Кровавое воскресенье (джен)

Утро девятого января 1994 года преподаватель зельеварения Северус Снейп начал как обычно, открыв глаза и не увидев перед собой ничего, кроме предрассветной мглы. Глаза быстро адаптировались к темноте и выхватили в сумраке белый циферблат часов; внутренний хронометр Снейпа не подвёл его в очередной раз, разбудив точно в половине седьмого. Пора было начинать ежедневный ритуал — ещё с детства перед непосредственно подъёмом с кровати Северус представлял себе в красках грядущий день, ища ту единственную интересную вещь, ради которой стоит отбросить одеяло и резко встать, а не продолжать прятаться в тёплых объятьях спутников Морфея.

Вот только уже который месяц найти объект предвкушения не выходило. Нет, жизнь Снейпа не была серой рутиной — жизнь в полном волшебства и неугомонных детишек замке вряд ли можно было назвать монотонной. Однако ждать от жизни чего-то приятного он, похоже, разучился. Констатировав этот факт ещё раз, Северус, ленясь, встал с кровати и отправился в ванную комнату.

«И кто придумал вешать зеркала рядом с умывальником?» — подумал, заканчивая бритьё, Снейп. Из зеркала на него смотрело опухшее желтоватое лицо пятидесятилетнего семьянина, окруженное длинными, до плеч, тёмными волосами, которые радовали лишь отсутствием в них седины. Мысль о том, что надо бы заняться своим внешним обликом, да и здоровьем в целом ушла так же быстро, как и пришла. «Приспичит, выпью зелье» было девизом большинства волшебников, а не только зельеваров. И вообще, в соседней комнате часы начали отмерять утреннюю дозу в семь ударов, а значит, пора было спускаться к завтраку.

Большой Зал встречал Снейпа непривычной для этого времени суток тишиной. «Воскресенье, да ещё последний день рождественских каникул, ты ожидал чего-то другого?» — задал он себе риторический вопрос. Впрочем, стол преподавателей не пустовал — МакГонагалл, Флитвик и Люпин уже наслаждались едой. Обменявшись утренними приветствиями с ними, Снейп сел за стол и также приступил к рутинной трапезе. Вскоре, подтянулись другие учителя и оставшиеся на каникулы в Хогвартсе ученики. За завтраком и неспешными разговорами прошёл час, и вскоре все начали расходиться.

Снейп вернулся в свою комнату. На столе его ждал свежий выпуск «Ежедневного пророка». «Не перепутал», — Северус с разочарованием взглянул на дату, ставшую очередной годовщиной со дня его рождения, и начал чтение. То, что коллеги не помнят этой даты, было ожидаемо и предсказуемо — того же Дамблдора Снейп поздравлял с очередным днём рождения только потому, что дату рождения директора знал любой, кто в детстве собирал карточки от шоколадных лягушек. Однако из года в год наступлению девятого января предшествовало ожидание маленького чуда, которое никак не случалось.

Дальше день Снейпа пошёл по обычному воскресному сценарию. Проверить домашние задания учеников. Прикинуть в голове учебный план на следующую неделю. Зайти в лабораторию и проверить зелья, требующие длительного приготовления. Почитать в тишине. Наконец, наспех одевшись, отправиться в гости к подружке.

Вопреки популярному мнению, Снейп не был монахом-скопцом и, хотя и не связал себя узами Гименея, регулярно наслаждался близостью с представительницами прекрасного пола. И нет, бывших студенток среди них не было — волдемортовские семидесятые поспособствовали тому, что количество одиноких дам в магической Британии превышало количество свободных мужчин. И как водится, взаимный интерес, порождаемый случайным знакомством обычно перерастал в дружбу, которая в мужских руках Северуса быстро переходила в горизонтальную плоскость. Квиддичистки, швеи, министерские служащие — все они были по-своему интересны. С каждой новой встречей подростковая влюблённость в Лили Эванс порождала лишь гнетущее чувство ностальгии, каковое испытываешь, видя, что потенциально упущенная по своей же глупости возможность была самой идеальной из того, что было после. Привязавшись один раз к подруге детства, и будучи наказанным за свои действия и бездействия, Снейп решил было не привязываться в будущем к своим новым пассиям. Это же так просто — после часов и минут страсти одеться, встать и уйти. Но шло время, менялись женщины, и в голову начала раз за разом приходить уже другая мысль — почему очередная приятельница даже не предлагает остаться? Хотя дальше этой мысли мыслительный процесс Снейпа не заходил — уж очень плотным было расписание хогвартского преподавателя.

Сегодняшней спутницей Северуса была Кэтрин МакКинзи, архивариус в отделе международного сотрудничества Министерства, с которой тот познакомился ещё прошлым летом, оформляя документы для заказа ингредиентов, необходимых для воплощения в жизнь очередного улучшенного рецепта зелья. Чтя исторические документы, Кэтрин спокойно поверила решению Визенгамота, оправдавшего Снейпа после падения Волдеморта, а потому, казалось, вполне забыла события пятнадцатилетней давности, когда родители свежеиспечённой выпускницы Хогвартса недалеко от их же домика в Хогсмите были убиты в перестрелке авроров и Пожирателей — змеевидная татуировка на руке нового кавалера её, казалось бы, вовсе не смущала. Вот и сейчас зельевар сидел в гостиной того самого домика, попивая кофе, заботливо сваренное новой подругой.

— Какой-то ты сегодня задумчивый, Северус. Ждёшь прибытия учеников? — видимо, чтобы заполнить затянувшуюся паузу, спросила Кэтрин.

— Да нет, всё в порядке. День просто сегодня странный.

— День как день. Девятое января. Кажется, в этот день мать Черчилля родилась. И у русских маглов было восстание, Кровавое Воскресенье.

— Какие же ты глупости помнишь, — улыбнулся Снейп. — Русские маглы. Надеюсь, наше с тобой воскресенье обойдётся без крови?

— Ну, разве что ты откажешься от того ростбифа, что ждёт тебя на кухне.

Оба засмеялись. Северус глубоко вздохнул и приобнял Кэтрин.

Остаток вечера прошёл по привычному сценарию: постель, сытный ужин, снова постель. Уходя, Снейп хотел было произнести незнакомую его языку фразу: «Слушай, а ты не будешь против, если я останусь подольше?» — но всё же промолчал. Хмурый мужчина задумчиво побрёл по улице в направлении Хогвартса. Вдалеке раздался гудок паровоза — ученики возвращались с каникул в школу. В голову Снейпа вдруг ударила шальная мысль, он резко развернулся и зашёл в ближайшую лавку, оказавшуюся «Сладким королевством».

— Вот этот торт, пожалуйста! — Наслышанный о Снейпе от постоянных посетителей продавец не поверил своим глазам, услышав от того неожиданный заказ.

— Сию минуту, сэр. — Полуфунтовый шоколадно-бисквитный торт был упакован и передан своему новому хозяину. Снейп скупо поблагодарил лавочника и вышел.

Шёл мелкий снег. Где-то в своих гостиных весело щебетали соскучившиеся друг по другу ученики, в хижине на берегу озера Хагрид пил горькую, Филч с миссис Норрис привычно обходили замок, а Сириус Блэк скулил в отсутствие на небе луны где-то в Запретном лесу. Провожая девятый день января, на крышу Астрономической башни поднялась тёмная фигура, сотворила себе стол и стул, а затем прошептала «Incendio», разом зажигая тридцать четыре свечи на торте.

«Начинать надо с себя», — подумал Снейп и резко выдохнул, задувая все свечи…