Другой путь (гет)

Вэй Ин не мог понять, почему Лань Чжань согласилась на этот брак. Он ехал на её свадьбу в Ланьлин, как на казнь. За две недели до этого Усянь попытался прорваться в Облачные Глубины, чтобы отговорить её, но в главные ворота его не пропустили, а когда проник через барьер, внутри его уже ждали и препроводили к Лань Цижэню, который провёл с ним долгую нравоучительную беседу, после чего выставил вон. Единственное, в чем Вэй Ин вынужден был согласиться со старым хреном, так это в том, что у него нет никаких прав вмешиваться в личную жизнь Лань Ванцзи и дела ордена Гусу Лань. Прав нет, но сил и терпения смотреть, как она губит свою жизнь, тоже нет. И ведь не отвертишься от присутствия на торжестве, сказавшись занятым или больным, ибо Верховный Заклинатель разобидится. Да и шицзе, у которой глаза на мокром месте, поддержать нужно. Яньли думала, он не замечает, как она порой плачет по ночам, но он прекрасно понимал, что ей тоже нелегко пережить женитьбу возлюбленного, хотя она сама отказалась от возможности выйти за Цзинь Цзисюаня, объявив о своей помолвке с Усянем.

Всю дорогу в Ланьлин Вэй Ин не мог перестать думать о том, что этот напыщенный павлин после свадьбы сможет на законных основаниях прикасаться к Лань Чжань, а ведь она терпеть не может чужих прикосновений. Этот расфуфыренный зазнайка сможет целовать Лань Ванцзи, когда ему вздумается, и она не вправе дать отпор, даже если ей это не нравится. В том, что павлин ей не нравится, Вэй Ин не сомневался. Не верил он в такую внезапную любовь после того, что Лань Ванцзи выкинула на его свадьбе. Скорее всего, этот старый козёл её заставил, а привыкшая покоряться воле старших Лань Чжань вынуждена была покориться.

Большую часть пути делегация из Юньмэна проделала на мечах, но последний участок, подъём по лестнице, ведущей к Башне Кои, надлежало пройти пешком, выказывая уважение к хозяевам резиденции. Вот тут-то Вэй Ина и накрыло. Он почувствовал, что ему необходимо срочно опрокинуть в себя кувшинчик крепкого вина, чтобы пережить сегодняшнее торжество. Иначе он за себя не ручается.

— Шицзе, у меня в горле пересохло, я тут задержусь ненадолго и выпью чего-нибудь, — обратился он к Яньли.

— Думаю, в Башне Кои вина хватит для всех гостей, — сказала она. — Ты мог бы немного потерпеть.

— Не могу, мне очень надо, — Вэй Ин схватился за горло и сделал вид, что задыхается. Потому что не хотел видеть трезвыми глазами этих ханжей, осуждавших Лань Ванцзи за непристойное поведение на его свадьбе, а теперь склоняющихся перед ней с дарами.

— Мы подождём тебя, — предложила Яньли.

— Не стоит задерживаться из-за меня. Лучше располагайся в гостевых покоях, отдыхай и прихорашивайся. Ты же наверняка устала от такого долгого перелёта на мече, — возразил Вэй Ин. И ведь нисколько не покривил душой — шицзе с её слабеньким золотым ядром наверняка чувствовала себя сейчас выжатой, как лимон. — Я недолго.

— Возьми кого-нибудь для охраны, — предложила шицзе. Не могла же она сказать прямо, что приставит к нему пару нянек, которым велено доставить господина на торжество.

— Нет нужды. Я в состоянии сам себя защитить, — казал Вэй Ин с таким видом, будто шицзе сморозила глупость.

— Не сомневаюсь, — поспешила заверить его Яньли. — Ладно, ступай один, только не задерживайся.

— Я быстро: одна нога здесь, а другая там, — пообещал Вэй Ин.

— Не разбрасывайся ногами, — нашла в себе силы пошутить шицзе, и Вэй Усянь свернул с дороги в сторону ближайшей винной лавки.

По вкусу местное вино напоминало уксус, но Вэй Ин всё равно выпил кувшин до дна. Этого было явно недостаточно. Поэтому пришлось обойти несколько винных лавок и перепробовать весь их ассортимент, чтобы перебить мерзкий привкус кислоты во рту и перестать думать о том, как Цзинь Цзисюань будет сегодня вечером раздевать Ванцзи. В какой-то момент от алкоголя захорошело, и Вэй Ин забыл обо всём. Нужно было только поддерживать постоянный уровень алкоголя в организме, и тогда можно будет пережить этот день. И Вэй Ин поддерживал, пока его держали ноги, а потом просто уронил голову на стол в какой-то забегаловке и уснул.

Проснулся Усянь только следующим утром и понял, что не сдержал данное шицзе слово, опоздав на свадьбу. Хорошо ещё, что подарок заранее послал, иначе получилось бы совсем некрасиво. Насколько Вэй Ину было хорошо вчера вечером, настолько плохо стало сегодня утром. Он ощутил под щекой что-то мягкое и понял, что какая-то добрая душа подложила ему под голову свёрнутую мантию из плотной тёмно-серой ткани. Приподняв голову и оглядевшись, Вэй Ин увидел, что эта добрая душа сидела рядом и попивала вино, лениво обмахиваясь веером.

— Вэй-сюн, ну, ты горазд пить. Глава Цзян тебя обыскалась, а ты тут в одиночку празднуешь, — жизнерадостно защебетал Не Хуайсан, увидев, что Вэй Ин открыл глаза.

— Не-сюн, а ты что здесь делаешь? — удивился Усянь.

— Помогаю твоей шицзе, ой, прости, твоей жене тебя искать. Я же знаю, где ты обычно водишься. Идём скорее в Башню Кои, там сейчас церемония угощения родителей вином и чаем начнётся, — затараторил Не Хуайсан.

Вэй Ин попытался встать, но его изрядно шатало.

— Не-Сюн, ты же видишь, мне нездоровится. Иди один и передай Яньли, что со мной всё в порядке.

— Ну, я не знаю, поверит ли она, что с тобой всё в порядке, если тебе нездоровится, — задумчиво проговорил Не Хуайсан.

— Забудь. Лучше останься со мной и составь компанию. Я как раз собираюсь поправить здоровье. Эй, хозяин, два кувшина вашего лучшего вина!

* * *

Лань Чжань наивно полагала, что, выйдя замуж, избавится от тирании дяди, однако вскоре поняла, что вместо заточения в Облачных Глубинах угодила в золотую клетку в ордене Ланьлин Цзинь. Нет, ей вовсе не возбранялось выходить из дворца на прогулку или на ночную охоту, но всякий раз за ней увязывалась толпа телохранителей и прислуги, чьим долгом было уберечь молодую госпожу от малейших неудобств и опасностей. И плевать, что эта заклинательница не только сражалась наравне с мужчинами во время аннигиляции Солнца, но и придушила своими нежными ручками такую опасную тёмную тварь, как черепаха-губительница.

Родичи мужа надарили ей множество роскошных нарядов и дорогих украшений, но Лань Чжань был больше по нраву подарок Вэй Ина — компас, указывавший на средоточие темной ци (свёкр ещё ругался, что этот выскочка прислал такой неказистый подарок, да ещё отсутствовал на свадебном пиру, предпочтя вместо этого пьянствовать в одном из городских трактиров). Однако толком проверить действие компаса зла Ванцзи долгое время не удавалось из-за того, что её свита обычно заранее очищала от нечисти место охоты молодой госпожи, оставляя ей, разве что, пару слабеньких навок.

Госпожа Цзинь поначалу честно пыталась подружиться с невесткой. Однако Ванцзи не умела поддерживать беседы ни о чём. Честно говоря, она даже беседы на интересующие её темы вести не умела, предпочитая молча слушать. А сплетни о личной жизни известных заклинателей, занимавшие её свекровь, Лань Чжань не интересовали. Привлечь невестку к совместному рукоделию мадам Цзинь тоже не удалось, поэтому вскоре она отстала, оставив Ванцзи в привычной компании книг и гуциня. Это вполне устраивало замкнутую Лань Чжань. Если бы ещё не требовалось наряжаться, словно кукла, и присутствовать вместе с мужем на всяких официальных мероприятиях…

Хуже всего, что уже через пару месяцев госпожа Цзинь стала настойчиво интересоваться, не беременна ли Лань Чжань. Цзинь Цзисюань в ответ с многозначительным видом поглядывал на жену, а она упорно молчала, думая, как бы ей избежать подобной участи. Ванцзи помнила, что Цзинь Цзисюань обещал ждать, но надолго ли у него хватит терпения? Не было ли её согласие выйти за него замуж ошибкой? Может быть, лучше было бы до конца жизни остаться в добровольном заточении в Гусу? Ей срочно нужно было что-то придумать, чтобы избежать исполнения супружеских обязанностей, но как назло в голову ничего не приходило. Разве что, бегство. Но, сбежав от мужа, она навлечёт позор на орден Гусу Лань и снова огорчит дядю, а оставшись здесь в роли жены Цзинь Цзисюаня и начинившись его наследником, возненавидит себя за то, что предала свою любовь. Так странно, будучи мужчиной, она по праву считалась уважаемым заклинателем, к чьему мнению прислушивались, а став женщиной, сразу превратилась в бесправный трофей, которым Цзини кичились перед другими заклинателями, мол, отхватили одного из двух Нефритов клана Лань.

* * *

К счастью, Цзинь Цзисюань вместе со своим несносным кузеном вскоре отбыли в Цишань по поручению главы Цзинь, и Лань Чжань оказалась предоставлена сама себе. Она могла одеваться в привычные одеяния ордена Гусу Лань и целыми днями не выходить из своих покоев, чтобы не видеть фальшивых улыбок адептов ордена Ланьлин Цзинь и не слышать их шепотков у себя за спиной.

Однажды вечером она достала из деревянной шкатулки, инкрустированной перламутром, компас зла и увидела, что его стрелка дрогнула и сменила своё направление, а значит, неподалёку от неё находилось нечто, исполненное тёмной ци. Но разве могло такое произойти в Благоуханном дворце, где жили столько заклинателей? Вскоре стрелка вернулась в прежнее положение и затихла. Ванцзи уж было подумала, что ей показалось или у неё просто дрогнула рука, и собиралась положить компас обратно в шкатулку, как стрелка опять дёрнулась вправо, а через некоторое время снова вернулась в прежнее положение. Не могла же тёмная тварь то появляться, то исчезать в защищённом вооружённой охраной, множеством талисманов и охранных заклинаний дворце.

А что, если кто-то, как Вэй Ин во время войны с Вэнями, видоизменил защитные талисманы, сделав их привлекающими нечисть, а не отпугивающими её? Сколько Лань Чжань ни ждала после этого реакции компаса, его стрелка оставалась спокойной. Вместо того чтобы лечь спать, она прошлась по коридорам к выходу из дворца и проверила наличие и целостность защитных талисманов от нечисти. Все они были на своих местах и оставались неизменными. Вязь охранных заклинаний была безупречной. Охрана бдела на своих постах. Лань Чжань вернулась к себе и снова стала следить за компасом. Но в эту ночь ничего подобного больше не произошло.

На следующий вечер она уже целенаправленно достала из шкатулки компас зла и приготовилась наблюдать за ним. Поведение стрелки было таким же, как и накануне. Только теперь Ванцзи не сидела на месте, а пошла в направлении, на которое указывала дёргавшаяся стрелка, и в конечном итоге оказалась у дверей комнаты, где жил признанный главой Цзинь его бастард Цзинь Гуанъяо, бывший Мэн Яо, тот самый, который прятал её старшего брата в Юньпине. Из-за плотно закрытых дверей едва слышны были звуки гуциня. Мелодия, что звучала, когда стрелка компаса оставалась спокойной, была знакома Ванцзи. Это было «Омовение», которому обучал младшего побратима Лань Сичэнь во время своего недавнего визита в Башню Кои, чтобы они оба могли играть его по очереди их старшему побратиму, Не Минцзюэ, чей наследственный недуг в последнее время усилился и мог привести, как и многих его предков, к преждевременной смерти от искажения ци.

Она уже хотела уйти, как вдруг мелодия едва уловимо изменилась, и в этот миг стрелка компаса словно взбесилась. Если бы Лань Чжань сама не использовала эту песнь из «Собрания смятения», то не догадалась бы, откуда взялся неправильный отрывок. Во время войны с Вэнями ей с трудом удалось уговорить брата позволить заглянуть в эти ноты. Неужели Сичэнь позволил ознакомиться с ними чужаку, не имевшему отношения к клану? И зачем Цзинь Гуанъяо видоизменённая мелодия, когда когда Вэней уже практически не осталось? А если не Вэней, то какого врага он намеревается извести своей музыкой?

Неужели он собирался играть видоизменённое «Омовение» Не Минцзюэ? Но ведь глава Не ничего плохого Цзинь Гуанъяо не сделал. Или, быть может, она чего-то не знала?

Лань Чжань могла бы постучаться сейчас в дверь и попытаться поговорить с Цзинь Гуанъяо. Но зачем? Наверняка ведь он сошлётся на плохую память и недостаток образования, а в отсутствие состава преступления никто не поверит её умозаключениям. Ещё и Сичэнь расстроится, подумав, что она пытается возвести напраслину на его А-Яо.

В любом случае, ей не следовало торопиться. Наиболее разумным представлялось спросить сначала у Сичэня, показывал ли тот «Собрание смятения» своему младшему названому брату, и проследить за Яо, выясняя, действительно ли тот играет Не Минцзюэ неправильную мелодию.