Невидимые грани (джен)

Рассвет встретил его неожиданной… тишиной?

Танат лежал, глядя в потолок, и прислушивался к звукам в доме, но ничего не было. Ни криков, ни плача, ни отзвуков разговоров слуг.

Ну что ж, с совершеннолетием, Танат Эрибий Линкетто. И доброе утро.

Он вздохнул и встал.

Оделся и причесался сам, продолжая прислушиваться к звукам в доме, пока неуклюже перехватил отросшие волосы лентой. Нет, наверное, ему со сна просто показалось, что что-то не так. Он точно услышал чьи-то шаги, и приглушённые голоса, и даже как будто бы звон посуды, хотя это могло и достроить воображение.

Танат — старший сын и наследник почти обедневшего барона, и не то чтобы он был особо этому рад.

В столовую он спустился первым, пока на стол ещё накрывали, привычно юркнув на своё место и выхватив ещё одну неточность.

На месте напротив лежала лишь, видимо, забытая салфетка, хотя на отца, на него и на брата с сестрой всё уже было накрыто, и то, под его пристальным взглядом слуга быстро забрал позабытый предмет, стараясь действовать как можно незаметнее.

Сердце в груди упало, и Танат зажмурился, убеждая себя, что это просто ошибка. Или она отлучилась по делам? К родственникам? Да много куда можно деться с утра пораньше.

(На тот свет, например — самое время.)

Отец и брат появились одновременно, и у обоих на лицах не проскользнуло ни тени удивления. Сестру привела няня, оставшись рядом с ней — трёхлетней девочке за столом всё ещё требовалась помощь.

Отец лишь одобрительно кивнул ему и хлопнул по плечу, заставив Таната вздрогнуть, но всё же изобразить в ответ вежливую улыбку. А ведь ему ещё пережить вечером праздник.

Кусок в горло не лез, но за трапезу пришлось приняться, делая вид, что всё в порядке, беспокойно поглядывая временами на сестру. Она не понимала, она могла что-то сказать, но, кажется, Алекто привыкла к тому, что около неё только няня.

— Не хочу, — резко взбрыкнулся брат, отодвигая тарелку.

Шакс — младше на пять лет и не привык получать отказ. Шакс — может себе позволить, и Танат тихо молился, чтобы сестра, видевшая в нём самое лучшее и сильное существо во всём свете, не вздумала за ним сейчас повторить.

— Не буду, — обиженно скрестил Шакс руки на груди, надувшись, но отец лишь махнул рукой слуге, ловко забравшему тарелку с едва тронутой едой.

Больше Танат на брата не смотрел, не сводя глаз с сестры. Вот личико кривится в точно таком же выражении, вот дёргаются ручки в похожем жесте…

«Молчи, молчи, молчи…»

Сестру отвлекла, хоть и ненамеренно, няня, и Танат перевёл дух — обошлось. Остаток завтрака прошёл спокойно.

Уже переодетый к торжественному вечеру, он по приказу спустился к отцу, вошёл в кабинет, не поднимая глаз.

— Прими это, — отец даже не оторвал взгляда от своих бумаг, кивнув на стол. — Теперь это твоё.

Танат подошёл к столу, дрожащими пальцами с трудом подбирая с гладкой поверхности перстень и надевая на палец — не помня, на какой положено, выбирая просто тот, на который получилось надеть и не уронить.

Вот и всё поздравление. И официальный доступ к семейным бумагам и финансам, но Танат прекрасно понимал, что никогда не осмелится ни на малейшее вмешательство без позволения.

Он бы и сейчас молча ушёл, как всегда, но страх птицей бился внутри, крича, пытаясь разорвать его на части.

— Где ма…ма?

Тишина в ответ не понравилась ему ещё больше. Отец расписался и только после встал, подошёл к нему и отвесил затрещину.

— Просто скажи, что с ней! — Танат впервые, кажется, в разговоре кричал. — Хоть что-то! Даже если ты с ней что-то сделал, просто знать…

Отец перехватил его за волосы и приложил лицом о стол — не так сильно, как мог бы, но из глаз невольно брызнули слёзы. Танат дрожал и понимал, что больше не спросит. Что, наверное, он трус, но, пожалуйста, не надо так больно.

— Скажешь, что ударился, — любезно подсказал ему, возвращаясь на своё место. — Тебе повезло, что у тебя сегодня праздник.

Танат, выпрямляясь, — ноги подкашивались, — потёр нос и сквозь слёзы кивнул. Ясно. Больше ни слова.

— Волосы, кстати, собраны отвратно, — всё тем же вежливым тоном. — Убирайся.

— Хорошо, — выдавил из себя он и вышел.

Вечер прошёл тихо.

* * *

Прошло два дня, и с совершеннолетием предсказуемо ничего не изменилось. Если ты наследник при живой главе рода — ты все равно никуда не денешься.

Танат понял, что ему остаётся только отмалчиваться и делать вид, что всё в порядке, но в три года понять это невозможно.

И, если эти два дня он вполне удачно перехватывал все истерики сестрёнки, то сегодня вечером он не успел вовремя.

Успел лишь принять удар на себя, закрыв Алекто собой, и стиснуть зубы.

— Не трогай её, она маленькая… Она не понимает!

Алекто за спиной отчаянно рыдала, зовя маму, и Танат боялся сдвинуться с места.

Браки без любви — вполне обычное дело в высших кругах, но у родителей в последние годы было очевидно что-то слишком не так. Может, и раньше, но он был, возможно, слишком мал, чтобы это понимать.

Но если Шакс всей манерой и повадками был ближе к отцу, то их двоих так судьба не наградила.

Раз матери нет, то Алекто (и Шакса) защищать придётся ему.

Танат впервые перехватил чужую руку, вглядываясь отчаянно в лицо отца.

— Я. Используй меня. Я знаю, что ты хочешь видеть вместо меня. Я сделаю всё.

На что он подписывается этими словами, думать точно не хотелось, особенно с учётом появившейся на лице отца ухмылки.

— Это клятва?

Дрожа всем телом, кивнул. Отец окинул его взглядом почти презрительным и выдернул руку, отвесил ему затрещину и ушёл, оставив его с плачущей сестрой и испуганно таращейся из угла случайной горничной.

— Не плачь, — опускаясь на колени, прижал Алекто к себе, Танат старался не обращать внимания на боль и на мысли о том, как скоро ему аукнется эта сцена.

— Юный господин, ваши книги… — робко начала горничная, так и не отходя от стены.

— Убери, куда угодно, — прикрыл глаза Танат. Не до учёбы будет в ближайшее время.

Танат продержал своё слово два года, став для сестры и брата и защитой, и третьим родителем, и козлом отпущения.

А потом не выдержал и сбежал в столицу учиться.

Алекто его забыла.

Обогнать Алекто, несмотря на её шустрость, Шаксу всё ещё ничего не стоило, потому он свернул за дерево, прильнув к коре, дождался, когда сестра появится и пробежит мимо и после этого погнался за ней, ткнув в спину её сзади.

Не рассчитал сил — та вздрогнула и споткнулась о какой-то корень, рухнув на землю.

— Ай, ударилась? — встревоженно подхватил её Шакс подмышками, поднимая и отряхивая. Взгляд зацепился за синяки на запястьях, открытых чуть задравшимися рукавами. — Больно, да?

— Нет, — громко шмыгнув носом, упрямо помотала головой Алекто, отступив на шаг и отряхнув юбку самостоятельно. Короткое детское платье открывало разодранные до крови колени, и Шакс смотрел задумчиво, прикидывая, стоит ли дело вмешательства взрослых.

— Пойдём, за домом промоешь втихаря и нормально будет, — придумал. Он сам бы вообще плюнул на это, не развалился — значит, и не развалится, но Алекто было восемь и выглядела она хрупкой.

Та в ответ, чуть поколебавшись кивнула, и они рванули через кусты, через сад, вот сейчас, надо преодолеть открытую часть двора и…

Шакс, не глядевший перед собой, потому что больше с тревогой поглядывал в сторону окон и парадной двери, врезался в кого-то, и обиженно выругался — больно стукнулся лбом и носом!

— Вымахал в длину, а куда идёшь, все равно не смотришь, — растерянно заявил чересчур знакомый голос, и Танат помог ещё не до конца осознавшему, в кого он врезался, выпрямиться и твёрдо встать на ноги.

Вернулся, значит.

Шакс одним прыжком отскочил назад, а Алекто внезапно вцепилась ему в тунику, спрятавшись за его спиной. Боится, что ли? Чего это так?

Не став отстранять сестру, потёр лоб и сердито уставился на старшего брата.

Прошло три года — Тан ни разу не приезжал ни на каникулы, ни на праздники, зля этим отца (и обижая брата), но при этом он не особо изменился. Уже не рос (Шакс был теперь выше на полголовы точно!), ещё не взрослел, одет больше по-городскому, чем как наследный аристократ. Небось опозорил семью, вот и притащился, решил Шакс, сам не замечая, что мыслит чужими критериями.

— Я… рад тебя видеть, — обниматься Танат не стал, но протянул руку, а Шакс не стал отвечать на жест, прикрыв собой сестру.

— Тебя не ждали, — резко заверил он. Алекто второй ручкой вцепилась ему в ладонь. Да что с ней?

Танат неуверенно улыбнулся и протянул руку уже сестре.

— Как вы выросли. Алек?..

— Ты похож на папу, — невнятно отозвалась Алекто, уткнувшись лбом Шаксу в спину и на рукопожатие тоже не ответив. Может, за ним повторяет? У неё такое бывало. Но пальцы казались очень холодными.

— Отец у себя в кабинете, — отчеканил Шакс, меняя положение и приобнимая сестру за плечи. — Если хочешь, обратись к дворецкому, пусть он о тебе доложит — авось и примет тебя. Идём, Лек, у нас свои дела есть, — увлекая её в прежнем направлении и полностью выкидывая эту ситуации из головы, зачем мысли себе этим забивать?

Вот и поговорили.

* * *

Танат пробыл дома меньше месяца — меньше половины своих каникул, и уехал какой-то совсем пришибленный. Возможно, в прямом смысле этого слова, но Шаксу было, кажется, плевать. Никогда не ладили.

Вернулся окончательно он ещё через полтора, и Алекто его совершенно сторонилась, и Шакс, подумав, решил, что потерял ещё одну причину хотя бы внешне с ним ладить. Если б Лек Тана любила, он бы, может, ещё подумал.

* * *

— Сделай ещё раз так, — Алекто дёрнула его за косу, и Шакс сердито айкнул:

— Лек, зар-раза! — но трюк повторил.

Вода в фонтане всколыхнулась и облила ещё одного нечаянного прохожего, а они, сидящие на скамейке, дружно подавились хохотом.

Ему — девятнадцать, Алекто — одиннадцать, Танату, как раз подходящему к ним, прижимая к себе свёрток с купленными книгами, — двадцать четыре.

— Я больше не буду брать вас в город, — сердито оповестил он их, и Шакс с Алекто дружно показали ему языки. — Ну я серьёзно!

Владения Линкетто — в центре страны, столица — на юге, рядом с портом, и вдвоём они б, наверное, сюда не потащились, хотя, в принципе, могли бы.

Шакс в принципе мог всё — что он мог захотеть, то ему позволялось. Кроме одной вещи — положения.

— Ты растрачиваешь свой дар на ерунду, — посетовал Танат, присев на край скамейки, чтобы уложить покупки в сумку, и Шакс пихнул его в бок. Тот даже не возразил, лишь вздохнул и отодвинулся на самый-самый край.

Слабак, фыркнул Шакс.

Нельзя растрачивать то, что он может позволить себе по праву. В последних двух поколениях семьи он единственный был магом первой степени — то есть всё поддавалось ему без ограничений. Алекто была ещё слишком мала для полноценной проверки умений, но потенциально имела третью степень, как все остальные. Ей давались лишь зелья — как в чистом виде, так и придание свойств каким-то ещё жидкостям. Редкий талант, но не особо интересный, Шаксу было даже непонятно, почему его активной сестре давалась только такая скучная штука. Ещё и от отца и остальных она большую часть и этих возможностей скрывала.

Нет, ну, раз она хочет секреты — то пусть, но почему? Может, он бы её и похвалил.

Это у Тана способности были настолько мизерные, что Шакс даже не знал, как их обозначить. Ну, может, разве что особое чутьё.

— Ты здесь учился? — внезапно обратилась Алекто к Танату, и Шакс поморщился — ужаснее темы для разговора придумать было сложно. Он же сейчас заведёт свою шарманку про важность образования или вроде того.

— Да, но не магии. Экономике, — уточнил Танат.

Слабак и зануда, уточнил про себя Шакс предыдущую свою мысль.

— Я в шестнадцать хочу сюда уехать, — кажется, Алекто не был особенно важен ответ, и Шакс чуть порадовался.

— Если отец разрешит, — прикрыв глаза, кивнул Танат, и сестра заметно изменилась в лице.

Шакс знал, что ему бы разрешил, но он сам не захотел, ему нравилось в их владениях, иметь власть и влияние, где его слово пока что значимо и важно.

— Я бы разрешил, — встал и потянул Алекто за руку. — Пойдём, мы хотели ещё площадь и кондитерскую посмотреть, — прожигая Таната взглядом.

Зная, что он поймёт намёк.

Она любила драгоценности, втихаря таскала украшения из шкатулки матери — никто её больше не трогал, но мало ли. Перебирая пальчиками, глядя на свет, как преломляются лучи, как вспыхивают грани «блестяшки» — с первого взгляда и не подумаешь, что будет так красиво. Не видно! Не сразу!

Зелёные камни. Её любимый цвет. Как их глаза.

Только вот не хотела бы она искать скрытое в них.

* * *

Алекто не помнила мать.

Алекто не помнила старшего брата — потому обомлела от ужаса, когда посреди лета к ним заявилась фактически копия отца.

Нет, наверное, она помнила Тана, но обрывисто, слишком нечётко, слишком большой разрыв в маленькой жизни между пятью и восемью годами.

Это потом ей сказали, что старший брат уехал учиться, когда ей было пять, но его ни разу не упоминали…

А вот то, что в тот год ей стало больно — помнила.

Хоть и не знала, почему.

В восемь Тан появился, и в тот вечер ей влетело буквально за то, что она опоздала на полминуты на ужин, так сильно, как раньше ни за какие шалости не получала.

В девять Тан вернулся окончательно, и её жизнь превратилась в кошмар наяву.

Ей надо было молчать. Делать, что ей скажут. Не кричать и не плакать.

Принести чай во время беседы какого-либо важного и не очень гостя с отцом — работа слуг. Почему-то этим всегда занималась она.

Алекто смотрела в чашки и думала, как хорошо было бы причинять боль если не взглядом, то хотя бы таким вот чаем.

Весело было бы смотреть, как они наконец подавятся.

А потом старик, издавший в её адрес грязную фразочку, действительно подавился так, что пришлось звать лекарку, и Алекто попыталась повторить это на отце, но не вышло.

Слишком страшно.

Страшно, но работало — даже в положительную сторону, Алекто проверила на Шаксе. Она всегда знала, что и как смешать, какие слова сказать, чтобы брат выздоровел, или напротив, чтобы убедительно притвориться больными.

Шакс не понимал, но молчал, она же экспериментировала и мечтала перестать бояться.

Танат, на самом деле, не был похож на отца, не считая внешности, но она не могла ему доверять — как можно доверять тому, кого не было столь много? Да и брат его не любил.

Возможно, всё шло так, как должно. Возможно, жить на самом деле так больно — просто Шакс всё время казался таким довольным, что она не понимала… Не понимала.

Про мать было запрещено и говорить, и спрашивать. Когда Алекто была младше, она пыталась что-то тихонько узнать у няни или своей горничной, но те молчали.

А когда ей исполнилось десять, в доме и вовсе избавились от лишних слуг — и таковыми оказались все, кто был к ней приставлен.

Но про то, что она на неё похожа, она слышала каждый раз от отца.

Хотя и не было очень понятно, чем конкретно она так отличалась от братьев. У них троих были одинаковые тёмно-каштановые волосы, зелёные глаза и бледная кожа. Ну, Шакс был самым высоким, даже выше отца, но в ней ничего особого не было.

* * *

— Он тебя бил? — Танат поймал её на лестнице на чердак, и Алекто испуганно замерла.

За два года с момента окончания учёбы брата они ни разу не говорили наедине, а сейчас, когда он буквально преградил ей путь, она не могла даже пошевелиться.

На чердак было, конечно, нельзя, но он же не будет наказывать её прямо здесь?

— Отец. Он тебя бил? — брат убрал пряди от её лица, и Алекто просто беспомощно смотрела, ощущая себя загнанным зверем. — Скажи мне, пожалуйста.

Тишина.

— Может, наказывал, — брат явно подбирал слова, но Алекто не могла понять, зачем он об этом заговорил и чего добивался. — Обижал? Расстраивает? Что-то…

Шакс никогда ни о чём таком не говорил.

— Мне надо взять… — тускло, опустив глаза, попыталась что-то придумать, но ничего в голову не лезло. Что может быть полезного на чердаке?

— Я тебе помогу, — Танат отреагировал как-то непонятно, и ей пришлось согласно кивнуть.

На чердаке Алекто внезапно расслабилась — это была почти её территория, и тут можно было не бояться. Тем более, Танат растерянно замер у входа, пока она ворошилась в вещах, придумывая предлог.

Ну вот старые учебники, сойдут. Тяжёлые, пусть тащит.

— Вот, надо будет просмотреть для уроков, не нашла в других местах информации, — всунула брату книги, глядя совершенно невинно.

— О, это мои старые, — голос брата внезапно окреп, и Алекто поморщилась.

Нет, вообще-то, он не очень похож — просто резко контрастировал на фоне второго брата и слишком долго отсутствовал. Но внутренняя ассоциация давала знать о себе при каждом взгляде на него.

Алекто не была уверена, что может ему что-то сказать.

Или что это что-то изменит.

Или что этот внезапный интерес вызван благими побуждениями.

— Старые… — Танат пролистнул верхний учебник, и то ли из него, то ли из следующего, выпал конверт. Алекто наклонилась и подняла его, мельком глянув — никаких надписей, кроме даты за 696 год, причём дня рождения Таната.

— Это твоё? — растерянно.

— Я не знаю, я, — он забрал у неё конверт, и даже в полутьме чердака Алекто поняла, что тот сильно побледнел. — Ох!

Он дрожавшей рукой убрал его в карман и перехватил учебники поудобнее.

— Да, всё в порядке, — севшим голосом заверил брат.

Ложь.

И не особо её эта ложь волновала.

Чем старше становилась Алекто, тем чаще любое действие грозило наказанием. Чем ближе совершеннолетие, тем яснее Алекто осознавала — надо выбираться, и жизнь вне их владений может оказаться не такой.

Осознавала, что она действительно может быть не такой.

А раз так, то ей нужно раздобыть беспроигрышный билет в внешний мир. Такой, который перекроет отцу все его возможные ходы.

— Разрешаю выбрать тебе, — его голос как всегда вежлив и спокоен.

Танат взял письмо, прекрасно догадываясь, что в нём будет.

Амони — южная страна, страна за морем, с дикими, по их меркам, людьми. Но Карлия воюет с ними не первый год — и не первое десятилетие, фактически превратив их в свои владения, но жителям Амони это явно не нравилось. Прошлый король умер именно там, регент не стал мстить, а вот юная королева возобновила борьбу.

А, поскольку и на их родине сейчас обстановка была неспокойная (и Танат прекрасно мог осознать причины, хотя и предпочитал о них не думать), для доказательства верности знатные семьи, не служившие королевской семье напрямую, тоже должны были предоставить не менее одного человека на военную службу. Причём — или главу семьи, или наследника или наследницу, без исключения.

И вот сейчас нужно было не просто защищать свою страну, входя в рыцарский орден и иметь возможность принимать достаточно формальное участие (как делал отец всё это время), а защищать её на чужбине.

Танат мельком проглядел бездушные строки.

Вот он, выход. Отправься туда Шакс — и всё, Танат больше не наследник, отец получит то, что хочет, как и брат.

А он получит свободу.

Но — война. Но — взбалмошный, своевольный брат, и сейчас ведущий себя, как ребёнок, не умеющий подчиняться и приспосабливаться. Не знающий, что такое не жить, а выживать.

Но — жизнелюбивый и вечно счастливый, самодовольный. Возящийся с Алекто, несмотря на большую разницу в возрасте. Его вредный младший брат.

Лучше пусть он будет без титула, но живым.

Алекто уже было семнадцать, так что кандидаткой могла стать и она, но об этом Танат даже думать не хотел.

А вот он сам может и не вернуться, при этом также место уйдёт брату. Хороший исход. Наверняка отец ждёт этого.

— Да, я пойду, — кивнул Танат.

Никто не будет жалеть.

Кроме него самого.

* * *

Брак без любви — не редкость, говорил он себе.

А вот брак на той, кого спас от своих же, сохранив жизнь, с которой обвенчались по местным диким правилам (он был согласен на что угодно, лишь бы удалось её забрать отсюда), без согласия (и даже уведомления) главы семьи — это уже тот ещё расклад.

С войны Танат привёз жену, новорожденного сына, приступы паники и боль. Последний фактор позволил ему вернуться на год раньше, чем большинству — стал слишком бесполезен.

Возвращаться домой с таким багажом было безрассудно (он слишком хорошо знал отца и не сомневался, что безродную жену-чужестранку ему не простят).

Он знал, что мать жива — затерявшееся письмо в учебнике с извинениями, что она могла сбежать только одна, что не могла его взять, но никаких координат не оставила. Лишь маленькую зацепку на веру в то, что из этого порочного круга можно вырваться.

Только вот Нут его не любила, поэтому, кажется, он все равно попал в что-то не то.

И в глубине души, кажется, совершенно не был этому удивлён. Его никогда никто не любил.

Поэтому просто старался хотя бы не быть своим отцом, втихаря разместил их в другом городе, мелком, оттуда слухи не должны были просочиться раньше времени, чем он решит, что делать, до чужих ушей.

Теперь у него были деньги — по велению принцессы за верность неплохо награждали, так что найти временное место для новой семьи не было неподъёмной вещью.

Ребёнка по его просьбе Нут назвала по местным традициям — Линк Гипнос, но сам он в итоге звал его по второму имени, как-то оно ему больше пошло.

Мальчик, хоть и был чуть смуглее, чем большая часть местных жителей, но чем-то напоминал ему брата с сестрой. И тянулся к нему, как когда-то младшая сестра.

Вот только насколько он уберёг Алекто? Все его расспросы ни к чему не привели, она его боялась. Не доверяла.

(Наверняка — не уберёг, но надеялся… Может, он просто параноик. Может, ему всё-таки удалось стать единственной жертвой взамен их общей матери. Может, ему было страшно узнавать правду.)

Нет, нельзя было позволить втянуть в ту же жизнь ещё двух человек.

Танат, хоть и с каким-то страхом, отправил домой письмо на имя Алекто (с крайне безопасными формулировками и минимумом значащей информации — наверняка оно сначала пройдёт через руки отца), надеясь, что та поймёт больше, умея смотреть между строк.

Ответ пришёл неожиданный, короткий и холодный, написанный небрежным почерком Шакса.

Сестра выходит замуж.

— Хочу в столицу. Возьми меня, — безоговорочным тоном заявила с утра пораньше Алекто, стоило им покинуть столовую.

Шакс оглянулся зачем-то вслед за ней на двери. Они вышли последними, так что он понятия не имел, зачем.

— Зачем? Я не хочу туда, — не понял он.

Периодами, конечно, он там бывал, но или на каких-то прям важных событиях, или сопровождая отца или брата. А сам, по своей инициативе — не особо часто. Он там был слишком никем.

Ему не нравилось.

— Бал во дворце, хочу посмотреть. Ну давай? Тебя пустят, — преданно заглянула Алекто ему в глаза, и он в ответ пожал плечами и кивнул.

Ну бал так бал. Впервые, правда, слышал, чтобы Алекто это было интересно, она и дома-то все приёмы или сидела, нахохлившись, в углу, или пропускала из-за плохого самочувствия — второе даже чаще. А вот чтобы она с кем-то общалась или танцевала, вообще ни разу.

На свой шестнадцатый день рождения только. С ним.

И то это уже больше года назад.

— Хорошо, найду себе дело, — фыркнул Шакс. — Когда это?

— Через пять дней, — быстро проговорила Алекто, заставляя подозревать, что она неплохо всё подготовила.

По мере своих возможностей, конечно. Но он был совершенно не против оставаться для неё хорошим старшим братом.

— Будет сделано, — подмигнул.

Как и ожидалось, ему никто не стал препятствовать. Подобрали одежду, собрали вещи на пару дней, выбрали двух слуг — горничную Алекто и ещё одного для всей остальной работы.

Без происшествий добрались, разместились, сориентировались на месте — ничего особенного. У него ещё и остался лишний день, чтобы повалять дурака и побродить по городу, предоставив сестру самой себе — не вечно ж с ней таскаться, да и у Алекто были какие-то свои планы. Главное, чтоб не потерялась.

* * *

Шакс с любопытством озирался по сторонам. Тут, конечно, не выделиться, да и средний ребёнок обедневшего барона — так себе репутация, никто тут им не заинтересуется, но ему-то ничего не мешает разведывать обстановку!

— Давай? — почти шутливо поклонился, протягивая сестре руку перед очередным танцем.

Алекто выглядела непривычно — с распущенными волосами, спадающими в таком виде ниже пояса, в чуть более открытом платье, по столичной моде, даже нацепившая какие-то украшения, кроме привычных мудрёных золотистых лент и заколок в волосах. Шакс скользнул взглядом по шее и рукам сестры, пытаясь вспомнить, где он эти побрякушки видел, но не смог. Материнские, что ли?

— Давай, — чуть растерянно протянула ладонь в ответ. Холодная.

Впрочем, все движения тщательно выверены, лицо невозмутимо, ни одной ошибки — хотя опыта Алекто и не имела, но справлялась куда лучше него, умудрившегося споткнуться под конец, отчего они хором фыркнули. Да подумаешь, ошибся немножко.

— Есть хочу, — заявил он спустя два танца, увлекая Алекто за собой к закускам, не задумываясь, неловко же её бросать в одиночестве посреди зала. Всё-таки она в таком обществе первый раз.

— Многих тут знаешь? — Алекто покорно увлеклась.

Шакс прихватил что-то вроде бы сладкое и, жуя, кивнул. Проглотив, добавил:

— В основном просто в лицо. Некоторых и лично, но мало кого. Нет, её высочество ты тут не увидишь, — предугадал вопрос, зная кумирок своей младшей сестры. — Во-первых, она где-то в гуще событий, во-вторых, она в принципе на таких мероприятиях не появляется после коронации её величества, — в принципе, общеизвестные факты, но на всякий случай оглянулся. Вдруг кому-то тон не понравится или ещё что.

— Не представите ли мне свою спутницу, сэр? — насмешливо поинтересовался оказавшийся за спиной граф Зеул, довольно точно пародируя его поклон перед Алекто в начале.

Шакс невольно сжал ладони, выдохнув. Вот это вот личное знакомство было не из лучших — лет пять назад они тупо подрались из-за какой-то ерунды на вечере, устроенной тогда ещё живой матерью Мефиса. Сейчас он даже причину точно вспомнить не мог — просто будущего графа был острый язык, а у Шакса не хватало терпения. Отец его после даже отчитал и заставил извиниться, всё же они были от Зеулов зависимы… Но унизительно!

Судя по выражению лица, Мефис несчастного инцидента не забыл.

Шакс окинул собеседника оценивающим взглядом — из тощего подростка вырос довольно симпатичный тип, несмотря на это нахальное выражение лица. Красивый, зараза. Хоть и все знают, что гад редкостный.

Прикрыл глаза и на одном дыхании выпалил так прилично, как мог:

— Леди Алекто Линкетто, моя младшая сестра. Лек, это его сиятельство Мефис… — не смог вспомнить полное имя, поэтому понадеялся, что его за это не прирежут в подворотне на обратном пути, — Зеул.

— Мефис Веель Зеул, — с любезной улыбкой поправил тот, поклонившись, уже нормально, самой Алекто. — Могу пригласить вас на танец?

— Не…

— Да, — резко выпалила сестра, оставив Шакса в замешательстве. Она же никогда не связывалась с незнакомыми.

Ему же осталось лишь растерянно смотреть внезапной парочке вслед.

* * *

— Он тебе понравился, что ли? — вслух начал недоумевать Шакс, когда они наконец-то добрались до снятых комнат. — О чём вы так долго болтали?

Алекто даже не повернулась от зеркала, продолжая аккуратно снимать и класть на столик украшения, потому ему оставалось лишь смотреть ей в затылок.

— Нет, ну серьёзно не понимаю. Он внешне-то ничего, но ты лучше. Не стоило тебе изначально соглашаться, — сделал паузу, прикидывая. — Хотя отказывать, в принципе, тоже… Но мог я отказать, — он это даже почти сделал!

Алекто вздохнула и обернулась:

— Раз ты не уходишь, то хоть с платьем помоги. Я из-за тебя не могу Каталину позвать.

Шакс фыркнул обиженно, что его не слушают, встал с кресла и подошёл.

Пояс был затянут крепко, да и до застёжек она сама не дотягивалась, так что, довольно осторожно переложив волосы сестры вперёд, Шакс помог развязать-расстегнуть.

— Благодарю, — сухо кивнула Алекто, прошествовав к шкафу и выудив оттуда домашнее платье.

Шакс вздохнул и дёрнул себя за конец косы, стягивая ленту. Золотисто-жёлтая. У Алекто заколка, оставшаяся на чёлке, в таких же тонах.

— Нет, ну правда… — сделал вторую попытку он, пока Алекто стянула с себя непривычное платье. Шакс запоздало осознал, чего его пытались прогнать, и вежливо перевёл взгляд в стену. — Я с ним раньше пересекался.

— Шакс. Я сама разберусь, — резко прервала его Алекто. — Дай мне решать. И это был лишь один разговор.

Он в ответ возмущённо-обиженно фыркнул, но смолк и направился в соседнюю комнату, пропуская сюда служанку.

— Ну хотя бы поосторожнее будь, — буркнул, захлопывая за спиной горничной дверь.

А через пару месяцев отцу пришло письмо с просьбой о помолвке с Алекто, которому нельзя было отказать.

Первый пункт масштабного плана — начать с местного окружения.

Таната как вариант Алекто не рассматривала — так и не смогла довериться, а в итоге ещё и на войну попал, когда ей исполнилось семнадцать лет.

Шакс слишком… слишком. Он был единственным, с кем она могла безбоязненно общаться и быть простой, так что, если она попытается во что-то втянуть его напрямую, отец наверняка сумеет настроить его против неё. А она хотела иметь друга детства и заботливого брата, а не врага. Хоть одно детское воспоминание.

Она же видела, что с лёгкой руки отца происходило между братьями и лишь поражалась, что её саму до сих пор не тронула та же участь.

Одна ошибка, и у неё отнимут то немногое, что она имела.

Поэтому, первым делом, через Шакса она вновь выпросила себе горничную. Каталина оказалась довольно приятной девушкой всего на год старше неё, и, кроме того, была дочкой городской старосты одного из их городов.

Это оказалось идеально — она неплохо разбиралась в том, что творилось на верхушке и в принципе интересовалась различной информацией от обычных сплетен до реальных фактов из политики.

Ну, и ещё была первой ровесницей, с которой Алекто удалось пообщаться, но это уже мелочи жизни. Приятные, правда.

(Впервые, давясь слезами, она кому-то рассказала, что с ней происходило. Впервые, выглядя совсем не гордо и не холодно, позволила себя быть не образцовой жертвой, самой скрывающей всё ото всех, как её научил отец.)

Но главное, что через неё Алекто удалось собрать довольно полную информацию о текущей ситуации. То, чего Каталина не знала, она быстро сумела найти и разузнать, стоило дать ей задание.

(Хорошо, наверное, когда никто не ограничивает, с сожалением подумала Алекто.)

Но уже через месяц у неё была полная родословная всех живых аристократов с положением выше их семьи. Тех, кто находился сейчас в довольно шатком положении и мог легко впасть в немилость, Алекто тоже медленно отсеивала, пытаясь понять, кто может подойти и при этом не просто послать её куда подальше — как минимум, сразу. Всё-таки ей мало что было предложить.

Кандидатов в итоге осталось всего четверо, из которых двое были сильно старше, зато двое — примерно её ровесниками. Зеул и Даймон, юный граф и наследник виконта соответственно. У обоих ещё были младшие братья. Но первый вариант был очень маловероятный — они два поколения назад породнились с королевской семьёй и теперь занимали крайне высокое положение. То, что нужно, конечно, но она-то, кроме самой себя, ничего дать не могла.

И остальные два — собственно, отец первого, но он не имел особого влияния после смерти жены и был очень старый, да ещё один маркиз. Негусто — обычно о браках договаривались заранее, так что неудивительно.

Рисковать было особо нечем, так что, на крайний случай, просто будет строить из себя дурочку.

Второй частью плана было получить возможность покидать дом. И тут опять пришлось вовлечь брата. Его никто не ограничивал, и Шакс мог съездить куда угодно, так что стоило лишь уговорить его выбираться туда, куда нужно ей, а заодно и её саму захватить. И всё это аккуратно, чтобы ему не надоело.

Это оказалось даже легко, несмотря на то, что Шакс не любил светскую жизнь вне родного дома. Гордый.

А судьба впервые в жизни оказалась к ней благосклонна, и с первой же попытки всё получилось куда лучше, чем она ожидала.

Мефис Зеул пригласил её на танец — а она сумела воспользоваться шансом и за несколько минут удержать его интерес.

* * *

Осматриваться приходилось украдкой — было интересно, но просто крутить головой и глазеть по сторонам выглядело бы глупо и по-детски.

Её проводили на веранду, и по пути Алекто всё-таки смотрела хоть мельком, но составить в голове общую картину.

Особняк был довольно роскошным и раза в два больше её дома, но при этом всё выглядело комфортно и со вкусом. Если не сам Мефис, то его мать явно знали толк. Да и местоположение приятное, хоть и в низине. Людей немного, чисто, нищих в этой области нет. До столицы где-то полдня пути.

Слишком сказочно, чтобы её действительно послушали.

Мефис приветствовал её по всем правилам, усадив за столик и приказав принести напитки и еду, но после этого сразу хлопнул по столешнице стопкой бумаг, опираясь о поверхность.

— Ну что ж, я собрал всю информацию, — любезная улыбка.

Красивый, отстранённо заметила Алекто. Хоть и не влюблена, но полюбоваться можно. И держится хорошо. Танату, например, этого очень не хватало, а отец был слишком груб. А тут прям и внешность, и манеры, и вроде как ум, если верить чужим словам.

— Вас так прятали, миледи, что я честно ждал какого-то подвоха, но то ли его нет, то ли вы его хорошо скрыли.

Прятали, да. Отец всего лишь вёл себя на публике так, как будто её не существовало.

— Семейные… обстоятельства, — пожала плечами Алекто.

Не настолько она планирует открывать карты. Кроме того, вполне возможно, что, проговорившись о правде, она знатно упадёт в чужих глазах.

Мефис удовлетворённо кивнул, проведя ладонью так, что пара листов лежали теперь веером. Кажется, Алекто сама свою жизнь короче бы расписала. Впрочем, с родственниками…

— Из какого рода ваша мать?

— Калиго. Но она пропала, — отозвалась Алекто.

Почему-то на подсознательном уровне про мать думать совершенно не хотелось. Ничего хорошего эти мысли за собой не влекли.

— Видимо, младшая сестра маркизы, — пробормотал Мефис, не глядя, взяв ненавязчиво подставленную слугой чашку. — Значит, чистокровная, — перевёл на неё взгляд и добавил: — Впрочем, оно и видно.

Кореные жители Карлии — темноволосые, бледные, в основном темноглазые и с заострёнными чертами лица. Впрочем, крестьяне и горожане за последнее столетие сильно перемешались с иностранными жителями, особенно с чудиинцами, с которыми около полувека назад был заключён союз — хоть их и разделяли горы, но те подчинили себе драконов и потому расстояние не было особой помехой, да и знали, как преодолеть путь через гряду. Поговаривают, что на севере их сейчас особенно много.

А вот аристократы в основном заключали браки лишь друг с другом, потому держали планку.

— Я бы спросил, почему вы сами этим занимаетесь, но, кажется, более любопытно, почему оба ваши брата до сих пор не в браке, они же сильно старше…

— Идиоты просто, — заверила Алекто.

«Потому что, если у Тана будут дети, то Шакс сдвинется вниз», — резко осознала она сама. Почему-то она об этом не задумывалась, хотя ответ был на поверхности.

Мефис в ответ внезапно фыркнул — если он хоть немного знает Шакса, то должен был оценить.

— Но всё же… Ладно, не суть. С учётом всех долгов вашего отца… — протянул он, заставив Алекто невольно напрячься.

К делам её не подпускали, так что всю информацию об их положении выбивать пришлось, подкупая слуг, разбалтывая не интересовавшегося, но многое слышавшего Шакса и втихаря самой залезая в кабинет. Последнее она не проворачивала с тех пор, как один раз попалась. Только чужие руки. Не стоило лишний раз провоцировать и выдавать себя.

Полной картины она не составила, но имела представления о суммах и связанных лицах.

— Это не проблема, — добавил Мефис, переведя взгляд на её лицо, и резко сменил тему: — Степень магии?

— Третья. Год назад сдала, — в ответ граф помахал листом бумаги, и Алекто хмыкнула — знает же, что за простые проверки?

— У меня тоже, — Алекто и знала, информацию друг о друге, видимо, они раздобыли достаточно полную. Третья степень означала или слабые навыки во всех возможных проявлениях, или применение магии в одном чётком направлении. — Жаль, что у вас лишь домашнее образование, но это тоже легко восполнить, — Мефис смолк.

Алекто невозмутимо съела ложку торта. Позорить её не собирались, к счастью, а остальное уж будь что будет. Даже эта оценка не так уж задевала — в конце концов, она поступила точно так же, разбирая варианты со всех сторон.

— Знаете, самое забавное, что вы полностью подходите, — Мефис откинулся на спинку стула, картинно всплеснув руками. — Не то, чтоб я особо торопился, но из вас неплохая кандидатура. Так что там за условие вы упомянули на вечере?

Алекто подумала, что это немного звучит, как плохой любовный роман, из тех, что она иногда почитывала, чтобы разгрузить мысли.

— Мне нужна должность во дворце.

Брак — это лишь способ вырваться из дома, но, чтобы представлять что-то самой по себе, нужна власть и влияние. Но сейчас наверх можно попасть лишь по праву семьи или через одобрение принцессы, младшей сестры её величества. А у той были… Своеобразные критерии отбора. Через семью проще. А дальше Алекто уже была уверена, что сможет удержаться, даже если этот брак ни к чему в итоге не проведёт.

Мефис предсказуемо рассмеялся.

— То, что амбиции у вас через край, я уже заметил, но не уверен, что вы будете реально полезны… Ладно. Думаю, пары месяцев нам хватит, чтобы друг в друге сориентироваться?

Пару месяцев выискивать способы и предлоги выйти из дома… Если она это упомянет, то какая может быть речь о пользе, если она не сможет найти способ сбежать на «свидание»?

Алекто кивнула.

* * *

Выкручиваться пришлось с помощью Каталины, невольно задействованного Шакса и миллиона надуманных причин. Встречи все равно были редкими — но им хватило трёх месяцев.

Трёх месяцев, в которые Алекто пришлось вложить все свои таланты и развить их как можно сильнее.

Думать, выкручиваться, находить новые пути; помочь вывести двух мелких конкурентов и при этом иметь надёжное прикрытие; добывать информацию и быть готовой её тоже использовать.

Письмо о смерти брата Мефис распечатал у неё на глазах — убили на войне. Алекто невольно похолодела, припоминая, что от Таната так вестей и не было.(И невольно подумала о том, что младшему Зеулу не было нужды в принципе туда попадать.)

Текст Мефис доверительно зачитал вслух, вздохнул и отправил письмо в карман плаща, более никак в лице не изменившись.

— Ну что ж, думаю, мы друг на друга насмотрелись?

* * *

Платье, кажется, стоило дороже, чем весь её предыдущий гардероб, хоть и не было каким-то излишне роскошным — фасон подбирался полностью по её желанию. Да и волосы были собраны довольно привычно, хоть и несколько более заморочено.

А самое главное — отца на церемонии не было, и Алекто могла вздохнуть спокойно. Эти пару месяцев подготовки она жила в ожидании срыва, но ход она сделала верный. Невесту графа трогать было опасно.

— Я отойду, — кивнула она в сторону, обратившись к уже мужу.

Мефис невозмутимо кивнул, на пару секунд отвлекаясь от беседы с кем-то.

Он не пугал, и это главное. Им нужно лишь партнёрство, и оно должно продолжаться как минимум до тех пор, пока она не встанет крепко на ноги. Хотя, в принципе, перспективы пока были довольно светлые, пусть и на фоне прошлого.

Она свободна.

— Как дела? — опёрлась руками о стол, глядя через него на братьев — прямо и, несмотря на лживую улыбку, впервые готова быть по-настоящему искренней.

— Лек, ты… — выдохнул Шакс, сжимая пальцами стакан. — Ты в порядке?

— Более, чем когда-либо, — честно. — Чем рядом с отцом. Чем рядом с вами, — напиток в стакане Шакса пошёл рябью, когда она стиснула пальцы. Боль прорывалась через ещё даже не начавшую затягиваться рану, складываясь в запретные доныне слова. — Чем когда все закрывают глаза. Чем когда в собственном ты не госпожа, а то ли служанка, то ли игрушка. Тан, мой ответ — да, и не только.

Жидкость окончательно потемнела, и Шакс отдёрнул руки и отпрянул, пока Алекто резко развернулась, не останавливаясь уже ни на недоумённое восклицание среднего, ни на стон старшего.

И за эту свободу она будет крепко держаться.

— Поздравляю, Тан, — Алекто улыбалась, но сейчас даже Шакс мог понять, насколько холодными оставались её глаза. — Лорд Линкетто.

Она была тут — пару дней назад, когда Танат вдруг резко понадобился в другом месте, а сам Шакс валял дурака в соседнем городе. О чём Алекто говорила с отцом, никто не знал, даже о самом визите проговорился нечаянно охранник, и то лишь потому, что Шаксу пришло в голову с ним заговорить. А на следующий день отцу стало плохо, и к вечеру он умер.

— Благодарю, ваше сиятельство, — Танат был донельзя бледен, и, кажется, совершенно не хотел здесь находиться. Дурак.

И, видимо, боялся всех, от Шакса до служанки Алекто. Впрочем, кажется, ему не стоило срывать на Танате злость после свадьбы сестры, но на тот момент осознание показалось достаточным поводом распускать руки… А, даже если и стыдно, извиняться он не умел.

Впрочем, перед одним человеком всё-таки был готов.

— Алекто… — Шакс только ради этого пробрался поближе к брату, но сестра лишь скользнула по нему безразличным взглядом.

Она как-то как будто резко повзрослела. Что-то изменилось — не просто внешний вид, образ, хот и новый, но был подобран точно в духе сестры. Взять хотя бы обилие зелёного, да и украшения — очень схожи с теми, что она надела на том злосчастном балу. Но сама манера держаться, осанка, жесты… Не скованные? Хотя и по-прежнему точённо-изящные.

Алекто небрежно откинула прядь волос назад.

— Не хочешь чаю, брат?

Две картинки — пустая чашка на столе отца, когда он перепроверил его кабинет (одна) и девочка у стены, глядящая в пол, когда его самого пригласили присоединиться к взрослым.

Шакс выдохнул и качнул головой.

— Тогда я попрощаюсь, — Алекто сделала знак своей служанке, и та поспешила к ней.

— Шакс, не трогай её, — несчастно попросил Танат, и его передёрнуло.

В принципе, здесь Шаксу делать больше нечего. У него никого не осталось. Неважно, куда он пойдёт, неважно, где обоснуется, но точно не останется в семейных владениях.

— Ненавижу тебя, — в сердцах заявил Шакс брату, пнув от души ближайшую стену. — Я ухожу.

Уйти — то ли от невозможно принять брата как главу, как более значимого, то ли… спрятаться от чего-то другого?

* * *

— Ох, Веель! — строго окрикнула сына Алекто, но тот лишь счастливо рассмеялся, даже когда она подошла и сняла его со стола, отвлекая от злополучных полок — в лаборатории за ним глаз да глаз нужен.

Как бы вежливое партнёрство между ней и Мефисом не было бесчувственно, но от ребёнка они оба были без ума.

Мефис слово своё сдержал. Пара месяцев у Алекто ушла на то, что убедить его, что безвольный Танат будет во главе Линкетто полезнее и удобнее. Полтора года — на то, чтобы получить место в совете, полноценное и полностью своё.

Все последующие годы — на то, чтобы быть прекрасной графиней, преданной короне. Даже если это требует жертв со стороны народа — или даже другой знати, — но они положат жизнь ради служения королевству.

А то продолжит питать их власть и обеспечивать им полную свободу.

Пока не падёт.