Буду звать тебя Ваше Сиятельство (гет)

Эта женщина держится так, что ни одна жалкая муха не рискнёт к ней даже приблизиться. И уж тем более не отважится усесться ей куда-нибудь, скажем, на лоб. Так кажется Дэну Торрансу.

Уж в чём в чём, а в этих похоронных мухах Дэн знает толк. Они всё слетаются и слетаются не пойми откуда, ползают по лицам людей — как предвестники смерти. Видишь, допустим, что орава мух окружила бодрого старичка, — считай, тот живой труп. Такие «зомби» то и дело попадаются Дэну на глаза. Одни едут в автобусе на работу, другие стоят в очереди за билетом в кино, третьи гуляют с собакой в парке. Едят сладкую вату, качаются на качелях, опаздывают на свидания… Пока ещё живут.

Благо на таких — незнакомых зомби — Дэн почти привык не обращать внимания. Куда сложнее дела обстоят с недомертвецами, которых знаешь. И которые тебе дороги.

У Дэна и так близких — раз, два и обчёлся. И он совсем не видел лица своей матери перед тем, как та ушла из жизни. Его буквально не было видно за мерзкими мухами. Если к вам подлетела парочка трупных мух — лучше проверьтесь у врача. Если пара десятков — самое время начать всерьёз переживать. Ну а если их сотни — расслабьтесь. Выберите себе, скажем, гроб из цельной древесины.

Сами умирающие мух не видят. Почти никто не видит — они как призраки-паразиты. А вот в жизни кого-то вроде Дэна (то ли одарённого, то ли проклятого) то и дело звучит саундтрек — мерное жужжание.

— На что это ты так смотришь, Дэнни? — когда-то давно, за девять месяцев до своей смерти, спрашивала его мама.

Она улыбалась, говоря:

— Что, у меня на лице кетчуп?

Неестественно растягивала губы так, как это делает ребёнок, когда его заставляют изобразить счастье перед камерой. И нервно теребила рукав свитера, с фальшивым энтузиазмом сообщая:

— Врачи сказали, всё в норме. Я иду на поправку, Дэнни. Слышишь?

Девять месяцев её голос заглушало жужжание, от которого становилось тошно. Девять.

Всё это время Дэну оставалось лишь отводить глаза. Он с этими мухами с детства. И до сих пор боится их куда больше, чем смерти с косой — с ней хоть можно договориться. А кто в здравом уме станет вести диалог с мухами? От них нет противоядия.

Хотя… Та женщина выглядит так, словно у неё за спиной припрятана мухобойка. Специальная, для мух-призраков.

Марла Эс — так её зовут, ту женщину.

Она сообщает всем собравшимся, что не пила уже «около месяца». Непозволительно неточная формулировка для любого, кто причисляет себя к АА — анонимным алкоголикам. Дэн точно помнит день и даже час, когда выпил последнюю бутылку. Все тут помнят свой последний раз. А Марла Эс — врёт.

Но выглядит она так, словно говорит чистую правду. Ей одобрительно хлопают. Так же, как аплодируют и Дэну чуть позже — у него сегодня семь лет с АА. Ровно столько прошло с того утра, как он признался Кейси Кею: «Мне нужна помощь».

Что делать, если видишь то, чего не должен?

Опустоши две стопки.

Что делать, если слышишь тех, кого давно нет?

Налей ещё парочку. Повторяй при необходимости.

Ну, или обратись за помощью.

Дэн угощает всех тортом в честь своей годовщины. Семь лет без алкоголя. И плевать, что воспоминание о начале этого пути всегда будет дурно пахнуть — дешёвым вином «Тандербёрд».

* * *

От Марлы Эс несёт не вином, а сигаретами.

Впрочем, это распространено среди завязавших. Нельзя пить — и от безысходности ты смолишь, променяв бутылку на пепельницу. Потом бросаешь курить — и вот ты уже заложник сладкого. Садишься на диету — и находишь себе другую зависимость на своё усмотрение. Азартные игры? Или спорт? Да хоть коллекционирование!

Дэн знает это лишь в теории. Он пробовал сигареты, но грёбаное сияние — видения — никакое курево не заглушает так эффективно, как это делает спиртное. Вернее, делало — в прошедшем времени. К счастью, ведь алкоголь в таких дозах не приводит ни к чему хорошему.

К взрыву в котельной? Возможно.

К топору, разрубающему дверь? Вполне вероятно.

К счастью? Ну, это вряд ли.

Дэн так и не выяснил, из-за чего пил его отец. Но сам он опрокидывал стопку за стопкой, чтобы не видеть всего этого. Мух. Трупов в ванной. Чтобы не слышать голосов в голове и не знать, что водитель автобуса утром поругался с женой, а сосед по лестничной клетке выронил ключи из кармана в паре кварталов от дома.

Он видит это так же ясно, как и то, что сигареты для Марлы Эс — вовсе не альтернатива выпивке. Иногда сигареты — это просто табак и бумага.

— Дэ-эн Ти-и, — протягивает Марла, когда он подходит к ней после очередного субботнего собрания АА. Уже месяц он видит её здесь каждую неделю. Без пропусков. — Что, уже семь лет плюс месяц? Жаль, что торт не приносят сюда за каждые тридцать дней без алкоголя, так было бы куда веселее…

Дэн перебивает:

— Откуда ты приехала?

— Нет, серьёзно. Маленькие победы вообще-то тоже победы. И раз уж нам всем тут нельзя как следует надраться по какому-нибудь надуманному поводу, то почему бы хотя бы не устроить праздник живота?

— Так ты ради тортов здесь? — не получив ответ на первый вопрос, Дэн предпринимает вторую попытку.

— Может, ради кофе. Кто знает? — Марла пожимает плечами.

— Точно не ради кофе, — Дэн возражает. — Сама знаешь — он здесь на редкость паршивый.

— А что, по-твоему, стоит внимания?

— Люди. Они приходят сюда и честно рассказывают о своих ошибках и проблемах. Это мы и ценим, — звучит шаблонно, и Дэн это понимает. К тому же, полуправда: сам-то он не озвучивает здесь и малой доли своих ошибок и проблем. С другой стороны, то, что говорит Марла на собраниях — на правду не похоже вовсе.

— Скажешь, что я гастролёрша? Или симулянтка?

— Не переживай, я соблюдаю двенадцатый принцип АА, — успокаивает её Дэн, хотя Марла и не выглядит встревоженной.

— Это который? Не упоминать об АА? — она улыбается так, словно удачно пошутила.

— Почти, — Дэн тоже улыбается, словно понял шутку. — Я про принцип анонимности.

Он не собирается никому рассказывать о том, что Марла Эс никакая не алкоголичка. Какая разница, ведь все они здесь так или иначе не пьют.

* * *

— Меня не выгоняли даже из группы больных раком яичек, — признаётся Марла. Говорит так, словно это достижение. — Оно и логично — там с яйцами у всех беда, лучше уж их не иметь.

— Что ты там делала? — Дэну и правда любопытно.

— То же, что и в АА.

— Кофе пила?

— Ага, — Марла равнодушно кивает.

Они сидят в забегаловке недалеко от хосписа — Дома имени Хелен Ривингтон. Там Дэн работает то ли санитаром, то ли уборщиком. Неважно, ведь все зовут его доктором, хоть и сугубо неофициально. Доктор Сон — потому что он помогает людям уйти спокойно, без боли. Благодаря сиянию Дэна они не умирают, а скорее засыпают навсегда. Если что, это не прописано в перечне услуг учреждения. Проводится так же — сугубо неофициально.

Марла говорит:

— Вот только не нужно этого осуждающего взгляда.

Она отпивает свой латте и добавляет:

— Я, конечно, могла бы заниматься рукоделием, но это далеко не так весело, как слушать чужие истории.

Делает ещё глоток и принимается размышлять вслух:

— Ещё я могла бы ходить к психоаналитику... Но зачем, раз есть возможность пожаловаться на жизнь в АА? По крайней мере, это бесплатно. Допустим, проблем с алкоголем у меня и не было, зато, поверь, случались проблемы похуже.

Звучит так убедительно, что Дэн ей верит. Вряд ли Марла с детства видела в ванной полуразложившийся труп. Вряд ли её отец чокнулся и пытался убить её. Да, вряд ли ей стоит рассказывать про то, что приключилось в отеле «Оверлук» много лет назад.

* * *

— Сияние, говоришь? — повторяет Марла.

Прошлым вечером Дэн пригласил её в гости, в свою башню — маленький клочок особняка викторианской эпохи. После того, как они провели ночь вместе, решил, что ей — этой женщине — можно открыть самый сокровенный секрет. Рассказать ей о сиянии.

Как только он замолкает, Марла выдаёт:

— Тогда я буду звать тебя Ваше Сиятельство.

Она выглядит так, словно не сдаст в психушку даже самого поехавшего.

Так, словно после рассказа о том, что её бойфренд болтает с призраками и читает мысли, не убежит в чём мать родила. Словно её не просто не напугали, а заинтриговали сверхспособности Дэна. О них, конечно, не снимешь супергеройский фильм, но вот ужастик вышел бы занятный.

Марла говорит:

— Будь я мёртвой, обязательно бы заглянула к тебе в гости. Всем ведь хочется живого общения, так?

Дэн уверен: она издевается. Сейчас умоется, покурит и уйдёт. Так всегда бывает. Никто не хочет жить с психами.

Но эта женщина, Марла Эс... Она никуда не уходит.

* * *

Спустя пару недель Марла переезжает к нему в башню. Аргументирует так: чтобы сэкономить на жилье. И чтобы удобнее было брать старенький «Шевроле» Дэна.

Сам Дэн не возражает. Он не отказал бы, реши Марла жить с ним до самой смерти. Разве что он не хочет видеть мух, ползающих по её лицу. Не хочет даже, чтобы она знала об этой «опции» сияния. Пусть лучше издевается, вспоминая его исповедь о мертвецах и телепатии.

Во Фрейзере Марла устроилась кассиром в «Игрушечном городке» — маленьком чуде и гордости этого места. Так говорят те, то живёт здесь подольше Дэна. А Марла после работы лишь жалуется на то, что вынуждена слишком много улыбаться «этим людям».

— Где бы ты ни работал — приходится иметь дело с людьми, — недовольно бурчит она утром. Сегодня у них обоих выходной — есть время поваляться в кровати. — Даже в похоронном бюро — а я там работала два года! И, чёрт возьми, даже в твоём хосписе. Все мрут, мрут, а на их место новых привозят. Конвейер какой-то. Как ты там говорил? «Мир — огромный хоспис под открытым небом»? Считай, мы все в твоём списке.

Марла указывает пальцем на доску, исписанную фамилиями постояльцев хосписа и номерами комнат. Дэн стирает оттуда тех, кто «уходит». И записывает новоприбывших. Это действительно бесконечная цепочка. С тех пор, как он устроился санитаром и начал вести эти записи, на доске не сохранилось ни одной фамилии из первоначального перечня.

Марла усмехается:

— Забавно, что тебя там зовут Доктор Сон. Потому что мой бывший был практически доктором Джекиллом.

— Хорошо хоть не мистером Хайдом.

— А он был и тем, и другим.

— То есть?..

Дэн ничего понимает. Ничего, помимо того, что Марла совершенно не умеет выбирать себе мужчин.

Она говорит:

— Тайлер сейчас в психушке, можешь не переживать об этом.

Добавляет:

— Вроде как он планировал уничтожить всё, что создало человечество. Ну, если я правильно поняла.

И уточняет:

— Он выстрелил себе в лицо. На деле это не так страшно, как звучит: на нём и до того живого места не было.

Теперь Дэн не считает себя таким уж странным. Ну подумаешь, иногда телепатически «ловит» чьи-то мысли. Например, девочки по имени Абра. Несколько лет назад она написала мелом на его доске «Привет». Потом рассказывала что-то по мелочи. Как папа обещал купить ей шарики на день рождения. Как подружилась с дворовой собакой. Как качалась на новой качели. Ещё как-то раз спела песню из диснеевского мультфильма. Объективно — не лучший собеседник.

Но Дэн думает, что лучше уж телепатически переговариваться с девочкой, которую ни разу не видел, чем стрелять себе в лицо.

* * *

— Ты знаешь, кто такой Тони? — спрашивает Марла.

Дэн только проснулся, а у Марлы сна ни в одном глазу. Стоит себе у доски с мелом в руке. Там всё исписано, но уже отнюдь не фамилиями.

— Эта девчонка ужасно болтлива.

— Абра? — спрашивает Дэн.

— Она поссорилась с мамой вчера. Мы почти придумали, как им помириться. Как думаешь, я вправе потребовать пару баксов за консультацию?

— Конечно, она тебе их пришлёт телепатически, — язвит Дэн. — Или мелом нарисует.

— Пойдёт! — Марла моет доску, и он не успевает всё прочесть. Замечает только, что неровные детские буквы чередуются с размашистым почерком Марлы. Там и правда что-то написано про маму. А ещё про пианино и про какого-то врача.

— Она живёт в Эннистоне, отсюда недалеко, — сообщает Марла так, будто Дэн собирается вызвать такси. — Ты объяснишь мне, как семилетка умудряется на таком расстоянии брать мел и писать на доске в нашей спальне? Это, блин, покруче Кэрри будет.

— Она сияет.

— Нет, Дэн, это ты сияешь. Ключи находишь быстро и точно знаешь, какое мороженое я хочу взять. А эта Абра полыхает, чёрт возьми! Или извергается, как вулкан. Или… Короче, с неё ослепнуть можно.

— Да, так и есть, — Дэн кивает. Он только рад, что ему не нужно ничего объяснять.

— Есть ощущение, что только я одна год от года лишь тускнею.

— Я был бы не прочь поменяться.

— С той девчонкой?

— С тобой.

Сияние никогда не было для Дэна в радость. Это никакая не магия. Чудес нет, есть только проблемы от них. Это как платить проценты, не получив кредита.

Он говорит:

— Мертвецы в ванной, Марла. Никто не хочет, чтобы в его ванной разлагались трупы незнакомцев.

— А если там разлагаются трупы знакомых — ничего страшного?..

* * *

В хосписе мухи не появляются, хоть тут им, казалось бы, самое место. Их функцию выполняет Аззи — местный кот. Он поселился здесь задолго до Дэна. И задолго до Дэна заходил в комнаты к тем, кто вот-вот отдаст богу душу, и ложился им в ноги.

Это удобно для персонала — заранее знаешь, какая комната на днях освободится. И чью родню скоро придётся оповещать о кончине.

И кот, как ни крути, гораздо лучше мух. Особенно учитывая, что мух видит только Дэн. А Аззи знают и подкармливают все. Это он тут со сверхспособностями, а не Дэн. Может, Дом Хелен Ривингтон — единственное место, где мух видит не завязавший алкоголик, а кот, которого когда-то выгнали за порог нерадивые хозяева?

Не всерьёз, но иногда Дэн думает, что Марла — как Аззи, только персонально для него. Она оберегает его от мерзких мух. И мирится с его монстрами.

В клубе АА говорят: «Если страшно, борись со страхом и выздоравливай».

Но дело в том, что даже взрослым людям не всегда хочется бороться. Это нормально, когда страх или усталость парализуют. Поэтому иногда нам просто нужен человек, который поверит в наших монстров. Даже не обязательно их прогонять.

В детстве у Дэна — тогда ещё Дэнни — был Тони, воображаемый друг. И был Дик Холлоран — друг реальный, который верил в сияние, потому что сам сиял. А ещё была мама, которая боялась чёртового сияния больше, чем сам он боялся того, что происходило в «Оверлуке». Дэнни невольно читал мысли родителей. Знал, что отец вечно думает о том, как бы выпить ещё бутылку, а мать то и дело планирует развод. Но маленький Дэнни Торранс быстро понял, что своими открытиями лучше ни с кем не делиться.

А у большого Дэна Ти есть Марла Эс.

Не обязательно сиять самой, чтобы видеть, как мел, паря в воздухе, пишет на доске «Привет, Тони».

Не обязательно сиять самой, чтобы предложить:

— А ты не думаешь найти эту девчонку? Держу пари: в Эннистоне не так много семилеток по имени Абра.

— Если мужчина моего возраста заявится в чужой город и примется выискивать там школьницу, это не закончится ничем хорошим, — резонно замечает Дэн.

— А если это сделает женщина моего возраста?

— Тогда Абра не почувствует сияния. Ей нужен я, чтобы объяснить всё…

— Значит, надо ехать вместе, — заключает Марла.

И Дэн готов уже согласиться, как вдруг его на секунду ослепляет видение — картинки одна хуже другой сменяют друг друга. Сомнений нет: у Абры скоро будут свои монстры. Не отвертеться.

— Нет, не сейчас, — Дэн жмурится, будто от мигрени. — Наверное, придёт время лет через пять.

— С чего ты взял? — удивляется Марла. Но, заметив его состояние, быстро с пониманием добавляет: — Конечно, ты же у нас сияешь… Что, прикажешь мне жить с тобой ещё пять лет?

* * *

— Из семи пьяниц, которые к нам приходят, шестеро возвращаются за стойку бара. А вот ради седьмого, во имя этого чуда, мы с вами и живём, — вещает Кейси Кей на собрании АА.

Он говорит о Дэне. Сегодня тот отмечает уже двенадцать лет без спиртного.

И о Марле. Формально она завязала пять лет назад. У неё круглая дата, и ей даже вручают отличительный знак. Дэн делает вид, что гордится ею.

Хотя… Он и правда гордится. Но не тем, что Марла пять лет ухитряется обводить вокруг пальца всех в АА. А тем, что она выдержала пять лет отношений с ним и его монстрами. Иногда они затихают надолго. Но время от времени пробуждаются.

Так, вчера сияние снова обострилось — ни с того ни с сего. Абра кричала, просила его о помощи. Говорила что-то про бейсбольного мальчика, Шляпницу и Ворона. Про какой-то пар. И про смерть, конечно. Никто не кричит так надрывно, если речь не идёт о смерти. Даже дети.

На собрании Дэн с Марлой съедают по куску торта, запивают отвратительным кофе. А потом садятся в потрёпанный «Шевроле», чтобы отправиться из Фрейзера в Эннистон. Всего двадцать миль. Когда Дэн приземляется на водительское кресло, Марла уже ждёт его на пассажирском. Она смотрит в окно, а рядом с ней жужжит муха.

Дэн замирает. Вздохнуть боится.

Марла оглядывается на звук и тут же отгоняет муху от себя. Обычную, живую. Та вылетает в приоткрытое окно.

— Терпеть не могу этих тварей, — беззлобно ворчит Марла.

Дэн кивает, пряча где-то внутри себя облегчённый вздох. Говорит:

— Ты даже не представляешь…

Он думает о том, что Марла ему дороже всех. И что она так ни разу и не назвала его Ваше Сиятельство.