Свет маяка (гет)

— Уезжай, заклинаю тебя, уезжай! Уезжай и никогда больше не возвращайся!

— Мама!

— Прошу… Прошу… Не повторяй моей ошибки, не повторяй… Не повторяй…

* * *

Она стояла на скалистом берегу, вглядываясь в черную пропасть залива Пентленд-Ферд. Конечно, в такую пору ей вряд ли удалось бы увидеть острова даже острым кошачьим зрением… Она стояла там, неподвижно, как скала, одинокая фигура на самом краю Даннет-Хэд.

Ветер играл в квиддич с полами ее черной мантии, одновременно пытаясь сорвать остроконечную шляпу. Острые снежинки кололи лицо, но она не чувствовала холода. Она вообще ничего не чувствовала. Просто… запретила себе чувствовать. Полгода назад, жаркой августовской ночью, она достала сердце из грудной клетки, превратила его в кусок льда и разбила… тут, на хайлендских пустошах.

Зачем же было снова сюда возвращаться? Зачем?

Она спрашивала себя об этом, когда собралась сделать шаг в камин, в кабинете Министерства, спрашивала, когда вышла из другого камина — в замке Мэй.

Формально повод отправиться на родину был — британская королева захотела выкупить замок, связанный с древним магическим родом, и министерство откомандировало в Шотландию сотрудника, хорошо знающего эти места.

Но никто не заставлял этого сотрудника оседлать метлу, которую любезно одолжила проживающая в замке чистокровная волшебница, семиюродная кузина. Никто не заставлял лететь сломя голову сюда, на пустынный мыс.

Зачем, зачем ей нужно было вернуться в Кейтнесс?

С севера, с Оркнейских островов, к Хайленду шла жестокая буря. Стихия вот-вот должна была обрушиться на пустынный берег, каких-нибудь полчаса — и все здесь превратится в кромешный ад… А если кого-то эта буря застанет в море…

Никакой надежды… Почти…

Единственное, что может спасти моряка — маяк. Свет, который будет виден за десяток миль, свет, который не погаснет, который укажет путь.

Она подняла голову — глазница маяка была пуста и мертва. Смотритель — старый сквиб —

скончался прошлой ночью...

И теперь она должна зажечь свет.

Минерва МакГонагалл — молодая волшебница, одна из лучших выпускниц Хогвартса, обладающая талантом к трансфигурации, анимаг — нерешительно стояла у подножия маяка на Даннет-Хэд.

Ей нужно зажечь огонь, но почему-то казалось, что она должна сгореть в этом огне…

Маяк появился на мысе Даннет больше ста лет назад, керосиновую лампу, которая когда-то стояла внутри стеклянной линзы, давно заменили на электрический фонарь.

Минерва была знакома с электричеством — она ведь выросла в доме, где волшебство не практиковалось. Увы, для того, чтобы починить проводку, магловских знаний не хватало.

Но разве они нужны? В конце концов, она не магл. И… кто спросит с нее за то, что она сейчас сделает?

Взмах палочки, и место фонаря заняла старая керосиновая горелка.

— Инсендио!

Яркая вспышка огня тысячекратно отразилась в линзе Френеля. Луч света пробил тьму, даря морякам надежду…

— Минерва? Что ты делаешь?

От неожиданности она выронила палочку, та покатилась по полу, прямо под ноги человека, которого Минерва, ослепленная светом маяка видеть не могла. Но она прекрасно знала, кто это.

— Дугал…

Он наклонился, поднимая палочку, потом сделал шаг вперед, выйдя из тени.

Дугал Макгрегор… Истинный шотландец, потомок тех, кого называли хайлендская гвардия — гордых воинов, что помогли Роберту Брюсу взойти на трон.

Он был высок, широк в плечах, она помнила, как любила играть его длинными чуть вьющимися золотыми волосами, пропуская их сквозь пальцы. Тогда они лежали на краю мыса, глядя в небо, такое же синее, как его глаза…

— Что ты здесь делаешь, Минерва?

— Мне нужно было зажечь маяк.

— И как ты это сделала? Постой… я сам попробую… Ин... Инсендио!

Дугал взмахнул палочкой как заправский волшебник, направляя ее на разбитый электрический фонарь. Заклинание, конечно же, не сработало. Но он не унимался.

— Инсендио! — теперь палочка была направлена на гору ветоши, валяющейся у стены — смотритель маяка явно не был поклонником порядка.

— Дугал…

— Подожди, наверное… это должно быть что-то легковоспламеняемое, да? Или… не хватает керосина? Расскажи, как ты это делаешь?

Минерва покачала головой, чувствуя, как предательски щиплет глаза. Как так получилось, что именно она попала в подобный переплет? Почему не ощутила его присутствия? Как могла не понять, что не одна?

— Отдай мне палочку, Дугал, прошу…

— Нет уж… Сначала я хочу услышать ответы. Иди за мной.

Он повернулся, и его мощная фигура исчезла в проеме лестницы.

Ей ничего не оставалось — только последовать за ним, призывая в помощь Мерлина или Господа Бога…

В нижнем помещении было сыро и неуютно. Грубо сколоченная мебель — стол и два стула, кровать, нетопленная железная печурка…

Дугал открыл заслонку, положил пару поленьев, встал, направил палочку прямо в чрево топки.

— Инсендио!

Будь он магом, имел бы недюжинные способности. С первого раза запомнить заклинание и понять, для чего оно предназначено!

— Дугал…

Он хрипло засмеялся.

— Конечно, я понимаю, что это не сработает. Дело ведь не в палочке, да? И даже не в этом мудреном слове…

Он стоял посреди убогой комнатенки, такой невероятно прекрасный, воплощение всех ее девичьих грез, кроме одной… самой важной.

Дугал был маглом. Сильным, умным, красивым, искренним, верным, честным, но… маглом.

Именно это заставило Минерву однажды превратить свое сердце в кусок льда и разбить его. Она не должна чувствовать, не должна…

Было не ясно кто из них первый бросился к другому. Она обхватила его плечи, стараясь прижаться как можно ближе, просто быть в его объятиях, просто быть с ним…

Но как же это оказалось волшебно — ощутить обжигающие прикосновения его губ на своей коже, силу его рук. Самое лучшее волшебство...

— Мина… моя сладкая зеленоглазая фейри… я знал, я всегда знал…

Глупый, как он мог знать? И никакая она не фейри! Она…

— Дугал, не надо…

— Нет, я не отпущу тебя, теперь уже нет! И никогда больше!

— Дугал…

Он подхватил ее на руки, нежно прижимая к себе, сделал шаг в сторону кровати, покрытой пледом. У неё не было сил сказать то, что она должна была…

— Дугал…

Взгляд его синих глаз магическим туманом проник в ее душу. Она не могла противиться…Словно ее поразило Петрификус Тоталус или того хуже… Империо…

Нет. Не было никаких заклятий. Конечно же нет. Это было совсем другое. Любовь.

Вот что вернуло ей сердце, словно произнеся — «Репаро»…

— Дугал…

— Я люблю тебя… люблю, люблю…

Этот горячий шепот, эти руки, эти губы.

Он чувствовала! Несмотря на все её старания, несмотря на то, что всю силу воли она направила на избавление от переживаний, несмотря на магическую сущность, которая старалась ее защитить.

— Дугал… — Она целовала его не слишком умело, торопясь быстрее познать все, о чем уже даже и не мечтала. Как же это было хорошо — чувствовать его рядом. Его запах, мощь его тела…

— Если ты хочешь, чтобы я остановился, скажи сейчас!

— Я хочу, чтобы ты продолжал!

Услышав его победный рык, она тихонько засмеялась, отгоняя тревоги и страхи. Завтра будет время для раскаяний и сожалений. А сегодня она будет любить его! Сегодня и…

Всегда.

* * *

Она знала, что будет любить Дугала всегда с самой первой минуты, когда увидела его на деревенской вечеринке, где он лихо отплясывал рил. Молодой сын фермера, силач, красавец, по которому вздыхали все девчонки в округе и она — староста факультета, лучший "охотник" команды Гриффиндора, зеленоглазая фейри, как он потом называл ее...

Он пригласил ее на танец, потом еще и еще. Весь вечер они кружились, глядя друг другу в глаза и улыбаясь, а после праздника гуляли до утра, говоря обо всем на свете.

Они не разлучались ни на минуту. Минерва не замечала, как летит время. Юная волшебница забыла обо всем — о Лондоне, о Хогвартсе, о магии, о работе в Министерстве. И не замечала тоскливых взглядов матери...

А потом, в один из дней Дугал повел ее на вересковую пустошь, повернул лицом к солнцу и положил ей на ладонь Лакенбут — серебряную брошку — два сердца, соединенные вместе. Такую брошь жених должен был прикрепить к платью невесты в день свадьбы.

— Ты будешь моей женой, Минерва?

Он спрашивал и не спрашивал, словно точно знал ответ.

Да, да, да! Ей хотелось кричать об этом так громко, чтобы услышали на вершине Бен-Невис. Они долго целовались на ложе из вереска, потом смотрели в небо, держась за руки, и молчали, думая о будущем.

Минерва вернулась домой поздно, родители уже спали. Ей так хотелось рассказать обо всем! Она выйдет за Дугала, они будут вместе навсегда! Он любит ее!.. Достав свою палочку, она хотела положить ее под подушку, и...

Нахлынули воспоминания. Плачущая мать, отец, упрямо поджимающий губы... И палочка, спрятанная в коробке под кроватью. Получается, и у неё будет так? Но... как же? Это же вся ее жизнь? Хогвартс, Гриффиндор, квиддич, Министерство... магия. Такая родная, близкая, пульсирующая внутри, обжигающая, живая... Ей придется как и матери убить в себе магию?...

Она долго лежала, глядя в потолок. Слезы затекали в уши...

Минерва так и не смогла объяснить Дугалу, почему возвращает ему Лакенбут.

Этого не будет никогда.

Всегда.

* * *

Ей было очень хорошо. Невероятно хорошо, восхитительно, прекрасно...

За окном вовсю бушевала буря, и тут, в крохотной каморке, тоже словно пронесся ураган. Страстный, огненный, непостижимый.

Это было лучше, чем летать на метле, лучше самой крутой игры в квиддич, лучше чем... чем все волшебство вместе взятое.

И все-таки...

— Минерва, ты поэтому отказалась от меня? И поэтому сейчас готова встать и бежать без оглядки?

Она не знала, что ответить.

— Я понимаю... Кто я? Обычный фермер, не слишком удачная партия...

— О нет, ты... самый лучший из всех, кого я знаю! Но...

Ей хотелось объяснить. Он не сможет там, а она здесь. Но... Ничего не надо было говорить. Он понимал без слов.

— Я всегда буду помнить тебя. Всегда.

— Я тоже хочу помнить. Всегда. Ты ведь не сделаешь так, чтобы я забыл?

Она видела, как блестят его синие глаза, глубокие, как Сенд-Джонс-Лох... Так просто было произнести "обливиэйт"...

— Я тоже хочу, чтобы ты помнил меня. Всегда.

— Всегда. А теперь, может, ты таки затопишь печь, женщина? Эта ночь принадлежит мне.

Он протянул ей палочку.

— Инсендио...

— Ловко же у тебя получается, моя маленькая ведьмочка.

Хотя она была совсем не низкого роста, но Дугал был выше почти на голову. Он прижал ее к себе, зарываясь губами в ее волосы, целуя снова, и снова, и снова...

А потом, она чувствовала, как дрожит его тело, и горячие соленые слезы падают на ее лицо.

Утро было хмурым, хотя ничего не напоминало о вчерашнем буйстве стихии.

Огонь на маяке она погасила. Печку затопила заново.

Дугал спал. Минерва в последний раз посмотрела на него. Подняла палочку...

Нет, она обещала. Минерва МакГонагалл держит обещания.

В тот же день в Лондоне она долго сидела на полу в квартирке, которую ей предоставило Министерство, глядя на язычки пламени, лижущие поленья в крошечном, словно игрушечном камине, и думала о том, что, пожалуй, больше никогда не сможет спокойно использовать чары воспламенения. И обливиэйт тоже.

* * *

Обливиэйт использовала её мать, Изабель Росс, прибывшая к маяку через полчаса после того, как улетела Минерва.