Незваный гость (джен)

А Серый Волк зажат в кольце собак, он бьётся, клочья шкуры оставляя на снегу,

Кричит: «Царевич, им меня не взять! Держись, Ванёк, — я отобьюсь и прибегу!»

(с) Олег Медведев

В ночь, когда до Близнецов оставалось меньше дневного перехода, Арья и Сандор по-прежнему ночевали в лесу: как только вокруг несколько дней назад началось движение войск, Сандор начал пробираться к Близнецам окольными тропами, избегая сталкиваться с солдатами до того, как переговорит с семьей Арьи. Может, причиной тому была жадность и боязнь остаться без выкупа, если Арья, встретив знакомых латников, просто побежит к ним; может быть, причиной была осторожность и забота о том, чтобы Арья не попала опять к не тем солдатам. Арье почему-то последнее время верилось во второе, так что она совсем не удивилась, когда Сандор спросил, устраиваясь спать у потухающего костра, думала ли она о том, что им делать дальше, если ее семьи не окажется в Близнецах.

— Думаю, нам надо идти в Лунные Горы, — сказала Арья, словно и вправду поверила, что Сандор уже не тот, кто захватил ее как заложницу, чтобы получить выкуп с ее семьи, а ее спутник, вместе с которым они ищут ее родных.

— Толково придумано, — отозвался Сандор. — Очень необычный способ самоубийства. Слышала про тамошних дикарей?

— Моя тетка правит в Орлином Гнезде, — сказала упрямая Арья, которая никогда не считалась с препятствиями, помня только о поставленной себе цели.

— Так нас туда и пропустят, — скептически хмыкнул Сандор, закашлялся будто от смеха и плюнул в костер.

— Значит, полезем в обход, — решительно сказала Арья, и Сандор действительно рассмеялся.

— Ты хоть знаешь, сколько дотуда лезть? — спросил, отсмеявшись, Сандор, но Арья ему не ответила, да Сандор и не ожидал ответа: знал он уже эту упрямую и решительную девочку, даже начинал верить в то, что до всех, чьи имена Арья твердит перед сном, она когда-нибудь доберется.

— Эх, — вздохнул Сандор, поворачиваясь к огню спиной и в принципе внутренне смиряясь с тем, что, если Старков в Близнецах не окажется, они с Арьей пойдут через Лунные Горы, а там, может, и полезут в Орлиное Гнездо по скалам. — Если б мишки были пчелами…

— А что «если б мишки были пчелами»? — спросила любопытная Арья через пару минут.

— Если б мишки были пчелами, то они бы нипочем ни за что и не подумали так высоко строить дом, — проговорил Сандор. — Так говорил один смешной медведь, полезший за медом, — писарь моего отца рассказывал мне про него сказки, когда я был ребенком.

— А дальше? — спросила Арья еще через пару минут, подумав за это время, что она, конечно, уже взрослая, но продолжение-то услышать хочется.

— А дальше мне обязательно надо убить Грегора, — огрызнулся Сандор, который уже начал засыпать, и Арья замолчала, как и всегда, когда в своих воспоминаниях Сандор доходил до своего ненавистного брата, испортившего Сандору и детство, и жизнь.

На следующий день на опушке леса недалеко от Близнецов Сандор наотрез отказался брать Арью с собой.

— Надо посмотреть, что там происходит, — серьезно и мрачно сказал Сандор, пристегивая меч. — Фреям верить — себя не уважать. Забирайся на дерево и считай, что ты со всех сторон окружена водой. Горшков меда для тебя пока нет, да тебе, маленькому существу, и не положено. Я вернусь.

В Близнецах и вокруг них царила предсвадебная кутерьма, воспользовавшись которой Сандор беспрепятственно прошел к воротам — и неожиданно столкнулся там со вполне серьезным караулом, столь же серьезно потребовавшим у него сдать меч. Сандор такому требованию удивился, потом встревожился и заартачился.

— Слушай, ты что, думаешь, что мы нарушим законы гостеприимства и убьем тебя на свадебном пиру? — вкрадчиво спросил начальник караула, пытаясь обратить происходящее в шутку — всерьез сцепиться с таким здоровяком ему не хотелось.

— Я могу спросить тебя то же самое, — неожиданно остроумно ответил Сандор.

— И ты готов сложить здесь голову ради этой железки? — так же, вроде как шутливо спросил Сандора другой стражник.

— Кому-то придется сложить ради нее голову, — мрачно и угрожающе ответил Сандор. — Много кому.

Пререкания Сандора и стражи могли окончиться и плачевно, если бы к ним не подошел один из младших Фреев.

— Ланнистерское золото? — неожиданно спросил молодой Фрей, кинув взгляд на эфес меча, с которым Сандор так упорно не хотел расставаться, и Сандор неохотно кивнул. — Ладно, проходи, только под плащом спрячь.

Такое приглашение, как бы оно ни было кстати, Сандору не понравилось, и он сидел у дверей пиршественного зала мрачный и задумчивый, чуя худое и не умея сообразить, как подойти к королю Севера, сказать об Арье, да и о том, как его сюда пропустили. А потом над головой Сандора, на хорах, стали играть Дожди в Кастамере, и Сандор все понял — и понял также, что ему делать.

Первый удар Сандора перерубил угловой столб, подпиравший хоры, и музыканты Фреев зашатались и уронили инструменты.

— Измена! — крикнул Сандор, прежде чем на него навалились сразу несколько человек.

— Измена! — откликнулся Большой Джон Амбер, увидев у музыкантов в руках уже не скрипки и флейты, а арбалеты, и в этот момент Сандор рванулся и телами насевших на него людей свалил второй столб, подпиравший хоры. Музыканты-арбалетчики полетели с хоров кувырком, рушащиеся хоры накрыли Сандора и боровшихся с ним, а Большой Джон уже разломал пополам длинную скамью, прыгнув на нее и ударив ногами, и две здоровых доски пошли в ход: одной валил врагов на землю Большой Джон, а второй орудовала Мейдж Мормонт, силой почти не уступавшая Большому Джону.

Далеко не все арбалетчики убились, полетев кубарем с обвалившихся хоров; те, кто смог встать на ноги, уже подбирали свои арбалеты, а люди Фреев, потеряв преимущество внезапности, перестраивались и готовились использовать преимущество в числе и вооружении, когда Сандор неожиданно для всех поднялся из-под обломков.

— Это какая-то неправильная свадьба! — прохрипел Сандор и одним ударом меча снес головы сразу двум арбалетчикам, обратив остальных в позорное бегство.

— Это какие-то неправильные Фреи! — добавил Сандор, утерев с лица льющуюся из рассеченной головы кровь, и, подобрав оброненный кем-то арбалет, всадил стрелу в Уолдера Фрея, выстрелив с левой руки через весь зал. — И музыканты у них тоже неправильные!

Род Фреев не был воинственным, предпочитая отсидеться в стороне и открутиться хитростью, и от неожиданности не бывавшие в битвах солдаты Фреев дрогнули: часть из них, увидев гибель своего лорда и испугавшись неубиваемого Сандора, бросилась бежать; вторая часть, напротив, кинулась на Сандора толпой, и численное преимущество, на которое Фреи могли рассчитывать против северян, растаяло. Северяне подбирали мечи павших от удара лавкой, которой размахивал Большой Джон, только что сидевшие рядом за свадебным столом лорды лупили друг друга посудой и тыкали вилками, Мандерли, самый тучный, но и самый хитрый из всех, уже взял в заложники Римана Фрея и Черного Уолдера, с треском столкнув их головами и придавив их перевернутым столом, а над всей этой дракой пел сигнальный рог молодого короля Севера, и страшно рычал, отбиваясь сразу от дюжины противников, Сандор.

— Эй, король Севера! — прокричал Сандор, в очередной раз раскидавшись и воспользовавшись нерешительностью врагов, никто из которых не хотел первым попасть под его удар. — Мне нужно тебе сказать… — и на Сандора опять кинулись вшестером, пытаясь свалить его с ног и добить — и добили бы, если бы Большой Джон не добрался до другого конца зала, прорубаясь на выручку незнакомому ему отважному бойцу, и не огрел лавкой тех, кто уже лежал на Сандоре и пытался пронзить его мечами, тыкая наугад вниз.

— Мне нужно сказать королю Севера, — пробормотал белеющими губами Сандор, когда Большой Джон поставил его на ноги. — Я привел его сестру…

Дальше Сандор ничего не помнил: долгое время он находился между беспамятством и бредом, ему казалось, что он раздувается, что он горит, что его волокут за телегой по камням. Иногда в промежутках между муками, когда оставалась только простая чистая боль, к нему приходила Арья — Сандор даже думал попросить ее добить его и избавить от страданий, но ему не хотелось огорчать девочку, которая и так чуть не плачет, и он рассказывал ей сказки о поросенке, который был храбрым и надежным другом, хотя и считал себя маленьким существом. Иногда сказки, слышанные Сандором в детстве, не шли ему на ум, и тогда он бормотал забавные стишки, про опилки в своей голове и горшочки меда, то ли припоминая детство, то ли просто складывая одно к одному беспорядочно крутившиеся у него в голове слова.

Наконец Сандор очнулся окончательно и почувствовал, что он очень слаб и очень замерз, но это уже не было противным, крутящим тело ознобом — просто, по всей вероятности, перед тем, как очнуться, Сандор пропотел, и теперь он лежал на мокрой простыне и не мог найти в себе сил, чтобы закутаться в такое же мокрое одеяло. Сандор бессильно наклонил голову набок и увидел сидящую у дверей Арью: она была уже в платье, и волосы у нее удивительно сильно отросли и даже были убраны в приличную девичью прическу — о существовании в мире накладных шиньонов Сандор не догадывался. Сандор с трудом поднял руку и нащупал на своем лице немалую бороду.

— Теперь ничего, — сказал Арье Сандор. — Теперь оклемаюсь.

— Ага, — ответила Арья и убежала, чтобы Сандор не видел, как она плачет.

Вскорости к Сандору пришли две крепкие бабы, которые помыли его и сменили его постель, и Сандор снова удивился тому, как он слаб — а когда его раздели, еще и тому, как он выжил после того, как его так исполосовали.

Встал на ноги Сандор довольно быстро — вероятно, его могучая природа действительно уже брала над хворью верх — и удивился как в детстве словно обновленному после болезни миру, в первый раз за столько недель выйдя во двор. А еще больше Сандор удивился тому, что здесь его все любят: его приглашали погреться у очага, дружелюбно подвинувшись; кухарка наваливала ему в суп побольше мяса и гущи; а крепкий парень, который в первые дни помогал Сандору спуститься во двор, назвал его сэром и совсем не обиделся, когда Сандор привычно огрызнулся, что он не сэр.

— Вы не серчайте, милорд, — мирно сказал парень, подставляя Сандору плечо. — Я ваших южных порядков не знаю, — и Сандор раздумал пояснять парню, чего стоят многие рыцари, которых называют сэрами, а больше в доме Хоуленда Рида Сандора сэром никто не называл, словно все вокруг запомнили, что это ему не по душе.

С королем Севера, которого он звал среди боя у Фреев, Сандор смог поговорить только пару месяцев спустя, когда Робб Старк возвращался к своей армии в Речных Землях, вернув себе Винтерфелл и повесив повыше болтонского бастарда.

— Люди не хотят беспокоить тебя, но всех мучают три вопроса, — сказал Робб, пожав Сандору руку. — Как ты один осилил стольких бойцов, как ты выжил после стольких ран — и что это за сказки про медведя и свинью, которые ты постоянно рассказывал, пока мы тебя сюда везли.

Сандор не умел остроумно и уклончиво отвечать на такие вопросы и обычно в ответ мрачно молчал, но молодой король Севера показался ему человеком душевным и не кичливым, с которым можно говорить запросто, в отличие от прежних сеньоров Сандора. Таким был когда-то и король Роберт, о чьей гибели Сандор теперь жалел, да и погибший отец Робба, наверное, был таким же — но эти мысли уже не показались Сандору горькими, потому что в доме Хоуленда Рида он приобрел уверенность в том, что хорошие люди не переведутся на земле.

— Сказки про медведя и свинью рассказывал мне в детстве писарь моего отца, — ответил Сандор. — А на первые два вопроса ответ один — потому что меня ждало маленькое существо.