал ее из тягостных раздумий.

— Хозяйка Вальбурга, пришел хозяин Сириус с маленькими мисс и мистером, — пролепетал домовик.

Интерес, что же понадобилось от нее Сириусу, был сильнее привычной апатии. Она выпрямила спину.

— Веди их сюда.

Через минут в комнату влетел Сириус. За ним следом шла пятилетняя девочка. Серые глаза, темные локоны, точеные черты лица не оставляли сомнений. Трехлетний мальчик неуверенно прятался за более смелой старшей сестрой.

— Маман, я оставлю вам Вэл и Джима. Мне нужно срочно в аврорат, без меня не справятся. Я заберу их часа через два.

Вальбурга собиралась облить его ядом и поинтересоваться, с каких это пор она нанималась в няньки полукровным выродкам, но старший сын, напрочь игнорируя все нормы приличия, аппарировал прямо из гостиной. Мальчик уставился на незнакомую старуху и заревел. Старшая одернула его.

— Джим, не плачь. Это наша бабушка Вальбурга.

— Для вас — леди Блэк, — холодно процедила «бабушка» Вальбурга.

Она призвала домовика — пусть присматривает, не выставлять же их за дверь. Отдав приказание отвести детей в игровую — там лежали игрушки Сири и Рега, иногда там играл Арк, Вальбурга решила, что долг ее выполнен.

Леди Блэк попыталась читать, но из головы не шел взгляд девочки — прямой, гордый, вызывающий. Так когда-то смотрела она сама. Через полчаса, не в силах противостоять самой себе, Вальбурга отправилась к игровой. Заклинание сделало стену прозрачной. Мальчик, обнаружив каких-то волшебных солдатиков, полностью погрузился в выдуманную баталию, хлопая в ладоши всякий раз, как ожившие солдатики сшибались в схватке. Девочка с видом полного недоумения рассматривает детскую метлу. Вальбурга поджимает губы — что с нее взять, магглянка. Весь интерес тут же испарился. Осталось жгучее разочарование. Маггловское отродье носит имя Вальбурги Блэк, смотрит серыми топазами глаз и встряхивает копной темных вьющихся волос. Внешняя схожесть — лишь очередное оскорбление. Леди Блэк с абсолютно прямой спиной уходит к себе.

Вальбурга настолько привыкла к тишине своего дома, что шум в игровой отзывается набатом в ее голове. Мальчик, кажется, ничего уже не боится и шумно играет. Поэтому на резкий крик в библиотеке она сначала не обращает внимания. И лишь через два десятка секунд Вальбурга оказывается там. В библиотеке посреди небольшого островка, не занятого книжными стеллажами, стоит девочка. В глазах у нее испуг, смешанный с вызовом и возбуждением. Перед ней на столе синим пламенем горит книга.

— Она укусила меня! — заявляет девчонка, решив, что лучшая защита — это нападение.

Вальбурга сдвигает брови. Взмахом палочки огонь погашен, но у книги хорошенько подпалены страницы, придется отдавать на реставрацию. Впрочем, цена не велика за удовольствие наблюдать детский магический всплеск. После первого магического выброса старшей Вальбурги пришлось ремонтировать всю комнату.

— Конечно, укусила, ведь ты не должна быть здесь, а тем более трогать вещи без разрешения, — говорит Вальбурга, удивляясь, как девочка умудрилась проникнуть в семейную библиотеку, куда хода чужакам нет. Да и чары от чрезмерно любопытных чад Вальбурга недавно подновляла лично, чтобы Арк не добрался до опасных фолиантов. Впрочем, эту книгу на столе оставила она сама.

— Как ты попала сюда?

— В игровой было скучно. Я пошла гулять по дому. В эту комнату я сначала не могла попасть. Но я очень хотела. Даже руку об ручку расцарапала, и она открылась.

Теперь понятно — кровь не водица, пусть и наполовину разбавленная, а вдобавок приправленная жгучим желанием маленькой ведьмы.

— Тебе не место здесь, девочка, — строго говорит леди Блэк.

— Я — Вальбурга Виолетта Блэк! — нагло заявляет гордячка.

Вальбурга прищелкивает пальцами и говорит появившемуся домовику:

— Ты будешь должен наказать себя позже, а теперь отведи девочку, — и она специально выделяет это слово, — в игровую и следи, чтобы дети не покидали ее, пока не вернется их отец.

И уходит не оборачиваясь. Когда Сириус приходит за детьми, она сообщает, что в следующий раз выставит их на улицу. Темные кудри, серые топазы глаз. Вэл, Вальбурга, ведьмин костер, разбитое сердце…