Трансформация (джен)

Он был в слишком хорошем настроении, чтобы почуять хоть какую-нибудь опасность. Поэтому не сразу понял, что это там кольнуло его в шею. Пальцы привычно скользнули по отвороту блейзера, и когда коснулись чего-то твёрдого, тело вновь ощутило укол.

— Что за... — выругался Касл, с трудом дотягиваясь рукой до ближайшего фонарного столба: свет в глазах неуклонно мерк, а Вселенная вокруг почему-то качалась и кружилась. И руки его почти не слушались, но он всё же разглядел зажатую меж пальцев замысловатую металлическую стрелку, с шикарным оперением и тончайшим кончиком.

— Какого... — ноги уже не держали его, и Рик начал заваливаться на спину, но тут чьи-то сильные руки, подхватывая, придали телу горизонтальное положение и опустили на твёрдое ложе. Где-то рядом остановилась машина, и, прежде чем провалиться в небытье, Касл успел увидеть над собой два склоненных лица в медицинских масках, да два ряда тусклых плафонов на потолке... После чего Рика накрыла тьма.

* * *

Массивная, крашеная в серое дверь отодвинулась в сторону, и в коридор шагнули двое мужчин. Медицинские костюмы, шапочки, повязки на лицах — и разговор шёл на соответствующие темы.

— Что показал анализ? — один из мужчин, высокий и широкоплечий, шагал крупным, размеренным шагом и более низкорослому коллеге все время приходилось того догонять.

— Совпадение почти стопроцентное, и неожиданностей при обмене быть не должно.

— А вы уже придумали, куда впоследствии девать побочный результат эксперимента? Процесс по итогу необратим, и то, что получится в итоге, вряд ли уже будет называться homo sapiens.

— А перед нами такая задача изначально и не ставилась. Просто мы отработываем технологию портации генов, а без жертв в таком деле сложно обойтись. Теория — на то она и теория, чтобы подтверждаться практикой. Мы уже трансформировали мышей, кошек, свиней, что позволяет надеятся на позитивный исход, сэр. Насчёт отходов — что-нибудь придумаем.

Широкоплечий вдруг резко остановился и повернулся к коллеге, глядя глаза в глаза: от жесткого, властного и беспощадного их выражения подчинённый невольно поежился.

— Я знаю, чего вам (то есть — нам!) стоило подобрать донора. Я знаю, что донор — весьма уважаемый в обществе человек, что его обязательно будут искать, и что он не должен разобраться в ситуации до самого последнего момента. Как ни по-людоедски это звучит, но он наш, вы понимаете, наш, до самой последней аминокислоты. По факту, на кону стоит будущее человечества и просто громадные деньги, и мы не можем, не имеем права ошибиться. И учтите, что в случае неудачи нам грозит пожизненное. Так понятнее?

Последнее выражение было сказано таким приказным и безапеляционным тоном, что голова второго вжалась в плечи чуть не по самые ушные раковины.

— Д-да-а, с-сэр! Я п-понял...

* * *

Очнулся Рик в странном помещении, сильно смахивающем на операционную: жёсткий стол, на котором он сейчас лежал, мертвенно-белый свет ламп, писк медицинских аппаратов и безликие люди в белом, что его окружали. Сам Касл был полностью голый и перепоясанный ремнями, а пах прикрывала квадратная пеленка. Кроме того, всё тело было облеплено наклейками медицинских датчиков, а в левой руке торчал катетер.

— Эй! — Касл изобразил прикольную рожицу, пытаясь прощупать почву. — Ребята, вы взяли не того!

Ответом было молчание. Люди в белом, не реагируя на возглас, буднично занимались своими делами: щелкали кнопками клавиатур, гремели инструментами, что-то негромко обсуждали, тыкая пальцем в дисплеи, и на пациента не обращали никакого внимания. Что сильно не понравилось Каслу.

— Эй! — Рик уже не улыбался, подозревая, что затевается что-то нехорошее. — Здесь есть вообще говорящие люди?

Заговор молчания продолжался, и Касла это уже откровенно злило. Если вспомнить предысторию его падения на тротуар, то это событие явно связано с его нынешним несвободным статусом. И его явно не собирались отпускать. А что если его изрежут на органы? По-садистки, как ягненка? И никто, никогда об этом не узнаёт? Беккетт, мама, Тыковка? От этих мыслей сердце ëкнуло прямо в темечко и затрепетало нервной дрожью, проступил обильный холодный пот.

— Нет! — Рик попытался дернуться, но путы держали крепко. — Вы не имеете права! Мы в свободной стране! И меня ещё даже не судили!

— К чему условности! — приговорил чей-то приятный баритон, и к Каслу наклонился некто, в маске, очках и перчатках (руки тип держал на отлете). — И не нужно надсаживать горло, сэр! Кроме нас, вас никто не слышит!

Последняя фраза убедила Касла в том, что просто так его никто не отпустит, и все силы он вложил в импульсивный рывок: одно мощное усилие, другое — и от послетавших с тела датчиков истошно заголосили несколько приборов.

И размеренность бытия была тут же опрокинута: к Каслу метнулись закутанные фигуры.

— Shit! Damn! — жестко скомандовал баритон. — Держите его, черти!

На Касла навалились сразу три здоровяка, безжалостно взяв руку на излом и больно придавив ноги, и кто-то невидимый, метко и уверенно, вогнал ему в вену шприц. И Касл вновь попытался дернуться, но тело его уже не слушалось. Во рту тут же стало сухо, в виски ударили навязчивые молочки.

— Боже, Кейт! Кажется, я попал...— Рик с трудом посмотрел налево и увидел рядом с собой, по соседству, такой же стол. И на нём тоже кто-то лежал.

* * *

— Крок, вы меня слышите? — который раз сегодня ожил интерком, и коренастый, дюжий мужчина в медицинском комбинезоне и шапочке нехотя нажал на кнопку.

— Да, сэр.

— Как там подопытный?

— В пограничном состоянии, ещё не отошел. Немного покормили через трубочку.

— Барахтался?

— Мы подстраховались.

— Хорошо, сберегите материал, как и договаривались. Он очень ценен для нас.

— Да, сэр! — и лицо Крока некрасиво исказилось.

— Отбой! — и интерком замолк.

— Пошел ты! — и Артур Крок накрыл динамик своей шапочкой. — Надоел, сволочь!

Этого типа персонал лаборатории называл просто Руководитель, и Артур ненавидел его всей душой. Он сам, медалист колледжа, с недюжинными познаниями в области медицины и генетики, вынужден был прозябать здесь, непонятно где, и давать вышестоящим посредственностям ценные советы, не имея даже возможности освободиться. Ведь они же подловили его, суки, на любви к сестре, и тем самым постоянно шантажировали. И они точно не шутили. Как шепнул ему недавно один из лаборантов, до него в этом кресле тоже восседал подобный специалист, но после конфликта с начальником охраны парень внезапно и бесследно исчез. Похоже, они все тут были повязаны: кто — контрактом, кто кровью, а кто — и страхом. И им было запрещено общаться на отвлеченные темы, нужно было просто работать, а иначе...

Крок тяжело вздохнул, поднимаясь с кресла, и побрел к кофе-машине. Ладно хоть напиток был стоящий и кормили, как в ресторане.

Он нацедил себе кофе, из соседнего автомата забрал круассан и вернулся на свое место. От него требуется постоянное наблюдение и уход за подопытным, а раз такой опыт ставится чуть ли не впервые, то у него, при всем негативе к ситуации, возник чисто научный интерес, и внутренние распри следовало отложить на потом.

Артур прикончил круассан и оставил полупустую чашку в сторону, затем коснулся джойстика, делая крупнее план. На большом дисплее высветилась небольшая комната со скромным убранством: телевизор, кровать, тумбочка и туалетная комната за ширмой. На кровати, согнувшись крючком, лежал человек: он всё ещё находился под наркозом, и момент пробуждения был очень важен. Об этом ему сказал Руководитель, жестко и безапеляционно, и Артуру пришлось взять под козырек. Кроме того, суть операции ему не стали объяснять, сказали только, что перед ним добровольный участник экспериментов на клеточном уровне. Во что не очень-то и верилось. Но кто бы его спросил? Вот то-то же, никто, и Крок, сцепив руки перед собой, подался немного вперёд: кажется, подопечный приходил в себя.

* * *

Касл проснулся, как от толчка и долго-долго смотрел вверх, разглядывая кремовый потолок с приглушенным светом. И, судя по всему, в помещении находился он один. Почему-то... Рик шевельнул одной рукой, потом другой, затем шевельнулся всем телом: оно было вроде бы его, а вроде бы и не совсем. И жажда, его мучала неимоверная жажда.

— Черт...- просипел он одеревеневшим горлом, с трудом ворочая разбухшим, неповоротливым языком. — Кто-то на меня... разозлился... и это явно не Вселенная... А... что тогда?

Рик крепко-накрепко зажмурился и несколько минут внимал окружающей его тишине: никаких изменений, даже близко, и никаких вариантов, за что с ним так...

— О, боги! Что со мной? — ватными руками Касл попытался себя ощупывать: его mister Wiggly, а так же руки и ноги были вроде бы на месте. Да, с наклейками бинтов на сгибах локтей и подушечках пальцев, наверное — с пятнами йода, но на месте. А вот тело хозяину практически не поддавалось. Громадных трудов стоило Каслу спустить ноги на пол, и перед глазами тут же всё завертелось и помчалось вскач.

— Оохх, — поморщился Касл, ощущая, как тянут кожу пластыри ещё и на спине, и зачем-то на боку. — И какая сволочь истыркала меня скальпелем! Беккетт на него нет! Чëëорт..

Он стиснул зубы и попытался расслабиться: в голове стоял туман. Кажется, требуется время, чтобы восстановиться, побороть растерянность и придумать план дальнейших действий. При всем его неуверенном состоянии он так просто не сдастся...

Занятый размышлениями, Касл не сразу расслышал щелчок в дверном замке, а когда поднял голову, то в нескольких шагах от себя увидел пару человек, таких же безликих, как и ранее в операционной.

Один из посетителей, в маске по самые брови, склонив голову, молчаливо посматривал на Касла, а второй за его спиной, барабанил пальцами по сгибам локтей, покачиваясь с носков на пятки. И маска у него прикрывала только рот. Даже в своём нелучшем состоянии Рик невольно сравнил второго с гориллой или орангутангом: такие мощные, с узловатыми мышцами были у чувака руки.

— Как вы себя чувствуете? — задал вопрос первый, и Рик понял, кто из них старший.

— Очень... хочется пить... Но я... не вижу здесь кулера...

— Лайл!

Верзила тут же повернулся к панели у входной двери и щелкнул по ней ногтем: дверца открылась. Это был встроенный шкафчик, и с одной полки Лайл взял пару бутылок воды в пластике, а с другой — запаянный контейнер. Также безмолвно выложил его и одну бутылку на тумбочку, а другую протянул Каслу.

— Пейте, мистер Касл, — улыбнулся под маской первый. — Вода витаминизированна и придаст вам сил... на какое-то время.

Прежде, чем ответить, Касл сорвал крышечку и влил в себя практически всю бутылку. Прислушался к своему внутреннему миру: и действительно, он был близок к гармонии, в теле появилась подозрительная лёгкость, и притупилась жажда. Касл даже смог дотянуться до контейнера и под плёнкой обнаружил какие-то ароматные брикеты, по виду смахивающие на шоколадное печенье.

— А откуда... вы меня знаете? И кто... вы такой? — Касл сунул половинку брикета в рот и стал лениво его пережовывать, вопрошающе поглядывая гостей, но старший лишь усмехнулся.

— Я руководитель этого проекта, и знать в лицо своих гостей — тоже часть моей работы.

— Так я, значит... гость? — Рик сощурил подозрительно один глаз и перестал жевать. — Или вы что-то недоговариваете?

Старший лениво цыкнул сквозь зубы.

— Не вижу смысла утаивать сути всего творящегося здесь, — и он раскинул руки, будто бы обнимая Вселенную. — И в тоже время знания прибавят вам боли. А когда услышите, для чего вы здесь, то практически все последующие вопросы отпадут сами собой. Итак?

— Итак? — повторил Касл, отставляя на тумбочку еду и воду. — Ваши карты, мистер!

— Окей! — заложив руки за спину, старший принялся похаживать перед Каслом, снисходительно посматривая на него. — Только не падайте в обморок: над вами провели генную реконструкцию. Видите ли, один мой заказчик страдает неизлечимым заболеванием, и анализы показали, что вы как раз и являетесь носителем необходимых хромосом.

— А что будет после обмена хромосомами? — и руки Касла сжались в кулаки.

— Заказчик выздоровеет, а то, что будет при этом с вами, вас касаться не должно. Потому что потом вам будет всё равно, поверьте. И я даже не знаю, что лучше: мгновенная смерть или смердящее существование...

— Ах ты, скотина! — Касл попытался броситься на старшего, но был повержен и придавлен к полу охранником.

Человек глянул на него свысока и усмехнулся.

— Какая скорость, какой эпатаж! И я восхищался бы вами, в другом месте и в другое время, а сейчас, после этой выходки, вы для меня значите не больше, чем подопытная мышка, и мне вас абсолютно не жаль. Отпусти его, Лайл!

Тот повиновался, но напоследок, от всей души, съездил Каслу по уху. После чего некрасиво ощерился и вышел вслед за боссом.

Прошло практически 30 дней, и Крок опять смотрел на монитор: с каждым часом от его пациента оставалось все меньше и меньше человеческого. Теперь это уже был не автор детективных романов, а какая-то с трудом шевелящаяся масса, покрытая бурой коростой и чешуйками, сочащаяся сукровицей и уже практически не умеющая себя обслуживать. Крок видел, как Касл иногда пытался двигать конечностями, как стонал при этом пронзительно и тяжко. И неизвестно почему, но в распоряжении Крока не было самых эффективных лекарств, и поэтому учёный изощрялся, как мог. Комбинировал доступные препараты и субстанции, испытывал, творил, пробовал. Наносил мази на кожу пленника, наблюдал и анализировал. Фактически, тело Касла представляло собой заживо гниющий полутруп, и единственное, что могло облегчить его страдания — это введение наркотических препаратов в питательный раствор. Что и делалось периодически. И вместе с болью и сожалением в душе Артур уже давно проникся уважением к этому мужественному, стойкому к невзгодам, выносливому человеку, чья беда состояла лишь в том, что его генный набор, с минимальной вероятностью отторжения, был близок к набору той скотины, по чьей милости их сюда и заточили. Да, доктор Артур Крок такой же пленник, как и все остальные, и их, скорее всего, ликвидируют, но потом. По сути, персонал спасали только неясности с дальнейшим здоровьем заказчика, который в таком же медицинском стерильном боксе вылеживался где-то неподалёку. И с ним явно было не всё ладно. И если ему, Кроку, удастся сбежать, то он обязательно расскажет миру о том, что здесь творится, но сначала...

Крок притопил кнопку интеркома, соединяясь с со своим помошником:

— Энди! Ему необходимо поменять бельё!

— Да, сэр! — с трудно скрываемым отвращением ответил тот. — Вы хотите это сделать прямо сейчас?

— Да, совместим переодевание с осмотром. Встречаемся через 15 минут.

Помощник отключился, а Артур опустился в кресло. Тяжко вздохнул, разминая шею короткими, сильными пальцами. Если и удастся получить от подопытного хоть какую-то полезную информацию, то возвращаться сюда будет нельзя. Придется пробиваться с боем и кровью, для чего уже припасена заточка из куска хромированной трубки. Тем более, скоро должна прийти продуктовая фура, чтобы обратно забрать пустую тару, мусор и медицинские отходы. Возможно, что их проще было бы тупо сжечь, но видимо, никто не хотел уточняющих расспросов от властей. Так что, все должно было получиться, а если вдруг надзирающий за ним помощник соберётся помешать, то тогда придется и его...

Крок выпрямил перед собой руки, проверяя, не дрожжат ли пальцы: нет, он был абсолютно спокоен, аутотренинг принёс результат. И все равно, находиться рядом с полузомби было немалым испытанием. Одно только прикосновение к шершавым, склизким покровам бедолаги Касла вызывало в горле тугой комок, а по спине предательски сновали крупные дробные мурашки. Но он медик, он давал клятву Гиппократа, и он должен Каслу. Как если бы вдруг на этом месте оказалась бы его сестра... Иезус Мария! Крок перекрестился и приложил руку к груди. Такая нестерпимая и болезненная пытка, наблюдать за муками обреченного и ничего для него кардинального не сделать (инъекции не в счёт!). Но он сможет, когда уже выберется наверх и поведает властям о творящихся здесь преступлениях.

Артур глянул на часы и понял, что даже успеет съесть круассан. Ну, а потом — с Богом!

... Щелкул замок, и Крок, сопровождаемый Энди, вошёл в бокс. Невольно поморщился: ужасное амбре гниющей плоти, мочи и фекалий не перебить было ничем. Несмотря на мощную систему вентиляции и дезодорации, впитывающие простыни и наволочки, невозможно требовать от существа, когда-то называвшегося человеком, хоть каких-то минимальных правил приличия. В последнее время Касл едва ли мог самостоятельно поворачиваться со спины на живот, а зачастую просто лежал в одной позе, глядя перед собой. Неизвестно, какие мысли его посещали, но Крок был уверен, что их проклинали всеми смертными грехами. Он и сам проклинал Руководителя с его бесцеремонным мордоворотом, но вряд ли бы эти скоты попали бы ему под скальпель. Это подопытного Касла истыкали вдоль и поперек, да ещё и на установке специальной обработали, в то время как он, Крок, был лишь на вторых ролях, изначально не ведая всей подлой сути трансформации. Он, доктор Крок, выполнял сначала черновую работу парамедика, а уж потом, благодаря приобретенным навыкам и умениям, был допущен к большему. И Кроку было чем гордиться: например, катетер в области шеи продолжал исправно функционировать, хотя Крок и видел разрастающееся синюшное пятно в месте укола. Скорее всего, кровила превратившаяся в тряпку вена. Но тут медицина уже бессильна...

В два шага учёный приблизился к постели Касла: простыни, которыми, вместо одежды, тот обычно был обернут, тоже пропитывались специальной ранозаживляющей субстанцией, но и она уже не помогала. При каждом прикосновении к кожным покровам страдальца под пальцами медика образовывались кровяные ямки, и они даже и не думали затягиваться. Фактически, тело Касла превратилось в кровоточащий сгусток, и если бы не поддерживающие инъекции, то он бы давно уже умер. Просто это Крок сумел убедить Руководителя, что пока не удостоверятся, что отторжения у акцептора не будет, жизнь донора стоит поддержать, как бы издевательски это не звучало. Ему почему-то поверили, хоть с опаской и не сразу. И когда Крок находился в медбоксе, то затылком чуял пристальный взгляд Энди. Да, ублюдок явно следил за ним, и поэтому все общение с заложником было сведено к стандартным процедурам. Но, по счастью, не сегодня, потому что миазмы в боксе были настолько сильны и тошнотворны, что Энди в процессе переодевания чуть не сблевал. И когда Крок, притворно посочувствовав, позволил ему уйти, Энди вылетел пулей и поскакал сразу в душ, ибо по-другому было нельзя. А вот он не пойдет, потому что отложены чистая одежда и салфетки, и до приходы фуры оставалось не так уж много времени.

Крок проверил датчик- пульсометр на запястье Касла и, склонясь над ним, будто бы ради осмотра, тихонечко позвал:

— Сэр! Вы меня слышите?

Красно-бурая склизкая складка, обозначающая рот, с трудом, но шевельнулась:

— Аааахр... Тпрте... Дхааа...

— Хорошо, — Крок попытался улыбнуться, глядя узнику в глаза: когда-то идеально прозрачные, а теперь затравленные и подернутые дымкой страдания. — Я попытаюсь выбраться на поверхность. Если получится, то приведу сюда кавалерию. Кому насчет вас мне позвонить?

Бесформенные рубцы коросты задвигались, слова заклокотали в горле.

— Ахрл.. Япло.. Ябло... кко... Бекке... ааатт.. Двеа... Твеа... Двен... цаты.. йй... Уатк... Уатк..

— Участок? — переспросил Крок. — Именно так? Не родным?

— Дхаа... Поожж... таа...

Крок согласно кивнул, давая понять, что информацию усвоил, и выпрямился. Теперь осталась самая трудная часть пути, и он или погибнет, или вырвется на свободу.

* * *

С трудом дохлебав кофе, Беккетт невидящим взглядом уставилась в лежащее перед ней дело. Более месяца уже прошло, как бесследно сгинул Касл, и за этот месяц поиски не продвинулись ни на йоту. Были просмотрены десятки записей, опрошено немало людей, выдвинут миллион гипотез, но единственной зацепкой было одно-единственное короткое видео: Рик спокойно шёл себе куда-то, как вдруг схватился за шею и завалился на тротуар, а потом его подобрала и сразу же увезла санитарная машина. Как будто специально для этого дежурила, но ни в одной больнице автомобиля с таким номером не значилось, и след Касла затерялся. Даже федералы ничем не смогли помочь.

Горестно вздохнув, Кейт прикрылась ладонями: Марта и Алексис уже были на грани истерики, а уж до какой грани дошла она сама, не знал никто. Как будто камень вынули из-под её некогда мощного основания, и всё пошло враздрай: плечи придавило необоримой тягой, мысли стремительно покидали голову, не успевая сложиться в нечто основательное, а из потребностей души и тела остался только кофе. Кошмар из снов, что когда-то ей привиделся, теперь стал явной явью, и это выбивало почву из-под ног, травило, терзало и мучило. И каждый день Беккетт вставала с мыслью о нём, Касле, а на звонки отвечала механически, как робот. Пока не проклюнулся тот самый, нежданный звонок...

— Беккетт... — вяло бросила в трубку Кейт, но услышав на том конце провода имя Касла, вскочила, как подброшенная катапультой:

— Где он, где? Где, скажите пожалуйста? — думая, что шепчет, на самом деле она кричала во весь голос, и парни тут же подорвались со своих мест.

— Что, Беккетт? Где? Кто это? — наперебой выспрашивали они, но Беккетт, едва дослушав сообщение до конца и танцуя от нетерпения на одном месте, уже дернула за ящик стола, доставая пистолет.

— Эспо, нам потребуется спецназ!

* * *

Во время штурма Беккетт старалась оказаться в первых рядах, но охрана проявила благоразумие и сдалась практически без боя. Только никто из них не смог (а может — и не захотел!) сказать, где же находится Касл. Пока копы не опросили медперсонал: их заперли в одном из больших залов, и когда Беккетт задала наводящий вопрос, худощавый темноволосый паренёк приподнял руку.

— Кажется, я знаю, о ком идет речь. Позвольте проводить?

Она выволокла его из общей кучи самым бесцеремонным образом и толчками пониже спины заставила шевелить ногами, отчаянно мечтая успеть...

Длинный коридор в свете неоновых ламп, тяжёлые гермодвери и плотные жалюзи практически на всех окнах, и с каждым шагом Беккетт все сильнее чувствовала волнение. Только бы Касл был бы жив, только бы его можно было спасти, но когда перед Кейт открылась дверь бокса, она впала в натуральный ступор: то, что ей представлялось Каслом, на самом деле выглядело не так. Какое-то непонятное существо, чьё тело превратилось в бесформенную, хлюпающую, чешуйчатую массу, и как то сразу не разобрать, где руки, а где — ноги. Волосы практически все повылезали, их пучки валялись на полу, и голова, и всë тело покрылось какими-то бурыми пятнами и гнойниками. Простыни, на которых лежал Касл, пропитались выделениями насквозь, в воздухе витал стойкий запах испражнений.

— О, мой Бог! Каааслл... — простонала Кейт, чувствуя, как подгибаются ноги. — Что они... с тобой сделали? Кто это... с тобой сделал?

Кейт подалась всем телом вперёд, и похоже, что Касл её узнал. Не в силах приподнять себя, шевельнул обезображенными руками и что-то невнятно захрипел, забулькал, а Кейт... Затуманенными от слез глазами она смотрела на изуродованного друга, и пол уходил у неё из-под ног.

И она плюхнулась коленями с размаху на этот загаженный пол, не чуя боли в отбитых чашечках, и даже попыталась нащупать руку Касла, но это уже сложно было назвать рукой. При первой же попытке рукопожатия пальцы Беккетт утонули в дряблой мышечной массе, словно в желе, пока не коснулись фаланг, и было это, признаться, чертовски омерзительное ощущение. И сердце Беккетт сжалось так сильно, что перехватило дыхание...

— Не успела я, Кааассллл... — истошно взвыла Кейт, опускаясь на пятки. — Не успела яаа... Прости меняааа... если сможеееешь... Прости меняааа... Рик... Ты самый... луууучший и... незаменииимый напааарник... Простиаааа....

Рыдания разрывали ей грудь, и когда рядом остановился Эспо, Беккетт на его изумленный вопрос "Это кто — Касл?!", до скрипа стиснула зубы и с трудом выдавила из себя:

— Да, Эспо... да... Но мы опоздали... И это больше не Касл...