Письмо от Принца (джен)

 «Здравствуй, дорогой Принц-полукровка!

Звучит как "здравствуй, дорогой дневник". В некотором роде так и есть. Ты никогда не отвечаешь на мои письма. Я даже не уверен, что ты их получаешь. Но сова всегда возвращается с пустым клювом. Если бы тебя не существовало или ты был мёртв, разве не вернулись бы ко мне письма нераспечатанными? Ты умный, ты точно знаешь ответ. А я по-прежнему только с тобой делюсь своими мыслями, прочие меня вряд ли поймут. Обычный подростковый максимализм, скажешь мне ты? Возможно. Но разве за обычными подростками охотится сильнейший тёмный маг? Подумаешь, что я опять жалуюсь? Нет, мой дорогой Принц, вовсе нет. Просто некому, кроме тебя, открыть душу. Я верю, ты смог бы понять.

Мне кажется, что и я понял бы тебя. Твои заметки на полях старого учебника дают некоторое представление о том, какой ты человек. Непонятый, непризнанный, одинокий. Я чувствую невероятное родство с тобою.

Конечно, ты уже знаешь (если всё-таки читаешь мои письма), как сильно твои исправления рецептов помогают мне на зельеварении. А твой совет насчёт безоара спас жизнь моему другу. Он выпил отравленную медовуху, и если бы не ты, вероятно, был бы уже мёртв. Спасибо тебе! Как бы я хотел, чтобы ты был моим учителем. За этот неполный год, благодаря твоему учебнику, я узнал больше, чем за пять лет зельеварения с профессором.

Ты помог мне не только с зельями. Благодаря изобретенному тобой заклинанию левикорпус я наконец понял принцип невербальной магии. И, на мой взгляд, уже достиг некоторых успехов. Ведь вначале года я не мог даже люмос сотворить, не произнося заклинания вслух. Хотя мой профессор утверждает, что я всё такой же несобранный лентяй. Он, как и ты, не стесняется в выборе выражений. В последнее время мне кажется, что вы с ним очень похожи. О его гениальности в зельях и заклинаниях ты уже наслышан от меня. А его замечания, оказывается, столь же остры и метки, как и твои, если не думать о том, что он оскорбляет меня. Мне недавно случилось подслушать, как он распекал своего любимого ученика. Это была просто песня, скажу я тебе.

Но если задуматься, то он прав и на мой счёт. Я и правда безответственный, безалаберный, зарвавшийся мальчишка, которому вечно всё сходит с рук.

Два дня назад я едва не убил своего однокурсника твоим заклинанием. Для врагов. Я идиот, знаю. И профессор так считает. Ведь только идиот может использовать непроверенное заклинание на живом человеке. Я не хотел его убивать, клянусь. Но он швырнул в меня круциатусом, и это было первое, что пришло мне в голову. На наше счастье, профессор оказался неподалёку и подоспел вовремя. Ещё никогда я не был так рад его видеть. Ты не представляешь, как я ему благодарен. Если бы кто-то умер от моей руки, я не смог бы жить с таким грузом. А мне в качестве наказания назначили два месяца отработок, как и моему отцу когда-то за подобный поступок. В два месяца мытья котлов оценил директор человеческую жизнь. Мне стыдно и горько за то, что я сделал.

Наверняка у тебя были настоящие враги. Те, кто заслуживал такой участи. Я уверен, что ты ни за что не использовал бы это заклинание просто так, против школьного неприятеля. У меня тоже есть такой враг. Я обещаю, что больше никогда не буду столь необдуманно пользоваться магией.

Однако я хочу вернуть тебе книгу. Мне кажется, будто я предал твоё доверие. И не имею больше права на твою поддержку. Это станет большим наказанием, чем отработки. Но я его заслужил. Я виноват.

Спасибо тебе, что незримо был со мной всё это время.

Это моё последнее письмо, больше я тебя не побеспокою.

И да, настало время подписаться собственным именем.

С уважением и огромной благодарностью, твой Гарри Поттер».

Гарри в последний раз с трепетом пролистал пожелтевшие, исписанные летящим почерком страницы и аккуратно завернул книгу в пергамент, вместе с письмом привязав к лапке неприметной школьной сипухи. Он погладил отвернувшуюся Хедвиг по белым перьям:

— Ты же всё понимаешь, да? Ты слишком приметная. Зато ты можешь отнести записку Хагриду.

Сова немного обиженно ухнула, но лапу подставила. Гарри рассеянно поглядел вслед удаляющимся точкам и отправился на отработку, ему предстояло вычистить не один десяток котлов.

Гарри ходил как в воду опущенный. Рон думал, что это из-за наказания, и всячески пытался его утешить. Гермиона же считала, что это справедливая кара за использование тёмной магии и что Гарри поступил правильно, оставив книгу в Выручай-комнате. Он никогда не говорил друзьям, что пишет Принцу письма. Они бы не поняли и стали говорить, как это может быть опасно. Но Гарри просто знал, что Принц не опасен для него. Хотя даже себе не смог бы объяснить этой уверенности.

Гарри попросил прощения у Малфоя и поблагодарил Снейпа за то, что не позволил ему стать убийцей. За это получил поток оскорблений от слизеринца и недоуменно приподнятую бровь от их декана. Впрочем, настроение от этого не улучшилось. Ему не хватало книги с советами Принца. Не из-за зелий, нет, с ними он уже мог разобраться сам, хотя и не так хорошо. Книга стала его другом, и даже больше. Он тосковал.

Три недели спустя Гарри пришёл на завтрак раньше всех, чтобы не слушать причитания друзей о его несчастном виде и избавиться от навязчивого внимания Джинни, которое в последнее время невероятно раздражало. В этот ранний час в зале было всего несколько студентов с Когтеврана да равнодушный ко всему Снейп за преподавательским столом. В зал влетела коричневая сова со свёртком, привязанным к лапке. Гарри подумал, что это странно, ведь обычно все совы прилетают в одно время. Но когда сова направилась к нему, он удивился ещё больше — единственный, кто мог ему написать, погиб почти год назад. При воспоминании о Сириусе уже привычно кольнуло в груди. С усилием отогнав грустные мысли, Гарри отвязал свёрток и угостил сову кусочком бекона. Разорвав бумагу, он в первый момент подумал, что это его посылка вернулась нераспечатанной. Внутри и правда лежал "Расширенный курс зельеварения" Любациуса Бораго с пометками Принца-полукровки. Но кроме книги там лежала толстая немного потрепанная тетрадь в чёрной обложке и письмо, написанное знакомым, хоть и немного изменившимся почерком. Отложив учебник и тетрадь, Гарри развернул письмо.

«Здравствуйте, Гарри.

Полагаю, я могу так вас называть? Признаться, я не ожидал, что вы решите вернуть книгу. Впрочем, я много чего не ожидал. Если верить вашим письмам, то моё слово для вас кое-что значит. Так вот вам мой совет: не стоит никого идеализировать! Не всё то, чем кажется. Впрочем, в юности мало кто следует добрым советам.

Я возвращаю вам книгу, она будет вам полезна. Лишь смею надеяться, что вы не будете больше вести себя как пустоголовый кретин, бросаясь неизвестными заклинаниями. Кроме того, я дарю вам свой дневник, в котором собраны все мои ранние разработки заклинаний с подробными разъяснениями. Не уверен, что это убережет вас от глупости и безрассудства, но хотя бы даст вам дополнительное преимущество. Большинство из этих заклинаний никому не известны, хочется верить, что так и останется.

Не пишите мне больше, это опасно для нас обоих.

И разучите, наконец, распознающие чары!

С наилучшими пожеланиями, Принц-полукровка».

Пока Гарри читал письмо, глупая улыбка не сходила с его лица. Он бережно сложил пергамент и с благоговением открыл тетрадь. Она вся была заполнена красивым летящим почерком. Ближе к середине он наткнулся на яркую закладку, она лежала на странице с модифицированными распознающими чарами. Гарри взмахнул палочкой и произнёс про себя заклинание, тетрадь засветилась ровным голубым светом — значит, никакой тёмной магии в ней нет.

Большой зал стали заполнять ученики. Гари погладил бесценный дар кончиками пальцев, спрятал свёрток в свою сумку и покинул зал. Он не заметил внимательного взгляда профессора Снейпа.

Близился конец года. За это время многое произошло. Гарри вдоль и поперёк изучил тетрадь Принца, из которой узнал множество полезных и нужных заклинаний. Он отдалился от друзей и окончательно расстался с Джинни. Поттер не хотел им рассказывать о тетради, но при этом старался как можно больше времени проводить за её изучением. Мысли Принца казались ему невероятно близки. Он, как никогда, желал с ним познакомиться по-настоящему. В душе Гарри поселилась надежда, что, когда всё закончится, он его обязательно найдёт и тогда... А что тогда, об этом он запрещал себе думать.

Он узнал, что это Снейп передал пророчество Волдеморту. Что из-за него погибли родители Гарри. Почему-то стало необъяснимо больно, как будто его предал близкий человек. Ведь ему казалось, что благодаря замечаниям Принца он начал лучше понимать Снейпа и даже проникся к нему некой симпатией. Но задуматься об этом было некогда. Дамблдор взял его в путешествие за крестражем, напился неизвестного ядовитого зелья, а потом Снейп его убил.

Гарри бежал за ним, сам не понимая зачем. Но он был уверен, что если догонит профессора, то всё станет как прежде. Снейп с лёгкостью отбивал его заклятия, даже те, которые не мог знать никто, кроме Принца. А когда Гарри бросил ему в лицо обвинения в трусости, Снейп пришёл в ярость. Казалось, он хочет сказать что-то ядовитое, а ещё лучше швырнуть аваду. Но он взял себя в руки, невербально обездвижил Гарри и прошипел сквозь зубы:

— Не всё то, чем кажется, мистер Поттер.

Он покинул Хогвартс вместе с пожирателями, оставив обездвиженного Гарри с дырой вместо сердца переживать смерть своего наставника. Гарри был почти уверен, что ему просто почудились отголоски боли в глубине непроницаемо чёрных глаз. И эти слова, сказанные Снейпом, он ещё очень долго прокручивал в голове.

Потом всё завертелось. Похороны Дамблдора, прощание с Дурслями, свадьба Уизли и нападение пожирателей и, конечно, поиск крестражей. Несмотря ни на что, друзья отправились с ним. Это был очень трудный год. Предательство и возвращение Рона, змея в Годриковой впадине, сломанная палочка, Малфой-мэнор. Сколько раз Гарри был на волосок от смерти. Но кто-то незримо им помогал. Кто наколдовал лань? Откуда в озере взялся меч? Кто послал Добби? Гарри нравилось думать, что это Принц-полукровка. Но этими мыслями он ни с кем не делился, как и всем, что касалось его тайного друга. Он ещё помнил, с каким презрением Гермиона смотрела на его книгу. Принц был только его.

Столько всего произошло прежде, чем он оказался в потайном ходу под Гремучей ивой. Он сквозь щель смотрел, как Снейп боком завалился на пол и из его разорванной Нагайной шеи потекла кровь. Волдеморт вышел из комнаты, не оглянувшись, и змея в своем защитном шаре поплыла по воздуху вслед за ним. Гарри мгновенно оказался на коленях рядом с умирающим, рукой зажимая его рану.

Расширенные тёмные глаза Снейпа сфокусировались на Гарри, и он попытался что-то сказать. Профессор ухватился окровавленной рукой за край одежды Поттера, притягивая того ещё ближе. Из его горла вырвались страшные булькающие звуки:

— Собери... Собери...

Из его глаз, ушей и рта хлынули серебристые нити воспоминаний. Гарри оглянулся на Гермиону, и та протянула ему наколдованный флакон. Он мановением палочки направил вещество в узкое горлышко. Чёрные глаза Снейпа встретились с зелёными, и он еле слышно прошептал:

— Взгляни... на... меня... Гарри...

Собственное имя из уст профессора будто отрезвило Гарри, вернуло ему ясность мышления, и он пробормотал:

— Ещё не время умирать, профессор.

Он не желал смерти Снейпу. Никому не желал, кроме Волдеморта. Он не испытывал ненависти к профессору Снейпа, предполагая, что не всё так просто со смертью Дамблдора. Великий махинатор не мог так ошибаться в людях, а значит, ошибался Гарри.

Поттер начал водить палочкой над разорванной шеей профессора, шепча заклинание, и змеиный яд тёмной струйкой перетекал в подставленный флакон, который на этот раз сотворил он сам. Он закупорил флакон с ядом и оставил в сторону. Гарри выводил палочкой сложные вензеля, напевая формулу выученного из тетради Принца-полукровки заклинания. Того заклинания, которым Снейп исцелил Драко Малфоя. Того заклинания, которого никто не должен был знать.

— Вулнера Санентур. Вулнера Санентур. Вулнера Санентур.

Раны затягивались прямо на глазах, оставляя тонкие ниточки свежих шрамов. Гарри обернулся к Гермионе, которая с нескрываемым шоком смотрела на происходящее.

— Бадьян, кроветворное, восстанавливающее, — приказал Гарри. Но, видя замешательство на её лице, нетерпеливо рявкнул: — Гермиона, сейчас же!

Она засуетилась и принялась доставать из своей сумочки все нужные зелья. Рон взирал на это с немым изумлением, открывая и закрывая рот. Когда бадьян окончательно заживил укус, а Гарри влил в безмолвный рот Снейпа кроветворное, Уизли не выдержал.

— Прекратите! — воскликнул он. — Это пожиратель! Зачем вы его спасаете?! Из-за таких, как он, погиб Фред.

— Рон, — всхлипнула Гермиона.

— Потому что ему я ещё могу помочь! — неожиданно жёстко ответил Гарри. — Я не хочу, чтобы кто-то ещё умер из-за меня!

Тут раздался голос Волдеморта, призывающий Гарри сдаться. Он отмерил один час на лечение раненых и прощание с погибшими. Гарри глубоко вздохнул и повторил:

— Никто не должен умирать из-за меня!

— Гарри Поттер, что ты задумал? — вскинулась Гермиона.

— Я должен посмотреть воспоминания Снейпа, а потом навсегда расправиться с Волдемортом!

— Мы с тобой! — тут же подскочил Рон.

— Нет, Рон, — мягко ответил Гарри, — вы сейчас нужны семье. Я потом вас найду.

— Гарри, обещай, что не наделаешь глупостей, — настойчиво потребовала Гермиона.

— Какие уж тут глупости, — легкомысленно отмахнулся Гарри, — мне ещё мир спасать.

Он вызвал Кричера и попросил перенести его и профессора к кабинету директора. Ему не хотелось оставлять Снейпа в Визжащей хижине, но и отправить того в больничное крыло он тоже не мог. В замке хватало раненых и погибших, не стоило ждать хорошего отношения к пожирателю смерти. Гарри и сам не знал, как к нему относиться. Единственное, в чём он был уверен — Снейп должен жить.

В кабинете директора было тихо и пусто, отсутствовали даже портреты, омут стоял на прежнем месте. Гарри со всевозможным комфортом устроил профессора на низком диванчике, добавив для верности сонные чары, и погрузился в чужую память.

Гарри вынырнул из омута и тяжело опустился на пол, прислонившись спиной к тому самому диванчику, на котором спал Снейп.

— Так вот ты какой, Принц-полукровка, — Гарри провёл рукой по худой щеке спящего Северуса и покинул кабинет, оставив на столе флакон с воспоминаниями.

Накинув на плечи мантию-невидимку, Гарри вошёл в большой зал. Повсюду лежали раненные и убитые. Он нашёл взглядом скопление рыжих голов и приблизился к ним. Чуть в стороне обнаружилась и Гермиона, она с потерянным видом теребила свою бисерную сумочку. Гарри осторожно тронул её за локоть и попросил незаметно с ним выйти.

— Гарри, что было в воспоминаниях? Что-то про крестражи? — Гермиона сразу засыпала его вопросами, едва они нашли укромный уголок.

Гарри кивнул:

— Да. Про крестражи. Вам придётся убить змею. Я должен идти к нему.

— Куда, Гарри? — спросила девушка, но её глаза уже осветило понимание. — Нет, нет, должен быть другой выход.

— Герм, мы давно с тобой подозревали, что я крестраж, — грустно улыбнулся Гарри. — Снейп не виновен. Дамблдор всё рассчитал, даже собственную смерть. Я прошу тебя поддержать Снейпа, когда всё закончится. Ему понадобится грамотная защита. Ты обещаешь? — Гермиона кивнула, по её щекам текли слёзы. — Постарайтесь убить змею, — Гарри обнял подругу и ушёл, закутавшись в мантию.

По дороге в лес он прокручивал в голове воспоминания Снейпа. Его не беспокоило то, что он оказался крестражем. Его не удивило то, что Снейп дружил с Лили Эванс. Гарри был счастлив от того, что успел спасти своего Принца-полукровку.

Он сунул за пазуху воскрешающий камень и мантию-невидимку и с лёгким сердцем подставился под аваду Волдеморта. Принц-полукровка будет жить.

После всех празднований, похорон и судебных разбирательств Гарри заперся на Гриммо, желая отдохнуть от повышенного внимания. Был только один человек, с которым Гарри хотел поговорить, но тот точно так же сбежал ото всех. После суда им удалось лишь обменяться коротким рукопожатием, но Гарри был рад и этому.

Теперь же он сидел за столом и пытался написать письмо. Это было на удивление сложно. Куда проще было писать Принцу, не зная, кто он на самом деле. Гарри испортил с десяток листов, не продвинувшись дальше приветствия. Принц-полукровка — глупо, он уже знает его имя; профессор Снейп — так он больше не профессор; мистер Снейп — слишком официально; Северус — слишком нагло. Мучительные размышления Гарри были прерваны стуком в дверь.

На пороге стоял человек, являющийся предметом его мыслей на протяжении последних двух лет. Северус Снейп был всё так же закутан в чёрную мантию, но в уголках его губ притаилась робкая улыбка. Гарри стоял и просто смотрел на свое наваждение.

— Не пригласите меня в дом, мистер Поттер? — спросил Снейп, когда молчание слишком затянулось.

— Помнится, вы называли меня Гарри, — с надеждой протянул юноша, отходя в сторону.

— Тогда и вы можете звать меня по имени, Гарри, — ответил профессор, пройдя в тёмную гостиную.

— Северус, — широко улыбнулся Гарри, пробуя имя на вкус. Теперь он знал, с каких слов будет начинать свои письма.