Неприятности Эдит Хортон (джен)

Эдит Хортон плакала. День святого Валентина только начался, а на нее уже обрушились неприятности.

Самая ужасная из них заключалась в том, что Эдит не получила ни одной валентинки. Совсем ни одной. Как будто кто-то перепутал дни в календаре или такого праздника вовсе не существовало.

С раннего утра воспитанницы колледжа Эпплъярд весело щебетали, одаривая друг друга открытками в форме сердец, ангелов и цветов, и обсуждали предстоящий пикник у Висячей скалы. Объятия и поцелуи, заговорщический шепот и звонкий девичий смех — всё в этот солнечный февральский день казалось таким милым и естественным, что даже мисс Ламли, строгая наставница по манерам, не стала угрожать своим подопечным небесной карой. Сегодня сам святой Валентин покровительствовал им.

— С Днем святого Валентина, Миртл!

— С Днем святого Валентина, Бланш!

— С Днем святого Валентина, Мэрион!

Всюду звучали поздравления, и скоро почти у каждой юной леди набралась приличная коллекция валентинок. Хмуря брови и давясь слезами, Эдит молча наблюдала за девочками. В отличие от нее они выглядели счастливыми.

Ирма Леопольд, получившая за завтраком пачку писем, была вне себя от восторга. Сестры Кентон с воодушевлением декламировали друг другу предназначенные для них послания. Мэрион Куэйд загадочно улыбалась, читая свою валентинку. Даже мисс МакКроу, преподавательница математики и географии, сидя за учительским столом, держала в руках конверт, на котором было нарисовано большое красное сердце.

Эдит растерянно смотрела по сторонам в надежде получить заветную валентинку, но все ее подруги ограничились лишь сдержанной улыбкой и сухим «поздравляю».

— Для тебя ничего, Эдит, — ласково сказала мадемуазель де Пуатье, учительница французского языка и танцев, раздававшая девочкам почту, и в качестве утешения потрепала ее по плечу.

Обидно, что Сара Уэйборн, с которой Эдит постоянно враждовала, раньше всех получила подарок — портрет своей любимицы Миранды Рид. А Эдит — ничего. Ни признания в любви, ни открытки, ни короткой записки. Даже от мамы, которая не навещала ее уже больше месяца и почти никогда не писала.

— Не грусти, Эдит, сейчас мы отправимся на пикник, — поддержала ее Миранда и, взяв под руку Ирму, вышла из столовой.

— Поторапливайся, Эдит! Не забудь шляпку и перчатки, — напомнила мадемуазель де Пуатье, всегда изящная и улыбчивая. — Мистер Хасси уже запряг лошадей.

Эдит вытерла слезы и слабо улыбнулась в ответ. Хотелось бы верить, что пикник у Висячей скалы развеет все ее печали.

— Сейчас же прекрати эти завывания! — закричала хозяйка колледжа миссис Эпплъярд, с нескрываемым раздражением глядя на Эдит. Та стояла посреди комнаты и безутешно рыдала. Она была уже готова к отъезду, ей оставалось лишь посетить уборную, но произошло нечто ужасное. Правда, Эдит сама еще не понимала, что. Судя по гневной реакции миссис Эпплъярд, это очень страшно, страшнее, чем праздник без валентинок, и пикник, скорее всего, пройдет без нее.

Директриса заставила Эдит поднять юбку, брезгливо поморщилась и объявила:

— У тебя начались регулярные кровотечения. Это не смертельно! Но теперь ты должна очень тщательно соблюдать гигиену, чтобы не заболеть.

От удивления Эдит перестала плакать. Она жалобно всхлипнула и уставилась на миссис Эпплъярд.

Кажется, это оно! Старшие девочки когда-то рассказывали ей о главных женских секретах. Подробностей Эдит не запомнила, но уже тогда поняла, что об этом стыдно говорить при всех и что это как-то связано с мальчиками.

Стоящая рядом с директрисой мадемуазель де Пуатье просияла:

— Ты теперь женщина, Эдит!

— Женщина? — испуганно прошептала та и громко шмыгнула носом.

— И можешь родить ребенка, — сурово заметила миссис Эпплъярд и, немного помолчав, продолжила: — Теперь мы хотя бы знаем, почему твоя мать отправила тебя сюда. Чтобы самой с этим не разбираться!

«Если у меня родится дочь, — подумала Эдит, — я обязательно буду отправлять ей открытки на День святого Валентина и приезжать к ней в колледж каждое воскресенье».

— А как же пикник? — осторожно сказала она вслух и сморщила лицо, как будто опять собиралась заплакать.

— Мадемуазель покажет тебе, как не испачкать одежду, — ответила миссис Эпплъярд. — Только прошу вас, быстрее — экипаж уже готов! Все так ждали этого дня… Не нужно портить его глупыми истериками!

Директриса резко развернулась на каблуках и вышла из комнаты. Когда за ней захлопнулась дверь, Эдит снова разразилась плачем. Руки у нее дрожали, из широко раскрытых глаз катились слезы.

— Ну что ты, Эдит? — удивилась мадемуазель де Пуатье и обняла девочку. Эдит почувствовала ее теплые и нежные руки. — Не плачь. То, что с тобой случилось, совершенно естественно, не нужно этого бояться. Пойдем, я тебе помогу.

— Я плачу совсем не из-за этого, мадемуазель, — задыхаясь от слез, проговорила Эдит.

— А из-за чего же? — мадемуазель де Пуатье в изумлении подняла брови.

— Я ни разу не получала валентинок, — призналась Эдит. — Никогда в жизни. И сегодня тоже. Меня никто не поздравил. Бланш Гиффорд хвасталась девочкам, что ей подарили десять открыток! У Ирмы Леопольд их целая шкатулка, и ей позволят на пикнике разрезать праздничный торт. А у меня ни одной валентинки! Понимаете? Ни одной! Мисс Ламли и то получила поздравление! И Сара, и Розамунд, и Лили… А мне не написала даже мама…

Эдит вновь залилась слезами. Она плакала так горько, что мадемуазель де Пуатье усадила ее на кровать и взяла за руку.

— Послушай, Эдит, — тихо сказала мадемуазель, когда девочка немного пришла в себя. — Ты напрасно расстраиваешься. На самом деле неважно, сколько валентинок тебе подарили.

Эдит окинула мадемуазель де Пуатье непонимающим взглядом. Как это неважно, если отсутствие валентинок — причина ее слез?

— Можно получить всего одну валентинку, Эдит, и быть самой счастливой на свете, — с жаром добавила мадемуазель. Ее добрые карие глаза излучали свет.

— Такой же счастливой, как вы? — догадалась Эдит.

Щеки мадемуазель де Пуатье порозовели.

— Главное, чтобы она была от человека, который тебе поистине дорог. А получать валентики ради коллекции — всего лишь приятное развлечение в честь праздника.

Эдит улыбнулась.

— Того красивого белого лебедя, что вы получили утром, прислал часовщик из Бендиго, верно?

— Эдит, леди не должна задавать учителю нескромных вопросов, — сделала замечание мадемуазель и, спохватившись, встала с кровати. — Нужно спешить, дорогая. Нас ждет экипаж. Или ты передумала ехать на пикник?

— Простите, мадемуазель, но все уже давно знают, что вы и месье Монпелье влюблены друг в друга.

Слезы на щеках Эдит высохли. Ее лицо просветлело.

— И ты когда-нибудь полюбишь, Эдит, — сказала мадемуазель де Пуатье, — полюбишь по-настоящему! И обязательно получишь долгожданную валентинку. Не печалься! Просто знай, что всему свое время.

— Правда?

— Вот увидишь, — мадемуазель взяла приготовленную в дорогу корзинку, обняла Эдит и повела ее к двери. — Получишь и подаришь сама. Ведь очень важно не только жить в ожидании подарков, дорогая, но и дарить их другим.

— Я ни разу никому ничего не дарила, — тяжело вздохнула Эдит, когда они с мадемуазель спускались по лестнице. Ей стало неловко. Она никогда не задумывалась о подобных вещах.

Мадемуазель де Пуатье понимающе кивнула и погладила ее по голове.

— Ничего страшного, Эдит. У тебя впереди целая жизнь.