Десять оттенков рыжего (гет)

Изнанка встретила приятелей предгрозовой духотой и затянутым кудлатыми тучами небом. Сквозь них время от времени пробивалось солнце, словно погода не могла определиться, что же ей делать — то ли дальше иссушать землю зноем, то ли все-таки пролить немного воды. По растрескавшемуся асфальту гуляли пылевые вихри.

Сфинкс перенес путешествие на удивление хорошо. Его не тошнило, как бывало раньше, и даже голова не кружилась. Кроме рук Изнанка подарила ему и другие превращения: закатав рукава своей зеленой рубашки, он обнаружил на левом предплечье татуировку в виде спирали с глазом. Продемонстрировал своё открытие Рыжему, тот пожал плечами, мол, тут и не такое бывает.

Рыжий тоже преобразился — он выглядел моложе лет на десять, худощавее, его косматые дреды распустились и превратились просто в длинный хвост цвета ржавчины. Обнаружилось, что проглядывающая сквозь рыжую щетину роза время от времени меняла цвет. После перехода, например, она стала синей.

Пока Сфинкс привыкал к вновь обретенным рукам и отплевывался от придорожной пыли, Рыжий размышлял, стоит ли заходить в кафе или сразу искать попутку в город. Он здесь не был лет восемь. А по местным меркам и того больше.

— Ну, и что дальше?

План был простой. Ходоки, вроде Рыжего, чуяли друг друга на изнанке. Обычно он неплохо определял присутствие тех, кто ему был нужен (полезное качество для всяких делишек). Весьма специфическое переживание — что-то вроде небольшого опьянения, которое дает ощущение невесомой легкости и проницательности, присутствие человека проходило через тело и мозг, как звуковая волна, тугая, раздражающая, иногда пробиравшая до дрожи. Наиболее опытные, вроде Крысы или Бледного, могли даже слышать голоса тех, кого искали. Но сейчас он слишком устал, перетаскивая за собой друга, давно здесь не был, да и воспитательная беседа со Сфинксом все еще отдавалась в боку.

Вариантов два: отсидеться в тихом месте, поднакопить сил и вычислить Слепого самостоятельно или обратиться за помощью к местным ходокам, которые наверняка его самого уже почуяли. Первый вариант предпочтителен, но Рыжему на всё про всё потребуется дней пять или даже больше, учитывая, что он много лет подобными вещами не занимался, отвык. И у них нет этих пяти дней, да и Сфинкс не даст тихо отсидеться. Будет изводить его своим нетерпеливым и раздраженным молчанием, мысленно ходить кругами и закатывать глаза в безмолвном «ну когда уже?!»

А главное, дорога была каждая минута, не известно, что происходит со Слепым, он мог находиться в опасности. Приходилось спешить.

Второй вариант значительно быстрее, но чреват серьезными издержками — тут поможет только Крыса, а обращаться к ней не хотелось. Тем более вмешивать в это Сфинкса. Эх, если бы Стервятник был ходоком, вообще проблем не было бы. Но увы, Стерв не «слышит».

А Крыса… учитывая некоторые обстоятельства, она может вообще отказать и послать куда подальше. И она не работает бесплатно, а цена бывает разная. Делать нечего, рискнем, по привычке рассудил крысиный вожак. Выкручусь.

— Нам надо позвонить. Пошли в кафе.

Вопреки его опасениям, Крыса согласилась встретиться, приехала через час. По-прежнему черная, угловатая, затянутая в тонкую кожу, с неизменной Вшивой на предплечье. Худая, разве что не настолько изможденная, как прежде.

Сфинкс недолюбливал ее еще со времен Дома, но сам удивился, насколько рад был ее видеть. Чуть не обнял. Однако, голохвостая отреагировала на него, как на пустое место, даже не поздоровалась.Только окатила его исподлобья своими темными глазами — неприязненно и немного насмешливо.

— Чё тебе надо от меня опять? — скривилась она вместо приветствия, обращаясь исключительно к Рыжему.

Сфинкс, прищурившись наблюдал за ними. Крыса держалась с огненноволосым недружелюбно, но с оттенком вседозволенности. Тот отреагировал на грубость на удивление спокойно, как будто они сидели за чашечкой кофе и обсуждали погоду:

— Мы ищем Слепого. Младшего. Нам надо знать, где он, в городе или нет. В случае чего, потребуется карта. Ты можешь помочь нам сэкономить кучу времени, которого у нас, к сожалению нет. Ты нам очень нужна, Крыса, — Рыжий был сама корректность, тон деловой и сдержанный. Казалось бы, он просил об услуге, но его слова звучали почти как приказ. Вид у него был подчеркнуто непринужденный и расслабленный — сигарета в зубах, легкая улыбочка. На самом деле Рыжий расслаблен не был.

При его словах Крыса подняла глаза, по лицу ее промелькнуло какое-то плотоядное выражение, сросшиеся на переносице брови сдвинулись еще плотнее.

— Каждая услуга стоит своей цены, Рыжий. Ты же меня знаешь.

Сфинкс вопросительно посмотрел на друга, но Крыс напустил на себя улыбчивую непроницаемость, перемахнул дымящуюся сигарету из одного угла рта в другой, и сделал неопределенный жест рукой, мол, как вам будет угодно, не вопрос.

— Ну, поехали тогда.

Она отвезла их в крошечный, тихий отельчик, погребенный среди петляющих улиц. В номере царил полумрак, окна были завешаны плотными пыльными шторами. Две кровати, тумбочка, покосившийся торшер и никому не нужная пустая книжная полка. Крыса села на кровать и как-то вся скукожилась и замерла. Рыжий закурил и, как ни странно, не стремился по своему обыкновению разрядить обстановку шуточками и разговорами. О чем говорить с Крысой, и надо ли с ней говорить, Сфинкс понятия не имел. Что должны делать ходоки, для того, чтобы «слышать», он тоже не знал. Вообще он ощущал с ними третьим лишним, преодолевая желание немедленно встать и куда-нибудь отсюда уйти.

Молчали они почти полчаса, пока у зеленоглазого от неловкости не начала чесаться спина, ему казалось, что воздух вокруг начал звенеть от напряжения.

— Я за сигаретами схожу, — все-таки выдавил он из себя, выложив на столик почти целую пачку, — где тут у вас продаются сигареты? — обратился он не понятно, к кому, пряча глаза.

Неожиданно отозвалась Крыса:

— В конце улицы. Там магазин.

Бросил вопросительный взгляд на Рыжего, но тот как-то неопределенно дернул плечами, не остановил. Значит и правда лучше уйти.

Стоило захлопнуться двери, Крыса подняла голову:

— Твой сообразительный дружок долго не пробегает. Я его конечно отправила далеко, но ненадолго. У нас полчаса.

— Хорошо, я с удовольствием послушаю, как у тебя дела, если ты уже закончила. Ты ведь уже знаешь, где мальчишка?

Крыса соскользнула с кровати и каким-то неуловимым движением оказалась возле окна, где стоял Рыжий. Очень близко.

— Знаю, но пока не скажу.

— Чего ты хочешь?

— У каждой услуги своя цена, Рыжий.

— Называй цену, я заплачу, сколько надо. Не тяни.

Вместо ответа она запустила узкую ладонь ему под рубашку, протискивая длинные пальцы в просветы между пуговицами.

Рыжий перехватил ее руку и отвел в сторону:

— Не надо. Давай без всего этого.

— Почему же? — прошептала Крыса, безжалостно запуская вторую руку за поясницу, проникая тонкими пальцами под джинсы, — мы же всегда это делаем? Не так ли?

От нее пахло острыми и терпкими духами, запах которых он успел позабыть, черные волосы мягко щекотали шею и подбородок.

— Прекрати, пожалуйста. И потом, если ты запамятовала, я все еще женат, — Рыжий поморщился и сглотнул, понимая, как это глупо заучит, посмотрел в сторону, стараясь не встречаться глазами с Крысой, но руку отпустил.

— Когда мужики начинают напоминать другой женщине, что они несвободны, это они разговаривают сами с собой, значит, что у них стоит, и они переживают за свою невинность. Когда это тебе мешало трахаться со мной?

— Всегда.

— Вот значит как? — засмеялась Крыса и посмотрела на Рыжего снизу вверх, — ёжики кололись, плакали, но жрали кактус?

— Да пошла ты. Если тебе нужен секс, дождись лучше Сфинкса — у него давно не было. Я, так и быть, за дверью подожду, — Рыжий не отвечал на ласки, но и не отталкивал. Вместе со злостью в нем пробуждалось желание. Как всегда.

Крыса прижималась все теснее, обвивая его шею тонкими руками, с каким-то животным сладострастием терлась щекой о его грудь и плечи. Крыса настойчива, Крыса не отступится, Крыса знает толк в ласках, с Крысой иначе нельзя.

— Секс с безруким возбуждает, не спорю, но ради этого я в Наружность не полезу, а здесь не интересно… Это вообще не его конек. Мозги он ебёт гораздо лучше. Ты — другое дело… — мягкая ладонь коснулась спины и переметнулась на грудь, — это у тебя хобби такое — подкладывать меня под своих друзей? Не надоело?

Щелкнул ремень, шеи коснулись холодные губы. Теплый язык прошелся по ключицам, собирая соленый пот с кожи. Сделав кругообразное движение тоненькими пальцами по его груди и почуяв отклик, рука поползла дальше и стала обводить по контуру вытатуированный собачий профиль. Крыса вычерчивала кончиком языка каждую деталь замысловатой татуировки. Рыжий дрогнул и коснулся рукой ее темных волос. Когда-то, еще в Доме, это была их любимая игра: они ее называли Вшивая в гостях у Анубиса.

— Ты посмотри, какой стояк, как можно разбрасываться такой красотой? — шептала она, пальцы скользнули между ног и ощутимо прижали ширинку, Рыжий не сдержался и с силой втянул воздух.

И едва слышно, на выдохе:

— Я соскучилась…

— Не царапайся только… — и прижался к ее губам.

Если бы Рыжего спросили о его зависимостях, то Крысу он бы назвал одним из самых тяжелых наркотиков, ради которого его раз в два-три года заносило на Изнанку.

Острота, запретность и рискованность — вот что заводило в ней бывшего вожака. Встречи были нечастыми, но бурными. Каждый раз это происходило в каких-то неподходящих и неудобных местах — туалетах, подворотнях, на капоте машины посреди темной трассы, на задворках придорожных забегаловок, однажды они умудрились заняться этим на последнем ряду кинотеатра прямо во время сеанса. С Крысой он делал то, чего почему-то никогда не мог себе позволить с женой. Как будто в этом змеином колодце время от времени черпал темную и мощную энергию. Секс с Крысой всегда был непредсказуемым, спонтанным, всегда на грани.

Рыжий ненавидел себя за эти срывы, но с Изнанки всегда возвращался истощенный, обновленный, с очередным обещанием «завязать». Странный коктейль вины и адреналиновой легкости будоражил и некоторое время давал эйфорическую подпитку. Себя оправдывал тем, что это случалось редко и преимущественно «по делу».

Ведь Крыса всегда была надежным и незаменимым помощником на Изнанке. Так сказать, приятное с полезным. Но со временем это стало небезопасным, а после того, как восемь лет назад Крыса исполосовала его своими ногтями, и ему пришлось немыслимо изворачиваться, объясняя сию живопись жене (черт знает, что наплел), он запретил себе эти визиты.

Взял он ее тут же, на подоконнике. Руки замком на шее, треск одежды, толчки, еще, еще, мерзкий скрежет ногтей, царапающих раму, почти грубый рывок, ее надсадное мычание, обессиленный бледный лоб в ключицу, теперь его очередь. Почувствовав его разрядку, Крыса что есть силы вонзила острые ногти в спину любовника.

— Сссука… Просил же, — сквозь стон проговорил крысиный вожак и отстранился.

— Не скули, — через минуту худые руки уже собирали разбросанную по полу одежду, — переживешь, ты ведь, как обычно — вставил, вынул и ушел на следующие десять лет в счастливую семейную жизнь? да?

— Вот оно что. Тогда зачем ты сейчас со мной вот это всё вытворяла?

Крыса не ответила.

Пока Рыжий застегивался, Крыса, зажав в зубах сигарету, раскладывала на постели какие-то бумажки и вообще как будто забыла о его присутствии.

— С Бледным не встречаешься больше? — неожиданно спросил он.

— Я уже забыла, когда Бледный появлялся в человеческом виде. А по-собачьи, знаешь ли, не мой стиль. Так что поаккуратнее там в Лесу. Он одичал. Да, — не меняя тона, продолжила — парня в городе нет. Ищите его в Лесу или где-то на границе с ним. По идее, вам надо сразу на поляну, оттуда искать легче. Транспорта у меня нет, а Карту держи. Заслужил, — усмехнулась Крыса, протягивая ему коричневый конверт.

Рыжий сжал губы, но конверт взял.

— Транспорт я сам найду. Спасибо, что помогла.

— Инджой*, — по обыкновению ответила она на «спасибо».

Все, как обычно, с Крысой. Никакой романтики. Просто бизнес. Давай-ка, завязывай с этим, Рыжий. Огребёшь, пронеслось в голове.

Крыса еще раз поправила на себе одежду, собрала свои бумажки и направилась к выходу. В дверь постучали. Сфинкс столкнулся в дверях с черноволосым летуном.

— Уже уходишь?

— Да, Лысый. Мне пора. Бывай, — не поздоровалась, но простилась. Чокнутая.

— Прощай, Крыса.

Хлопнула дверь, и приятели остались одни.

— У тебя на спине кровь, рубашка в вся пятнах, — заметил Сфинкс.

— Блин.

— Давай-ка я тебе обработаю чем-нибудь. Снимай обратно. Ни хрена она тебя… Рыжий, ты чё творишь? Пугаешь ты меня, старый крыс, в последнее время. Бес в ребро?

— Давай без этих гнусных проповедей, Сфинкс. Без тебя тошно.

— А толку-то? Оно хоть того стоило? — Рыжий предпочел проигнорировать вопрос и громко засипел, когда Сфинкс стал поливать ему одеколоном спину.

— Она сказала, что мальчишки здесь нет. Никаких признаков, ни звука, ни шороха. Он в Лесу.

Роза на его щеке покрылась ржавчиной и почти слилась со щетиной.

— Нам нужен Стервятник и его отрава.

*от англ. enjoy — пользуйся, наслаждайся.