До (гет)

Расчеты оказались верны. Мариса Колтер перепроверила графы таблиц еще раз, и цифра опять сошлась. Формула, выведенная для получения металла, разрезающего связь между деймоном и человеком, была более точной, что гарантировало получение лучшего опытного образца лезвия, чем ранее. Она поставила размашисто визу согласования в документе по исследованию и отложила папку на подпись Верховного жреца, потом потерла затекшую шею и откинулась на спинку кресла.

Этот вечер, проведенный в перепроверке расчетов, был утомителен и скучен, но полученный результат работы группы ученых определенно обрадовал ее. Теперь с ее мнением будут считаться больше, доверят (а она, безусловно, будет это просить) вполне вероятно, руководство Больвангара на Севере, что она тщательно планировала целый год. Тем самым ее власть в иерархичной структуре Церкви возрастет до предела, какой возможен при ее нынешнем положении. И останавливаться на достигнутом она не собиралась. Впереди были большие планы — ее ждал несомненный успех.

Мариса встала и прошла на кухню, откупорила бутылку своего любимого токайского вина и налила напиток в бокал. Сделала глоток и... вспомнила Азриэла. Это сладкое вино, такое вкусное и терпкое, вечно напоминало ей о нем. При всей ее рациональности и холодности, именно токай одним своим видом мог поднять со дна воспоминания, от одного вкуса вина, казалось бы, мертвые чувства оживали, и на миг она становилась сентиментальной, позволяла себе поностальгировать об ушедшем. Иногда мысли ее уводили настолько далеко, что она приходила в себя в душе, яростно смывая с тела свои же прикосновения, через которые она воскрешала руки Азриэла на ней и в ней... О, как она ненавидела себя в эти минуты слабости, как ненавидела и его... Сегодня Мариса запретила себе так увлекаться, смакуя вино и обдумывая до мелочей образ для завтрашнего приема в Королевском Арктическом институте.

На следующий день Колтер стояла перед зеркалом, любуясь своим отражением: на нее смотрела стройная женщина с аккуратно убранными черными волосами и легким макияжем, одетая в длинное платье-ципао по фигуре из черного шелка с красным принтом тигра. Мариса подошла к туалетному столику и добавила в уложенные волосы последний штрих — деревянную шпильку с изящным цветком красной хризантемы. Просто и лаконично. На приеме ожидался посол из Китая, и ей хотелось соответствовать.

На пороге наконец появился Озиамандис, его гладкая золотистая шерстка блестела в свете ламп. Мариса в упор посмотрела на своего деймона, тот виновато отвернулся. Потом она взяла кожаный клатч и надела туфли-лодочки под цвет своего наряда, подняла на руки обезьяну и стала спускаться вниз к ожидающей ее машине. Всю дорогу они молчали, ведь Озиамандис был до сих пор на нее зол за пощечину, которую Мариса дала в порыве гнева вчера днем, когда деймон попытался отговорить ее от продолжения экспериментов с детьми.

Прием оказался устроен на славу: еда и напитки прекрасны, официанты проворны, приглашенные очень удачно разбиты на кружки ко всеобщему удобству и заняты искусной светской беседой. Мариса Колтер порхала между ними, здороваясь с важными персонами, спрашивая о делах у нужных людей, пожимая руки ученым и благодаря их за прекрасную работу. Она пококетничала с послом, добившись инвестирования в исследования, и наконец встала рядом с лордом Бореалом, принимая из его рук бокал шампанского. Она успела все, что планировала, и даже больше, если Бореал согласиться замолвить за нее словечко в высшем совете. Мариса улыбнулась и хотела начать убедительную речь, приблизившись к мужчине настолько близко, насколько позволяли приличия, когда ее взгляд зацепился за знакомые золотые авторские запонки, дизайн которых она бы не спутала ни с чем — потому что это она подарила их Азриэлу, который стоял около камина в окружении ученых, свободно навалившись на каминную полку и ведя непринужденную беседу. Он ее не замечал или не хотел замечать, даже не глядел в ее сторону. На нем идеально сидел серый твидовый костюм-тройка, пальцы сжимали стакан виски, а Стелмария разлеглась на полу у ног, шевеля ушами и прикрыв веки. Компания что-то бурно обсуждала, иногда до Марисы долетал общий смех, из которого она вычленяла помимо воли его резкий голос, такой всегда приятный ей, такой чарующий.

— Мариса, ты хотела что-то сказать мне? — обратился к ней лорд Бореал. Колтер отстранилась, сжимая лапу сидящего на ее руке Озиамандиса.

— Я думала попросить тебя об одолжении, — она перевела взгляд на собеседника.

— Ты знаешь, я всегда рад помочь тебе, — лорд Бореал улыбнулся краешками губ, задев ее локоть.

— Ты входишь в совет, в отличие от меня, поэтому... — Мариса снова смотрела на Азриэла, потому что почувствовала на себе тяжелый взгляд Стелмарии. — Ты не мог бы чуть-чуть посодействовать в одобрении моей кандидатуры?

— С удовольствием, Мариса, — он обернулся в направлении ее взгляда. — Тебя тоже раздражает его присутствие?

— Чрезвычайно, — отозвалась она. — Кто его пригласил?

— Правление института. Он же видный ученый, первопроходец в исследовании Пыли.

— Что? — Колтер удивленно посмотрела на лорда Бореала. — Он интересуется запретной темой?

— Ты не знала?

Больше Мариса не слушала, что вещал ей Бореал про Пыль, поездки на Север, атеистические изыскания лорда Белаквы, бронированных медведей, ведьм. Она боролась со страстным желанием подойти к Азриэлу и выплеснуть недопитое шампанское на его прекрасный костюм, а лучше на голову. Он в очередной раз наступал на ее территорию, ведь она хотела стать первой, кто скажет о Пыли вслух, выбьет под ее исследования средства, докажет всем ее пагубность любыми способами, вырвет с корнем закостенелые стереотипы о Церкви и, следовательно, о строении мира. Выходило, что они снова столкнулись, только эта битва вышла за пределы простых ценностей. Им не поговорить, им не договориться теперь.

Мариса залпом осушила бокал, поставила его на поднос мимо проходящего официанта и покинула общество лорда Бореала. Ей надо было обдумать услышанное, и она стала кружить по залам, попутно кивая, если смотрели на нее, и пытаясь унять неутихающую злость. Озиамандис сидел смирно, терпя железное кольцо рук Марисы.

Потом она вышла на задний двор через черный ход, чтобы успокоиться, применив проверенный временем способ, к которому она прибегала крайне редко. Деймон спрыгнул с рук. Мариса вытащила из клатча портсигар и зажигалку. Закурила.

— А клялась, что бросила, — послышался голос Азриэла. Мариса усмехнулась, сбросила пепел на землю и затянулась снова. Стелмария прошла дальше и уселась посредине дворика, смотря немигающим взглядом на Озиамандиса. Лорд Белаква распустил галстук, расстегнул пиджак и тоже уселся на сваленную кучу деревянных настилов, не сводя глаз с Колтер:

— Ты сегодня дьявольски красива.

Мариса оставила комплимент без комментариев, продолжая неспешно курить и вдыхать свежий воздух улицы.

— Не спросишь, как Лира?

— Мне на нее плевать. Не знал? — она сделала выпад в его сторону. Она не вспоминала дочь все это время, и не будет вдаваться в сантименты сейчас. Даже с ним.

— Зря ты так, Мариса, — вздохнул Азриэл. — Она замечательная.

— Чего ты хочешь? Пробудить во мне материнский инстинкт?

— Нет, просто разговариваю.

— Да иди ты, — Мариса закусила губу. Его присутствие явно давало понять, что она упустила в своей жизни и чего не добьется никогда. Больше она не увидит Лиру — как бы ласково он сейчас о ней ни говорил — и никогда больше руки Азриэла не обнимут ее. Она сама сделала такой жестокий выбор, она избрала власть — потому что именно власть отобрала у нее их, а она не хотела быть слабой, не хотела больше зависеть от чужих действий. И они не вписывались в ее идеальный мир, они становились помехой в достижении целей...

Азриэл поднялся со своего места, подошел к Марисе и, вырвав из ее руки сигарету, втоптал ботинком окурок в грязь двора. Стелмария не шелохнулась, впрочем, как и Озиамандис.

— Я знаю, чего ты хочешь на самом деле, — тихо и веско сказал Азриэл, неожиданно привлекая Марису к себе и очерчивая большим пальцем ее подбородок. — Также я знаю, какая ты внутри, — он властно поцеловал ее в губы. — Поэтому предлагаю до начала войны поговорить.