Базовые потребности (джен)

Люциус Малфой с тоской посмотрел на часы, не зная, как лучше сказать, что ланч сегодня задержится. Большую часть домовиков ангажировал Тёмный Лорд, отбывший с утра в неизвестном никому направлении; ещё двое сопровождали к модистке Нарциссу и Беллатрикс; в доме же на хозяйстве остались лишь старый Гридди да Люциус, которых на всё и сразу решительно не хватало. Каждый из них делал, что мог: Гридди убирал комнаты, приводил в порядок одежду и готовил еду, а Люциус же пытался развлечь гостей, вернее, следил, чтобы они организовали себе культурный досуг, не нанося поместью ущерб, и, в отличие от старого эльфа, считал, что неплохо справлялся.

По крайней мере, сейчас все собрались в библиотеке и сами себя развлекали — кто чем.

— И всё же, справедливо будет заметить, что на вершине пирамиды потребностей находятся потребности, прежде всего, духовные, — Руквуд расхаживал у окна, заложив руки за спину, вещая для по-утреннему ленивых и сонных слушателей. — Мы сами являемся ярчайшей иллюстрацией данного тезиса: теперь, когда мы сыты, одеты, согреты, и уже не сидим в четырёх стенах, мы не мыслим себя без чтения. Иначе…

— Валет! — раздался бас из-за высокого стеллажа, и Люциус выдавил из себя извиняющуюся улыбку. У Крэбба и Гойла было множество достоинств, однако же любовь к письменному и печатному слову в их число не входила даже в школьные времена, зато в карты они умудрялись играть даже на уроках МакГонагалл, общаясь лишь шевеленьем бровей.

Впрочем, Руквуд говорил сейчас не о них — речь шла о вырвавшемся из Азкабана обществе, которое за тринадцать лет неплохо узнал, а они привыкли слушать его два раза в неделю, так как заняться в тюрьме всё равно было нечем.

— …иначе, — невозмутимо продолжил Руквуд, — почему мы всегда собираемся в библиотеке. И на этот вопрос каждый из нас может дать ответ сам себе.

— Кто бы знал, что нужно пожизненно сесть, чтобы, скажем, проникнуться русской классикой, — заметил Долохов, поглядывая на Мальсибера, развалившегося в кресле с какой-то книгой.

— А кто проникся-то, кто? — спросил Мальсибер.

— Ты, — немедленно ответил Долохов.

— Я?! — изумился Мальсибер.

— Книжку только переверни, ты её вверх ногами держишь. Вот уж не знал, что ты умеешь читать по-русски. Что у тебя там?

Русский Мальсибер не знал, но переплёт ему чем-то понравился, и Ойген с интересом протянул книгу Долохову, чтобы узнать, что именно оказалось в его руках.

— «Униженные и оскорблённые»? — Долохов поскрёб небритую щеку. — Как раз для тебя: с героями очень перекликаешься… такой же чувствительный и бездельник, — он хохотнул, а потом открыл посередине и перевёл с листа: — Мне всегда приятнее было обдумывать мои сочинения и мечтать, как они у меня напишутся, чем в самом деле писать их, и, право, это было не от лености. Отчего же?

Мальсибер вспыхнул, но ответить не успел, потому что из-за стеллажа выглянул тасующий колоду карт Роули:

— Это этот ваш, как его, Достоевский, да? У него ещё студент прикончил секирой старую гоблиншу, а затем сбежал с проституткой?

— Не секирой, а топором, — выдохнул Люциус, прикрывая рукою глаза. — И не сбежал, а сослали.

— Ага, повязал его Аврорат, — Долохов фыркал и утирал от смеха глаза. — Кто бы знал, что в тебе погибает знатный любитель классики, а!

— Я могу ещё и параллель провести, — заржал Роули, подмигивая… — Ну, там была старушка... у нас старичок...

— Это ты про Дамблдора сейчас? — Люциус не скрывал насмешки.

— А вы знаете, что я думаю, — Мальсибер вдруг сел, — Лорду-то тоже за шестьдесят, уже не мальчик…

— Девочка, — тяжело уронил Родольфус, отложив фолиант. — Вполне могла получиться. Там же захоронение-то семейное, вот попади, скажем, бабушкина лодыжка вместо большой берцовой кости отца... Ну кто, кто такой ритуал проводит в потёмках!

— Так Статут же! — пискнул, оправдываясь, Петтигрю, всё это время тихонько сидевший возле камина. — Кладбище-то там маггловское! Не мог же я ночью там свет... зажечь!

— Это уже не Достоевский, это уже Грибоедов — «Горе от ума», — фыркнул Снейп, — вернее его отсутствие. Но вам, на Гриффиндор, его обычно и не завозят. Компенсируют слабоумием и отвагой.

— Да, отвагой! — возопил в ответ, нервно вскочив Петтигрю. — Да кто бы из вас вообще представлял, через что я прошёл за всё это время. Свет вам! Да вы хотя бы на минуту задумались, насколько это всё было страшно! На кладбище? Одному с этой чокнутой и голодной змеёй?!

— А вы знаете, господа, если правильно приготовить — змеи невероятно вкусны — заметил сидящий на лестнице Трэверс. — Вот, например, в Сычуани вам подают кипящий котелок и кучу ингредиентов, вы кидаете туда что хотите, буквально тут же обмакиваете в острое кунжутное масло и отправляете в рот... Пиво там, конечно, не чета нашему... но все равно хорошо...

— Ага! Ты бы сам попробовал эту тварь чешуйчатую в кипяток кинуть! — Петтигрю даже обиделся. — Сычуань! Пф-ф-ф...

— Я бы не стал пренебрегать целой провинцией. Сычуаньский перец — важный ингредиент, — Трэверс вновь вернулся к своему свитку.

— Он также же известен как японский перец и китайский кориандр... Хотя к перцам не имеет ни малейшего отношения, как, впрочем, и к кориандру. Используется в лечебных зельях — наставительно произнёс от журналов Снейп. — А скажи-ка Трэверс, что, змея и правда не так плоха?

— Ещё её можно готовить на углях... — задумчиво протянул тот вместо ответа.

— Кто сказал «барбекю»? — снова высунулся успевший вернуться к партии Роули — Эй, народ, у нас барбекю! И у меня три туза к тому же… — добавил он, но конец реплики уже никто не услышал: все слишком уж оживились, так как старый эльф явно не торопился с ланчем.

— Значит, змей и на барбекю готовят? — заинтересованно уточнил Мальсибер. — Или их только варят? С кориандром и перцем, которые два в одном?

— Змея большая, — поскрёб за ухом Гойл, явно радуясь, что тема разговора наконец-то ему близка и понятна. — Вам бы это... кулинарную битву устроить! Вот! Я тоже участвую — из хвоста, наверное, котлеты выйдут же неплохие, а? — он пихнул Крэбба в бок.

— Пирожки ещё можно с мясом, — солидно подтвердил тот. — Со свининой напополам. А тесто можно в булочной прямо в Косом купить, чтобы лишний раз не возиться.

— Как это купить тесто?! — задохнулся от такого кощунства Эйвери. — Да как же можно?! Тесто на пирожки мои эльфы быстро сделают — старый семейный рецепт и подходит быстро... А вообще, змея — я слышал — по вкусу напоминает курятину. Должно ведь неплохо выйти... и вот яблочко ещё бы добавить — для сочности. В начинку. И жареного лучку...

Предложения следовали одно за другим — и были встречены с огромным энтузиазмом, а утром на вопрос Лорда, не видел ли кто его Нагини, Долохову пришлось, опустив глаза, сообщить, что она пала в битве.

— В какой ещё битве? — Лорд изумился настолько, что даже, кажется, позабыл, что ему следует разозлиться.

— Кровопролитной, пришедшей к нам почти на порог, — вдохновенно врал Долохов. — Мы все принимали участие, и некоторые… пострадали.

Он, конечно, не стал говорить, что Крэбб с Гойлом отлёживаются сегодня дома, потому что откровенно обожрались, а Снейп страдает изжогой, с непривычки увлёкшись китайской кухней, и срывается теперь на учениках. Эйвери, кажется, ушёл в книжный запой и работает над индексом кулинарных справочников за шестнадцатый век, а Мальсибер, вроде бы, снова проспал, но будить его просто не стали.

— Что-то я звуков битвы не слышал, — Лорд с подозрением сощурился. — И газеты молчат, — он скрутил в руках свежий номер «Пророка», словно собирался то ли начать охоту на мух, то ли наставить на праведный путь подчинённых, раз Круцио их не берёт.

— Потому и молчат, что мы победили. Министерство, как всегда, всё скрывает, но следы битвы за оградой ещё видны... — деловито доложил Долохов. — Я покажу.

Да, следы на местах боевой славы остались знатные, а окрестные магглы за много миль были уверены, что этой ночью здесь был грандиознейший фейерверк. Впрочем, они были не так уж далеки от истины: фейерверк действительно был — в конце концов, какой праздник на свежем воздухе без фейерверков? А вот практики ни у кого тринадцать лет не было, а многочисленный школьный конфискат у Снейпа оказался масштабный и злой: в общем, сначала было красиво, а затем что-то явно пошло не так, и несмотря на плюющегося цветными огнями дракона в небе и выгоревший лесок, всё равно вышло весело и эффектно. Люциус же себя поздравил, что сумел убедить всех выбраться от поместья почти за милю. Парк был ему ещё дорог, а Нарцисса, если что, грозилась проклясть, правда, не уточняя кого — но проверять ему не хотелось.

Лорд долго бродил по масштабному пепелищу, кажется, едва ли не принюхиваясь, и разглядывая обугленные головёшки. Даже попинал их немного — а затем обернулся и спросил резко и отрывисто:

— Где тело?

— Милорд, адское пламя не оставляет тел, — Долохов склонился в глубоком поклоне и скорбно замер. Пожалуй, он тоже перестарался с острым вчера. В желудке было нехорошо. Кефирчику бы — с тоскою подумал он — и любой легилимент бы почувствовал, насколько глубокой эта его тоска была в тот момент.

Видимо, Лорд, ощутив всю эту впечатляющую глубину, шумно вздохнув, сжал кулаки и прошипел что-то определённо недоброе на парселтанге.

— Меня почему не позвали? — он будто цедил слова сквозь крепко сжатые зубы.

— Милорд, вы отбыли вчера по важному делу и запретили вас звать, — ответил за Долохова вышедший из-за деревьев Яксли. — Это моя вина, — он склонил голову, но это заговор силовиков в Министерстве! Котлеты уже остыва… в смысле, я смог оказаться здесь, только когда уже остывали тела павших врагов. Да, их забрали свои... Но наши отделали их как котлеты. Можно сказать, заживо запекли. Да.

Лорд молча выслушал его, зашипев уже нецензурно — и вдруг аппарировал.

— По-моему, он разозлился, — задумчиво проговорил вышедший из-за густых кустов Родольфус.

— А, по-моему, у него прихватило живот, — зевнул осторожно выглядывающий из-за других кустов Мальсибер. — Видели, какой у него нездоровый был цвет лица.

Все с облегчением засмеялись, но никто даже представить не мог, что в небольшой квартирке, отдраенной накануне домовиками и служившей Тёмному Лорду тайным убежищем, в духовке едва не сгорел пирог с патокой.

Превосходный пирог, который Тёмный Лорд собирался прикончить в одно лицо со сладким чаем. И заесть это все черничным мороженым — не просто же так они похитили Фортескью! В конце концов, он тринадцать лет вынужден был скитаться бесплотным духом, а базовых потребностей в сладком никто ведь не отменял!