Приказа верить в чудеса не поступало (гет)

— Ирина Сергеевна, что теперь будет с Викой?

Щукин поднял хмурый взгляд от чашки с кофе, раздраженно смял в пальцах салфетку. Он переживал за Вику, это было заметно, хотя о себе и своем участии в той истории не упомянул ни разу.

— Я не знаю, Кость, — тихо ответила Ирина, глядя на свои крепко стиснутые руки. Она действительно не знала — не знала, что будет с Минаевой, с ней самой, с отделом… Одно было ясно: все будет хреново. Следователь Липкин, которому в прошлый раз не удалось повесить на нее убийство бизнесмена Шатохина, вцепился в дело бульдожьей хваткой и отступать, похоже, не собирался. А ведь ей тогда стоило таких усилий замять убийство судьи… Хотя Ира прекрасно понимала: дело вовсе не в этом и даже не в Вике, все дело в ней самой — Глухарев не собирается отступать и хочет напакостить ей любой ценой. И кое-что, следует признать, у него уже получилось: по отделу вовсю рыщут прокурорские, а ее саму опять отстранили, и даже все ее связи теперь бесполезны — никому не хотелось связываться с опальным начальником отдела, к тому же подозреваемым в причастности к убийству. И чем все закончится в этот раз — невозможно даже предположить.

А все Глухарев, чтоб он провалился!

* * *

— Зотов, ты че, серьезно? У тебя совсем крыша поехала? Ты меня здесь грохнуть решил?

Сергей дернулся, пытаясь ослабить скотч, но липкая лента была замотана как следует, так что нормально пошевелиться не получилось. Глухарев сжал кулаки, не в силах поверить в реальность происходящего: он в каком-то грязном подвале, а напротив — нагло ухмыляющийся Зотов, ублюдок, которому самое место в тюрьме.

— Была бы охота руки марать, — презрительно отозвался майор и потянулся к карману пиджака, вытащив какой-то пакет. Приглядевшись, Глухарев понял, что внутри одноразовый шприц. — Здесь, — Зотов помахал пакетом перед лицом Сергея, — лошадиная доза психотропного препарата. Всего один укол — и ты овощ. Отключишься, вывезу тебя куда-нибудь на пустырь, будешь пускать слюни, пока тебя не подберет патруль и не отправит в психушку. Тебя даже твоя семья не сразу найдет. А за это время ты испытаешь очень много новых и незабываемых ощущений, это я тебе гарантирую.

— Слышь, мразь, ты семью мою не трогай! — прошипел Глухарев, снова попытавшись рвануться.

Зотов откинулся на спинку стула, рассматривая противника словно какое-то невиданное насекомое.

— Это я мразь? Может быть, это я решил во что бы то ни стало посадить в тюрьму свою бывшую?

Глухарев засмеялся нервически-зло.

— Вот оно что! Только зря ты тут пыжишься, можешь меня даже убить, дело от этого не закроют. И Ирка тебя все равно не простит, можешь хоть наизнанку вывернуться. Все, Зотов, твой поезд ушел.

Михаил несколько секунд смотрел на него не мигая — в застывших волчьих зрачках полыхнуло дикое, неуправляемое, звериное бешенство. Глухарев даже не успел сориентироваться — яростный, выбивающе-жесткий удар отозвался в подбородке сухим хрустом, а во рту стало липко и горячо.

— Ну да, очень по-мужски махать кулаками перед связанным, — сплевывая кровь, процедил Глухарев, с трудом выровняв дыхание.

— А по-твоему, видимо, очень по-мужски воевать с бабой, с которой спал, — скривился Михаил.

— А это не твое собачье дело, что у меня было с Иркой! — рявкнул Сергей, снова неосознанно дернувшись.

— Так вот в чем дело, — криво ухмыльнулся Зотов. — Не дала, вот ты и бесишься. А на что ты рассчитывал, Глухарев? Что вернешься, и она тебе на шею бросится? А теперь мстишь хуже бабы!

— Слышь, ты других по себе не суди! Это для тебя норма мочить людей направо-налево, только это ни хрена не нормально! И если Зимина сама этого не понимает, ее нужно остановить!

— Ты меня уже утомил, — раздраженно выдохнул Зотов, вновь опускаясь на стул. — Слушай сюда. Сейчас ты говоришь мне, где спрятал материалы на Зимину, я поеду и заберу их, и тогда ты выйдешь отсюда живым и здоровым. Разумеется, с условием, что больше к Ирине не приблизишься даже на километр.

— Какие еще документы? Ты че несешь?

Зотов стиснул зубы, стремительно начиная терять терпение.

— Ты меня совсем за идиота держишь? Не просто же так ты смог поднять всю эту волну с убийством судьи, наверняка нарыл кучу информации. Что это? Бумаги, видеозаписи? Ну?!

— Да пошел ты, — усмехнулся Сергей.

Зотов равнодушно пожал плечами и встал.

— Ну не хочешь — как хочешь. Дело и так развалится, да и материалы я сам рано или поздно найду. А вот тебе придется хреново. И твоей жене тоже. Представляешь, каково ей придется с мужем-овощем? А ведь она в этой истории никаким боком.

Глухарев мрачно молчал, сцепив челюсти. Сомневаться в том, что Зотов осуществит свою угрозу, не приходилось: если уж тот смог убить человека…

— Мразь, я все равно до тебя доберусь, — выдавил он, глядя на шприц в руках Михаила.

— Это можно считать формальным согласием? — ухмыльнулся майор, убирая пакет обратно в карман. — Вот и договорились. Я тебя слушаю.

Глухарев сжал кулаки, мало что различая от красной яростной пелены, поплывшей перед глазами.

Проиграл.

Опять проиграл...