Шутка Фортуны (джен)

Примечания:

Осторожно, бредометр зашкалил!

«Без лоха и жизнь плоха,» — услышал Локи от презрительно усмехнувшейся Романофф. Правда, усмехалась она не ему — подобной дерзости он не простил бы никогда. Нет, рыжая стерва развела на деньги Старка — надо же было чем-то финансировать их с капитаном шайку-лейку. Забавно только, что жертвой был выбран именно «гений, плейбой, филантроп и далее по списку», но русские легких путей не ищут. Да и кто ж этих женщин знает, какую там больную мозоль отдавил ей Старк?

В том, что таковая имелась, бог обмана не сомневался. Он являлся в Мидгард проверить «старых друзей» как по расписанию раз в неделю, дабы разбавить чем-то неспешную асгардскую… скуку. Театр имени великого себя уже давно не приносил такого удовольствия и эффекта новизны, как отчаянные трепыхания тех жалких муравьёв, что не боялись жить, потому как не имели пары тройки тысяч лет в запасе.

Наблюдать же за отдельными представителями мидгардской фауны было особенно интересно. Так, Черная вдова полностью отыгрывала свой «геройский» псевдоним. Хотя какой он теперь геройский? Она да и мистер правильность, замерзшая во льдах, теперь персоны нон-гранта пусть не столь великого и ужасного уровня как сам Локи, но пропасть между ними уже не казалась способной вместить радужный мост. Как ладью назовешь, так она и поплывет. И чем думали те, кто обрисовал Романофф именно как ядовитую паучиху? Именно ей та и была.

Пожалуй, она была одним из его любимых персонажей сериала под названием «Ох уж эти смертные!», возможно, Локи её даже увековечит в своем одноименном комиксе. Литературный талант свой бог обмана обнаружил недавно, однако чем только не займешься, изнывая со скуки, в золоченных казематах… Рисовал же он всегда хорошо. Особенно здорово удавались карикатуры на безмозглую груду мышц (братца), плоскогрудую стерву (Сиф), жирного болвана (Вольфштагга), потаскушника всея Асгарда (Фандрала) и на отвратительно скучного настолько, что даже нечего придумать Огуна. «Ух, вспомнил, и тут же ностальгия в глаз попала!» — Локи яростно покачал головой. Нет, думать о том, о чём не следовало думать, сейчас точно не стоило. Лучше записать понравившуюся фразу: «Без лоха и жизнь плоха, » — ну не милота же?

Раз за разом заставлять тупоголового братца попадаться в сущности одну и ту же ловушку? Можем, умеем, практикуем. Пожалуй, ему этот момент не надоест никогда, когда до этого дремучего идиота наконец доходит… Или не доходит. Локи вздыхает. Доходит или нет, но слезами Тор каждый раз поливает его мёртвую (нет) тушку всегда исправно. А вот настоящими или нет — в этом сомневаться как-то не хочется, иначе… шутка теряет свою соль да и Тор… Чего тут городить, но сколько бы Локи не осмеивал его прямолинейный кретинизм, было в нем что-то хорошее.

Смерть. Воскрешение. Снова смерть. И снова воскрешение. Он начал эту игру недавно, но стал зависим, как от наркотика. Не от того восхитительного чувства, что снова всех развёл, не от глупой скорбной рожи Тора, а от того в чем никогда не признается: чувства, что он ещё кому-то нужен. В первый раз всё вышло случайно, во второй прошло, как по накатанной — он не хотел возвращаться в камеру, заполненную глупыми рисунками зеленого монстра в нелепых позах, занятого непотребствами с рыжей стервой. А в третий… До третьего ещё предстояло раскрыться. Потому Локи болтал ногами и наблюдал с соседней крыши, как работает Романофф.

Наблюдения за муравьями помогало отвлечься от мысли, что с каждым разом реакция братца всё слабее, и что, если в следующий раз ему будет всё равно? Бог обмана фыркнул, прогоняя столь жалкие мысли. К Суртуру всё, его следующая смерть по драматическому накалу превзойдет вторую, потому у Тора просто не будет иного выбора… «Довольно,» — Локи жестко оборвал себя, делая нетерпеливый жест рукой, отчего туго обтягивающие джинсы склонившейся над компьютером Романофф рвутся на выпирающей точке, являя трусики в сердечко. Цель достигнута, угол обзора выбран отлично, и бог обмана расплылся в глупой, достойной Тора улыбке… Только вот взгляд, которым стерва одарила «пустое место», едва не заставил его поперхнуться воздухом.

Третий раз наступил довольно скоро. И чего уж Локи точно не знал, так это того, что вскоре будет скучать по столь глупому времяпрепровождению как подглядывание за рыжим муравьем, очень-очень даже симпатичным, будем честны, муравьем…

В этот раз в роли лоха выступил он сам. Всё начало катиться в бездну ещё тогда, когда мозги братца эволюционировали с пугающей быстротой, когда он сам недооценил противника, когда он… Мда, глупо получилось. Так, глупо, что надо было валить, как только из своей клоаки выползла Хела, первенец, чтоб ему икалось в Вальхалле, Одина. Но нет. Шансов свалить у Локи было предостаточно, но он не воспользовался ни одним, вновь и вновь цепляясь за обидное: «Ты остановился в развитии, брат».

Его провёл Тор. Тот самый тупица с молоточком и красной — «цельтесь все в меня» мантии. Его, бога обмана. Обидно. Аж сам на себя карикатуру рисуй и вешай… Веша… В последнее время самоубийственные мыслишки Локи вновь достигли своего апогея, а ситуация, в целом, требовала срочного отмщения желательно со слезами и соплями «прочувствовавшего» братца.

Танос подвернулся даже кстати. Словно знал гаденыш, когда появиться. Ну-ну… Зачем Локи спер Тессеракт, он и сам не знал — просто так захотелось. Ну, наверное. Разбираться сейчас в своей темной душеньке Локи не рискнул. А то ещё вызвал бы нечто похожее на… совесть, ведь это за камнем фиолетовая виноградина сюда пожаловала. Впрочем, даже оставь он его в Асгарде, Танос бы всё равно мимо корабля с беженцами (что за жуткое новое качество для асов!) не пролетел бы. Ни в какую. От Асгарда они успели отлететь всего ничего — и чем искать среди нестабильных осколков — да корабль с выжившими более логичная цель. И нет, Локи не оправдывался. Вот ещё!

Танос всех не убивает. Видел же челнок, но ударять не стал. Решил прикончить оставшихся. За камень же Локи планировал купить жизнь Тора, пусть дубиноголовый и не оценит. Он мог сбежать тогда. Спасти камень, заныкавшись в такое днище Галактики, что никакая фиолетовая сволочь не найдет. Всё это он мог сделать, но только один. Без Тора. «А без лоха и жизнь плоха, » — странно, но сейчас эта фраза заиграла новым смыслом. Половина Вселенной или идиот-брат? Для бога обмана выбор был очевиден. Он не собирался терять Тора, а о Вселенной и без него есть кому подумать. Да и без Тора эти муравьи вряд ли что смогут. Против Таноса-то.

Тор ожидаемо не оценил. Не повезло ему с братом, как же! Можно подумать, Локи повезло. Это его разозлило и в конечном итоге погубило. Разыгранная в голове по актам собственная мнимая «смерть», призванная обмануть Таноса и Тора, была на ходу переиграна в более драматическую версию. Чего его одно «Солнце вновь воссияет над нами, брат» стоило. Локи аж чуть сам от себя слезу не пустил.

Техника же переноса души в очередного, подготовленного клона требовала предельной концентрации. Локи же был взвинчен, переполнен эмоциями, раздосадован и… он оплошал. Точнее сказать, то было фиаско.

Вместо собственной, пусть и выращенной в пробирке, но все равно прекрасной и неотразимой тушки, Локи теперь вынужден ютиться в этом, прости Один, какой же дегенерат название только удумал — Штормбрейкере. Вот это промахнулся, так промахнулся. С размахом. И был и странной игрушкой бези… Ой, нет не то!

А всё Тор, сволочь, виноват. Задел-таки за живое, сбил концентрацию и… Скорее всего Локи, выполняя технику, думал о том, что хочет быть рядом с этой неблагодарной скотиной. О и Вселенная услышала его неосторожную мыслишку, подхватила и извратила все к Хелиной бабушке! А может то была страшная мстя Тессеракта за оставление в руках титана-идиота, всё может быть. Только вот от подобных размышлений Локи сейчас не легче.

Ограниченным он себя никогда не считал, но и всерьез помыслить, что живую душу можно вот так просто поместить в предмет, словно джинна в бутылку… Ох, видимо, права была мама Фригга: ни одна легенда на пустом месте не берется. Вот только если у джинна был шанс освободиться из бутылки, то что делать ему?

— Уж точно не засорять эфир своим нытьем! — внезапно услы… нет, не услышал, скорее просто, пропустил сквозь себя он сообщение. Нащупать отправителя удалось не сразу, но Локи почти не был удивлен. Тессеракт, этот подленький камень…

— Я всё слышу, скажи «спасибо», что в безразмерные труселя Халка не вселил!

Пожалуй, тогда Локи, действительно, вспылил. Он с камнем пространства (уж не правда ли сюр какой-то?) спорил так, что из-под лезвия только искры летели, пока… Куб не заткнулся. Совсем, на месте привычной связи Локи обнаружил пустоту и, несмотря на праведный гнев и тот внушительный список взаимных оскорблений, почувствовал болезненный укол.

Вселение в могущественный артефакт требовало привыкания: чувства, такие как боль, осязание и обоняние пропали, те же, что остались… стали очень хмм… странными. Зрение и слух были схожи с теми, что он испытывал, когда «выходил из тела» помедитировать ну или там за девушками поподглядывать… В заключении-то скучно. Каждый по-разному использует свои базовые техники. Локи был уверен, что тот смертный чернокнижник до этого даже не додумается.

Впрочем, теперь уж точно нет, потому как Танос Стрэнджа распылил. Его и ещё половину Вселенной. Вот уже второе фиаско Локи. Как глупо было, услышать рык Тора: «Говорил же, что убью за брата» — просиять на этом новеньким лезвием, чтобы затем позволить этому балбесу обрушить всю свою недюжую силу… не туда. Просто не туда. Странно, обычно Тор понимал, что чудищу лучше рубить башку, глупо было рассчитывать на то, что у Таноса есть сердце, очень глупо… А ведь ничего не мог сделать. Только смотреть. Собственное бессилие убило весь смак от того, что братец наконец облажался, причем по крупному так, сам без помощи Локи.

Поражение если не сломало муравьев, то уж точно надломило. Удивительно, но Локи было неприятно на это смотреть. Веселое шоу закончилось, вместо него начался какой-то постапокалиптический трэш. И да, Сурт вас снова всех прибери, Локи бы отдал половину рукояти только бы снова увидеть дебильную улыбку братца.

Одинсон воспринял общее фиаско кучки героев, которые ради такого случая и то не смогли вновь объединиться, как своё собственное. Сказать, что Тор в депрессии — это странно и ненормально, значит ничего не сказать. В другое время Локи бы позабавило, что братец ведёт себя как мидгардская-девочка подросток, а именно заедает стресс всякой дрянью, но… сломленный Тор его пугал. Да, если Романофф он мог назвать только надломленной, то дурень братец… Будь Локи собой, он бы поморщился, стремясь, выбросить неприятную мысль из головы, но собой он не был.

О Всеотцы, да он даже поговорить ни с кем не мог! Разговоры для Локи были святым. Язык свой он считал своим главным оружием, и даже в заключении он мог общаться с матерью и доводить стражу, теперь же… Даже проклятый Тессеракт замолчал.

Причина выяснилась вскоре после того, как мстители отыскали Таноса. Вот уж действительно, как кампанию назовешь, так она и пройдет. Не отстоим Землю, так отомстим? А стало ли вам легче? Локи вот стало на тот краткий миг, когда его лезвие прошило ненавистную плоть фиолетового ублюдка. А затем… Их всех накрыло. Осознание того, что ничего уже не исправишь. Локи не видел, он чувствовал, как опустились плечи Тора. Что будет теперь, когда цель отомстить пройдена?

Если сначала в нём жила надежда, что братец вскоре стряхнет с себя крошки от бургеров и начнет с новыми силами восстанавливать Асгард, то вскоре та сошла на нет. Братец раскис и сдался, переложив ответственность за свой народ на плечи бухаря, простите, беглой валькирии. Сам он осел в какой-то гнилой халупе, одной из тех, что выделило в заброшенной рыбацкой деревне беженцам правительство Норвегии. Сказать, что Локи был в ярости значит ничего не сказать, но… Что он мог сделать? Его поставили в угол халупы и закидали грязными тряпками, объедками и носками — спасибо Вселенной, что хоть обоняния в этой форме у него не было.

Он просто стоял и смотрел, как его братец деградирует вместе с двумя революционерами-неудачниками с Сакаара, боги, лучше б Локи остался в той клоаке… Чем смотрел бы на то, как разжиревший на пиве и фастфуде король Асгарда пытается открыть очередную бутылку, используя мощнейшее оружие вселенной.

Но он смотрел и ничего не мог сделать. Локи ненавидел брата, себя и судьбу, пока не явился тот Лэнг и не решил всё переиграть. О тот смертный и сам не знал какую возможность ему подарил… Решение отправить Тора именно в тот день в прошлое было жестоким, но он не собирался, как братец, размазывать сопли и просто позволить матери умереть. Снова. Пусть Фригга и сама сказала не вмешиваться. Плевать. Спасти её — вот для чего стоит жить. Отправить самому себе, мающемуся бездельем в камере, «слепок памяти» и напутственный пинок — не столь невозможно, как могло оказаться ранее. Все-таки связь с самим собой отладить — это не тупоголового братца заставить прислушаться к голосу разума. Впрочем, в последнее время Локи был уверен, что Тор его слышал, но не подавал виду, так как был уверен, что сходит с ума. Тут его бог обмана не винил.

Настроение стремительно улучшалось. Бог обмана вновь был в игре. И пусть в его вселенной ничего не изменится, но зато где-то в только что созданной параллельной Фригга будет жить. Уж в себя-то Локи верил.

И здесь всё было не так запущено. Осталось лишь договориться со вредным Тессерактом, чтобы тот вернул его в подготовленного клона. Предыдущие переговоры не совсем провалились. Локи понял, что было нужно от него клятому камню пространства. Ты нарушил предназначение и должен быть наказан, бла-бла… Понятно, почему его влекло к камню, как Тора к Мьёльниру. Он должен был стать его хранителем. Не срослось, в его вселенной Тессеракт как и другие камни бесконечности был уничтожен. Впрочем, не полностью. От каждого из камней остались свои круги на воде. Где-то мутировавший флёркин и капитан Марвел, а где-то Алая Ведьма… Впрочем, разговор с позаимствованным из другой ветви реальности Тессерактом показал, что от местного камня пространства остались не только кот с бабой, но и… он сам. Локи мало что понял, кроме того, что при неудачном перемещении с ним каким-то образом поделились энергией и что все эти пять лет в заложниках у Шторомбрейкера он пробыл по своей воле. По своей воле! Если бы Локи мог, то истерически рассмеялся бы, но весть о том, что клетка из препятствий была только в его голове… Это злило и сводило с ума. Настолько, что он почти пропустил мимо ушей ту престранную речь проклятущего куба о балансе вселенной и том, что теперь миссия поддерживать его в этом гиблом мирке взвалена на всех, в ком осталась хоть чуточка первоначальной силы камней.

И очень зря, потому как, когда Локи вновь обрел свое тело (не раньше, чем муравьи победили и братец окончательно пришел в себя, скорее в духовном плане, в телесном там ещё пахать и пахать), то понял, о чем говорил проклятый Тессеракт. И даже появившаяся теперь у него плюшка с телепортацией не могла компенсировать того, что теперь всегда где-то глубоко в подкорке головного мозга у него зудела очередная проблема этой клятой Галактике, после решения которой почти сразу появлялась новая и так по кругу.

Локи чувствовал себя роботом — в мозгу с редкими перерывами то и дело вспыхивали координаты и задание, которое в принципе можно было бы и не выполнять. Легкая мигрень ему почти не мешала. «Злее буду,» — убеждал себя бог обмана, вот только врать себе последнее дело. Неожиданно эти задания попали в самую точку. Он всегда хотел быть нужным и значимым, этими же заданиями он в очередной раз спасал клятую вселенную от локального кирдыка, терпеливо подшивая грань миров. Тор бы так не смог, слишком тонкие материи. Именно этот факт и льстил, обидно было лишь то, что о его подвигах никто не знал, но и это со временем решилось. Вскоре он стал пересекаться с другими хранителями — уже знакомыми чернокнижником, ведьмой и женщиной с рыжей кошкой, но это совсем другая история, та, где Локи наконец огребает за свои фокусы от Тора.

Локи сидел в своей камере и никого не трогал. Почти никого. Периодически он все же позволял себе выйти в астрал и в облике бестелесного духа погулять по коридорам дворца. На больший радиус действия его не хватало. Пока не хватало, спасибо Одину, обеспечившему его бездной свободного времени.

Жизнь у Локи раньше была насыщенная, с короткими передышками от одного аврала к другому. От разбора нескончаемых жалоб, прощений, предложений и актов согласования на папенькином столе до прикрывания задницы ввязавшегося в очередную авантюру братца.

К слову о противном, то бишь о Торе. Именно из-за этого идиота Локи и снесло крышу. Ну как, она давно у него подтекала, а у кого было бы иначе, когда папаша отпустил совсем не тонкий намек, что если младший сын хорошо зарекомендует себя в административной работе, то он Великий Один может быть подумает. Подумал он, как же! И даже лично сообщил, что работой его доволен, поэтому и предлагает им с Тором править вместе, ну как вместе — громовержец в лучах славы, он царь-символ, а Локи возьмет на себя всю административную проволоку, опуская то, что и за глупости братца, которые теперь рискуют принять поистине царский размах, тоже расплачиваться ему. Хорошо, придумал Один, ай как хорошо!

Вот только на том свете Локи видал такую власть, с оговорками, кучей проблем и совсем-совсем без славы. Слава — вон, у героя, принимающего парад, а он так… Необходимое зло для работы бюрократической системы, которая у бога обмана давно в печенке сидела и срочно требовала выкинуть какую-то остроумную шутку. Или не очень остроумную, просто устроив небольшой пожар в кабинете у царя. Жаль, что на этом Локи не остановился.

Потому что в итоге вышло глупо. Очень глупо, однако если относиться к текущей ситуации с оптимизмом, то можно воспринимать его заключение как отпуск. Долгожданный и за все отработанные на благо Асгарда сотни лет сразу. А что? Камера у Локи точно обставлена по высшему разряду. Половина мебели перетаскана из его покоев, книги, еда — всё передается исправно. Даже принадлежности для рисования мама достала по первой просьбе. Просьбе… Ну как просьбе, бог обмана лишь намекнул, что арт-терапия помогает снизить уровень враждебности к миру. Вряд ли мать поверила, уж она-то видела карикатуры, которыми он ранее одаривал проштрафившихся асов, но требуемое предоставила. Возможно, ей самой было любопытно или же… Чем бы дитя не тешилось, лишь бы ножичком в братца не тыкал? Так что ли?

К слову о ножичках… Их у него забрали. Даже вилки и той не дали. Боялись что ли, что он на себя руки наложит? Не дождётесь, сволочи! Хотя их можно было понять. Сиганул с моста Локи вполне себе натурально, но то не считается, нет, он был не в себе. Или же…

Ладно, бог обмана скучал по ножичкам, по своим любимым кинжальчиками и по всему остренькому. Причем так сильно, что каждый раз, когда к нему приходит цирюльник, он с трудом себя сдерживает, чтобы не выдернуть у того ножницы. Нет, убивать бы он его не стал. Он же не полный псих, каким его здесь считают… Нет. Скорее всего.

Локи уже не был уверен. Не так долго он и нет, не сидел, лежал тут, развалившись на софе и уставившись в потолок. Не так, но каждый раз, выбираясь из своего тела на прогулку по дворцу, он задерживался всё дольше, пока возвращаться не становилось болезненно сложно, но необходимо. Мать начала что-то подозревать, хотя он старался ей на глаза не попадаться, а то с неё сталось бы и заметить.

Книги, заботливо подобранные матерью, являли собой проклятую художественную литературу со всех девяти миров, против которой Локи ничего не имел, но он предпочел бы всему этому хламу хоть одну полезную книгу про устройство Вселенной, магии, да хотя бы справочник всех известных ядов. Но нет, даже в подборке литературы превалировала мелодрама, приключения и никаких ужасов или детективов. Локи был оскорблен. Читать про чужие, нереалистично забавные кошмары куда лучше, чем загибаться от своих собственных.

Обычно в них был цепенеющий холод бездны, иногда Танос, но чаще всего… Голос, не подчиниться которому было невозможно, и мир, подернутый синим пологом. Вот худший кошмар для того, кто сам мнил себя кукловодом, но кого насильно превратили в свою марионетку. Пока Локи не знал как, но он выберется, обязательно выберется и отомстит фиолетовому ублюдку, испытавшему на нем свою новую игрушку. Больше у того нет скипетра, и бога обмана ничто не остановит. Он больше никому не позволит собой манипулировать. Ни Таносу, ни Одину, в бездну обоих!

И если Танос с самого начала, как только Локи выпал из той червоточины ему под ноги, шибанул его скипетром, то Один непростительно долго играл в любящего папочку. Моральный урод, лучше бы не подбирал его в Йотунхейме! Чем использовать и кормить ложными надеждами, он ведь наизнанку ради его одобрения готов был вывернуться. Не ради трона, хватит уж себя обманывать — всё это ради того, чтобы отец хоть раз взглянул на него так, как почти всегда смотрел на Тора. По-настоящему что ли… Локи не знал раньше, как точно описать те чувства, что он видел, но сейчас всё стало ясно. Именно так смотрят на родного и любимого сына. Нечего было и пытаться. Только вот ма… Фригга к ней он придраться не мог. Да и не хотел.

Скучно-о-о… Идеи на комиксы себя исчерпали, как и лимит чистых листов на сегодня. Ску-у-учно. Чем бы заняться? Прочитать историю, как другие развлекаются на полную, собирая себе приключения на задницу? Сейчас он бы многое отдал, чтобы куда-нибудь смотаться. Пусть даже с Тором и его тупоголовыми друзьями. Всё равно. Путешествовать с этими кретинами было даже местами весело. Тогда, когда очередные неведомые тварюги не пытались их сожрать и тогда, когда братец не храпел ему в ухо в палатке. Не тогда. И всё же Тор, скотина, мог бы хоть раз навестить! Не то, чтобы Локи хотелось видеть его рожу с написанным на ней отвращением к его жалкой предательской персоне, но… С ним можно было поупражняться в остроумии, да и изливать накопившийся яд на мать не хотелось совершенно. А яд всё копился и копился — бог обмана чувствовал, что ещё немного и он взорвётся.

Скучно-то как. Так скучно, что приходилось тренировать мелкую моторику, подбрасывая крышку от красок. Ску-у… Ух, а это что?

Его прострелила столь резкая боль, что Локи едва не вскрикнул. Крышка упала на лоб, принесся за собой новую, куда более слабую порцию боли и рассечение.

В глазах двоилось, а во рту явственно ощущался привкус металла — кажется, он прикусил язык… На лицо были все симптомы ментальной атаки. Но кто посмел достать его здесь у Всеотца под боком? Локи попытался встать, но тут же рухнул обратно, на него вдруг нахлынуло… Воспоминания. Не его? Или? Стало дурно. Совсем-совсем дурно. Нет, это явно не было чье-то атакой извне. Слишком уж безумно. Только он сам… он сам.

Бог обмана мог поверить в возможность путешествий во времени, мог предположить, что в результате вмешательств от исходной реальности образуются ответвления. Всё это он мог. Даже разжиревший до безобразия Тор и тот не вызвал такого культурного шока, как то, что в будущем его занесет в секиру братца. Секиру! Даже не молот. Локи бы побился головой об стену, не боли она у него так сильно.

— Спаси маму, — напомнила его версия из будущего о самом главном. — И не дай этому психованному Кубу забросить нас в эту палку-копалку!

Локи моргнул, перед глазами вспыхнуло нужное воспоминание, а следом накрыло понимание: это случится сегодня. Он глухо застонал. Не случится! От его удара кулаком — кровать сломалась, а барьер задрожал… Предупрежден — значит, вооружен, вот только внимание стражи привлекать не стоит.

Он должен был собраться. Ради мамы. Ради себя самого. Отбросить эмоции на время, когда все кончится, можно будет хоть забиться в истерике, а сейчас надо думать. Чокнутый Тёмный эльф — это серьезно. Смертная с эфиром в теле — это опасно, а мама… Нет, не надо сейчас думать о ней. Как и том, что тот Тор смирился. Ничего не стал делать. Размазня! И черт возьми, как эти идиоты собираются вернуть Эфир обратно? Скажут здрасьте, извините и засунут эфир (он же камень реальности) обратно в смертную? Каким интересно образом? Истерика его всё же прошибла. В виде смеха, когда чересчур живое и пошлое воображение бога обмана нарисовало эту картину.

Однако время поджимало. Алгрим этот ублюдочный… Ладно, эмоции в сторону. Враг уже в Асгарде. Наученный горьким опытом, Локи создал качественную иллюзию обычной переполненной разным отребьем асгардской камеры, не забыв и самому себе продумать образ. Вдохновением послужит тот самый Звёздный понт, что так бесил разжиревшего Тора. А что вполне типичная бандитская рожа… Да и братца тот выбешивал знатно, что дорого стоит.

Первая часть плана прошла на ура, его освободили — оставив иллюзии ещё на какое-то время участвовать в общей сваре, Локи принял облик одного из стражей и отправился туда, где память о будущем твердила находится сейчас Фостер. И мама. Только бы вмешательство мстителей не изменило этого, только бы они были на месте… Только бы у него ещё было время.

Он бежал, как только мог, используя все известные потайные ходы, чтобы срезать. И всё же Проклятый его опередил. Мама использовала иллюзии, чем только разозлила эльфа. У Локи не было оружия. Только магия. Помнится, Тор и его дружки только смеялись над его фокусами. И правда, то, на что он был способен больше напоминало трюки, уловки — призванные отвлечь противника. Однако именно это ему сейчас и было нужно.

Сотни копий бога обмана, возникших из ниоткуда, выиграли время, смутив Малекита и его подчиненного. Настоящий же Локи тем временем переместился к настоящей Фостер. Эфир в неё закачали обратно. Не беда — выкачаем снова… Локи знал формулу, как и знал то, что ему нужна эта сила, чтобы спасти мать. Не знал он только, выдержит ли его тело. Оказалось, выдержало. Откат будет позже, но сейчас он держался в сознании.

Казалось, что эфир в его крови бурлил вместо крови, сжигая тело изнутри, но в отличие от смертной, он смог направить потоки яростной энергии на одну единственную цель — Малекит. Очень поздно он вспомнил, что там был ещё и Алгрим и что именно он убил тогда мать. Оставалось лишь надеяться, что образовавшийся взрыв от преобразования материи захватил и его… и что мама успела убраться достаточно далеко. Последнее, что почувствовал Локи перед тем, как погрузиться во тьму — это мелькнувший рядом алый плащ.

* * *

Удивительно, но очнулся он не в камере. Нет, там софа была другой. А это… Локи прислушался к своим ощущениям — походило на палаты исцеления. Пожалуй, да. Эфира в нем больше не было это он тоже почувствовал сразу. Значит, выкачали, ну да ладно, не больно то хотелось носить в себе бомбу отсроченного действия… Руки прикованы не были, магия ощущалась — и на том спасибо. А вот… Мама. Эта мысль заставила его не просто открыть глаза, а резко сесть в постели.

— Локи, — его рывок не остался не замеченным. Она была здесь. Фригга сидела на кресле рядом и, судя по морганию, до недавнего времени спала.

— Мама, — только и сумел выдавить он, чувствуя, как нестерпимо начинает жечь горло, что-то влажное скатилось по щеке, но обдумать эту странность Локи не дали. Вскоре он был притянут в крепкие объятия.

— Дурачок, — выдохнули ему в ухо.

Полминуты они сидели так молча и Локи бы все отдал, чтобы растянуть это на вечность, но Фригга вдруг резко отстранилась, а у него в сердце плотно закралась червоточина: как она вообще может его обнимать, когда он столько раз пытался убить её родного сына? Как?

— Тебе нужно спешить. Отец скоро будет здесь, он почувствовал, что ты пришел в себя, — быстро заговорила Фригга. — Уходи, я прикрою.

— Н-но… — Локи не знал, что сказать. Точнее знал и ему нужно было сказать ей массу всего, а в том числе попросить прощения, но сейчас он не знал, что и делать. Мать его отпускала, не страшась гнева Одина, отпускала, его преступника…

— Почему? — только и спросил он, вставая.

— Ты мой сын, — тепло улыбнулась Фригга. — Пусть и бестолковый, но совсем не такой пропащий, как ты сам считаешь. Вечность в заключении тебе никак не поможет и не исправит. Это можешь сделать лишь ты сам. Где находятся тропы, надеюсь, помнишь?

Искать тропу? Ну нет, Локи легких путей не искал, а потому упорно полз змейкой к намеченной цели. Предназначение — вещь хитрая и мощная. Да и оставлять в Асгарде магнит для Таноса не хотелось, не тогда, когда в нём остаётся Фригг. А потому у бога обмана был один путь — неприметным ужиком ползти по самым темным коридорам дворца и не шипеть.

Ответ на вопрос: "Почему именно ужиком?"- заслуживал отдельной песни. Локи и сам терялся в догадках, почему его трансформация такая… безобидная. Первый раз он перевоплотился ещё, когда «они с Тором совсем пацанами были», тогда он страшно испугался, а уж, когда братец проявил к его тощей шкурке нездоровый интерес, испугался вдвойне… «Ух ты, какая классная гадюка!» — у этого тупоголового все змеи были гадюками. Лапать себя Локи не позволил и оттого быстро обратился, ну, а нож… Нож сам собой в руке оказался. Не собирался он этого идиота резать!

Другие трансформации у него тоже не получалось, а потому оставалось довольствоваться словесным ядом. А ужик был удобен для слежки и скрытного проникновения. Например, в Сокровищницу Одина.

Пока план был прост. Вот так просто взять и свистнуть Тессеракт, ему никто не даст. Сигнализация сработает. Потому… Локи рассчитывал сперва с камешком поговорить. Память о минувшем будущем явно намекала, что тот вполне-таки разговорчив.

К слову о будущем… Бог обмана не знал, что будет делать дальше. Мстить Таносу в одиночку было сродни самоубийству. Набирать новую команду идиотов, наподобие шайки-лейки Тора? Нет, для этого Локи слишком не компанейский тип… Однако жизнь требовала театра, а душа зрителей. Если так прикинуть, то те же смертные были весьма забавными... Может сколотить из них своих отомстителей? А что? Часть состава Старком ещё не завербована, даже, наоборот, где-то там ещё не Алая Ведьма прямо-таки жаждет крови последнего. Это можно использовать в своих целях, ну или хотя бы поразмыслить над этим. Только потом. Всё потом.

Уж Локи осторожно обвился кольцами вокруг мерцающего во тьме Сокровищницы Тессеракта, стараясь не сдвинуть его ни на миллиметр. Куб засиял ярче.

«Я знаю, что ты меня слышишь и видишь насквозь, — послал он мысленный импульс камню. — Если так, то нечего пылиться в этом склепе. Перенеси нас туда, где я смогу стать сильнее, чтобы без труда надрать Таносу его ленивую задницу».

В следующее мгновение сработала сигнализация, на место со скоростью молнии прибыл Тор, но не застал ни Локи, ни Тессеракт. Только фальшивая перчатка бесконечности с треском рухнула на пол.

* * *

Здесь было светло. Слишком светло для того, кто только вышёл из комфортабельной, но тюрьмы. Уж Локи с наслаждением потянулся, довольно зашипев… Свобода, это была свобода. Хоть он пока и не рисковал превращаться в самого себя, потому как в такой непритязательной форме Хеймдалл навряд ли сможет его засечь.

И куда же это интересно Тессеракт его занес? К слову о последнем. Локи замер, напряженно шипя. Проклятый куб исчез. Раздосадованное шипение было прервано всплеском воды. Куда бы его не занесло, он был там не один.

И да, о Вселенная, от этого места так фонило магией, что бог обмана мог лишь предположить, что здесь... Ну как будто бы горы из-под земли выворачивали, что ли... Действительно, раскинувшийся невдалеке водопад выглядел довольно чужеродно среди остального пейзажа. Однако челюсть у нашей змеюки откинулась от другого зрелища: края водопада удивительно ровно соединяло поваленное дерево, стоя на котором десять абсолютно одинаковых вихрастых блондинов с переменным успехом пытались разрезать водопад.

Локи выпал в осадок. И вовсе не от бесполезности подобных попыток, а от того, что эти копии, в отличие от его собственных, были материальны! Сколько он сам не бился, не старался усовершенствовать формулу иллюзорного двойника, а всё было бестолку. А этот мальчишка… Он использовал эту технику для тренировок. Бог обмана понял это, как только увидел. О, это была мечта! Создание копий, которые и противнику навалять могут и процесс обучения ускорить в разы (после прекращения действия техники весь опыт копий передается оригиналу) и позволить быть в нескольких местах сразу. Похоже, на этот раз вредный куб решил ему подыграть, но расслабляться не стоило.

Примечания:

*

Почему именно уж? Потому что это иронично — раз. Два, потому что ужи "любят" притворяться мёртвыми в случае опасности. Три — жёлтое пятнышко в костюме Локи тоже присутствовало, это как бы отсылка к золотому рогатому шлему.

**

Догадались с чем кроссовер назревает? Стоит ли продолжать? Нужна ли Локи "нарутотерапия"?

Тор не знал, что и думать. Сказать по правде он не особо любил само это занятие. Вот Локи много думал и что с ним стало? Нет, верно говорят, большие знания — многие печали. Здесь громовержец был согласен на все сто процентов.

Как же было просто раньше: отец прямо указывал цель, врага, которого следовало уничтожить, а Тор исполнял, твердо зная, что отец не может ошибаться. После он возвращался в Асгард, где его встречали со всеми почестями. Порой герой даже захватывал голову чудовища, так что особо впечатлительные поклонницы падали без чувств, стоило ему пройти мимо, орошая плиты грязной кровью и иными биологическими жидкостями, зато остальная толпа ликовала. Ему нравилась такая жизнь.

Однако её не стало столь стремительно, что Тору становилось не по себе. Он и не думал, что его жизнь как-то особо изменится после того, как отец передаст бразды правления ему. Ну может быть славы и почестей станет больше, однако он твердо знал, что Всеотец никуда не уйдет, не бросит его, как котенка в воду. Ему ведь было на кого опереться — мать, отец, умный брат и верные друзья рядом, поданные и так его любили. Тор не видел причин переживать. Да, отец говорил о новых обязанностях и ответственности, но он тогда не предал этому большое значение. Одинсон думал, что знает, что это такое, однако ошибся.

Царем он не стал, и хвала Вселенной. Даже родной Асгард оказался совсем не так прост и понятен, а в зону его ответственности входили все Девять миров. Тор был прямолинеен и честен, однако не все были такими. Даже отец… Особенно его отец. Один лгал и не ему одному. Как после этого он мог быть уверен, что все, что говорит отец, единственно верно?

Ему пришлось научиться выбирать самому. Тор пересмотрел свой взгляд на мир, что оказался куда более сложным и многослойным, чем он привык видеть. Его кругозор расширился, появились новые друзья и враги, некоторых из которых он выбрал сам, другие сами избрали его. Однако то были самостоятельные решения. Громовержец все больше времени проводил вне Асгарда. Родные стены давили на него, мешая дышать, сковывая и не давая спокойно жить.

Первая трещина в его слепом доверии к отцу появилась после предательства Локи. Мелкая заноза в заднице оказалась ему вовсе не братом, полукровкой от враждебной им расы, трофеем добытым Всеотцом во время последней крупный войны. Тору было даже не смешно, оттого, что самопровозглашенного бога обмана так жестко обманули. Намерения отца, касательно Локи, не казались чистыми. С недавних пор Тор уже не верил словам Одина о милосердии. Здесь было что-то ещё. Возможно, он и с треском провалился, но изначально был какой-то план насчет то ли похищенного, то ли спасенного сына Лафея.

Так или иначе, но признать врагом того, в ком ещё недавно видел брата, осознать, что тот желает твоей крови, только потому, что ты родной сын Одина и тебе принадлежит право на трон, было больно. Видеть как ложь или дурная кровь уродует, сводит с ума того, кто был тебе дорог… А так же впервые сомневаться, а нет ли в случившемся и твоей вины — это оказалось неприятным опытом. Но… Тор должен сказать Локи спасибо. Без его демарша он вряд ли бы так скоро осознал и собственную эгоистичность и глупость. Асгард заслуживал лучшего наследника. Одной силы было недостаточно, сила без разума становится опасной. И Тор стал учиться думать.

Вскоре это привело к тому, что Одинсон начал читать. Не подумайте, он и раньше это умел, однако всячески избегал данное занятие. Теперь же поставив цель больше никому не дать себя обмануть, он начал делать то, что делал признанный бог этого занятия. Личная библиотека Локи оказалось обширной, однако большая её часть, связанная с магическими практиками и целебными или же ядовитыми составами его не интересовала. Зато оказалась любопытной подборка архивных документов, явно оттуда украденных, некоторые из документов, судя по повреждениям и явно восстановленному облику, были спасены от уничтожения и имели гриф «секретно».

Очевидно, что его брат искал ответ на вопрос, который Тор для себя считал аксиомой, некой константой, не требующей объяснений. Однако косвенные свидетельства объяснений были и они неприятно поражали. Величие Асгарда, все его золото и блеск, положение защитника Девяти Миров — всё это не одним днём строилось, совсем не на толерантных основах охранения мира. Прошлое — Асгарда — прошлое кровавых завоеваний и разорения покоренных миров. Его отец — не всегда был гордым, мудрым и добрым царем. Вся эта игра началась относительно недавно, можно было даже назвать точный период, когда Один резко попытался изменить курс. Он женился на Фригг.

Тор не знал Всеотца другим, но тот, кем он когда-то был, не мог исчезнуть без остатка, как бы громовержец на это не надеялся. Локи явно разузнал больше, чем оставил после себя в некоторых отрывочных архивных источниках. Судя по уверенности в его ответных обвинениях в адрес Одина, прозвучавших на суде и затронувших лицемерие и количество пролитой крови, а также той скорости, с которой Всеотец после его осудил и бросил в темницу. Локи вёл себя в Мидгарде ещё более странно, отчаяннее и безумнее, однако после того, как Тор самолично выбил из него дурь, заметно присмирел и даже в какие-то моменты казался почти прежним. Одинсону от таких перемен становилось ещё более не по себе. Можно было оставить прошлое в прошлом, можно было оставить неродного брата гнить в темнице ту вечность, к которой его приговорил милостивый царь, если бы не второй тревожный звонок.

Тор был влюблен, возможно, по глупости, скорее всего, даже и не по настоящему, но, живя здесь и сейчас, он чувствовал к Джейн Фостер то, что чувствовал. Отец же отмахнулся от его чувств, словно их не существовало. Он был готов позволить его на тот момент любви умереть, более того, в противовес своим словам, он отнесся к Фостер как к овце, не весть как забредшей из своей отары в их дворец. Даром только, что как Локи не постарался тут же прихлопнуть муравья…

Дальнейшие события только ещё сильнее прибавили градуса закипающему сознанию Одинсона. Оказавшиеся не вымершими эльфы, стремящиеся не просто отомстить за дела давно минувших дел лично роду Бёра, но и перекроить всю Вселенную самым радикальным способом… И ключ к этому свершению по насмешке судьбы оказался именно в его чересчур любопытной даме сердца. И почему все дороги в последнее время пересекаются именно в Мидгарде? Почему смертные, не смотря на всю силу своего духа столь хрупки? Джейн умирала, Эфир сжигал её изнутри, а Всеотец не желал рисковать. Тор сходил с ума. Единственный, кто мог пойти вопреки воли Одина, вряд ли бы стал ему помогать да и Тор бы скорее удавился, чем попросил его о помощи… Впрочем, Одинсон не стал бы так категорично зарекаться. Его метания становились всё сильнее, когда защита Асгарда оказалась прорвана горсткой выживших эльфов и оказалось, что отец не контролирует ситуацию.

Его переживания о судьбе Фостер отошли на третий план от того, что чуть было не произошло. Мама могла умереть. Они с отцом — два почти всесильных существа в тот день оказались такими… Тор не побоялся этого слова, баранами. Ясно ведь было, что эльфы своей диверсионной группой не просто так разнести Асгард прилетели… Однако они побежали разгребаться с мелкими сошками, в то время, как истинная цель проникновения врага оказалась почти беззащитной. Это не его мать должна была охранять Эфир и Джейн, а сам Тор или даже Один, это, Сурт возьми, его прямая обязанность как властителя Девяти Миров не дать им схлопнуться!

Они бы не успели. Ни Тор, ни Один. Фригг была бы мертва. Громовержец помнил свой страх, когда узнал, что Малекит направился именно в ту часть дворца, где должны были прятаться его мать и девушка. Это чувство оказалось для него новинкой, однако думать об этом было некогда. Тор мчал на всех порах и жалел, что и скорость Мьёльнира не безгранична до тех пор, пока едва не столкнулся с живой, но до смерти перепуганной Джейн, которую прижимала к себе его мать, одного взгляда на заплаканное лицо которой хватило, чтобы рвануть дальше… Он едва успел подхватить обмякшего Локи и вылететь вместе с ним в окно. Сила взрыва была такова, что снесла даже часть фасада. Это было чудо, что серьезно никто не пострадал, кроме самого виновника взрыва.

Тор ошалело уставился на тело брата в своих руках. Впервые он видел Локи настолько тихим, сердце прошила боль, которая, как он думал давно отжила. Он казался неживым, ветер спокойно игрался с темной прядью волос, а без всех своих напускных эмоций… Локи был слишком умиротворен, словно это был кто-то совершенно другой. А ещё он был горячим, слишком для себя самого, вены на висках и шеи выглядели странно набухшими, и вокруг них начало проступать нечто красное.

«Эфир, » — внезапно догадался Тор и наплевав на всё рванул к сестрам Эйр. Тогда его мозг отказывался рассуждать здраво. Что там произошло, почему Локи не сбежал под шумок по одной из одному ему известных троп, почему Эфир оказался в нём и как он, Суртур возьми, сумел избавиться от Малекита — всё это могло подождать, а Локи нет.

Позже, когда целители совместно с его родителями извлекли из Локи Эфир (ну вот, а из Джейн отказывались), мать наконец рассказало то, что видела. Это не убедило Всеотца, но заставило сомневаться Одинсона. Из всей их семьи Локи не сделал ничего дурного только их матери, по крайней мере сознательно, о том сколько боли причинило ей его поведение, Тор решил не думать, чтобы ненароком не добить гаденыша. Однако поверить в то, что Локи был готов спасти её ценой своей жизни мог. Другое дело, что скорее всего он поднялся на верх, не для их защиты ради, а дабы урвать себе мощную игрушку… И снова нестыковка, откуда Локи мог узнать об Эфире? В то время как местонахождения женской половины дворца он не мог не знать, как и то, что на асгард напали, а потому… Нет, совсем уж в чистоту и благородство намерений Тор поверить не мог. Не после того, что с Локи произошло. И не после того, как он своими глазами увидел, как тот смылся вместе с Тессерактом. Возможно, даже к своему нанимателю, который науськал его на Мидгард.

И всё же… Одинсон не был до конца уверен. Скорее всего, абсолютно зря, но где-то в глубине у него начала возрождаться вера в Локи. Да, снова оказавшись на свободе его братец может натворить новых страшных вещей, однако может этого и не сделать. Сидя же за решеткой тот уже точно не исправится и ничего не осознает. Только ещё больше обозлится. Нет, если Локи вновь станет угрозой, Тор сам его убьет, потому как то, к чему его приговорил Один много хуже. Пусть даже это и ранит его собственное сердце, проблему нужно решать, а не прятать с глаз долой.

Мама рассказала ему то, о чем, пожалуй, должна была молчать. Или же то, о чем должна была поведать очень давно. Тор так и не решил для себя, какой же вариант был бы лучше. Когда Одинсон вместе со своими друзьями на трофейном эльфийском корабле отправился в путешествие по Вселенной в поисках блудного брата, на одной из первых планет, где он остановился, его посетила проекция матери. Навесив на окружающее их пространство столько чар конфиденциальности, что Тор мысленно изумился, что же такое секретное она собирается ему поведать, Фригга начала рассказ о том, что Одинсону и под самым крепким пойлом прийти в голову не могло. Оказалось, она не первая и единственная, а вторая жена Одина. Первая умерла, родив ему дочь. — Твою старшую сестру звали Хела и она была богиней смерти, именно вместе с ней твой отец топил миры в крови, делая Асгард богаче и сильнее. После того, как Один Всеотец перестал стремиться к безграничной власти во Вселенной, решив остановиться на достигнутом и перестать брать количеством вместо качества, Хела с её амбициями и жаждой крови стала ему мешать. Более того, ей скорее был доставлял сам процесс ведения войны, а не результат, что было губительно для новой политики твоего отца. Он отправил её в дальнее странствие — искать легендарные камни бесконечности, в реальности которых у него были серьезные сомнения, однако Хела повиновалась. Прошло пять веков, постепенно Асгард стал меняться, понравилась новая роль и самому Всеотцу, он начал новую жизнь вместе со мной и тобой, я приложила все усилия, чтобы так оно и продолжалось. Однако вернувшаяся же из странствий в поисках камней бесконечности для любимого отца Хела застала не тот мир, из которого уходила. Разочарованная она подняла мятеж, который не увенчался успехом. Ей удалось бежать в Йотунхейм к давнему врагу Одина. И я вижу, что ты догадался, сынок, к чему я веду…

Тор догадался. Это бы многое объясняло, касательно снисхождения Всеотца к сыну Лафея, но не отвечало на вопрос, зачем мать ему об этом рассказывает и почему сейчас.

— Хела скоро вырвется. Твой отец в последние годы сильно сдал. Чтобы восстановиться ему нужен сон, я вижу лишь одну причину, по которой он больше в него не погружается. Один боится, что во время сна барьер окончательно ослабнет. Ты помнишь при каких обстоятельствах он прервал свой сон в самом начале, это что-то в нём нарушило.

— Ты хочешь сказать, что… — тор не договорил. пораженно глядя на мать. — Он умрёт, да? И скоро? — его голос заметно преломился.

— Три, может быть, четыре или пять лет, — наконец тихо ответила Фригга. — Но сейчас к встрече с Хелой Асгард не готов совершенно точно.

— Так почему он меня отпустил? — руки Тора бессильно сжались в кулаки.

— Чтобы ты ни о чем не догадался… И потому что он рассчитывает, что ты найдешь Локи вместе с Тессерактом. С Хелой нам могут помочь совладать только сильные артефакты — такие как камни бесконечности. Однако я боюсь, что кто бы не стоял за Локи его тоже заинтересует Эфир, потому, возможно, вторжение неизвестного врага. Потому будь осторожен в поисках, — рука проекции ожидаемо прошла мимо через его плечо.

— Мама, — Тор мало что понимал, но выходило так, что кто-то могущественный начал собирать эти камни и также стал угрозой Асгарду, значит, следовало его опередить. — Что представляют из себя эти камни и сколько их всего?

* * *

С той поры, как Тор включился в охоту за камнями минуло пять лет. Охота перемежалась с его побывками в Мидгард, где у него осталась Фостер и друзья-мстители. Вскоре оказалось, что скипетр Локи также был одним из камней бесконечности. Мысленно сделав пометку, в случае чего переместиться с Виженом и Алой ведьмой в Асгард, Тор продолжил развивать эту дружбу, ну не откажут ведь те помочь другу в самом деле! Где-то год назад он познакомился с Хранителем камня времени, вот уж, действительно, все дороги пересекаются в Мидгарде… Тор как раз изучал разные измерения, силясь понять, где сейчас находится Хела и как её там в дальнейшем и оставить. В результате специалиста для консультации он нашёл в Нью-Йорке на Блейкер-стрит. Таким образом, покуда полезные знакомства Тора ширились, братец с камнем пространства ну никак не находился, даже отдаленных слухов не долетало, что было крайне странно для Локи… Громовержец даже начинал переживать, а не пришиб ли того кто тихонечко.

В результате пятилетней миссии Одинсон значительно расширил кругозор; по пьяне чуть не сделал предложение Сиф, хотя лично его гостевые отношения с Джейн Фостер более, чем устраивали на данном этапе жизни (Насчет самой Фостер Тор не знал); серьезно подрался в таверне с мутным типом, именующим себя Звёздным лордом, после чего едва не получил по щам от его папашки Эго, который оказался целой планетой и отцом настолько никудышным, что Тор едва не прослезился от своих отношений с Одином. Те, конечно, в последние годы порядком запутались, но… До Эго ему было далеко, как и до Таноса. Благодаря своему знакомству со Стражами Галактики, которое пусть началось и не очень хорошо, но постепенно выровнялось, Тор наконец выяснил кто именно стоял за атакой на Нью-Йорк.

Радовало одно: Локи к титану не вернулся. Тот и сам его искал и проклинал за упущение сразу двух камней. Тор за эти пять лет продвинулся в поисках настолько, что нашел двух Хранителей, точно знал, где находится Эфир, и подозревал, что Гамора и Стражи что-то знают о камнях, но не говорят ему. Потому в последние годы он с друзьями плотно присели им на хвост, аргументируя это тем, что из них получается потрясающая супер-команда. Однако Тор так и не успел толком ничего выяснить, когда пришло сообщение о разошедшемся Суртуре. Древнего демона стоило угомонить, дабы не допустить возрождения в полной силе. А дальше все завертелось слишком быстро.

Пока Одинсон занимался с Суртуром на Асгард напал Танос, завладевший камнем Силы и что самое главное он имел мощную армию, по сравнению с которой та атака эльфов заметно терялась. И хотя Один успел упрочить щиты, он не мог нарастить численность асгардский воинов в столь короткий срок, привлекать же наемников было слишком опасно. Как, впрочем, и союзников, ведь этим они бы показали свою слабость. Как Асгард может защищать Девять миров, если он со своим справиться не в состоянии?

Тор вернулся в разгар битвы, исход которой был уже предрешен. Точнее так считал Танос, у громовержца на этот счет было другое мнение. Да, на стороне титана было и простое большинство и технологическое превосходство, но у Одинсона были друзья. Когда Хеймдалль связался с ним, Тор рванул в Мидгард за помощью. После Асгарда титан отправится именно туда, сейчас же был шанс это не допустить. Даже ворчливый колдун-доктор это понимал и пригнал откуда-то ещё около двух десятков чернокнижников. Из-за раскола мстителей Тор мог пригласить только одну часть некогда целой команды, это удручало, но ничего поделать было нельзя. Выбор был сделан, не только исходя из личных симпатий, которые оказались на стороне капитана, но и от того, что технологии Старка в основном были сосредоточены на Земле и в случае их провала, камень во лбу Вижена будет относительно защищен. Жаль, что Халка так и не нашли… Его мощь бы им пригодилась.

Однако и Алая ведьма сумела вырвать их из масштабной иллюзии, в которой оказались вновь прибывшие. «Он завладел камнем реальности, а значит Всеотец мёртв, » — внутри у Тора похолодело от этой мысли даже больше, чем от иллюзии выжженной пустыни вокруг. Там, он знал, что это иллюзия, будь всё так плохо, некому было бы их призвать. Сейчас же… Осознание случившегося удушливой волной обрушилось на него. А что если и мама тоже? И Хела… Сестра, которой он никогда не встречал, но которою заочно осудил, ибо доверял матери. Неужели богиня смерти уже здесь?

Сражение ещё не было окончено. Асгардцы сражались в меньшинстве, золото города окрасилось в багряный. Однако несмотря на легкий шок Тор заметил одну странность. Дворец старательно обходили всё. Выхватив одного из смутно знакомых командиров, громовержец потребовал отчета. Оказалось Хела появилась почти сразу после смерти Одина, ей не понравилось, что происходит в, как она посчитала, её владениях, и они с Таносом вцепились в друг друга. Мысленно понадеявшись, что эти двое друг друга прикончат, Тор с подмогой поспешили туда. Главное, отрубить змее голову, однако по пути, их отряду пришлось отделиться, ибо того требовала ситуация и личный долг чести капитана.

До Таноса добрался только сам Одинсон, Стрэйндж и Максимофф. Только оказавшись внутри, Тор понял, что командир умолчал об одной очень важной детали. Хела сражалась не одна. Рядом была его мать. Общий враг ли ненадолго объединил двух воительниц или же… Тор не закончил эту мысль, предположение о том, что и мать могла ему солгать, обожгло его, но и совсем отметать его не стоило. С таким мужем Фригга не могла остаться святой, более того, она ведь сумела влюбить в себя того «другого Одина», что тоже говорит о чём-то. Впрочем, об это Тор рассчитывал спросить у матери позже. Пока же им обоим надлежало выйти из этой мясорубки живыми.

Это казалось невероятным, но Танос измотал обоих воительниц. Понятно дело Фригга, но Хела, пусть на неё и приходились основные удары, представлялась Тору… могущественнее что ли. Та же черноволосая богиня, что предстала перед ним едва ли не покачиваясь, рассказам не вполне соответствовала, хоть и являла собой некое сходство с Локи. Или же она не оправилась после заключения или молва приврала, либо Танос невероятно силен. Тор нервно выдохнул. Судя по взгляду Фригги верно было последнее, а ведь у ублюдка только два камня… Что будет, если он соберет полную перчатку?

У них был камень Времени и прилагающийся к нему колдун-нейрохирург, Алая ведьма как порождение камня Разума, измотанная, но не сдавшаяся богиня смерти, полностью выжатая царица Асгарда и он, Тор Одинсон, бог грома. Громовержец, собравшись с силами, улыбнулся самой дерзкой улыбкой на какую был способен и, перехватив верный молот поудобнее, ринулся в атаку…

Не сдаваться! Только ни тогда, когда за спиной мать, друзья и народ. Танос пожалеет, что когда-то покусился на его семью. Локи хоть и паршивец, но все-таки свой… и легкий на помине.

Когда что-то пошло не так и колдуна и ведьму отбросило отдыхать на золоченную плитку, Тор оказался один против титана, который, раскрошив его Мъёльнир, поверг Одинсона в шок, выйти из которого ему не дали, бесцеремонно ухватив за грудки. Танос был высок, так что вскоре Тор обнаружил, что сучит ногами в воздухе.

— Я вижу камень Времени, чувствую отголоски камня Разума, но куда пропал Тессеракт? Твой брат исчез вместе с ним и если ты не скажешь, где…

— Я здесь, виноградина переросток! — раздался за спиной у Тора веселый голос. Одинсону совсем не нужно было поворачиваться, чтобы понять, кому он принадлежал. — Ты как девочка-подросток собираешь разноцветные цацки, так, у меня есть одна, синенькая такая, попробуй отбери!

В следующую секунду Тора в ярости отшвырнули через зал. От удара от потолка обвалилось ещё несколько кусков, являя старую мозайку с лицом Хелы. Только вот сохранность штукатурки и главной лжи царской семьи волновала громовержца сейчас в последнюю очередь. Локи серьезно разозлил Таноса, так что тот даже не стал торговаться, держа в своих руках его жизнь. Очевидно, этот идиот решил самоубиться. Преодолевая себя, Тор встал, чтобы тихо вскрикнуть.

Огромный резак Таноса свободно прошёл через тело Локи, отчего то испарилось с негромким «пух». В следующую секунду земля разверзлась и уже знакомая рука и вонзила кинжал Таносу в сапог. То была первая кровь пущенная титану за время сражения. Где-то рядом с Тором пораженно выдохнула Хела, прибавив неизвестное ему ругательство.

— Катон! — послышалось Тору, вскоре фигура Таноса оказалась объята пламенем, впрочем, тот мог изменять реальность и вскоре погасил его. Однако теперь оглядывался с опаской. Локи нигде не было видно.

«Сбежал, что ли?» — пронеслось в голове у Тора, впрочем, он тут же прикусил язык. Танос оказался под градом игл, которые скорее сбивали его с толку, чем причиняли реальный вред.

— Они отравлены, — хмыкнула Хела, и Тор был вынужден согласиться.

Впрочем, у Таноса была толстая кожа, пробить которую обычному синбону оказалось не под силу. Однако это и не было целью, возникшая в синей вспышке фигура нанесла титану удар в шею сзади, однако оружие испарилось до того, как достигло цели. Сам Локи оказался схвачен.

Мысленно кляня идиота, с его проснувшимся невовремя благородством, Тор кинулся его вытаскивать. Вместе со Стрэнджем, создавшим портал, он попытался провести внезапную атаку, которая увенчалась полнейшим провалом. Танос эфиром испортил им траекторию, спустив Одинсона прямо на шипящую от негодования сестрицу. Раздался отвратительных хруст, вскрикнула Фригга, Тор боялся обернуться, однако гневный вопль титана, заставил его это сделать. Вместо шеи бога обмана Танос сжимал какое-то бревно.

Градус сумасшествия между тем повышался. Вокруг возникло множество нагло ухмыляющихся копий Локи — явление для него обычно, необычно было то, что вся эта армия клонов могла вполне-таки натурально запустить во врага чем-нибудь неприятным. Например, присыпать огромным валуном, прокричав нечто похожее на «Дотон!» или поджарить огненным элементом. Впрочем, все это походило на отвлечение внимания, которым надлежало воспользоваться. И они сделали это.

Стрэндж выкинул Ванду прямо над головой Таноса и та погрузила титана в иллюзию, в то время, как Тор хотел атаковать его молнией (раз молот погиб), но не был уверен, что у него получится без проводника, когда Хела его опередила и просто чисто срезала титану башку, отращенной из руки катаной.

— Весело у вас тут, — довольно слизала она чужую кровь со своего лица. Тора передернуло от сего отвратительного зрелища, когда он почувствовал на плече руку матери.

— Не зли её, — тихо шепнула она ему. — Предоставь Хелу мне.

Однако Фригга не успела ничего предпринять. Оторвавшись от созерцания поверженного врага, Хела стянула себе перчатку под аккомпанемент из судорожных вздохов собравшихся.

— На колени, — улыбнулась она. — Перед своей царицей.

— Знаешь, — вдруг подал голос тот, о ком все опрометчиво подзабыли. — Есть у меня один приятель, так вы точно с ним два сапога, как грится… Надо бы вас познакомить!

— Тебе что нужно особое приглашение? — поморщилась Хела, разглядывая наглеца, который кого-то он ей напоминал. — Или отправить тебя коротким путем в Вальгаллу?

— Мне Вальгалла не светит, — криво усмехнулся Локи. — Тебе, скорее всего, тоже. Так, познакомить тебя с Орочимару? Или так и будешь сидеть одна и злиться?

— Да, я тебя… — Хела решительно направила перчатку на наглого гаденыша, когда ей преградила путь Фригга.

— С дороги, а то отправишься в след за отцом! — прошипела ей Хела.

— Я знаю, тебе давно уже всё равно, можешь убить меня, но не трогай Локи! — решительно выкрикнула она.

— Успокойтесь обе, никто сегодня больше не умрет, — Локи внезапно появился прямо за спиной у Хелой, — Ну давай воспользуйся камнями… Ты ведь уже поняла, что настоящие я стянул до того, как ты снесла ему башку. Хороший удар, кстати. Богиня смерти обреченно взвыла, когда исчезла в синей вспышке вместе с результатом своей ошибки молодости.

— Я надеюсь, они больше не вернутся? По крайней мере, в таком составе? — выразил общее мнение Стрэйндж.

Тор обнял плачущую мать, и устало подумал о том, сколько бюджетных средств уйдет на восстановление потолка, не говоря уже и о плитке. Ни о чем другом он и думать не мог. По крайней мере не сейчас.

* * *

— Кого это ты ко мне приволок, Локи? — недовольно оторвал взгляд от формул Орочимару, чтобы наконец заметить друга и весьма недовольную черноволосую женщину, от которой прямо-таки фонило смертью. — Ого, какой кекке генкай! Где откопал такое сокровище?

— Это ещё, что за урод! — скривила носик Хела, разглядывая бледную рожу Орочимару.

— На себя посмотри, дорогуша, ты как будто сидела в подземелье лет сто, хотя стоит отметить, всё ещё нечего!

— Вообще-то тысячу, но тебе, жалкое смертное отребье, этого не понять! — вновь вздернула подбородок Хела, признаться обилие внимания после столь долгой одиночной отсидки ей льстило. Да и до заключения мужчины её откровенно боялись, за одним единственным исключением в виде Лафея, о котором и вспоминать было противно. Этот же урод со змеиными глазами, был не таким уж и уродом, по крайней мере рожу имел не синюю, температуру не морозильную, а что до слюны, которая, как подозревала Хела у этого типа ядовитая, то яды ей не страшны.

— Ку-ку, милая, да никак ты с таким милым язычком до сих пор в девках сидишь! И что же ты за тысячу лет в заключении успела сделать? Какие открытия свершила? Что никакие? А что ты делала? Мечтала о мести, ку-ку, дорогуша, это ведь глупо, кто бы тебя туда не запихнул, он на месте точно не сидел!

— Мой отец мёртв!

— О да, это семейная драма. Ну так это ты ему отомстила или…

— Не я! Но я убила его убийцу!

— И как полегчало?

— Не особо.

— Будешь сакэ? — наконец выразил жест доброй воли Орочимару, показывая Локи, что ему пора валить, тот послушался на удивление спокойно.

— А это ещё чт… Впрочем, все равно тащи сюда, — кивнула Хела, оглядывая творящиеся вокруг эксперименты с куда большим любопытством. — Хочешь оживлю ту дохлую змеюку? — вдруг спросила, она указывая на шкуру белой змеи.

— Оживить я и сам могу, вот только не по настоящему и не без жертв… — пробормотал Орочимару, разливая сакэ по стопкам.

— Могу поднять эту нежить, но мыслить сама она не будет. Без жертв, — куда с большим интересом взглянула на него Хела. — Какое это у тебя по счету тело?

— Ку, но это долгая история…

— Мы вроде как никуда не торопимся, болезный!

— Ну слушай, дорогуша. Не так уж и давно…

Примечания:

Простите за бред)))