Узоры на снегу (джен)

 Беги. Беги. Беги. Беги. Беги. Беги.

Пока можешь.

Свет фар освещает хрупкую фигуру впереди.

Ты действительно думаешь, что сможешь убежать после того, что сделал? Мафиози такого не прощают, глупец. Тебя не спасёт твоя лицензия охотника. Никого не спасала.

Они знают интересные способы развлечения.

И сегодня ты — главная игрушка.

Впереди поворот, заканчивающийся тупиком.

Ты готов к расплате?

Мафиози загоняют жертву в угол, перегораживая единственный выход. Машин двадцать полукругом останавливаются вокруг жертвы.

Пейзаж как по заказу: полная луна висит над головами, свет искрами рассыпается по хрустящему снегу. Длинные волосы жертвы развеваются от слабого ветерка — в лунном свете они кажутся белоснежными, как всё вокруг.

Белый прекрасно сочетается с красным.

Парень стоит к ним спиной. Мафиози скалятся в предвкушении: теперь всё станет интересней. Они почти час гоняли этого ушлёпка по заснеженным дорогам около Йоркшина.

Главарь выходит чуть вперёд, направляя оружие на цель.

— Добегался, урод. Будешь знать, как тявкать на старших. Впрочем, тебе это не понадобится, — он смеётся, и его смех подхватывают остальные. И замолкают в недоумении. Жертва тоже смеётся — истерически и в то же время счастливо — и наконец поворачивается к своим палачам.

— Да, мне это не понадобится, — из бездонных синих глаз смотрит Бездна.

И кто же теперь загнанная в угол дичь?

Мафиози замирают в ужасе, скрытая до сих пор сила разливается в воздухе, страхом растекается по венам.

Вы готовы к расплате?

Электричество трещит в воздухе. Рядом с парнем появляется тёмная тварь, больше похожая на кошку, в глубине её глаз горит синее пламя. Внушительная пасть скалится в жутком подобии улыбки.

С ними можно поиграть?

— Кушать подано, малышка, — чёрная тень бросается вперёд.

Сегодня можно. Сегодня можно всё.

Луна окрашивается багровым.

Красное узорами ложится на белое.

Сизый дым кольцами поднимался к потолку, растворяясь тихо и незаметно. Киллуа лишь ухмыльнулся. Прям как и его надежда, подаренная Гоном.

Он поверил в то, что сможет перебороть себя, что сможет подавить жажду убийства. Да, сначала всё так и было, но потом…

Потом случилась вся эта заварушка с муравьями, и они расстались. Гон ушёл к отцу, а Киллуа остался с сестрой. И что-то пошло не так, надломилось, треснуло там, внутри.

Килл был рад, что сестра наконец-то свободна, но этого было недостаточно, чтобы заглушить горечь разлуки. Он продержался полгода, улыбаясь сестре, смеясь вместе с ней. Но однажды одни ублюдки решили, что могут с ними поразвлечься.

И Киллуа сорвался. Он почти не помнил, что делал, а когда пришёл в себя, взору предстали залитый кровью переулок, ошмётки тел и радостно смеющаяся Наника. Он тогда сильно испугался, побоялся, что станет монстром. Самоконтроль трещал по швам, и срывы стали случаться чаще и чаще. А потом Аллука научилась отдавать приказы Нанике.

Какой приказ был отдан, Аллука так и не сказала. Тьма внутри стала большой и ласковой чёрной кошкой. Стало немного легче, но Она противилась и не хотела подчиняться.

И тогда Киллуа принял себя, и Тьма признала своего хозяина, заурчала, подставляясь ласковым рукам. Всё стало на свои места: сопротивляться — бесполезно, сдерживаться — бесполезно, отрицать свою сущность — бесполезно.

БЕС-ПО-ЛЕЗ-НО.

Киллуа выдохнул кольцо дыма. Приняв себя, он понял, почему семья ограждала его от внешнего мира. Лучше одиночество, чем ложные надежды…

Телефонный звонок вырвал Киллуа из раздумий. На экране высветилось «Иллуми». Синеглазый раздражённо фыркнул — хоть он и восстановил связь с семьёй, отношения с ними у парня не улучшились.

— Что нужно?

— О, как грубо, Килл. Ты мог бы быть немного вежливей.

— С какой стати я буду вежлив с тобой? Говори, что нужно.

— У нас есть новые заказы, не хочешь их просмотреть?

— Хм… — Киллуа прислушался к своим ощущениям: сейчас Она была сыта, но той жалкой кучки мафиози было мало — хотелось чего-нибудь сладкого, а последнее время им попадались лишь пресные ошмётки. — Я скоро буду дома.

— Хорошо, мы пока не будем трогать заказы, — в голосе брата проскользнули довольные нотки.

«Чёртов манипулятор!..» — подумал Килл и отключил телефон. Время шесть утра, его любимая кафешка открывается в восемь. Он обречённо застонал — ждать ещё целых два часа! А так хотелось сладенького... Чёрт.

Хотелось провалиться сквозь землю или отмотать время назад и не идти в это гребаное кафе, лишь бы не смотреть сейчас солнцу в глаза. Он широко улыбается, чешет затылок и говорит, говорит, говорит…

Господи, за что?

Они оба изменились за десять лет, но нынешняя внешность Гона слишком похожа на ту. Хочется курить, но кисеру осталась в гостиничном номере. Киллуа берёт эмоции под контроль, надевает маску и улыбается.

— Мы так давно не виделись, Киллуа! Уже десять лет прошло. Я всё никак не мог найти тебя, сколько бы ни пытался.

— Ты искал меня?

— Да. Я хотел тебя увидеть. Я... — он смотрит прямо в глаза, виновато улыбаясь. — Я скучал по тебе. С Джином было весело и интересно, но всё было как-то не так. Ты же знаешь, я тот ещё тормоз, не сразу понял, что к чему. А когда понял, бросился искать тебя и не нашёл...

— О, вот как, — щёки вспыхивают алым и, судя по ощущениям, уши тоже.

— Ты прям как Джин, только ещё лучше, — Киллуа чуть улыбается, борясь со смущением. — Кстати, как там Аллука?

— Аллука стала фотографом-профессионалом, теперь мотается по миру. У неё замечательные работы.

— О, круто! А ты?

— А я вернулся к семейному бизнесу, — глаза Гона темнеют на пару тонов, кулак сжимается, сминая ложку.

— Это сделал Иллуми? — в голосе звенит ледяная ярость.

— Нет, брат здесь не при чём. Я сам принял это решение.

— Что? — Киллуа грустно улыбается.

Ты так настойчиво тянул меня к свету, что не заметил дымящейся кожи.

— Моё место там, где и должно быть. Все мои попытки отрицать это — лишь юношеское бунтарство и взыгравшая гордыня, не более, — Гон озадаченно хмурится.

— Вот оно как…

— Ну а ты как? — меняет тему Киллуа, взяв чашку с кофе. — Как тётя Мито?

— Тётя Мито замуж вышла.

— Да? За кого?

— За Хисоку.

— ЧТО?! — Киллуа давится кофе. — Да ты шутишь!

— Нет, это правда. Я тоже тогда удивился, — Гон смеётся, пожимая плечами. — Он приплыл на Китовый остров за мной присматривать, а через три недели Мито сказала, что выходит замуж за Хисоку. Боже, ты бы видел тогда его лицо!

Киллуа, удивлённый такой новостью, лишь кивает. Такого поворота событий он не ожидал. Они замолкают, каждый думая о своём. Но Гон снова заводит беседу.

Они вспоминают прошлое, смеются и делают ещё не один заказ. Оба приходят к мысли, что не хватает Курапики и Леорио.

— Ты надолго в Йоркшине? — Килл спрашивает чисто из любопытства.

— Нет, я тут проездом. А ты как здесь оказался?

— Работа была. А куда едешь, если не секрет?

Гон хмурится, но отвечает:

— Не секрет, в ассоциацию охотников вызывают.

— Что-то случилось?

— Не знаю, но скоро экзамены на хантера, может поэтому?

Киллуа лишь кивает, они снова замолкают. Но молчание длится недолго:

— Эй, Киллуа…

— Да?

— Поедешь со мной? — Киллуа вздрагивает, хватаясь за ложечку, как за спасательный круг.

Да хоть на край света.

Тьма ворочается внутри, обеспокоенная эмоциональностью хозяина.

Он не причинит мне вреда, спи, ещё не время.

Она недовольно шипит, но успокаивается, снова погружаясь в дрёму.

— Прости, я не могу. У меня новый заказ, — слова даются на удивление легко. Гон кивает и грустно улыбается.

— Жалко, — Киллуа отворачивается, скользя взглядом по залу, на глаза попадаются часы, глаза распахиваются от удивления:

— Ого, уже полдень!

— Что? Полдень?! — Гон вскакивает со своего места — Вот чёрт! Опаздываю! Ещё увидимся, Киллуа.

— Ага.

Гон вылетает из кафе, едва не забыв свою куртку. Киллуа вздыхает, снова смотрит на часы — ему тоже пора. Он заказывает кофе с собой, расплачивается и уходит.

Интересное начало дня.

Дом, милый дом. Подорвать бы его к чёртовой матери! Хм… Подорвать? Вроде Миллуки недавно хвастал, что разработал очередную мощную бомбу. Настроение поднимается на пару градусов, на что Тьма скептически смотрит, чуть прищурившись.

Придурок! Забыл, как отец злился, когда вы с Иллуми пол-усадьбы разнесли?

Киллуа раздражённо морщится — как такое забыть. Из-за чего они тогда повздорили, он уже и не помнит, но последствия были масштабными. Отец вышел из себя и чуть не прибил братьев. Ситуацию разрулил дед, урезонив главу семейства и дав успокоительное матери, ибо подолгу терпеть её истерические вопли было невыносимо. Провинившихся отослали на общее задание — мириться. Плюсом этого инцидента стало то, что здание обновили… Ну и коллекция одного свина была уничтожена, ввиду того, что находилась на наиболее пострадавшей части усадьбы.

Мрачная атмосфера окутывает особняк. Киллуа кивает прислуге в знак приветствия. Неподалёку слышатся крики ужаса и свирепый рык. А, так вот чья машина у ворот стоит. Ну, земля им бетоном — сами виноваты.

Подъём на гору не занимает много времени. Гото, как обычно, встречает его у двери — порой Киллуа кажется, что главный дворецкий бессмертный.

— Добро пожаловать домой, мастер Киллуа, — Гото почтительно кланяется. — Как добрались?

— Без происшествий, — почти правда. — Кто дома?

— Все, кроме мастера Каллуто и госпожи Аллуки.

— Где Иллуми?

— Он вместе с мастером Сильвой в общем кабинете.

— Понятно. Гото, приготовь мне свой фирменный кофе.

— Как прикажете, мастер Киллуа, — дворецкий почтительно кланяется и уходит в сторону кухни.

Тьма материализуется рядом, лениво потягиваясь, щурится на свет ламп.

Мы будем кушать?

Не сейчас, ненасытная.

Она вздыхает совсем по-человечески — то убогое мясо не дало должного насыщения, — придётся потерпеть. Может, попадётся интересное задание? Вместе они входят в кабинет. Киллуа кивает в знак приветствия и усаживается на дзабутон, а Тьма сворачивается кольцом так, чтобы голова и хвост оказались у него на коленях. Иллуми бросает взгляд на брата, но разговор начинает отец:

— Есть один заказ на массовое убийство, — Киллуа чуть хмурится, Тьма заинтересованно дёргает ухом.

— Массовое?

— Да. Нужно уничтожить город, — Терни предвкушающе облизывается.

— И что это за город?

— Стэрбен, с населением десять тысяч человек. Больше известный как «Город без будущего».

— Почему?

— Там нет детей. Кстати, именно там производится наркотик ЛТ.

— Сроки выполнения?

— Месяц.

— Мне хватит ночи, — Тьма ластится, довольно мотыляя хвостом: будет вкусно и сытно. Киллуа чешет ей за ухом, заставляя мурчать. Иллуми порывается что-то сказать, но его прерывает стук в дверь.

— Заходи, Гото, — дворецкий кланяется присутствующим в кабинете.

— Ваш кофе, мастер Киллуа.

— Спасибо, — Килл берёт чашку в руки, довольно жмурится, вдыхая запах: как бы сильно он ни любил сладкое, но кофе пил всегда без сахара и сливок.

Гото кланяется и выходит из кабинета.

— Когда отправляешься? — Иллуми смотрит пустыми неживыми глазами. Киллуа в очередной раз невольно радуется, что не стал таким.

— Сейчас, как кофе допью.

Если остаться дома хотя бы на день, это предвещает кучу неприятностей, таких как: мозгоебля от матери, вездесущий брат и разговоры отца о наследовании семейного дела. Геморрой ещё тот. Киллуа тянется разумом к Тьме — вот у кого забот нет, одно предвкушение и радость перед предстоящим пиршеством. Он ставит пустую чашку на блюдце. Пора сматываться.

Смыться по-быстрому не получилось: попался матери на глаза и час выслушивал нотации о том, что как будущий глава семьи, должен выбрать кандидатку в жёны. Пришлось ещё рассматривать досье и фотографии этих самых кандидаток. Короче сплошной геморрой. Ситуацию разрулил отец, отвлёкший мать, что и позволило Киллуа сбежать из этого проклятого особняка. И как только эту женщину приняли в семью Золдик?

В городе решил не задерживаться, от греха подальше свинтив на первом попавшемся дирижабле.

В дирижабле пришлось терпеть заигрывающих пьяных идиоток. От Терни поступило предложение убить их к чёртовой матери. Как бы это ни было заманчиво, всё же пришлось отказаться — паники ещё не хватало.

Гостиничный номер встретил чистотой и спокойствием. Киллуа растянулся на кровати, чуть ли не мурча от удовольствия. Блаженство. Он так пролежал полчаса, пока внезапно пришедшая в голову мысль не заставила подняться и кинуться к телефону. Быстро набрав выученный наизусть номер, Киллуа уселся в кресло. Трубку взяли быстро.

— Алло, Киллуа? Ты что-то хотел? — женский голос на той стороне был немного сонным.

— Прости, я разбудил тебя?

— Нет, что ты! Я просто решила немного вздремнуть.

— Я могу приехать?

— Да, конечно. Она будет рада тебе, — чуть запнувшись, собеседница добавила. — И я тоже…

— Тогда я скоро буду. Ждите, — губы сами собой растянулись в ласковой улыбке.

— Да, хорошо.

Киллуа заканчивает звонок. Тьма подаёт признаки жизни.

Сначала хочешь к ним заглянуть?

Да, ты против?

Нет. Я тоже буду рада их видеть.

Киллуа делает ещё пару звонков. Через два часа он снова будет на дирижабле: пара пересадок — и он вновь сможет её обнять. В груди разрастается щемящая нежность. Альбинос закуривает.

Так не терпится услышать радостное: «Папа!». Тьма смущённо фыркает, но ничего не говорит, лениво наблюдая за кольцами дыма. Она тоже соскучилась по этому маленькому комочку счастья.

Он влетел в дом, будто за ним кто-то гнался. Лестницу перемахнул не глядя, открывая до боли знакомую дверь.

Кисеки радостно взвизгивает, тут же оказавшись в кольце отцовских рук.

— Папа пришёл! — детская ладошка уже привычно хватается за длинную прядь волос, а Киллуа жмурится от тихого счастья. Терни фырчит, смущаясь нахлынувших чувств. Джей смотрит на них, улыбаясь тепло и радостно, и ловит взгляд полный благодарности. Киллуа встаёт, подхватывая дочь на руки:

— Ну, как тут мои девчонки? — малышка смеётся, не выпуская прядь волос из ладошки.

— Мы рисовали лошадок, — смех Джей тихий, с лёгкой хрипотцой.

— Да, но у меня пока не получается, — дуется малышка, утыкаясь носиком в отцовское плечо.

Женщина хитро прищуривается и как бы невзначай спрашивает:

— Кто будет тортик с чаем?

Реакция незамедлительна: две счастливые мордахи смотрят на неё, как на дар свыше. Любовь к сладкому передалась от отца к дочери. Киллуа тут же уточняет:

— Только я буду кофе, — Кисеки тут же поддакивает.

— А я какао! — Джей нарочито серьёзно кивает, стараясь не засмеяться. — Тогда марш мыть руки!

Парочка с визгом и весёлым смехом уносится из комнаты. Женщина рассеянно улыбается и идёт на кухню варить кофе и какао. Джей делает всё на автомате: кофе без сахара, какао чуть подсластить, достать сладкий медовый торт. На кухню врывается белоснежный вихрь, и комнату наполняют смех и улыбки. Джей хранит такие моменты в памяти, как дракон свои сокровища.

Кисеки — маленькая копия отца, вот только глаза гетерохромные: один синий, как у Киллуа, а другой сиреневый, как у Джей. Малышка не отлипает от отца, сжимая его прядь волос в ладошке. Опять придётся отрезать. Потому что когда пытаешься разжать маленькую ладонь, Кисеки начинает плакать и яростно сопротивляться.

Киллуа умудряется одной рукой удерживать гиперактивного ребёнка, а второй нарезать торт и раскладывать кусочки по тарелкам. Джей ставит на стол чашки, разливает каждому своё: какао, кофе, чай. Они усаживаются за стол, непроизвольно создавая иллюзию идеальной семьи. Вот только Джей точно знает, что милой сердцу иллюзии не стать реальностью — он сразу сказал: «Не питай ложных надежд».

Киллуа, впрочем, человек неплохой. Он помог ей тогда, когда надежда умирала в конвульсиях.

* * *

Ей было девятнадцать лет, когда её маленькую сестру сбила машина. Травмы были ужасны, врачи с трудом сохраняли малышке жизнь. Шансы на восстановление были, но для этого требовались лекарства. И требовались они сейчас. Цена же этих лекарств была такова, что в глазах рябило от количества нулей. Джей понимала, что в жизни не сможет так быстро заработать столько денег на легальной работе. Воровство тоже не выход. Оставался один вариант — продать своё тело подороже. Её тошнило лишь от одной мысли, что ей придётся лечь под какого-нибудь мразотного толстосума, но выбора не было. Оставалось лишь стиснуть зубы и терпеть.

В тот вечер она пришла в бар «Чёрный лотос», цены в нём под силу были лишь богачам.

Охрана пропустила, похабно ухмыляясь, — она не первая такая «девочка на ночь» заходит в этот бар. Джей присела за барную стойку, заказала себе Амаретто и начала осматриваться. Народ здесь был разодет в пух и прах. Кто-то уже начал оценивающе приглядываться к «новенькой».

На место рядом сели. Джей повернула голову и вздрогнула от отвращения — на неё смотрели маслянистые глаза жирного урода. Судя по костюму и аксессуарам, мужчина был богат, но девушке претила одна мысль, что он прикоснётся к ней.

— Такая красавица и одна. Не согласитесь ли составить мне компанию на этот вечер?

Джей сглотнула, натягивая вежливую улыбку. Внутренности скрутил ужас вперемешку с омерзением, а ком в горле не давал и слова вымолвить. Вдруг на плечо легла чья-то большая ладонь, заставив вздрогнуть от неожиданности.

— Эта девушка со мной, — сказал новоприбывший голосом, не терпящим возражений. Толстяк вздрогнул, недовольно фыркнул, но ушёл. На освободившееся место приземлился молодой парень, с очень броской внешностью — красивый, словно божество. Волосы белые, как первый снег, а глаза синие и бездонные.

— Спасибо, — тихо прошелестела Джей. Парень лишь пожал плечами и заказал бренди.

— Ты первый раз играешь эту роль?

— Какую роль? — не поняла девушка.

— Гм… Так скажем, жрицы любви.

Джей вздрогнула и покраснела, кивнув.

— Деньги нужны?

— Да.

— Тогда иди работай, — девушка нахмурилась и отвернулась.

— Этого недостаточно. Не за такой короткий срок.

Парень хмыкнул, делая глоток. Задумался, постукивая когтем по барной стойке. Джей только сейчас заметила, что у её собеседника были длинные чёрные когти. Казалось, будто они не накрашены и цвет натуральный.

— Могу составить компанию на ночь, — девушка недоуменно посмотрела на него, а потом задумалась: лучше молодой и привлекательный парень, чем тип вроде предыдущего.

— Я даже имени твоего не знаю. И достаточно ли у тебя денег, чтобы оплатить мои услуги?

Парень фыркнул, чуть не подавившись.

— Меня зовут Киллуа. Не беспокойся, красавица, у меня достаточно денег, чтобы купить тебя в своё единоличное пользование на всю оставшуюся жизнь.

Джей показалось, что на неё вылили ведро кипятка.

— Я Джей, — голос дрогнул, выдавая волнение. Если она всё испортит, то её сестра не выживет.

Киллуа заплатил за обоих и направился на второй этаж. Джей безмолвной тенью последовала за ним.

* * *

Наутро Джей проснулась одна. На прикроватной тумбочке лежали деньги и записка с номером телефона, именем и припиской:

«Это номер моего хорошего друга. Скажи, что от меня — он поможет».

Джей вздохнула. Этот манипулятор сумел каким-то образом вытянуть из неё все обстоятельства её решения стать «девочкой на ночь». Хотя от способов, которые он использовал, тело до сих пор приятно горело.

Джей больше не возвращалась в тот бар, а потом…

— …ей, Джей!

Девушка вздрогнула, выныривая из воспоминаний. На неё обеспокоенно смотрели Киллуа и Кисеки. Она одарила очаровательный дуэт задумчивой улыбкой.

— Всё хорошо. Я просто подумала, а не пойти ли нам в парк аттракционов?

Джей устало вздыхает — уж больно насыщенный выдался день. В парке аттракционов они обошли всё, благо погода позволяла. В этой части страны почти всегда было тепло, а снег последний раз видели в прошлом десятилетии. Девушка ставит чайник, достает заварку.

— Сильно устала? — Джей вздрагивает от неожиданности: ей никак не удавалось привыкнуть к его бесшумной походке.

— Да. Где Кисеки? — Киллуа улыбается, потягиваясь.

— Спит. Она так устала, что уснула, как только оказалась в кроватке.

Джей заваривает себе чай, а ему кофе. Киллуа достаёт с верхней полки печенье, и они садятся за стол. Молчат некоторое время, но девушка прерывает эту тишину.

— Ты надолго?

Киллуа качает головой, вздыхая.

— Нет, у меня дело.

Джей понимающе кивает. Она знает, кто такой Киллуа, и что у него за работа. Поначалу было трудно свыкнуться с этим, но она смогла.

— Как твои ожоги? — она кидает на него обеспокоенный взгляд. Скоро бинты покроют всё его тело.

— Нормально, к Курапике только заскочить надо будет.

Джей кивает, они замолкают. Тьма недовольно шипит.

Нормально, мать твою! А кто спать не может из-за боли?

Успокойся. Ты же помнишь, что сказал Курапика?

Помню…

Терни всё ещё недовольно бурчит, устраиваясь поудобней, — она чувствовала боль хозяина как свою, и ей было ненавистно это чувство, приносящее им столько страданий.

Киллуа вздохнул. Хотелось закурить, но присутствие в доме ребёнка, хоть и спящего, останавливало его.

— Ладно, я тоже спать пойду.

— Спокойной ночи.

— И тебе.

Киллуа потянулся, доставая телефон и набирая знакомый номер. Трубку взяли на удивление быстро.

— Алло, — уставший голос говорил о многом.

— Привет, Курапика. Чего не спишь?

— Привет, Киллуа. Куроро приглянулось одно сокровище. Вот только недавно закончили.

— О, понятно. Мы сможем встретиться?

— Ну… Слушай, мы можем одолжить твой дом в Снежном лесу?

— Да. Там и встретимся. Только прошу, не трогайте мой кофе, — Курапика тихо рассмеялся в ответ.

— Хорошо. Ты скоро будешь?

— А вы торопитесь?

— Нет, но мало ли что.

— Ну, тогда в течение недели.

— Хорошо.

Киллуа завершил вызов и посмотрел на время. Без пяти час. Вылет через полчаса. Пора бы собираться.

Стэрбен встретил напряжённой атмосферой и косыми взглядами. Народ приглядывался, оценивал. Чужаков здесь явно не жаловали. В воздухе висел чуть сладковатый запах ванили.

Киллуа прогулочным шагом направляется в центр города: до полуночи оставалось шесть часов — времени более чем достаточно, чтобы осмотреться.

На первый взгляд, город как город — дома, магазины, люди… А если присмотреться повнимательней, то в глаза сразу бросается отсутствие маленьких детей. Даже площадок детских нет. А ещё неприятные взгляды людей: злые, словно у каждого в кармане нож, который они готовы воткнуть тебе в печень при первой же возможности.

Тьма беспокойно металась, дрожа в предвкушении. Киллуа чуть поморщился.

Слюни подбери! Всю душу закапала…

Терни фыркнула, но ничего не сказала. Килл свернул в переулок. Здесь было так темно, что даже если бы кто и был здесь, он ничего бы не разобрал.

Охват территории большой, осилишь?

Тьма задумчиво кивнула: сложно, но возможно. Терни растеклась по городу, растворяясь в тенях.

Синева на миг стала чёрной бездной. Голова загудела от количества поступающей информации.

Тут простые рабочие, квартал красных фонарей, подземка… Хм, а там что?.. Логично, спрятать завод по производству наркотиков под землёй. Хорошая техника... Пфф, дилетанты! Ну кто же так охрану ставит?! Опа, а это у нас кто? Глава города и его свита? Ну, теперь и искать не надо… Терни, растягивай сеть по всему городу.

За город тянуть?

Да, сегодня будем пировать.

Киллуа опёрся о стену и немного высвободил ауру. Терни потянула её, словно нить, — эта техника обговаривалась много раз, но в деле сегодня применялась впервые. Тонкая нить нэн вилась в тени, сплетаясь в сеть.

Быстро управившись с ловушкой, Киллуа вышел из переулка и тут же наткнулся на мужчину. Тот глянул на альбиноса и скривился, но ничего не сказал. Терни прокомментировала:

Он будет первым, кого я сожру.

Смотри не отравись. В таких людях много желчи.

Терни тихо рассмеялась.

Сегодня мы сойдём с ума.

Киллуа улыбнулся. Крыша у него съехала давно и капитально — ещё в тот день, когда Наника разбудила Тьму.

Может ли безумец стать ещё безумнее?

Тьма оскалилась.

Я тебе это обеспечу.

Киллуа остановился напротив церкви, что возвышалась в центре города.

— Какая ирония: те, кто производят орудие смерти, возносят молитвы Богу…

Может, устроить им приход Ангела Божьего?

И что же вы задумали, Ваше Темнейшество?

Тьма улыбнулась, помолчала, обдумывая идею, и выдала:

Никогда не замечал, что когда ты используешь Хацу, твои волосы становятся похожими на крылья?

Хм, крылья?

Да. Большие белоснежные крылья.

Вообще-то Киллуа даже не собирался отращивать волосы. Но когда они стали достаточно длинными, чтобы он обмолвился о желании подстричься, ему тут же закатили истерику, вследствие которой Аллука отдала приказ Нанике. И теперь Килл не мог обрезать волосы, как бы сильно ни хотел. И никто не мог. Проверяли. Исключением была только Кисеки и её мёртвая хватка на папиных прядях.

Но они хотя бы не пачкались и не путались, что было немаловажно при их текущей длине.

Минута до полуночи.

Дверь церкви с тихим скрипом отворилась, и на пороге показался сухонький человек с добродушным лицом.

— Молодой человек, что же вы стоите? Мороз на улице, входите. В обители Господа все равны.

Киллуа с трудом удержался от ироничной гримасы. Что за высокомерный мудак! Тут и слепой увидит, что служитель накачан наркотой по самые брови.

Секунда до полуночи. Полночь.

Киллуа зло оскалился. Сила, более не сдерживаемая, расползлась по теням, мгновенно обесточивая город.

В наступившей темноте свет прекрасного существа, застывшего перед церковью, казался нестерпимо ярким.

Старик в священном ужасе, впервые за всю свою жизнь, шептал искренние молитвы. Прекрасный ангел скалился словно дьявол.

— Ты посмел использовать имя Господа, дабы прикрыть свои грязные деяния! Да гори же ты адским пламенем в вечном страдании!

«Священник» попятился в ужасе. Напрасно. Киллуа даже не нужно было шевелиться — запредельное количество электричества моментально сожгло старика. Альбиносу не составило бы труда расправиться так со всем городом, но не хотелось лишать удовольствия Тьму — будет потом дуться.

Город, затихший с отключением электричества, взвыл, захлёбываясь кровью. Опьянённая количеством жертв, Терни никого не щадила.

Безумие Тьмы постепенно овладевало и её хозяином. Нерушимая связь передавала эмоции и ощущения — вкус крови чувствовался во рту так явственно, будто он сам вгрызался в податливую плоть, урча от блаженства.

Охрана, кинувшаяся на защиту города, бестолково тратила патроны, пытаясь убить непонятное существо, принимающее с невероятной скоростью различные формы животных.

Один из горожан, заметив Киллуа, кинулся перед ним на колени, моля о спасении. Безумный смех слился с симфонией кровавой ночи. Мужчина попятился, но было уже поздно, и на снежном покрывале расцвели алые ликорисы.

— Спасение в очищении, очищение — смерть. Я очищу город, что посмел запятнать имя Отца гнилью!

Да ты прям Ангел Божий во плоти!

Спектакль нужно играть качественно и до конца!

Терни залилась безумным хохотом и вгрызлась в очередную жертву.

05:17:01

Мёртвый город утонул в белом зареве взрыва.

Его учили терпеть боль, и впервые он искренне благодарен за эти адские тренировки. Тело на автопилоте направлялось куда-то, он не мог сказать куда, но точно знал, там помогут. Что-то тёмное зашевелилось на грани сознания.

Спи, Ангел, я помогу, спи…

Он вздохнул с облегчением, отстранившись от боли, и наконец погрузился в царство Морфея.

Терни перехватила контроль над телом и взвыла, адская боль пронизывала тело, лишая способности здраво мыслить. Она со свистом втянула воздух, сосредотачиваясь на задаче. Нужно добраться до Курапики. Он поможет. Поможет…

* * *

Проблеск чужой ауры рывком вытащил сознание из царства сна. Тело среагировало раньше разума, атакуя потенциальную угрозу. Кто-то раздражённо зашипел и крепко сжал руки. Сознание окончательно прояснилось, и Киллуа наконец смог рационально мыслить. Он был в своём доме в Снежном лесу, его руки держал Уво, а Курапика спешно работал с разросшимися ожогами. Сознание, посчитав информацию достаточной, снова отключилось.

Следующее пробуждение было лёгким, будто он выспался. Выспался? Последние лет шесть он мог нормально спать только после лечения Курапики. Сознание услужливо напомнило события предыдущего пробуждения. Точно, он смог дойти до дома в Снежном лесу… Нет, не смог. Ему помогли… помогла. Странно, а могла бы просто захватить тело, уничтожить бьющееся в агонии сознание и жить в своё удовольствие.

Чёрная кошка зашевелилась, подняв мокрые глаза, совсем по-человечески захлюпала носом и аккуратно подлезла под руку, вжимаясь в бок. Сердце ёкнуло — чудовище, бывшее ночным кошмаром многих, льнуло, словно ребёнок, к чудом выжившему родителю. Его ручная ласковая Тьма.

Рядом облегчённо вздохнули. Киллуа перевёл взгляд и вздрогнул — вид у Курапики был такой уставший, что казалось, он прямо сейчас упадёт в обморок.

— С возвращением, смертничек, — слабая улыбка тронула бедное лицо. — Честно, не думал, что ты сможешь так быстро оклематься. Твои… твои ожоги были сильнее, чем когда-либо. Я скажу тебе сразу, есть способ навсегда избавиться от этого. Рекомендую согласиться, в противном случае ты протянешь не больше года.

Киллуа прикрыл глаза, рассеянно поглаживая Тьму.

— И что это за способ?

— Люцифер недавно нашёл одну интересную способность. Она вытаскивает из человека чувство и уничтожает его.

— Ты хочешь сказать…

— Да, это проклятие питается твоими чувствами. Если избавиться от того, на котором оно паразитирует, то, скорее всего, ты избавишься и от проклятия. Но есть одна загвоздка…

— Какая?

— Ты забудешь человека, к которому испытывал это чувство.

Киллуа вздрогнул: забыть Гона — это будет… Мысли споткнулись на образе маленького разноглазого чуда. Он ответственен за неё и умирать не имеет никакого права.

— Курапика, позови Куроро, я хочу узнать некоторые детали.

* * *

Два года спустя.

Медвежонок или собачка? А может котёнок?

Что тут думать: бери всех и во-о-он того милого дракончика! Кисеки понравится.

Киллуа согласно кивнул и пошёл на кассу. На выходе из магазина на него чуть не налетел какой-то странный мужчина.

— Киллуа! Привет, мы так давно не виделись! Как дела? Как ты сам?

Киллуа растерянно отшатнулся.

— Простите, мы знакомы?

— А… — мужчина вздрогнул. — Ты меня не помнишь?

— Нет. Простите, мне нужно идти.

Киллуа вышел из здания, оставляя за собой странного незнакомца. Тот пытался собраться с мыслями и понять, почему его друг не узнал его. Немного поразмыслив, Гон решил наведаться в гости к Золдикам.

Мы его случаем не встречали раньше?

Да вроде было пару раз. А что?

Да мало ли, вдруг он наёмный убийца и здесь по мою голову?

Тьма фыркнула и рассмеялась.

Странно слышать это от наёмного убийцы.

Киллуа улыбнулся, но ничего не сказал.

Снежные хлопья мягко укрывали обрывки прошлого…