Семейный кодекс (гет)

А спустя месяц после победы новая — про-магглорожденная — власть в Министерстве магии принялась проводить новую политику «всеобщего равенства и братства». Вот только, как это часто и бывает, маятник не просто качнулся в другую сторону, а прямо-таки рванул, проламывая барьер за барьером, стену за стеной, пока, наконец, не оторвался и окончательно не пробил дно.

— Что?! — гневно завопила Гермиона. — Да как так-то?! Они там совсем с ума посходили?!

Зевающий и сонный, как тетеря, Гарри, в этот самый момент наливавший себе кофе, вздрогнул от неожиданности и взвыл — обжигающе-горячий напиток пролился ему на ногу.

— Что ты кричишь?! — запрыгал он на одной ноге, пытаясь отряхнуть другую. — Что случилось?

— На! Читай! — Гермиона буквально пылала гневом. — Да как они посмели?!

Гарри не стал торопиться. Он внимательно осмотрел пострадавшую ногу и, найдя её вид удовлетворительным, всё-таки налил себе кофе и сел рядом с подругой. Широко зевнул, пригубил бодрящий напиток и только после этого подтянул к себе газету.

«Министр магии Кингсли Шеклболт утверждает новый семейный кодекс!» — гласила передовица. Не увидев причин к столь бурному возмущению Гермионы, Гарри обратил на неё вопросительный взгляд.

— Читай дальше! — коротко ответила она.

«Целью нового кодекса является снижение социального неравенства и, как следствие, повышение единства магического общества.

Как известно, в следствие недальновидной социальной политики прошлого, магическое общество оказалось разделено на две касты: чистокровных и магглорожденных, что вызывало сильнейшие трения и конфликты. Примером тому служит недавно закончившаяся вторая война с Волдемортом и его террористической группировкой, называемой Пожирателями смерти.

«Мы пойдём другим путём!» — заявил министр магии Шеклболт на внеочередном собрании нового Визенгамота, прошедшем на прошлой неделе.

Новый семейный кодекс устанавливает новые правила взаимоотношений между магглорожденными и чистокровными. Те магглорожденные волшебники и волшебницы, которые ещё не успели связать себя узами брака, теперь могут — и даже обязаны! — взять на поруки чистокровного волшебника или волшебницу, так же не связанного узами брака, дабы примером своим и заботой показать им новый, лучший мир, в котором нет места средневековым предрассудкам, а так же перевоспитать их и привести новыми людьми в новое, прогрессивное общество».

— И-и-и? — вопросительно протянул Гарри.

— Ты что, не понимаешь?! — взвизгнула Гермиона. — Всё перевернулось! Если раньше магглорожденные были совершенно бесправны по сравнению с чистокровными, то теперь стало всё наоборот! Читай дальше! Там, конечно, не говорится об этом прямым текстом, но явно намекается на то, что чистокровные не имеют права отказаться от этого… — она заглянула в газету и скривилась, — взятия на поруки! Это же… Это же… Это совсем уже!

— Да ладно?! — протянул Гарри. — Они там и правда… совсем!

Если раньше он боялся за то, что Гермиону совершенно спокойно могут обидеть чистокровные ублюдки — а попытки ведь были! — уверенные, что им за это ничего не будет, то сейчас получалось, что ублюдки магглорожденные смогут спокойно обижать чистокровных, точно так же будучи уверенными, что им за это ничего не будет.

— Нам нужно что-то с этим делать! — вскочила на ноги Гермиона.

Гарри же, в кои-то веки, был более рассудителен.

— Что? — меланхолично спросил он, подперев голову рукой. — Да, мы, вроде, как считаемся героями войны. Лишили Волдеморта бессмертия, убили его и всё такое, но что мы сейчас реально можем? Вспомни, ты же сама удивлялась, как быстро заполнилось новое Министерство и как активно оно включилось в работу. Все эти люди заранее готовились занять свои места, а новые законопроекты явно были готовы ещё давным-давно. Нас просто сожрут!

— Но это не повод молчать и опускать руки! — резко ответила Гермиона.

— Не повод, — спокойно кивнул Гарри. — Давай сначала попробуем просто поговорить с Кингсли. Может, мы что-то не так поняли?

— Да что тут можно не так понять? — вздохнула она. — Ладно, я сейчас напишу ему письмо, потом завтракаем и идём в Министерство.

Гарри кивнул и залпом допил свой кофе, после чего поднялся из-за стола и подошёл к холодильнику. После того, как он выгнал Кричера, готовить приходилось самому, потому как брать нового домовика мешали вдолбленные Гермионой постулаты о недопустимости рабства, а найти ещё одного такого же двинутого на голову домового эльфа, как Добби, который согласился бы работать за деньги, пока не получалось.

Да, после победы Гарри поселился в доме Блэков на площади Гриммо. Не то чтобы ему нравился этот дом, но других вариантов у него попросту не было. Жить в гостинице ему не хотелось, жить у кого-то в гостях не хотелось ещё больше, а покупать свой личный дом он пока не решался, осознавая свою полную некомпетентность в данном вопросе.

Что касалось Гермионы, то у неё дела обстояли куда как хуже. После войны у неё в Англии не осталось ни родных, ни дома, ни денег. Ей было некуда идти, негде ночевать. Нет, те же Уизли много раз предлагали ей поселиться у них, но Гермиона отказывалась — после смерти Фреда и ранения Билла у них самих стало слишком проблем, чтобы нагружать их ещё и своими собственными. В итоге, Гермиона решила поселиться в Хогвартсе, за еду и кров помогая восстанавливать замок, и даже успела договориться с директором МакГонагалл, но тут уже Гарри встал на дыбы и едва ли не силком затащил её к себе на Гриммо.

— Но я не могу! — отбивалась она, пытаясь вырвать руку.

— Можешь! В одного я тут точно утону в депрессии, сойду с ума и, в конце концов, повешусь! — не отпускал Гарри. — В общем, назначаю тебя своей душехранительницей! Живи сколько хочешь, а если я тебе так мешаю, то дом большой — можем вообще не пересекаться. Ты меня не увидишь, не услышишь!

— Да не в этом дело! — возмутилась она. — Просто… а вдруг это я тебе буду мешать?

— Не будешь! Никогда не будешь! Так что хватит страдать ерундой! Ты живёшь со мной на Гриммо и точка!

На этом и закончился их недолгий спор, и с тех пор Гермиона жила вместе с Гарри. Рон тоже было хотел переселиться к ним, но тяжёлая семейная обстановка заставила его отказаться от этой идеи. Правда, он всё равно не упускал случая забежать к друзьям на огонёк.

Вот и сегодня, не успели Гарри и Гермиона покончить с завтраком, как в гостиной зашипел камин, и раздался голос Рона.

— Гарри! Гермиона! Вы здесь?

— Мы на кухне! — заорал в ответ Гарри.

— Вы видели?! — завопил Рон, влетая на кухню и потрясая газетой. — Видели?! Они там что, совсем охренели?! То есть это что получается, любая магглорожденная может просто взять и женить меня на себе, а я и пикнуть против ничего не смогу?!

— В смысле женить? — удивился Гарри. — Там же написано, что на поруки.

— Это мне Билл объяснил, — Рон плюхнулся на ближайший стул. — На поруки — это всё для красоты слова, а на самом деле — это самая настоящая свадьба, причём все бонусы достаются именно магглорожденным, включая и право управления всеми банковскими счетами супруга или супруги. Так в Министерстве стараются разорить старые семейства.

Гарри и Гермиона удивлённо переглянулись, а Рон криво усмехнулся.

— Вы же не думали, что какой-нибудь Колин Криви сможет подойти к той же старшенькой Гринграсс и забрать её себе? Нееет! Билл считает, и я ему верю, что все богатые наследники уже давно расписаны по своим людям, и чужим их никто не отдаст.

— Твою же ж ма-а-ать! — протянул Гарри.

— Боже, а ведь это имеет гораздо больше смысла, — впечатлённо прошептала Гермиона. — Но… Чистокровные же взбунтуются!

— Не сейчас, не после войны, — покачал головой Рон, — а потом привыкнут. Привыкли же к Волдеморту.

— М-да… — вздохнул Гарри. — Ничего не меняется. Ничего и никто. Как были политики — уж прости, Гермиона — мудаками, так ими и остались.

Тема была настолько серьёзной, что Гермиона не сказала ни слова о культуре речи Гарри, вместо этого лишь молча кивнув.

— Я больше всего за сестрёнку боюсь, — вздохнул Рон. — Красивая она у нас… Слушай, Гарри, а, может…

— Нет, — помотал он головой. — Прости, Рон, но нет. Это в прошлом.

После победы ни Гарри, ни Джинни как-то не стремились восстанавливать былые отношения. Они часто виделись, общались, но ни он, ни она ни разу не завели об этом разговор, дружно делая вид, будто бы между ними ничего такого не было. И не сказать, чтобы Гарри был разочарован этим обстоятельством. Скорее, он был доволен, ибо после десяти месяцев блужданий по всей стране чувства к ней как-то незаметно развеялись, перестав бередить душу. И, в конце концов, это обоюдное молчание было гораздо лучше слёз расставания.

— Жаль… — пробормотал Рон. — Мама бы обрадовалась.

Неловкую тишину прервал шум больших крыльев — в открытое по летнему времени окно залетела сова. Сова была большой, холёной, важной.

— Министерская, — вскочила на ноги Гермиона. — От Кингсли, наверное.

Она развернула послание и углубилась в чтение. Спустя десяток секунд она кивнула.

— Да, от Кингсли. Пишет, что весь день проведёт в своём кабинете, так что сможет принять нас в любое время. Ну что, идём?

Парни кивнули, и вскоре — всего-то минут через сорок — все трое перешли из дома прямо в фойе Министерства магии.

— Ого! — впечатлился Рон.

В Министерстве магии царил форменный беспорядок. Проход вглубь здания был оцеплен цепочкой авроров, которых осаждала толпа разгневанных магов. Шум, гам, хлопки поглощённых защитой заклятий — народ очень бурно отреагировал на новый семейный кодекс.

— Может, ну его? — предложил Рон.

— Нас пропустят! — с великолепной уверенностью заявила Гермиона и зашагала к ближайшему аврору. — Здравствуйте, мы к министру Шеклболту.

Аврор пристально оглядел троицу и кивнул.

— Проходите.

Гермиона оглянулась на удивлённых парней и еле заметно улыбнулась.

— Кингсли написал, что предупредит охрану о нашем визите.

Пройдя процедуру проверки волшебных палочек, друзья подошли к лифту, и тут всё пошло наперекосяк.

— Рон! — раздался радостный женский вопль. — Рон! Ронни, да подожди же ты!

Это была Лаванда Браун. Она летящей походкой шагала по оцепленной части фойе и широко улыбалась.

— Твою мать! — прошипел Рон, отступая на шаг, и заколотил по кнопке вызова лифта. — Только её тут не хватало!

— Приветик, Рон! — ещё шире улыбнулась Лаванда, подойдя поближе. — Гарри, Гермиона, привет! Рон, я так соскучилась!

И она немедленно, не стесняясь и не откладывая в долгий ящик, принялась показывать ему как сильно она по нему соскучилась. Обняла, прижалась всем телом и впилась в его губы таким горячим поцелуем, что Гарри почувствовал, как краснеет. Оглянувшись на Гермиону, он понял, что и она испытывает похожие ощущения.

Так они и стояли ещё минуту, не зная куда себя девать, пока, наконец, двери лифта не распахнулись, выпуская из себя клерков и авроров. Рон округлил глаза и с довольно ощутимым усилием оторвал от себя Лаванду.

— Слушай, я тоже очень рад тебя видеть, — затараторил он, — но давай увидимся чуть позже? У нас важная встреча с министром.

— Министр подождёт, — сладко улыбнулась она, не спеша отпускать Рона, — а вот я — нет. Вдруг тебя уведут? Рональд Уизли, я выбираю тебя!

— Что значит выбираешь? — голос Рона внезапно осип.

— По новому семейному кодексу, дорогой, я имею право, — мурлыкнула Лаванда, — а ты не имеешь права отказаться. Теперь ты мой!

И тут Гарри понял, что друга надо спасать — уж больно выразительным оказался панический взгляд Рона.

— Лаванда, давай не будем торопиться? — Гарри подошёл поближе. — Уверен, к Рону, как к герою войны, этот кодекс не относится.

— Относится, относится. Я специально уточняла.

Тем временем двери лифта закрылись, и кабина под отчаянным взглядом Рона уехала наверх.

— Но я не хочу! — завопил он. — Лаванда, мы же ещё в том году всё с тобой решили!

— Ничего мы не решили! — заявила она. — Это я решила, что ты изменяешь мне с Гермионой, но поскольку я теперь точно знаю, что это не так, то, прости, дорогой, но теперь ты от меня никуда не денешься!

— Гермиона! — отчаянно завопил Рон. — Скажи ей!

Гермиона сказала. Вот только, наверное, совсем не то, на что рассчитывал Рон.

— Да, Лаванда, — кивнула Гермиона, — куда ты торопишься? Да ещё и против воли Рона! Это же не принесёт тебе никакого счастья!

— Ничего-ничего, я умею делать его счастливым, — улыбнулась она. — Уже через неделю он и думать забудет о том, чтобы сбежать от меня.

Лицо Рона засияло внезапным озарением, и он, оттолкнув Лаванду, рванулся в сторону выхода, сходу развив такую скорость, какую Гарри в жизни не видывал.

— Ро-о-он! — закричала Лаванда. — Стой! Стоять!

Но куда там! Рон летел словно на крыльях, спасая свою свободу. Вот только он не учёл, что был не один в этом зале.

— Авроры! — вновь завопила Лаванда. — Согласно новому семейному кодексу, задержите его! Немедленно!

И очередной великолепный прыжок Рона был прерван бордово-красным лучом оглушающего заклинания. Теперь уже завопили и Гарри с Гермионой:

— Рон!

— Да как вы смеете?!

Они бросились к павшему другу, но их, как стоячих, опередила Лаванда. Она рухнула рядом с ним на колени и вытащила из сумочки свиток пергамента.

— Он мой! — рявкнула она ближайшему аврору. — Я магглорожденная, и вот разрешение! А теперь помогите мне дотащить его до зала бракосочетаний!

— Эй, отпустите его! — заорал Гарри.

— Не лезьте в это дело, мистер Поттер, — заступил ему дорогу другой аврор. — Желание мисс Браун абсолютно законно, а её право подтверждено документально.

— Но это же неправильно! — воскликнула Гермиона.

— Закон суров, но он закон, — хмыкнул аврор и лёгким взмахом волшебной палочки поднял тело Рона в воздух. — Мисс Браун, следуйте за мной.

Довольная Лаванда подмигнула друзьям и вприпрыжку последовала за аврором и бесчувственным телом своего будущего мужа. Гарри с Гермионой же пребывали в полнейшей прострации. Происходи дело где-нибудь в другом месте, они обязательно попытались бы отбить Рона, но тут — в фойе Министерства магии, битком набитом аврорами и беснующимися магами — это было смерти подобно.

— К Кингсли! — выдохнула Гермиона. — Быстро!

Гарри кивнул, и они побежали обратно к лифтам. Спустя пару минут они уже ворвались в кабинет министра.

— Чего это с вами? — удивился Кингсли, поднимая взгляд от кипы бумаг, рассыпанной по всему его столу. — Что случилось? Снова Волдеморт?

— Хуже! — рявкнул Гарри. — Этот ваш новый кодекс! Рона спеленали прямо в фойе!

— А-а-а, мисс Браун! — расплылся в улыбке министр. — Весьма предприимчивая молодая особа. Рону очень повезло с хозяйкой.

И тут Гарри понял, что сейчас грянет взрыв. Он не ошибся.

— Что?! — воскликнула Гермиона. — С кем?! С хозяйкой?! То есть это вот так сейчас называется?! Да как вам такое в голову пришло?! Против всех законов! Против всех принципов! Против всего! Вы узаконили рабство?!

Кингсли поморщился и демонстративно потёр ухо.

— Не кричи, Гермиона, и присядьте, пожалуйста. Всё совсем не так, как вы себе представляете.

— Да что вы говорите? — процедила Гермиона, и яду в её голосе мог бы позавидовать сам Снейп. — Ну-ну. И как же всё на самом деле?

— Это не рабство, это разработанный профессором Дамблдором в содействии с другими компетентными волшебниками процесс интеграции погрязших в средневековье чистокровных в современное общество.

Гарри и Гермиона переглянулись с одинаково недоумёнными выражениями на лицах.

— То есть это профессор Дамблдор придумал женить и выдавать замуж чистокровных без всякого их на то желания? — скептически уточнила Гермиона.

— Нет-нет-нет, что вы?! — возмутился Кингсли. — Они это придумали сами ещё много веков назад. Мы же просто решили подправить этот ведущий в тупик вырождения путь и предложить им новых супругов — современных и прогрессивных, не измаранных кровосмешением! Пройдёт всего дюжина лет, и вы сами удивитесь сколь сильные юные маги войдут под своды Хогвартса!

Гарри лишь хмыкнул на то, как родовитый до последней капли крови Шеклболт обозначает остальных чистокровных отстранённым «они», словно бы открещиваясь от их общества. Гермиона же весьма выразительно скривилась.

— Кингсли, послушай, — заявила она с прежним недовольством, — твои слова очень похожи на пропаганду для газетчиков. Но нам же ты можешь рассказать прямо: зачем вам это было нужно и чего вы хотите добиться?

— Это не пропаганда, — Кингсли выглядел воплощённым разочарованием. — Это самая настоящая программа возрождения магического общества, составленная Дамблдором. Если не верите, я могу показать вам его записи, свои воспоминания или, на крайний случай, вы можете навестить Хогвартс и пообщаться с его портретом. Уверяю вас, он вам скажет то же самое. Как говорят магглы, хороший урожай не вырастет на болоте, его для этого нужно осушить, перекопать и завалить плодородной землёй. Говоря иными словами, без социальных потрясений не получить новый социум. Старые традиции должны быть либо забыты, либо преобразованы таким образом, чтобы они работали во благо. Этим мы и занимаемся.

Гермиона внимательно слушала Кингсли, нервно барабаня кончиками пальцев по столу, а когда тот закончил свою речь, протянула руку и сказала всего одно слово:

— Кодекс.

Тот без возражений открыл ящик стола и передал Гермионе небольшую свежеотпечатанную книгу.

— Ладно, с чистокровными и магглорожденными понятно, — кивнула она. — Что с полукровками?

Кингсли посмотрел на Гарри и пожал плечами.

— А что с ними? Всё практически точно так же. Они могут без разговоров взять в супруги чистокровного, но, в то же время, их самих могут без разговоров взять в супруги магглорожденные.

— Ужас! — скривился он. — И что мне делать?

— Ты крайне удачный жених, — усмехнулся Кингсли, — девицы будут драться за тебя, так что… Либо как можно быстрее женись сам или возьми себе девушку из чистокровных, либо станешь дичью. Ничего личного, закон суров, но он закон.

— Да вы что, сговорились что ли? — процедил Гарри.

— Ты про закон? Это теперь новый девиз аврората, а вообще…

Кингсли отрыл ещё один ящик стола и вытянул из него две тонкие папки. Посмотрел на обложки и положил их перед Гарри и Гермионой — каждому свою.

— А вообще, мы с профессором Дамблдором не оставили вас без внимания в своих планах. Вы двое — очень перспективные молодые люди, вас ждёт большое будущее, и мы решили предложить вам новую миссию во благо всей магической Англии.

— Ох, и не нравится мне такой заход… — пробормотал Гарри.

Гермиона посмотрела на него и согласно кивнула.

— Нет, ничего такого, — улыбнулся Кингсли, — на этот раз никого превозмогать будет не нужно. Скажу сразу, не скрывая: мы хотим вывести вас в первые лица магической Англии. Разумеется, не сейчас, и даже не в ближайшее десятилетие, но вы ими станете. Если сами захотите, разумеется.

— И для этого ты дал нам эти папки? — уточнила Гермиона. — И что в них?

Кингсли откинулся на спинку своего кресла и с затаёнными смешинками в глазах воззрился на посетителей.

— Сейчас на политической арене Англии вы, уж простите, совершенно недееспособны. Да, вы герои войны, и этого никто не умаляет, но политического веса у вас кот наплакал. Разве что ты, Гарри, за счёт своей популярности сможешь поднять и повести за собой людей, но что ты им сможешь предложить? Ничего. Нужно это изменить. Вам нужен вес в обществе, вес в финансовой сфере и вес в политической. И проще всего этого достичь, подхватив всё это из рук вырождающихся старых семейств.

— То есть ты хочешь сказать… — Гермиона даже приподнялась со своего места.

— Именно! В этих папках мы собрали досье на пару десятков холостых юношей и девушек, чьи семьи обладают полезными для нас ресурсами…

В этот момент дверь кабинета открылась, и в неё заглянула симпатичная мордашка секретарши Кингсли.

— Министр, к вам тут делегация от старых семейств рвётся, — сообщила она. — Что делать?

— Пусть подождут минутку.

Девушка закрыла дверь, а Кингсли быстро завершил разговор:

— В общем, у вас есть пара дней на принятие решения. Скажу сразу, вас никто не заставляет, но если вы хотите в будущем иметь все возможности для того, чтобы лично, своими собственными программами и решениями сделать жизнь в магической Англии лучше и безопаснее, то настоятельно рекомендую не выбрасывать эти папки в мусорку сразу же после выхода из кабинета, как вы, наверное, собираетесь сделать, а всё хорошенько обдумать.

Кингсли поднялся со своего места, поднялись и Гарри с Гермионой, слишком ошарашенные свалившимся на них предложением, чтобы адекватно отвечать.

— Ну а теперь, прошу простить. Сами слышали: дела не ждут, — министр пожал плечами и вдруг усмехнулся. — И, Гарри, я бы всё же рекомендовал тебе до поры не выходить из дома без большой на то необходимости. Несколько ведьмочек, включая явно небезызвестную тебе мисс Вейн, с самого утра обивают пороги Министерства в попытках добыть разрешение на захват твоего геройского тела.

— О, Мерлин! — вырвалось у Гарри.

— Но мы пока держимся, — ещё раз усмехнулся он. — Всего хорошего.

Гарри и Гермиона вышли из кабинета министра, прошли через приёмную и оказались в коридоре.

— Знаешь, — сказал он, насторожено озираясь по сторонам, — что-то мне как-то неуютно стало. Пошли домой?

— Ага, — задумчиво кивнула она, прижимая к груди и папки, и кодекс. — Пошли. Что-то и у меня голова кругом идёт.

Дорога домой не заняла много времени, но нервов у Гарри выпила изрядно. Дошло до того, что перед выходом в фойе он наложил на себя сразу несколько маскирующих заклинаний, а Гермиона ещё и добавила парочку своих заклятий сверху. Всё же столь внезапное и эффектное пленение Рона произвело на них подобающее впечатление. И только вывалившись из камина в доме на площади Гриммо, Гарри смог, наконец, облегчённо выдохнуть.

— Ух! — рухнул он в удачно подвернувшееся кресло. — Прорвались! Веришь, нет, но я так не волновался, наверное, даже когда мы месяц назад пробирались в Хогвартс!

— Так не хочешь жениться? — хмыкнула Гермиона, устраиваясь в соседнем кресле. — Готов променять жену на Волдеморта?

— Угу, — скривился он. — Посмотрел бы я на тебя в такой же ситуации!

Гермиона вытянулась и погладила его по руке.

— Ладно-ладно, не сердись, — примирительно сказала она. — Я же шучу.

Гарри на это только махнул рукой и посмотрел на выданные Кингсли папки.

— Проехали. Давай-ка лучше посмотрим, кого они там хотят нам сосватать.

Гермиона открыла верхнюю папку и сразу же вскинула брови.

— Ну коне-е-ечно! — с ноткой иронии протянула она. — Действительно, кого же ещё они могли мне предложить?

Она вынула первый лист и продемонстрировала Гарри. С волшебной чёрно-белой фотографии в углу листа кривился и плевался Драко Малфой.

— Эм… — удивился Гарри. — А разве у них что-то осталось?

Гермиона углубилась в строки досье, а потом кивнула.

— Знаешь, а ведь осталось и довольно много. Счета, недвижимость, ценные бумаги, пара производств, скрытый чарами заповедник, плюс обширные связи во Франции. Не хочется этого говорить, но, получается, Люциус был неплохим управленцем, раз всё это сохранил.

— Или управлял не он, а именно что управленец, — возразил Гарри. — Ладно, чёрт с ним, с Малфоем, шёл бы он Запретным лесом. Открой теперь мою папку.

Видимо, Гермионе тоже не терпелось посмотреть, что там у Гарри на первой странице, поэтому она с готовностью выполнила его просьбу.

— Ну… — протянула она. — В принципе, не так всё плохо.

С листа досье друзьям улыбнулась Ханна Аббот. Чистокровная в чёрт знает каком поколении и, по слухам, весьма небедная хаффлпаффка.

— А разве она не с Невиллом? — удивился Гарри.

— Да кого это теперь волнует, — вздохнула Гермиона и вытащила из своей папки второй лист. — К слову о Невилле.

Да, сразу за досье на Драко Малфоя шло досье на Невилла, который на поверку оказался тоже очень даже богатым человеком.

— Странно, а я по нему и не сказал бы, — пробормотал Гарри.

— Ты сначала на себя посмотри, — хмыкнула Гермиона. — У самого в Гринготтсе два битком набитых деньгами сейфа, а до сих пор одеваешься чёрт знает во что.

— У меня особые обстоятельства, — легкомысленно отмахнулся Гарри. — Детские травмы, кузеновы обноски, полное отсутствие вкуса и всё такое. И раз уж тебе так не нравится во что я одеваюсь, вот взяла бы и сама провела меня по магазинам.

— Договорились, — прыснула она.

На некоторое время друзья углубились в изучение своих папок, лишь изредка перебрасываясь удивлёнными или вопросительными фразами.

— Смотри ка, и МакЛагген тоже здесь!

— А у меня тут Паркинсон морщится!

— М-м-м… Теодор Нотт. Ты не в курсе, его отца уже посадили?

— Уже две недели как. О! А вот и Гринграсс. Старшая.

В общем, Гарри и Гермионе в папки подсунули весь цвет английской чистокровной магической аристократии — богатой и некогда весьма влиятельной.

— Хм… Гарри, а тебе не кажется, что мы занимается чем-то совсем не тем? — вдруг резко сменила тему Гермиона, захлопнув свою папку.

— И чем же мы должны заниматься? — покорно поинтересовался он.

— Вообще-то нашего друга спеленали авроры и утащили жениться, — с еле слышными язвительными нотками в голосе пояснила она. — Тебе не кажется, что по-хорошему стоило бы сообщить об этом его родителям?

— Кажется, — кивнул Гарри, — и я даже думал об этом, вот только из-за нового кодекса у меня пока нет ни малейшего желания появляться в их доме.

Он тоже закрыл свою папку и бросил её на журнальный столик. Все фото уже были просмотрены, а вчитываться в сухие строки досье у него не было никакого желания. Как не было желания и выбирать кого-то из предложенных девиц.

— Из-за Джинни? — прозорливо уточнила Гермиона и осторожно поинтересовалась: — М-м-м, Гарри, можешь, конечно, не отвечать, но я всё же спрошу: почему вы так и не сошлись снова? Ведь у вас всё так хорошо начиналось.

— Ну а ты почему не прикрыла Рона перед Лавандой? — хмыкнул Гарри.

Гермиона, казалось, не ожидала такого вопроса. Она приоткрыла рот и лишь через несколько секунд неуверенно выдала:

— Ну… Потому что это Рон.

— Вот и у меня такой же ответ. Потому что это Джинни.

Гермиона нахмурилась, и Гарри приготовился было услышать от неё целый град вопросов, но она вдруг выдохнула и отвернулась от него, устремив свой взор на пасторальный пейзаж, висевший на противоположной стене.

— Ладно, замнём для ясности, — тихо вздохнула она. — Рон — это Рон, Джинни — это Джинни. Чего уж тут непонятного?

— Действительно, — усмехнулся он в ответ и иронично добавил: — Как хорошо, что мы так прекрасно понимаем друг друга с полуслова. И, да, теперь я понял, почему и ты тянула с этим вопросом. Тоже не хочется?

— Не хочется, — покаянно кивнула Гермиона. — Но надо.

— Да, надо, — вздохнул Гарри. — Тогда пошли.

Решив не откладывать дело в долгий ящик и как можно быстрее разобраться с неприятным визитом — и кто бы ещё вчера мог подумать, что визит к Уизли они смогут назвать неприятным? — они взяли по горсти дымолётного пороха и уже через несколько секунд стояли в гостиной Норы.

— Всем привет! — с некоторой робостью поздоровался Гарри.

Робость его объяснялась тем, что они с Гермионой попали прямо на семейный совет Уизли. Здесь были все: Молли и Артур, Билл и Флёр, Чарли и Джордж, Джинни и, на удивление, Перси.

— Где Рон? — сразу почуяла неладное Молли. — Он же отправился к вам в гости. Где он?

— Вы только не волнуйтесь, с ним должно быть всё в порядке, — осторожно начала Гермиона, — но… В общем, его забрала Лаванда Браун. Жениться.

Вокруг раздались поражённые вздохи и чертыхания, а лицо миссис Уизли начало стремительно наливаться кровью.

— Что?! Эта… Эта потаскуха забрала моего Ронни?!

— Ну… Почему потаскуха? — ещё осторожнее возразила Гермиона. — Хорошая девушка. И Рона, опять же, любит.

— Да мне неважно, кого она там любит! — вскричала Молли, поднимаясь на ноги. — Мне всё про неё рассказали! Почему вы не помешали ей?!

Гарри и Гермиона обескураженно переглянулись.

— Это было в Министерстве, — ответил Гарри. — Там была куча авроров. Вообще-то они его и спеленали.

— Ладно, тогда почему ты, Гермиона, не помешала ей? — продолжала наступать миссис Уизли. — Вы же с Роном встречались!

— Простите, миссис Уизли, но это в прошлом, — чувствовалось, что Гермиона чувствует себя крайне некомфортно. — Мы с ним поговорили и решили, что нам лучше остаться друзьями. У нас с ним слишком разные приоритеты и взгляды на жизнь.

— Ах, приоритеты у них разные! — всплеснула руками Молли. — Прекрасно! Давайте лучше сломаем человеку всю его жизнь, зато сохраним свои приоритеты! Великолепно! Ну а ты, Гарри, берёшь Джинни в жёны, пока её не забрал какой-нибудь наглый магглокровка с драконьим навозом вместо мозгов или у тебя тоже приоритеты?!

Теперь крайне некомфортно почувствовал себя Гарри. Не сказать, что до того он чувствовал себя комфортно, но ощущать на себе пристальные и ожидающие взгляды всех Уизли было очень неприятно.

— Мама! — возмущённо взвыла красная, как рак, Джинни.

— Что мама?! Что мама?! Дождёшься ведь — станешь игрушкой какого-нибудь ублюдка, вот тогда хоть замамкайся — всё одно не поможет! — миссис Уизли снова обратила требовательный взор на Гарри. — Ну что, берёшь Джинни?!

В этот момент Гарри был бы неимоверно счастлив провалиться сквозь пол. Пусть даже в Ад. Пусть даже в объятия к Волдеморту. Лишь бы оказаться где-нибудь подальше и избавиться от обязанности отвечать на этот вопрос.

Хотел бы он жениться на Джинни? Определённо нет. Хотел бы он спасти её? Определённо да. Но такой ли ценой? Он знал ответ на этот вопрос, но озвучить его перед теми, кого он до сих пор считал своей семьёй, было невероятно трудно.

— Простите, — внезапно осипшим голосом произнёс он, — но нет. Это не принесёт счастья ни ей, ни мне.

Наверное, за всю свою жизнь он слишком устал быть каждой бочке затычкой. В конце концов, этот новый кодекс — не конец света и не путёвка в Азкабан, так что Уизли и сами найдут приемлемый выход из ситуации.

Миссис Уизли же, видимо, считала по-другому.

— Вон! — негромко приказала она, а потом закричала: — Вон! Убирайтесь прочь из моего дома! И чтобы ноги вашей больше тут не было! Сейчас же! Вон!

Её ноги подкосились, она обессиленно рухнула на ближайший стул и, закрыв лицо руками, безудержно разрыдалась. Джинни тут же подскочила к ней и принялась утешать, а Артур подошёл к замершим в шоке подросткам.

— Простите её, — негромко сказал он. — Ей сейчас очень сложно. Потом она обязательно одумается и будет сожалеть о своих словах, но пока вам действительно лучше уйти.

— И вы простите нас, — кое-как выдавил из себя Гарри. — За всё.

Он кинул в камин горсть дымолётного пороха, за талию прижал к себе Гермиону и шагнул обратно на Гриммо.

Оказавшись дома, они ещё некоторое время посто стояли, пока, наконец, Гермиона не шмыгнула носом.

— Мне нужно… — дрожащим голосом начала она, но сбилась на всхлип. — В общем… Увидимся потом, ладно?

Не глядя на Гарри и не поднимая головы, она вывернулась из его рук и быстрым шагом вышла из комнаты. Через несколько секунд заскрипела лестница — Гермиона поднималась в свою спальню.

Гарри же постоял ещё немного, приходя в себя, после чего сделал два больших шага и тяжело опустился в кресло. Посмотрел на свои руки, пальцы мелко подрагивали — уж слишком сильно ударил по его душевному равновесию этот визит. Последние слова миссис Уизли словно бы отпечатались в его сознании, а воспоминания о взгляде Джинни — грустном, но, в то же время, понимающим — рвали его душу и почему-то заставляли ощущать жгучий стыд. Будто бы он подвёл их. Будто бы они с Гермионой — оба подвели их.

Глухо застонав, Гарри скрючился в кресле, уперевшись локтями в колени. Он не знал, насколько правильным окажется его решение в перспективе и как оно аукнется ему в будущем, но одно он знал точно — он поступил так, как велело ему сердце. Вот только легче от этого знания почему-то не становилось.

Было тошно. И от иррационального, но от того не менее гадкого ощущения собственного предательства, и от понимания, что дружба с семейством Уизли отныне потеряна для него навсегда. В последний раз так же плохо ему было, наверное, месяц назад — в день похорон всех погибших в Последней битве. И тогда только постоянное присутствие рядом верной Гермионы и её молчаливая поддержка помогли ему пережить этот день.

Тяжело вздохнув, Гарри пошёл на поиски Гермионы. В конце концов, не только ему одному требовалась поддержка, а переживать вдвоём было всяко проще, чем поодиночке.

Гарри подошёл к двери в спальню Гермионы и осторожно постучал.

— Гермиона, — позвал он. — Ты как? Я могу войти? Гермиона?

Не получив ответа, он аккуратно надавил на дверную ручку. Замок оказался не заперт, и Гарри получил возможность заглянуть внутрь. В полутёмной комнате на большой кровати лежала Гермиона. Она лежала на боку, обеими руками обняв огромную подушку и уткнувшись в неё лицом.

Услышав тихие, приглушённые всхлипы, Гарри отбросил все сомнения и вошёл в комнату — он ненавидел те моменты, когда его подруга плакала, и всеми силами старался если не успокоить её, то хотя бы поддержать.

— Гермиона? — тихо позвал он, осторожно присаживаясь на край кровати.

Гермиона замерла, а потом вдруг повернулась и крепко обняла его за талию, уткнувшись лицом в его живот. Гарри опустил руку и начал неловко поглаживать её по спине, иногда цепляя и пропуская между пальцами густые локоны её волос.

Совсем скоро, к его вящей радости, Гермиона немного успокоилась. Она уже не плакала и просто негромко сопела, лишь изредка шмыгая носом. Гарри же так и сидел, поглаживая её спину. Он молча слушал её дыхание и чувствовал, как его тоже потихоньку начинает отпускать.

Паршивое настроение и дурацкое ощущение своей вины перед Уизли мало-помалу начали отступать под натиском иных чувств — насквозь знакомых и любимых. Весь мир сузился до маленькой комнатки, сплошь наполненной теплом и каким-то особенным домашним уютом. Тишина, мерное дыхание Гермионы, прикорнувшей у него на коленях, и шёлк её волос под ладонью. Сколько уже раз они таким образом успокаивали друг друга и успокаивались сами? Не сосчитать.

Всё-таки тот уход Рона, когда он оставил их одних посреди леса в насквозь промёрзшей палатке, сильно повлиял на Гарри и Гермиону. И, прежде всего, он ещё сильнее сблизил их. Оставшись наедине, вынужденные противостоять всему миру, Гарри и Гермиона научились отстраняться от него. Они научились создавать и поддерживать свой мирок — полный спокойствия, тепла и уюта, в котором не было места одиночеству, а так же холоду и жестокости внешнего мира.

Вот и сейчас все насущные проблемы отступили на второй план. Гарри было хорошо. Просто хорошо. Ему хотелось взять эти минуты полного умиротворения и заполнить ими всю жизнь. Чтобы не нужно было выходить на мороз, чтобы не нужно было думать, где достать еды, чтобы не нужно было искать ключи к бессмертию Волдеморта.

Гарри вздрогнул, а потом зажмурился и потряс головой. Он едва не задремал, убаюканный дыханием Гермионы, и ему на какое-то мгновение почудилось, будто бы они всё ещё прячутся в палатке посреди заснеженного леса, а где-то неподалёку бродят ловчие команды Волдеморта.

«Но ведь всё это уже в прошлом! — осоловело моргая, соображал он. — Война кончилась, Волдеморт мёртв, а это значит…»

Мысль, пришедшая в голову Гарри, показалась ему настолько соблазнительной, что он просто не смог не поделиться ей с Гермионой. Особенно учитывая, что именно её эта идея и касалась в первую очередь.

— Гермиона, — негромко позвал он, мягко похлопав её по плечу.

Гермиона чуть пошевелилась и шумно вздохнула, не поднимая лица и не выпуская его из объятий.

— М-м-м… Прости, Гарри, — пробормотала она, — но что-то как-то резко всё навалилось, а эта ситуация с миссис Уизли стала последней каплей…

— Ничего-ничего, всё хорошо, да и я вообще не о том, — отмахнулся он. — Гермиона, слушай, а что мы с тобой тут вообще забыли? Волдеморт мёртв, Пожиратели разогнаны, почести погибшим отданы, проблемы с гоблинами решены, а Андромеда с Тедди укатили на континент. У нас с тобой тут ни перед кем не осталось никаких обязательств, мы никому ничего не должны. Так давай рванём в Австралию? Вот прямо завтра! Возьмём билеты на самолёт, и гори оно всё синим пламенем!

Пылкая речь Гарри не оставила Гермиону равнодушной. Она перевернулась на спину и, поудобнее устроившись у него на коленях, воззрилась снизу вверх с выражением радостного удивления на лице.

— Вот так вот просто? — блеснула глазами она. — Просто взять и улететь?

— А чего нет-то? — хмыкнул Гарри.

Гермиона закрыла глаза и улыбнулась.

— А я всё планы строила: где найти денег, что взять с собой, с кем и как попрощаться, как добираться и где жить, пока не верну память родителям, а оказалось… — она приоткрыла один глаз и с хитринкой взглянула на Гарри. — А оказалось, что можно просто взять и улететь. Кто бы мог подумать?!

— Ты могла, — хмыкнул Гарри. — Ты не могла не знать, что я тебя и без денег не оставил бы, и одну не отпустил.

— А если бы я была против? — Гермиона уже откровенно веселилась.

— Тогда я бы просто отправился путешествовать по миру, — он пожал плечами, а потом хитро ухмыльнулся: — И кто смог бы меня обвинить в том, что мой маршрут по великой случайности в точности совпал с твоим?

— Вот так вот, да? — с напускным возмущением осведомилась она. — То есть ты не оставляешь мне ни единого шанса отказаться?

— Не-а! — с невероятно довольным видом ответил Гарри.

Гермиона подняла руки, обняла его за шею и счастливо улыбнулась.

— Спасибо, Гарри, — голос её еле слышно подрагивал от бушевавших внутри чувств. — Спасибо тебе большое!

— Не стоит, это меньшее, что я могу для тебя сделать, да и… — Гарри неожиданно смутился от столь горячей благодарности, которую он прочёл в её взгляде. — Да и мы столько пережили вместе, столько прошли. За это время я настолько привык чувствовать тебя где-то рядом, что уже не могу представить свою жизнь без тебя в ней. Я… — он запнулся. — В общем, этим я ещё и спасаю своё собственное душевное равновесие, чтобы не переживать, гадая: где ты там, как ты там, всё ли у тебя хорошо и всё ли с тобой в порядке. Я не хочу тебя потерять. Кого угодно, но только не тебя…

Глаза Гермионы поражённо округлились, и Гарри смутился ещё сильнее. Решив, что и без того сказал гораздо больше, чем следовало, он аккуратно убрал голову Гермионы со своих коленей, вывернулся из кольца её рук и поднялся на ноги.

— Ладно, я пока пойду искать свой ключ от хранилища, а потом буду ждать тебя внизу, — почему-то чувствуя себя крайне неловко, сообщил Гарри. — А ты, как будешь готова, спускайся, и поедем: сначала в Косой, а потом в аэропорт за билетами.

Он развернулся и подошёл было к двери, но уже у самого порога был остановлен одним простым словом:

— Гарри.

Он обернулся. Гермиона уселась на кровати и пристально смотрела в его глаза.

— Ты сказал, что уже не можешь представить свою жизнь без меня…

— Не могу.

— Ты знаешь, я тоже, — призналась она. — Я тоже слишком сильно привыкла, что ты всегда со мной. Я потому и не заводила разговоров про Австралию, что меня сразу начинало потряхивать от одной только мысли о том, чтобы отправиться туда одной, без тебя.

— Тогда хорошо, что этот разговор завёл я, — улыбнулся Гарри, — и уже завтра мы отправимся искать твоих родителей. Ладно, я за ключом.

Он снова повернулся к двери, но был снова остановлен.

— Гарри, — Гермиона взволнованно облизнула губы и продолжила: — Гарри, а давай поженимся? — увидев его стремительно округлившиеся глаза, она заторопилась: — Нет-нет, это не из-за политики, кодекса и прочих сомнительных вещей. Просто… Просто тогда нам уже никогда не придётся расставаться.

Гарри смерил её долгим пронзительным взглядом.

— Ты серьёзно? — внезапно охрипшим голосом уточнил он. — Уверена?

Гермиона кивнула, глаза её сверкали.

— Ну раз ты уверена… — протянул он, а потом вдруг улыбнулся шальной улыбкой. — Отлично! Тогда собирайся и сразу же в Министерство!

Сказал это и был таков. И лишь войдя в свою комнату, Гарри выдохнул и прижался спиной к холодной стене. Предложение Гермионы натуральным образом выбило его из колеи, и не сказать, что он был против этого, нет! Просто всё произошло настолько внезапно, что он растерялся и, можно сказать, сбежал.

— Надеюсь, она не поймёт это как-то не так, — вздохнул он, вороша свои вещи в ящике стола в поисках ключа от хранилища.

Состояние было странным. Мысль о том, что они с Гермионой станут мужем и женой была крайне непривычной, но почему-то не вызывала ни малейшего отторжения. И это удивляло, особенно учитывая то сильное неприятие женитьбы, которое он ощущал ещё пару часов назад, думая о Джинни и предложенных ему Кингсли девицах. Но, скорее всего, всё дело было в том, что это была именно Гермиона.

Да, за те несколько минут, что Гарри искал ключ, идея провести с Гермионой остаток жизни как-то очень легко и естественно внедрилась в его сознание. И когда ключ всё же нашёлся, Гарри был больше озабочен не собственными самокопаниями, а тем, где бы ему раздобыть приличный костюм и кольца. Причём срочно. Не то чтобы это было для него критично, но он вдруг вспомнил слова Гермионы о его одежде и понял, что не хочет ударить перед ней в грязь лицом. Тем более, в такой день.

Проблема была в том, что из приличной одежды у Гарри была только одна роскошная мантия самого официального вида, но она была сшита специально под министерскую церемонию награждения орденом Мерлина первой степени — Гермиона и Рон тоже получили по ордену, но только второй степени — и совершенно не годилась для того, чтобы в ней жениться. Поэтому Гарри пометался по спальне, а потом рванул на самый верхний этаж, в комнату, бывшую ранее стойбищем Клювокрыла — там у него была расположена прореха в защитных чарах, позволявшая аппарировать наружу.

Вывалившись из воздуха прямо на ступени Гринготтса, Гарри без промедлений рванул внутрь.

— Приветствую! — выдохнул Гарри, добравшись до первого же свободного гоблина. — Деньги! Мне нужны деньги! Галеоны и фунты! Срочно!

— Всем нужны деньги, — меланхолично ответил клерк. — Ваш ключ?

— Вот! И можно как-нибудь без поездки вниз?

— Нельзя, — отрезал гоблин.

Гарри сдавленно зарычал — по его прикидкам, Гермионе требовалось минут десять на приведение себя в надлежащий вид, если она торопилась, и до сорока минут, если выход предстоял важный и никуда торопиться не нужно было. Вся проблема была в том, что Гарри не знал: будет ли она торопиться сейчас?

Через несколько минут Гарри выскочил из банка, сжимая в руках туго набитый мешочек и, не желая терять времени, аппарировал прямо в магазинчик мадам Малкин. Вокруг раздались громкие вопли, и он обнаружил себя в окружении кучи подростков. Громко чертыхнувшись — он совсем забыл, что пришло время рассылки школьных писем, и Косой переулок переживал нашествие школьников — Гарри аппарировал в Лондон, к тому единственному торговому центру, в котором был в своей жизни.

Удача ему улыбнулась — прямо на первом этаже располагалось большое ателье свадебных нарядов. Гарри подобно вихрю ворвался в ателье и, распугав пару бродивших по залу посетительниц, бросился к ближайшей девушке-консультанту.

— У меня свадьба в течении получаса! — выпалил он отшатнувшейся от неожиданности девушке. — Нужен костюм! И прочее! И цветы! И быстро!

— Молодой человек, с вами всё в порядке? — испуганно пролепетала та.

— Нет! — замотал Гарри головой. — Но и времени тоже нет! Мне нужно соответствовать! И не волнуйтесь, деньги есть!

Продемонстрированная пачка фунтов быстро настроила консультанта на рабочий лад, и вскоре вокруг Гарри закружились три девушки. Они внимательно осмотрели его с головы до ног, запихнули в примерочную и вывалили перед ней едва ли не гору одежды и аксессуаров.

— Мне нужно быстро! — взвыл Гарри, и гора тут же уменьшилась до вполне приемлемых размеров.

Спустя пять минут он уже стоял во всём новом у ростового зеркала, а консультанты вокруг него поправляли одежду и срезали бирки. Ещё одна прибежала с роскошным букетом цветов и чеком.

— О, спасибо! — довольно отозвался он и полез в мешочек за деньгами.

— Кольца-то у вас есть? — насмешливо поинтересовалась одна из девушек. Поняв по лицу клиента, что нет, она вздохнула: — Ну хоть размер кольца знаете?

— У них ещё и размеры есть?! — снова взвыл Гарри. — Ладно… Руки! Покажите ваши руки! Так… Вы! У вас похожие пальцы! Где тут ближайший ювелирный?

Оказалось, что в этом торговом центре был и ювелирный, так что Гарри, расплатившись и даже не дождавшись сдачи, схватил девушку за руку и помчался за кольцами, благо, денег он взял с большим запасом.

— Ух, вроде успел! — тихо выдохнул Гарри, аккуратно проскальзывая в гостиную дома на Гриммо.

На всё про всё у него ушло немногим меньше получаса, и, судя по тому, что гостиная была пуста, Гермиона ещё не спускалась. Облегчённо вздохнув, Гарри накинул на себя парочку очищающих и освежающих заклинаний, попытался пригладить торчащие во все стороны вихры — в очередной раз безуспешно — и уселся на диван, аккуратно пристроив на коленях свадебный букет.

Ждал он недолго. Вскоре где-то наверху открылась дверь, и с лестницы послышался перестук каблучков. Гарри встал на ноги.

Гермиона вошла и поражённо замерла, разглядывая столь разительно изменившегося друга. Если с утра он щеголял в старых джинсах, простой футболке несуразного серого цвета и разбитых кроссовках и в целом выглядел как простой шалопай с соседней улицы, то сейчас смотрелся весьма представительно.

— Ого, Гарри! — приятно удивилась она. — Однако, как сильно строгий костюм меняет мужчину! Выглядишь на все сто! Все девчонки твои!

— Мне достаточно только одной, — смущённо хмыкнул он и протянул ей букет, — самой дорогой и самой великолепной.

— Скажешь тоже, — мило порозовев, улыбнулась Гермиона и зарылась носом в цветы. — И как только всё успел?

— Сам удивляюсь, — развёл руками он, украдкой любуясь подругой.

Она тоже решила одеться соответственно моменту, явно воспользовавшись для этого всей мощью трансфигурации, и теперь перед Гарри стояла крайне обворожительная молодая женщина. На ней было длинное, облегающее белоснежное платье, подчёркивающее все достоинства её фигуры, а каштановые локоны, мягко стекающие по плечам, ясный взгляд карих глаз и сверкающая белизной улыбка делали Гермиону воистину неотразимой.

Она ещё раз вдохнула аромат цветов и протянула Гарри руку.

— Пойдём?

— Пойдём!

В отличие от прошлого посещения, сейчас в фойе Министерства магии было всё спокойно. По огромному залу слонялось несколько посетителей, да человек пять авроров бдительно занимали свои посты.

— О, мистер Поттер, мисс Грейнджер, зачастили вы к нам, — улыбнулся молодой аврор на пункте проверки палочек. — Как я понимаю, вы в зал бракосочетаний? И даже оба добровольно? Тогда поздравляю от всей души!

— Спасибо. К слову о добровольности, — хмыкнул Гарри. — Вы, случаем, не в курсе, что там с нашим рыжим другом — Рональдом Уизли? Его спеленали прямо здесь несколько часов назад.

— Да что с ним может случиться? — усмехнулся аврор. — Поженили, да сопроводили домой к невесте, чтобы не сбежал. За сегодня таких, как они, уже пять пар было. Ничего особенного.

Гарри и Гермиона переглянулись и одновременно вздохнули. Дикость нового закона поражала.

— Ладно. Так как нам добраться до зала?

Аврор настолько подробно объяснил им дорогу, что искомый зал нашёлся без всякого труда. Правда, от «зала» в этой небольшой комнатке два на три ярда было только одно название, в остальном же это был самый обычный кабинет с одним письменным столом, несколькими стульями и нарисованной на полу сложной рунической конструкцией.

— И каким обрядом вас бракосочетать, дорогие мои? — осведомилась огненно-рыжая улыбчивая толстушка средних лет, когда все бумаги были заполнены, а формальности соблюдены. — Могу светским, могу стандартным магическим, а могу и руническим. Но предупреждаю сразу: если выберете последний, то впоследствии только смерть будет в силах разлучить вас, и про смерть я сейчас не шучу.

Гарри нащупал руку Гермионы и взял её ладошку в свою.

— Что скажешь? — спросил он, чувствуя, как гулко бьётся сердце в груди.

— Мне кажется, нам с тобой идеально подойдёт только один вариант, — чуть нервно улыбнулась она. — Ведь Смерть пробовала разлучить нас и раньше, но даже у неё ничего не получилось.

— Согласен, — кивнул Гарри и, ощущая себя стоящим на пороге чего-то нового, в преддверии какой-то новой жизни, посмотрел на работницу Министерства. — Мы выбираем последний вариант.

— Да, — вторила Гермиона. — Рунический.

А дальше началось торжество магии рун. Не было никаких клятв, не было обещаний и лишних слов. Лишь лилась из старого граммофона нежная мелодия, а Гарри и Гермиона, держась за руки, лицом к лицу стояли посреди рунного круга, ощущая, как магия обволакивает их тела, как она изменяет их и скрепляет невидимыми, но очень крепкими магическими связями. И где-то там, на самой подкорке сознания, появляется новое чувство, чувство присутствия рядом родной и самой близкой души. Теперь они больше никогда не почувствуют себя одинокими.

Позже к ним придёт улучшенная эмпатия. Ещё позже они научатся подпитывать друг друга своей магией. Когда-нибудь потом все их дети будут неизменно сильными и здоровыми волшебниками, правда, это случится ещё не скоро. Но уже сейчас они со счастливыми улыбками смотрели друг другу в глаза и понимали — это было верное решение. Наверное, единственно правильное из всех возможных.

Ритуал уже закончился, а Гарри и Гермиона всё стояли посреди круга, и только лёгкое прикосновение рук работницы Министерства вернуло их в реальный мир.

— Вот и всё. Ну а теперь, дорогие Гарри и Гермиона Поттер, — улыбнулась она, — вы можете обменяться кольцами, поцеловаться и пойти заниматься прочими обязательными для молодожёнов делами. Кстати, не хотите фото на память?

Они хотели. Так у них и появилось их первое семейное фото — счастливо улыбающийся Гарри за талию прижимает к себе Гермиону, а та целует его в щёку.

Сердечно распрощавшись с поженившей их женщиной, Гарри и Гермиона направились к министру магии. Они решили, что было бы правильно рассказать ему об их изменившемся статусе, да предупредить о своих дальнейших планах.

На удивление, Кингсли воспринял все новости очень даже благодушно. Поздравил, шуточно посетовал, что хоть его-то они могли бы и пригласить на церемонию, а потом сказал неожиданное:

— На самом деле, идея вручить вам папки с кандидатами на место ваших супругов была целиком и полностью моя. Это была попытка пристроить хотя бы пару человек в заведомо надёжные руки, но… — он развёл руками. — Нет, так нет. Только вот набирать политический вес вам двоим придётся с нуля, но это уже ваш выбор. Так вот, о чём это я? Точно. Идея с папками была моя, а вот Альбус Дамблдор считал иначе…

Кингсли открыл ящик стола, едва ли не по самое плечо засунул в него руку, немного там пошарил, а потом положил перед Гарри и Гермионой некий прямоугольный предмет, завёрнутый в пергамент и обмотанный бечёвкой, к кончику которой была привязана небольшая открытка c фениксом на обложке.

— Что это? — полюбопытствовал Гарри.

Тем временем Гермиона раскрыла открытку и удивлённо вскинула брови.

— Гарри и Гермионе Поттер ко дню их бракосочетания, — прочитала она вслух и совсем уже растерянно добавила: — И подпись: Альбус Дамблдор.

— Ничего не понимаю, — удивился Гарри. — Как он мог приготовить нам подарок к свадьбе, если умер уже больше года назад?!

— Альбус есть Альбус, — улыбнулся Кингсли. — Всё же не зря его называли Великим волшебником.

Дальнейший разговор был недолог и конструктивен. В качестве этакого своеобразного подарка Кингсли пообещал как следует простимулировать отдел по работе с магглами, чтобы они в кратчайшие сроки сделали Гермионе новые маггловские документы с новой фамилией и оформили обоим австралийские визы. Результат с английской стороны обещал быть уже к вечеру, а с австралийской — к утру.

Попрощавшись с Кингсли и клятвенно пообещав вернуться к сентябрю, Гарри и Гермиона сразу же развили бурную деятельность. Сначала они вернулись на Гриммо, где Гермиона переоделась в более практичную одежду, и сразу же направились в банк, в котором Гарри открыл супруге доступ к своим сейфам. Затем Гермиона потащила мужа по магазинам — требовалось собрать вещи для поездки, а поскольку ни у неё, ни у него подходящих вещей не было, то нужно было их сначала купить. После того, как приобретённый в торговом центре огромный чемодан на колёсиках оказался заполнен под завязку, Гермиона на такси отправила Гарри в Хитроу за билетами, а сама отправилась в Хогвартс на консультацию с мадам Помфри — это заблокировать воспоминания было сравнительно просто, а вот разблокировать их следовало соблюдая определённую осторожность.

В общем, спокойно перевести дух Гарри и Гермиона смогли только поздно вечером, когда все вещи были собраны, зелья и записи надлежащим образом упакованы, а деньги и билеты вместе с паспортами лежали на журнальном столике посреди гостиной дома на Гриммо.

— Ну и денёк! — взъерошил шевелюру Гарри, устало плюхаясь в кресло.

— И не говори, — улыбнулась Гермиона, пристраиваясь рядом.

И в этот момент произошло событие, которое Гарри так долго ждал: в окно постучалась большая пёстрая сова с доставкой из ресторана.

— Ура! Еда! — возликовал он. — Ну наконец-то!

За сегодняшний день они с Гермионой поели всего один раз, да и то утром, так что сейчас просто умирали от голода и, наверное, именно поэтому действовали на редкость слаженно, не перемолвившись при этом ни единым словом. Пока Гарри принимал посылку и снимал с неё уменьшающие чары, Гермиона уже успела расставить по столу фужеры, тарелки и столовые приборы.

С тихим хлопком было откупорено шампанское, и золотистая, едва слышно шипящая струя ударилась о хрустальные стенки фужеров.

— Да… Это был безумный день, — вздохнул Гарри и тут же улыбнулся. — Но я ни о чём не жалею. Спасибо тебе, Гермиона, за то, что ты есть, и за то, что согласилась быть со мной и в дальнейшей жизни.

— Ну, положим, чисто технически, это не я согласилась с тобой быть, а ты согласился стать моим мужем, — хитро прищурилась она в ответ. — Так что, наверное, это мне стоит благодарить тебя за покладистость.

— Тогда спасибо нам обоим, — фыркнул Гарри и отсалютовал ей бокалом.

— И правда, — с улыбкой отсалютовала она в ответ.

Пригубив шампанского, молодожёны отдали должное чудесному ужину.

— А вот с Уизли всё-таки неприятно получилось, — поморщился Гарри, утолив первый голод, и вздохнул: — Интересно, как там Рон сейчас?

— Что-то мне подсказывает, что накормлен, напоен и всячески обласкан, — хмыкнула Гермиона. — Всё-таки Лаванда никогда не была сумасшедшей, и если она говорит, что Рон передумает сбегать от неё, то… Я почему-то ей верю.

— Да? Тогда будем считать, что ему повезло, — пожал плечами он. — Правда, всем так повезти не может. Знаешь, я бы с удовольствием посмеялся, если бы Малфоя забрала себе женщина типа Амбридж, но вот ту же Луну мне реально жалко. Миссис Уизли всё правильно сказала. Вдруг ей попадётся какой-нибудь урод? Это, например, Джинни никогда не даст себя в обиду, а вот на счёт Луны я сильно сомневаюсь. В обычной жизни она же совсем безобидная!

Гермиона некоторое время помолчала, задумчиво вращая меж пальцев ножку фужера, а потом серьёзно посмотрела на Гарри.

— На самом деле я в растерянности, — призналась она. — Я по прежнему считаю, что этот новый кодекс — абсолютнейшая дикость, но… Но вдруг профессор Дамблдор на самом деле знал, что делает? Да и эти слова о болоте и урожае… Ведь новое общество и правда не вырастить на старых, замшелых традициях! Вдруг всё это окажется действительно во благо следующих поколений?

— Я не знаю, что тебе ответить на это, — вздохнул Гарри. — Правда не знаю.

— Вот и я не знаю, — понуро кивнула она. — Так что я решила до поры до времени вообще ничего не делать, а просто наблюдать. Смотреть и анализировать. Всё это слишком сложно и неоднозначно, — она помолчала немного и со вздохом добавила: — Да и я, наверное, уже слишком устала от всего этого. Мы уже больше года живём в постоянном стрессе, нужно немного отвлечься и собраться с мыслями…

Гарри огорчали её упаднические настроения, поэтому он поспешил сменить тему.

— Кстати, мы же так и не открыли подарок Дамблдора, — напомнил он.

— Неси! — оживилась она.

Вскоре бечёвка на подарке была разрезана, а пергамент — развёрнут. Гарри и Гермиона с любопытством уставились на небольшую деревянную шкатулку.

— Открывай, — почему-то шёпотом велела Гермиона.

В шкатулке обнаружились два миниатюрных, но филигранно выделанных кулона в виде застывших в полёте с раскинутыми крыльями золотых фениксов. Они были совершенно одинаковыми, кроме одной маленькой детали: у одного феникса глазки были изумрудными, а у другого — искристо-коричневыми.

— Какая прелесть! — восхитилась Гермиона, рассматривая фениксов.

— Смотри, тут ещё письмо.

Гермиона тут же отложила подвески и посмотрела на Гарри самым что ни на есть заинтересованным взглядом, на что тот понятливо кивнул и начал читать вслух.

«Дорогие Гарри и Гермиона, — писал Дамблдор, — если вы читаете это письмо, то, значит, вы справились и с Томом Реддлом, и с поиском своего счастья. Горячо надеюсь, что первое не принесло вам слишком много бед, а второе случилось так быстро, как только это стало возможным. Вы замечательная пара, и, уверен, именно сила вашей любви помогла вам и выжить, и победить, и остаться людьми. Не теряйте свою любовь и никогда не позволяйте рутине и быту погасить её серостью будней, ведь любовь — это главное, что есть в жизни каждого человека.

Кроме этого письма вы наверняка уже нашли в шкатулке два кулона в виде фениксов. Я изготовил их незадолго до своей предполагаемой смерти (да, Гарри, примерно через неделю я планирую отвести тебя в ту пещеру, в которой хранится медальон Слизерина), и без ложной скромности могу заявить: это одна из лучших моих работ, пусть даже я никогда и не был особенно силён в артефакторике. Эти фениксы помогут вам, Гарри и Гермиона, больше никогда не терять связи друг с другом даже на самых больших расстояниях, потому как это и средство передачи мыслеобразов, и маячок для аппарации. Правда, для их использования необходима некоторая сноровка в ментальной магии, но, уверен, для вас обоих это не станет большой проблемой.

На этом разрешите распрощаться с вами. С высоты прожитых лет я желаю вам только одного: счастья, простого человеческого счастья. Надеюсь, что если нам с вами когда-нибудь и суждено встретиться снова на дорогах, ведущих к новым приключениям, то это произойдёт ещё очень не скоро, и вы перед этим проживёте долгую, счастливую и насыщенную жизнь.

Я на самом деле горд, что приложил руку к обучению столь выдающихся молодых волшебников, как вы.

С наилучшими пожеланиями, Альбус Дамблдор».

— С наилучшими пожеланиями, Альбус Дамблдор, — севшим от эмоций голосом закончил чтение Гарри.

На кухне воцарилась тишина, лишь расчувствовавшаяся Гермиона изредка шмыгала носом.

— Всё-то ты знал, старый, — чуть погодя тяжело вздохнул Гарри, аккуратно складывая письмо и пряча его обратно в шкатулку, — всё ты знал… Хотя не удивительно, всё же он был отличным легиллиментом и прочесть в моей голове о моём истинном отношении к тебе, думаю, ему было проще простого.

Он ещё немного помолчал и обратил на Гермиону заинтригованный взгляд.

— Насчёт меня понятно, а откуда он узнал, что ты тоже будешь не против? Ты же с ним, вроде, никогда толком не общалась.

— Общалась, — шмыгнула носом Гермиона. — Именно он забирал меня от родителей летом перед шестым курсом. Тогда мы с ним и поговорили. Я попросила у него совета о том, как защитить папу и маму, а он сказал, что всё организует. Только выставил условие: обещание за обещание. Он пообещал позаботиться о том, чтобы у них появились новые ментальные установки и новые документы, а у других людей не появилось никаких вопросов на счёт их внезапного исчезновения. По сути, прошлым летом мне понадобилось только лишь кинуть в них по Обливиэйту, а дальше ментальные конструкты в их головах сделали всю остальную работу.

— А что пообещала ему ты? — осторожно осведомился Гарри.

— А я пообещала, что не выдам своих чувств к тебе и не буду подталкивать к отношениям с собой до самой победы над Волдемортом. Не знаю, зачем ему это понадобилось… — Гермиона ещё раз шмыгнула носом и накрыла его руку своей ладонью. — По сути, между родителями и своими чувствами к тебе я выбрала родителей, но между родителями и тобой я выбрала тебя. Я всегда выбирала тебя…

Гарри смотрел на свою Гермиону и его сердце разрывалось от сострадания. Он не мог представить себя на её месте, поскольку никогда не знал своих папу и маму, но он видел, чувствовал, насколько сильно переживала Гермиона из-за того, как ей пришлось поступить с родителями. И ещё он до этого дня никогда не решался спросить у неё о том, повторила бы она это снова. Теперь же он получил исчерпывающий ответ на этот вопрос.

Гарри встал, притянул к себе Гермиону и просто обнял. Обнял, чувствуя её тепло и делясь своим теплом в ответ.

— Ничего-ничего, — тихо шепнул он, — уже через пару дней мы всё вернём на круги своя, и ты снова сможешь их обнять…

Убирались со стола и мыли посуду молча, погружённые в глубокие, наполненные грустью и сотнями вопросов мысли о роли Альбуса Дамблдора в их жизни. Лишь поднявшись на второй этаж и замерев у дверей своих спален Гарри и Гермиона посмотрели друг на друга.

— Спокойной ночи, Гермиона, — слабо улыбнулся Гарри.

— Приятных снов, Гарри, — с такой же улыбкой кивнула Гермиона. — Долго не рассиживайся, нам вставать уже через четыре часа.

— Хорошо.

Они ещё раз обнялись напоследок и разошлись в разные стороны.

Гарри и Гермиона.

Муж и жена.