Ангел-хранитель (джен)

Скользкий парапет остался позади. Я долго стояла на нём, накручивая себя всё сильнее и сильнее. С головой погружаясь в отчаяние, я хотела задушить предательский внутренний голос. Несмотря на всё, какая-то частичка меня ещё хотела жить, но разве я смогу, выдержу? Нет. Для меня жизнь состояла из "до", "после" в ней нет смысла.

И вот — шаг вперёд. Последний шаг, и я отдаюсь силе гравитации. Ветер шумит в ушах, промокший насквозь плащ трепещет где-то сзади, ледяные капли каким-то образом жалят моё лицо. Несколько секунд падения растягиваются как патока — так же, как тогда. Беспомощность снова заполняет всё сознание, зачем я только вспомнила об этом?

"Мама!" — отголосок крика.

Я резко оборачиваюсь, даже не представляя, как это возможно во время падения, и погружаюсь в темноту.

* * *

Веки никак не хотели подниматься, но через силу мне удалось открыть глаза. Это оказалось бессмысленно, потому что всё, что я увидела — расплывчатые светлые пятна. Всё болело, в ушах слышалось низкое гудение. Я попыталась проморгаться, но тут услышала:

— Августа, он очнулся, Августа! — рядом взвизгнула женщина. Видимо, она была очень напугана, потому что в её голосе сквозило облегчение.

— Всё получилось! Вы это видели? — резко, с шумом и хлопаньем двери в комнату ворвался тяжёлый мужской голос.

— Элджи, я бы тебя приложила чем-нибудь за такое "получилось"! — следом за ним последовал сухой и одновременно обеспокоенный голос пожилой женщины.

— Но ведь сработало! — ответил предыдущий голос. Он, очевидно, принадлежал некоему Элджи.

— Это да, я так счастлива! Уже перестала надеяться, но нет! Теперь малыш пойдёт по стопам своего отца. Невилл, дорогой, ты меня слышишь?

Размытые пятна во время беседы приобретали всё более чёткие очертания. Я наконец увидела говоривших. Рядом с кроватью сидела пожилая дама в ярком зелёном платье. Её бледные карие глаза блестели от слёз, которые она смахивала платком. Между бровей залегли глубокие морщины, от чего женщина показалась мне очень строгой. Она смотрела на меня, но как будто сквозь, куда-то глубже. За ней стояла женщина лет пятидесяти, это её я услышала первой. Она была взволнована, сжимая в руках указку. С другой стороны по комнате шагал, почти подпрыгивая, седой старичок. Он размахивал руками и что-то бормотал про себя

— Да, бабушка... Что со мной произошло? — высокий детский голос исходил... от меня?

— Дорогой, ты волшебник! У тебя получилось! — сдержанная радость сменила слёзы.

— Я так и знал, что в тебе есть магия! — старичок Элджи потрепал меня по голове.

— У меня? — неверяще спросил тот же детский голос. И исходил он снова от меня.

"Но это не мой голос! Я не собиралась ничего говорить. Какого чёрта тут творится, я ничего не понимаю?" — попыталась крикнуть, чтобы эти странные люди наконец обратили на меня внимание.

Тишина.

Они продолжали радоваться чему-то непонятному, бабушка что-то рассказывала, а женщина принесла странную склянку.

— Держи, Неви, — протянула её мне, — тебе нужно выпить укрепляющее.

— Спасибо, тётушка Энид.

Моя рука сама потянулась за склянкой, и я выпила её содержимое залпом, при этом зажмурилась, как будто это могло помочь не ощущать горечь.

Но я ничего не почувствовала, словно и не пила это укрепляющее. Да и рука тоже была не моей. Маленькая пухлая детская ручка вернула пустую склянку. Я так этому удивилась, что невольно подвигала ей, рассматривая внимательней. В этот раз я точно ощущала её своей рукой, но у меня они совсем другие!

— Бабушка, я не чувствую руку, так должно быть?

Рука сама по себе опустилась, снова поднялась, кисть покрутилась пару раз в разные стороны. Но мимолётное чувство контроля прошло. Я опять не чувствовала её.

— А, нет. Сейчас всё нормально, — сказал неизвестный мальчик.

— Милый, это, наверное, из-за падения. Полежи немного, и всё пройдёт. Энид начала лечить все ушибы, а укрепляющее зелье поможет ускорит процесс. Ладно, сейчас Тимми принесёт поесть, а потом отдыхай. К утру всё заживёт, — бабушка погладила мою руку.

Элджи и тетушка Энид ушли, напоследок сказав что-то ободрительное. Последней из комнаты вышла бабушка, кажется, Августа. Наконец, я осталась одна.

И до меня дошло нечто невообразимое. Всё это время моё тело двигается и говорит само по себе?! Но как же мальчик, куда он мог деваться?

Я попробовала встать, но ничего не получилось. Я совсем не ощущала тело! Точно помню, что была слабость и оно болело, как только я открыла глаза, но после этого — ничего.

От самокопания меня отвлёк хлопок сбоку. Увидев то, что там было, я бы подпрыгнула на месте, если могла. Тело всё также не подчинялось мне, поэтому я только мысленно вздрогнула. И было от чего: в паре шагов от кровати появился... лысый гремлин? Когда первый испуг прошёл я внимательней присмотрелась к нелепому существу: маленький лысый человекоподобный гремлин с огромными ушами и глазами был одет в белую ткань на манер тоги. Он поставил передо мной непонятно откуда взявшийся столик, щёлкнул своими тонкими пальцами, которых оказалось четыре, и в тот же миг на столике появились тарелки с едой. Как это возможно?

— Спасибо, Тимми, можешь полить растения во второй теплице вместо меня? Я тут до утра, — попросил мальчик это существо.

Я начала кушать. Нет, я только поняла, что кушаю еду в себя. Как и то лекарство, еда просто проходила мимо меня.

— Конечно, маленький хозяин, Тимми польёт драгоценные растения маленького хозяина.

— Спасибо, Тимми. И ещё, принеси, пожалуйста, «1000 магических растений и грибов».

— Сию минуту, маленький хозяин, — щелчок пальцев, и передо мной появилась книга в зелёном переплёте.

Когда еда закончилась, Тимми убрал всё вместе со столиком ещё одним щелчком, а следом исчез сам.

Руки взяли книгу и открыли на закладке. "Бадьян" — гласил заголовок статьи. Сбоку было графическое изображение растения с маленькими круглыми листьями.

"лат. Illicium verum.

Вечнозелёное древесное растение рода Бадьян семейства Лимонниковые.

Великолепное средство от любых кровотечений. Раны, обработанные Экстрактом бадьяна, затягиваются на глазах, а шрамов даже после глубоких порезов практически не остаётся. Также бадьян является одним из важнейших компонентов в Рябиновом отваре."

Дальше шло ботаническое описание, распространение и применение.

Я вроде бы читала, но мысли всё время возвращались к тому гремлину Тимми. Во время разговора я как будто выпала из реальности, переставая понимать происходящее. Маленький хозяин? Теплицы? Появляющиеся и исчезающие вещи? Почему я не ощущаю себя, а моё тело уменьшилось?

Незаметно для себя я уснула, так и не ответив ни на один из вопросов.

* * *

Темнота.

Вокруг шумно. Порывы ветра бьют в лицо. Сзади трепещет мокрая ткань плаща. Где-то далеко ревёт сирена. И в этой какофонии отчётливо слышится детский крик:

"Мама!"

Я не успеваю обернуться — мои глаза открылись, и всё исчезло.

* * *

Я снова лежу на кровати. В комнате больше никого нет, и моё внимание переключается на обстановку. Перед сном я даже и не думала вглядываться в интерьер, а сейчас глаза цеплялись то за одну диковинку, то за другую. Небольшая комната в светло коричневых тонах была уютной. На полках, на полу и на подоконнике стояли различные растения. Пусть я и не сильно разбираюсь в садоводстве, но ничего подобного раньше не видела. Больше всего мне приглянулся кактус с прикроватной тумбочки: нагромождение колючих шариков казалось инопланетной формой жизни. Деревянные панели выглядели солидно, как и вся мебель в комнате. Изящные ножки стола, створки шкафа и дверные колодки украшены искусной резьбой. Я засмотрелась на неё и не заметила, как тело послушно приподнялось с кровати.

Оно слушается!

Незамедлительно приняв вертикальное положение, я осмотрелась. Мне показалось странным расположение вещей — всё было непривычно высоким. Я осмотрела себя... или нет. Это была не я. Подскочив к настенному зеркалу, я с ужасом обнаружила там совсем другого человека. Ребёнка, но никак не меня! Пальцы ощупывали незнакомые черты лица, я чувствовала эти прикосновения, но не могла поверить. Отражение в зеркале повторяло каждое движение. Я помахала руками, попрыгала, покрутилась — ничего не поменялось. В зеркале всё так же отражался лопоухий мальчик лет десяти в синей пижаме, с черными волосами и пухлыми щёчками. За правую я ущипнула, чтобы окончательно убедиться в том, что этот мальчик — я.

Больно!

Всё, я не знаю, что и думать! Я превратилась в маленького мальчика?! Что за чертовщина!

— А? Что? Что я здесь делаю? — удивлённо спросил мальчик, наверное, у своего отражения.

Всё повторяется. Он говорит, а я потеряла контроль над телом. В этом странном состоянии внутреннего наблюдателя мне вдруг стало так тоскливо, хоть плачь.

— А?

Мальчик ничего не понимал. Как он поднялся с кровати и подошёл к зеркалу? Он ходил во сне? Почему ноет правая щека, ведь всё должно было залечиться за ночь? И боль была как будто его тянули за щёку. Вдруг глаза защипало, и мальчик зажмурил их. Вытесненные слёзы скатились по длинным ресницам на пухлые щёки и впитались в пижаму. Почему он плакал? Мальчик растерянно смотрел на себя, слезы продолжали литься, а он чувствовал непонятно откуда возникшую горечь и боль в груди.

"Я ещё не до конца проснулся", — подумал он и вернулся в кровать.

Как только его голова коснулась подушки, мальчик вернулся в страну Морфея досматривать свой прерванный сон.

* * *

Всласть поплакать не удалось. Мальчик уснул сразу же, а я погрузилась в свои мысли, размышляя над случившимся. Не знаю, сколько времени прошло, но, когда я вставала, солнца ещё не было видно, а сейчас свет из окна был ярким и освещал всю комнату.

Пазлы наконец собрались в некое подобие картинки: где-то детальки были соединены через силу, где-то зияли пробелы, но общее впечатление появилось.

Вот до чего я додумалась:

1) С мальчиком по имени Невилл вчера произошло что-то пугающее, но хорошее.

2) Я проснулась в его теле и не могу свободно двигаться или говорить.

3) Я могу видеть и слышать то, что видит и слышит Невилл.

4) Когда он спит, я могу контролировать тело.

5) Кажется, я умерла.

Неутешительные выводы. Тем не менее я не смогла придумать чего-либо лучше. Я не знаю, кто я, и как сюда попала. Кажется, мне что-то снилось, и ответ витал где-то близко, но сон забылся.

* * *

В своём непонятном состоянии несостояния я нахожусь уже месяц. За это время никаких подсказок не нашла, только больше узнала о мальчике.

Невилл Лонгботтом, восьми лет от роду, застенчивый, послушный и тихий ребёнок. Он живёт вместе с бабушкой Августой в небольшом двухэтажном домике с садом, всю территорию которого занимают четыре теплицы с разнообразными волшебными и не очень растениями. На самом деле волшебными! И не просто так: оказалось, что и мальчик, и его бабушка — волшебники!

Сомневаюсь, что в своей прежней жизни я сталкивалась с магией, потому что первой реакцией был шок, отрицание и неверие. Я интуитивно чувствовала, что так не может быть, но нет! Предметы левитировали, грязь исчезала сама по себе, да чего стоит тот же Тимми, который оказался домашним эльфом, то есть магическим существом! И почему я приняла его за гремлина?

Наверное, хорошо, что я не могу говорить. Иначе я бы полностью разрушила имидж мальчика: столько бранных слов вспомнилось мне, что даже полегчало после мысленного нецензурного поноса. Я решила относиться ко всему отстранённо, разделить "себя" от действий и слов мальчика, принимая вещи такими, какие они есть, насколько бы дико это не выглядело. И всё, чтобы не травмировать свою и так не стабильную психику.

Я хоть и не помнила себя, прошлая память проявлялась в других областях и помогала мне ориентироваться и отличать обычные явления от магических. Я точно знала, что камин предназначается для отопления помещений, но никак не для межпространственных переходов. Однако именно через камин мы попали из дома в больницу.

Это произошло на следующий день после моего появления. С самого утра Августа была взволнована, подбирая наряд для внука. Его гардероб, кстати, состоял по большей части из рубашек, брюк и вязанных жилетов и свитеров. Сама Августа надела своё любимое зелёное платье и "выходную" шляпу с чучелом птицы. О вкусах не спорят, как говорится. Меня больше удивило, что она взяла с собой сорванные чуть ранее травы. Когда сборы закончились, бабушка взяла горсть серого порошка и бросила его в камин. Огонь вспыхнул зелёным цветом, и в то же мгновение Августа, держа меня за руку, шагнула в пламя. Сверху прозвучало: "Больница Святого Мунго", и меня не стало на пару секунд. Вспышка, и мы выходим из другого камина в другом месте.

Несколько длинных коридоров и лестничных перелётов спустя, мы попали в палату с двумя пациентами. "Фрэнк и Алиса Лонгботтом" — табличка на двери.

Внутри были родители Невилла. Фрэнк, сын Августы и отец мальчика, сидел на одной из кроватей и безучастно смотрел куда-то вдаль. Бабушка села рядом и стала рассказывать вчерашнюю историю с падением со второго этажа, больше всего описывая счастливое окончание. Алиса, мама Невилла, не сильно отличалась от мужа: тот же рассеянный взгляд, тот же больничный халат, но она не сидела просто так. Она сразу подошла к ребёнку и вложила ему в руки клочок бумажки с нарисованным цветком, смотря при этом куда-то мимо.

— Спасибо, мама, — он держал эту бумажку как драгоценность, а потом спрятал её в карман, пока не увидела бабушка.

Вдруг взгляд Алисы стал осмысленным, она посмотрела мне прямо в глаза и улыбнулась так радостно, как улыбаются только дети. Одновременно в выражении её лица был океан искренней грусти. И я тонула в нём, разрываемая на части от сочувствия к этой женщине и её горю.

Невилл не ожидал такой реакции.

— Мама? — он тихо позвал её.

Но не успели его надежды оформиться, как Алиса вернулась в прежнее состояние.

Не нужно знать трагедию этой семьи, чтобы почувствовать всю боль, какую они пережили и продолжают испытывать. Слёзы снова покатились по щекам, и я их чувствовала. Это были мои слёзы...

Мальчик быстро стал утирать их рукавом, надеясь, что бабушка этого не заметит. Он не хотел давать волю своим чувствам, но слёзы лились сами по себе. И почему-то с каждой выплаканной слезинкой ему становилось легче на душе.

Спустя пару часов они вернулись домой. Невилл вспоминал сегодняшнюю встречу и чувствовал себя счастливым, как никогда. Надежда никуда не делась, он видел мамину улыбку и сделает всё возможное, чтобы вернуть своих родителей домой.

Девятый день рождения Невилла встречали 31 июля той же самой компанией, которую я увидела в день своего появления: бабушка Августа, двоюродный дедушка Элджи, которого Невилл называл дядей Элджи и никак иначе, а также его жена, тётушка Энид. Ненадолго заглядывали и другие дальние родственники, все почтенного возраста, поздравляли мальчика с появлением магических сил и дарили подарки. В основном это были семена и сладости. Отличился дядя Элджи: он подарил жабу. Большая квакушка коричневого цвета вызвала у мальчика восторг. Он обожал лягушек, и ждал своего друга уже давно. Двоюродный дедушка пообещал подарить земноводное после инцидента с пробуждением магии.

Все похвалы Элджи воспринимал на свой счёт, а как же! Именно он помог пробудить магию ребёнка. Августа его одергивала, но делала это шутя. По мне так методы у дяди были чересчур жестокими, особенно когда я узнала, какие попытки были сделаны до того случая. Но хорошо, что магия пробудилась, и мальчик больше не будет страдать от "помощи", только от воспоминаний.

Вообще любые инициативы Элджи я воспринимала как угрозу, ведь Невилл был для меня ближе, чем кто-либо другой. Да, за последние полгода я привыкла к мысли, что паразитирую в теле маленького ребёнка. Конечно, это можно назвать и по-другому. Например, симбиозом или партнёрством, но я не питала никаких иллюзий. Ничего полезного от моего соседства мальчик не получал, даже наоборот.

За это время я узнала много нового, и список моих выводов был пересмотрен, расширен и детализирован. Опытным путём выяснилось, что моя ночная активность негативно сказывалась на мальчике на следующий день. Он чувствовал себя уставшим, как будто и не спал ночью, что, в принципе, было правдой. После чтения у него со временем стали болеть глаза. И я перестала читать по ночам, чтобы не посадить ребёнку зрение. Как-то раз на меня напала хандра, и я ни с того, ни с сего принялась за уборку в его комнате. Следует ли говорить, что неделю после этого мальчик был ужасно рассеянным и не мог ничего найти? О чём я тогда думала? Очевидно же, что я никак не могу ему помочь. Одним словом — паразит! Настолько мне стало противно от самой себя, что я вообще перестала контролировать тело, только наблюдала со стороны... точнее, изнутри.

Ещё более паршиво я почувствовала себя, когда появились вкус, обоняние и тактильные ощущения. Кто-нибудь скажет: "радуйся, теперь можно ощущать мир вокруг без перехвата контроля", но меня это напугало. Не захватываю ли я тело невинного ребёнка совсем как паразит, которым я уже считала себя? Я не управляла телом, но отклик от пяти органов чувств превращал моё существование в некое подобие жизни.

"Что дальше?" — беспокоилась я.

А дальше было ещё хуже.

Вкус, обоняние и осязание появились примерно после дня рождения мальчика, а с началом ноября я понемногу стала вспоминать прошлую жизнь. Скорей всего, это связано с днём всех усопших, но я не стала искать причину.

С тех пор сон, который постоянно снится мне, приобрёл чёткость и полноту. Этот сон был о последнем дне.

Ночь, промозглый дождь, ветер играет с плащом. Отчаяние поглощает меня перед шагом в никуда. Всё повторяется снова и снова, так что шум ветра в ушах и сопротивление атмосферы больше не пугали меня, ведь я так и не встретилась с землёй. Каждый раз я оборачивалась на детский крик, и всё яснее видела падающего вслед за мной ребёнка.

Теперь я точно знала, что умерла. Покончила с собой, если точнее. И всё гадала, разве самоубийство не считается грехом? Почему я оказалась в теле мальчика-волшебника, а не в аду, например. Какие ещё варианты были для самоубийц, я не знала, но про ад подумала в первую очередь. Внутренне не было никакого страха перед этим словом, но я точно знала, что это.

Времени подумать у меня, естественно, было навалом. И я всё-таки нашла ответ, удовлетворяющий всем возможным требованиям. А именно — магия!

Чем больше я узнавала о ней и о её возможностях, тем больше верила в этот вариант. Тем более, что самым главным аргументом стал мой физический носитель — Невилл.

Я появилась, когда у мальчика впервые пробудилась магия. Насколько я узнала, стихийные детские выбросы магии мало изучены и могут представлять собой всё, что угодно. Они случаются при стрессовых ситуациях, которые дядя Элджи обеспечивал с маниакальным упорством. И вот, в тот солнечный майский день, когда он "нечаянно" отпустил мальчика из окна второго этажа, всё и случилось. Невилл подумал, что он, цитирую: "превратился в мячик, отскочил от земли и попрыгал вниз по дорожке". Но это было только его субъективное восприятие, кто знает, что случилось на самом деле... К тому же, мой сон был подсказкой. В летящем за мной ребёнке я всё яснее видела Невилла. Это он звал маму, а я обернулась на его крик. Возможно, именно в этот момент ткань пространства и времени сошлась в одной точке, и я попала в подсознание мальчика. Ведь не просто так сон каждый раз обрывался на этом моменте.

Не знаю, откуда мне известны все эти слова, но они сами приходили мне в голову. Услышь такое от кого-либо другого, я бы не поверила, но всё больше склонялась именно к этой гипотезе.

Для Невилла я являлась самостоятельным подсознанием, которое работало только тогда, когда мальчик был без сознания. Проще говоря, я засела в его подсознании на птичьих правах. А может быть, и есть какой-то смысл в моём появлении, потому что от каждого "Мама!" моё сердце сжималось, и его тянуло к беззащитному ребёнку, словно оно могло как-то помочь, защитить и спасти.

Наверное, выложи я свою безумную версию бабушке Августе, та бы только испугалась за внука и отправила его в больницу Святого Мунго. Но я не стала поступать столь опрометчиво. Эта пожилая дама пережила многое, но возможная психическая болезнь единственного внука её точно бы подкосила. Рассказ кому-либо другому тоже бы привел к такому результату, поэтому я решила не распространяться о своём присутствии, а получше изучить теорию магии.

* * *

Отношения бабушки и внука тяготили меня. Я давно заметила, что в своей заботе она слишком подавляла мальчика. Каждый раз сравнивая его с сыном, который в отполированных воспоминаниях превратился в недостижимый и идеальный образец поведения, она убеждала его в своей неуклюжести, слабости и отсталости. И нельзя сказать, что она не любила внука. Она по-своему любила его, и он это чувствовал.

Недавно после очередного выговора мальчик долго плакал под подушкой. Тихо, чтобы даже Тимми не услышал, хотя тот знал обо всём, что происходило под крышей дома.

Откуда я знала об этом? Так получилось, что я взяла несколько интервью у домовика. Именно он был главным источником информации о магии и об окружающем мире. Сначала я его боялась, но, узнав поближе, поняла, что Тимми всегда будет на стороне мальчика. Так было принято у эльфов — всегда быть верными своим хозяевам, а ещё Тимми сам по себе был очень добрым и сочувствующим эльфом. Он рассказал мне много нового и невероятного, а потом я попросила его молчать о наших беседах.

Так вот, Невилл тихо рыдал в своей кровати, а потом уснул. Я взяла контроль в свои руки и привела мальчика в порядок. Проветрила комнату: декабрьский мороз быстро освежил и комнату, и настроение. Скоро будет Рождество, поэтому в голову пришла одна идея. Задумка тут же воплотилась всего одним действием.

— Тимми?

— Да, маленький хозяин? — рядом тут же появился домовой эльф.

— Принеси, пожалуйста, с кухни шоколадную лягушку, — не стала мудрствовать я. Мальчик любил это лакомство.

— Конечно, маленький хозяин. Прошу, — без промедления он протянул мне пятиугольную коробочку.

— Спасибо, Тимми. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, маленький хозяин, добрых снов, — пожелал домовик и исчез.

Я оставила шоколадную лягушку на тумбочке рядом с кактусом, которого я про себя называла Марком. Идеальный питомец! Не то, что Его свободолюбивое жабейшество Тревор. Мне иногда кажется, что Тревор не домашний питомец, а дикая жаба. Ни одного дня не прошло без его побегов и возвращений. И ладно бы сбежал с концами, но, если Невилл не находит его, он возвращается самостоятельно. Как и в моём случае, объяснить это может только магия.

Ополоснув лицо, я принялась воплощать первоначальный план. План "Повышение самооценки" вступил в силу с той ночи. Я легла нормально, чтобы утром мальчик чувствовал себя выспавшимся, а не мучился от головной боли после рыданий. Закрыла глаза, представляя, как сижу на краешке кровати и глажу ребёнка по волосам. Вслух же начала хвалить и ободрять его:

— Молодец, Невилл, ты такой хороший мальчик. Как ты сегодня справился с этим растением! Это было великолепно! Ты у меня самый умный, я помню, как внимательно ты читал про этот противный бубонтюбер. Я бы никогда не смогла подойти к нему так близко. А как он стрелял своим гноем! Ты так ловко увернулся, дорогой. Я очень рада, что ты не забыл про перчатки. Твоя безопасность для меня всегда на первом месте. А этот отросток? Он был поражён твоей смелостью. Просто капитулировал, отдавая взамен свой гной. Я горжусь тобой, Невилл, ты молодец, что помогаешь бабушке. Она тоже гордится тобой, но больше беспокоится. Не обижайся на неё, хорошо? Ведь я знаю, какой ты храбрый, самый лучший! И бабушка поймёт это, когда будет готова. Ты мне веришь?

Сделав паузу я вдруг поняла, что плачу. Да, первое время мои глаза частенько были на мокром месте, но сейчас это была не я. Невилл плакал во сне.

Я мысленно стерла слезинки с его щёк, поправила одеяло, поцеловала в макушку и пожелала спокойной ночи. Думаю, теперь я буду делать так каждый вечер.

С такими мыслями я уснула, чтобы застать на следующий день интересную сцену.

Стоит сказать, что моё бодрствование и сон не зависели от расписания Невилла. И даже не влияли на него, если я не контролировала тело. Просто в какой-то момент я осознавала себя, а по желанию засыпала. Сегодня я проснулась во время завтрака.

— Прости, бабушка, за вчерашнее. И спасибо, — чётко и без запинки сказал Невилл.

Августа застыла, вилка в её руке осталась в подвешенном состоянии.

— За что ты просишь прощения, Невилл? — тон строгий, но я видела, что бабушка была тронута.

— За то, что полез к бубонтюберу без присмотра. Я знаю, что его гной ядовит, но я читал, как его нужно собирать, и подумал, что справлюсь и помогу со сбором гноя. Мне нужно было сначала предупредить тебя, — непривычно долгая речь мальчика была пропитана раскаянием.

— Я рада, что ты осознал свою ошибку, которая могла стоить тебе жизни, — прозвучали резкие слова, но мальчик не съёжился, как обычно, а посмотрел на свою бабушку.

Она улыбалась.

— Что ж, тогда отныне ты будешь наблюдать, как я работаю с более сложными растениями, а потом сможешь помогать. Когда у тебя будет получаться, я доверю тебе работу от и до, — довольно сказала она.

Мальчик засиял. Раньше ему разрешали только поливать и окучивать безопасные растения из второй теплицы. Он давно хотел приносить более существенную помощь, и теперь наконец-то сможет это сделать.

— Да, бабушка, я тебя не подведу! Спасибо, было вкусно! — счастливо воскликнул он и убежал к себе.

Августа посмотрела ему вслед и сказала с гордостью:

— Совсем как отец.

Я никак не ожидала, что даже один сеанс будет столь плодотворным. После той беседы Невилл с головой окунулся в мир травологии. Если раньше он с интересом читал книги и справочники, ухаживал за простыми травами, то теперь делал это с тройным энтузиазмом. Такими темпами он совсем скоро сможет работать с более сложными и даже с умеренно опасными растениями.

Мальчик жаждал внимания и одобрения. И как только он получил толику поощрения, то воспрял словно увядший цветок после полива. Заразившись его позитивом, я тоже отбросила депрессивные мысли и внимательно наблюдала за каждым успехом мальчика. Паразит, захватчик? Я переболела эту чушь. Новые возможности открылись передо мной как награда за упорство, и теперь я буду ангелом-хранителем. Да, долго думала, кем же я хочу стать для своего подопечного, и такое название мне показалось самым подходящим.

Кто бы знал, что именно это решение стало поворотным в моей второй жизни...

* * *

Блажен неведающий! Как я была самонадеянна и наивна, когда импульсивно ввязалась в эпопею с Невиллом в главной роли — такую изобретательность и стремление к саморазрушению нужно ещё поискать. На пятый раз, может быть, получится найти. В нашем деле, как и во всём остальном, требовался систематический подход и поэтапное исполнение, и прежде всего — доскональное изучение имеющихся данных. А то, что я устроила зимой, полностью игнорировало эти требования.

* * *

Почему я вообще решила, что мальчик воспримет мои подарки как нечто волшебное? Конечно, я поставила себя на его место: маленькие подарочки воспринимались бы как чудо, потому что с характером бабушки не стоило ждать таких мелочей. Но Невилл с рождения рос в окружении магии и точно знал, что просто так ничего не появляется. Он позвал Тимми и прямо спросил:

— Тимми, это ты оставляешь мне вкусняшки?

— Да, маленький хозяин, — ответил бесхитростный эльф.

— Спасибо, Тимми, мне было очень приятно, но можешь больше так не делать? Бабушка может заметить, и ей не понравится, что я ем много сладкого, — грустно сказал он.

— Конечно, маленький хозяин, но, может быть, вас порадуют лёгкие закуски или напитки, или что-нибудь полезное? — Тимми нервничал.

Ещё бы он не нервничал. Слова маленького хозяина противоречили друг другу, что приводило к когнитивному диссонансу. Я ведь сама попросила его от лица мальчика раз в день оставлять что-нибудь вкусное в комнате на видном месте. И не удосужилась узнать, есть ли у ребёнка ограничения в еде. Раньше он спокойно кушал сладости. Нечасто, но и не так уж редко. Вариант с аллергией, слава богу, отпадал — Тимми бы просто не принёс ничего опасного, но переедание маячило на горизонте. И только тогда я вспомила, что все сладкие подарки со дня рождения Августа убрала в шкаф. Видимо, они доставались оттуда постепенно и в небольших количествах.

— Если тебе так нравится, то я не против, — скромно улыбнулся мальчик.

Невилл предположил, что домовик захотел приободрить его после случая с бубонтюбером. Забота эльфа ему нравилась, ведь кроме него и бабушки мальчик почти никого не видел. Хорошо, что он решился обратиться к Тимми спустя всего неделю, а то бабушка бы точно заметила неладное.

Эльф засиял от облегчения и исчез, а у меня появилась новая почва для размышлений. Всё это время я смотрела на мир, как маггла. Так маги называли обычных людей, не владеющих магией. Сейчас я видела магию, удивлялась её возможностям, но воспринимала её как какое-то орудие для определённых целей наподобие кисточки или карандаша. А мой подопечный жил магией, рос в окружении магов и воспринимал волшебство на совершенно ином уровне, нежели я.

Второй прокол был косвенно связан с первым и заключался в моём упущении одного очевидного факта. Физическое состояние и активность Невилла итак оставляли желать лучшего, а я принялась пичкать его конфетами и шоколадными лягушками. К тому же я недооценила степень неуклюжести парня. Во время занятий в теплицах эти проблемы проявили себя во всей красе. Сначала всё было хорошо: Невилл смотрел за манипуляциями Августы, конспектировал, зарисовывал и задавал вопросы. Когда пришла его очередь помогать, выяснилось, что мальчик склонен к падению в обморок и к созданию аварийных ситуаций по неуклюжести. Бабушка выразительно поворчала и объявила перерыв. С теорией у мальчика всё было хорошо, но как только дело дошло до практики, он переневрничал и запаниковал. Удивительно, как он до гноя только добрался... Или это была выборочная особенность? Ведь когда не требовалось работать с чем-то хрупким или маленьким, у него всё получалось. Это подтверждало то, что он один справлялся с "мирной" теплицей. Не может же это быть из-за страха что-нибудь испортить нечаянным движением? Но почему тогда все ЧП вредили в первую очередь мальчику: игла пролетела почти у самого лица, обморок заставал рядом с опасными растениями, а один раз он каким-то неведомым образом перепутал склянки и чуть не поднял всю теплицу на воздух. Хорошо, что бабушка предотвратила взрыв.

Я взяла этот вопрос на контроль, потому что неуклюжесть превращалась в реальную опасность. А бабушка тем временем тоже добавила забот.

Августа не придумала ничего лучше, чем впервые после памятного разговора за завтраком сравнить внука и сына в пользу последнего.

Это случилось прямо перед новым годом. Невольно задумываешься, что она специально выбирает даты для упреков, чтобы было обиднее и больнее. Конечно же, она ничего подобного не делала. Я видела, что в такие дни бабушка сама выглядит подавленной. Наверное, она живёт воспоминаниями о счастливом прошлом, а они зачастую рождаются именно в праздники.

Я сочувствовала ей, но больше всё-таки Невиллу. Он не заслужил неосторожных слов, сказанных в плохом настроении. Вероятно, это закаляет и делает толстокожим, но пусть кто-нибудь другой точит об него свой язык, а в родном доме такого быть не должно.

Из-за этого в последствии я решила немного подкорректировать свой план. Прежде я пробовала разные способы взаимодействия, потому что мне показалось, что будет странным хвалить ребёнка каждый вечер, тем более после таких происшествий. Такими темпами он может вырасти в алчного до внимания позёра с надутым эго.

Я осторожно следила за всеми изменениями в его поведении и рассчитывала оптимальные варианты. Сразу отбросила ежедневную опеку как противоположность строгому и молчаливому воспитанию Августы. Это тоже было крайностью, в которую не стоит впадать. Так я решила устраивать хвалебные сеансы в трёх случаях: когда мальчик успешно выполнял что-то важное или сложное, когда прилагал все усилия и когда плохо себя чувствовал. Естественно, были исключения, но в основном всё сводилось к этим трём группам. Ежевечерним ритуалом стали пара добрых слов, пожелание спокойной ночи и поцелуй в макушку.

Это действие было для меня так привычно, что заставило задуматься.

Я снова вернулась к тому, с чего начинала — к самокопаниям. Мой вечный кошмар оставался неизменным, но я чувствовала, что в шкафу были спрятаны и другие скелеты. Увы, мне оставалось только догадываться о них.

* * *

Зима принесла ещё одно потрясение: я смогла двигаться, пока Невилл был в сознании. Да, такое уже случалось, но тогда я действовала неосознанно, и длилось это всего лишь несколько секунд. После я пыталась повторить, но всё безуспешно. Операция под названием "Частичный контроль" была запечатана до лучших времён.

И вот, в начале февраля настали эти самые лучшие времена. По закону подлости всё произошло в самый неожиданный момент. Я, как обычно, смотрела глазами мальчика, который возился в теплице. Августа была на работе, но мальчик не остался один. В гости пришёл дядя Элджи, что уже было тревожным звоночком.

Невилл закончил свои дела и оделся потеплее. Это только в теплицах чары поддерживали необходимую температуру, а на улице ещё даже не пахло весной, и холодный ветер заставлял плотнее заматывать шарф. Протоптанная в снегу дорожка вела к дому, в окнах которого не горел свет. Тут можно было бы заподозрить неладное, но мы с Невиллом беззаботно любовались покрытыми инеем ветками деревьев.

Резкий рывок, и земля поменялась местами с небом. Невилл непроизвольно вскрикнул и задёргался, пытаясь освободиться, а нас временем поднимало выше над землёй. Из-за болтающегося шарфа сложно было что-то увидеть, но в какой-то момент перед глазами появились ноги и метла. Меня передёрнуло. Нет, я не узнала, кому принадлежали ноги или летающий транспорт. В голове как по команде всплыл рассказ о нападении на родителей мальчика. Тогда целью нападавших был годовалый ребёнок, а родителей пытали, чтобы узнать, где малыш. Я сразу же нарисовала в мыслях сценарий похищения или убийства своего подопечного. И такая ярость поднялась изнутри! Мир сузился до вражеской ноги, я схватила её руками, которыми мальчик секунду назад бессмысленно размахивал в воздухе. Притянула добычу к себе и впилась зубами в голень. Сверху закричали, и нога выскользнула из моего захвата.

Мир снова пошатнулся, и мы вместе с похитителем полетели вниз. Я на секунду услышала жуткий визг тормозов, но в следующий миг всё стало белым.

Мокрый, холодный сугроб смягчил падение. Оно было удачным, ведь бабушка только утром сгребла магией снег с дорожки в одну кучу, куда мы и упали. Вторым смягчающим фактором оказался неизвестный с прокушенной ногой. Странно, что он оказался под мальчиком, но тогда я не задумывалась над этим. Невилл уже сам подорвался с места и побежал домой, пока неизвестный не пришёл в себя и не достал палочку.

Я вроде знала, что на территории дома и вокруг стоит защитный контур, а если враг преодолел его, то без разницы, где мы будем прятаться, но тоже хотела поскорее оказаться внутри.

— Тимми! — позвал мальчик домашнего эльфа, как только забежал домой.

— Закрой все окна и двери, там! Там! Кха-кха, — Невилл не мог отдышаться и закашлял.

По щелчку ставни закрылись, и двери заперлись, а также появился стакан воды, который домовик тут же протянул хозяину. Точно, как я не вспомнила о нём? У эльфов своя магия, он же мог помочь!

— Что случилось, маленький хозяин? — неуверенно спросил Тимми.

Неужели он не знал? Я была уверена, что весь участок земли, принадлежащий Лонгботтомам, был в его прямой ответственности. Да и дальше он мог телепортироваться, так уже случалось.

— На улице! Кха-кха. Там... — всё ещё не отдышался мальчик.

— Старший родственник маленького хозяина? — предположил Тимми.

*Тук-тук*

В дверь постучались.

— Тимми, открой, — снаружи раздался голос дяди Элджи.

Тот вопросительно посмотрел на своего хозяина. Невилл кивнул, на его лице застыло удивлённое выражение, которым я могла полюбоваться в зеркале напротив. Да, тот ещё видок: весь в снегу, пальто задралось, шарф висел криво, шапка, видимо, осталась в снегу, а волосы торчали в разные стороны.

Хромая на левую ногу, в дом зашел дядя Элджи. Вид у него был похуже, чем у Невилла...

После недолгого разговора ситуация прояснилась. Оказалось, что доброжелательный и заботливый дядюшка Элджи решил возобновить издевательства, то есть подстегнуть мальчика к использованию магических сил. Невилл с последнего раза практически не пользовался магией, поэтому дядя задумал устроить похожие обстоятельства. Так сказать, вернуть вкус магии. Именно для этого он принёс свою метлу и ждал, когда мальчик освободится. Невилл был не в курсе, поэтому ожидание затянулось на пару часов. Элджи даже посмел пожаловаться, что всё себе отморозил. Когда его цель наконец вышла из теплицы, он схватил его за ноги и поднялся наверх. Мальчик дрыгался, а потом вдруг укусил его за ногу, отчего он потерял управление и полетел вниз. Каким-то образом повернулся так, чтобы ребёнок оказался наверху, и приземлился в сугроб. Это, между прочим, организовал Тимми. Так бы мы упали на землю, но домовик подкорректировал место посадки.

Элджи был шокирован тем, что выкинул его внучатый племянник, и только протянул напоследок:

— Ну парень даё-ёт.

"Ну мы даё-ём", — подумала я.

Вечером всех ждал разбор полётов от железной леди Августы. Попало всем, даже Тимми. Хотя тот и не понял, что такого в играх на свежем воздухе, ведь он подстрахует, если что.

Богатая событиями зима закончилась вполне мирно. После эпического воздушного боя дядя Элджи стал относиться к внучатому племяннику с бóльшим уважением. Абсолютно все родственники узнали о случившемся и при случае подтрунивали над ними. Конечно, их веселил способ борьбы в стиле джарви. А что? Про магию я даже не подумала, а в арсенале были только ногти и зубы. До палочки подопечный ещё не дорос, а стихийный выброс, которого и добивался дядя, я опередила своими действиями. Невилл краснел, ему такое внимание было непривычно, а я, несмотря на пережитый страх, радовалась.

Операция "Частичный контроль" перешла в новую стадию. Теперь я была уверена, что могу управлять телом, когда Невилл бодрствует. Оставалось понять, почему и как это получилось. К сожалению, я не могла записывать свои наблюдения и предположения, боясь, что мои записи могут обнаружить, поэтому приходилось держать всё в голове. Это существенно замедлило исследования, но я чувствовала, что скоро выясню принцип частичного контроля.

Тем временем на дворе уже царила весна. Работы в теплицах прибавилось — пришло время сезонных цветов и трав, которые брезговали другими временами года даже в тепличных условиях. Могли себе позволить, скажу я, ведь были не простыми, а волшебными. Августа долго ворчала, но всё же допустила внука до некоторых из них.

Вообще у неё было мало свободного времени, чтобы самостоятельно возиться со всем. На работе словно весеннее обострение произошло — нагрузка увеличилась почти вдвое от того, что было прежде. У меня наоборот появилось больше времени для своих размышлений. Помня зимние неудачи, я более основательно подошла к изучению окружения Невилла и истории его семьи. И вот, что я выснила.

* * *

Из близких родственников у Невилла осталась только бабушка, родители уже много лет находились в больнице Святого Мунго под постоянным присмотром врачей. Их пытали одним из трёх непростительных заклинаний — Круциатусом, но даже так они не сказали, где был спрятан их сын. От безграничной боли родители потеряли рассудок. В больнице Святого Мунго долго пытались вылечить их, но безуспешно. Герои первой магической войны, бесстрашно противостоявшие Тому-кого-нельзя-называть, или просто Волдеморту, они пострадали в самом конце войны, когда на них напала группа Пожирателей Смерти, как называли себя последователи неназываемого. Зачем злодеям понадобился годовалый малыш, я не поняла, но в то же время пострадала ещё одна семья с младенцем — Поттеры. Волдеморт убил родителей, но не смог убить малыша. Мальчик-который-выжил каким-то неведомым образом отразил смертельное заклинание из тройки непростительных назад в Волдеморта, тем самым победив его. Гарри Поттер, мальчик со шрамом в виде молнии на лбу, разделил горькую судьбу моего подопечного. Однако, кроме той истории десятилетней давности о нём ничего не было известно.

Дядя Элджи, чьё полное имя — Элджернон — я узнала совсем недавно, и тётушка Энид работали кем-то вроде синоптиков, только вместо прогнозирования погоды они её корректировали погодными чарами. Они приходили в гости через камин примерно раз в две недели, но не надолго. Остальных дальних родственников мальчик видел от силы несколько раз в год. И все они были пожилыми, ровесников Невилла я вообще не встречала.

Я даже подумывала уговорить бабушку на новые знакомства с детьми его возраста, но не решилась. Мальчик рос самодостаточным, всегда был занят и не страдал от скуки. Уверена, ему было одиноко, но он был не привередливым и довольствовался общением с Тимми или с Тревором.

Августа работала в министерстве магии в отделе магического правопорядка и занимала там высокую должность. Ответственная работа, которая требует определённых качеств. Августа Лонгботтом, железная леди, была известна своей строгостью и справедливостью, за что её ценили и уважали. После первой магической войны несколько лет она посвятила исключительно внуку. В министерстве к этому отнеслись с пониманием и не стали подписывать заявление об увольнении по собственному желанию, а предоставили отпуск. Это очень помогло, потому что в то время на Августу свалилось много забот: сын и невестка в больнице, годовалый внук остался сиротой при живых родителях, и кроме неё некому было о нём позаботиться. Больничные счета даже с учётом пособия для пострадавших в войне и пенсией от аврората оставались значимой статьёй расходов семейного бюджета. На всевозможные способы вылечить детей она потратила почти половину состояния рода. А им с Невиллом тоже нужно было на что-то жить.

Бабушка стала продавать ингредиенты из теплиц. Раньше с ними возился её муж, потом сын с невесткой. Сама Августа не питала особой любви к травологии, но все нужные знания имела. Иногда ей помогала школьная подруга, которая и сейчас периодически заглядывает в гости. Её зовут Помона Стебль, она работала профессором в Хогвартсе, куда через год поступит Невилл. По крайней мере, все надеялись на это.

Дом под названием "Лист", как и теплицы, был наследием мужа, Генриха Лонгботтома, травника в девятом поколении. Фрэнк обучался у своего отца, но не продолжил традицию, а стал аврором вместе с женой. Невилл, думаю, пойдёт по стопам дедушки — травологию он обожал. Обидно, конечно, что знания не передались напрямую, но у предков была замечательная библиотека, а Генрих и вовсе вёл дневник.

Так, зарабатывая на продаже растительных ингредиентов, Августа просидела дома три года, после чего вернулась в министерство. Невилл к тому времени спокойно проводил большую часть дня в компании домашнего эльфа, играл и учился.

Домашее хозяйство вёл Тимми. С помощью своей магии он убирал, готовил, стирал, ухаживал за садом, делал закупки и ещё кучу других вещей, которые обычно остаются незаметными, но из которых состоит общее благополучие домочадцев. Мне очень нравилась его готовка — деликатесов мы, может быть, и не кушали, но всё было вкусно и разнообразно. Кажется, раньше я питалась похуже, иначе откуда такие впечатления? Даже попросила домовика научить мальчика готовить, чтобы он как будто сам предложил это Невиллу, а тот, я была уверена, не стал бы отказываться. Так и получилось — теперь мой подопечный точно не умрёт от голода, если окажется где-нибудь один. Таким же образом мы договорились обо всём, что можно сделать без эльфийской магии или палочки, и Невилл потихоньку постигал науку ведения домашнего хозяйства своими руками. Тимми был польщён вниманием, ещё ни одному хозяину он не был настолько полезным, как Невиллу. И учителем он оказался отличным: медленно показывал, что требуется делать, повторял несколько раз, не упрекал, не торопил, просто наблюдал и страховал мальчика, при малейшей опасности нейтрализуя ЧП своей магией. Конечно, из-за своего почти рабского положения он даже помыслить не мог сердиться на хозяина за неудачи, но и не будь он рабом, Тимми был необычайно добрым и терпеливым эльфом.

Мне очень повезло с ним: верный эльф никому не расскажет о чудачествах хозяина, а для меня является ценным источником информации. Кроме прочего я расспрашивала Тимми о его жизни. Он работает в Листе уже пять поколений Лонгботтомов и знает абсолютно каждую деталь на несколько километров. Всех хозяев Тимми очень уважал и рассказывал о них с упоением. Очевидно, ничего криминального или личного в его словах не было, только то, что я уже знала из истории рода, но в более развёрнутом виде.

Насколько я поняла, Лист находился где-то в Западном Йоркшире. Уединённое место окружают красивые пейзажи: дубовый лес с вековыми деревьями начинается практически за зелёным ограждением, неподалёку расположилось живописное озеро, а за дальней рекой, по словам бабушки, стоит маггловский городок. Естественно, дом был защищён от случайных свидетелей, и в силу его отдалённости никаких соседей у нас не было.

Всю эту информацию я собирала по крупинкам: многое узнала от Тимми, что-то рассказали дядя Элджи с тётушкой Энид, а кое-что — от самой Августы. Конечно, до некоторых вещей я додумалась сама, а что-то было вполне очевидно. Совмещая приятное с полезным, наблюдала за местностью, пока Невилл гулял. Не всё же время посвящать исследованиям, особенно когда они не двигаются с мёртвой точки.

* * *

Невилл любил садоводство. Он с одинаковым удовольствием ухаживал как за простыми цветами в клумбах, так и за волшебными растениями. Он словно медитировал, полностью погружаясь в процесс. Я заметила, когда мальчик был уверен в своих действиях, рассеянность и неуклюжесть куда-то исчезали. К середине лета он справлялся почти с половиной изученного вместе в бабушкой. Она разрешила вернуться к практике только после того, как Невилл сдал импровизированный экзамен по технике безопасности. С этим очень помогли их занятия с Тимми, но и мой вклад тоже чувствовался — мальчик вёл себя увереннее, не терялся под строгим взглядом и был более сосредоточен. Я видела, как Августа смотрела на внука с одобрением. Самый краешек её губ чуть изогнулся, что было для её скупой на проявления положительных эмоций мимики равноценно улыбке до ушей. Только раз я видела её более эмоциональной — когда Невилл очнулся после падения в прошлом году. Перевоспитывать пожилого человека мне представлялось чем-то нереальным, поэтому я училась различать такие крохи эмоций, чтобы потом рассказать мальчику, что бабушка всё-таки улыбнулась.

Первый юбилей Невилла встречали в маленьком кругу. Дядя Элджи не смог прийти, потому что что-то перепутал с заклинанием и попал в больницу, но передал свой подарок с тетушкой. Кроме обычных сладостей и других детских подарков, Невиллу подарили набор инструментов травника. Бабушка сидела с самым серьёзным видом, пока мальчик с восторгом рассматривал каждую лопаточку, ножичек, градусник и другие инструменты, необходимые для работы с растениями. Когда следующий день они навещали родителей, мальчик хвастался своим подарком. Также заглянули к двоюродному дедушке, тот был бодрым, но кожа его была покрыта чешуёй. Не знаю, как он так умудрился, но выглядело даже красиво.

* * *

К осени я разобралась, как включается частичный контроль. Оказалось всё очень просто: Невилл должен был двигаться, но не думать об этом. Например, как это произошло зимой. Когда его схватили и подняли в воздух, он был очень напуган, кричал и бесконтрольно махал руками. Я использовала уже начавшееся движение и сделала своё дело. Позже мои попытки оказались безуспешными, потому что я просто напрягала свои воображаемые руки-ноги, когда это было бессмысленно. А потом отвлеклась на другие не менее важные дела, и операция была перенесена на потом, но время от времени я повторяла свои попытки.

Недавно же произошёл прорыв. Невилл, как обычно, работал в теплице, расстроенный после визита к родителям: бабушка увидела, как мама суёт ему в руки фантик, и велела выкинуть. Поливая бадьян, он неосторожно отвёл руку в сторону ведёрка с подкормкой для следующего растения, которая состояла из кислотного раствора, перемешанного с другими не менее необычными компонентами. Я уже знала, что он обжигал кожу, поэтому рефлекторно дёрнула руку, как только увидела, куда она собирается приземлиться. У меня получилось! Невилл недоумённо оглянулся, не понимая почему вдруг прижал руку к боку, и таки заметил ведро с опасной подкормкой там, куда только что хотел положить свою конечность.

Не знаю, о чём думал он, но я торжествовала. Третий случай — это уже закономерность! С воодушевлением я стала тщательно анализировать каждый из них, и поняла, в чём была вся соль. Получается, что я не могу сама начать движение, а только перехватить управление, когда оно уже началось. Ещё несколько опытов спустя стало ясно, что это удаётся сделать, когда мальчик не задумывается над своими действиями, отвлечён, или погружён в мысли. То есть делает что-либо неосознанно, что даёт простор для моих действий.

Открылся новый горизонт моего существования! Теперь я могла уберегать его от некоторых ЧП по неосторожности, просто перехватывая непослушные и стремящиеся хаосу руки, когда они тянулись к чему-то опасному. Конечно, много ошибок Невилл делал совершенно осознанно, и тут я никак не могла помочь.

С новым открытием я обнаружила, что моя отвлечённость от его хобби сыграла свою роль. Раньше я не вникала, что мальчик делает в теплицах, а лекции Августы слушала вполуха. Поначалу всё было необычно и волшебно, но, когда сам ничего не делаешь, становится неинтересно, поэтому я и не знала многое из того, что уже видела. Пришлось взяться за обучение, ведь только так я смогу вовремя распознавать опасность.