Удача (джен)

Драко торопливо шел, изо всех сил стараясь не оглядываться и не смотреть по сторонам. Улица пугала его. Ему казалось, что вздымавшиеся по обеим сторонам стены домов медленно сдвигались все теснее, грозя раздавить его. Проходившие мимо люди, то и дело задевавшие его плечами, хлопающие крыльями совы в клетках — все таило в себе угрозу. То и дело он ждал, когда кто-нибудь достанет волшебную палочку, чтобы напасть. Иногда Драко слышалось даже, будто кто-то проталкивается сквозь толпу за его спиной, надеясь подобраться поближе.

И все-таки он шел вперед, искал знакомую зеленую вывеску с золотыми буквами. Он проклинал себя, что не уследил за тем, как у него не осталось ни единого пузырька зелья — единственного, которое могло помочь ему прекратить это безумие.

Он ворвался в аптеку и, едва ли не расталкивая рассматривавших препараты людей, протиснулся к прилавку. Торговавшая зельями старая ведьма с очень гнилыми зубами и спутанными седыми волосами понимающе посмотрела на него и сказала:

— Нет, — почему-то она догадывалась, о чем он спросит.

— Нет? — с отчаянием в голосе переспросил Драко.

— Нет, — утвердительно повторила она, пожимая плечами. — Попробуйте у Голда и Маккинона.

— У них тоже… — протянул Драко, проклиная себя за то, что его голос прозвучал так жалко.

Он увидел за спиной старухи банку с надписью «безоары», и перед его мысленным взором неожиданно предстала картина того, как старуха, осклабившись полным гнилых зубов ртом, всаживает нож в брюхо козлу, запускает внутрь морщинистую руку и с удовольствием слизывает с пальцев кровь, а потом повторяет это — снова и снова, до тех пор, пока в когтях у нее не оказывается зажат сморщенный камень. Драко скривился от отвращения, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

— Тогда не знаю, — заметила старуха. — Можете подождать, пока пройдет.

Не говоря больше не слова, Драко развернулся и пошел прочь. Она просто даже близко не знала, о чем говорит.

Это было последнее место. Больше идти было некуда. Он, кажется, исчерпал всю свою удачу.

Дрожа, Драко прислонился к стене. Его одолевало ужасное чувство неминуемой опасности и полного отчаяния — как будто голова его лежала на плахе и палач примеривался, как бы рубануть поточнее. Он вдруг содрогнулся всем телом, согнулся пополам, и его стошнило прямо на вымощенную мостовую.

— Эй, — сказал вдруг кто-то.

Драко резко обернулся. Это был потрепанный, в чем-то даже смешной человечек в пальто с большими карманами.

— Привествую-с, — сказал он, хватая его руку и энергично тряся. — Вам нужна Удача?

Не в силах вымолвить ни слова, Драко кивнул.

— Смотрите, последний, может быть, во всем Лондоне, — волшебник полез в карман и достал пузырек с искрящейся жидкостью — словно застывшая капля света посреди грязи и затхлости.

Драко едва подавил желание немедленно выхватить зелье у него из рук и, стараясь говорить спокойно, спросил:

— Что это за цвет? Ржавый.

Тот пожал плечами и, вместо ответа, заметил:

— Десять галеонов.

Несколько секунд Драко молчал, чувствуя, как ужас стискивает его горло, а потом, будто во сне, отсчитал десять золотых монет и взял зелье.

— Это точно можно пить? — последние крохи сомнения. Страх призывал немедленно спасаться, а спасение было здесь, прямо у него в руках.

— Никто пока не умер.

Этого Драко показалось достаточно, ведь смерть была совсем рядом, буквально стояла у него за спиной. Он вытащил пробку и проглотил зелье.

Вкус был привычный — пряный с едва уловимой сладостью. Это сладкое послевкусие еще долго оставалось на языке. Ему показалось, что внутри зажглось теплое солнце. Все ужасы словно вытолкнуло из груди, и Драко почувствовал, что был теперь в полной безопасности. Спокойствие, пьянящее ощущение расстилавшихся вокруг неисчислимых возможностей овладело им. Чувство было такое, словно он не смог бы сделать ошибку, даже если бы захотел. На его измученном и бледном лице засветилась улыбка.

Теперь он шагал по улице, как будто она принадлежала только ему одному. Люди вокруг скользили, расплываясь водянистыми призраками, а его собственные движения были плавными и точными, так что каждый раз, когда кто-нибудь того и гляди должен был бы толкнуть его, он всегда успевал вовремя отодвинуться.

Полной грудью вдыхая пропитанный сладкими пряными запахами воздух, он опустился на скамейку в небольшом сквере и уставился в синеющее над ним летнее небо. Откуда-то издалека, в тон его дыханию, пришла мягкая музыка — слышавшаяся только ему. Все еще устремив взгляд куда-то в вышину, Драко предался размышлениям.

Вначале он думал, что Удача спасла его — когда помогла выполнить задание Темного Лорда, что он пил ее только из-за необходимости, что без нее он не справился бы. Но все же, даже после той ночи на Астрономической башне, он почему-то все еще нуждался в зелье. И в какой-то момент пришлось признаться, что Удача была нужна ему только ради собственных ощущений — из-за этого чувства спокойствия и безграничных возможностей.

С тех пор он потратил много часов, как и теперь, витая в облаках собственных рассуждений и, в том числе, на все лады повторяя очень беспокоившую его мысль, что зелье, на самом деле, не приносило никакой удачи. Что весь эффект был только в том, что принявший его приобретал безграничную уверенность в успехе и способность выбрать дело, в котором много шансов преуспеть.

Иногда Драко решал, что даже если все дело только в этом ощущении, этого для него более чем достаточно. Да, Удача в конце концов убьет его — и каждый раз, когда действие зелья заканчивалось, он чувствовал, как подбирается к нему смерть — но в те моменты, когда оно дарило ему спокойствие, это было совсем не важно.

Иногда, напротив, его терзали сомнения — из-за того, что обходиться без Жидкой Удачи стало теперь невозможно. Тогда он проклинал это зелье, которое, кажется, специально всегда лезло в его мысли, и клялся себе, что больше не будет принимать его. И все-таки он всегда возвращался к нему, раз за разом, как будто это была единственная константа в его жизни.

Драко не знал, сколько времени он размышлял, наблюдая за плывущими по небу облаками, может быть, прошло всего лишь несколько минут, а может и несколько часов, но только в конце концов он почувствовал, как спокойствие его начинает выцветать и трескаться, словно краска на старых картинах.

Вдруг, резко, почти без предупреждения, ужас накрыл его с головой, словно волна, и он вскочил со скамейки, бешено оглядываясь. В кустах за его спиной захлопали вдруг крылья ворона, и краем глаза он уловил, как мелькнула улетавшая прочь черная тень. От страха дыхание перехватило, грудь пронзила острая боль. И почему-то вокруг все еще раздавалось хлопанье крыльев, не прекращаясь, отражалось многократным эхом, и слышалось уже как будто в воздух взмывала целая стая птиц. В каком-то последнем отблеске сознания, Драко понял, что лежит на земле, часто хватая ртом воздух, и каждый раз как будто не вдыхая до конца. Ему показалось, что он опускается под землю все глубже, словно она затягивает его, так что от светящегося вверху неба остается только все уменьшающееся пятно посреди темноты. А потом погас и этот последний отблеск.