Между границами (джен)

Маша вспомнила, как прямо перед ней вспыхнули хищно-желтые глаза неведомого чудовища, как натужно заскрипели тормоза, а затем что-то огромное ударило ее. Тогда она почувствовала, что летит, словно выпущенная на свободу птица. И падает, падает… Очень долго падает. Наверное, целую вечность, проваливаясь в вязкий жадный мрак. Она не ощущала ни боли, ни удивления, только странное тепло в груди — там, где билось ее маленькое сердце. Маше даже показалось, будто она слышит мамин крик где-то совсем рядом. Но ей очень сильно хотелось спать, а слова не желали срываться с губ и складываться в предложения.

* * *

С трудом разлепив сонные глаза, Маша приподнялась на локтях и удивленно огляделась.

Где она?

Удивление сменилось беспокойством, а затем и настоящим испугом. Она не знала, где находится. Ее окружал странный пугающий лес. Никогда раньше она не видела такого леса. Здесь ощущалось что-то неправильное… что-то жуткое… Голые тонкие стволы деревьев словно иглы, устремлявшиеся ввысь, протыкали своими вершинами невидимое небо и оттуда сочилась белая вязкая паутина тумана, опутывающая все вокруг. Трава под руками казалось холодной и колючей, а воздух, лишенный запахов, лип к лицу, словно сладкая вата.

Маша вытерла лицо дрожащей ладонью и еще раз огляделась. Куда же подевался весь город? Где высокие дома и люди?

— Мама! — позвала она, надеясь услышать голос матери. Тишина. — Мамочка! Мама!

Маша испуганно заплакала, и эхо глухими, гулкими отзвуками разнесло ее плач по всему лесу.

— Где же ты?

Утирая слезы рукавом кофточки, Маша встала и направилась в сторону небольшого холма; там, наверху, лес показался чуть более редким. Что, если на холме отыщется дорога? Белые рваные хлопья тумана не давали возможности ничего рассмотреть. Она шла, постоянно оглядываясь по сторонам. Где же мама? Может, она тоже заблудилась в этом лесу? Может, ей нужна помощь? А может, она сейчас ищет Машу так же, как Маша ищет ее? Или все это лишь странный сон? Маша ущипнула себя за запястье и тут же вскрикнула от боли. Закусила губу и ущипнула еще раз, сильнее, из глаз брызнули слезы, а на разом покрасневшей коже осталось саднящее припухшее пятно. Нет, это определенно не сон.

— Мамочка-а-а! — позвала Маша, и снова не получила ответа.

Она медленно брела по лесу, то и дело останавливаясь и прислушиваясь, не раздастся ли из далека крик матери. Лес становился все более жутким, прямо как в фильмах ужасов, которые так любил смотреть папа и которых Маша так боялась. Маша смахнула вновь выступившие на глазах слезы и только сейчас поняла, насколько сильно соскучилась по родителям. Наверное, они волнуются, ищут ее. Мама наверняка плачет, а папа обнимает ее и успокаивает, как делал это всегда.

— Я найду вас! Я здесь! — крикнула Маша, надеясь, что родители все же услышат ее, и побежала меж тонких стволов деревьев, туда, где в белесом тумане ей на секунду почудился просвет.

Почти на самой вершине холма она вновь остановилась, чтобы осмотреться. Год назад она ходила с дедушкой и бабушкой в березовую рощу, росшую позади их старого деревенского дома. Тот лес был светлым и приветливым, ветер мягко шелестел листвой, а где-то в отдалении тихо журчал ручей и пели птицы. И еще в том лесу пахло малиной… Сейчас же все вокруг выглядело каким-то неестественным, словно она попала в недобрую сказку. За все это время Маша не услышала ни одной птички! Над землей клубился туман, будто желая поскорее съесть ее, как Баба-Яга в сказке про Ивана-царевича. Только в той сказке ему удалось найти свою невесту, а она до сих пор бегает по лесу в поисках мамы и папы. А может, она осталась одна во всем мире?

Но стоило Маше только подумать об этом, как откуда-то послышались звуки: странные, похожие на скрип старых, давно не смазанных дверей, а затем и голоса. Их было много, очень много… Они бубнили что-то невнятное, постоянно перебивая друг-друга, становясь то ели различимыми, то наоборот — более громкими, но как ни старалась Маша — разобрать слова или понять, откуда они доносятся, так и не смогла.

Просвет, мелькнувший между деревьями, растаял так, словно его и не было, ряды тонких черных стволов остались позади, и теперь деревья стали походить на длинных костлявых чудовищ, которые тянули к Маше свои когтистые руки-ветви с изломанными пальцами, так и норовя наброситься на нее и утянуть во Тьму; туман сгущался, звуки снова затихли, и в лес вернулась мертвая тишина. Теперь Маша не слышала даже собственных шагов! Или это ее бешено колотящееся сердце заглушало хруст веток под ногами?

Внезапно Маша отчетливо услышала голос:

— Иди… — сказал он.

Вздрогнув, Маша резко обернулась, но увидела лишь стену из деревьев. Сердце забилось чаще, живот свело судорогой страха.

— Кто здесь? — пискнула она испуганно.

И тут же почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.

— Мамочка… — прошептала Маша и бросилась бежать сквозь строй заслонявших ей дорогу деревьев-чудищ. Она бежала через лес, не оставливаясь ни на секунду, но чувство, будто кто-то наблюдает за ней, лишь усиливалось. Словно все твари, живущие в этом жутком лесу, выползли из своих нор посмотреть на незваную гостью.

— Пошли с нами… пошли… шли... шли...

— Не бойся… бойся… бойся… — звучали за спиной умножаемые эхом голоса.

Они двигались вместе с ней, шли по пятам. И как бы быстро она не бежала, всегда ощущала их рядом. Обернись, протяни руку… вот оно, чудовище. Но сколько бы Маша не оглядывалась, лес по-прежнему оставался пуст.

Наконец, окончательно выбившись из сил, Маша остановилась. Стараясь удержать рвущиеся из груди всхлипы, она села на землю, оперевшись о ствол дерева и, чувствуя кожей спины грубый рельеф коры, отчаянно разрыдалась.

— Мамочка, папочка… — ее плач эхом разнесся по мертвому лесу.

Постепенно силы ее иссякли, плач перешел в редкие всхлипы, а затем и вовсе затих. Маша устало прикрыла глаза и незаметно провалилась в беспокойную дрему.

* * *

—… Вставай, душа. Нам пора. Тебя ждут.

Маше потребовалось несколько секунд, чтобы окончательно проснуться. Перед ней стояла высокая красивая женщина. Лицо ее было очень бледным, почти прозрачным, а кожа испускала неяркое матовое сияние. Она была красива, невероятно, нечеловечески красива. Маша помнила, как мама читала ей книгу про ангелов, и в ней как раз была картинка, где какой-то дядя с крыльями, одетый во все белое, волшебным образом светился изнутри.

— Ты — ангел? — удивилась Маша, глядя на незнакомку во все глаза.

Та улыбнулась и отступила на шаг, двигаясь изящно и плавно, словно прекрасный лебедь.

— Тебя ждут, душа. Нам пора, — ее ласковый голос манил Машу, зовя следовать за собой.

Маша с легкостью поднялась, будто силы не покидали ее, да и лес больше не казался ей таким уж ужасным, ведь теперь она была не одна.

— Но где же твои крылья? — взволнованно спросила Маша. — У ангелов должны быть крылья.

— Они есть, — улыбнулась женщина, направляясь вглубь леса. — Но не белые.

Маша, словно зачарованная, последовала за ней.

— Покажи, — попросила она, сгорая от любопытства. Она никогда раньше не видела настоящих, живых ангелов. Зато теперь ей будет, что рассказать маме и папе.

"Мама!"

Маша вдруг резко остановилась, вспомнив о родителях, и обеспокоено огляделась.

— Мои мама и папа, они еще тут? Мы должны их найти.

— Не волнуйся за них. Их здесь нет, но они в безопасности, — слова женщины заставили Машу нахмуриться.

— Ты не врешь? — с сомнением спросила она.

Ангел опустила на нее мягкий, добрый взгляд и успокаивающе улыбнулась. Только сейчас Маша заметила, что глаза ее были необычными: черными, словно два драгоценных камня, чарующими и невероятно манящими.

— Я обещаю, что никогда не совру тебе, душа. Идем со мной.

Весь оставшийся путь они шли в молчании. Маша задумалась о том, что вот сейчас ангел выведет ее из леса и приведет домой. А там их уже будут ждать мама и папа. Они обнимут ее, расцелуют, и папа скажет: "Зачем же ты ушла в лес одна, дочка?" А мама просто будет плакать от счастья. Потом Маша познакомит их с ангелом, и они все вместе пойдут домой пить чай с конфетами.

Ангел внезапно остановилась, и Маша, выглянув из-за ее плеча, не смогла сдержать удивленного вздоха. Они стояли прямо напротив двустворчатых ворот, высотой напоминавших огромный многоэтажный дом. Маша робко подошла ближе, чтобы лучше их рассмотреть. Черные, словно высеченные из единого куска камня, они были украшены странными рисунками, изображавшими безобразных созданий — то ли людей, то ли животных. Позы этих странных существ были неестественными и отталкивающими, а сами действия просто омерзительными. Здесь были жабоподобные чудища в старинных рыцарских доспехах, слоны на человеческих ногах, крабы, из панцирей которых торчали усыпанные иглами пики, люди, похожие на яйца, то ли сидевшие верхом на козлах, то ли сросшиеся с ними. Маша перевела взгляд чуть ниже и вздрогнула от еще большего ужаса — с каменных ворот на нее взирали огромные твари с крыльями за спиной и рогами на головах, пасти их были широко распахнуты, обнажая клыки, на мощных лапах виднелись длинные изогнутые когти.

На оставшиеся изображения Маша побоялась даже смотреть. Неужели на свете действительно бывают люди, похожие на этих существ? А крылатые чудища? Мысли путались. Еще несколько минут назад она была готова пойти за ангелом куда угодно. Но сейчас… Сейчас ее охватили сомнения.

Послышался глухой треск, и ворота сами собой начали открываться. В лицо Маше ударил сильный порыв ветра, заставивший ее поежиться. Она сделала неуверенный шаг в сторону ворот, напряженно вглядываясь в густой клубящийся туман, а затем и вовсе привстала на цыпочки, надеясь хоть что-то разглядеть в этом непроглядном тумане. И в это мгновение за воротами промелькнула чья-то черная тень. Маша вздрогнула и, испуганно обернувшись, встретилась с бесстрастным взглядом ангела.

— Тебя ждут на той стороне, душа, — сказала она, настойчиво подталкивая ее к воротам. Вот только теперь в мелодичном хрустальном голосе не слышалось ничего человеческого — словно крохотные льдинки сталкивались друг с другом с холодным серебряным звоном.

— Мама и папа? — ломким от страха голосом спросила Маша.

— Ступай за ворота. Однажды вы обязательно там встретитесь. Здесь, в лесу, ты будешь совсем одна.

— Одна-а-а…— эхом вторил ей странный и очень пугающий лес.

— Я не хочу быть одна, — шепотом сказала Маша, вновь оборачиваясь к воротам.

На той стороне туман стал плотнее и гуще, и Маше стало казаться, что, если она сделает шаг за ворота, дороги назад уже не будет. А может, оно и к лучшему? Это место очень сильно пугало ее, а там ее ждали мама и папа. Нужно сделать лишь один шаг, и она за воротами, с ними. Ступня оторвалась от земли и…

— Маша-а-а…

Маша резко обернулась. Она была готова поклясться, что ей почудился чей-то голос. И он показался ей смутно знакомым, будто она уже слышала его раньше…

— Маша, вернись…

Маша вдруг ощутила на своем лице что-то влажное, коснулась пальцами щек — ничего. Но странное ощущение осталось. Это было похоже на… слезы. Но она ведь не плачет. И самих слез нет. Но она их чувствует!

Внезапно плеч Маши коснулось что-то теплое. Ощущение было мимолетное, но такое знакомое. Словно кто-то обнял ее. Но рядом никого не было, только ангел, а она стояла в нескольких шагах от нее. Значит…

В груди ее словно вспыхнул яркий огонек. Он наполнил собой все ее тело, на губах расцвела счастливая улыбка. Маша узнала это прикосновение. Она не понимала как, но была уверена, что это мама. Ее мама. Любимая, родная, она где-то здесь. Здесь, в этом лесу, не за воротами.

— Пора, душа, — пропела ангел, словно подталкивая ее к воротам.

— Я не могу. Мама здесь. Я знаю это.

— Ее здесь нет.

— Ты обманула меня! И обманываешь до сих пор! — Маша сложила руки на груди, обиженно надувая губы.

— Я обещала, что не совру тебе. И выполняю свое обещание. Твоих родителей здесь нет…

— Но я слышала маму!

—… И тебе здесь нечего делать. Тебя ждут там, — настаивала женщина, и голос ее все больше и больше походил на сотни маленьких льдинок. Холодных, бесстрастных…

— Нет! — воскликнула Маша и бросилась обратно в лес, но до нее успели долететь слова:

— Так будь же ты отныне призраком!

Маша не поняла смысла этих слов, да это было и не важно. Сейчас главное — найти маму и папу. Она чувствовала, что они где-то рядом. Они ждут ее.

— Мамочка! Папочка! — отчаянно закричала Маша. Они должны были ее услышать. Ведь так?

Она продолжала бежать, то и дело с надеждой оглядываясь по сторонам, но все было тщетно — лес вновь перестал отзываться на ее крики.

Скоро ей стало казалось, что она бегает покругу — все здесь было до жути одинаковым. Тогда Маша распустила косичку и привязала ленточку на ветку одного из деревьев, чтобы проверить свои опасения. И когда она встретила "помеченное" дерево в третий раз, все подтвердилось — она заблудилась и ходит кругами.

Оперевшись о ствол дерева, Маша горько заплакала: то ли из-за того, что ее ангел оказался вовсе не ангелом, то ли из-за того, что она не может найти родителей в этом страшном лесу, или просто потому, что ужасно устала и совсем выбилась из сил.

— Доченька…

Маша вскинула голову, оглядываясь вокруг — мамы поблизости не было. Но не могло же ей вновь показаться!

— Мама? Папа?

— Вернись, пожалуйста.

— Где вы?

— Мы ждем тебя…

— Я иду к вам! — надежда в груди Маши вновь вспыхнула ярким огнем.

Она вскочила с места и бросилась бежать на звук голоса мамы. Она чувствовала, что с каждым шагом он становится ближе.

"Они рядом", — и эта мысль, казалось, добавила Маше новых сил.

Исчезновение голосов родителей было для нее сейчас самым страшным кошмаром.

Голос привел Машу к пещере. Забежав внутрь, она тут же споткнулась и упала, больно ударившись коленками о твердую поверхность пола. Закусив нижнюю губу, "проглатывая" боль, Маша поднялась. Но стоило ей сделать новый шаг, как она снова упала. Из глаз предательски брызнули слезы.

— Машенька, милая, все будет хорошо…

— Моя принцесса, держись…

И только эти голоса — голоса мамы и папы — не давали ей сдаться окончательно.

Маша сжала кулаки и встала. Каждый шаг давался ей с большим трудом. Она падала, спотыкалась, но поднималась и продолжала идти. Пещера сузилась и превратилась в туннель. Голоса родителей неожиданно вновь пропали, но зато зазвучали новые, незнакомые.

— Скальпель.

— Зажим.

— Разряд.

Внезапно Маша почувствовала боль во всем теле, будто ее ударили током. Дышать стало тяжело. Ее руки онемели, но Маша не хотела останавливаться. Задыхаясь и чувствуя в груди все усиливающееся жжение, она продолжала идти. Медленно, еле-еле переставляя ноги. Пульс стучал где-то в ушах, сердце, казалось, хотело выпрыгнуть и навсегда покинуть свою хозяйку.

— Тампон.

Впереди вспыхнула яркая вспышка белого света. Она была настолько яркой, что Маше пришлось зажмуриться.

"Еще немного. Еще чуть-чуть", — повторяла она себе, шагая вперед. Больно. Ужасно.

Туннель казался Маше нескончаемым, она шла по нему бесконечно долго, но как бы не старалась — Свет не становился ближе.

В глазах появилась болезненная резь, словно в них насыпали песка. Стало трудно дышать, сил на то, чтобы идти, бороться… не осталось, их не было даже на то, чтобы просто плакать. Хотелось упасть на землю и никогда больше не вставать.

— Пинцет.

Туннель совершенно неожиданно расширился до огромных размеров, и Маша вновь увидела ту самую незнакомку, которую когда-то сравнила с ангелом. Женщина стояла чуть поодаль, в окружении уродливых тварей, чьи изображения она видела на воротах, и неотрывно смотрела на Машу. Вот только одета она была не в белые одежды, как в их первую встречу, а в черные, и за спиной у нее виднелись темные крылья, как у летучей мыши.

— Вернись… вернись к нам … — зашептали знакомые пугающие голоса. Женщина поманила ее пальцем, сладко улыбаясь, но Маша, стараясь не обращать на нее внимание, продолжила идти на свет

Шаг, еще шаг, она оступилась, и вновь упала, на этот раз больно ударившись головой.

Мерзкие твари торжествующе зашипели, и пригибаясь к самой земле медленно поползли к ней. Маша лежала неподвижно, чувствуя как к горлу подкатывает тошнота, ладони вспотели, страх и боль прижали ее тело к полу, не позволяя пошевелиться. Твари подбирались все ближе и ближе, когти лязгали по камням, слюна и слизь капала с клыков, а идущий от тварей зловонный запах становился все невыносимее.

"Ну вот и все", — успела подумать Маша, когда когтистая лапа потянулась к ее лицу… Но коготь дернулся и замер в нескольких сантиметрах от ее щеки, словно наткнувшись на невидимый барьер. Тварь попыталась преодолеть его, отскочила в сторону и вновь бросилась на Машу, но тут же яростно завизжала, ударившись о невидимую стену. Еще несколько тварей отчаянно заметались по кругу, надеясь отыскать невидимую брешь.

Маша пошевелила руками и с огромным трудом поднялась на ноги, но не пройдя и пары шагов, вновь упала. Болело все тело, словно ее только что сбила машина. Она несколько раз вновь попыталась подняться, но тщетно.

Женщина-«ангел» подошла ближе и встала у нее на пути, твари собрались вокруг своей госпожи плотным кольцом, яростно завывая и издавая нечеловеческие звуки.

— Ну вот и все, — с надменной улыбкой сказала ангел.

Маша поняла, что силы иссякли окончательно и что встать она больше уже не сможет, даже думать было невероятно сложно. Она так и останется здесь, в этом туннеле, словно призрак — как окрестила ее эта женщина. Она больше не сможет увидеть родителей… Мама… Папа…

Сжав разбитые ручки в кулаки, Маша закусила губу до металлического привкуса во рту и со всей силы дернулась вперед. Ради родителей! Она должна! Ради них! Ради папы и мамы! Перед глазами у Маши встала картинка плачущей мамы, а затем и печального папы. Нет! Нужно ползти! Пока она жива, пока может двигаться, она должна!

Видя ее яростные попытки добраться до света, жуткие твари стали неуверенно расступаться, они клацали зубами, выли и скребли когтями, то и дело пытаясь дотянуться до Маши, и все же опасливо пятились, чувствуя непонятную, окружавшую Машу, силу. Тела их постепенно стали терять плотность, сливаясь со стенами туннеля и превращаться в клочья тумана: но ангел все еще стояла на ее пути. Черные крылья грозно возвышались за ее спиной, а на надменном лице читалась властная решимость.

Маша остановилась и, подняв голову, невольно замерла, встретившись с холодным взглядом женщины. Только сейчас она задалась вопросом, почему раньше считала ее глаза красивыми? Они были совершенно черными, словно в них никогда не было зрачков — бездонные пропасти, черные дыры, в которые так просто провалиться, стоит в них только заглянуть.

— Я верю, что смогу выбраться отсюда, — Маша чувствовала, что поступает правильно. Словно какая-то неведомая сила помогала ей и направляла ее. — Я люблю своих маму и папу. И я надеюсь, что они еще ждут меня.

После этих слов надменная улыбка женщины превратилась в хищный оскал, а в бездонных черных глазах сверкнул опасный огонек; словно дикая кошка она опустилась на чертвереньки, выгнула спину и в один короткий прыжок оказалась рядом с Машей.

Маша отшатнулась, ей показалось, что женщина сейчас вцепиться ей в лицо и волосы, но она медлила, словно что-то не подпускало ее к девочке, так же, как минутой ранее не подпускало чудовищ.

— Моя! Моя! Моя! Моя душа! — яростно закричала женщина, царапая длинными ногтями невидимый барьер; ее лицо потеряло все свое сходство с ангельским и стало казаться невероятно безумным; могучие крылья угрожающе захлопали над ее головой, лишая облик женщины последних человеческих черт.

Маша не сводила с нее испуганных глаз, и все же, словно ведомая чужой волей, заставила себя прокричать следующие слова:

— Я верю, надеюсь, люблю…

И Свет наполнил ее…

Он был везде, совсем близко, он был в ней, он заполнял ее и ослеплял. Маша подняла руку и тело стало словно невесомым… Она летела куда-то, скользя в белом тумане…

— Все будет хорошо. — сказал чей-то голос.

И все исчезло…

* * *

По ушам ударил странный писк. Маша с трудом подняла опухшие веки, щурясь от яркого света.

— Очнулась! — раздалось где-то совсем близко.

— Доченька! Пустите же!

Этот голос… Маша была готова расплакаться, но было слишком больно и тяжело. Неужели она снова слышит этот голос!

Мамочка…

— Принцесса!

Папочка…

Маша была счастлива. Наконец-то закончился этот дурной сон и она снова видит их — своих любимых маму и папу.

Как и предполагала Маша, мама плакала, а папа успокаивал ее, прижав к своей груди. И глядя на них, Маша почему-то была уверена: что дурной сон больше не повторится.