За себя и за того парня (джен)

* * *

Зал суда тёмен и мрачен. Тяжелые колонны из полированного гранита отражают скудный, мертвенно-синий свет газовых факелов. Воздух влажен и холоден — несмотря на то, что у правой стены старый серолицый эльф-истопник исправно подкладывает в огромный камин желтые, смолистые еловые дрова…

Здесь, в зале пленарных заседаний №10, всегда холодно. Дневной свет не проникает в подвальные помещения Министерства магии, где от века решает судьбы своих граждан высший судебный орган магической Британии — Визенгамот.

Вдоль стен, почти до самого потолка амфитеатром поднимаются жесткие дубовые скамьи. Лиловые мантии судейских, высокие шляпы. Желтые, стертые лица…

Суд. Великий, неподкупный, беспристрастный, безучастный. Как черная, медленно плывущая под мрачным высоким сводом тень молчаливого зловещего охранника — дементора.

В центре зала, в круге света — четыре высоких жестких кресла. Серебряные начищенные кандалы, прикрепленные к подлокотникам, плотно охватывают запястья четверых подсудимых. В левом кресле — высокая статная молодая дама в строгом темном платье. Бледное лицо с холодным взглядом совершенно спокойно, тяжёлый узел чёрных вьющихся волос монументально недвижим, полные губы держат презрительную гримасу. В соседних креслах — еще двое подсудимых. Мужчины. По виду — братья: одинаковые белые высокоскулые лица с тяжелыми веками, одинаковые непокорные темно-каштановые волосы, одинаковые угловатые худые руки с паучьими пальцами. Старший брат неотрывно смотрит на женщину, будто видит ее в последний раз. Младший безвольно поник головой к плечу, как пораженный сонным заклятием.

Четвертому нет еще и двадцати лет...

Он светловолос и светлоглаз, веснушчатое лицо еще не утратило юношеской округлости. Капризно изогнутые губы дрожат. Взгляд затравленно бегает. Тонкие, явно не державшие ничего тяжелее палочки и книги, руки дрожат.

Голос прокурора, усиленный Сонорусом, каркает под высоким сводом:

— Эти волшебники, что находятся сейчас перед вами, совершили преступление, которому нет ни оправдания, ни прощения. Более трех часов они, повинуясь Неназываемому, истязали непростительным заклятием Круциатус двоих мракоборцев — Френсиса и Алису Лонгботтом…

Срываясь на визг, над амфитеатром несется крик:

— Отец! Отец! Выслушай, пожалуйста!

— Молчание, подсудимый Крауч! — молоток председателя суда трещит по ореховой столешнице.

— Обвиняемые взяты с поличным на месте преступления, их вина подтверждена и доказана…

Белокурый подсудимый бьется в цепях:

— Отец! Я невиновен!.. Невиновен!!!

* * *

Тремя годами ранее…

Вечером первого сентября в факультетских гостиных Хогвартса всегда допоздна царила весёлая неразбериха.

— Как прошли каникулы, Рег?..

— Донельзя суетливо и утомительно. Сириус очередной раз в пух и прах разругался с родителями и окончательно свалил из дома. Матушка в сердцах выжгла его имя с фамильного гобелена и тут же объявила наследником рода меня… Пришлось присутствовать на многочисленных скучных приёмах, исполнять целую кучу других нудных формальностей.

В голосе Регулуса Блэка звучала гордость — хоть в чём-то он обошёл блистательного старшего брата.

— Ну… Я все каникулы был предоставлен сам себе — отец днём и ночью на работе торчит, а мама уже давно болеет. — Бартемиус Крауч тяжело вздохнул. — Представляешь, его даже мой аттестат по СОВ не впечатлил. Стоило ли рвать зад, чтобы спихнуть на «превосходно» двенадцать экзаменов — и не услышать ничего вроде «классно, сын!»…

— Да брось ты… Мне отец тоже ничего не сказал. Правда, перед самым отъездом все-таки подарил новую метлу и шепнул на ухо, что гордится мной…

— А мой — ничего, представляешь? Словно у него сорок сыновей и все гениальны, как сам Мерлин!

— Да… Вот же сухарь министерский! Послушай... У меня возникла неплохая идея, кузен… Хочешь, я тебя тут кое с кем познакомлю?

— С девчонкой? А она хоть симпатичная?

— Нет… Девчонку каждый выбирает по себе… Есть у меня одна знакомая компания. Я уже год к ним хожу. Белла Блэк меня там представила прошлым летом.

— А чем занимаетесь-то? Светскими беседами в чистокровном кругу?

— Подымай выше! Учимся тому, чему тебя ни один Слагхорн не научит. Книги читаем, каких тут даже в «Запретке», наверное, нет. Дуэльными заклятиями балуемся…

— Надеюсь, ничего незаконного? А то сам знаешь: мой отец...

— Не-е, не дрейфь… Не посадят! А вот жизнь наша точно может стать интереснее. Общество подгнивает, Барт… Статут о Секретности нас замариновал, как каперсы в банке! Толку родиться в семье могущественных колдунов, чтобы всю жизнь прятаться от большого мира? Пора нам, молодым, менять ситуацию. Ломать под себя потихоньку…

— Я тоже об этом думал…

— Тогда — уговор: как в Хогсмид соберешься — дай знать. Познакомлю тебя с нашим… наставником. Классный тип.

— Договорились.

* * *

Субботнее утро разразилось жестокой непогодой. Небо бурлило тяжёлыми тёмными тучами, осыпало всякого осмелившегося высунуть нос на улицу косым дождём, хлестало пронизывающим ветром. Но уговор есть уговор. Закутавшись в плащи и подвесив над головой по зачарованному прозрачному зонтику, Регулус и Барти сосредоточенно топали по мокрой раскисшей дороге.

— Далеко еще, Рег? Это вообще не в Хогсмиде, что ли?

— Нет, конечно. Вот еще — в деревне этой собираться! Тут же все друг дружку знают. Встреча будет в поместье у одного приятеля… Потерпи, все сейчас узнаешь!

— Ты что — уже трансгрессировать можешь? Кто научил? Этот твой… наставник?

— Могу! Но не с тобой же… Еще ошибемся — и будет тебе, как в той поговорке у магглов — «одна нога здесь — другая там»! Нет, мы через портключ пойдем. Активируется через час, так что успеем даже в «Трёх метлах» посидеть.

— …О, змееныши! Привет! Как раз под вас погодка, души болотные? Что, на вас даже девчат не нашлось — вдвоем в «Три метлы» тащитесь? А может, вы и еще кое-что делаете вдвоем, и девушки вам просто не нужны?..

Звонкий смех рассыпался по грязной деревенской улочке, загулял меж тесно прижавшихся друг к другу насупленных домиков под красно-коричневыми черепичными шляпами крыш. Рослый, изящный шестикурсник из Равенкло, Гилдерой Локхарт, балансируя под левитирующим лиловым зонтом на переброшенной через лужу широкой доске, вел под руку стройненькую черноглазую ровесницу.

— Выпендриться — это у него святое! — прошипел Барти. — Рег, зададим ему, чтоб подрыгался?

— Подрыгался? Пожалуйста!!!

Регулус скривился и взмахнул палочкой. Локхарт ойкнул, выпустил руку своей барышни и повис вниз головой в полуметре от земли. Щеголеватая бежевая мантия беспомощно задралась, обнажив узкие модные брючки, и суконные полы ее сразу же потемнели, намокая в луже. Зонт вспыхнул серебряно-зелеными искрами и исчез. Девчонка отчаянно завизжала.

— Пусти, дурак!!! — возмущенно заорал подвешенный.

— Да на здоровье! Финита Инкантатем!...

Равенкловец мешком плюхнулся в глубокую холодную лужу, обдав свою даму веером коричневых брызг.

— Идиоты! — девушка выхватила палочку, и, не обращая внимания на своего разом потерявшего лоск кавалера, принялась очищать свое забрызганное пальто при помощи Экскуро. — Рой, поднимайся, пошли отсюда!

— Все вы, Блэки, того, с приветом! — Локхарт вскочил и бегом помчался обратно к школьному замку.

Девушка пожала плечами, наколдовала себе новый зонтик. Потом задрала нос, и, надув губы, свернула в ближайший переулок.

— Минус пара лишних глаз! — заговорщицки шепнул Регулус.

Друзья, как и собирались, пропустили по кружечке пива в «Трёх метлах», а затем незаметно вышли на улицу. Найдя безлюдный уголок, Регулус вынул из кармана небольшой туго скрученный свиток.

— Это и есть портключ?

— Он самый. Хватайся, сейчас активируется.

Барти несмело протянул руку к свитку. Вспыхнуло синеватое пламя, туго засосало под ложечкой… Так всегда бывает с непривычки к мгновенным перемещениям.

Их выбросило у ворот старинного поместья, которые тут же открылись сами собой. Регулус спрятал портключ в карман и решительно шагнул под высокую арку. Здесь как будто и не было проливного дождя. Присыпанная искристым белым гравием совершенно сухая дорожка вела к высокому крыльцу старинного приземистого особняка.

У балюстрады, томно оперевшись на мраморные перила, их ждала черноволосая девушка.

— Здравствуй, кузен, — поздоровалась она с Регулусом.

— Привет, Белла.

— Ты не один, как вижу? Представь мне своего друга.

— Честь имею, леди: Бартемиус Крауч-младший… Барти, это моя кузина, Беллатрикс Блэк… Впрочем, в недалеком будущем — Беллатрикс Лестрейндж… У них с нашим бывшим старостой Руди скоро свадьба.

— Приветствую, Барти, — натянуто улыбнулась Белла, — мы рады новому другу. И родичу. Ваша бабушка до замужества носила фамилию Блэк. Так что вы — тоже наш брат, пусть и троюродный.

Она медлительно повернулась, приглашая последовать за собой в дом.

За широким столом в гостиной было тесновато. Барти не без удивления узнавал слизеринцев, выпускников прошлых лет. Стройный, гибкий, смазливый Ивэн Розье. Неразлучные приятели Мальсибер с Эйвери. Вечно надутый и чопорный Теодор Кантакерус Нотт, сын знаменитого историка магии, любимец декана Слагхорна. Братья Лестрейнджи — племянники отставного министра. И даже этот, как там его, Снейп… Хмурый чернявый зубрила, которого, помнится, постоянно задирала компания гриффиндорцев во главе с Джимом Поттером. Этот-то зануда грязноковный что здесь делает — среди представителей древних аристократических родов?..

Обособленной группкой перешептывались маги постарше. Суровый немолодой усатый колдун с клочковатой седеющей шевелюрой, по виду — иностранец, представленный как Антонин Долохов, беседовал с сухощавым высоким щеголем с узким холодным лицом и вычурными манерами, уважительно называя того Милордом.

Разговор за чаепитием шел о том, что волшебная аристократия теряет власть и влияние, о том, что магглы распоясались совсем, и пора бы привести их к повиновению. Ведь не зря жива в человечестве магическая кровь!

Барти даже посмел ввернуть в беседу одну свою мысль. Мол, Статут о Секретности давно не защищает магов от магглов, и пора бы его отменить вовсе. И — о, чудо! — его выслушали! Не то, что дома, где самой частой репликой отца в политических спорах было «Помолчи, сын, мал еще рассуждать о судьбах человечества!»…

Потом была тренировка дуэльного мастерства для молодёжи. Вёл её Антонин Долохов. И даже тот, кого называли милордом, принял в ней участие, скрестив палочки с единственной присутствующей девушкой — высокомерной и решительной Беллой...

Барти показали, как можно невербально отразить летящее в лицо Эверте Статум, отшвыривающее противника кувырком. С третьего раза даже получилось!

Помогая подняться на ноги на дуэльном поле, Регулус шепнул ему в самое ухо:

— Пора, а то опоздаем к отбою!

Белла проводила друзей до ворот поместья Лестрейнджей. Перед тем, как попрощаться, она протянула Барти такой же свиток, как у Регулуса.

— Это портключ, он настроен на Милорда… Приходи к нам ещё, если не трусишь!

С этого дня он полюбил секретные встречи по субботам. Он стал здесь своим. Почему? Наверное, потому что к нему, шестнадцатилетнему, относились здесь как к равному. Все. Даже Долохов, который, кажется, был старше всех. Даже Милорд…

На последнем собрании перед каникулами Рег предупредил, что летом приходить не сможет — отец обещал устроить его помощником секретаря в один из отделов министерства, решив, что сыну пора начинать делать карьеру.

— Делать карьеру — это правильно, — усмехнулся Лорд и похлопал юношу по плечу. — Свои люди в Министерстве нам нужны. До встречи осенью!

* * *

Наступил сентябрь. Барти, вытянувшийся и посерьезневший за лето, долго ждал Регулуса на платформе вокзала Кингс-Кросс. Но друг так и не сел в алый поезд на Хогвартс. Не появился он и позже — во время торжественного пира в честь начала учебного года…

И никто ничего о Регулусе не знал. Даже декан Слагхорн в ответ на вопрос, куда мог подеваться один из лучших его учеников, только шумно вздохнул и ответил, что по неизвестной ему причине семья Блэк отказалась в этом году отправлять доучиваться младшего сына…

— По слухам, твой друг уехал… Возможно, продолжит образование в Европе… Лично я был бы против, Дурмстранг мало что может дать юноше из чистокровных… Но за несовершеннолетних волшебников решают отцы.

— Уехал — и даже не послал мне сову, чтобы попрощаться? Странно!

Слагхорн не ответил.

Оставалось одно: спросить на следующем собрании Тайного общества кого-то из старших. Например, Беллу… Но та лишь поджала умело подкрашенные губы:

— Не говори о нем, Барти. Милорд… не хочет больше слышать имени Регулуса Блэка!

Барти невидяще посмотрел на Беллу. «Милорд? Не хочет слышать? И что такого мог натворить примерный отличник и министерский практикант, что дядюшка Орион Блэк сплавил его на континент, никому ничего не сказав? Или… С Регом что-то случилось! Точно! Что-то нехорошее и… страшное. Иначе с чего бы Милорду окружить его имя заговором молчания!»

— Бэлл, а он… вообще — жив? — вопрос вырвался у Барти сам собой.

— Может, и да. А, может, и нет… — невозмутимо ответствовала Белла.

«Может, и нет…

Если бы Регулус был жив, он обязательно написал бы мне.

Обязательно!

Неужели… Но как? Почему? За что?

Ответа нет».

Попытка наведаться в дом Блэков на Гримо-12 в ближайшие каникулы и лично все узнать, успеха не имела. Старый хозяин особняка, Орион Блэк, не принимал гостей, вроде бы — был болен. А от привратника, угрюмого длинноносого эльфа со слезящимися пустыми глазами, ничего толком узнать не удалось.

* * *

— Бартемиус Крауч, — высокий голос Тёмного Лорда звенел холодным, властным металлом, — клянешься ли ты следовать за мной всегда и повсюду, служа верой и правдой мне и общему делу преобразования волшебного сообщества?

— Клянусь, милорд!

Барти боялся. Боялся до дрожи, но голос его не дрогнул.

« — Мы должны были сейчас стоять рядом, Регулус», — мысленно произнёс он.

— Дай мне свою левую руку!

Тонкий темный тисовый стержень с заключенным внутри пером бессмертного огненного феникса остро коснулся белого худого предплечья. По руке юноши словно брызнуло крутым кипятком, вывернуло мускулы жестоким спазмом. Из-под палочки полились тонкие темные струи, сплетаясь на нестерпимо горящей коже в отчетливый, похожий на свежую татуировку, рисунок: пестрая змея поползла на свет из оскаленного рта мертвой человеческой головы.

— Стерпи от меня единожды, и более никогда! — усмехнулся Лорд. В темных его глазах заплясали алые потусторонние огоньки.

«Только бы не застонать!»

Сцепив зубы, Барти Крауч осел на пол. Эйвери и Мальсибер подхватили его под руки. А Белла неожиданно протянула стакан ледяной воды:

— Встань, брат. Ты теперь один из нас. Метка дает нам связь, делает единым целым, позволяет в любой момент обратиться к Милорду...

— Примите этого неофита в свою компанию, леди Лестрейндж, — осклабился Лорд, — и вместе со стариной Долоховым сделайте из него приличного бойца… Ты молодец, юноша. Иные кричат. Вот, Мальсибер помнит, как в мэноре едва стекла от его голоса не вылетели…

— А Регулус? Он — кричал? — хрипло, неожиданно для себя выдавил Крауч.

— Регулус? Не помню такого!

Темный Лорд демонстративно отвернулся к окну.

* * *

Барти Крауч в очередной раз обходил вокруг стоящего особняком коттеджа, стараясь не прислушиваться к полным нечеловеческой боли воплям хозяев и истерическим выкрикам Беллатрикс:

— Где Милорд?! Где?! А ну говори, мразь! Говори!!! Круцио! Круцио! Круцио!..

Это был первый боевой выход юноши — ему приказали следить за окрестностями и предупредить, если кто-нибудь появится поблизости. Беллатрикс и оба брата Лестрейнджа не выходили уже четвёртый час. Он даже радовался, что не находится в доме, не видит искаженного злобой лица Беллы, не видит её жертв, корчащихся от боли.

Раз за разом он нарезал круги, всматриваясь в дождливый предрассветный сумрак. Из-за доносившихся из дома громких криков, юноша не услышал хлопков, сопровождавших трансгрессию.

Пятеро мракоборцев буквально вывалились вокруг него из голубовато светящихся воронок межпространственного перехода.

— Экспелиармус! Ступефай! Инкарцеро!

Волшебные путы жестко врезались в запястья. И Барти Крауч, обезоруженный и связанный, рухнул на мокрую осеннюю землю, хватая пересохшим ртом горячий воздух.

* * *

- Верховным Судом Визенгамота постановляется…

Под высокими сводами гулкого зала мерно и плавно кружит дементор. Факелы чадят.

- …За применение непростительного заклятия Круциатус по отношению к супружеской чете Лонгботтом, вызвавшего необратимые последствия для физического и душевного здоровья потерпевших, Беллатрикс Лестрейендж, чистокровная, урожденная Блэк, приговаривается к лишению волшебной палочки и бессрочному заключению в исправительном доме Азкабан.

— Лишайте, запирайте, травите дементорами сколь вам угодно! Лорд вернется и отомстит за нас. Вернется! И — победит!!!

-…За то же непростительное деяние — Родольфус Лестрейндж, чистокровный, приговаривается к лишению волшебной палочки и бессрочному заключению в исправительном доме Азкабан!

— Бэлл, я люблю тебя! Мы еще выберемся из застенка, верь мне!

- …За то же непростительное деяние — Рабастан Лестрейндж, чистокровный, приговаривается к лишению волшебной палочки и бессрочному заключению в исправительном доме Азкабан!

— Держись, брат!..

- … За участие в истязании четы Лонгботтом и приготовление к иным противозаконным актам в составе тайного общества, именующего себя Пожирателями Смерти — Бартемиус Крауч, чистокровный, приговаривается к лишению волшебной палочки и бессрочному заключению в исправительном доме Азкабан!

— Отец!.. Я же твой сын! Пощади, отец!

- У меня нет больше сына! — прокурор Визенгамота, словно озябнув, плотно запахивает полы лиловой мантии. Взгляд его пуст. Жесткая щетка седых усов топорщится над сухой верхней губой.

— Увести осужденных! — каркает за своей стойкой сутулый судейский секретарь.

Дементор под потолком плавно снижается, сужая круги…