Записки герболога. Бабочки (джен)

С отвесного склона посыпались мелкие осколки гранита. В окружающей тишине шорох от их падения показался особенно громким.

— Да тише ты, бегемот! Услышат — мало не покажется!

Из-за огромного валуна, торчащего, как острый зуб над обрывом, показалась всклокоченная рыжая голова. Ее обладатель, молодой мужчина лет тридцати, не больше, внимательно посмотрел вниз, стараясь оценить ситуацию, а затем вновь спрятался.

— Ты же говорил, здесь только детеныши? — его спутник, крупный парень, выглядевший на несколько лет моложе, тоже выглянул через обрыв и, не удержавшись, тихо присвистнул: — Нифига себе — малютки! Да они больше слона!

— А что ты хотел? Это же драконы, а не мыши!

— Откуда мне знать? Я их первый раз в жизни вижу! И вообще — драконы не по моей части.

Действительно. Вот уже третий год Невилл Лонгботтом, а это был именно он, занимался исключительно магической флорой. И такие мелочи, как драконы, интересовали его исключительно как поставщики удобрения для редких, всячески лелеемых, экземпляров. Но пренебрежение в его тоне несколько покоробило Чарльза Уизли, драконолога, сопровождавшего его в этой экспедиции.

— Тогда, может, займешься тем, что по твоей? — возмущенно фыркнул он и, потянувшись рукой в щель между скалой и валуном, с усилием вытянул оттуда длинный зеленый побег.

— Вот! — внушительно произнес Чарли. — Давай, уничтожай эту гадость, пока они все здесь не взорвали, к драклу лысому.

Невилл осторожно взял у него из рук зеленую плеть и осмотрел со всех сторон:

— Смотри, ты лист повредил! — осуждающе проворчал он и аккуратно вернул росток в каменное нутро горы.

— Не понял. Ты издеваешься?! Тебя зачем вызвали, ботаник? А ну живо уничтожь эту гадость! Не видишь, что там творится?!

Как будто в ответ на его слова, снизу послышался грохот, отдаленно напоминавший выстрелы из гаубицы, и все заволокло сизым, зловонным дымом.

— Ну вот! Я говорил! — рыжий моментально сотворил себе головной пузырь и вновь выглянул из-за валуна. Лонгботтом, после некоторого колебания, присоединился к нему.

А посмотреть действительно было на что: весь склон горы, на вершине которой устроились наблюдатели, был густо оплетен буйной ярко-зеленой растительностью, более всего напоминавшей по форме листьев и стеблей сладкий горошек. Это действительно было растение этого вида. Королевский, или Великаний горох. Очень редкое растение. В отличие от обычного маггловского собрата, оно было воистину гигантских размеров. Видневшиеся меж густых зарослей стручки достигали двух метров в длину. Несмотря на середину весны, горох выглядел вполне созревшим. Дело в том, что этот морозоустойчивый вид цвел под снегом в середине января и к апрелю давал свой первый урожай.

И вот по этой фантастической грядке, ползали вышеупомянутые малютки-драконы. Найдя очередной стручок, они с урчанием вгрызались в сочную мякоть и в считанные секунды рвали его пополам. Из стручка дождем сыпались огромные, жемчужно-белые горошины, размером с баскетбольный мяч. Дракончики ловко ловили их на лету зубастыми пастями и с наслаждением пожирали, прикрыв от удовольствия глаза. Вся эта идиллия изредка прерывалась небольшими столкновениями за особенно крупный стручок, но распри быстро утихали: гороха было много и есть его, как ни крути, было гораздо приятнее, чем выяснять отношения.

Картина получалась милой и достаточно безобидной. В самом деле — горох не врастал в тела драконов, не душил их, да и вообще вел себя как обычное, добропорядочное растение. Но только на первый взгляд. Как и у всех представителей семейства бобовых, сладкие плоды Королевского имели некоторые противопоказания. Громкие такие противопоказания. И зловонные. А уж когда речь шла о таких крупных животных...

Раскусив очередную порцию нежных горошин, маленький черный дракон вдруг остановился и прислушался. Его бока, и так заметно раздутые от сытной пищи, стали увеличиваться на глазах. Потоптавшись на месте, и практически превратившись в шар на коротких ножках, он вдруг поднатужился и издал такой громогласный залп, что с соседней горы сорвалось несколько внушительных камней и с грохотом покатилось вниз. А долину заволокло дымом.

— Видишь? А если их разорвет? Это может быть опасно! — рыжий с тревогой рассматривал остальных малюток, продолжавших пастись как ни в чем не бывало.

— Жрать меньше надо! — сурово ответил Невилл. Он неодобрительно посмотрел на ящериц-переростков, поглощавших неимоверное количество ценных плодов, да к тому же топтавших нежные ростки. И мстительно добавил: — Ничего с твоими тварями не случится. Метеоризм — это не смертельно! Будут знать...

Но что конкретно будут знать малютки, он не договорил, так как Уизли это заявление почему-то не успокоило и он резко схватил герболога за руку:

— Там внизу, — указал он на долину у подножья горы, — маггловский город. Как думаешь, сколько пройдет времени, прежде чем его засыплет камнями и магглы придут посмотреть на причину стихийного бедствия? Мы вышли за границу заповедника, как ты не понимаешь! Чудо, что я вовремя нашел этот выводок. И если нас обнаружат...

— А отвлекающие чары вам на что? — не дал заморочить себе голову Лонгботтом. — Подумаешь — камни сыпятся! Я что, должен из-за этого растение уничтожать?! Да ты знаешь, что оно один раз в пятнадцать лет плодоносит? И каждая горошина — на вес золота. Да здесь запас на несколько лет для всех лондонских лабораторий! А они их жрут почем зря, — с досадой закончил он и посмотрел на Уизли. Затем, с надеждой добавил: — А может, давай их шуганем, как-нибудь? Аккуратно.

— Как? Как ты себе это представляешь? — с изумлением переспросил Чарльз.

— Я? Никак. Это же ты — драконолог. Вот и придумай.

— Это что — игрушки по-твоему? Это драконы! Их нельзя пугать! Они еще маленькие! Быстро уничтожь эту мерзость, я тебе говорю. Иначе я к этому вашему мистеру Смиту лично наведаюсь, понял?

Представив себе Чарли в кабинете Снейпа, Невилл не мог удержаться от иронической усмешки. Да уж, знатный его ждет сюрприз, если он туда прорвется, конечно. Проработав больше года под началом бывшего декана Слизерина, Лонгботтом усвоил для себя две истины:

Первая — Снейп терпеть не мог, когда кто-то приставал к нему с глупыми, по его собственному мнению, вопросами или претензиями. Это отвлекало его от дел. Он свирепел и плевался ядом, не хуже индийской кобры.

Вторая истина была скорее открытием, после множества наблюдений. Оказывается, самый молодой в истории директор Хогвартса обладал безграничным терпением. В годы преподавания. И был просто ангелом в те далекие времена. Глядя на громы и молнии, которые он теперь обрушивал на головы подчиненных, Невилл с ностальгией вспоминал его язвительные реплики на уроках. Ну просто ангел был, а не человек!

Так что, если у Чарльза хватит ума сунуться к Главе Невыразимцев с жалобой, последствия могут быть самыми непредсказуемыми. От заикания до энуреза. Несмотря на весь его опыт работы с драконами, ко встрече с разгневанным Снейпом он точно не готов. Но, к счастью для Уизли, он просто не сможет попасть на прием. Так что за его здоровье можно было особенно не волноваться.

— Вперед. Передавай от меня привет начальству, — все так же ласково улыбаясь, посоветовал Невилл.

— Нев, ну надо же что-то делать! — чуть поостыл Чарльз и умоляюще посмотрел на герболога. — С минуты на минуту их мать может забеспокоится и прилететь сюда! Ты представляешь, что будет, если она гороха наестся? Это же венгерская хвосторога, самый большой и опасный дракон! От горы точно ничего не останется!

Угроза действительно была нешуточной. К тому же от взрослого дракона серьезно могла пострадать не только гора, но и сам горох, а этого Лонгботтом не мог допустить ни в коем случае. Вздохнув, Невилл еще раз высунулся из-за валуна и пересчитал малышей. Пятеро. Не так уж много, но риск все равно огромный. Если глава Невыразимцев когда-нибудь узнает, какой фортель он решил выкинуть — головомойки точно не избежать. Но... В крови уже забурлил адреналин и он азартно повернулся к Чарльзу.

— А они огнем плеваться уже умеют? — это обстоятельство, пожалуй единственное было еще в силах остановить Лонгботтома от авантюры. Но Уизли покачал головой:

— Нет, им только по два года, драконы этого вида могут вырабатывать пламя только лет в пятнадцать.

— А летают хорошо?

— Да как тебе сказать? Учатся еще. А что?

— Да есть у меня идея, — Невилл стал быстро расстегивать пуговицы куртки, не преставая давать Уизли последние инструкции. — Они сейчас за мной улетят, а ты хватай мешок и собирай горох. Мешок безразмерный. Все, до последней горошины, понял? Заклинания огородников знаешь?

Уизли кивнул. В свое время его мама обучила его многому, связанному со сбором урожая, в большой семье без своих овощей было никак не обойтись. И хотя в последнее время особой практики не было, забыть, как собрать горох в мешок он точно не мог. Гораздо больше его интересовало, как Невилл собирался отвлечь дракончиков от лакомства?

Тем временем герболог сбросил с плеч маскировочный плащ, затем куртку и принялся стягивать рубашку. Уизли предпочел не комментировать этот спонтанный стриптиз, а лишь терпеливо наблюдал.

Его выдержка была вознаграждена. Причем самым неожиданным образом: скинув с себя рубашку и обнаружив при этом весьма внушительные бицепсы и рельефный пресс — вот уж чего от казавшегося пухленьким с детства Невилла никак нельзя было ожидать — Лонгботтом повернулся к Чарльзу и, чуть замявшись, предупредил:

— Ты только не думай — это у меня с прошлого года. Последствия экспедиции. Со временем должно пройти. Надеюсь... — несколько неуверенно добавил он и повернулся к драконологу спиной. Сначала тот ничего не увидел. Только литые мышцы на спине, несколько едва заметных шрамов и, пожалуй, все. Но уже через пару минут произошла поразительная метаморфоза: Лонгботтом выгнулся, зашипел сквозь плотно стиснутые зубы и Чарльз с изумлением увидел как из его лопаток стали расти тонкие радужные крылья. Через пару минут они достигли метров трех в размахе, не меньше. Невилл выдохнул с явным облегчением и грациозно взмахнул сначала левым, потом правым, как будто проверяя их на прочность. Чарльз и сам несколько сомневался, что это пестрое великолепие, как будто сотканное из лепестков цветов, сможет поднять довольно внушительное тело. Но его опасения оказались напрасными: расправив крылья, Невилл сделал мощный взмах и легко поднялся над землей.

— Я попробую их увести подальше. А ты собирай горох!

Чарли только кивнул. Все это выглядело настолько фантастическим, даже для него, повидавшего на своем веку уже немало, что у него напрочь пропал дар речи. И только когда Невилл, обогнув по широкой дуге валун, полетел к пасущимся дракончикам, он через силу выдавил:

— Осторожно, Нев! Это же драконы!

Но Лонгботтом так и не услышал его предупреждения, весь отдавшись радости полета. Надо сказать, что в далекие дни детства он очень боялся высоты. На то была масса причин и не последняя — небезобидные эксперименты его дяди, в результате одного из которых Невилла просто выронили из окна второго этажа. Сломанная на первом же уроке по полетам рука тоже не добавила ему уверенности. Так что он на всю жизнь приобрел стойкое отвращение к любым летательным средствам, будь то метла, фестралы, гиппогрифы или что либо подобное. Но парить на собственных крыльях, да еще и легких, практически эфемерных, оказалось совершенно другим делом. До этого момента он, конечно, летал. И не раз. Но сегодня почему-то это было особенно приятно. Скорее всего, дело было в горах, свежем прохладном воздухе и бескрайнем небе... Мерлин, он как будто плыл в легкой, упругой воде, то и дело проваливаясь в головокружительные водовороты. Страха не было. Был лишь восторг.

С трудом собравшись с мыслями, а сделать это на лету оказалось вовсе не легким делом, он осмотрел склон горы, развернувшийся прямо перед ним. Дракончики продолжали есть, не обращая внимания на гигантскую бабочку, порхавшую над ними. Скорее всего, они его просто не замечали, слишком увлеченные поеданием лакомства.

— Эй, мелюзга, хватит жрать! Полетели! — заорал Лонгботтом во все горло и оглушительно свистнул. Малютки немедленно подняли головы и замерли. На клыкастых мордочках отразилось невероятное изумление — в этом Невилл мог поклясться чем угодно, включая ядовитый зуб главы Невыразимцев.

— Не поймаете, не поймаете! — радостно заорал он и, приблизившись, щелкнул ближайшего черного дракончика по носу. Затем стремительной спиралью взлетел вверх, отметив краем глаза, как вслед за ним в небо поднимаются его новые приятели. Что и говорить — большая золотисто-алая бабочка была очень заманчивой добычей. Горох был позабыт и малыши, изо всех сил работая крылышками, понеслись вслед за радужным трофеем, поминутно сталкиваясь между собой и кувыркаясь в воздухе.

Надо сказать, что Невиллу несказанно повезло, что дракончики плотно пообедали. Лететь им было тяжеловато, но они очень старались и вскоре расстояние между ними и крылатым гербологом стало постепенно уменьшаться. Спустя полчаса яростной гонки, когда, обогнув гору, они по расчетам Лонгботтома уже были на территории заповедника, дистанция сократилась до пары десятков метров. Пора было снижаться и искать укрытие подобру-поздорову.

Несмотря на безумие своей затеи, Лонгботтом все же составил примерный план и вовсе не собирался стать десертом для пяти драконов. При всей своей любви к магической флоре, свою шкуру он все же ценил немного больше. Оставалось только найти подходящее место и оторваться от эскорта.

К счастью, впереди показался очень заманчивый склон с узкой щелью между камней. Как раз то, что надо. Сделав мощный взмах крыльями Лонгботтом уже приготовился к резкому снижению. На всякий случай, он обернулся, чтобы проверить как ведут себя преследователи и... Черный дракончик, летевший самым первым, вдруг стал раздуваться. Это обстоятельство вначале даже обрадовало герболога, но ненадолго. Вопреки логике, неприятность совсем немного сбавила скорость малыша, а потом... Когда напряжение достигло пика и раздался оглушительный залп, он вдруг понесся прямо на Невилла как ракета с реактивным двигателем и уже через секунду снес своим немаленьким весом. Невероятный полет продолжался не больше минуты, показавшейся Невиллу вечностью, и они с силой впечатались во что-то твердое и удивительно горячее.

Обескураженный внезапным столкновением Лонгботтом не успел понять, что это было. Но, когда немного пришел в себя, чуть не заорал от ужаса: он оказался практически прилипшим к мощному плечу огромной драконихи, только что вылетевшей из-за скалы им навстречу. Сбивший Невилла малыш, в явном испуге, сложил крылышки и заскользил по телу матери вниз. Но был тут же схвачен огромной пастью за шкирку, как нашкодивший котенок. Остальные детишки резко прекратили погоню и посыпались на склон горы как переспевшие яблоки. Мамочка была явно не в духе.

Воспользовавшись тем, что на него, по-видимому, внимания пока никто не обращает, Невилл, цепляясь за острые края чешуи, быстро переполз на загривок чудовищу и затаился. Укрытие было так себе, но с такого положения мамаша его видеть не могла, а ее малыши внезапно потеряли к нему всякий интерес. Тем временем, сделав пару мощных взмахов своими колоссальными крыльями, дракониха приземлилась возле своего выводка и выплюнула сына в гущу детенышей. Малыши издали слабый писк и, сбившись в кучу, уставились на грозную родительницу.

Момент для побега был самый подходящий. Сейчас — или никогда. На секунду прикрыв глаза, Невилл выдохнул и рванул прочь, яростно махая крыльями и ежесекундно ожидая потока пламени в спину. Он не оглядывался. Но если бы все же рискнул это сделать, то заметил бы, как огромная дракониха провожает его взглядом. В ее глазах отразилась то ли мечтательность, то ли задумчивость. Трудно было определить...

Бабочка. Весна. Увы, когда у вас пятеро сорванцов, времени на романтику просто не остаётся. А их папаша...

Она вздохнула, выпустив из ноздрей струйку сизого дыма, и повернулась к набедокурившим детям.

— Рассказывай! — Чарльз не сводил с Невилла глаз. То, что он буквально умирает от любопытства, Уизли совершенно не скрывал. К тому же, рыжий проявил чудеса терпения и не приставал с расспросами, пока приятели не оказались за столом в его коттедже. Так что вполне заслуживал вознаграждения. А мешок Королевского гороха добавлял очки в его пользу. Все это было так. Вот только Невилл совершенно не представлял с чего начать. Он не торопясь отпил предложенный чай и вздохнул. Что ж, пожалуй, Уизли будет достаточно рассказа про экспедицию и Драко. Стараясь не слишком углубляться в подробности и обходить особенно скользкие моменты, он приступил к рассказу, поневоле воскрешая в памяти недавние события.

* * *

Это была четвертая экспедиция. Или нет — пятая. Если считать тот незабываемый поход за семенами Тигровой лианы. Свою первую вылазку Невилл не считал полноценным заданием; скорее, это был своеобразный тест для получения должности, как он понял чуть позднее. Именно поэтому с ними тогда и отправился Снейп — проверить будущего сотрудника в деле. Что ж, хоть и со спорным успехом, но испытание он прошел. Больше Глава Невыразимцев по джунглям с ними не слонялся. Слишком ответственный пост требовал всего его времени и тратить его на рейды за растениями было верхом расточительности. Но в том, что он был в курсе всех неприятностей, неизбежных в подобных походах, Лонгботтом вскоре убедился на собственной шкуре.

Дело было в Парагвае. Его третья экспедиция. Казалось бы, ничего опасного — он, в составе группы из восьми человек, собирал горный лишайник. Просто и практически безопасно. Горы, яркое солнце, легкий ветерок. Собрав уже достаточно много этого горного мха, он присел на камень и блаженно прикрыл глаза. И в тот же момент, почувствовав резкий укол в икру, вскочил в ужасе. Сомнений не было: его ужалила ледяная блоха. Все тело мгновенно заледенело, он повалился на спину и мог лишь отстраненно наблюдать, как целое полчище этих паразитов выбираются изо всех щелей и сжирают сначала его ботинки, а затем и пальцы на ногах. Со смачным чавканьем. Словом, когда его коллеги поняли, что с Лонгботтомом случилось несчастье, ноги герболога были обглоданы почти до щиколоток и в Лондон его доставили в бессознательном состоянии.

Следующее, что Невилл увидел, придя в себя на больничной койке — своё высокое начальство, собственной персоной. Сохраняя на лице брезгливо-пренебрежительное выражение, Снейп покрывал культяпки Невилла какой-то темно-фиолетовой слизью. В чуть приоткрытую дверь палаты за его действиями наблюдал главврач больницы. Наблюдал, но не вмешивался. Лишь с состраданием поглядывал на едва очнувшегося пациента. Причина сердобольности, вовсе не свойственной суровому эскулапу, стала понятна уже через пару секунд. Лонгботтому показалось, что его ноги окутало Адское пламя. С воплем он подорвался с места, но был ту же прижат к постели железной рукой Снейпа:

— Лежать! — рявкнул тот, не обращая внимания на слезы и крики несчастного. — Без ног хочешь остаться, придурок? Это же надо было быть таким идиотом, чтобы не соблюдать элементарных правил! Сложно было сапоги из драконьей кожи одеть? Или, на худой конец — зелья перед отъездом выпить? Я что, теперь должен бросать все, мазать твои копыта и слушать вопли? Да не ори ты, уши заложило! Сейчас все пройдет! Должно... Вот остолоп, на мою голову. Замер, я сказал! Мне, по-твоему, делать больше нечего?!

Невилл хотел было возразить, что он вовсе не просил Снейпа лично приезжать и лечить его, но боль была такая, что говорить что-то членораздельное он просто не мог. К счастью, это длилось совсем недолго — спустя пять минут мазь полностью впиталась и пламя, терзавшее ноги, погасло. Охрипший за это короткое время Лонгботтом сел в постели и с изумлением посмотрел на свои ступни. Они были целыми, белыми и абсолютно здоровыми. Пошевелив большими пальцами, он убедился, что это не мираж и ноги действительно восстановились. Исчез даже старый шрам на пятке.

— Налюбовался? — саркастически поинтересовался глава Невыразимцев. Он стоял возле постели и вытирал полотенцем слегка покрасневшие руки.— Поднимай свою задницу, кретин, и в Министерство. И так два дня прохлаждался.

— Но позвольте! — главврач решил таки вмешаться и встал на пороге. — Нам необходимо все проверить. Диагностику сделать. Да и вообще, молодой человек только в себя пришел. Он нуждается в отдыхе! И мазь эта ваша не опробована!

— Ноги есть? Есть! Какого лысого дракла еще проверять? А зелья только что на твоих глазах опробовали, Сметвик. Так что не морочь мне голову. Диагностику в нашей лаборатории сделаем. Результаты, так и быть — предоставим. — Сердито проворчал Снейп и, повернувшись ко все еще сидящему Лонгботтому, поинтересовался: — Ты что к простыни прилип? Подъем, я кому сказал!

Больше никаких особых происшествий во время экспедиций не было. Одного раза было вполне достаточно, чтобы понять — средства защиты вовсе не лишняя перестраховка и лучше выглядеть по дурацки в сетке от москитов, чем быть геройски покусанным всякой мерзкой мошкарой, не поддающейся никаким чарам. Все шло хорошо, до пятой экспедиции.

То, что в последний момент к ним присоединился Драко Малфой, да еще и тринадцатым по счету — было явно не к добру, как ворчал начальник экспедиции старик Йорк. Невилл от себя мог добавить, что Драко вообще не мог принести своим присутствием ничего хорошего, но предпочёл благоразумно промолчать. Во-первых — это было несправедливо, Малфой был очень неплохим полевым работником. А во-вторых, то же самое Драко вполне мог сказать и о нем. И даже с большим основанием. Но сложилось — как сложилось. И надо сказать, в самой экспедиции ничего страшного не произошло. Все неприятности случились гораздо позже.

Леса Амазонии встретили их влажной духотой. Здесь было чуть прохладнее, чем в Экваториальной Африке, но после Лондона все таки жарковато. Мягко говоря. Спустившись вниз по течению одного из притоков Амазонки, они углубились в чащу. На этот раз цель поисков была, в общем-то, безобидная: Ацелас.⁽¹⁾Лекарственная трава, достоинства которой трудно переоценить. К сожалению, расти она предпочитала в Амазонии, и из-за буйства здешней растительности отыскать ее было довольно проблематично. Узкие листочки просто терялись в сплошном ковре растительности и искать лучше всего было по запаху. Вот его-то спутать было невозможно ни с чем.

Достигнув места, где, по предварительным данным, росла Ацелас, группа разделилась. Поиски решено было вести в разных местах одновременно, так шанс на положительный результат значительно возрастал. По коварному решению судьбы, в паре с Невиллом оказался, разумеется, Малфой. Кто бы сомневался. Удалившись от всех, они молча глотнули из фляжки Волчьи капли.

Об этом зелье надо упомянуть отдельно. Это было одно из многочисленных изобретений профессора Снейпа еще в бытность деканом Слизерина. Иногда Невиллу казалось, что буквально все капли, мази и тоники, которыми пользовались Невыразимцы, были разработаны им. Конечно, это было не так, но вклад Снейпа в развитие зельеварения был колоссален, этого не отрицал никто. Те же Волчьи капли, например, дарили принявшему их обоняние, практически идентичное нюху хищника. А в условиях непролазных джунглей подобное качество существенно упрощало поиски.

— Ну что, поползли? — Драко стал на колени и принюхался. Лонгботтом покорно опустился на четвереньки рядом с ним и вдохнул терпкий влажный воздух. И конечно, у него враз закружилась голова: сотни, нет, тысячи запахов наполняли лес, стелились по высокой траве, сплетались с ветвями кустарников. От их многообразия он слегка растерялся. Но вот, где-то в отдалении мелькнул знакомый аромат Ацеласа. Слишком далеко. Точное местонахождение волшебной травы определить было пока невозможно и Лонгботтом медленно пополз по влажной траве за ускользающим запахом.

— Это где-то там, — почему-то вполголоса произнес Драко и быстро пополз меж деревьев, азартно принюхиваясь, как заправская борзая, — она совсем рядом.

Тяжело сопя, Невилл пополз следом за ним.

Несмотря на уверенность Драко, плутали они довольно долго, часа полтора-два, не меньше. Запах то ударял в нос, как будто Ацелас рос на расстоянии вытянутой руки, то ускользал, теряясь среди сотен похожих. Создавалось впечатление, что над их головами парит облако странного, довольно приятного аромата, что сильно сбивало с толка. Наконец, когда они уже по уши перепачкались в жирной земле, Невилл отвел очередную ветку и под ней обнаружились желанные зеленые ростки, источающие волшебный аромат.

— Нашел! — заорал он и стал бережно срывать нежные листочки, стараясь не повредить корень. Это была необходимая предосторожность, ведь Ацелас не терпел пересадок, но зато мог возродиться из одного корешка. Лет через пятнадцать. Тщательно просматривая каждый сантиметр полянки, он уже оборвал пару десятков кустиков, когда легкий шорох над головой заставил его оставить увлекательное занятие и посмотреть вверх. От открывшегося его взору зрелища Невилл замер, не веря собственным глазам. На небольшой поляне росло высокое дерево невероятной красоты: его листья белоснежным облаком тихо шелестели под порывами ветра, отливая призрачным светом. Казалось — оно действительно светится, настолько невероятно смотрелось это холодное великолепие среди буйной зелени джунглей.

— Малфой! — почти беззвучно прошептал Невилл, и копошившийся в метре от него Драко нехотя обернулся и замер с открытым ртом.

— Нев, ущипни меня! Это же Нимлот!⁽²⁾ — простонал он спустя пять минут, как только оба изыскателя немного пришли в себя от потрясения.

Лонгботтом с трудом поднялся на ноги, сделал шаг и с благоговением коснулся кончиками пальцев гладкого, как будто выточенного из мрамора, ствола. Наощупь дерево казалось удивительно живым, теплым. Тонкая кора вздрогнула под его рукой и затрепетала. Этого просто не могло быть!

Легендарное Белое дерево. Мерлин, о таком Невилл читал только в книгах. Да и то — чаще всего в сказках. Никто из гербологов уже давно не верил, что оно сохранилось на земле. Это был миф. Красивая легенда. И вот теперь эта самая легенда шумела над его головой белоснежной листвой.

— Нев, что будем делать? Надо, наверное, сказать остальным! — голос Малфоя вывел его из прострации и Невилл слабо кивнул:

— Конечно. Это же такое открытие! Весь Отдел на уши встанет. Нимлот! Нет, этого не может быть!

— Встанет, конечно, — не стал отрицать очевидное Драко, но тут же добавил: — Вот только нас с тобой и близко к нему не подпустят.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Иди за стариком Йорком. Обрадуй. А я здесь буду, — как-то деланно улыбнулся Драко и встал, прислонившись плечом к стволу.

— Да! Я сейчас! Я мигом! — Невилл рванул с поляны, на ходу пытаясь вспомнить, в какую сторону отправился руководитель экспедиции. Когда он пробирался сквозь чащу, что то тяжелое взлетело над его головой. Невилл инстинктивно отпрыгнул в сторону и только успел заметить краем глаза огромные, радужные крылья. Впрочем, они почти мгновенно исчезли за завесой листвы.

— "Ничего себе здесь бабочки!" — отстраненно подумал он, и тут же выбросил ненужные мысли из головы. Нимлот! Нет, это решительно было открытие года!

1) Ацелас, или королевский лист — растение выглядит как скромная, ничем не приметная невысокая травка с длинными и узкими изящными листочками, а также характерным, свежим и острым ароматом. Причем пахнут не цветы, а именно листья. Запах усиливается, если листья помять или положить в кипящую воду. Но и растущая трава пахнет достаточно сильно: её можно найти по запаху. Ацелас обладает настолько сильным тонизирующим действием, что даже одно вдыхание пара от заваренных листьев производит мгновенное и чрезвычайно сильное действие: проходит усталость, головная боль, появляется бодрость и энергия, становится легче дышать.

— Музей Хогвартса, отдел Растения Средиземья.

Вернуться к тексту

2) Нимлот — Белое древо Нуменора, произросшее из ростка Галатилиона, который в свою очередь был ростком одного из Двух Древ Валар — Телпериона. Легендарное наследие эльфов. Нуменорцы считали, что это растение — индикатор благополучия и могущества королевской власти.

Вернуться к тексту

Слова Драко оказались пророческими — Белого дерева ни он, ни Невилл больше не увидели. Старик Йорк после сообщения Лонгботтома пришел в настоящий экстаз, о чем легко было догадаться по трясущейся козлиной бородке и фанатичному блеску водянистых глазок за стеклами очков. И тут же выгнал всех членов экспедиции в Лондон, оставив при себе только зама. Правда, вместо гербологов и зельеваров в Амазонию тут же прислали целый отряд охраны. По слухам, туда же отправился и глава Невыразимцев, но легче от этого ни Невиллу, ни его коллегам не стало. Нимлот они могли созерцать, как и прежде, только на картинках в книге со сказками. В Отделе Тайн не принято задавать вопросы.

Словом, прошел почти месяц, прежде чем легендарное растение вновь вошло в жизнь Невилла. Всерьез и надолго.

— Фас! — резкий окрик под самым ухом заставил герболога вздрогнуть. Он, стоя на коленях, старательно обрывал поврежденные листья на Зубастой герани в теплице Отдела. Герань страдала. Совсем недавно она потерпела оглушительное поражение в схватке со своей соседкой, так что нуждалась в сочувствии и тщательном уходе. Громкий окрик не произвел на нее никакого впечатления, она лишь лениво клацнула мелкими зубками и опять расслабленно развела веточки, чтобы Лонгботтому было легче выполнять свою работу.

— Малфой, ты идиот! — Невиллу не надо было поворачивать голову, чтобы понять, чьи это дурацкие шутки: интонацию Драко ни с кем нельзя было спутать.

— Да ладно, тебе! Уже и пошутить нельзя. Ты надолго здесь застрял?

— Уже все, — поднимаясь на ноги и отряхивая комья земли с коленей, ответил Лонгботтом, — что там у тебя случилось?

— А просто так проведать друга я не мог, по твоему? — укоризненно переспросил аристократ. — Может я соскучился по запаху драконьего навоза, который ты явно используешь вместо одеколона.

— Тогда отправляйся к отстойнику и дыши полной грудью, дружище, — ничуть не смутившись порекомендовал Лонгботтом, — колись, что случилось?

— Давай не здесь, — уже совсем другим тоном предложил Малфой, — я на месте тебе все расскажу.

Местом, подходящим для беседы, оказался не кабинет Невилла, и даже не кабинет Драко, а Малфой-мэнор. Решив не задавать пока вопросов, все равно через несколько минут все должно было проясниться, Лонгботтом последовал вслед за бывшим одноклассником. Ждать пришлось довольно долго: переместившись по каминной сети, они вышли в гостиной мэнора и, к растущему изумлению герболога, отправились в парк. Лишь плюхнувшись на скамейку у фонтана, Драко наконец прервал молчание:

— Нев. Я ведь могу тебе доверять, правда?

— Конечно, — растерянно согласился Лонгботтом. — Да что случилось-то? Ты можешь наконец сказать?

Малфой вздохнул, еще раз посмотрел Невиллу в глаза, как будто надеялся еще раз убедиться в его надежности и начал свой рассказ. По мере его повествования герболог все больше убеждался, что Слизерин — это навсегда. В крови. И ничего здесь не поделаешь.

А дело было примерно так.

Едва Невилл унесся сломя голову, чтобы рассказать остальным членам группы о невероятной находке, как Драко начал действовать. В том, что больше никого постороннего к Нимлоту не подпустят, он даже не сомневался, так что нужно было взять хотя бы что-то. На память, так сказать. Ну и для дальнейшего изучения. Первым делом он потянулся за веткой и сорвал целую охапку листьев.

Увы. Они тут же, прямо на его глазах, почернели и обратились в пепел. Выругавшись про себя, он попытался очень осторожно отделить от ствола немного коры. Но его и здесь постигла неудача: ствол оказался совершенно нечувствительным к стандартным заклинаниям. Ножом тоже отрезать хотя бы миллиметр древесины не получилось — с таким же успехом можно было строгать гранитную колонну. Взвыв от отчаяния, Малфой упал на колени и стал с остервенением рыть землю у корня: ведь могли же быть семена, или остатки плодов. И тут... Тут его взгляд уперся в тоненький, только что проклюнувшийся росток. Пара белоснежных листиков на его макушке не давали ошибиться — это был отросток Нимлота.

Голыми руками, не рискуя прибегнуть к магии, Драко выкопал его из земли и спрятал за пазуху. Как раз вовремя — поляна наполнялась восторженными коллегами.

— И что ты теперь хочешь от меня? — выслушав подробный рассказ, поинтересовался Лонгботтом. — Твой саженец засыхает и тебе нужен совет специалиста?

— Нет, — Малфой покачал головой, — все гораздо сложнее. — Пойдем.

Он направился по главной аллее в сторону особняка, но вскоре свернул на усыпанную гравием тропинку ведущую к видневшимся за домом теплицам.

— Там оранжерея отца. Они сейчас с мамой во Франции, у родственников гостят. И Астория с сыном с ними. Через неделю вернутся, — со вздохом пояснил Драко.

Зачем понадобился такой подробный отчет о семейных делах, Невилл понял едва они вошли в стеклянную дверь: в дальнем конце теплицы росло Белое дерево. Оно было не такое большое, как там, в Амазонии, но все же достигло более двух метров в высоту. Не заметить такой "росточек" среди роз и орхидей, заполнявших все пространство, было просто невозможно.

— Дракл меня подери! — присвистнул Невилл . — Ты говоришь, маленький росток?!

— Да! Он был сантиметров десять, не больше! Ты думаешь, если бы я знал, что оно настолько быстро растет, я посадил бы его здесь?

Лонгботтом обошел пару раз вокруг дерева и погладил его по стволу. Нимлот зашумел листвой и, как показалось гербологу, потянулся к нему ветвями.

— Через неделю вернется отец! Как ты думаешь, что он сделает, когда увидит посреди оранжереи вот это?

Честно говоря, реакцию лорда Малфоя Невилл себе не представлял. Как-то не задумывался над этой проблемой. Но, поразмыслив, мог предположить, что дерево будет продано. Немедленно. За очень большую сумму.

— Он мне голову оторвет за самоуправство. А его на Черный рынок отправит, — подтвердил его догадку Драко. И добавил, с отчаянием в голосе: — Частями! Я его знаю — он не будет рисковать! Это же контрабанда!

— А почему ты так психуешь? — не совсем понял причины истерики бывшего одноклассника Лонгботтом. — Он же сразу решит все твои проблемы. Не бойся. И тебе ингредиентов наверняка оставит. Ну поорет немного, что с того?

— Ты что меня не слышишь?! ОН. РАСПИЛИТ. ЕГО. НА ЧАСТИ. Мое Белое дерево!

После этого заявления Невилл по-новому посмотрел на слизеринца. Глаза Малфоя были полны слез, он нежно обнимал дерево за ствол, как будто это был стан любимой девушки.

— Помоги мне, Нев! На тебя одна надежда! У тебя же дома есть теплица? Давай его туда спрячем! Ты же один живешь, никто не узнает!

То, что предложение Драко — чистой воды авантюра, сомнению не подлежало. Выращивание неизученных магических растений, да еще и привезенных контрабандой с другого материка, грозило нешуточными последствиями. Нет, срок в Азкабане им, конечно, не грозил. Но огромный штраф и увольнение из Отдела Тайн — как пить дать. Мысленно представив реакцию Снейпа, Лонгботтом поежился и поспешил отогнать от себя эту ужасную картину. Ведь не бросать же Драко в беде! К тому же... Да. Что греха таить — иметь в своем распоряжении такое редкое, воистину сказочное растение было слишком большим искушением.

— Ты уверен, что мы сможем его выкопать? — деловито поинтересовался он у Драко. — Корневая система у него, наверное, очень развитая.

— Конечно сможем! Только магией не надо, хорошо? Нима ее боится, — предупредил он и бросился в угол оранжереи к заранее припасенным лопатам.

— Ты ему уже и имя дал? — не поверил своим ушам герболог. Если бы ему еще с полгода назад сказали, что блистательный Малфой будет обниматься с деревьями и давать им имена, он бы расхохотался говорившему в лицо.

— Да, а как бы я с ним разговаривал? Ее зовут Нима. Давай, моя девочка, поднимай корни, мы переезжаем! — заворковал он, споро орудуя лопатой.

В общем, к концу дня Белое дерево уже было успешно доставлено в теплицу дома Невилла.

Усадьба была в запустении, и какой-то порядок соблюдался здесь исключительно стараниями древнего немощного домовика, помнящего еще прадеда Невилла. Сам же хозяин, после смерти бабушки, крайне редко появлялся в родных стенах. Сначала Невилл жил в Хогвартсе, теперь же предпочитал личные апартаменты в Отделе Тайн. Так что в теплицах благополучно росли одуванчики и чистотел. Что, впрочем, ничуть не смутило радостного Малфоя. Осторожно засыпав корни землей вперемешку с драконьим навозом, он выровнял площадку вокруг ствола и уселся прямо здесь, прислонившись спиной к стволу.

— Я твой должник, Нев! Не представляешь, как я перенервничал!

— Да ладно, что там, — смутился Невилл, сел с ним рядом и посмотрел вверх, — Как думаешь, может сразу крышу повыше сделать? Раз твоя Нима так быстро растет — скоро в потолок упрется.

— Ты прав. Я через пару дней домовиков пришлю — все сделают.

На том и порешили. Спустя неделю оранжерея Лонгботтома напоминала стеклянный цирк-шапито с самым настоящим куполом, способным поместить не только Нимлот, но и баобаб в придачу. Приятели вздохнули спокойно. И занялись каждый своим делом, не забывая при этом каждую свободную минуту навещать Дерево, которое так явно радовалось их присутствию. Невилл даже переехал домой, чем несказанно обрадовал своего старика-эльфа. Словом, ничто не предвещало беды: дерево росло, Драко варил свои зелья, Невилл привез из экспедиции — на этот раз полностью легально — несколько экземпляров бегоний и гераний, и теплица вовсю пестрела цветами. Идиллия сохранялась вплоть до начала августа.

В тот день Лонгботтом, как всегда, закончил свои дела в Министерстве и отправился домой. К его удивлению, дом встретил его полной тишиной — старика Винзора нигде не было видно. Это слегка удивило молодого хозяина — на его памяти подобное случилось в первый раз. Но он не слишком обеспокоился — ужин стоял на столе, под чарами, так что он посчитал, что эльф просто куда-то отлучился. Наскоро проглотив жаркое он, как обычно, направился в теплицу. Нимлот к тому времени уже сравнялся размерами с материнским деревом, так что его крона заполняла практически весь стеклянный купол.

Войдя в оранжерею, Нев немного полюбовался призрачным светом листвы. Все же Нима, как продолжал нежно называть дерево Малфой, а потом и он сам, была удивительно красивой. Вот только сегодня с ней произошли какие-то изменения. Сначала он не понял, в чем дело, и только приблизившись вплотную, рассмотрел два кокона, качавшихся между ветвей. Они были того же призрачно-белого цвета, что и листва, поэтому он и не смог их сразу толком рассмотреть. Один кокон был большой, второй раза в три меньше. Задрав голову, Невилл с минуту размышлял, как правильно поступить: это явление, безусловно, нужно было изучить более детально. Оставался вопрос — сделать это самому или дождаться Драко? Но прийти к какому-то решению он попросту не успел: Нима вдруг опустила ветви к самой его голове — и он почувствовал, как гладкие нити заскользили по его волосам. В следующий миг Невилл оказался целиком обвит тонкой невесомой паутиной. Ветви выпрямились, и меж листвы закачался еще один белоснежный кокон.

* * *

Страшно болела голова. Впрочем, как и все тело. У Невилла было стойкое ощущение, что его пару раз пропустили через мясорубку, а потом еще и раскатали в тонкий блин. Чьи-то прохладные пальцы отвели волосы с его лба, а к губам прижался край стакана:

— Пей! Сейчас же пей, глупый мальчишка! И только попробуй мне умереть! Из под земли достану! — прошептал смутно знакомый голос над самым его ухом и Невилл покорно сделал глоток.

Жидкость была теплой и сладкой. Очень скоро он почувствовал, как стихает мерный шум в ушах, голова становится удивительно легкой и он проваливается в сон.

Так происходило несколько раз: чуткие, нежные пальцы, голос, суливший ему самые суровые кары и жидкость, приносившая облегчение.

Наконец, на четвертый или пятый раз, точно определить было невозможно, он открыл глаза и огляделся. Это была его спальня. В Отделе. В этом у Невилла не было сомнений. У его постели, придвинув кресло к изголовью, спал глава Невыразимцев, Северус Снейп. За окном стояла ночь, но небо на востоке уже начало светлеть, значит, приближался рассвет.

Невилл с некоторой опаской посмотрел на спящее начальство. Что именно он натворил в этот раз, герболог совсем не помнил, но где-то на подсознательном уровне догадывался, что, определённо, смог превзойти себя и нарвался на нешуточные неприятности. Иначе с чего бы такому важному человеку спать у его постели?

Ответа на этот вопрос он найти просто не успел. Снейп вдруг повернул голову и открыл глаза.

— Доброе утро, профессор! — проблеял Лонгботтом и постарался поглубже зарыться под одеяло. Взгляд, которым пронзал его руководитель Отдела Тайн, не предвещал ничего хорошего. Так смотрит повар на курицу, решая: сварить ее сегодня или приберечь к выходным.

— Проснулись, Лонгботтом? — вкрадчиво поинтересовался он. — Прекрасно! А теперь, может быть, вы мне объясните, какого лысого дракла вам понадобилось выращивать Папиларус в собственной оранжерее? Вам жить надоело?

— Что, простите, выращивать? — почему-то шепотом переспросил Невилл.

— Папиларус — или, как говорят туземцы, Мать Бабочек, — любезно пояснил Снейп. — Это была ваша идея? Или идиот Драко подсуетился? Давайте, я весь внимание!

Ну, и что он должен был сказать? Чувствуя себя нашкодившим первокурсником, в очередной раз взорвавшим котел на Зельевареньи, Невилл невнятно пробормотал:

— Так получилось, профессор. Это не контрабанда, вы не подумайте. Мы просто хотели...

Что именно хотели, он уточнять не стал, мучительно покраснел и зажмурил глаза.

— Кто бы сомневался! Контрабандисты нашлись! Чтобы контрабандой заниматься, надо хоть какие-то мозги иметь, а у вас с этим проблема! И не выгораживайте прохвоста, я уже все знаю. — хмыкнул Снейп. И, нависнув прямо над лежащим Невиллом, вдруг заорал: — Вы понимаете, что найди мы вас хоть на день позже — и процесс был бы необратим?! Или это слишком сложно для вашего восприятия?!

— Какой процесс? — приоткрыв один глаз, поинтересовался Невилл.

— Великая тайна превращения гусеницы в бабочку! — пояснил Снейп и чуть успокоившись, добавил: — Только в роли гусеницы выступали вы с этим идиотом-Драко и несчастным домовиком. Впрочем, эльфу повезло больше всех. Омолодился старик, порхает теперь по вашему дому да радуется.

— Как порхает? — Невилл понимал, что со стороны наверное выглядит полным кретином, но ничего не мог с этим поделать. Он не понимал решительно ничего. Но, к счастью, Снейп к тому времени сообразил, в каком плачевном состоянии находится память его подчиненного и слегка смягчился. Насколько это вообще было возможно при его характере. Сев в свое кресло, он задумчиво посмотрел на Невилла и поинтересовался:

— Что последнее вы помните, перед тем, как проснулись?

Невилл с минуту подумал:

— Я увидел на Белом дереве два кокона. Удивился. Подошел посмотреть что это и... И все.

— Понятно. Чего и следовало ожидать. Белое дерево. Сказок начитались. Детский сад, честное слово!

— А это разве был не Нимлот? — робко переспросил Лонгботтом. Такая мысль посещала его в последнее время, слишком много было несовпадений с описаниями дерева, но до конца он был не уверен.

— Нет, — отрезал глава Невыразимцев, откидываясь на спинку кресла. — Нимлот — выдумка. Их — не существует. Уж вам-то, как гербологу, стыдно этого не знать!

— А что это было, профессор? — тихо переспросил Лонгботтом. До него стала доходить серьезность положения: оказывается, они с Драко выращивали не просто редкое малоизученное растение, тайно провезенное в страну, но еще и потенциально опасное. А учитывая, что он, по-видимому, провел несколько дней в постели без сознания — очень опасное. Неизвестно еще, что там случилось с Малфоем. Эта мысль, только что пришедшая ему в голову, так поразила Невилла, что он резко сел в постели и схватил Снейпа за руку:

— Как там Драко, сэр? Он жив?

— Не трепыхайся. — Северус, надавив рукой на грудь, вернул его в лежачее положение. — Жив твой приятель. И цел. Пока. Люциус рвет и мечет. Так что мало ему не покажется, как только он окончательно оклемается, конечно.

От этого заявления стало немного легче. Но картину это все равно не прояснило.

— Сэр, пожалуйста, расскажите! Я ничего не понимаю!

— Да нечего там особо понимать. Но вам, так и быть, расскажу. Нет, я всегда знал, что у вас настоящий талант вляпываться в истории, исключительно по доброте душевной, но чтобы так! — Снейп развел руками. Затем смерил Лонгботтома задумчивым взглядом и проронил: — Ладно, время у нас еще есть. Даже лучше, если вы будете морально готовы.

К чему именно Невилл должен быть готов, он не уточнил и начал неспешное повествование:

В отличие от восторженных юнцов, старик Йорк, многое повидавший на своем веку, сразу смекнул, что с найденным Лонгботтомом Белым деревом не все так просто. Быстро удалив всех членов экспедиции на безопасное расстояние — а другой материк подходил для этой цели лучше всего — он послал Патронус Снейпу. Прибыв на место, глава Невыразимцев согласился со старым гербологом — найденный экземпляр был потенциально опасен. Нет, внешне трудно было представить себе что-то столь же безобидное: дерево не кидалось ядовитыми шипами и не било ветками, но чуткий нос зельевара сразу уловил тонкий, еле заметный аромат дурмана. Распорядившись на всякий случай не подходить к растению без головных пузырей, он углубился в изучение этого странного феномена. К делу он подошел, как всегда, обстоятельно, так что параллельно отправил группу быстрого реагирования на поиски туземного населения. Местные жители, как доказывала практика, всегда осведомлены об окружающей природе. И чем менее развиты туземцы с точки зрения обычного обывателя, тем глубже их познания. Но в этот раз основные выводы были сделаны еще до получения сведений от индейцев. Что, впрочем, не удивительно — ответ был на самом видном месте. Он буквально порхал меж ветвей.

Внимание Снейпа привлекло несколько огромных бабочек, мелькавших на некотором отдалении от Дерева. С большим трудом одну из них удалось изловить. К изумлению исследователей, это оказалась крупная обезьяна с яркими крыльями более двух метров в размахе. Животное слабо реагировало на внешние раздражители. Его поведение было более присуще насекомому, а не примату. Оно то непрерывно шевелило лапами, то претворялось мертвым. Когда же его аппарировали в Лондон — забилось в судорогах и скоропостижно скончалось по неизвестной причине. Уже в лаборатории, при вскрытии, оказалось, что мозг практически полностью атрофирован, а в крови присутствует остаточный фермент, сходный с тем, что выделяло Дерево: тот самый дурман. Другими словами — животное не могло жить на большом расстоянии от Папиларуса. Оно просто задыхалось.

Выслушав рассказ до этого места, Невилл поежился и рискнул прервать рассказчика:

— Но мы же дышали возле него пару месяцев! И ничего, — он прислушался к себе и продолжил, — я вроде бы не задыхаюсь. И мозг не атрофировался.

— В вашем случае вряд ли возможно заметить разницу, — не упустил шанса съязвить Снейп — мозги у вас по жизни отбитые. Напрочь. Но там дело не в запахе. Дурман только вызывает симпатию к Дереву, усыпляет бдительность. У кого-то в большей степени, у кого-то в меньшей. Но для самого растения важно, чтобы вы его не боялись. И эта цель была вполне достигнута. Я продолжу, с вашего позволения?

Невилл смущенно кивнул.

К тому времени было уже найдено поселение маглов, примерно в десяти километрах. К счастью, о странных белых деревьях они знали. Растения этого вида попадались так редко, что туземцы сами считали их существование скорее легендой, сказкой, которой пугают непослушных детей. По их сказаниям — в конце зимы, а август в этой части света — зимний месяц, Белые деревья бросают с ветвей сети и ловят людей, или обезьян. Затем поднимают высоко над землей, и вскоре из коконов вылупляются бабочки. Огромные, яркие. И люди, ставшие бабочками, не помнят ничего из прошлой жизни: ни своих имен, ни родных. Матери забывают детей, а дети матерей. Они могут только летать вокруг дерева. И в октябре, когда наступает пора цветения, опыляют огромные цветы, распускающиеся на Папиларусе.

— Дело в том, что опылить их не могут ни насекомые, ни даже птицы. Вот и выращивает себе ваше Белое дерево таких вот "бабочек". Закон выживания вида. Ничего не поделаешь.

— Странно, — Невилл потер лоб и нахмурился, — понимаете, сэр, я обычно разбираюсь в растениях, могу отличить агрессивные виды. Но здесь... Я с первой минуты не почувствовал никакой злой воли, хотя еще и не надышался этим дурманом.

— А кто говорит об агрессии? — Снейп приподнял бровь и усмехнулся. — С точки зрения Папиларуса, оно не делало ничего плохого. Растение по-своему заботится о своих опылителях. Дает укрытие от хищников — те просто не подходят к нему ближе километра. Кормит плодами. Дарит крылья, в конце концов. Это своеобразный симбиоз, оно не паразитирует, а вступает в сотрудничество. Ну, а то, что мозги от этого отключаются — об этом оно вряд ли вообще подозревает.

Снейп был прав. Трудно ожидать от растения, пусть и магического, знания тонкостей поведения обезьян или людей.

— Но как вы нас нашли так быстро, сэр?

— Как вам сказать, Лонгботтом? Будем считать, что вам с Малфоем просто ужасно повезло, что на земле существует женская ревность.

Он усмехнулся, глядя как вытянулось от изумления лицо герболога, и продолжил:

— Вы наверняка в курсе, что в отличие от вас, мистер Малфой женат. И его молодой супруге никак не могло понравиться, что все свое свободное время он проводит не с ней и новорожденным сыном, а неизвестно где. В леди Малфой взыграло обычное в таких случаях чувство — ревность. А так как Астория всегда была умной девушкой — она прицепила к мантии своего благоверного маячок. Когда же Драко не явился домой ночевать, терпение ее иссякло и она уже собралась найти непутевого мужа и привести его к ответу. К счастью, на пути к камину она столкнулась со свекровью, с которой была в доверительных отношениях. Ну и, соответственно, рассказала той все. Нарцисса мудрая женщина, она понимала, что разоблачение непутевого сына не приведет ни к чему хорошему. Поэтому она мастерски заморочила Астории голову, а на поиски Драко был отправлен Люциус. Вот он-то как раз и обнаружил три кокона на дереве. Причем в одном из них точно был его сын, судя по сигналам маячка. Ну, а дальнейшее вы вполне можете себе представить: он вызвал меня. И освободить вас из плена вашего любимого дерева было уже делом техники. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство?

Невилл кивнул и вытянулся на кровати. Превозмогая вновь вернувшуюся тупую боль в висках, он попытался собраться с мыслями. Информации было много, а в голове, как назло, стоял какой-то туман, не позволявший прийти к определенным выводам. Он даже стал опасаться, что его мозги все же наполовину отключились, когда резкий спазм в спине заставила его вздрогнуть и сесть в постели.

— Что? Началось? — деловито поинтересовался Снейп, поднялся из кресла и протянул ему руку. — Вставайте и раздевайтесь по пояс. Ну же! Так легче будет.

Невилл вцепился в протянутую руку и встал на ноги. Смущенно помявшись, он все же расстегнул пижамную куртку и сбросил ее с плеч. Боль все нарастала, лопатки жгло огнем, голова кружилась, во рту появился металлический привкус.

— Держись за меня! Невилл, давай! — резкий голос долетал откуда-то издалека. Неожиданно Снейп с силой обхватил его руками и Лонгботтом оказался прижатым к его груди. Герболог попытался было отпрянуть, но жгучая боль заставила его застонать в голос и он невольно уткнулся лбом в плечо главы Невыразимцев.

— Терпи, моль недоделанная, будешь теперь знать, как на рожон лезть. Первое обращение — всегда тяжело. Терпи, я сказал! — доносилось сквозь пелену муки. Спину буквально разрывало на части, некоторое облегчение приносили холодные пальцы Снейпа, скользившие вдоль позвоночника, почти нежно поглаживая мокрую от пота спину. Невилл успел только подумать, что руки бывшего директора, как и его палочка, совершенно не умеют лгать, и новая волна боли накрыла его с головой, отнимая возможность связно мыслить.

В кокой-то момент он почувствовал, как кожа разорвалась и вниз по спине потекли горячие дорожки крови. Невилл дернулся, но руки Снейпа держали крепко:

— Без паники! Самое страшное позади. Теперь дыши. Глубоко. Повторяй за мной. Давай, легче будет.

Постаравшись сосредоточиться на мерном дыхании главы Невыразимцев, Лонгботтом действительно смог отвлечься. Да и боль пошла на убыль. Вот только края ран почему-то стали дьявольски зудеть. Он потянулся было, чтобы почесать спину, но тут же довольно бесцеремонно получил по рукам:

— Грабли убрал! Ты совсем из ума выжил? Стой смирно, кретин, и дыши! Это понятно? Не слышу!

— Да, сэр! — выдавил из себя Лонгботом и изо всех сил вцепился в мантию Снейпа, чтобы побороть искушение.

Спустя минут десять, не меньше, он почувствовал, как державшие его руки разжались и, с некоторым сожалением, поднял голову с плеча высокого начальства.

— Все! Трансформация закончилась, — будничным тоном объявил Снейп. — А ты ничего. Красавчик! — ехидно закончил он.

Невилл повернул голову и обмер: за его спиной сияли золотисто-алые огромные крылья. Он стал бабочкой.

— Мамочка! — прошептал Невилл и осторожно пошевелил левым крылом. К его изумлению, оно вполне слушалось.

Осмелев, он взмахнул двумя сразу. С тумбочки, под порывом ветра, слетел стакан и со звоном покатился по полу, шторы на окнах надулись парусами, а люстра на потолке угрожающе закачалась. Сам же он оторвался от пола, на мгновение завис — и плюхнулся вниз, ощутимо приложившись пятой точкой.

— Браво! — наблюдавший за всем этим безобразием Снейп пару раз хлопнул в ладоши. — Слон в посудной лавке, действие первое.

Невилл осторожно поднялся и сложил крылья.

— Сэр, — робко переспросил он, — а я что, теперь всегда так ходить буду?

— Почему ходить? Летать! — хмыкнул Северус добавил уже совсем другим тоном. — Через пару дней будешь тренироваться их прятать. А пока на животе поспишь, ничего с тобой не сделается. И еще...

Он приблизился вплотную к гербологу и посмотрел ему в глаза:

— Если ты еще хоть раз вот так, сдуру, полезешь в авантюру — пеняй на себя! Я не посмотрю, что тебе почти тридцать, и ты, олень, меня на голову выше — сниму ремень и мало не покажется! Неделю не сядешь! Ты меня понял?

— Да ладно вам, сэр, — от смущения Лонгботтом не знал куда девать глаза, — что вы в самом деле-то? Да кому я нужен...

— Родине, мать твою, нужен! Просто — позарез! — рявкнул Глава Невыразимцев, смерил оторопевшего подчиненного ледяным взглядом и вышел из комнаты.

* * *

— Так он тебя не уволил! — со скрытым восхищением переспросил Чарльз Уизли. История, которую поведал ему Невилл, конечно, не пестрела подробностями. Практически все, что было связано со Снейпом, Лонгботтом благоразумно пропустил, но все равно получилось впечатляюще.

— Нет, — отхлебнув глоток чая, покачал головой герболог. — Видишь ли, наш мистер Смит обладает своеобразным чувством юмора. Он сказал, что раз мы с Драко так фанатично преданы работе, что даже на дом ее берем, хотя никто нас об этом не просит, то будем за одну зарплату совмещать сразу три должности. Свою непосредственную и обязанность штатного опылителя Папиларуса. Заодно можно будет и на бананах сэкономить, раз мы обезьян будем заменять. Они же перевезли все-таки дерево из Южной Америки, ну и наше тоже. Теперь в теплице Министерства растут.

— А третья? — глаза Чарльза блестели от скрытого веселья, — Ты же сказал — три должности?

— Третья — клоуны, — честно признался Лонгботтом, — это опыление, я тебе доложу, то еще зрелище. Пол-Отдела собирается, чтобы полюбоваться. Гады, — добавил он и вздохнул.

На поверку "цветочки" оказались с огромную бочку величиной и, чтобы опылить их, приходилось нырять в самое нутро, так, что наружу торчали только ноги. К тому же внутри все было в ярко-салатовой слизи. Легко себе представить, в каком виде были Драко с Невиллом к концу действия. Коллеги, дракл их раздери, веселились вовсю. И в первых рядах всегда стоял сам глава Невыразимцев со зверской ухмылкой на лице.

— Да, вам не позавидуешь, — сочувственно протянул Уизли.

Невилл махнул рукой, но тут же вспомнив о самом главном, попросил:

— Слушай, Чарли, ты, пожалуйста, не говори об этом никому, ладно?

— Обижаешь, приятель! Разве я не понимаю? Могила.

— Спасибо. И в отчете тоже не упоминай, хорошо? Напиши, что дракончики сами улетели, а мы только горох собрали. Договорились?

Но на последнюю просьбу Уизли почему-то смущенно отвернулся и побарабанил пальцами по столу. Предчувствуя неладное, Невилл осторожно переспросил:

— Что? Какие-то проблемы?

— Видишь ли, — растерянно признался Чарльз, — я же не знал подробностей. И написал твоему начальству какой ты герой. Подробно.

— Все написал? — на всякий случай уточнил Лонгботтом, хотя ответ был очевиден.

— Ага. Я же не знал. Прости, — вздохнул Уизли, но тут же встрепенулся — Да чего ты нервничаешь?! Ты же повел себя как герой! В пасть дракона, можно сказать, бросился! Да тебя наградить должны!

— Обязательно наградят, — не стал спорить Невилл, — как только приеду. Скажи, у вас тут нигде спрятаться нельзя? На время? Месяца на три?