↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Гарри парил в воздухе, он и был воздухом...
Такая свобода, что дух захватывало. Он не думал, нет. Он просто летел, нырял в багрово-алые облака, резвился среди лунного сияния, как дитя. Пытался даже ловить звезды, но не мог достаточно высоко взлететь. В голове было пусто до звона. Поттер не спрашивал себя, как и почему он оказался здесь. А здесь, собственно, — это где? Все это было неважно. Ему не нужно было больше печалиться. Потому что земные печали больше не имели над ним власти, силы.
Гарри был свободен.
Нет больше оков, нет памяти о том, что было до полета. Памяти, которая намертво приковывала бы к земле.
Его только тянуло туда, где звезды в холодном своем сиянии словно образовывали ослепительно прекрасную небесную корону. Чем ближе Поттер подлетал, тем медленней становился стремительный до этого полет. Его притягивало к земле... Странное небо с совсем незнакомым рисунком созвездий с каждым мигом становилось все дальше. А вот спокойная чистая гладь воды все ближе. И в круглом, как плошка, озере отражался и он, и небесная корона. В остальном же воды озера оставались непроглядно и враждебно темны.
Гарри впервые ощутил беспокойство.
Инстинкт, который не раз спасал его геройскую, но все равно потасканную тушку, ясно вопил, что в водичке купаться никак нельзя. Гарри своим таким ощущениям привык доверять. Поэтому как смог, ускорил парение, чтобы приземлиться, а не приводниться.
Грохнулся Поттер все-таки на обычную такую траву и так хорошо, что ребра заскрипели. Кое-как соскребя себя с земли, он не раз помянул вслух матушку Мордерда и его самого собственно. От былого восторга не осталось ни следа. Вбитая в подкорку, казалось бы, привычка выживать давала знать о себе и сейчас. Рождала не лучшие мысли. Гарри совершенно не помнил, как оказался в небе. И главное, от Тома, земля ему осиновыми кольями, он, конечно, унаследовал многое, но не способность летать без метлы.
Магия, которая всегда горела в нем жаром тысячи солнц, сейчас не ощущалась совсем. Что плохо.
У него всегда была сила... Даже когда Гарри толком не понимал, почему такой необычный. Что могло погасить то, что было его сутью, едва он сделал первый вздох? Ответа не было.
Он был в привычный полевой форме аврорского штурмовика. Добротная драконья кожа. Только ни оружия, ни палочки, ни запаса зельев, казалось, на все случаи жизни, при нем не было. Гарри запустил руку в лохмы, стимулируя высшую нервную деятельность, но особого результата это не принесло. У него всегда так — все через хвосторогину задницу. Но даже если тебя сожрали — всегда есть выход, особенное если ты гриффиндорец.
Эта мысль несколько приободрила Поттера.
Хотя он давным-давно не был прежним оптимистичным мальчишкой с глупой верой в лучшее. Оптимизм ему теперь заменяли цинизм и не самый светлый юмор. Паниковать Гарри пока не видел смысла... Всей этой херотени обязательно найдется объяснение. Иначе он ничего не понимает в жизни. И вообще, любой лютый звидец можно было логично обосновать, если верить богатому опыту Поттера. Просто нужно подождать и не подохнуть в процессе.
Сидеть на месте у озера, от которого тянуло совсем нехорошей жутью, и ждать от моря погоды не имело смысла.
Гарри встал и призвал то, что было и будет с ним всегда.
Теплое древко легло в сильные пальцы, моментально отзываясь, текучее серебро единственной на свете мантии растеклось по плечам, а камень занял свое место в перстне. Стоило сжать в деснице дар Госпожи — сила хлынула бурным потоком. Он снова был собой, а не выброшенной на берег рыбой. В кристально чистом воздухе был странный морозный привкус. Странным было еще то, что магии вокруг Гарри совсем не ощущал. А ведь Великая была во всех и во всем. Магия — константа и одна из незыблемых граней мироздания.
Так какого черта?
Ответа все равно не было.
— Указуй.
Палочка показала четко на восток. По тропе, едва заметной, но все-таки хоженой. Значит, в этом странном нигде люди все-таки были. И даже непонятное озеро перестало пугать жутью. Словно мантия-невидимка огородила своего хозяина в очередной, впрочем, раз. Правда, Гарри все равно решил не задерживаться. Если хочет выяснить, куда попал, то нужно топать вперед. Что-то ему говорило, что иного выхода для него нет.
Еще одну странность мозг зафиксировал где-то через полчаса — тихо... Неестественно тихо. Тишина стояла мертвая, вернее слова не подберешь. Кроме его шагов и дыхания — ни звука, ни шороха. Ни одна травинка не шелохнулась, ветра, который так задорно ерошил ему волосы там, наверху, здесь нет и дуновения.
Гарри ругнулся в который раз уже.
Чем дальше, тем гаже.
Карма, что ли, у него такая — из всего дерьма в мире выбирать самое забористое?
О своей горемычной судьбе сиротинушка Гарри скорбел недолго.
Тосковать с толком не получалось, врожденное шило не позволяло. То самое шило, на которое столько раз наебывался Том.
Воспоминания, окрашенные иронией, презрением и какой-то застарелой болью о смертельном враге, подстегнули. Поттер тряхнул головой и пошел дальше. Тем более тропинка сбегала со склона и будто вела за собой. В общей темноте ночи любой огонек ярко виден на большом расстоянии. Вот и Гарри легко различил такой свет — жилье, люди или нелюди. Какая, к Мерлину, разница? Если ему всего лишь нужно узнать дорогу обратно и понять, где он. Вопросы он научился на старости лет задавать правильно — чтобы сразу получать ответы, а не морочиться потом, раздумывая.
Домик был небольшим, и светилось в нем всего одно окно. Ни магической защиты, ни забора...
Либо хозяевам нечего бояться, правда, такого не бывает на этом свете. Либо они сами кого хочешь напугают, и второе все-таки вероятней. Гарри улыбнулся и просто постучал. Принимать какие-либо меры предосторожности он не стал. И вовсе не из врожденной дурости... Как можно было подумать. Просто чувствовал всем своим существом, что все это пустое.
Здесь ему зла не желают.
Да и кроме того, дерево ступеней было истерто не одной сотней ног.
Он сперва зажмурился от ударившего в глаза резкого потока света, а потом промаргивался, избавляясь от плясавших цветных пятен под веками. А когда смог видеть нормально, наставил на открывшую палочку... Правда, атаковать не спешил. Потому что эта мертва уже черт-те сколько лет. И Гермиона как-то рассказывала, что у каждого человека на этом свете есть двойник. Где подруга вычитала такое, он знать не желал.
Но действительность не менялась, и галлюцинация никак не желала уходить.
В джинсах, тапках и великоватой белой рубашке — на него смотрела Беллатрикс Лейстрейндж.
В темных глазах плескалось удивление, наверное, такое же, как перекосило сейчас его физиономию. Эти глаза не были ни испуганными, ни сумасшедшими. Буйное Блэковское пламя в ней стало каким-то другим, более стылым. Гарри знал, что перед ним урожденная Блэк, чуял это... Обманки быть не могло. Ведь Сириус оставил ему все, что имел, в том числе и долг перед темнейшим родом Альбиона.
— Ну здравствуй, Поттер-Блэк, с прибытием на тот свет тебя.
Беллатрикс вообще была по жизни невезучая.
Муж козел, скотина и так далее... Полный список вин, повинностей и недостатков нынче покойного Руди занимал добрые три страницы. Оно вам надо? Белла думает, что нет. Так о чем это она? О невезучести... Начнем с детства, ведь там, известно, весь корень проблем и травм человека. Как вещал один мозгоправ, пока она не выпроводила умника по-назначению. Значит — на тот свет.
Одна сестра вечно у себя сама на уме, фиг поймешь, что думает эта заучка. И ведь додумалась до того, что сбежала из дома с грязнокровкой. Вторая всегда корчила из себя тихоню и то, что она Блэк, вспоминала крайне редко. Но метко! Повелитель в этом убедился на собственной бледной шкуре. Падла красноглазая.
Так что там дальше по списку?
Сириус, ибо сволочь.
Но о нем позже, и без того голова болит. Хотя как здесь вообще может что-то болеть? Тем более у мертвых.
Любовь всей ее жизни, кумир и, можно сказать, бог и иже с ним. Целый Темный Лорд и конкретный такой мудак.
Беллатрикс насчет Повелителя прозрела только после смерти. Да и выбора ей особо, можно сказать так, не оставили. Все-таки древней карге, раз той приспичило в первый за девятьсот лет в отпуск, нужна была хотя бы относительно адекватная сменщица. Грань сторожить и следить за переправой — нужно иметь мозги и крепкие нервы. Про луженый желудок лучше не упоминать. Она и так не отошла от парада расчлененки в прошлом месяце. И самое гадкое, со всеми этими недоцельными ей пришлось нянчиться и возиться. У каждого оказалось незавершенное дело.
Вообще-то Беллатрикс за все ее красочные подвиги светил не рай.
И даже не ад.
Шататься между мирами вечно неприкаянной, источая вечную суть, теряя всю себя, пока не поглотит пустота. Участь страшней и вообразить трудно. Ей даже круг перерождения не грозил, а просто ничто. Беллатрикс просто в один момент выдернули из этого проклятого круга и предложили альтернативу. Нужна была темная сильная ведьма, познавшая и смерть, но не утратившая огня и жажды жизни. Еще была важна кровь... Но тут бабка отказывалась объясняться наотрез. Только смеялась, что Беллатрикс не первая в их роду такая малахольная.
Когда источаешься, вымерзаешь самой своей сутью, когда угасаешь в бесконечной агонии — особо не поартачишься.
Беллатрикс была дурой, это как-то уже зазорно отрицать... Но в этот раз согласилась, запихнув весь гонор подальше. Она была готова на все что угодно, лишь бы не возвращаться туда. Сделка была заключена, и теперь к Грани была привязана уже она. В ее обязанности входило следить, чтобы живые не лезли куда не след, чтобы мертвые шли своей дорогой. Потерянные заканчивали свои дела и отправлялись через переправу.
Ей ежедневно, ежечасно приходилось наблюдать за всем многообразием земных страстей и страданий. Видеть величайшие милосердие и беспредельную подлость. Наблюдать, почти всегда не в силах ничего изменить. Круг ее обязанностей был четко очерчен.
И не всем душам было суждено пройти по переправе.
Например, вышеозначенный Сириус... Который помер не помер ее милостью.
Беллатрикс по-прежнему считала, что к новой ипостаси кузена совсем ни при чем. Просто грифиндурок даже Там пришелся не ко двору. Вот и болтался на этой стороне, псина шелудивая. Приблудился он, когда тут появилась Беллатрикс — почуял, значит, родную кровь, гримм-недоделок. Это ее особенно возмущало. Он ведь сам отрекся, а теперь остался у нее в помощниках только потому, что они одной крови. Бабка, видимо, опасалась, что Беллатрикс одна совсем поедет крышей, вот и оставила ей нежелательную компанию.
Хотя какой толк от Сириуса, она решительно не понимала. Вечно где-то шляется, пользуясь тем, что адскому псу почти везде дорога открыта. Про привычку выть на звезды, оставлять шерсть на светлом ковре и огрызаться на любое ее замечание стоит ли упоминать? Беллатрикс псина раздражала самим фактом своего столь близкого существования. И бесилась она вовсе не из-за чувства вины.
Самый разгар веселья наступил тогда, когда на переправе стали появляться их общие знакомые. Нужно было видеть их лица, когда встречала их сумасшедшая Лейстрейндж. Это была умора, которая компенсировала ей вечный стресс. Беллатрикс с одинаковым бессердечным удовольствием провожала или отпинывала, как кому больше нравится, дальше и бывших коллег по Метке. Также их противников.
Сделать они ей уже ничего не могли. Как и она, впрочем, им сверх того, что входило в ее полномочия как стража.
Правда, полоумная Августа Лонгботтом даже в состоянии призрачной сопли едва не вырвала Беллатрикс все волосы и не разгромила избушку. С железной леди пришлось якшаться не один месяц, прежде чем та завершила все свои дела и смогла идти дальше. Не самое приятное для Беллатрикс время. Тем более что кузену их постоянная грызня и попытки одной убить вторую служили неиссякаемым источником удовольствия.
Сухая вязанка чертополоха одарила Беллатрикс все-таки своим прощением напоследок. Словно в лицо плюнула. Так, как будто Белле нужно было какое-то там прощение, такое же фальшивое, как чучело на шляпе этой мрачной гарпии. Лучше уж продолжала бы ненавидеть. И легче Беллатрикс от этого прощения не стало, только кошмаров прибавилось. Так что объективно в гробу она видела все эти примирения заклятых врагов и душеспасительные речи. Толку — ноль без палочки, а на душе скверно.
Здесь, то есть нигде и везде одновременно, было время подумать.
Только что-то все мысли Беллатрикс были сплошь невеселые. Она только и делала, что вспоминала и занималась самоедством. Часто всерьез стараясь вычислить из того вороха безумия, в которое превратилась ее жизнь, тот момент, когда все окончательно пошло псу под хвост. Да, Беллатрикс всегда была упряма, почти никогда не могла остановиться вовремя. Но Мордред дери, покажите ей Блэка, который все это мог? Таких уравновешенных героев в их роду сроду не бывало.
Тот же Сириус такой же потерянный-обреченный, как и она. Пусть всю жизнь делал в кавычках правильный выбор. И куда, спрашивается, он завел этого благородного гриффиндорца? Так, как будто все эти метания имели хоть какой-то смысл. В последнее время она разочаровывалась не только в себе, в идеалах, за которыми шла всю жизнь, но и во всем остальном.
Стать равнодушной, умеренно циничной сукой после смерти — однако, прогресс!
Беллатрикс знала, что виновата сама. Никто ее на веревке не тянул, и выбор каждый раз она делала самостоятельно. От этого, правда, не легче. Если бы могла, многое изменила, только ни ей, ни кому другому такое не дано. Дороги на другую сторону просто нет.
Было бы проще не думать... Не помнить, не терзаться. Только это общая участь для всех.
Как и бесконечная тоска. А вы попробуйте быть веселой, сопровождая покойников, да еще выслушивая бесконечное нытье. В том числе от кузена. Сириус все еще терзался сожалениями о том, что сделал неправильно, и о том, что просто-напросто не успел сделать. Идя чужой дорогой, он потерял самого себя, и она лишь поставила в его существовании на той стороне жирную точку. Горькая ирония состояла в том, что убийством ненавистного предателя Беллатрикс больше не могла гордиться.
Иногда она просто терялась между памятью и тем, чего не было вовсе. Словно шла по раскаленному металлу, и каждый неверный шаг — падение в огненную бездну. Каждая чертова упущенная возможность — новая развилка для новой пытки. И всему этому нет конца. Просто Беллатрикс научилась терпеть. Роптать все равно не имело никакого смысла, ведь теперь это — ее бытие.
Звезды сияли как-то особенно ярко, солнце завершило свой путь на востоке, чтобы встать на западе.
Не спрашивайте, это каждый раз ломало ей мозг до сих пор. Несмотря на все попытки привыкнуть, что здесь все не так.
Беллатрикс с самого утра отправилась к реке — образовалась "пробка" — причиной скандала была девица с куриными мозгами. Которая тыкала серебристую плоскую коробочку и пыталась выложить какое-то "селфи" в какой-то Мордредов инстаграмм. Беллатрикс не представляла даже, что это такое. С новостями из живого мира здесь было туго. Да и зачем ей лишняя информация? Главное, что девка померла и обладала настолько мизерным интеллектом, что долго не могла понять, почему здесь не ловит сеть.
Сириус, как всегда, предчувствуя работу, свалил в неведомые ебеня.
Домой она вернулась в дурном настроении. Что-то должно было случиться, что-то такое, что ей точно не понравится.
В общем, когда в дверь постучали, Беллатрикс была морально готова к чему угодно. Но только не к Гарри Джеймсу Поттер-Блэку у нее на пороге. Герой еще должен был жить... Ему было рано сюда. Да и такие, как этот героический убивец чудовищ, не оказываются здесь, в обители неприкаянных. Для таких дорога прямая и без остановок.
И все же это был он.
Свет души уже не мальчишки по-прежнему слепил ее.
— Ну здравствуй, Поттер-Блэк, с прибытием на тот свет тебя.
Это Беллатрикс произнесла своим лучшим ядовитым тоном. И где, спрашивается, шарится этот блохастый симулянт, когда так нужен? Пусть бы со своим обожаемым крестником сам разбирался. Тогда и она бы не понесла моральной травмы, и Поттер не ломал себе мозг в попытке осознать масштаб своей галлюцинации. Ведь для него она уже как триста лет в обед мертва. Прелестная картинка, и только.
И сильные и слабые, отважные и трусливые, добрые и злые — все приходят к Черте.
Где все равны. Такого равенства нет нигде в подлунном мире, и такой же жестокой справедливости ни за что не встретишь там, где светит солнце. Можно пройти тропой, состоящей из чистого света, легко и радостно, можно заблудиться в самой непроглядной тьме, где есть только бесконечный путь страданий, можно исчезнуть, источиться и стать ничем, пустой-пустой.
Живущие стараются не думать о том, что будет Там... Детям и вовсе кажется, что они бессмертны и старость, увядание от них бесконечно далеко. Под синим, живым небом мысли о неизбежности конца лишь тяготят душу. Вселяют великий страх в почти каждого. Ведь что страшнее для человеческого сердца, чем полная неизвестность? Наверное, только истина, беспощадная в своей всепоглощающей горечи.
Беллатрикс не спрашивала, будет ли ей позволено когда-то уйти отсюда. Она не хотела знать ответ и терзаться им. Ибо не могла определить, что страшнее — влачить не-жизнь здесь, сопровождая мертвых в их мытарствах, или ступить в новую неизвестность. Если все-таки ей будет позволено уйти. Покоя она все-таки еще не желала. Пусть хватило смирения не бунтовать. Раньше такого спокойствия она за собой не замечала. Видимо, "горбатого" могила-таки исправит.
Обидным было понимание, что бесценный дар свой она растратила на ерунду.
Что она, Белла Блэк, оставила после себя в мире?
Память о безумии, ужасе и боли разве что. Ей таки нечем похвалиться.
Ничего значимого ни для имени, ни для памяти, ни для себя самой она не сделала. Веря, что служения властолюбивому безумцу вполне достаточно для того, чтобы остаться в веках. И почему досужие языки так часто клеймят гриффиндорцев за излишнюю наивность? Она, слизеринка, оказалась большей дурой, чем кто-либо из львятника. Ну, быть может, за исключением кузена. Тот был вообще редким мастером по наступлению на одни и те же остро заточенные грабли.
Не сказать, что новый род занятий наполнил ее великой мудростью. Беллатрикс себя даже умной мнить перестала. Просто здесь приходится думать, и часто думать, о том, что больше всего хочешь забыть. Она не жаждала мести, не желала отомщения и, познав чашу забвения, больше не хотела вершить чужие судьбы. Со своей впору бы разобраться.
Тем более она всего лишь временная привратница и ничего более.
Объяснить это бы Поттеру...
Который просто требовал сначала, мать их так через павлиний хвост, объяснений, а потом доказательств, что это все не бред и не проклятие. На этом месте Беллатрикс погрустнела — доказывать что-либо Избранному в ее планы не входило. Он показательно дубоголов: две Авады в одну несчастную шрамоголовую башку мимо не прошли. Да и кроме того, она ему что, добрый ангел? Моральные терзания, сомнения и сопли сомнительного качества — все это не к ней. Пусть Герой радуется, что вместо нее его не встретил Лорд в семи частях.
Так как Повелителю собрать обратно свой задорный конструктор из частей души было не суждено. Да, она проявила слабость, пытаясь узнать — как и где он... Но винить себя сил не было. Лорд столько лет был ее смыслом жизни, что это уже диагноз. Как водится у Блэков, неутешительный. И кроме того, разве одна она такая дурная? Кузен, этот преданный песик, все время стенал "Джеймс", "Ремус" и "Лили" так, как будто Поттеры давно не ушли своей дорогой. А оборотень не обрел вслед за ее полукровной племянницей покой. Тоже ей, позор рода, называется!
Беллатрикс только надеялась, что дочь Андромеды не встретит Там кого-то из предков. А то за то, что связалась с блохастой мочалкой, воющей на Луну, достанется так, что поймет — зря так рано померла. В силе гнева любого из почивших предков сомневаться не приходилось, как и в том, что нрав Блэков исправить невозможно. Сириус, правда, на это ее вполне очевидное замечание рычал так, как будто ему перца под хвост насыпали. Невежда.
Сейчас она наблюдала до крайности занимательное зрелище — один невежда пытался объяснить прописные истины другому.
Она сама в разговоре не участвовала во избежание побоища... Ведь Поттер — невероятно везучая скотина — и здесь умудрился как-то сохранить магию. С крестником объяснялся его разлюбезный Сириус. Хотя что этот бестолковый может объяснить? Решительно непонятно. И неприятно то, что раз Поттер оказался на ее пороге, значит, идти дальше не сможет. Пока не сделает то, для чего был остановлен здесь.
И им всем придется сотрудничать, чтобы хоть что-то получилось.
Нужно ли говорить, в каком телячьем восторге Беллатрикс была от перспектив?
Ей и так тошно, словно Руди поцеловала, а эти два грифиндурка еще и косятся подозрительно. Хотелось банально заорать во всю мощь легких: очнитесь, кретины! Мы давно мертвы, так какие тайны могут быть? Как она может навредить? Да и зачем ей это? Все равно исход один. Герой-то уйдет в свет, а им с Сириусом здесь куковать и куковать. Осложнять себе жизнь сильнее, чем сейчас, Беллатрикс точно не собиралась.
Сдался ей триста лет в обед Поттер. Мстить мальчишке ниже ее достоинства. Клуша Уизли другое дело... Беллатрикс до сих пор жег печень тот факт, что ее убила булка, фартук и вязаные слюнявчики Молли Уизли. Позорище. И она бы не отказалась переиграть ситуацию — сжечь и корову Молли, и ее доченьку на медленном огне. С готовкой у Беллы не очень, но ради этих двух она бы постаралась не спалить в угольки.
Эх мечты, мечты...
Хотя Поттеру хуже, он с младшенькой Уизли всю жизнь прожил, недоумок. Наверняка эта Джиневера расплылась и превратилась в такую же помесь гарпии и курицы-наседки, как мамочка. Избранный самолично терпел танталовы муки, сделав конопатой предательнице крови предложение. И эта тварь жила в их доме! Последнее Беллатрикс убивало напрочь.
Она только надеялась, что верный Кричер плевал конопатой в чай каждый раз. Старый домовик вряд ли быстро забыл свой долг.
Спросить, что ли, Поттера, каков на вкус чай с эльфийскими соплями? Или нет? Какова вероятность, что этот взорвется и попытается ее удушить? Оценив повзрослевшую мрачную физиономию, Беллатрикс признала, что шансы слишком велики. Не то чтобы она против насилия в любой его форме. Но все же причинять боль слаще, чем чувствовать ее на своей драгоценной шкуре. Тем более Поттер, скорее всего, банален в этом деле, как и все светлые мягкотелые полудурки.
Сириус пытался выяснить, как крестник вообще попал сюда.
Поттер ни хрена не помнил... Что было вполне естественно. В первые пару условных суток никто из свеженьких ни черта не помнит. Эта вечная амнезия очень осложняет жизнь и работу Беллатрикс. Пускай кроме интереса "понять что произошло" и решить по-быстрому, чтобы Избранный не болтался тут под ногами, был еще один. Белла просто жаждала узнать, кто прикончил самого Поттера или как это чудище убилось. Ей думалось, что в обоих случаях сей сказ должен быть эпичным.
Сомнительно, что среди живых что-то поменялось кардинально. А Герой просто отлично умел одно — заводить себе врагов.
Беллатрикс же его возненавидела спустя две секунды после их первого знакомства там, в Отделе тайн. Очная ненависть с заочной никак не сравнится. Правда, потом она поняла, что ощущения ее не подвели — тощий пацан оказался пиздец какой лютой занозой. Повелителя вечно замыкало на фамилии Поттер, и слышать он ни о чем другом не желал. Отравляя жизнь всему Ближнему Кругу.
Плюс Лорд устроил ей такой разнос за утерянное пророчество... Так, как будто сам же не поставил главным Малфоя. Эта феечка кто угодно, но не руководитель боевой операции. Вот и вышло у них всех, как высказался позже Долохов, через задницу павлинью. Ну хоть с Сириусом вышло расквитаться. Правда, снова не так, как сама Беллатрикс хотела.
Видимо, вокзал и Дамболдор были уже заезженным ходом.
Поэтому его встретила Беллатрикс Лейстрейндж, для мертвой удивительно хорошо сохранившаяся. И кажется, даже помолодевшая. По крайней мере, избавившись от безумной мочалки вместо прически на голове, она уже меньше напоминала психичку. Так, как будто Гарри имел какое-то моральное право критиковать чужую прическу. Эта мертвая женщина ничем не напоминала ту бешеную суку, которую он знал.
И это уже одно служило поводом сильно насторожиться. Видите, какая штука — Гарри не слишком верил в возможность счастливых перемен к лучшему. Люди такие, какие они есть. Даже если допустить то, что у него галлюцинации, а сам он смотрит эти забористые "мультики" в палате Мунго — присутствие крестного это не объясняло. Да, Сириус был здесь вместе со своей кузиной.
В нормальном мире такого не должно было вообще случиться.
Гарри пережил его смерть. Как и пережил смерти многих, кого знал... Правда, от чувства вины это не избавляло. Но и с этим можно было научиться жить. Их эпичное во всех смыслах противостояние с Томом доказало, что жизнь прекрасна. И ее нужно ценить. Парадоксальный, казалось бы, вывод. Правда, кто сказал, что у него с головой все в порядке?
Теперь он здесь, неизвестно где.
Слушает человека, который должен был его растить после гибели родителей. Человека, который был ему очень дорог, пусть узнать крестного хорошо Гарри просто не успел. Нелюбимые сироты очень привязчивы... Сириус не смог ничего из того, что должен был сделать. Гарри, впрочем, не собирался его винить за это. Мы все делаем только то, что можем, и не больше. Крестный рад видеть его и одновременно не может прийти в себя от сожаления. Ведь Гарри оказался на этой стороне слишком уж рано.
Из путаных объяснений Сириуса выходит, что они с кузиной что-то вроде привратников. Сириус путается, перескакивает с пятого на десятое — и это особенно заметно. Заметно тому Гарри, который привык вести допросы и анализировать каждое сказанное слово. Бывшая Лестрейндж же молчит в тряпочку. Только Поттер готов поставить свою любимую метлу на то что, сей мадам есть что сказать. Судя по поджатым губам, самая верная слуга Темного Лорда едва сдерживается.
Сам Гарри не против послушать кого-то более спокойного, чем взбудораженный крестный.
Который даже не может внятно рассказать, как оказался собакой и как приблудился сюда.
Нужно сказать, Гарри не сильно взволновал тот факт, что он, можно сказать, мертв. Подумаешь, со всеми случается — рано или поздно. Неприятным было то, что он ничего не мог вспомнить, как ни старался. А это было необходимо, если Гарри хочет идти дальше. Хотя тут было непонятно... Сейчас он чувствовал себя таким живым, и собственная гибель казалась чем-то нереальным. Гарри вообще не был уверен, что хочет так скоро уходить в неизвестность. Ни Сириус, ни его чокнутая кузина не знали, что его ждет впереди. Если он решится начать дорогу.
Сюрпризы Поттер уже органически не переносил. Кроме того, через какое-то блаженное спокойствие неким диссонансом пробивалась мысль, что ему придется что-то решать, делать и вновь превозмогать. Когда можно просто сидеть в стылой комнате, говорить с Сириусом и не чувствовать себя совершенно мертвым. Он ведь может позволить себе немного покоя?
Ведь кажется, мир ему его задолжал. И Гарри отчего-то совсем не хочется проявлять неугомонность характера.
Раздавшийся навязчивый звон отрывает их от разговора. Гарри как раз хочет спросить Сириуса о родителях. Может, они давно ушли, ну а вдруг? Надежда ведь еще та неубиваемая тварь. Он мог бы их позвать... Но Гарри не настроен нарушать чужой покой. Тем более их прошлая встреча в Запретном лесу не только дала ему силы сделать то, что необходимо, но и принесла с собой великую печаль. Поттер выбросил камень, чтобы избавиться от искушения раз и навсегда.
Наивный мальчишка верил, что от дара Госпожи так легко избавиться.
Некоторые сделки не расторгнуть.
— Сиди, я посмотрю.
Беллатрикс, теперь Блэк, махнула рукой и вылетела за дверь так, что черные волосы кудрявой волной мелькнули в воздухе.
— Что это было?
— На переправе непорядок.
Сириус казался очень спокойным, хотя будто прислушивался к чему-то, что сам Гарри не мог услышать. Крестный, если начистоту, выглядел совсем молодым. Уж точно младше самого Гарри, у которого в темных волосах появились первые нити седины. А Сириус походил на себя с фото со свадьбы родителей Гарри. Сходство было бы полным, если бы не взгляд. Не такой беззаботный и дерзкий, как там. Старец с лицом юнца.
Поттер сам предпочитал не задумываться, что же отражает зеркало, когда он в него смотрится. Думать вообще вредно. А от некоторых вещей в себе просто не избавиться. Ты просто миришься с тем, что есть, и живешь дальше. Не великая мудрость, которая сильно упрощает эту самую жизнь.
— Гарри, хочешь посмотреть? Белла разберется, конечно, но зрелище будет интересным.
Гарри тут же встал, едва не подпрыгивая от нетерпения. Стать более спокойным у него так и не получилось. Сириус на пороге просто перетек в свою другую форму. За пределами дома он мог быть только псом. Иначе на Грань ему было не ступить. И наказание, и благословение, и обреченность. Крестный отказался объяснять подробней, лишь сказав, что его все устраивает.
— Гав!
"За мной, Гарри" — с собачьего на человеческий. Сириус проигнорировал тропинку и помчался через изменившееся поле. Вместо зеленой травы цветы, сияющие бледно-молочным светом. Мощное тело пса разрезало их, словно волны корабль, и в воздух взлетали, кружась, голубые искры. Гарри посмотрел в небо, по-прежнему ночное — тысячи и тысячи искристых, ярких и очень близких звезд. Само воплощение бесконечности, вечность со светом и тьмой. Но здесь, внизу, казалось, что светит солнце.
Он пошел за поджидавшим его крестным. Скорее всего, это не последнее чудо-странность, которое будет его ждать здесь.
Там, где раньше было озеро... Теперь плескался бесконечный океан. Лазурный, голубой, зеленоватый, насыщенно-синий, и все это освещенное, отраженное звездной бездной над их головой. И смотря долго, ты теряешь понятие, где небо, а где земля.
Фигурка Беллатрикс казалась совсем маленькой.
Но зато орала она, как в прежние, совсем не добрые времена, достаточно громко.
И орала по направлению к огромному кораблю... Гордая осадка говорила о быстроходности, но следы разрушительной силы времени, свернутые паруса и пустота на палубе производили зловещее впечатление. От корабля веяло потусторонним даже на таком расстоянии. Гарри всем своим существом ощущал странную и чуждую магию, окутавшую весь корабль от кормы до фок-мачты, словно грозовое облако, пронзенное тысячами ветвистых молний.
— Придурок! Кретин чешуйчатый! Рыбья башка! Потроха осьминога тебе в глотку... Я тебе что говорила — спускать шлюпки! Какого хрена ты, сын проститутки и пьяной портовой швали, причалил так близко?!
Ей не отвечали.
Только теперь Гарри увидел жавшихся к друг другу людей. Которые не могли ступить из воды на берег, потому что по этому самому берегу бегала и орала урожденная Блэк, брызгая слюной, словно припадочная. Если бы собаки могли смеяться, то скуление Сириуса как раз было бы смехом, он завалился на спину и дрыгал лапами, издавая хрюкающие звуки.
— Отчаливай! Нечего перегораживать переправу... Твои потерянные в надежных руках. Уплывай, кому говорю! На своем вонючем пропахшем ромом и рыбьими потрохами корыте. Глаза бы мои не видели. Сириус, мать твою через ногу так, Блэк, не хочешь помочь? Я с этими здесь одна долго проваландаюсь! Отрывай свою хвостатую задницу...
Поттер наблюдал, как крестный с лаем выгоняет совершенно заторможенных людей на берег. Подальше от набегающих волн, которые стремятся за ними. А странный корабль разворачивает сизо-серые, как грозовая туча, паруса с огромным количеством прорех и стремительно исчезает в тумане.
— Хватит пялиться на него, Поттер.
Черные глаза смотрели на него с усталым сожалением.
— Если не хочешь пополнить команду морского дьявола. Лучше помоги этому линяющему паразиту.
— Кто они?
— Все утонувшие и погибшие во всех морях, во всех мирах. А корабль доставляет их сюда. Ты ведь сам это понял, так зачем спрашиваешь? Утерянные в море, и если бы не та лоханка, скитаться и тревожить живых им бы вечность.
Гарри наблюдал, как неживые постепенно приходят в себя. В пустых глазах загорается искра сознания, тупое выражение уходит с мертвецки бледных лиц, с них и их одежд перестает беспрестанно течь вода. И они "уходят", просто в секунду растворяются, а некоторые идут по озерной глади, словно по ровному мосту. Насколько же здесь все обманчиво? И видит ли он то же, что и остальные? Или каждый наблюдает что-то свое?
Сам Поттер потребности идти куда-то не ощущал. Он словно был здесь уместен. Более правильного определения Гарри пока подобрать не мог.
Сперва эта была светлая дымка в сплошном мраке.
Она показалась ему неистерпимо, болезненно яркой. Нереальной... Ведь здесь есть только тьма, которая поглощает все. В том числе самого тебя. Пока ты сам не начинаешь сомневаться, существуешь ли, реален ли? Когда безразличие могильной плитой накрывает все. А за ним ласковым покровом приходит забвение, словно милосердный дар. Избавление от памяти, боли и страдания — от всего. Того, что прежде всего делало тебя живым, делало человеком.
Он только видел лишь — ничего. Сплошная темная пелена пред взором и тишина, которую не нарушило ничего. И так целая бесконечность времени. Не для размышлений и не для надежд. Просто пустота, частью который ты становишься.
Таким был ад для Сириуса Блэка.
И Сириус ни за что не хотел возвращаться туда. Где сломался и превратился в полубезумную тень. Где полное забвение казалось лучшей наградой. Он в какой-то момент сам не захотел помнить, что был, существовал, жил — эта память приносила с собой только отчаянье, которому не было конца. И боль. Сперва он бился, еще не до конца понимая всю безнадежность любой битвы. Ведь не было врага, с которым можно было сразиться, не было противника, которого можно было победить. Победить и вырваться из этой ловушки.
Была лишь тьма.
Которую не колебал самый отчаянный зов, крик, вопль.
Пустота, для которой твои мольбы ничто. Они лишь ненадолго разрывали покров тишины, который тут же смыкался обратно над тобой. Любая мольба там была бессмысленна просто потому, что ее некому услышать. Сириус был упрям и рвался из последних сил. Он надеялся сперва найти выход, хоть какой-то... Но потом лишь оборвать эту вечную пытку любым способом, любой ценой. Но выхода все равно не было, как и способа ускользнуть.
У него не было палача — только он сам.
В забвении стихала ненависть, угасала зыбким лучом надежда, умирала в тихой муке любовь.
Он забывал тех, кто был дорог. Не помнил даже своего имени, и даже крошечное отличие от тьмы вокруг было неприемлемо. Потому что, лишь слившись с пустой, он мог обрести подобие покоя. Уйти так далеко по этой дороге, что любая боль в нем не отзовется. Да зачем? Сириус уже ничего не желал так, как окончательно исчезнуть.
Поэтому на свет, который приносил с собой агонию, он долгое время просто не реагировал.
Думать было сложно, любая самая простая мысль отзывалась мучительным гулом в голове. Он хотел снова скользнуть в свое небытие. Но проклятый призрачный свет не давал. Сколько он смотрел на него, в сущности, не видя? Словно слепец, каким был всю земную жизнь, годы или века? Ответа Сириус не знал. Даже вспомнить свое имя и то было пыткой. Он очень удивился, когда получилось двинуться. Ведь он в сущности уже забыл, что умел когда-то ходить, что у него было тело.
Как бы отчаянно он ни старался зажмуриться, отвернуться — свет не отступал. И Сириус ощутил искру гнева. Зачем ему мешать? Сейчас, когда все почти хорошо. Когда он уже ничего не хочет. Зачем снова галлюцинации истерзанного разума? Он ведь раньше давным-давно видел выход и бежал к нему со всех ног — чтобы очутиться в той же темной пустоте. А теперь, когда он сам почти пустой, свет не давал забываться.
Сириус все-таки заставил себя идти к нему.
Чтобы просто убедиться, что это очередной мираж.
Но стоило коснуться рукой серебристой дымки, от которой внутри все переворачивалось, его куда-то потащило...
И выбросило, как грязный куль, на зеленую траву, под невероятное в своей совершенной беспристрастной красоте звездное небо.
Тьмы больше не было с ним. И Сириус был вынужден вспомнить, кто он... Память нахлынула, словно цунами, руша то безразличие, что владело им. Словно разрывая хлипкую преграду. Он смеялся, плакал, проклинал и матерился, вспоминая худшие слова, что знал. Это просто невозможно было выдержать. Сириус сходил с ума. Он прокусил запястье, чтобы хоть боль ненадолго остановила эту сумасшедшую круговерть. В которой он тонул и захлебывался. Человек в нем не справлялся.
Тогда же зверь взял на себя контроль. Укрывая своей примитивной, простой сутью сложный, но хрупкий механизм. Друзья не зря много раз шутили, что собака из него получилась куда лучше, чем мог быть человек. Бродяга неуверенно встал на четыре лапы и побрел на неясный зов. Он знал: ему нужно дойти, несмотря на слабость и рождающийся внутри тоскливый вой. Он чуял что-то родное сквозь абсолютную чуждость этого места.
Маленький домик, и если бы пес мог потереть глаза, он бы это сделал... Кузина Белла, живая и целая. И совсем не похожая на ту безумную лахудру, с которой они схлестнулись в Отделе Тайн. Сюрприз был до отвращения неприятным. Бродяга некоторое время просто сидел на заднице, борясь с вполне человеческим изумлением своей второй половины. Он не был готов к бою. А в том, что он будет, сомневаться не приходилось.
Беллатрикс его ненавидела, и он ее тоже.
Несмотря на зов родной крови... Между ними легла эта самая кровь. Скольких она убила?
И скольких прикончил он? Хотя тут милейшей Белле, скорей всего, плевать. Для нее важна была только она сама, и то пока дело не касалось его змеемордости. Блэки ничего не делают наполовину, но абсолютная преданность кому-то настолько отвратительному Сириуса поражала до сих пор. Неужели гордая, как королева, Беллатрикс не могла найти себе другой объект для обожания? Хотя все это теперь второстепенно.
Он мертв, спасибо чокнутой кузине.
Она, очевидно, тоже.
Сириус видел в цельной прекрасной картине окружающей природы темные червоточины, которые исходили энергией, как кровью. Каждая вела куда-то, и он знал, что может по ним пройти. Не человеком, но псом. Чутье безошибочно указывало, что это дороги, туннели между мирами, и они легко лягут ему под лапы, стоит лишь побежать. Но не сейчас, когда он так слаб.
Ему нужно было в дом. На крыльце которого сидела бывшая пожирательница смерти.
— Гав!
В этом удовольствии он отказать себе не мог. Гавкнул так, что Беллатрикс подскочила словно ужаленная и едва не свалилась. Прочувствованную ругань Сириус выслушал с истинным удовольствием, пускай кузина верещала уж очень громогласно. Нежным сей голосочек уж точно не назовешь, как и приятным. Бродяга задрал лапу и почесал оглушенное левое ухо. Тоща, как сопля, но силе легких остается только позавидовать. Почему-то сейчас он совершенно не волновался — ему ничего не грозит от нее.. Поэтому весь запас изощренных ругательств он выслушал со всем вниманием, открыв в богатом лексиконе мадам Лейстрейндж новые для себя обороты.
И конечно, Беллатрикс сразу же его узнала. Поэтому крыла, не стесняясь, так, словно не получила воспитание чистокровной леди. А минимум была рождена в лупанарии и там набралась представления о "хороших" манерах. Их уважаемых и, к счастью, почивших родственников удар был хватил от некоторых оборотов, вылетавших из прелестного ротика со скоростью пулеметной очереди. Да, Сириус знал, что такое пулемет.
— Гав!
— Облезлая псина! Чтобы тебя сожрали заживо... Ну почему я?! Я не буду жить с этим под одной крышей!
Это Беллатрикс уже проорала в небо, грозя звездам кулаком.
Бродяга замел хвостом по земле.
Эта часть от дорогой кузина его скорее позабавила, чем разозлила. Бедняжка Беллатрикс выглядела так, словно еще секунда — она начнет рвать себе волосы. Сколько же теплых чувств он в ней вызвал разом. Приятно до глубины души. Поэтому его неосмотрительная собачья часть лизнула тонкую белоснежную кисть в знак истинной приязни. Беллатрикс завизжала и накинулась на него, цепляясь скрюченными пальцами с острыми ногтями за уши. Бродяга заскулил и попятился от неожиданности. Он был массивней тощей, как палка, кузины... Но кусать ее не хотел. Просто пытался скинуть бешеную с себя и избавиться от острой боли.
Собачий лай перемежался визгом разъяренной фурии.
Сириус все-таки легонько ее тяпнул и зарычал в лицо.
Но когда боль и угроза перегрызть горло могла остановить урожденную Блэк? На внушающие страх клыки перед своим лицом Беллатрикс не обратила внимания, лишь пребольно лягнула Сириуса, ногами сбрасывая с себя. Но драться дальше не полезла. Видимо, запал у этой бешеной метлы несколько снизился.
Бродяга вывалил язык и отполз подальше на всякий случай. Чувствовал он себя так, словно его снова потрепал оборотень.
Все-таки они никогда особо не ладили. И Сириус со всей ясностью сейчас припомнил почему... Видимо, их обоих даже могила не исправит. Но уйти он не мог. Он знал, что его место здесь, рядом с "нежно" любимой кузиной Беллой. Десять чертей ей в глотку.
— Чего развалился, блохастый? Вставай, я с тобой нянчится не буду. Ты даже подохнуть нормально не смог, Сири... Добро пожаловать на переправу, предатель крови несчастный.
Так он оказался среди привратников Грани.
Сириус рассказал крестнику почти все. Исключая, что пережил, блуждая в пустоте. Ни к чему это Гарри... Он будет винить себя. Пусть ничего изменить никто уже не мог. То, что случилось — то случилось, и в любом случае Гарри тут был совершенно ни при чем. У каждого свой путь, и Сириус хотел, чтобы крестник не познал мытарств. Чтобы его дорога была легкой и светлой, как дорожка рассвета. Он всего лишь старый пес, годный только в сторожа, но Гарри другое дело.
За все, что он сделал еще в юности, за доброе сердце, чистую душу его ждала иная участь. Чистым сердцам не место здесь. Пускай Сириус очень рад увидеть его снова... Пусть в радости есть изрядная доля горечи. Гарри должен был прожить дольше. Ему было рано сюда. Но это лишь эмоции самого Сириуса, все равно дольше отмеренного срока не дано прожить никому.
Нам дано лишь угаснуть.
Чтобы возродиться лучшей зарей, но этот путь лишь для достойных.
Очень необычное начало!
Нужно иметь особо богатое воображение, чтобы развить эту потустороннюю ситуацию и не соскользнуть в обычные земные дрязги. От всей души желаю Автору успеха! 2 |
ночная звездочкаавтор
|
|
{феодосия}
Спасибо) 1 |
Крайне заинтригована! Жду с нетерпением))))
1 |
ночная звездочкаавтор
|
|
NewName
Спасибо) 1 |
Очень... интересная Беллатриса.) Маггловские ругательства после тяжких дум орать уже не зазорно:)
1 |
ночная звездочкаавтор
|
|
Mercurial
Да) но ее понять можно. |
Интересно...
1 |
ночная звездочкаавтор
|
|
11994455
Спасибо! |
ночная звездочка
А ещё понравилась часть, где "какая-то девица тыкала в серебристую коробочку и пыталась выложить какое-то селфи в какой-то мордредов инстаграмм". Блин, прям сижу и остановиться не могу от хохота. :) 1 |
ночная звездочкаавтор
|
|
Mercurial
Да мне самой нравится этот момент))) |
И в финале окажется что Гарри пролежал в Мунго...
1 |
ночная звездочкаавтор
|
|
11994455
Ну финал пусть пока остаётся за кадром. |
Ваша работа настоящая находка для меня. И то главная героиня Беллатрикс радует особенно.
|
ночная звездочкаавтор
|
|
ksana33
Спасибо, мне это очень приятно слышать. |
Старый Гоблин Онлайн
|
|
1 |
Старый Гоблин Онлайн
|
|
Хм. Не работает.
>А если так? |
Старый Гоблин Онлайн
|
|
Опять неудча. Да что за день такой? Это 8-Марта, день Февральской Революции, освободившей всех питерских женщин от кастрюль, во всем виноват.
|
ночная звездочкаавтор
|
|
Старый Гоблин
Причём 8 марта к вашей неудаче? |
Агнета Блоссом Онлайн
|
|
Любопытный поворот. )))
Подпишусь и буду ждать, что же дальше будет. =) 1 |
ночная звездочкаавтор
|
|
Агнета Блоссом
Спасибо) 1 |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|