Один из нас (джен)

Их город был гораздо пустыннее, чем думал Казуо всё это время. Множество заброшенных домов, улицы, по которым никто не ходил, всеми забытые магазинчики с пыльными витринами... Удручающее зрелище.

— Неужели такое творится уже не первый год? — пробормотал Казуо, проезжая на велосипеде очередной безлюдный квартал.

— А мне кажется, что ничего удивительного здесь нет, — Арита поравнялся с ним. — Так было всегда. Молодёжь стремилась уехать в города покрупнее. Да если прислушаться к разговорам о старшей школе в нашем классе, окажется, что большинство собирается свалить отсюда как можно скорее. Вот ты, Накамура, хочешь сбежать из Ёмиямы?

— Нет. Ни я, ни Ясуо не можем себе этого позволить. Когда родится сестра, у родителей прибавится хлопот. Бросать их было бы свинством с нашей стороны.

— А ты, Коикэ? — Арита оглянулся на второго напарника, неспешно крутящего педали позади.

— Мне нравится жить в нашем городе.

— Какие вы скучные! Так и будете вечно сидеть и гнить на одном месте. Вот я бы хотел махнуть куда-нибудь, да хоть прямо сейчас. Мы уже битых два часа ищем «особые заброшенные здания» для Уэды.

— Никто тебя не заставлял браться именно за это задание, — раздражённо бросил Казуо.

Что ему теперь, развлекать Ариту, которому всё кажется скучным?

— Постойте, у меня идея! Давайте прервёмся ненадолго и посетим одно место. Там раньше стоял дом того самого Мисаки.

— И откуда же ты знаешь, где именно он стоял?

— Я стащил адрес у Тибики-сана.

От дома Мисаки Ёмиямы остался лишь фундамент. Почти все следы пожарища за тридцать девять лет исчезли. Казуо сфотографировал это место, чтобы потом показать брату. Со всех сторон участок обступали дома. Никто не боялся, что из-за угла вдруг выскочит призрак и бросится к тебе, извергая потоки проклятий, но почему-то строить что-то новое здесь так и не решились.

— Удивительно, что всё это время я жил неподалёку и не догадывался о подобном соседстве, — сказал Арита, осматриваясь.

Казуо недоверчиво оглянулся на него.

«Да всё ты знал с самого начала, — подумал он. — Задолго до того, как привести нас сюда. Вижу же, что врёшь. Ты знал об этом месте уже в тот день, когда старшеклассники собрали нас».

— Эм-м, Накамура-кун? Ты смотришь на меня так, будто я собственноручно спалил дом Мисаки.

— А? Извини, я просто задумался.

— Я как раз предлагал Коикэ пойти ко мне перекусить. Что скажешь?

— Отличная идея.

Дом Ариты действительно находился недалеко. И выглядел так же пустынно, как и остальные дома на улице. Этот квартал тоже как будто умер.

— Вы не подумайте, здесь живут люди, — Арита перехватил взгляд Казуо, когда открывал входную дверь. — Днём все на работе, а вот вечером на улице становится довольно людно. Мои родители недавно уехали в командировку. Так что не стесняйтесь, проходите. Мы никого не побеспокоим.

Он провёл их в небольшую чистенькую кухню.

Казуо ненадолго отлучился в уборную, но на обратном пути на кухню отвлёкся. Дом Ариты выглядел необычайно пусто. Минимум вещей в комнатах совершенно не раскрывал увлечения хозяев. Конечно, он не видел второй этаж, но подниматься туда без разрешения Казуо не стал бы. На стенах висели фотографии различных мест, иногда на фоне каких-нибудь развалин он находил родителей Ариты, но ни одной семейной фотографии здесь не было и в помине. Странная семья. Неуютный дом.

Вернувшись к товарищам, Казуо спросил Ариту, чем занимаются его родители.

— Они — археологи. В общем-то, и сейчас уехали за границу на раскопки. А меня не взяли только потому, что хотели, чтобы я нормально доучился до конца средней школы. С языками у меня не очень, и среди иностранцев пришлось бы туго...

Казуо вдруг увидел, как маска напускного веселья и чудачества исчезла с лица его одноклассника. Перед ним сидел обычный мальчик, который очень не хотел оставаться один в этом пустом, неприветливом доме.

* * *

Ближе к четырём часам они разъехались по домам. Казуо обещал отцу заехать в их магазин, да и другие уже устали от бесплодных поисков. По пути к отцу он заглянул домой.

Мама была в отличном настроении и хлопотала по хозяйству. За последние дни Казуо редко видел её такой. Но радоваться он не спешил — Ясуо столкнулся с ним в коридоре и был мрачнее тучи.

— У меня есть... надо поговорить, — запнулся он и потащил брата в свою комнату.

— Что такое?

— Окада... его больше нет с нами. Когда ты уехал, мы с Такаси решили навестить его в больнице. Он умер сегодня ночью.

— И ты не позвонил мне сразу же, как узнал это?! — воскликнул Казуо.

— Такаси упал в обморок. А очнувшись, начал нести чушь про то, что «всё снова повторяется». Мне было не до звонков, да и что бы ты сделал? Прибежал в больницу? В этом не было смысла...

— Где он сейчас?

— У себя. Врач дал ему успокоительное, и я отвёз его домой.

Какое-то время они молчали, а потом Ясуо резко сказал:

— Нужно уже что-то делать.

— И что же нам делать, Ясу? У тебя есть план?

— Не смейся надо мной! Сам занимаешься абсолютно бесполезным делом с Уэдой на пару. Из нас двоих не я глава безопасников, чтобы придумывать планы.

— Вот как? Значит, это даёт тебе право вечно попрекать меня за мои решения?

— Нет, я просто хочу донести до тебя, что вы впустую тратите время!

— Ну, знаешь ли!.. Спор об этом — тоже пустая трата времени, — бросил Казуо и немедленно покинул комнату брата.

* * *

Их одноклассника хоронили в воскресенье. Не сговариваясь заранее, некоторые ученики решили прийти на похороны. Среди взрослых Казуо разглядел фигуру классного руководителя. Одзава-сэнсэй стоял с таким видом, словно взвалил на себя непосильное бремя и только сейчас понял, что совершил страшную ошибку.

«Просто удивительно, — подумалось Казуо, — при жизни Окада не был популярным, имел мало друзей... а сейчас создаётся впечатление, что проводить его в последний путь собрался чуть ли не весь город».

От этих слегка циничных мыслей его отвлекло появление Ариты.

— Я узнал обо всём от Мацуситы... — как-то неловко пробормотал Арита и встал рядом с Такаси.

Тот повернул к нему своё бледное лицо полупризрака.

— Всё повторяется. В тот день всё было точно так же!

Арита недоумённо взглянул на близнецов, видимо, надеясь, что те смогут пояснить ему поведение старосты класса. Но они не были в настроении. Казуо прекрасно понимал, что происходит с его другом: в мыслях он возвращается к собственному горю и без конца сопоставляет Окаду со своим дядей.

— Ну, историям свойственно повторяться, — наконец, ответил Арита, истолковав слова Такаси по-своему. — Тридцать девять лет одно и то же. Но я разделяю твой ужас.

Может быть, не учись никто из них в этом проклятом классе, они никогда не стояли бы здесь, на кладбище, и не видели, как гроб с телом одного из них забрасывают свежей землёй. Эта мысль пронзила Казуо подобно стреле. Раньше он отмахивался от неё, но теперь не мог. Действительно, почему именно они оказались в этом классе? Если бы Окада и его родители выбрали другую среднюю школу, как знать, куда бы завела его жизнь? Может, он избежал бы своей участи.

Когда хмурые люди в траурной одежде стали расходиться, Казуо решил догнать сэнсэя.

— Эй, ты куда? — окликнул его Ясуо.

Они со вчерашнего держались холодно и почти не разговаривали, поэтому Казуо не удостоил его ответа и просто ускорился. За ним всё равно увязались остальные ребята, как будто веря, что он приведёт их к решению всех проблем.

— Одзава-сэнсэй, подождите!

Учитель обернулся, показывая им усталое лицо невыспавшегося человека. Что же его так угнетало? Быть может, внезапно нагрянувшее прошлое, собираемое им по крупицам. Воспоминания о том времени, когда он так же стоял у могил своих одноклассников. Но Казуо, занятый иными мыслями, не увидел этого.

— А, ребята, вы тоже здесь, — Одзава оглядел их маленькую группку из четырёх человек.

— Одзава-сэнсэй, почему именно мы попали в класс 3-3? Если бы Окада учился в другом месте, он не умер бы от пневмонии. Смешно, что в наше время люди умирают от такой болезни. И Мисаки никогда бы не исчезла. Как вы отбираете учеников?

Одзава внимательно посмотрел на него.

— Так вот как вы думаете? Никто не отбирал вас намеренно. Это был беспристрастный отбор...

— Не пародируйте Такеcи Китано! — злобно крикнул Казуо.

— Я говорю как есть. Никто не запихивал вас в 3-3 специально, — повторил сэнсэй, — как и во все предыдущие годы.

— Почему же тогда выходит, — Ясуо встал рядом с братом, — что большая часть учеников в нашем классе так или иначе уже были связаны с классом 3-3 через старших родственников? В том числе и вы сами?

— Вот так новость... и когда ты успел это проверить? — обратился Казуо к брату.

— Не сейчас, Казу, мне интересно, что ответит сэнсэй на этот вопрос.

Одзава смотрел на них с неподдельным удивлением, впрочем, как и Арита вместе с Такаси.

— Неужели? Хотя... Теперь я понимаю, почему Тибики-сан... — пробормотал он.

— Тибики-сан? — переспросил Ясуо. — Он тоже к этому причастен?

— Нет-нет, это... не важно. Ещё в моё время в 3-3 попадали совершенно случайно. Даже если классов будет два, один... это ничего не изменит. Теперь, спустя столько лет, практически каждый из нас связан с этим классом. В этом нет чьей-то злой воли.

— Почему бы тогда вообще не прикрыть эту чёртову школу?! — не сдержался Казуо.

— Дело не в школе, Казуо-кун. Весь наш город несёт бремя...

— Или только мы, потому что нас специально «отобрали» для этого.

Одзава вздохнул и сказал:

— Кладбище — неподходящее место для таких разговоров. Я живу неподалёку отсюда. Да и вы уже продрогли от холода, горячий чай не помешает.

Сэнсэй жил в скромном многоэтажном доме в пятнадцати минутах ходьбы от кладбища. Разместив своих учеников в тесной кухоньке, он принялся заваривать чай.

— Одзава-сэнсэй, — первым нарушил молчание Такаси, — а вы помните юношу по имени Рёта Араи? Он учился в одно время с вами.

— Конечно, помню, — в голосе учителя послышалась теплота, — он был замечательным человеком, хорошим другом... Его считали слабым и болезненным, но духом он был посильнее прочих. Его все любили.

— Опять идеальные люди! — с досадой воскликнул Арита. — Мисаки Ёмияма тоже был таким — и к чему это привело всех нас?

— Всё-таки Рёта-кун был в других условиях. Его смерть не застлала нам глаза, а отрезвила нас. Мы поняли, что больше не можем бездействовать и отворачиваться от действительности.

— Но вы по-прежнему не помните, что же именно сделали? — поинтересовался Казуо.

— Нет, к сожалению. Но кое-что временами возвращается... Йокояма-кун, Рёта Араи ведь был твоим родственником? Дядей?

— Да, вы верно вспомнили...

Чай заварился, и на какое-то время они прекратили беседу.

— Одзава-сэнсэй, вы всё же считаете, что мы попали в класс 3-3 случайно. А как к нам относится руководство школы? — вернулся к старому Казуо.

— Наш директор скептически относится ко всяким суевериям и мистике. Но ему приходится мириться с тем, что в его школе существует «особенный» класс. В общем-то, и он, и остальные всегда самоустранялись, оставляя решение возникающих проблем на классного руководителя класса 3-3 и Тибики-сана.

— Но разве вас не назначили руководить нашим классом именно потому, что у вас есть «опыт»?

— Я сам вызвался. Во мне до сих пор живёт чувство, что для меня ещё ничего не закончилось. И я не хотел бежать от него прочь.

По возвращении домой Ясуо объявил перемирие.

— Извини, что наезжал на тебя, а сам скрывал свои исследования. Надо было рассказать о них ещё вчера.

— На первый раз, так и быть, прощаю, — снисходительно ответил Казуо. — Но впредь давай не будем ничего утаивать друг от друга. А теперь я хочу услышать всё, что ты узнал.

Ясуо бросил на стол пачку исписанных листов. Брат уставился на него в недоумении.

— Что это? Я должен прочитать всё?

— Как хочешь. Пока ты был занят идеями Уэды, я решил начать то, что мы как-то обсуждали с тобой — составление списка подозреваемых. Ну, для начала стоило проверить связи учеников с классом 3-3. Я попросил Аказдаву поспрашивать среди девушек, а сам с Такаси занялся тем же самым среди парней. Конечно, дружков Уэды и его самого нам расспросить не удалось, но на общем фоне это не имеет значения... Мы подкинули ребятам кое-какие мысли. И вот результат — на этих листках я записал всё, что они узнали у своих родственников. И думаю, если расспрашивать другие классы, окажется, что только в нашем собрано подавляющее большинство тех, чьи родственники когда-то учились в 3-3.

— Похоже, Одзава-сэнсэй либо искусно запудрил нам мозги, либо сам не знает, что творится в этой треклятой школе.

— Даже если он обманул нас, говоря, что в таком стечении обстоятельств нет злого умысла, я думаю, он на нашей стороне. Но что нам теперь делать со всей этой информацией? Найти «лишнего» с помощью неё затруднительно.

— Тогда пойдём другим путём. Я прошу тебя сделать вот что: загляни к Тибики-сану на следующей неделе и перетряси вместе с ним библиотеку. Нам нужно найти те записи, которые он упоминал. Возможно, они хранятся там, а он об этом забыл.

* * *

В понедельник после уроков Казуо с мрачным видом сидел в клубе Уэды и слушал, как все, кроме него и Ариты, обсуждали смерть Макото Окады и уверяли друг друга, что полны решимости продолжать поиски Мисаки.

— Парни, я просто поверить не могу, что вы всерьёз верите во всю эту мистическую хрень! — воскликнул Уэда, обращаясь к Казуо и Арите. — А вдруг все эти годы в нашем городе орудовал серийный убийца, прикрываясь вашими «проклятьями» и прочим?

Арита насмешливо взглянул на Уэду.

— Если это и впрямь серийный убийца, ты уверен, что у нас силёнок хватит его поймать? Тридцать девять лет безупречной работы! Да он ровесник Тибики-сана.

— А что, он сам и может им оказаться. Этот старикан слишком много знает про класс 3-3 и всех, кто в нём учился.

— Вы с ума сошли? Это нелепо! — не выдержал Казуо.

— Нелепо — думать, что во всем виноваты призраки и их проклятья, — парировал Уэда.

— Нелепо — закрывать глаза на то, что не можешь объяснить, — последовал контрудар от Ариты.

— Ещё одно слово — и ты вылетишь отсюда, — прорычал Уэда, махнув рукой в сторону двери. — Мы продолжим то, что начали. Кто не хочет оставаться с нами — скатертью дорога.

Никто не шелохнулся.

— Тогда с пятницы начинаем охоту. И кем бы ни была наша жертва, просто так она не ускользнёт от нас, — глаза Уэды недобро сверкнули. — В четверг я соберу вас снова, обсудим план действий. Тот, кто не явится на собрание, исключается из команды.

* * *

В четверг, девятнадцатого мая, Идзуми Акадзава шла по тёмному пустому коридору первого этажа нулевого корпуса. Уроки давно закончились, и большинство школьников разошлись по домам, но её гнала вперёд неодолимая жажда докопаться до правды и понять, что происходит с ней.

Её уже полтора месяца преследовали головные боли, нередко сопровождавшиеся потерей сознания. Семейный врач лишь разводил руками, не в силах понять, что не так со всегда здоровой и крепкой Идзуми, которая с детства не болела подолгу. Вероятнее всего, говорил он, это следствие перенапряжения и стресса. Идзуми нужно больше отдыхать от учёбы и чаще бывать на свежем воздухе.

Но сама она сильно сомневалась, что предположения врача были правдивы. Что-то иное крылось в этих постоянных головных болях. Она чувствовала, что стоит на пороге открытия какой-то страшной правды, и её организм всеми силами этому сопротивляется.

Девушку беспокоила и её забывчивость. От старой горничной О-Танэ-сан она узнала, что родители в прошлом году уехали погостить к родственникам и этим летом должны были вернуться. Но она совершенно не помнила этого. Найдя с помощью всё той же О-Танэ-сан семейные альбомы, Идзуми обнаружила в них фотографии незнакомого мальчика примерно вдвое младше неё.

— Что-то не так, госпожа?

— Кто это? — Идзуми надеялась, что спросила это спокойным, непринуждённым тоном.

— Это ваш приёмный брат, госпожа, его зовут Хиро. Ваши родители усыновили его незадолго до своего отъезда.

— А, точно... Спасибо, что напомнили, О-Танэ-сан...

Но старая служанка успела заметить искреннее изумление в глазах девушки.

— Говорила я вашим родителям: «Негоже семье разлучаться! Возьмите и Идзуми-сама с собой». Но кто будет слушать старуху?.. А теперь с вами случилось такое несчастье!

— Не переживайте, О-Танэ-сан, они правильно поступили, что не взяли меня с собой. Мне нужно думать о предстоящих экзаменах и выборе старшей школы. А эти головные боли и забывчивость скоро пройдут. Как только всё кончится...

Что именно кончится, Идзуми не могла ответить.

Находиться дома ей было всё тяжелее. Фамильный особняк словно давил на неё своей впитанной за долгие годы печалью. Поэтому Идзуми никогда не спешила домой. Она выбрала этот день, чтобы поговорить с Тибики-саном о своих провалах в памяти и о необъяснимых воспоминаниях.

Как-то в дождливый день она стояла у окна и всматривалась в хмурый пейзаж. И словно что-то перенесло её в другое время и место. Она видела перед собой неясную фигуру, говорившую лишь одну фразу: «Ты не сможешь, как не смогла и в своё время». Что она не сможет и какое «своё время»? Может быть, это был лишь обрывок какого-то сна, случайно запомнившийся ей, но он таил в себе нечто важное.

А упомянутые вскользь Мотидзуки-сэнсэем имена людей, которых она никак не могла знать, но которые показались ей такими знакомыми? И сам сэнсэй, в присутствии которого головная боль становилась невыносимой?

Она не могла в одиночку справиться с этим и однажды с тоской поняла, что у неё нет ни одного близкого друга, с которым можно было бы поделиться своими переживаниями. Безусловно, в новом учебном году она стала уважаемой личностью среди одноклассников, но подруг у неё не было...

Около двери, ведущей в дополнительную библиотеку, Идзуми столкнулась с Мотидзуки-сэнсэем.

— О, Акадзава... Ищешь Тибики-сана? — он спросил это в своей обычной осторожной манере, как будто его вопрос мог кого-то оскорбить.

— Да, — ответила девушка, внимательно смотря на учителя.

Как и в прошлый раз, заболела голова.

— К сожалению, его не будет в школе какое-то время. Он уехал к семье, они живут на Хоккайдо. Но он кое-что оставил вам. Не могла бы ты передать ключ от библиотеки Казуо Накамуре?

Мотидзуки достал из кармана ключ и отдал девушке.

— Хорошо, Мотидзуки-сэнсэй, я передам. А вы не знаете, почему он уехал? Что-нибудь случилось с его семьёй?

— Он очень спешил и был краток, когда работал последний день в школе. Кажется, кто-то из его родственников серьёзно заболел. Что ж, мне пора. Будь осторожна.

Идзуми задумчиво посмотрела вслед Мотидзуки-сэнсэю, а потом, когда он вышел из здания, решила открыть библиотеку. На большом столе лежал конверт прямоугольной формы. Присев за стол, она принялась изучать вещь, оставленную Тибики-саном.

К конверту прилагалось письмо с пометкой: «Ученикам класса 3-3».

Обстоятельства вынудили меня покинуть школу, но я постараюсь вернуться как можно быстрее. Недавно я нашёл вещь, которая будет вам полезна. Это дневник вашего предшественника, Коити Сакакибары. Он весьма подробен и, надеюсь, там вы найдёте ответы на все вопросы, которые возникнут у вас во время моего отсутствия...

Отложив недочитанное письмо, дрожащими руками Акадзава разорвала конверт и достала самую ценную вещь, которую когда-либо держала в руках.