Наша девчонка (джен)

Наша девчонка.

2025 год.

— Всё-таки, сэр, я бы посоветовал вам отказаться от этой поездки.

— Сожалею, Тим, но это невозможно. По целому ряду причин, — мягко возразил Джон Коннор. — Ехать нужно, и ехать именно мне.

— Я боялся, что вы так скажете, сэр, но это очень опасно, — упрямо произнёс капитан Далтон. — Поездка через всю страну — это довольно долгое путешествие в нынешних условиях. А дороги патрулируются. Каков шанс проехать через десяток штатов, а потом обратно, не нарвавшись на неприятности?

— Ну, на самом деле, только через восемь штатов, — поправил Джон.

— О, ну это, конечно, всё меняет! — Далтон патетически вскинул руки. — По мне, так невелика разница. Да вон, хотя бы у неё спросите, — он с гримасой отвращения кивнул в сторону неподвижно стоявшей у стола невысокой хрупкой девушки с лейтенантскими знаками различия.

— Это так, Джон, — кивнула она с бесстрастным выражением лица. — Вероятность боестолкновения с силами Скайнета при движении по основным магистралям составляет пятьдесят восемь и восемь десятых процента.

— И ты, Брут? — криво усмехнулся генерал.

— «И ты, Брут?» — слова, по легенде сказанные римским императором Гаем Юлием Цезарем одному из своих убийц, которого он до того считал своим другом, — так же равнодушно произнесла девушка. — Обычно эту фразу люди произносят в отношении тех, кто их предал…

— Не обязательно. Чаще, когда тебя не поддерживает тот, от кого ты ждал этой поддержки.

— Я поддерживаю тебя, Джон. Поездка необходима. Но прав и капитан Далтон — это очень опасно.

— Вот видите, сэр, даже ваша ручная заводная обезьянка согласна со мной.

— Тим, я много раз просил не называть её так, — поморщился Коннор. — Неужели так трудно запомнить её имя?

— У машин не должно быть имён, — отрезал Далтон.

— Он так не думает, — глаза Кэмерон пристально следили за мимикой капитана. — Он просто не доверяет мне. И боится.

— А почему я должен тебе доверять? Может, ты только и ждёшь подходящего момента, чтобы убить генерала!

— Тим, не будь параноиком, — Джон покосился на Кэмерон и покачал головой. — У неё таких моментов был вагон и тележка. Собственно, Кэмерон могла бы меня убить в любой момент, как ей только заблагорассудится. Даже в твоём присутствии.

— Я не могла бы убить тебя, Джон, — на лице Кэмерон появилось беспокойство. — Я не хочу этого делать!

— Не волнуйся так, Кэм. Я говорил лишь о том, что у тебя есть такая возможность. Чисто физически.

— О, она уже Кэм! — похоже, что от плевка на пол Далтона удержала лишь воинская субординация.

— Ты — Тим, она — Кэм, — усмехнулся Коннор. — Что в имени тебе моём? Я одинаково доверяю вам обоим. И вы могли бы хоть ради меня не собачиться, а работать вместе… хотя, конечно, в основном это к тебе относится, Тим. А что касается поездки на атлантическое побережье… Мы едем, и это не обсуждается. Считай это приказом. Или тебе он нужен в письменной форме?

— Сэр, — негодование Далтона выплеснулось наружу, — если вы не прислушиваетесь к мнению своего начальника охраны, то зачем я тогда вообще нужен? Прошу освободить меня от выполнения обязанностей и направить в линейные части!

— Хм-м-м… — Джон с прищуром посмотрел на капитана, затем заговорщицки подмигнул Кэмерон. — Ну что же, Тим. Если ты решил перейти в войска, пиши рапорт, я одобрю. Но вот один момент… у меня тогда не будет иного выбора, кроме как назначить Кэмерон на твоё место. И ты оставишь меня на попечение машины, которую подозреваешь в маниакальном стремлении меня же и прикончить?

Это определённо был удар ниже пояса, с удовлетворением подумал генерал, глядя, как побагровело лицо Далтона, и его взгляд заметался между Коннором и Кэмерон.

— Сэр, я…

— Будем считать, Тим, что ты ничего не говорил, а я ничего не слышал. Всё, выезжаем завтра утром. На трёх броневиках. Отбери самых надёжных людей из расчёта по четыре бойца на машину помимо водителя и оператора. Задача ясна?

— Да, сэр. Но почему утром?

— Летающие охотники-убийцы не оснащены радиолокаторами контроля наземной обстановки, — пояснила Кэмерон. — Они полагаются на инфракрасные сенсоры. Днём эти сенсоры в значительной мере утрачивают эффективность из-за повышенной температуры воздуха.

— Я понял. Разрешите идти?

— Вы свободны, капитан!

Когда за Далтоном закрылась дверь, из Коннора словно выдернули скрепляющий его стальной стержень. Генерал обмяк на кресле и шумно вздохнул, потирая рано поседевшие виски.

— Устал я, Кэм, — пожаловался он вслух. — До чего же я устал. И поплакаться некому, кроме как тебе. Люди должны видеть несгибаемого генерала, Джона Коннора, который всегда знает, что делать, никогда не ошибается и… и порой больше похож на машину, чем ты.

На его плечи опустились тёплые руки Кэмерон.

− Так надо, − сказала она. — Я уже поняла, что людям необходимы символы. Вероятно, именно поэтому в прошлом вы так дорожили своими флагами.

— Да, но никто не спрашивает символы, каково им приходится.

− Я спрашиваю.

− Хреново, надо сказать, приходится. Символ хотел бы просто жить, знаешь ли. Но вот не получается… А ты просто кладезь талантов, — пробормотал Коннор, чувствуя, как пальцы машины разминают его плечи.

— Этому нетрудно научиться, — ответила Кэмерон. — Я видела, как это делал лейтенант медицинской службы Гордон. Трудно было установить необходимое усилие, чтобы не причинить тебе вред. Но я справилась, — добавила она с чуть заметной ноткой гордости.

− Ты справляешься со всем, за что бы ни взялась, − вздохнул Коннор. — Я же говорю: просто кладезь талантов.

− Да, я такая. Хочешь, я испеку для тебя блинчики?

Джон застыл на мгновение, на его скулах набухли желваки.

− Кто тебе сказал про блинчики?

− Майор Вильямс, − бесхитростно ответила Кэмерон. — Она сказала, что ты любишь блинчики.

− И всё?

− Да, и всё.

Напрягшиеся было мышцы генерала расслабились.

− Я и не знал, что ты умеешь готовить.

− Рецепт блинчиков напечатан на тыльной стороне коробок с готовой смесью. Я пробовала. Майор Вильямс была удовлетворена. Повара были расстроены.

− Чем? — усмехнулся Коннор. — Они решили, что ты хочешь отбить у них работу?

− Нет, самим фактом моего визита. Кажется, они меня боятся.

− Неудивительно. Недели за две до твоего появления перепрограммированный Т-800 свихнулся и начал убивать всех подряд. Кухня была у него на пути…

− Мне это не грозит, − заявила Кэмерон.

− Да, но не все это знают, − ответил Коннор.

− Жаль. Так ты хочешь блинчиков?

− Нет, Кэм, спасибо, но как-нибудь в другой раз, − он поднял руку и погладил лежащие на его плече пальцы Кэмерон. — У тебя были планы на вечер?

− Встретиться с майором Вильямс. Она хотела поработать с моим процессором.

− Придётся отложить, Кэм. Будь так добра, сходи в ангар и проверь готовность техники. Ехать далеко, и не хотелось бы застрять где-нибудь в пустыне. Да, жаль, что русские отказываются прислать подлодку сюда, на тихоокеанское побережье. Но нам нужны эти зенитные и противотанковые ракетные комплексы. Как воздух нужны!

− Понимаю, − кивнула Кэмерон. — Судя по информации в моей базе данных, большая часть уцелевших арсеналов вооружённых сил США и Канады попала в руки Скайнета.

− Если у него есть руки…

− К сожалению, такой информацией я не располагаю. Конструкция Скайнета, включая периферийные устройства, содержится им в секрете от боевых единиц, которые могут попасть в руки противника.

− Логично, − вздохнул Джон. — Жаль, что он не делает ошибок…

Кэмерон направилась к двери и уже на пороге обернулась и с улыбкой сказала:

− Ты не прав, Джон!

− Не прав? — удивился Коннор. — В чём?

Улыбка Кэмерон стала шире.

− Ты сказал, что Скайнет не делает ошибок. А как же я?

Не дожидаясь ответа, она исчезла за дверью…

− Майор Вильямс?

Женщина оторвалась от монитора.

− А-а-а, Кэмерон! Заходи, малышка. Рада тебя видеть. Подожди немного, я сейчас закончу…

− Сожалею, майор Вильямс, но сегодняшний сеанс придётся отложить. Джон дал мне поручение, а утром мы уезжаем.

− Да? — с огорчением спросила Вильямс. — И надолго?

− Я не могу сказать, − качнула головой Кэмерон. — Это секрет.

− Понимаю, − майор с силой потёрла лоб. — Но ты всё равно заходи, я хочу кое-что тебе показать. Это не займёт много времени.

Кэмерон на мгновение заколебалась — любопытство вступило в конфликт с полученным ею приказом, — но затем решила задержаться. Резерв времени у неё имелся, а майор Вильямс редко рассказывала что-то бесполезное или хотя бы неинтересное. В отличие от Аллисон Янг, её мозг был вовсе не примитивен!

Киборг осторожно притворила за собой дверь, подошла к майору и опустилась на соседний стул.

— Как думаешь, что это?

Кэмерон пристально обозрела представленный её вниманию облитый коричневой керамикой прямоугольник, рассечённый поперечными и продольными канавками на аккуратные «кубики» и не нашла в нём ничего интересного.

— Это стандартный нейропроцессор терминаторов семисотой серии. Базовой модели «А» без органического камуфляжа. Я не вижу маркировку — она нанесена с обратной стороны, но процессор короче на одну четвёртую дюйма, чем процессоры, предназначенные для инфильтраторов.

— Совершенно верно, — подтвердила Вильямс. — Сама по себе эта побрякушка не интересна… в отличие от её содержимого. Полюбуйся.

Она воткнула процессор в разъём, явно некогда принадлежавший одному из Т-700, а ныне грубо запрессованный в импровизированную подставку из пластика. От разъёма к мощному компьютеру, за которым работала Вильямс, тянулся толстый жгут проводов. И майор немедленно принялась нажимать клавиши. Кэмерон пока молчала — процедура была ей хорошо знакома. Можно сказать, знакома с обеих сторон — и как наблюдателю, и как непосредственному участнику. В последнем случае Кэмерон она была знакома буквально изнутри. Примерно так же майор Вильям извлекала данные из её процессора. Разве что разъём пришлось использовать от Т-888, благо основная разница в разъёмах у Кэмерон и «три восьмёрки» приходилась не на шину данных, а на вводы/выводы внешних датчиков и периферийных устройств.

— Ага, вот оно, — Вильямс развернула монитор, чтобы гостье было лучше видно. — Знакомо?

— Да. Знакомо, — медленно произнесла Кэмерон.

На экране была она сама. В статике и в движении, в разной одежде, в проекции со сканеров, показывающих, как выглядит её эндоскелет под слоем органики. Рядом прокручивался столбец текста с её тактико-техническими характеристиками, особенностями конструкции, уязвимыми местами… И как мрачный итог под всем этим мерцала строка: «При обнаружении принять меры к захвату. При невозможности — уничтожить».

— Вот так, малышка. Скайнет уже знает, что ты с нами.

— Не понимаю, — Кэмерон выглядела озадаченной. — Моё внедрение сроками не ограничено. По предварительным расчётам самого Скайнета я должна была получить возможность ликвидировать Джона Коннора в срок от шести до десяти месяцев после начала операции. Прошло только пять месяцев, семнадцать суток и восемь часов. Слишком рано.

— Думаю, дело отнюдь не в том, что ты не торопишься убивать генерала, и не в невыходе на связь, — Вильямс откинулась на спинку кресла и задумчиво побарабанила пальцами по столешнице. — Этого Т-700 наши прикончили сегодня — он слишком близко подобрался ко входу на базу. А приказ насчёт тебя, судя по логам входящих сообщений, он получил всего шесть часов назад. Как часто они связываются с базой?

— В зависимости от обстановки, от двенадцати до сорока восьми часов, — мгновенно ответила Кэмерон. — Если иное не предусмотрено распорядком текущей операции.

— Не тот случай, — отмахнулась Вильямс. — Этот был один. Обычный свободный охотник. Значит, прошло не больше двух суток, как Скайнет отдал приказ на твоё уничтожение. Спрашивается, что произошло? Хочешь выслушать мои догадки?

— Да.

— С неделю назад при твоём непосредственном участии был налёт на топливный склад Скайнета, не так ли?

— Шесть суток, двадцать два часа и одиннадцать минут назад, — уточнила Кэмерон.

— И зачем тебя туда понесло?

— Я хочу быть полезной, — упрямо заявила Кэмерон. — Без моего участия потери составили бы от сорока до шестидесяти пяти процентов.

— И ты прошла на объект, пользуясь своим более высоким рангом, и в своём стиле оторвала головы всем, до кого смогла дотянуться, так?

— Не только, — с некоторым самодовольством сказала Кэмерон. — Предварительно я вывела из строя блок управления системы безопасности.

— Ну да, ну да, а позавчера на разгромленный вами склад нагрянула целая армия — два танка тип два, полсотни Т-800 или 850 на бронемашинах и всю эту ораву прикрывали аж четыре летающих охотника-убийцы тип пять. К нам едет ревизор, так сказать… Спрашивается — зачем? А может, затем, что это уже пятый объект Скайнет, захваченный с твоей помощью и по одному и тому же сценарию? Я бы на месте Скайнета однозначно захотела разобраться в том, что происходит, а он никак не дурнее меня. Думаю, что на топливном складе остались какие-то свидетельства, что учинённое там безобразие — твоих рук дело. Я бы предположила, что при зачистке объекта уцелел процессор одного или нескольких терминаторов. Логично?

— Такой вариант не исключён, — согласилась Кэмерон.

— И что из этого вытекает? — Вильямс пристально посмотрела на собеседницу. — Что больше такой фокус не выйдет, вот что! Абсолютно уверена, что в следующий раз по тебе сразу откроют огонь. Или, что гораздо хуже, впустят внутрь, схватят, свяжут, засунут тебе в голову другой процессор… с не столь мятежной натурой, и отправят к нам убивать генерала.

— Я — уникальная модель, — заметила Кэмерон. — Другие процессоры непригодны для установки в мою боевую платформу.

— Тю! Малышка, где твоя машинная логика? Скайнет создал твой процессор, что мешает ему создать ещё один? Или десять? Или сто? Или ещё сто Кэмерон целиком, если уж на то пошло?

— Я не прошла испытания, — в голосе Кэмерон появилась неуверенность. — Это не в правилах Скайнета-запускать в серийное производство не прошедшие испытание модели.

— А по мне, так очень даже прошла, — вздохнула Вильямс. — На взгляд Скайнета, ты успешно внедрилась в Сопротивление. Остаётся сущая мелочь — заменить тебя копией, что для Скайнета совсем несложно. Что мы про него точно знаем, так это то, что он использует даже самый малый шанс на успех. А тут шанс совсем не мал. В общем, я доложу генералу, и, считай, такие вылазки для тебя закончены.

— Это несправедливо!

— А жизнь вообще несправедлива, — со смешком произнесла Вильямс. — Пора бы тебе к этому привыкнуть.

— К этому привыкнуть нельзя, — упрямо возразила Кэмерон. — И незачем. Джон говорит, что всё в наших руках.

— Знаю. «Нет судьбы, кроме той, что мы творим сами». Его любимая поговорка. Но когда терминатор направляет на тебя ствол, как-то трудно согласиться с этим тезисом, знаешь ли, — хмыкнула Вильямс. — Может, после победы что-то и изменится, но это будет ещё не скоро.

* * *

— Подай, пожалуйста, рожковый на три четверти, — послышался голос Рамоны.

Человек вряд ли расслышал бы её слова в том лязге и грохоте, что царил в ангаре подземной базы, но Кэмерон человеком не была. Весь этот звуковой фон, порождаемый работами по обслуживанию техники, её процессор отфильтровал сразу, пометив, как посторонние шумы и подавив громкость оных до приемлемого значения. Так что просьба механика была ей услышана без малейших проблем.

Кэмерон легко выпрыгнула из распахнутой бронедверцы и наклонилась к открытому инструментальному ящику. Человек, несомненно, принялся бы перебирать ключи, глядя на маркировку, но киборги не нуждались в столь грубом механическом процессе. Человеческий мозг, конечно, хороший дальномер, но не настолько, чтобы определять геометрические размеры с точностью до долей дюйма. Камеры Кэмерон сфокусировались на торчавшей из груды железок головке ключа, мгновенная операция вычислений, и она безошибочно выхватила из ящика нужный инструмент.

— Вот, возьми, — сказала она, вкладывая ключ в протянувшуюся из-под машины руку.

— Ага, спасибо, — рука исчезла, и до Кэмерон донёсся характерный звук затягиваемой гайки.

— Помощь нужна? — осведомилась киборг.

Вопрос был отнюдь не праздным — с час назад накрылся компрессор, подававший сжатый воздух для пневмоинструментов. А некоторые резьбовые соединения находились в таких местах, где без пневматического гайковёрта не обойтись — там просто не хватало места для достаточно длинного рычага, что позволил бы Рамоне компенсировать недостаток физической силы.

— Нет, пока не нужно, — отозвалась мексиканка. — А ты что, закончила?

— Да. Радио и оптическое оборудование полностью исправно, а плазменную пушку необходимо заменить — где-то произошло замыкание, и выгорели катушки соленоидов.

— О, с таким же успехом ты могла бы читать мне лекцию про магию вуду, — ворчливо отозвалась Рамона. — Для меня что то, что это — одинаково тёмный лес.

Кэмерон предпочла оставить это замечание без комментариев. Она знала, что Рамона Сантос никогда в жизни не ходила в школу, не говоря уже о колледже и, тем более, университете. К тому времени, как первые боеголовки русских ракет разорвались над городами США, семья Рамоны, как нелегальные мигранты, находились в центре содержания иммигрантов в Сан-Диего в ожидании неминуемой депортации. Им повезло уцелеть в те первые, самые страшные минуты гибели привычного мира. После восьмилетней Рамоне пришлось познать голод и холод, ночёвки в развалинах, и не один раз еле ускользать от бандитов и работорговцев. А затем появились машины.

Конечно, появились они не сразу, расползаясь, как металлическая саранча от подземных автоматических заводов в Скалистых горах. И процесс этот был не быстрым — в конце концов, количество комплектующих на складах не бесконечно, а производившие эти комплектующие заводы либо лежали в руинах, либо стояли из-за отсутствия энергии, сырья и рабочих рук. Стояли, потихоньку подвергаясь неумолимому разграблению. Скайнету пришлось восстанавливать сталелитейное производство, заводы по изготовлению электроники и оптического стекла, искусственного каучука и множество других, без которых создание армии совершенной боевой техники просто немыслимо. И первыми рабочими Скайнета были люди — просто потому, что у первых серий терминаторов, выпущенных ещё до войны, отсутствовали манипуляторы.

Конечно, организация рабского труда с точки зрения текущего положения дел была безобразной. При всём стремлении Скайнета к порядку, гусеничные боевые машины с оружием вместо рук не могли ни создать концлагерь, ни протиснуться в щели, куда легко пролезал человек, ни преодолеть сравнительно несерьёзные препятствия. Многие пленные убегали. Но большинство предпочитало полной неизвестности и шансу получить пулю — подневольный труд. И дело стало налаживаться. Машин становилось больше, они становились совершеннее, и всё больше людей попадалось к ним в лапы. Именно так однажды в трудовой лагерь угодила и Рамона. Один бог знает, как ей удалось выжить там в течение почти десяти лет, пока машины один за другим подминали расплодившиеся на территории бывших Соединённых Штатов разные независимые анклавы, феодальные баронства и вольные республики. И пока людям не стала очевидна суть происходящего, и они не организовали Сопротивление. Налёт на трудовой лагерь отряда под командованием Джона Коннора, тогда ещё совсем не лидера всего Сопротивления, дал Рамоне свободу. И цель в жизни — если не воевать, чего она не могла из-за сломанной при штурме лагеря и плохо сросшейся ноги, то хотя бы своим трудом приближать конец империи Скайнета.

— Так, — судя по характерному звяканью, Рамона отложила ключ в сторону. — Заведи-ка эту малышку.

— Сейчас.

Кэмерон вернулась в кабину, откинула окрашенную в ярко-красный цвет предохранительную заглушку и нажала кнопку запуска двигателя. Раздалось сытое урчание шестицилиндрового дизеля, сопровождаемое мелкой и чуть заметной вибрацией бронекорпуса бронетранспортёра.

— Ну как?

— Посторонних шумов нет, двигатель работает нормально, — ответила Кэмерон, выбравшись наружу из стальной коробки.

— Ну и отлично, — Рамона, на ходу вытирая руки тряпкой, поднялась из смотровой ямы. Из многочисленных карманов её рабочего комбинезона торчали не менее многочисленные инструменты. — Пусть немного поработает, а ты послушаешь. С тобой никакой диагностики не нужно. Эх, мне бы такой слух! Ну да ладно, чего нет — того нет. А вообще, мы с тобой молодцы!

Рамона от души хлопнула Кэмерон по плечу.

— Жаль только, что ты не перейдёшь на работу в рембат.

— Да, это было бы нерациональным использованием моих возможностей. Как говорит Джон, это всё равно, что забивать гвозди микроскопом, — ответила киборг с некоторым удивлением глядя на мексиканку. До сих пор нельзя было сказать, что люди охотно шли с ней на физический контакт. Прикасаться к ней не боялись разве что Коннор, да майор Вильямс. Ну ещё капитан Браун с узла связи, раз за разом проигрывавший ей в шахматы. И вообще люди старались по возможности держаться от неё подальше. Даже сейчас вокруг машины, с которой возились Камерон и Рамона, образовался некий круг отчуждения.

— Никогда не видела микроскоп, — усмехнулась Рамона. — Но я поняла.

— У майора Вильямс есть один, — ответила Кэмерон, не отрывая глаз от механика.

— Что ты на меня так смотришь? У меня грязь на носу?

— Нет. Меня удивляет, что ты сама до меня дотронулась. Ты меня не боишься?

— А с какой стати мне тебя бояться?

— Другие боятся, — в голосе Кэмерон послышалось настоящее огорчение.

— Ну… — Рамона стала доставать из карманов инструменты и бросать их в инструментальный ящик. — Было дело, когда один из таких болванов, — она кивнула головой в дальний угол ангара, где два Т-800 без помощи лебедки извлекали двигатель из танка, — рехнулся и, прежде чем его грохнули, успел прикончить несколько наших ребят. Вот и боятся. Глупо. Я лично думаю так, пока ты не хочешь меня придушить, бояться нет смысла. А если вдруг захочешь, то испугаться я не успею. Жизнь вообще опасная штука, особенно в наше время, и если гадить в штаны по любому поводу, то и жить не стоит. Просто, дерьмо иногда случается, и с этим ничего не поделаешь… Ладно, пойду посмотрю, не течёт ли масло…

Рамона вновь нырнула в яму, а Кэмерон аккуратно закрыла ящик и выпрямилась, на секунду задумавшись, что быстрее — заменить пушку, или поискать неисправность. Не факт, что неисправность удастся устранить — или даже просто отыскать — без демонтажа орудия. А раз его всё равно придётся демонтировать, то быстрее сразу поставить новое. Нужно только сходить за ним на склад. Но в этот момент послышался новый звук, отнюдь не вписывавшийся в привычный звуковой фон и потому пропущенный фильтрами.

Сперва чуткие аудиодатчики Кэмерон уловили характерный звонкий щелчок, с каким лопается напряжённый металл, затем — шипение вылетающей под давлением жидкости, а после раздался отчаянный крик, перекрывший шум от производимых работ. Впрочем, привлечённые криком механики бросили свою работу, и в ангаре тут же воцарилась почти полная тишина, нарушаемая лишь гулом вентиляции, потрескиванием дросселей люминесцентных ламп и стонами попавшего в беду человека. Ну и вознёй около танка обоих Т-800, не обративших внимания на происшествие.

— Что там такое? — встревоженно спросила выглянувшая из-под броневика Рамона.

— Дерьмо случается, — ответила Кэмерон, срываясь с места.

В шестидесяти футах от м1126, с которым возились Кэмерон и Рамона, двое механиков занимались ремонтом грузовика м928. Лишённый с правой стороны колёс автомобиль опирался на гидравлические домкраты. И вот гидроцилиндр одного из домкратов лопнул, выбросив на добрых десять футов струю масла, и грузовик осел, придавив одного из механиков. И продолжал оседать, чуть заметно, но неотвратимо. Его товарищ пребывал в шоке, бестолково разевая рот. Впрочем, он всё равно ничего не успевал сделать. А если сдаст и второй домкрат, на который теперь пришлась вся тяжесть пятитонной машины, то не успеет и Кэмерон.

Домкрат выдержал.

— Держись! — Кэмерон вцепилась пальцами в ступицу среднего моста и потянула её вверх.

Её операционная система мгновенно отозвалась паническими сообщениями о превышении допустимой нагрузки, о работе в предельном режиме турбонасосов гидравлики, и о неминуемом выходе из строя. Кэмерон в подсказках не нуждалась, и без того ощущая, как скрипят под нагрузкой шарниры её локтевых сочленений и все пять тонн грузовика норовят выдернуть поршни из её гидроцилиндров. Но если отпустить — то человеку конец. И она держала.

К счастью, долго это не продлилось. Со всех сторон бежали люди, десятки мускулистых рук вцепились в бамперы, подножки, борта кузова — во всё, за что можно ухватиться. С протяжным скрипом грузовик приподнялся, и ещё двое тут же вытащили из-под него пострадавшего. Кто-то тут же подсунул под раму новый домкрат и лихорадочно заработал рычагом.

— Отпускаем! — послышалась чья-то команда, когда люди убедились, что машина стоит надёжно.

Кэмерон отпустила ступицу, развернулась, намереваясь вернуться к своей работе… и замерла, глядя на обступивших её механиков. Обычно они старались не приближаться к ней без крайней нужды, но сейчас просто молча стояли и смотрели, не стараясь оказаться подальше.

— Ну, разошлись, разошлись, работа стоит!

Против начальства не поспоришь. Оглядываясь, люди начали расходиться по своим местам, и Кэмерон оказалась лицом к лицу с Толстым Бадом. Начальник ремонтной части всегда относился к ней с изрядной долей неприязни, но сейчас в его взгляде вместо привычной ненависти было нечто иное. Благодарность?

Бад пожевал губами и сказал явно не то, что собирался.

— Что с рукой?

— А? — Кэмерон только сейчас обнаружила, что её левая рука остаётся согнутой в локте под углом около тридцати градусов. Она попыталась выпрямить руку ещё раз и ничего не добилась. Похоже, что поднятие тяжестей даром не прошло. И вдобавок почему-то молчал датчик, который и должен был уведомить о неисправности.

— Сломалось? — Бад вздохнул, от чего его брюхо заметно колыхнулось. — Пойдём, посмотрим, что у тебя там…

* * *

— Не повезло тебе, кажется, ось попалась бракованная, — пропыхтел Бад, рассматривая окровавленный металл.

Он промокнул кровь с шарнира, подвинул лупу на штативе поближе, присмотрелся внимательнее и подтвердил:

— Точно, бракованная. Вон, на изломе шлак видно.

— Скайнет и брак — понятия несовместимые, — спокойно произнесла Кэмерон.

Она сидела на высоком табурете, положив левую руку на верстак, а правой придерживая рукава спущенного до талии комбинезона. Пол был, мягко говоря, не слишком чистый, и Кэмерон не желала испачкать одежду почём зря.

-Всё когда-то бывает в первый раз. Факт-то налицо. И ничего удивительного, если гнать пруток сотнями ярдов. Просто по закону вероятности хоть где-то да должен попасться шлак. Ну ладно, нам нужна новая ось… я так понимаю, что запчасти от других терминаторов тебе не подойдут?

— Полагаю, что нет. Я — уникальная модель.

— Ну ладно…

Бад вытянул из-под верстака выдвижной ящик и принялся в нём копаться. В воздух, пронизанный лучами потолочных светильников, рассеивая свет, взлетели облачка пыли. Датчики Кэмерон определили их, как измельчённую канифоль, окалину, оксид железа и деревянную труху. Не лучшая смесь для человеческих лёгких… наверное, это хорошо, что она таковыми не обладает. Наверное… Глубоко в душе — если, конечно, у машин есть душа — Кэмерон могла признаться самой себе, что она завидует. Вот этому — способности дышать, наслаждаться едой или ворчать из-за ноющего зуба, получать удовольствие от незначительных мелочей, вроде горшка с фикусом в своей каморке… всего того, что свойственно живым.

Правда, Джон, с которым она однажды говорила на эту тему, лишь посмеялся и сказал, что задумываться о сущности бытия свойственно лишь живым. А после, уже гораздо серьёзнее, добавил, что она и так гораздо живее иных из людей. И гораздо человечнее. Не сказать, чтобы это её сильно утешило, хотя Джон никогда и никому не врал, он всегда говорил то, что думал…

— Так-с, вот оно, — Бад выудил из ящика самый обычный, ещё довоенный, штангенциркуль. Потёртый металл тускло поблёскивал в его здоровенной лапе. — Ну-ка, поглядим…

С чуть слышным — для человеческого уха — лязгом губки старого инструмента сомкнулись на одном из обломков оси локтевого шарнира.

— Ага, стало быть, сорок пять сотых. Ну, это уже легче…

— Легче?

— Слушай, у нас, конечно, нет такого сплава, но есть кованый пруток как раз нужного диаметра. Ротационная ковка, высоколегированная инструментальная сталь. Первой категории, кстати. Устроит?

— Как говорит Джон, среди слепых — и одноглазый король. За неимением лучшего, — произнесла Кэмерон.

— Ну, тогда приступим…

Говорят, что дело мастера боится. А Толстый Бад таковым и был. И выглядел тоже — настоящий механик должен быть именно таким: здоровенным, пузатым, с огромными волосатыми бицепсами и лопатообразными ладонями. И дело спорилось в этих мозолистых руках. Даже если оное включало в себя довольно тонкие операции.

Бад ловко поддел стопорные шплинты и открутил зубчатые коронные гайки, а затем извлёк обломки оси, разъединяя сустав.

— Сейчас сделаем замену, и будешь как новенькая, — хмыкнул он, разглядывая тускло поблёскивающий пруток из инструментальной стали.

Наверное, это было сродни магии — казавшиеся крохотными в лапищах Бада инструменты так и мелькали, то выбрасывая сноп искр, то шелестя тонкой металлической стружкой, и грубый кусок металла превращался в деталь. Чтобы сделать её, у главного механика ушло немногим больше двадцати минут.

— Пожалуй, годится, — Бад сунул штангенциркуль в карман комбинезона.

«Пожалуй» было не тем словом. Новая ось встала на место так, словно там и была. У Бада нашёлся и степлер, чтобы стянуть разрезанную плоть, и бинт, дабы не пачкать кровью одежду. Кэмерон с удовольствием подвигала левой рукой и стала натягивать комбинезон.

Тяжёлые шаги Бада прекратились прямо перед ней, и киборг приостановила своё занятие, подняв голову. Механик стоял в двух шагах, склонив голову к плечу и изучая её странным взглядом.

— Что-то не так? У меня, — выражение показалось ей уместным, — грязь на носу?

— Нет, — Бад отрицательно качнул головой. — Никакой грязи. Просто…Скажи, почему ты спасла Джоуи?

Это был не первый раз, когда людям удавалось её озадачить. Но чтобы вот так? Настолько, чтобы Кэмерон несколько раз пришлось воспроизвести запись слов собеседника, дабы быть уверенной, что она не ослышалась?

— Потому что иначе он бы погиб, — ответила киборг, радуясь, что в отличие от людей у неё нет проблем с тем, чтобы контролировать тон своего голоса.

— Да-да, — нетерпеливо произнёс механик. — Конечно, иначе он бы погиб. Так почему ты его спасла? Зачем?

Неужели Бад желал смерти одного из своих подчинённых? Может, он и домкрат сломал? Джон наверняка похвалит её, если ей удастся раскрыть преступление! Процессор Кэмерон заработал быстрее, обрабатывая имеющиеся у неё массивы данных. Из глубин её электронной памяти всплывали видеофайлы общения Бада с Джоуи, тексты прочитанных детективов, но ничего подозрительного ей обнаружить не удалось.

Ещё один повод для радости — что киборги мыслят быстрее людей. Пока она размышляла, прошло не более двух секунд.

— Потому что он бы погиб, — повторила Кэмерон.

— Хм… — Бад с силой потёр лоб, оставив на нём грязные разводы. Будь перед ним человек, механик счёл бы, что тот искренне не понимает вопроса. Но эта машина… Вдруг это — часть какой-то хитрой игры? Лишний способ втереться в доверие?

— Я не понимаю, — сказала Кэмерон. — Мне не нужно было вмешиваться? Ты хотел, чтобы Джоуи умер?

— Что? — глаза Бада полезли на лоб. — Нет! Конечно же, нет! Просто я тоже не понимаю. Те два болвана, что возятся с танком, они-то и ухом не повели. А что заставило вмешаться тебя? Джоуи тебя терпеть не может, так зачем тебе его спасать, да ещё и с риском сломаться?

— Потому что иначе он бы погиб, — в третий раз сказала Кэмерон. — Джон говорит, что любая жизнь — бесценна. А те два болвана — болваны и есть. Т-800 могут проявлять инициативу исключительно в рамках выполняемого задания.

— А ты, стало быть, нет?

— Я свободна в своём выборе. И я его сделала.

Похоже, что мозг Бада, несмотря на его гориллообразную внешность, тоже был далёк от примитива, и к правильным выводам он пришёл весьма быстро.

— Тебя ведь не перепрограммировали, — это был отнюдь не вопрос.

— Нет.

Механик долго смотрел на неё, ничего не говоря, а затем гулко расхохотался и от души хлопнул Кэмерон по спине. Силы ему было не занимать — человек от такого шлепка наверняка бы полетел носом вперёд.

— Знаешь, а ты — наша девчонка!

Когда-то, когда Скайнет «скармливал» Кэмерон плоды человеческой культуры, ей в одной из книг попалось выражение: «Свой среди чужих, чужой среди своих». Она же, сбежав в Сопротивление, оказалась чужой и здесь, и там. Поначалу. Но время показало, что даже у терминатора могут появиться друзья. Сегодня, похоже, Кэмерон приобрела ещё одного друга. А может, и не одного.

— Пойдём.

Работы в ангаре уже закончились, но механики не спешили расходиться. Они встретили появившихся Бада и Кэмерон сдержанным гулом.

— Ну как? — спросила Рамона, кивнув на забинтованный локоть Кэмерон.

Та слегка улыбнулась и демонстративно согнула и разогнула руку.

— Я знала! — обрадовалась мексиканка, — у Бада руки золотые! Пойдём-ка, — она подцепила Кэмерон за локоть и повлекла вслед за возглавляемыми главным механиком людьми.

— Но мне нужно закончить работу…

— Ты про пушку? Мы её поменяли, пока Бад чинил твою руку, — отмахнулась Рамона.

— Вы не должны были…

— Должны. Ещё как. Помоги ближнему, и он поможет тебе, — Рамона помедлила и продолжила: — Этим люди и отличаются от машин. Вместе мы — сила, и каждая жизнь для нас бесценна.

Кэмерон промолчала, ибо возразить было нечего. Для Скайнета ценность имел только он сам. А для его солдат, в каком бы обличии они ни пребывали — от самоходной мины типа «Силверфиш» до громадного наземного охотника-убийцы тип два — ничего не стоили даже они сами.

Шедший впереди Бад отдёрнул прикрывающий часть дальней стены брезент. Сколько раз Кэмерон ни бывала в ангаре, этот брезент красовался на этом месте. Оказалось, он скрывал за собой проход в ещё одно помещение, размером в две с половиной сотни квадратных футов. Посередине помещения стоял длинный, грубо сколоченный из досок стол, вокруг которого в беспорядке были расставлены импровизированные сиденья из старых ящиков, пополам распиленных бочек из-под машинного масла и тому подобного хлама. В углу притулилась носившая следы неоднократных ремонтов электрическая плита без боковой панели, а вдоль стен стояли стеллажи с книгами, запчастями, предметами одежды и прочим барахлом, очевидно, принадлежащими ремонтникам. Всё это «великолепие» было освещено парой тускло горящих вполнакала лампочек, свисавших с потолка прямо на проводах. Хотя… на дальней от входа торцевой стене было ещё что-то. Человек бы ничего не разглядел, но Кэмерон пользовалась не глазами а высокочувствительной оптикой. Там, в окружении самодельной гирлянды из выключенных сейчас крохотных лампочек от карманных фонарей, находилось безошибочно узнаваемое распятие с фигуркой Иисуса Христа. Но оно явно не раздобыто в руинах какого-нибудь храма, и не подобрано в магазинчике религиозных атрибутов. Это распятие явно создано тут, руками самих механиков. Сварено из разных железок, болтов, гаек — всего того, что попало под руку не вылезающим из-под земли работягам.

— Что это? — вполголоса спросила Кэмерон у Рамоны.

— Это — наша Механическая церковь Господа нашего, — так же тихо ответила мексиканка.

Кэмерон знала всё о человеческой религии — Скайнет при подготовке инфильтраторов не упускал ничего. И она могла бы сказать, что никакой Механической церкви не существует. И, наверное, ещё полгода назад так бы и сказала. Но то была та, прошлая Кэмерон. Кэмерон сегодняшняя узнала людей настолько, что прекрасно понимала: нет более верного способа погубить налаживающееся взаимопонимание, чем задеть религиозные чувства людей. К тому же, она успела понять, что ничто так не толкает людей к богу, как страх. Страха на войне с машинами было хоть отбавляй, а вот с психологами имелся явный дефицит, так что поневоле люди искали утешения в религии. Зачастую, за неимением священников и религиозной литературы, а то и банальной неграмотности, чтобы таковую прочесть, изобретая собственные версии популярных конфессий. Как, судя по всему, и было в данном случае.

— Садись, — Рамона потянула Кэмерон за рукав, указывая на накрытый мешковиной ящик из-под снарядов, достаточно крупный, чтобы на него могли усесться двое.

Кэмерон осторожно опустилась на ящик рядом с Рамоной. Бад тем временем щёлкнул выключателем, и гирлянда вокруг распятия засветилась, позволяя разглядеть его более детально. И Кэмерон почти не удивилась, обнаружив невероятное сходство собранного из малюсеньких винтиков, шайбочек, гаечек и шариков из подшипников лица Христа с лицом Джона. Для бойцов Сопротивления и тех, кто к ним примкнул, образ Спасителя олицетворял именно Коннор,

— Братья и сёстры! — торжественно произнёс Бад. — Прожит ещё один день. Да возблагодарим же Господа нашего за заботу Его и за те блага, что Он даровал нам. За избавление от смерти брата нашего Джоуи и за сестру нашу Кэмерон, что послужила орудием в руке Его. За пищу насущную, что Он ниспослал нам, в безграничной милости своей…

Кэмерон упустила момент, когда на столе появилась большая коврига хлеба. Вряд ли она была выпечена на кухне бункера, где повара всё-таки пользовались стандартными формами. Но, разумеется, никакой бог не ниспосылал её с небес. Всё объяснялось куда прозаичнее: вероятно, механики пекли хлеб сами, где-нибудь втихаря, в кустарно изготовленной печи. И оставалось лишь гадать, как они ухитрялись доставать муку. Это не ведь не как до войны, когда можно было просто сходить в магазин. Ныне муку с потерями доставляли тяжело вооружённые конвои из Северной Дакоты, где фермеры не расстававшиеся с оружием даже под прикрытием мощных оборонительных рубежей, выращивали зерно. И всё доставленное после тщательного учёта попадало на склады. Но, похоже, подопечные Бада где-то отыскали лазейку…

— Преломи же с нами хлеб, сестра!

— Давай же, — Рамона бесцеремонно толкнула её локтем.

Почти с удивлением Кэмерон увидела, как её рука отламывает кусок от протянутой ей Бадом ковриги. Вокруг послышались одобрительные возгласы. А затем к хлебу потянулись другие руки, мужские и женские, покрытые мозолями и шрамами, огрубевшие от тяжёлой работы. Киборг на мгновение застыла, не совсем понимая, что делать дальше, но на помощь снова пришла Рамона.

— Кусай, чего ждёшь? — чуть слышно прошипела она, зная, что чуткие аудиодатчики машины различат её голос даже в раздающемся вокруг многоголосье.

Кэмерон послушно поднесла хлеб ко рту и откусила кусочек. Люди как по команде замолчали, в свою очередь откусив от своих ломтей.

— Один хлеб и мы, многие, одно тело! — провозгласил Бад.

— Один хлеб и мы, многие, одно тело! — повторил хор голосов.

А затем к ней потянулись руки − дотронуться до её кисти, лежащей на столе, похлопать по плечу, по спине... Кто не мог дотянуться − ободряюще кивал.

— Теперь ты и в самом деле наша сестра! — сказала сияющая Рамона. А затем её глаза удивлённо расширились. — Мой Бог! Кэмерон! Ты плачешь!

− Я...

Кэмерон впервые с момента своего создания молчала, не в силах вымолвить ни слова, будто внезапно отказал её речевой синтезатор. В глубинах её нейропроцессора бушевала электронная буря, порождённая эмоциональным блоком. Впервые у неё появилась надежда, что однажды она сможет стать своей здесь, в Сопротивлении. Стена отчуждения дала трещину, и призрак одиночества уже не высился за спиной мрачной тенью.

И люди вокруг притихли, глядя, как по щекам машины-убийцы катятся такие человеческие слёзы.

* * *

Часом позже Кэмерон возвращалась к квартире Коннора. Большей частью подземный комплекс уже затих на ночь, лишь в некоторых местах продолжалась лихорадочная деятельность: уходили и возвращались разведгруппы, происходила приёмка конвоев с грузами, отправлялись на север группы гражданских, которых собрали по развалинам или освободили из рабства Скайнета бойцы Сопротивления. Всё это делалось по ночам, чтобы избежать внимания ещё действующих разведывательных спутников, контролируемых Скайнетом. Искусственный интеллект знал, что в Лос-Анджелесе находится одна из крупных баз Сопротивления и, естественно, не оставлял её без присмотра. Конечно, по ночам возрастал риск обнаружения летающими охотниками-убийцами или шляющимися по городу терминаторами семисотой и восьмисотой серий, оснащённых инфракрасными камерами, но их в Лос-Анджелесе было не так уж и много. Да, открытый бой Сопротивления с машинами приводил, как правило, к тяжёлым потерям, но люди к таким боям не особенно и стремились. Так же, как Скайнет не стремился лезть крупными силами в Лос-Анджелес, ибо схватка с людьми на их условиях и на прочно освоенном ими поле по большей части плохо заканчивалась уже для машин. А запасы техники и возможности её воспроизводства у Скайнета были отнюдь не бесконечны. Поэтому сверхкомпьютер предпочитал тактику обороны своих объектов и выжидания, резонно полагая, что запасы довоенного мира, на которых фактически паразитировали люди, когда-нибудь да закончатся. А попутно беспокоил Сопротивление патрулями терминаторов и охотников-убийц, которые просто за счёт превосходства своих сенсоров над органами чувств людей зачастую успевали до своего обнаружения, не говоря уже об уничтожении, нанести весьма значительный ущерб. Как, например, месяц назад, когда единственный Т-800, пробравшийся в одно из периферийных убежищ, ухитрился перебить больше сотни человек. Впрочем, сюда терминатор едва ли мог попасть, разве что в перепрограммированном виде. Хотя Кэмерон была приятным исключением…

Этот сектор был скудно освещён и практически лишён вентиляции, отчего в спёртом влажном воздухе властвовали запахи немытых тел и грязной одежды, плохой еды и дыма костерков, на которых эту еду готовили. Здесь был концентрационный лагерь, где собирали гражданских лиц для отправки в безопасные — относительно, конечно — районы. Кэмерон не собиралась сюда заходить, но на кратчайшем пути от ангара до штабной части бункера произошло короткое замыкание в электросети. Потому сейчас там возились электрики, свисала паутина проводов, часть которых оставалась под напряжением, и Кэмерон не собиралась в эту паутину лезть. Лучше потерять немного времени.

Она шла по коридору мимо ответвлений и выдолбленных в стенах ниш, в которых, сгрудившись, для тепла, коротали время женщины, дети, старики, калеки… Слышался храп спящих, детский плач, приглушённые ругательства. Кэмерон провожали тусклые безразличные глаза тех, кто ещё бодрствовал. Грязные лица, рваные лохмотья… Как разительно отличались от этих потерявших надежду людей солдаты Сопротивления! Они, зачастую, были не менее грязными, но подтянутыми, с ухоженным снаряжением и, самое главное, с надеждой в глазах. Они знали — не думали, а знали! — что победа будет за ними, и были готовы трудиться и умирать ради этой победы. В отличие от большинства из тех, кого они поперёд машин выковыряли из нор, или вытащили из трудовых лагерей Скайнета.

Кэмерон не раз и не два слышала разговоры, что спасение большинства из них не стоит затраченных ресурсов и погибших бойцов. Конечно, Коннор говорит, что любая жизнь бесценна, но если подходить с точки зрения реалий войны, тем более, войны такой, то реальную ценность представляли здоровые мужчины, которые, впрочем, сразу оказывались мобилизованы либо на ту или иную работу, либо в строй, женщины, способные рожать детей и сами дети. А остальные, не способные работать или держать в руках оружие, просто отнимали ресурсы у других. Но Коннор не был бы Коннором, если бы не пытался спасти всех, кого можно…

Мысли Кэмерон оказались прерваны, когда она услышала тихий, но очень горестный плач. Плач доносился из-под низко закреплённых на стене толстых труб, по которым когда-то подавалась вода. Кэмерон наклонилась, всмотрелась в густую тень и обнаружила девочку. Лет девяти-десяти на вид. Точнее сказать было сложно − с одной стороны, из-за густо размазанной по щекам грязи лица детей казались старше, чем есть, а с другой − физическое развитие их тел из-за плохого питания не соответствовало возрасту. Впрочем, выяснение возраста девочки не было критически важным. В отличие от вопроса, почему она рыдает, спрятавшись в тёмном укромном месте. Это среди солдат Сопротивления поддерживалась строгая дисциплина, а вот в местах сбора гражданских бывало всякое. И хотя насильники, воры и грабители по заведённым Коннором порядкам расстреливались на месте, урок шёл впрок далеко не всем...

Кэмерон присела и тронула девочку за плечо.

— Привет, — как можно мягче сказала она. — Я — Кэмерон, а тебя как зовут?

Девочка что-то буркнула сквозь слёзы, и Кэмерон в очередной раз за сегодняшний день подумала, что человек вряд ли бы расслышал сказанное.

— Значит, ты — Кэти. И что ж мы тут плачем? Тебя кто-то обидел?

— К-крыса…

— Хм-м… — «крыса» была понятием растяжимым. И растягиваться оное могло от обычного серого грызуна с длинным хвостом до вора, крадущего у своих, или просто недоросля постарше, отнимающего последнее у младших. Правда, «крысами» ещё называли крохотных роботов-разведчиков, но вряд ли речь сейчас шла о таком. — И что ж это за крыса?

Кэти, утирая льющиеся слёзы и постоянно шмыгая носом, начала объяснять. Кэмерон внимательно слушала, и перед ней вырисовывалась картина крохотной, но от этого не менее горькой трагедии, что тысячами случались каждый день на этой войне. Крыса, обычная серая крыса, какие во множестве плодились вокруг любого обжитого людьми места, сожрала пайку больной матери девочки. Кэти, которая сидела возле матери, просто задремала и упустила момент, когда обнаглевшая тварь сделала своё чёрное дело. И теперь им ничего не дадут до завтрашнего вечера…

Законы войны жестоки. В районах боевого соприкосновения лучшее питание получали солдаты и офицеры линейных частей. Чуть хуже — личный состав штабов и технических подразделений. Тыловики и обеспечение снабжались уже по третьей категории. Ну а гражданским, на которых никто не рассчитывал, шло то, что оставалось. Раз в сутки. Лишь бы дотянули до эвакуации. Крыса сожрала сегодняшнюю пайку. И теперь Кэти страшно боялась, что больной маме станет ещё хуже от голода.

— Возьми, отнеси маме, — Кэмерон сунула руку в карман куртки и извлекла завёрнутый в тряпицу ломоть хлеба.

Девочка несмело приняла подарок.

— А как же ты?

— Я обойдусь.

— Но ведь тебе нужно есть, ты же сол...

Говоря эту фразу, Кэти начала поднимать глаза. Её взгляд прошёлся по тяжёлым, туго зашнурованным армейским ботинкам, по ремню с кобурой, скользнул по камуфляжной куртке и знакам различия на воротнике, а затем упёрся в лицо Кэмерон, и девочка в ужасе отпрянула, выронив хлеб. Киборг мысленно выругалась — она совсем забыла про то, как светятся её глаза при включённом режиме ночного видения.

— Такими вещами не бросаются, — наставительно заметила она, ловко поймав свёрток одной рукой, а другой ухватив Кэти за предплечье. — Больше не теряй.

— Т… т… терми…

— Да, я — терминатор, — согласилась Кэмерон. — Ну и что?

— Ты… убьёшь меня?

— Нет.

— Почему?

— Не хочу, — Кэмерон сунула хлеб в руку Кэти, а затем выпрямилась во весь рост. — Да и зачем возиться? Лет через шестьдесят ты и сама умрёшь, когда будешь старая-старая.

— Но терминаторы убивают людей! — казалось, девочка никак не может поверить в происходящее.

— Наверное, я плохой терминатор, — Кэмерон погладила девочку по голове. — Отнеси маме поесть.

— Почему ты мне помогаешь?

— Почему… — Кэмерон помолчала, а затем, сама не зная почему, ответила: — Один хлеб, и мы многие одно тело…

— Ты решила заделаться проповедником?

Она узнала голос, ещё не видя его обладателя.

— Капитан Далтон! — киборг подняла взгляд и уставилась на Далтона. Тот был не один, а с незнакомым ей молодым рядовым. — Ты следишь за мной?

— Много чести, — фыркнул тот. — Мы тут по своим делам. А вот что ты здесь делаешь?

— Возвращаюсь из ангара, — Кэмерон подтолкнула поднявшуюся на ноги девочку. — Ну, Кэти, беги к маме.

Малышка, пискнув нечто похожее на «спасибо», исчезла в боковом коридоре. А Кэмерон пошла вперёд, двигаясь прямо на стоявших на её пути людей. Те подались к стене, освобождая проход. И, пройдя мимо, она услышала дробный топот — рядовой, сопровождавший Далтона, кинулся вслед за девочкой.

— Что он собирается делать?

— Остынь, — поморщился капитан. — Мы только сейчас просматривали списки гражданских… Кэти, девять лет, с матерью… Это — его мать и младшая сестра.

— Понятно. Спокойной ночи, капитан Далтон.

Кэмерон отвернулась, намереваясь продолжить свой путь, но остановилась, услышав сказанные ей в спину слова:

— Никогда бы не подумал, что машина-убийца способна на такое.

— Судьбы нет, кроме той, что мы творим сами!

— Так говорит Джон.

— Да, — согласилась Кэмерон. — И я творю свою судьбу.

Не услышав ответа, она пошла дальше, и раздавшееся вслед тихое «спасибо», чего она никак не ожидала услышать от Далтона, едва не заставило её сбиться с шага. Когда она оглянулась, Далтона в коридоре уже не было…

* * *

2009г.

Нож со свистом пронёсся по воздуху и воткнулся в дерево чуть ниже намалёванного краской из баллончика пятна.

— Вот так! — довольно ухмыльнулся Джон. — Теперь твоя очередь.

Кэмерон встала на его место и примерилась. Всего тридцать футов, плёвое дело… если в руках пистолет, а не эта железка. Она коротко взмахнула рукой… и нож, ударившись о дерево рукоятью, упал на землю.

— Ай-яй-яй, — насмешливо пропел Джон. Он сходил за ножами и вернулся, по дороге ловко жонглируя ими. — Кэм, как же так, ты метко стреляешь, можешь за сто ярдов забросить гранату в нору суслика, а тут такая мелочь, и тебе не даётся?

— Стрельба и метание гранат подчиняются только законам баллистики, — Кэмерон определённо расстроилась своей неудаче. — А метание ножей… тут нужно чутьё. Интуиция. Я ей не обладаю.

— Эм-м-м… — Джон почесал рукоятью ножа затылок и, видя огорчение Кэмерон, попытался неуклюже её подбодрить: — Да и фиг с ним. В сущности, бесполезный навык. Какой от него может быть толк на войне со Скайнетом?

— Скайнету служат не только машины, но и лояльные люди. А кроме них есть и бандиты, и бродяги, которые готовы убить и ограбить случайного встречного. Так что этот навык не бесполезен. Кстати, он пригодился тебе в той поездке на атлантическое побережье, о которой я недавно рассказывала.

— Правда? — удивился Джон. — Ты как-то упустила этот момент.

— В нём не было ничего особенного, — улыбнулась Кэмерон. — Когда остановились, чтобы поменять проколотое колесо на одном из броневиков, тебе потребовалось отойти… в сторонку. В развалины. А там оказалась группа таких вот бродяг. Шесть рыл. Или морд. Или харь. И они решили забрать у нас всё, что есть, а со мной ещё и поразвлечься…

— Поразвлечься? С тобой? — фыркнул Джон. — Они что, самоубийцы?

— Ну, они же не знали, что я такое, — ответила Кэмерон. — Согласись, что я выгляжу достаточно безобидно.

— И ты не убила их в ту же секунду?

— Они не ожидали подвоха. Но тем не менее, для моей пущей сговорчивости один из них держал нож у твоего горла, а ещё один стоял в нескольких шагах с оружием наготове.

Джон сердито насупился. Ему ненавистна была мысль, что кто мог… с Кэмерон… пусть даже при таких обстоятельствах…

— И что было дальше? — мрачно спросил он.

— Когда остальные четверо стали срывать с меня одежду, те двое отвлеклись. На зрелище. Ты тут же отнял нож и перерезал горло его бывшему владельцу. Затем бросил нож в рыло с винтовкой. Ну а я, видя, что ты в безопасности, сделала всё остальное.

— Уф-ф! — выдохнул Коннор. — Значит, они… э-э-э… не успели?

— Конечно, нет! Ты бы не допустил этого.

— Слава богу! И зачем мы вообще попёрлись через половину страны?

— Нам нужны были эти переносные противотанковые и противовоздушные ракетные комплексы. Без них любое наступление было обречено на провал, — пояснила Кэмерон. — Знал бы ты, сколько людей погибло, пытаясь подобраться к наземному охотнику-убийце с бомбой. И сколько подорвались сами, пытаясь добросить пятьдесят фунтов до противника. Тяжёлого оружия осталось очень мало, и у тебя не было выбора, кроме как просить о помощи русских. Более того, в двадцать седьмом году победа стала возможной лишь потому, что они привезли на военно-транспортном самолёте пусковую установку оперативно-тактических ракет с ядерными боеголовками. В решающий момент, Сопротивление ядерным ударом уничтожило заводы по производству и ремонту летающих и наземных охотников-убийц. Правда, вместе с трудовыми лагерями… Погибло свыше десяти тысяч человек.

Джон уселся на траву и тупо уставился в пространство. Поколебавшись, Кэмерон опустилась рядом. Вряд ли здесь их найдут правительственные агенты, или рыскавшие в поисках Джона терминаторы. Можно немного расслабиться.

Повисла долгая тишина.

— Неужели всего этого нельзя избежать? — произнёс Джон.

Вряд ли это был вопрос, скорее, мысли вслух, но Кэмерон решила ответить:

— Я не знаю, Джон. Но если и нет, теперь всё будет иначе: ты научил меня, а я научу тебя.

— Закон бумеранга в действии, — вздохнул Коннор. — Обычно людям не дают спокойно жить грехи прошлого, а меня поймало в капкан ещё не наступившее будущее.

Сказать на это было нечего. И Кэмерон просто прижалась к будущему лидеру Сопротивления и склонила голову ему на плечо. Джон обнял её за талию, и они ещё долго сидели на пригорке, глядя на клонящееся к закату багровое Солнце, так похожее на огненный шар ядерного взрыва.